Учебники и тетради безбожно пропали, и Россдар сидел в классе, задумчиво проводя языком по внутренней стороне зубов. Он забыл умыться с утра, поэтому сидел весь чумазый, словно извалялся в угле. За таким развлечением его застала учительница с пышным начесом рыжих волос.
– Где твои книжки?
– Я потерял, – спокойно поднял на нее голову он.
– Сними шапку, ты не на улице, – нахмурилась она. – Скажи родителям, чтобы купили тебе новые.
Стянув головной убор, Россдар постарался максимально вежливо улыбнуться, но у него получился просто дикий оскал с горящими голодными глазами. Он прекрасно понимал, что всем просто все равно на его трудности, проблемы и неприятности и он должен выпутываться сам.
– Хорошо, – кивнул мальчик.
Учительницу напугал его безумный вид, и она поспешила отойти. Россдар повернул голову в окно и замер, поняв, что одноклассники смотрят на него. Его руки лежали на пустой белой парте. Он прищурился, переводя ненавидящий взгляд с одного на другого.
– Откройте десятую страницу, я сейчас подойду, – сказала учительница и вышла.
Оставшись с ними наедине, Россдар безразлично усмехнулся. Ему внезапно стало так смешно. Никогда бы не подумал, что будет завидовать обладанию учебниками. Если бы ему сейчас предложили выбрать плотный вкусный ужин или книги и тетради, он бы выбрал второе. Потому что не знал, как смотреть в глаза Алистеру, когда тот вернется. Ведь он вернется. Он не может не вернуться.
– Чего уставились, абастасы? – взорвавшись, заорал на них Россдар. – Может, врезать кому? А?
Дети заморгали круглыми изумленными глазками. Его всего трясло от гнева и, не получив ответа, он выдохнул. Они заметно отпрянули, кто-то сразу отвернулся.
– Уткнулись в книги, живо, покуда они у вас есть! – вновь рявкнул он.
Теперь все как один прекратили на него смотреть и открыли десятую страницу. Под шуршание бумаги вернулась учительница. Закрыв за собой дверь, она прошла к доске и взялась за мел.
Тем не менее, Россдар ушел после второго урока. Он пошел по городу искать какой-нибудь хлеб. Урчание живота нестерпимо сотрясало все его тело. Путь прокладывался настолько инстинктивно, что он даже не понимал, что ему предстоит для этого сделать. Сначала Россдар думал о том, чтобы подраться за какую-нибудь корку с бродягой у мусорного бака. Но не было бродяги и не было мусорного бака. Не покидая Центральный квартал, он шатался по его безопасным улочкам и разглядывал витрины мясной лавки, на которой красовались аппетитные окорока и колбасы, а также пытался наесться запахом свежего хлеба из булочной. Горожане входили и выходили, бросая неловкие взгляды на помятого грязного мальчика. Россдар не хотел ни попрошайничать, ни красть. Для таких вещей он был слишком горд, несмотря на свой нежный возраст. Он присел на ступеньку булочной, держась за живот. Запахом наесться не получалось, и он помнил о Боджи, который ждал его дома.
– Ты чего не на уроках? – раздался строгий голос над ним.
За хлебом зашел старик Люшис, издалека приняв его за попрошайку. Он собирался дать ему медяк, но потом узнал красную шапку, которую дал ему. Россдар нахмурился и промолчал, отведя глаза в сторону. Старик не был дураком, и отлично понял, что тот попал в какую-то переделку. Скрывшись в булочной, он вышел с большим ароматным бубликом и протянул ему. Восхищенно воскликнув от изумления, Россдар подскочил и с благодарностью взял хлеб.
– Пойдем, на фонтан, поедим, – позвал его с собой старик. – Я себе тоже взял.
Крученое мучное изделие в руках мальчика было самым вкусным лакомством для него в этот момент. Они сели на зеленую свежевыкрашенную лавку. Шум круглого фонтана за их спинами перебивал болтовню горожан, гуляющих здесь. Россдар жадно ел, тщательно пережевывая. Люшис ел неспешно и глотал медленно.
– Странно, что ты не клянчил, – задумался он. – Полукровки любят прибедняться.
– Мне сказали, что я наполовину скорпус.
– Когда голодно и холодно, все бегут просить милостыню, – хмыкнул Люшис. – И скорпусы, и люди. Видимо, ты не настолько сильно проголодался.
– Где мне найти еды?
– На ветке, – нахмурившись, посмотрел на него он. – В лес сходи, заберись на самую макушку и натряси себе булок. Не мели ерунды. Еду не находят, ее покупают. И никак не иначе. Только если ты не маг-отшельник, питающийся травами да орехами.
– Я не маг.
– То-то и оно, – Люшис задумался, погладив себя по подбородку. – Если я начну тебя подкармливать, это тебя испортит. Ничего не должно доставаться легко, тем более, мужчине. Ты ведь хоть и маленький, но мужчина, верно? Тебя таким родили.
– Да, – с готовностью кивнул он.
– Ты должен начать зарабатывать сам, – он доел бублик и отряхнул руки. – Кстати, знаешь, что я могу сделать? Как клацнуть глупых людей за жопу? – его морщинистая рука иронично погладила подбородок. – Натравить тебя на них, так, что они взвоют, – ткнул в него пальцем Люшис. – Что я ругаю тебя? Ты с рождения предназначен для торговли, – он запустил руку в карман и достал оттуда прозрачную стекляшку, которая сверкнула на солнце. – Это мое вложение против нашей долбаной системы, – с азартом поведал он. – Продай этот кристалл.
– Кристалл? Настоящий? – восхитился было Россдар.
– Нет, это стекло. Но ты скажи, что кристалл. Тебе поверят, – подмигнул Люшис. – Продай за серебряник, удиви меня. Люди любят покупать, – рассмеялся он. – Они любят жрать и покупать, поэтому наше Королевство ширится. И желательно, чтобы они жрали, покупали и при этом на что-то смотрели, чтобы их развлекали, рассказывали сказочку. Им плевать, что покупать, они могут даже дерьмо из-под оброга купить. Ты, главное, заверь их, что это отрыжка дракона, – Люшис округлил глаза. – Люди любят драконов. И даже не задумываются о том, что он может зажарить их жопы. Главное ведь представление, верно? Развлечение, шоу, перформанс. Поэтому в некоторых лавках продают горный воздух в пробирках, заткнутых пробкой. Воздух, представляешь? Какие люди идиоты, – тяжело вздохнул он.
Первая сделка
Было видно, что Люшису есть еще много что сказать, но, поев, Россдар понял, что должен действовать сейчас или никогда. Подбросив «кристалл» на ладони, он вскочил прямо на лавку, на которой сидел.
– Узрите! – во весь голос воскликнул он. – Единственный в своем роде! Уникальный! Кристалл из пещеры за Алебеардскими горами!
Большой и средний пальцы зажали восьмиугольную стекляшку. Проходящие мимо люди остановились. Сначала им стало интересно, из-за чего именно раскричался перепачканный в грязи мальчишка. Россдар продемонстрировал всем товар.
– Я вам клянусь, – показал на себя он. – Этот кристалл привез мне мой родной брат, он служит на северных границах. Я готов предложить его вам, уважаемые донги! – Россдар широко улыбнулся. – И это не шутки! – искренне заверил подходивших ближе людей он. – Они выбираются за вершины гор, там живут дивные драконы. Драконы, вы только представьте!
– Прекрати брехать, мальчишка, – раздалось откуда-то сбоку.
– Всего серебряник! – продолжал улыбаться Россдар как ни в чем не бывало. – Возможно, донг прав. А если нет – именно вы станете обладателем такого уникального кристалла! Возможно, это будете вы? – показал на человека в конце толпы он. – Или вы? – Россдар обратился к пухлой женщине в красном платке.
Люшис смотрел на него, упершись руками в колени и внутри торжествовал. Он отлично разбирал характеры и наклонности. В очередной раз он не ошибся, и мальчуган уверенно ему это демонстрировал.
– Я возьму! – сказал высокий хорошо одетый мужчина.
– Отличный выбор, – подмигнул ему он. – Прекрасный подарок для детей, волшебный знак внимания для дамы сердца!
Россдар спрыгнул со скамьи и поспешил к нему навстречу, пока тот не передумал. Народ стал расходиться. Мужчина, высокий, словно фонарный столб, передал ему без обиняков серебряник, и тут же стал с интересом его рассматривать. Чуть не расхохотавшись от счастья, он крепко сжал монету в ладони и побежал обратно к Люшису. Увидев его искрящийся взгляд, он одобрительно потрепал его по голове.
– Кто бы мог подумать, что это так просто? – показал ему монету Россдар и тут же осекся. – Половину тебе?
– Потом отдашь, – поднялся Люшис.
Подпрыгнув, он поблагодарил его, и побежал со всех ног домой. Вернее, сначала в бакалейную лавку, а потом домой. Там он купил сахар, соль, вяленое мясо в банке, чай и хлеб. Возможно, он не был таким свежим и ароматным как из булочной, но зато получилось взять две буханки. Оглядываясь, чтобы не попасться на глаза бандитов Угольного района, Россдар с гордостью забежал домой. Бодж снова плакал, но на этот раз его не стали ругать, а радостно подхватили на руки. Он бросил все покупки на диван, и закружился на месте.
– Мы сегодня наконец-то нормально поедим, Бо, – поднял его над собой Россдар.
– Ух ты, – улыбнулся ему в ответ он.
В печке весело трещал огонь. Они доставали палочки мяса на веревке из банки и с аппетитом ели. Над чашками высился дымок чая. Боджи сопел, старательно пережевывая. Россдар протянул к нему руку через стол и ласково погладил по голове. На кухне было тепло, и мальчиков вскоре начало клонить в сон. Он подождал, когда Боджи допьет чай и убрал посуду. Завершив теперь уже знакомую процедуру по укреплению дома, Россдар затушил огонь и лег спать, уложив с собой брата. Малыш, весь день проведший в холодном доме, напугал его ледяными стопами. Испугавшись, что тот захворает, он принялся отчаянно растирать ему ноги.
И этот день не завершился для него без беспокойства. Россдар засыпал, умоляя высшие силы, чтобы Боджи не разболелся.
Бык Корпасс
Новый день приносил с собой новые задачи. Когда его одноклассники изучали предметы, повторяли выученные уроки, Россдар ломал голову, откуда ему взять новые учебники и тетради. Боджи не кашлял и выглядел вполне сносно, поэтому сегодня он мог сосредоточиться на своей основной проблеме.
На самом деле многое в жизни Россдара происходило и, забегая вперед, будет происходить интуитивно. Решение проблемы такая вещь, что влетает в голову внезапно. Если не получается найти ответ в одной плоскости, то надо переходить на другую. Конечно, будучи таким юным жителем мира, он этого не понимал, но подсознательно шел по правильному пути. Раз учителя не должны были знать его проблем, одноклассники его жутко раздражали своим снобизмом, значит, нужно было искать кого-то другого возраста. Заходя во двор школы, Россдар обратил внимание на ту самую скамейку, где стоял несколько дней назад. На ней сидел крупный мальчик с двойным подбородком. На нем были полосатые штанишки, отличные коричневые ботинки, круглая шапочка, напоминавшая грибочек и портфель.
– Привет, – остановился возле него Россдар.
На его лице солнце щедро разбросало конопушки. Они посмотрели друг на друга.
– Тебя как зовут? – поинтересовался он. – Меня Россдар.
– Бык Корпасс.
– Почему Бык? – искренне удивился Россдар.
– Потому что я буду большим. В нашей семье все ширококостные.
– А, – понятливо кивнул он. – А ты в каком классе учишься?
– Во втором. А ты?
– В первом, – Россдар сел рядом с ним и чуть вздохнул. – А ты что с книжками с прошлого года сделал?
– Не знаю. Просто родители принесли новые.
– Везет тебе. А чем твои родители занимаются?
– Мы разводим оброгов.
– Хорошее дело.
– Не знаю.
– Продай свои старые книжки, а? – попросил Россдар. – Очень надо.
– За сколько?
– За двадцать медяков, – сказал первое, что пришло ему в голову, он.
– Я спрошу у мамы.
– Продай их мне по секрету. Купишь себе сладости, которые мама не разрешает. А? Притащи завтра в школу, – настоял Россдар. – А то училка меня с потрохами сожрет.
– Как это?
С досадой оглядев упитанного хорошо одетого парня, он едко ответил:
– Как ты бутерброды по утрам жрешь. Проглотил и не заметил, называется.
Бык прищурился, отчего его глаза-бусинки стали еще меньше. Пожалев, что ляпнул, Россдар вновь повторил ему задание и, поднявшись, поплелся в класс. Ему даже показалось, будто он зря его попросил. Наверняка в голове столь упитанного парнишки кроме пирожков да булок мыслей нет. На самом деле, он еще долго думал о своем новом знакомом. В основном из зависти. Его восхитили отличные ботинки на его ножках-столбиках. Все уроки ему пришлось слушать едкие замечания учительницы о том, что такая несобранность ни к чему хорошему не приведет и, должно быть, его родителям на него совсем наплевать, поэтому они отправили его в школу без учебников. Россдар не мог не согласиться только с тем, что родителям на него действительно наплевать. Но зато ему было самому не наплевать на себя.
Но Бык, вопреки ожиданиям Россдара, принес ему несколько книжек. Их сделка состоялась на том же самом месте. Россдар с облегчением пролистывал их, понимая, что теперь-то учительница от него отстанет. На землю его вернула протянутая пухлая ладошка. Мальчик ждал обещанные двадцать медяков. Которых у него не было, так как он все потратил на еду. Занеся руку за голову, он почесал затылок, думая, как объясниться.
– Слушай, тут такое дело, – начал было Россдар, но Бык оборвал его.
– У тебя нет денег? Так я и думал. Отдавай обратно.
Забрав у него учебники, Бык направился к школе. Россдар побежал за ним:
– Давай договоримся.
– Отойди, а то тресну, – мрачно ответил он.
Это действительно могло быть правдой и иметь последствия. Вновь получить по голове он не хотел, потому что еще от первого столкновения со стеной не отошел. Россдар даже отскочил на всякий случай, но потом вновь подбежал. Они вошли в здание. Раздался звонок на первый урок.
– Не будь такой задницей, Бык, ну, чего ты! – выскочил перед ним он, преграждая путь. – У меня сейчас нет медяков, но я тебе потом отдам! Обязательно отдам! – показал на себя Россдар.
– Мама сказала, что полукровкам верить нельзя, – нахмурился Бык.
– Не слушай ты свою мать, – рубящим жестом отрезал он. – Хочешь, я буду играть с тобой? Ты все равно на лавке один сидишь, – Россдар оглядел его и осторожно добавил. – А тебе бегать надо.
Мальчик сильно насупился и ему показалось, что он сейчас точно ему даст по лбу. Гневно втянув в себя воздух, Бык сунул ему учебники и прошел мимо него в свой класс. Россдар, который успел даже вжать голову в плечи, остался стоять. Руки сжимали корешки многострадальных книг. Хоть они и были потрепанными, но, самое главное, хранили в себе материал на год. Его лицо озарила улыбка, а с души словно камень упал.
– Эй, смотри, это же наш очаровашка! – раздалось знакомое щебетание впереди.
В школу зашли те самые старшеклассницы, Мелодия и Аэлла. Перед тем как войти в здание, он снял шапку и положил в карман. Вновь увидев очаровательные рожки и диковинные глаза, они пришли в восторг.
– Привет, малыш, – помахали ему они, проходя мимо.
Россдар обернулся вслед им, вытянув шею. Ему показалось, что вновь чувствуется запах конфет и солнца. Пожевав воздух, он вспомнил, что ему пора в класс. Подхватив книжки, Россдар побежал со всех ног вперед по коридору.
Фарринай Айдэ
После школы Россдар побежал со всех ног в лавку Люшиса. Он уже понял, что старик – это друг, который может помочь не только словом, но и делом. И что бы он ни ворчал, он такой же хороший как Айока. Кстати, он видел ее через дорогу, уже забегая в лавку, но времени остановиться и поболтать у него не было.
– Ф-ф… Фарринай Айдэ! – раздалось гневное восклицание в глубине помещения.
Благодаря маленькому росту, Россдар проник внутрь не задев ни одной трубки или звенящей палочки, свисавших с потолка. Старик Люшис заворачивал табак в бумагу, и с трудом зажимал концы, так как плохо видел. Но слышал он отлично. Поэтому, едва шумные башмаки Россдара заскребли по половицам, Люшис поднял голову.
– Тебе помочь? – спросил он.
Увидев мальчика, седой лавочник задумался. Его взгляд оценивающе скользил по нему. Морщинистое лицо исказилось в нерешительности. На свете проживало малое количество людей, предлагавших ему свою помощь. Многие из них уже перешли в Царство Уурмаадта. И кто бы мог подумать, что это предложит сирота с Угольного квартала.
– Ладно, иди сюда, – пожал плечом Люшис.
Чтобы Россдар доставал до высокого прилавка, он придвинул ему ящик, в котором хранил гвозди на продажу. Мальчик взобрался на него, и они почти сравнялись в росте. По крайней мере, руки теперь находились на том уровне, что нужно. Вытащив из-под прилавка еще две папиросные бумаги грязно-серого цвета, он разложил их и начал объяснять, как крутить папиросы. Перед ними стояла коробка с высушенной и обработанной травой.
– Берешь немного, на кончиках пальцев. Это я в наших лесах насобирал летом. Лес – источник богатств, запомни это. Поэтому там живет столько волшебных существ. Кладешь, отсюда берешь фильтр, ставишь, и … – бумага соскользнула из-под кончиков пальцев, и Люшис прицокнул языком от досады. – Короче, заворачиваешь, – он повторил попытку, но у него получилось весьма топорно. – С обоих сторон зажимаешь, и обрезаешь.
Россдар повторил вслед за ним, и показал аккуратную папиросу. Люшис взял ее и поднес поближе к лицу, чтобы рассмотреть.
– Неплохо, неплохо, – согласился он. – Крути. А я перекурю.
Люшис подтащил второй ящик и присел на него, чиркнув спичками. Папироса задымилась, распространив в воздухе запах дурмана. Россдар поинтересовался, занимаясь делом:
– Что такое «Фарринай Айдэ»?
– Фарринай Айдэ? – переспросил он, подставив ладонь под подбородок. – Ругательство. А вообще, это имя.
– Чье имя?
– Одного бунтаря. Знаешь, сейчас в учебниках рассказывают, будто он был отчаянным головорезом. Промышлял на юго-западе. Было это сотню лет назад. Он, дескать, продавал детей, вырезал сердца юных дев, поджигал дома, когда в нем находились люди. Но что-то пострадавших я от его рук не встречал. Где эти сотни людей? Где их несчастные родственники? Меня немало помотало по Зейналису, в том числе и на юго-западе я жил, никого ни разу не встретил, – Люшис махнул рукой. – Опять вранье, исходящее из нашей столицы. Мне вот думается, что он украл казну в День чествования одной из наших богинь. А еще, наверное, пнул интенданта. Прямо ботинком под жирный зад. Это торжество безумия, эти праздники. Никогда не выхожу на улицу изображать радость. Богиням на нас насрать. Кто-нибудь из них опустил с небес к тебе свою воздушную руку и дал хлеба, когда ты голодал? Нет, ты сам заработал. А ведь им так легко это сделать, по сути, – пожал плечом он. – Но воздать им четыре раза в год ты обязан. Скинуться на новый храм. Все брехня. Все вранье, малыш, все вранье. Искажение и умолчание. Два столпа, на которых держится наша жизнь, этот мир. Ты это и сам понял, когда толкал «кристалл» вчера на площади.
– Так он украл деньги у Короля?
– А возможно, – выпустил дым Люшис. – В нашем Королевстве можно быть убийцей, и всем будет плевать, можно даже быть вором, всем будет плевать, можно быть карточным шулером, главное воровать у Короля нельзя. Ты можешь делать что угодно, если платишь подати четыре раза в год. Фарринай Айдэ – имя нарицательное. Обозначающее досаду и злость. И обозначающее абастаса, который умертвил сотню людей. Говорят, он даже пил кровь своих жертв. Пил, хохотал и наслаждался. Надлежит его ненавидеть, – пояснил он. – Проклинать и ненавидеть. Чтобы ему икалось в Царстве Уурмаадта. Хотя, мне кажется, он там любимчик. Думается мне, он сидит вблизи его трона, обгладывает ребрышки оброга до кости и смеется над нами. Над нашей глупостью. Не знаю, убивал ли он людей, но знаю точно, что на юго-западе в те времена жестоко подавлялись восстания.
– Восстания против чего?
– Против власти Короля. Искали предателей. Деревни полыхали как спички. Друг за другом. Люди выпрыгивали из своих окон посреди ночи в одних спальных рубашках, на холод и мороз. Думается мне, что Фарринай Айдэ был одним из бунтарей. Ну и Короля, видимо, обчистил. Потому что воровство из казны – самый страшный грех. Вам еще не рассказали об этом в школе?
Россдар бросил пару скрученных папирос в коробку у кассы и сказал:
– Путешествия развивают кругозор. Образованный человек всегда много путешествует. Вот что нам рассказывали сегодня.
– И ради этого твой брат вывалил половину своего жалования? – чуть не вскричал Люшис. – За то, чтобы тебе рассказали, «Столица Королевства Зейналис – Зейналис»? – ему показалось, что у него даже лицо свело от удивления. – Король явно собирается сделать из вашего поколения поколение идиотов. И вы такими станете, не сомневайся, – он покачал головой. – Я тебе таких мудростей могу каждую минуту выдавать, например, вот, – рассмеялся Люшис. – Огонь обжигает, не тяни к нему свои руки! Очевидно, что путешествия развивают кругозор. Только на них нужны деньги и лошади. Но лошади покупаются за деньги, поэтому вывод один – деньги! Откуда их взять? – он оскалился в своей догадке и согласился. – Пойти на службу к Королю, верно? – Люшис задумался на некоторое время и добавил. – Слушай, похоже, Фарринай Айдэ – это его творческий псевдоним. Я понял, кто такой Фарринай Айдэ. Это тот самый абастас с золотой монеты. Верно, так оно и есть.
Россдар посмотрел за окно. Начинало темнеть. Ему пора было возвращаться домой. Соскочив с ящика, он сообщил об этом Люшису. Тот потрепал его по голове и вытащил из кармана небольшой пряник в бумаге, обернутый веревкой.
– Сегодня в булочную заходил. Погрызите с братиком на ужин.
– Почему ты добр ко мне? – взял угощение он.
– Ты напоминаешь мне себя. Не клянчишь, решаешь проблемы сам. Я помогаю тем, кто не просит. Потому что таким людям это нужнее всего, – подмигнул ему Люшис и тут же нахмурился. – Вали давай, а то не успеешь к ночи подготовиться. Видишь, темнеет за окном?
Оставшись один в лавке, он поднялся и посмотрел папиросы, которые накрутил ему полукровка. Они действительно были отлично сложены и края друг к другу прилегали ровно. Задумчиво понюхав одну из них, Люшис бросил ее обратно.
Проверка
Первые каникулы для Россдара были как глоток свежего воздуха. Они ворвались в его жизнь неожиданно, так как на уроках он на самом деле мало к чему прислушивался и извещение о приближающихся каникулах пропустил. Поэтому, возвращаясь вместе с Быком после школы домой, на вопрос, чем он будет заниматься ближайшие две недели, Россдар не смог сказать ничего внятного. Эти три месяца проходили для него тяжело. В принципе, как и все это время после ухода матери. Одноклассники его побаивались, а вот старшеклассники часто задирали. Обычно они окружали его и переталкивали друг другу. Россдар пытался отбиваться и пинаться, но только выхватывал еще больше шлепков по шее. Давать ему подзатыльники задиры не рисковали, потому что боялись повредить руки. Алистер имел защищенную спину, а Россдар – голову. Что будет с Боджи, можно было только предполагать, потому что метаморфозы начинались после достижения возраста пяти вёсен.
– А ты что будешь делать? – поинтересовался в ответ Россдар.
– Буду работать на нашей ферме, – ответил Бык.
– Будешь дерьмо из-под оброгов расчищать? – посмеялся он.
– Отец неплохо платит за это.
– Сколько платит?
– Два медяка в час, если скорость хорошая.
– Да ты что, – почесал затылок Россдар, и его глаза даже вспыхнули. – А может, и для меня найдется работка?
– Я спрошу.
Бык проживал в Зимнем квартале, в соседнем к Угольному. Поэтому они расстались на углу и разошлись каждый в свою сторону. Уже подходя к почерневшей от времени двери на ржавых петлях, Россдар услышал, как кто-то зовет его по имени. Остановившись, он обернулся и увидел, как к нему бежит Айока. Ее темно-зеленые складки платья цвета весенних ветвей деревьев, поднимали за собой пожелтевшие листья. Видимо, она давно бежала вслед за ним, потому что тяжело дышала.
– Интендант с завтрашнего дня начинает свою ежеквартальную проверку, – выпалила Айока и обернулась.
Она опасалась, как бы никто их не услышал. Схватив мальчика за руку, Айока втащила его в дом и захлопнула дверь. Увидев их, Боджи начал выглядывать из своего загончика. Россдар не понимал:
– Что это значит?
– Тебе нужно дома чисто убраться и перемыть всю посуду. Детям нельзя жить одним, – объяснила она, понизив тон голоса. – Если они узнают, что вы здесь без родителей, они заберут вас в приют! – зеленоглазая Айока улыбнулась и подняла палец вверх. – Но у меня есть план.
Дом Айоки находился на начале улицы, а дом, где жили Россдар и Боджи, в конце. Айока рассчитывала пройти проверку у себя дома, так как родители снова находились в состоянии не стояния, и затем побежать через дворы к своим друзьям и, переодевшись, притвориться их матерью. Поначалу она хотела переодеться в одежду, которую оставила взрослая женщина и красиво сыграть роль. Но так сильно рисковать ей не следовало. В фантазиях самый смелый план заканчивается успехом, но в жизни все усложнять никогда не стоило. Чтобы быть похожей на взрослого человека, ей не хватало роста, и Айока решила лечь на диван на первом этаже, притвориться больной и максимально закрыть лицо.
К чему не была готова Айока, так это к тому, что интендантов окажется двое. Обычно в городах проживал один смотритель, но в этом году почему-то приехал второй из Зейналиса. Он имел небольшое студенистое тело и был очень похож на оброга – нос его, словно пятачок и висячие уши на круглом лице источали мягкость, манкость, но ни в коем случае не располагали к себе. Он разговаривал так, словно пытался подлизаться ко всем на свете, даже к домашним животным. Но ощущение присутствия ножа за его пазухой, не давало к нему расположиться. И как бы не кривил свои пухлые губы в улыбке интендант Сомер, Айоку не покидало чувство опасности.
– А я, возможно, у вас задержусь, – мелодичным голосом рассказывал он, оглядываясь в их доме.
Отец спал на втором этаже, а мать уныло сидела за столом, подперев голову кулаком. Безразлично и уныло глядя на интендантов, очевидно, она ожидала, когда проверка закончится. В маленьком камине трещали поленья. Айока сносно зарабатывала на шитье, и дом был опрятным как изнутри, так и снаружи. Чисто прибранный и пахнущий едой, он словно согревал душу. В отличие от Сомера, постоянный интендант Алебеарда Кризман ходил по углам, заложив худые руки за спину. На обоих были черные сюртуки под горло и ордены надзорных органов.
– Условия для жизни вполне сносные, – сухо констатировал он, проводя пальцем по шкафам и полкам с посудой. – У вас ведь также есть малолетняя дочь, донг Люция? – обратился к женщине Кризман.
– Она спит наверху, – даже не посмотрела на него она.
– Я взгляну.
Пожав плечами, Люция дала свое безучастное согласие. Кризман направился наверх. Айока собралась было направиться с ним, но Сомер мягко и твердо остановил ее за локоть:
– Ничего страшного, если интендант Кризман сходит один.
Уже ступив на первую ступеньку деревянной лестницы, Айока недоуменно посмотрела на него и все же остановилась. Параллельно в своих мыслях она уже бежала к Россдару и Боджи, поэтому жутко волновалась. Сомер повел ее за собой и усадил за стол.
– Вы девушка весьма привлекательная, Айока, – заметил он.
– Мне шестнадцать весен, – удивилась она, понимая, что интендант пытается с ней заигрывать.
– Глаза у вас дивные, милая. Редкие, зеленые. Прямо чистый изумруд.
Айока посмотрела на мать, которая отчаянно боролась со сном, и обернулась в сторону лестницы. Там было удивительно тихо.
– Простите, уважаемый интендант, – поинтересовалась она.
– Да?
– Почему в этом году два интенданта?
– Я специально прибыл для участия в чествовании ежегодного праздника богини нашей, Хрицинды.
– Вы будете его открывать?
– Нет, что вы, – польщенно рассмеялся он, махнув пухлой ладошкой. – Пророчество, говорят, грандиозное должно произойти. Я прислан убедиться, что таковое произошло. Ну и в ежеквартальной проверке принял участие.
По лестнице раздался топот шагов. Появился Кризман, строгий и непроницаемый. Он прошел к вешалке и снял свою кепку:
– Все в порядке. Ребенок возраста двух весен в отличном состоянии спит в своей колыбели.
– Прекрасно, – поднялась Айока и быстро подошла к нему. – Мы очень рады, что прошли проверку. Ваше участие в жизни простого населения просто неоценимо, – улыбнулась она. – Мы вам так благодарны.
– Идемте, донг Сомер, – поправил теплый плащ с подкладом он.
– А не разрешите мне тут задержаться? – улыбаясь, подошел к Айоке интендант из Зейналиса. – Хочу посмотреть малышку. Я обожаю двухлетних детей!
– Время не ждет, я иду вперед, – вышел Кризман. – Догоните.
Несмотря на обстоятельства, ей совсем не хотелось, чтобы Сомер смотрел ее маленькую сестру. Казалось, что он мог бы проглотить ее целиком, настолько широкой и складчатой была его шея. Лихорадочно соображая, как выпутаться из этой ситуации, она не находила выхода, и Сомер пошел наверх. Под его тучным телом заскрипели половицы. Айока вышла из ступора и побежала за ним наверх. Он уже зашел в детскую, и она юркнула вслед. Кроме детской кроватки и белого комода, здесь в середине комнаты лежал круглый пестрый ковер, на котором валялись кубики и игрушки.
– Дивное создание, – склонился над сопящей малышкой интендант.
– Вы к нам так внимательны, – осталась стоять у двери она. – Право, неудобно даже столько времени отнимать.
– Знаете, вот в таких вот малышах ведь чистая энергия человека и его код, – задумчиво заметил он.
Айока поморщилась, не понимая, о чем он говорит. Обернувшись к ней, интендант подошел, рассказывая:
– Моя дама сердца скоропостижно скончалась в прошлом году.
– Примите мои соболезнования.
– Очень жаль, что вам еще шестнадцать. Я бы вас пригласил на прогулку.
– Да, – растерялась она, согласно кивнув. – Очень … жаль.
– Тем не менее, – поправил ремень Сомер. – Я не могу не сказать, что впечатлен, какие красавицы живут на Алебеарде.
Он резко взял ее руку и прижался губами к ее пальцам. Откланявшись, Сомер покинул детскую. Некоторое время Айока смотрела на свою руку. Ей показалось, что на ней блестят слюни. Вспомнив о мальчиках, она спешно закрыла дверь на ключ и через окно полезла на улицу. Водосточная труба помогла ей спуститься на землю. Вытащив из кармана шпильки, Айока со всех ног побежала через свой двор и дворы соседей в конец улицы. Закалывая на бегу волосы на затылке, она вытащила из другого кармана платья чепец, оставленный донг Марией и завязала под подбородком.
Крадучись через кусты позади дома, Айока увидела интендантов, подходящих к крыльцу Россдара и Боджи. Ведь не во всех домах на их улице жили дети. Чертыхнувшись своей недальновидности, она не нашла другого выхода, как лезть на второй этаж. Окна первого этажа выходили только на улицу, а показаться с той стороны она не могла. В отличие от ее дома, здесь не было водосточной трубы. Поэтому она начала перетаскивать ящики, валявшиеся у забора, чтобы добраться до окна спальни.