Пока Айока пыталась проникнуть на второй этаж, Россдар впустил смотрителей, не понимая, почему раньше них не пришла их подруга. Боджи сидел на диване, держа в руках деревянный кубик.
– Мы интенданты, – представился Кризман, склонившись к нему. – Пришли с проверкой. Где твои родители, малыш?
Россдар уставился на него, не зная, какой вариант ответа подобрать.
– Ты говорить умеешь? – нахмурился он. – Или вы тут одни живете?
– Говорить умею, живем вместе с мамой, – сказал мальчик.
– А где она?
– Она болеет.
– Но где она?
На втором этаже раздался шум, словно что-то упало. Сомер без интереса разглядывал Боджи. Кризман вновь поднялся наверх, подосадовав тучности и неповоротливости Сомера.
Открывший дверь Кризман увидел лежащую женщину в чепце под одеялом. В спальне царила полутьма. Она кашляла и хрипела. Не решившись заглянуть далее, чтобы не подцепить простуду, он поинтересовался:
– Донг Мария?
– Добрый вечер, уважаемый интендант, – хрипело ответила та. – Простите, что не могу подняться.
– У нас ежеквартальная проверка.
– Мы очень рады, – набрав в легкие воздуха, она чихнула.
– Кем вы работаете?
– Мы живем на жалованье сына, он служит в северном отряде, на границах.
– Служба во славу Короля это хорошо. Но склад дров и угля на первом этаже неуместен. Это не по правилам. У вас же маленький ребенок, донг Мария.
– Простите, дело в том, что ноги совсем плохо ходят. Печку топит мой средний сын.
– Плохо ходят … все ясно, – заметил он. – Оставлю вас.
– Всего доброго.
Спустившись вниз, Кризман объявил Сомеру, что узнал все, что нужно и их проверка на сегодня закончена. Завтра они переходят к Зимнему кварталу и должны успеть до Праздника. Когда за ними закрылась дверь, со второго этажа сбежала Айока.
– Как ты попала наверх? – поразился Россдар, обернувшись.
– Напрягла воображение, – сняла чепец она и переглянулась с ним. – От этих интендантов кровь стынет в жилах.
Он не мог не согласиться и даже выбрать, кто именно из них противнее – Сомер или Кризман.
– Кстати, – Айока вытащила маленькие вязаные ботиночки с помпончиками. – Это для Бо.
Она прошла к дивану и ласково обула его босые ноги. Боджи улыбнулся и тут же навалился ей на колени. Россдар подошел и сел рядом, глядя на них. Айока подняла малыша и посадила на себя, взяв за ручки и погрела их.
– Ты хорошо вяжешь, – сказал он.
– Я хотела бы помочь вам больше, но … – вздохнула она.
– Я знаю, – кивнул Россдар. – Я справлюсь.
Айока не любила надолго оставлять сестренку с родителями, без своего присмотра, и вновь вынужденно покинула их. Россдар занялся своими домашними делами по отоплению печи, не решившись больше высунуться на улицу.
Монахи
С утра Россдар прибежал в лавку старика Люшиса прямо к открытию. Тот как раз стоял у двери и возился с ключом. Люшис увидел его боковым зрением и проворчал:
– Этой ночью прошлебеки как будто с ума посходили. Признали меня свежатинкой. Царапали стекла моих окон. Вы как ночевали?
– Нормально.
– Зима начинается, вот они и пытаются залезть в каждую щель от безысходности, – повернул ключ и вошел внутрь он. – Каникулы начались?
– Да, – проследовал за ним мальчик. – Будем сегодня самокрутки делать?
– Будем … – снял осенний кафтан и пошел за прилавок Люшис. – Глупость селить сюда людей, как ты думаешь? По логике? В других городах прошлебеки вообще в города не лезут, в каких-то ущельях только водятся, да в пещерах. Но ведь человек ко всему привыкает. Даже к виселице. Поболтается-поболтается, ногами подрыгает, да перестанет … – он вытер нос рукавом красной полинялой рубахи. – Чай будешь пить?
Хоть Россдар и позавтракал дома, но все равно от второго приема пищи решил не отказываться. Ведь отлично запомнил правило Алистера: если дают – обязательно брать. Закивав, он прошел к большой витрине, которая выходила на улицу. Ее толстое стекло имело бледно-зеленоватый оттенок. Некоторое время Россдар просто смотрел на прохожих, пока Люшис в глубине между стеллажей гремел чайником и чашками. Отсюда открывался вид на часть холма с протоптанной дорогой прямо из леса. Когда он увидел показавшуюся вдали процессию, то заинтересованно вытянул шею. Шеренгой, похожей на длинного изогнутого червя, люди в капюшонах шли друг за другом. Вскоре они скрылись в черте города.
– Ты чего там увидал? – подошел к нему Люшис, покашливая.
На улице показались ряды монахов, следующих в центр города прямо по дороге. Проезжающие повозки и наездники сдавали к обочинам, чтобы им не мешать.
– Ты посмотри, каких абастасов принес северо-восточный ветер, – ухмыльнулся он. – Прямиком из Пещеры Ледяного монаха, это же преисподняя Хрицинды.
Монахи стали проходить напротив лавки. Около двадцати человек. Тогда Россдар увидел, что капюшоны хоть и были глубокими, но давали разглядеть наличие повязок на глазах. Вокруг них искрилась фиолетовая дымка, он мог поклясться, мистическая дымка окутывала их всех вместе и каждого по отдельности. Их руки, сложенные ладонь к ладони перед собой, сверкали перстнями и кольцами с драгоценными камнями. Несмотря на холодное время года, из их ртов не выходил пар. Очевидно, потому что они исповедовали Хрицинде и имели ледяную голубую кровь. На груди покоился большой золотой орден с причудливым узором, который, вероятно, что-то означал в соответствии с их религией.
– Это напускное, – проворчал Люшис. – Чтобы показать людям, что они с другой иерархии.
– У них закрыты глаза. Как они идут?
– Они провидцы. Зачем им глаза? – ответил он. – Они знают, где какой камень на дороге лежит, чувствуют настроения, даже мысли читают. Лучше держаться от них подальше. Особенно мне. А то не сносить головы. Мигом отрубят.
Люшис вновь ушел за прилавок. Россдар смотрел на них настолько долго, насколько позволял обзор витрины. Конечно, ему было бы очень интересно выбежать на улицу и посмотреть на них с порога. Но он предпочел остаться в лавке, чтобы монахи не прочитали, что они с Боджи живут вдвоем. Люшис зашумел чашками. Россдар подбежал к нему и взял из пиалки засушенный сухарь. Откусив, он любознательно посмотрел на старика и попросил:
– Расскажи про монахов.
Отпив горячий чай, он облокотился о прилавок. Поговорить Люшис любил, особенно когда его слушали безропотно, без возражений, как это делал Россдар.
– А что про них рассказывать? Монахи. Утверждают, что наследуют пророческий дар от Хрицинды. Регулярно проводят обряды в своей пещере. Почетные гости на Празднике Зимы.
– И они правда могут рассказать про всю твою жизнь?
– А я знаю? Я их не встречал. Да и денег у меня нет, чтобы шляться к ним на «поболтать», – проворчал Люшис. – Вот Король их регулярно к себе вызывает. Советуется по каждому пуку, наверное. Знаю точно, что каждый год проходит инициацию новый провидец или провидица. Первый год их самый важный, потому что тогда все их слова правдивы. А потом они уже начинают ошибаться. Но Король платит им столько денег, что желающих податься в монахи не уменьшается. И каждый год туда стекается народ. Подставляют свою тупую башку под острие, глаза себе выкалывают. Некоторые так и остаются калеками, без глаз и без дара, – безразлично махнул рукой он. – Плевать. Пусть хоть пачками в эти ледяные пещера набиваются. Спят стоя, спят лежа, пусть Хрицинда их там утрамбовывает до отказа снежными вилами. Человеческой тупости нету границ.
Люшис допил чай, и добавил напоследок:
– Вот маги зимы, которые с рождения отмечены особым знаком Хрицинды, они действительно умные. И ужасающие.
– Они живут в городе?
– Нет, они живут в зимнем лесу, еще дальше Пещеры Ледяного монаха, на краю северо-восточных земель, – махнул рукой он. – Давай, допивай чай и принимаемся за дело. Вчера все раскупили … – Люшис замер и задумался. – Или я сам скурил? Надо кассу пересчитать.
Россдар беззвучно рассмеялся от его рассеянности и, запрокинув голову назад, допил чай. Сегодня весь день они видели много народа через витрину лавки. Да и заходило к ним много посетителей. Покупали самокрутки, крутящихся от ветра птичек для детей, хлопушки и свистки. Горожане готовились к зиме и покупали теплые вещи. Помощь Россдара пришлась Люшису как нельзя кстати. Он быстро находил товар на полках и приносил на кассу. К полудню старик разрешил ему идти и не мог не вознаградить за работу. Положив десять медяков на маленькую ладонь, он потрепал Россдара по голове в красной шапке.
Похищение
Укрепляя оборону дома к ночи, Россдар помнил о том, что прошлебеки стали отчаяннее прорываться внутрь. Он собирался не только подоткнуть нижнюю щель двери одеялом, но и пододвинуть с кухни стол, потому что ржавые петли уже слабо держали. В новых вязаных ботиночках Боджи весело бегал по кухне и по гостиной, стуча ложками. Россдар затолкнул дрова в печь и поджег спичками. Времени было достаточно, чтобы они разгорелись. В его арсенале хозяйственной утвари было два ведра. Одно для воды из колодца во дворе, второе для помоев. Вечером он набирал воду, так как занятие это занимало много времени, и, занеся домой, сразу ставил на печь. Оттуда Россдар брал воду и для чайника, и для умывания, и для мытья посуды. На двух детей такого количества хватало на сутки. Этот вечер не стал исключением. Когда он вышел во двор, то вдалеке слышалась праздничная пальба и шум толпы. Чествование Хрицинды шло в самом разгаре. Россдар прошел к колодцу. В ботинках с войлоком ноги находились в тепле, но ходьба замедлялась из-за того, что обувь была дешевой и грубо сколоченной. Он привязал свое черное ведро к вороту и бросил его вниз. Через некоторое время раздался характерный всплеск. Россдар начал крутить ручку колодца, поднимая его наверх. Каждый раз, когда он подтягивал ведро к кладке, то и сам боялся упасть головой вниз в пропасть. Тогда бы его точно ждала неминуемая гибель. Никто бы не услышал его криков. За такими мыслями Россдар посеменил обратно к дому, стараясь не расплескать драгоценную жидкость. Пошел снег. Он поднял голову на темнеющее небо. Вот и началась зима. Россдар глубоко вдохнул воздух, мысленно приветствуя Хрицинду в своих владениях. Ему даже почудилось, что, вероятно, она плывет где-то по небу над всем Королевством, рассыпая пушистый снег из длинных рукавов своей белоснежной шубы.
Переложив ведро в другую руку, он поднялся на крыльцо и оторопел. Дверь была открыта настежь. В доме свободно гулял ветер. От изумления Россдар даже выронил ведро. Оно покатилось по ступеням и разлилось. Водяные струйки тут же зацепенели ледяной коркой.
– Боджи! – вбежал он, испуганно оглядываясь. – Боджи! – заглянул на кухню Россдар.
Второй этаж так и оставался закрытым квадратной деревянной доской. Малыш туда и не лез. Здесь был кто-то! Он выбежал из дома на улицу и огляделся, пытаясь не задохнуться от наплывающей истерики.
– Бо! – заорал Россдар, не зная в какую сторону бежать.
Ему показалось, что слева донесся детский крик. Даже не собираясь прислушиваться, он побежал в ту сторону, откуда услышал звук. Снова позвав его, он услышал голос братика еще отчетливее. Россдар бежал, спотыкаясь, вверх по улице. Но когда выбежал на пересечение с Зимним кварталом, остановился, чуть не улетев на подошве скользких ботинок носом вперед. Он увидел черную фигуру. Его плащ развевался от поднимающегося ветра. Ветер приносил все больше снега. Россдар повернул и продолжил погоню за похитителем. Силуэт скрылся между домами. А ботинки так сильно скользили при беге. Чертыхнувшись, он сбросил их и побежал босиком. Скорость увеличилась вдвое. Также адреналин, словно невидимо топливо, разогнало в нем кровь. В Зимнем квартале на начале стояли красные двухэтажные дома, гораздо выше, чем в Угольном. Между ними и собирался укрыться похититель. Темнело, но Россдар догонял его. Он даже не думал, что может так быстро бегать. Казалось, вот-вот, и он схватит его за плащ. Боджи плакал и тянул к нему ручки. Решившись, он прыгнул на него, желая сбить с ног. И у него это получилось. Он зацепил его за пятку, но при этом и сам расшиб себе нос о землю. Тем не менее, пребывая в состоянии аффекта, Россдар даже не почувствовал боли – только хлынувшую кровь. Человек в черном плаще распластался по земле, выронив ребенка. Ударившись, Боджи расплакался еще громче. Словно ящерица стремительно взобравшись по нему вверх, Россдар схватил его за шиворот. Капюшон спал, и тут он впал в ступор. Он был готов поклясться, что уронил похитителя лицом вниз. Но его шея начала поворачиваться, как у механической куклы в лавке Люшиса. К нему обернулась омерзительная лысая серая голова овальной формы на широкой шее и безобразный рот без губ с частоколом зубьев-треугольников, острых, словно лезвия. Они даже шли в несколько рядов по верху и по низу. Размахнувшись, Россдар ударил его ладонью в том место, где, должна была быть челюсть у нормальных людей. Но никакой кости там не оказалось – его рука утонула как будто в желе. Странное существо таким же образом вывернуло плечо. В сумерках сверкнула его тонкая кисть с длинными пальцами и острыми ногтями. Он полоснул его по лицу, а другой рукой сбросил с себя. Удивительно, как такое желеобразное создание смогло так сильно его откинуть. Россдар кубарем улетел назад и чуть не свернул себе шею, долетев до большого мусорного бака. Что-то странное произошло с ним. Он почувствовал, как его ноги и руки налились тяжестью. Похититель в черном плаще поднялся, развернув к нему все свои механические конечности. Его горящие глаза озарились в темноте. Он поднял рыдающего Боджи и попятился назад, собираясь уходить. Тяжесть с рук и ног переходила вверх по шее на глаза. Россдар терял сознание, не в силах продолжать борьбу.
Убежище
На самом деле, он не терял сознание, просто потерял контроль над своим телом. Он слышал удаляющиеся легкие шаги. Они словно едва касались земли. Преступник убегал, но теперь уже неспешно. Веки Россдара оставались закрытыми, а тело недвижимым. Он вращал зрачками, изо всех сил стараясь заставить себя пошевелиться. Ему отказал даже язык, и он не мог позвать братика. Но Россдар слышал. А еще он чувствовал. Он лежал на спине, неестественно раскинув руки и ноги. Ему было холодно на этой остывшей земле, которая вытягивала из него тепло жизни. Из-за разбитого носа прямо в глотку стекала кровь. Он боялся захлебнуться, поэтому дышал через открытый рот и периодически сглатывал ее. Кроме того, ногти-лезвия похитителя сильно оцарапали его щеку. Если бы не его покрытый защитным хитином лоб и надбровные дуги с наростами, он мог лишиться глаза. Сначала он чувствовал, как остывает и захлебывается собственной кровью, затем почувствовал приближение прошлебеков. Да-да. Появление этих плотоядных тварей еще никто не отменял. И даже праздник не запретил им проникать в город. Предчувствие их смертоносного появления заставило Россдара отчаянно биться и колотиться внутри тюрьмы своего обездвиженного тела. Ему казалось, что он крутится в каком-то деревянном ящике, пытаясь скинуть крышку. Вены на его висках отчаянно пульсировали.
Наконец он смог поднять и руки, и ноги, причем одновременно. Россдар пришел в себя резко и неожиданно, словно всплыл из пучины темных вод. Также внезапно он смог открыть глаза. Тут же пересев, Россдар наклонился вперед, выплевывая кровь. Она была вкуса горечи и железа. Он поднялся, испуганно озираясь. Вокруг сильно стемнело. Россдар был уверен, что прошлебеки уже в городе, и еще только в этот угол не заползли. Разбитый нос очень сильно болел, но в настоящий момент это была наименьшая из проблем. Ему внезапно подумалось, что он может успеть добежать до дома, и спрятаться, захлопнув дверь. Он выбежал из проулка на широкую дорогу и помчался к перекрестку, выводившему к Угольному кварталу. То, что, возможно не видел ни один взрослый человек, увидел маленький мальчик, оставшийся один на пустынной улице. Прошлебеки – почерневшие от холода существа на четырех конечностях, ранее служивших им руками и ногами. Они заполняли всю дорогу, ведущую на Угольный. У многих не было какой-то части головы. На самом деле, она просто проседала оттого, что мозг сгнивал. Они ползли вверх по стенам домов, взбирались на крыши и искали себе пропитание. Пока Россдар стоял, уставившись на них и цепенея от ужаса, предательский ветер донес до них нежный аромат свежего мяса. Они даже замерли, ощутив такой явственный запах.
Старик Люшис был прав тогда на площади. Россдар не просил милостыню и не клянчил только потому, что был не смертельно голоден. Но сейчас он был смертельно напуган, поэтому побежал к ближайшему дому. Первый дом, в который он постучался от отчаяния, имел белые стены и дверь.
– Впустите меня! Впустите! За мной гонятся прошлебеки! – воскликнул Россдар.
Но ему не ответили, и он побежал к следующему, торопливо оглядываясь. Они ползли по улице, обгоняя друг друга, и у него оставалось совсем мало времени. Но ни вторая, ни третья дверь ему не открылись. А из-за четвертой сиплый голос вообще потребовал отвалить от их дома. В панике оглядевшись вновь, Россдар увидел лавку Люшиса через дорогу. Главная дверь была, разумеется, заперта. Но он вспомнил о второй двери, выходящей на маленький дворик. На перекресток, на котором уже выскочил один из прошлебеков и у него даже заложило уши от скрипучего писка, исторгаемого этой ночной тварью. Босые ноги понесли его прямо к забору, у которого он заметил отошедшую доску. Вскарабкаться вверх он все равно бы не смог, поэтому, изо всех сил рванув доску на себя, он скрылся на знакомой территории. Сокращая расстояние, прошлебек перепрыгивал, ведомый инстинктами. Россдар забежал во дворик, заваленный досками, ящиками и прочим хламом. Ему даже не пришло в голову схватиться с людоедами, он понимал, что спастись возможно только бегством. Детские ручки схватились за дугообразную ручку. Хоть она и шаталась, но была прочно закрыта ключом. Тем не менее, внизу зияла небольшая прощелина. И так как Люшис давно тут не проводил ремонт, доски были довольно хлипкими. Подняв голову, он увидел прошлебеков, сползающих с крыши домика прямо по стенам. Они были готовы разодрать его на мелкие куски. Тогда Россдар со стучащим сердцем разбежался и со всей силы ударил стопой по доске внизу двери. С глухим стуком она треснула и прогнулась внутрь. Россдар повторил свой удар, и она окончательно влетела внутрь. Этого расстояния ему хватило, чтобы скрыться в появившемся просвете. Правда, в плечах он застрял, но отчаянно болтал ногами в воздухе, заталкивая себя внутрь. Лежа на спине, Россдар увидел тянущуюся к нему почерневшую от мороза и времени лапу с округлыми подушечками пальцев и длинными гнилыми когтями. Закричав, он схватился изнутри за выбитый проем, и из последних сил втолкнул себя внутрь. Острые края оцарапали его кожу, и он наконец оказался внутри. Спешно отползая по полу назад, Россдар чувствовал только волосы на голове, которые даже шевелились от страха. Прошлебеки оказались слишком большими для такого маленького отверстия, и только отчаянно просовывали свои когтистые лапы. Он тотчас поднялся, потому понял, что так они от него не отстанут. Россдар огляделся. В темноте сориентироваться было тяжело, поэтому он выбежал между стеллажей в зал, где продавались разные полезные и не очень предметы. Отчаянно стараясь сориентироваться, он метался из угла в угол. Увидев висящий на стене меч, Россдар схватил его и чуть не улетел на спину. Меч оказался гораздо более тяжелым, чем на первый взгляд. Но другое оружие искать у него времени не было. Он потащил его за собой по полу к складу, в который страстно желали попасть его преследователи. Россдар наступил ногой на тугой чехол и вытащил острый меч. Если бы не скрип стен, которые подвергались отчаянной атаке снаружи, он бы услышал с каким свистом вышло лезвие. Он не боялся порезаться. На его теле появилось множество ран за столь короткое время. Чтобы замахнуться, Россдару пришлось поднять меч к себе на плечо. Схватившись за рукоять с выпуклым узором, он с криком опустил его на руки прошлебеков, которые царапали пол. Они шарили пространство в надежде зацепить его, так как ничего не видели. Меч оказался настолько острым, что отрубил сразу обе руки. Они подпрыгнули на половицах, отскочили, словно брошенный мячик. Прошлебеки все же были туповаты, так как не имели мозгов, только основные инстинкты. Потому что тотчас появились новые руки. Ему пришлось отсечь их снова. Так происходило снова и снова, пока не скопилось с десятка рук. Тогда Россдар решил приволочь ящики с гвоздями, чтобы заткнуть отверстие. Отрубленные руки не истекали кровью. Они выглядели сухими. Так подумал мальчик, распинывая их, чтобы протащить ящик. Силы оставляли его. Он чувствовал, что вскоре рухнет на пол.
Решимость
Так и произошло, когда Россдар наконец забаррикадировался в лавке старика. Вновь упав на спину, он увидел оставленный зажженный свет над дверным проемом. Все его тело ныло и горело. Он никогда не видел ничего подобного. На самом деле это была просто лампочка, в которой сидели ночные светлячки орли. Своими полупрозрачными крылышками они давали небольшой свет, падавший ему на лицо. Его нос был разбит, лицо оцарапано, а кожа на предплечьях содрана. Сквозь порванную рубашку на пол сочилась кровь. Грязь вперемежку со снегом, прилипшая к босым ногам, стекала коричневыми ручейками. Он сосредоточил взгляд на бьющихся за стеклом орли. Ему казалось, что он исчезает, и все многочисленные раны и ушибы превращаются в одну огромную зияющую дыру в его впалой детской груди. Его веки тяжелели. Голова гудела, и в ней он всплывали едва различимые голоса. Сначала он не понимал, кому они принадлежат.
«Мать бросила их…»
«Отец был абастасом, каких мало…»
«Полукровок не любят…»
Его глаза закрылись, и Россдар провалился в темноту, улетая вниз. Как будто под ним появилась бездонная яма, и он стал падать в нее. Эти фразы провожали его, как вдруг он различил голос старшего брата.
«Топи печь и заботься о брате…»
«Одной рукой защищаешься, другой атакуешь…»
«Это смесь яда змеи, сок сердунчиков и волшебный наговор. Купила у донг Люшиса», – добавил женский голос.
И его глаза снова открылись. Россдар вздохнул через рот и посмотрел вправо. Рядом лежал меч и отрезанная рука прошлебека. Он не понял, сколько времени пролежал. Но скрип двери, которую царапали снаружи, прекратился. Словно ветер утих. Россдар поднялся на локте, вспомнив, в каком флаконе Айока приносила мазь.
Случается так, что судьба, прижимая к полу, долгое время наблюдает за твоим барахтаньем с безмолвным и безразличным интересом. А потом, переключившись на что-то более интересное, внезапно отпускает, и ты начинаешь делать по порядку все, что хотел сделать, если поднимешься. Россдар, несмотря на свой юный возраст, на самом деле понял, что жизнь будет опрокидывать его не раз. И ему каждый раз придется вставать. Последняя фраза, которую он услышал в голове, это был собственный голос, который напомнил ему «Я справлюсь».
Бутылек с лекарством Россдар нашел весьма быстро. Несмотря на полутьму, он блестел своим пузатым боком на нижней полке за кассой. Размазывая его содержимое по лицу, Россдар через несколько мгновений, преодолев щипающую боль, смог вдохнуть воздух через нос. Затем он также залечил плечи и ушибы. Где стоял чайник, Россдар запомнил. Умыв лицо и напившись воды, он начал рыскать по стеллажам. Подходящие ботинки найти оказалось тяжелее. Зато ему попалась на глаза отличная дорожная сумка через плечо. Засунув туда сухари в дорогу и остатки волшебного лекарства, Россдар нашел флягу и наполнил ее оставшейся водой. Затем Удача, воспользовавшись тем, что Судьба отвлеклась от мальчика, подсунула ему отличную зимнюю обувь. Высокие сапоги из недубленой кожи оброга завязками крепились под коленом. Воспользовавшись свободным местом, Россдар намотал на ноги обрезки войлока. За окном наступал рассвет. Щедро разливая по городу оранжевое молоко зарева, солнце прогоняло из города прошлебеков. Когда он закрепил за спиной меч, на улице не осталось ни одной плотоядной твари.
Листок для записки ему найти не удалось, хоть он и обшаривал полки тщательно. Поэтому пришлось взять папиросную бумагу и оставить записку. Решив больше не выламывать дверь, Россдар отодвинул ящик с гвоздями и с пыхтением вылез наружу. Предрассветные сумерки растворялись у него на глазах. Он поспешил домой, пока еще помнил, в какую сторону убегал похититель. Россдар быстрым шагом вошел в дом, из которого выкрали его младшего братика и забрал зимний тулуп и несколько медяков, которых припрятал там же под половицей. Эти монетки остались у него после покупки продуктов. Топившая все это время пустой дом печка затихала. Угли тлели. Россдар надел свою красную шапку и застегнул тулуп. Ремень перевязи уже не так сильно впивался в плечо, когда он надел его поверх мягкой верхней одежды. Закрыв за собой дверь, он вышел на улицу. Здесь было также пустынно, как и прошлым вечером. Россдар пошел по тому же пути, каким догонял странное существо в черном плаще. И что-то ему подсказывало, что Боджи он обязательно найдет.
Люшис против…
Жители города Алебеард выходили ранним утром после трагической ночи, чтобы увидеть, кого растерзали в клочья прошлебеки. Но кусков юного тела на своих порогах, либо где-то рядом не обнаружили. Здесь давно не случалось такого, чтобы ночные твари кого-то смогли поймать или вытащить из своих укрытий. Раненный Россдар оставил много следов своей крови на ступенях и на их светлых дверях. Люди начали заглядывать по углам, дабы найти и опознать несчастного, не успевшего спрятаться. Во время трагических происшествий никому не хватает решимости вмешаться, но разобраться по итогу каждый был рад. За этим занятием их застал Люшис. Он шел к своей лавке, чтобы отпереть ее и начать рабочий день. Расталкивая столпившихся зевак, к нему навстречу выбежала Айока.
– Донг Люшис! – воскликнула со слезами на глазах она. – Россдара растерзали!
– Что? – поразился Люшис, и даже чуть присел, согнув колени.
– Я живу ведь рядом с ними, я шла утром, а их дверь распахнута, все внутри перевернуто! Ни Бо, ни Россдара нет! – ее трясущаяся ладонь закрыла дрожащие губы.
Тем не менее, он имел привычку не верить плохим новостям преждевременно. Проталкиваясь сквозь столпившихся горожан, Люшис вышел вперед и увидел все окровавленные двери, в которые стучался несчастный мальчик. В порыве неведения, он развел руками:
– Да что здесь произошло?!
– За ним гнались прошлебеки, – ответил ему кто-то.
– Его сожрали этой ночью.
– Они, вероятно, и ногтя от него не оставили ….
– И вы не открыли ему? – вышел вперед Люшис. – Вы не спрятали его у себя? Да что вы за люди! Вы звери, а не люди! Не мог же север так ожесточить вас! – он вскричал. – Ему ведь всего семь весен!
Сначала его слушали с молчанием, а затем по толпе пронесся недовольный ропот. Виноватый всегда будет молчать до последнего, а потом бросится в атаку на обвиняющего. Айока почувствовала, что дело не к добру, и подошла к нему, пытаясь успокоить.
– Оставь меня, милая! – воскликнул он. – Кто-то должен сказать этим самодовольным тварям правду в лицо! Мне, – ударил себя в грудь Люшис. – Стыдно стоять с вами на одной улице! Я плохо относился к полукровкам, плохо, – кивнул старик-торговец. – Но вы – еще хуже! – обвел их пальцем он. – Зеркала должны трескаться от ужаса, когда вы в них глядите!
– Да закрой уже рот, брехливый старик! – крикнул ему кто-то в ответ.
– Здесь каждый сам за себя!
– И не наши проблемы, что он вышел из дома!
– Если он вышел, значит, у него не было другого выхода! – заорал он им в ответ. – Дети – они вам не идиоты! – показал на голову Люшис. – И подчас в них бывает гораздо больше чести, доброты и желания помочь ближнему! Чем у вас, недоношенные и исторгнутые куски говорящего мяса!
Внезапно раздался свист, рассекающий воздух. Кто-то не выдержал и запустил в него камень. Да так ловко, что тяжелый предмет попал ему прямо в лоб. Защитных наростов как у Россдара Люшис не имел, а потому из его головы тут же брызнула кровь.
– Донг Люшис, не надо, умоляю вас! – потянула его за собой Айока.
– Свора абастасов! – выкрикивал он, не в силах сдержаться.
Так он сыпал ругательствами на горожан, пока она не вытащила у него из кармана ключ и не отперла лавку. Рокот толпы продолжал усиливаться. Айока закрыла дверь изнутри, затащив его внутрь.
– Ты знаешь, я меняю свое мнение, – держась за голову, прошел через навес из звенящих трубочек Люшис. – Не четыре подати в год должно быть. Восемь! Двенадцать! Тридцать девять! – обернувшись, заорал в сторону двери он. – Ты слышишь, Фарринай Айдэ? – поднял голову наверх Люшис. – Ты, обладатель железного сапога, пинающий людской зад?
– Полно вам, донг Люшис! – воскликнула она, подходя к нему. – Мальчиков нет! – по ее щекам потекли слезы, и Айока усадила его на стул. – Вам надо остановить кровь!
Она прошла к стеллажам в поисках волшебной мази. Люшис не мог долго сдержать своего гнева и просидел в молчании только минуту. В молодости он был весьма вспыльчивым мужчиной, по малейшему поводу и без ввязывавшимся в драку. Ярость словно живительный эликсир разожгла в нем горячее сердце, покрытое пылью старческой ворчливости. Оскорбленный нанесенной травмой, он вспомнил о мече, который давно уже висел на продажу. Оружие было отличным и только и ждало проезжающего мимо воина с достаточным количеством золотых монет. Возможно, оно предназначалось именно для этой минуты и именно его иссушенной руки. Подскочив, Люшис побежал к стене у окна, где меч ждал своего хозяина.
– Не хотите в глаза правде смотреть? Душевным уродам не нравится, когда их тыкают мордой в их уродство? Я порублю их! Хоть одну гнилую голову, но я срублю! – завопил он.
– Остановитесь! – испуганно вскричала она, прекрасно поняв, куда тот метнулся. – Вас же убьют тотчас!
Люшис остановился, уставившись на пустующее место на стене. Сухой воздух степного севера был весьма пыльным. Здесь висела конская сбруя, висел новенький лесничий топор. Между ними темнел отпечаток в виде меча на посеревшей деревянной обшивке. Кто-то снял его с гвоздя. Вначале он подумал, что его украли. Капли крови ручейком стекали по щеке, вниз по белой бороде, окрашивая ее в красный цвет, и далее на пол. Айока сокрушенно вздохнула и вернулась к поискам лекарства. Люшис буквально подскочил на месте и побежал на склад, за которым располагалась дверь на небольшой задний дворик. Орли продолжали бить своими крылышками по стеклу своего плена. На полу валялось с десяток отрубленных безобразных рук. Позади него раздался голос Айоки, которая шла к нему между стеллажей:
– Вы переставили бутыльки с лекарствами?