Ледяной морской ветер трепал полы чёрной шерстяной мантии, в которую Марк бережно укутал продрогшую Василину. Декабрьское море не было дружелюбно к пробирающимся по берегу чёрным фигуркам и пронизывало насквозь влажными потоками воздуха, вонзалось в случайно оголенные кисти или щеки иглами замёрзших брызг. До пещер, спрятанных под берегом, они прошли каменистыми тропинками не менее двух миль, и когда Василина зашла в самую крупную из них, ей стало ясно, что монахи готовились к этому дню долгие годы. Тут был не просто филиал монастыря – это место было приспособлено для жизни обороны и борьбы на долгие месяцы. Запасы провианта и оружия, оборудованные места для сна и даже для содержания раненых.

Марк провёл девушку к большому столу, подножием которого служили составленные на пол бочки и, усадив её, попросил принести тёплого питья, одеял и развернуть карты.

– Братья! – сказал Марк, призывая всех к столу, – час, который я ждал так долго, настал! Я с радостью и трепетом хочу сообщить вам… – он немного подождал, пока монахи, которые находились вокруг в пещере обратили на него внимание, и стали подтягиваться к столу, – я хочу сообщить… мне жаль, что я не могу собрать вас всех и сказать это торжественно и в той атмосфере, в которой следует произносить такие речи…

Около пятнадцати монахов с недоумением на лицах смотрели на смущённого и растроганного аббата. Он неожиданно встал на одно колено и повернулся к Василине:

– Долгое время мы сохраняли это в тайне, но час настал! Я не придворный и не знаю всех правил этикета, но я склоняю колено! Потому что перед нами законная наследница… истинная королева Драконьего Острова!

Монахи дружно выдохнули…

– Василина – дочь принцессы Мадины и короля Ленарда! – Повисла пауза. Монахи по очереди потупили взгляды и, следуя примеру Марка, опустились на одно колено. Марк встал на ноги, Василина смотрела в лица суровых людей, которые привыкли к лишениям, работе и тренировкам, которые по-своему присягнули ей как королеве и похоже действительно готовы отдать жизнь, следуя этой присяге.

– Вы знаете, – продолжал Марк, – долгое время мы искали по всему Драконьему острову следы женщины, которая хранила документы, подтверждающие окончательное право наследия. Это было нужно, чтобы истинная наследница взошла на трон по законам острова. Однако времени у нас больше нет. Леопольд и Марс, которые захватили власть в нашей стране обманом и убийством, сейчас продают наш остров соседнему Орлену за гроши. И мы не можем смотреть на это сложа руки. Сегодня мы ещё не готовы к тому, чтобы объявить войну или совершить переворот, но времени уже нет! Орленцы хотят использовать Драконий остров как плацдарм для нападения на Фурин с воды. Их план прост – атаковать Фурин со своих земель на западе и одновременно с этим разбить их с моря, используя флот Драконьего острова. Леопольд уже отдал им флот и позволил свободно им пользоваться, отряды орленцев прибывают каждый день. Всё происходит быстрее, чем мы могли предположить. Потому удар, который нужно было сделать вчера… – Марк опустил глаза, – может быть, сегодня мы ещё успеваем, но завтра уже точно будет поздно! Сейчас нам нужно подготовить все доступные нам силы! Давайте определим, сколько верных нам людей есть в портовом городе, в столице и в окрестных селениях?

Монахи поднялись с колен и собрались вокруг стола. До этого Василина не общалась ни с кем кроме Румоса и Марка. Она слушала спокойные и уверенные голоса. Человек пятьдесят в портовом городе, способных держать оружие и преданных покойному королю Ленарду точно пойдут за его дочерью. Ещё человек тридцать или сорок не испугаются противостоять Леопольду в столице. Девяносто восемь монахов и может кто-то из крестьян окрестных селений.

– Думаю, что смогу убедить Руэла быть на нашей стороне, – сказала Василина.

– Руэл-разбойник? – поднял брови Марк.

– Да, он с нами.

– Хорошо, если так… – с сомнением ответил аббат, – кто ещё?

– И конечно Дорес и Аксель…

– Да, граф и юный Арнар… братья, позовите Августа.

– Я уже здесь, аббат! – к столу пробрался совсем юный монах, – я здесь, я готов!

– Ты помнишь, о чем мы с тобой говорили юноша?

– Я всё помню, аббат! Если время пришло, то я готов!

– Время пришло… Василина, ты взяла книгу? Отдай её Августу… и давайте займёмся делом. Нам нужно многое спланировать и продумать.

Глава 37

Руэл сидел на поваленном дереве с чашей полной вина и смотрел в сторону дороги. У его ног лежали три пустых кожаных курдюка. Когда граф, Аксель и старик приблизились, он начал говорить, даже не повернувшись в их сторону.

– Граф Дорес. Великий… Правая рука покойного короля… прости, но не могу сказать, что рад тебя видеть… хотя… – он помолчал, затем отпил вина из чаши, – хотя, учитывая что происходит сейчас. Когда по моей дороге туда-сюда снуют стаи орленских животных…

– Это всё ещё дорога короля, не забывайся, одноглазый! – гаркнул на него граф. Руэл улыбнулся.

– Король умер, милый граф. И всем нам хорошо известно, что тот мешок с испражнениями, который сидит на троне сейчас, настолько же король, насколько мы с тобой.

– Похоже, ты выпил очень много вина, раз позволяешь себе такие слова, свиний сын…

– Граф, Граф… – Руэл поднял правую руку, даже не поворачиваясь к Дорэсу, – ты знаешь – я не самый добропорядочный гражданин, я причинял много зла своей земле, но… я никогда не обижал бедных людей! Я отнимал богатства и жизни лишь у богатых, которые и сами как правило не носили в своей груди чистое сердце. Я всегда думал, что это оправдывает мои поступки… да. Я думал, что тихий голос внутри меня, который говорил, что я действую против чести, однажды замолчит. Но он не только не замолчал. Он говорил с каждым днём всё громче. И теперь он сказал, что в этом есть моя вина. Он говорит: посмотри, Руэл! По твоей земле курсируют вооружённые отряды орленцев. Что им здесь нужно? Наверное флот, чтобы напасть на Фурин. Но, подумай, Руэл, что они будут делать, когда разгромят ненавистный им Фурин? Вернуться сюда… но не с подарками.

– Да, одноглазый… ты прав.

– Прав… – Руэл вздохнул и сделал большой глоток вина, – вас искал какой-то молодой монах. Пер по дороге как полоумный, странно, что его орленцы не зарезали…

– Монах искал нас?

– Да, граф. Кричал «мне нужен Дорес и какой-то ещё парень». Ребята отвели его в лагерь… если есть ещё лагерь, конечно… в общем он в моей землянке ждёт вас.

На дороге послышался стук копыт. Метрах в пятидесяти от них по направлению портового города промчались восемь или девять орленских солдат. Руэл смачно сплюнул в их сторону. Дорес впервые в жизни почувствовал к нему странную симпатию.

– Прощай, разбойник… не знаю, что ты задумал, но я пожелаю тебе удачи в твоём деле.

– Не прощайся, граф… Я иду с вами… – он отпил ещё вина и поднялся на ноги, которые не очень-то его слушались.

– Простите, друзья… – окликнул их лекарь, – я с вами не пойду.

– Что случилось, учитель?

– Прости, Аксель… Я должен очень срочно передать важное послание в кошачью бухту…

– Пусть проваливает! – крикнул не поворачиваясь граф, – Догоняй, парень! Похоже, у Марка есть для нас что-то важное, рас он послал нам навстречу монаха.

Глава 38

Человек, которого звали Арнар, получил меч от человека, который выковал его по велению женщины с каштановыми волосами, которую он увидел во сне. Когда Арнар взял в руки меч, то не пожелал оставаться у кузнеца и отправился назад в свою хижину. Но в дороге его застала ночь, и он расположился на ночлег на берегу реки. Во сне к нему снова пришла женщина в расшитом зеленью платье и с каштановыми волосами.

– Зачем ты мучаешь меня? – спросил её Арнар.

– Не я решаю, – ответила женщина, – я лишь делаю то, что должна сделать для того, чтобы ты сделал то, что должен сделать.

– Что я должен ещё сделать, чтобы вы оставили меня в покое? И кому я всё это должен?

– Арнар, – сказала ему женщина, – ты видишь эту муху?

Человек взглянул на воду и увидел, что по ней плывёт муха.

– Да, я вижу её.

– Сейчас её съест рыба, а завтра эту рыбу съест другая, более крупная рыба, которую послезавтра выловит медведь и тоже съест. А этого медведя через неделю убьёт человек, который выковал тебе меч. Он не успеет приготовить всё мясо и, сложив на ветви дерева то, что начнёт портиться, оттащит это в низину подальше от своего дома, там накроет листвой, землёй и ветвями. Но по дороге кое-что растеряет и за две недели там появятся новые мухи.

Арнар ничего не ответил, он смотрел за мухой, которая вдруг исчезла с поверхности реки, оставив на своём месте только расходящиеся в стороны круги.

– Ты часть этого мира и если ты берёшь что-то от него, то рано или поздно ты должен отдать ему что-то.

– Но если я не хочу отдавать?

– Ты всё равно отдашь. Мир сильнее тебя и он заберёт то, что на самом деле не твоё, а лишь дано тебе в пользование.

– Что дано мне в пользование?

– Всё что есть у тебя: твоя хижина, твои сети, твои силы и даже твоя жизнь – пока ты пользуешься этим, но если ты будешь глух и слеп к тому, что ты должен миру, то мир просто заберёт у тебя все, что дал, в том числе и твою жизнь.

– Не пугай меня. Я повидал не так уж мало смертей – умирают все. Умирать страшно, но я знаю, что мне не избежать этого.

– Тебе страшно умирать потому, что тебе страшно жить. Страх просто твой спутник. Ты с ним засыпаешь и просыпаешься, ты не знаешь жизни без страха, потому тебе знаком и страх смерти. Ты боишься, что мир заберёт у тебя то, что он тебе дал. Ты не хочешь это отдавать, потому, что думаешь будто мир, забрав, не даст тебе больше ничего.

Арнар задумался.

– Что станет, если я перестану бояться? Если я буду отдавать миру то, что он хочет у меня взять?

– Ты просто перестаёшь жить в обнимку со страхом. Страх станет над тобою не властен. Ты станешь свободен от него.

– А мир? Он так и будет забирать у меня то, что сам же мне дал?

– Да. Он будет давать нечто тебе, а ты будешь давать нечто ему. И иногда ты дашь ему много, а он тебе нет. Но в другой день он даст тебе столько, что ты не отдашь за все следующие дни своей жизни.

– И больше не будет страха?

– Страх будет. Но ты уже будешь знать, что боишься не ты.

– Не я? Но кто же тогда?

– Тот в тебе, кто хочет брать от мира, ничего не отдавая.

Арнар снова задумался. Он думал и говорил с женщиной с каштановыми волосами так долго, что за это время солнце над рекой трижды сменилось луной. На третье утро он сказал женщине:

– Я хочу отдавать миру всё то, что я могу ему отдать. Но скажи, с чего же мне начать? Что мне нужно сделать?

– Ты видишь эту гору?

– Да, конечно, её не заметит разве только слепой! – Арнар смотрел на огромную гору к северо-востоку от того места где они находились.

– Значит, ты был слеп все эти годы? За этой горой строится город. Найди владыку этого города и скажи, что хочешь служить ему.

– Служить? Я никогда никому не служу! – он возмущенно повернулся к женщине, но её уже не было рядом. Арнар проснулся, но решил не идти за гору, потому что ему претила идея быть у кого-то в услужении.

Сначала река унесла его лодку, затем водные крысы попортили его сети. Через время сгорела его землянка, а потом и он сам заболел и был уже при смерти, когда взмолился к женщине, которую видел во сне, сказав:

– Я понимаю теперь! Я пойду в услужение к государю того города, я понял, что пришла моя пора отдавать!

На следующее утро Арнар увидел, как недалеко от места, где была раньше его землянка, проходят два человека. Он звал их и, услышав его, они приблизились:

– Что с тобой, человек, почему ты лежишь на земле? – спросил один из них.

– Я сильно болен, – ответил им Арнар, – и чтобы излечиться, я должен попасть в город, что строиться за той горой! – и Арнар указал им на высокую гору на северо-востоке.

– Я видел эту гору во сне! – сказал первый человек, – это было перед тем, как сгорел мой дом с моим хозяйством и всем урожаем. Теперь-то я понимаю, что должен идти в тот город о котором ты говоришь.

– Мы поможем тебе добраться до города, – отозвался второй путник, и тогда Арнар узнал в нем кузнеца, который выковал его меч.

Два долгих тяжёлых дня они несли на себе Арнара и искали дороги, чтобы обогнуть гору и прийти в город, когда проходя в лесной чаще, услышали крик.

– Это кричит человек, – сказал Арнар.

– Не может быть, – ответил кузнец, которого звали Горлен, – самое близкое жилье людей далеко отсюда, я видел это, залезая вчера на дерево.

– Тем более надо ему помочь, – ответил Ранокл, который был земледельцем и потерял свой дом и свой урожай при пожаре.

И они отправились искать, и нашли в лесу человека, привязанного к дереву.

– Кто ты, человек? И почему ты привязан к этому дереву?

– Я страшный злодей! Я привязан здесь в наказание и я страдаю от того, что совершил и от того, что последовало за моими злодеяниями. Оставьте меня добрые путники, дайте мне умереть за то, что я сотворил и тем искупить свою вину.

– Мы все умрём, когда придёт время, – ответил ему кузнец, – но не лучше ли искупить свою вину действиями, чем смертью, от которой никому не будет проку?

– Да, друг! Мы идём за гору, в город, который там строится, чтобы начать новую жизнь на службе тамошнего государя.

– И с нами больной, которого нам тяжело нести вдвоём, а он вот-вот может умереть.

– Думаю, что ты искупишь свою вину, если поможешь нам быстрее доставить его в город. К тому же там ты сможешь начать новую жизнь и получишь шанс стать другим.

Злодей согласился, и звали его Бертол.

Через два дня они пришли в место, где строился новый город. Путники нашли правителя тех мест и попросились к нему на службу. Правитель спросил их:

– Почему я должен взять вас? Я впервые вас вижу.

И они рассказали ему свою историю. Он выслушал их очень внимательно, и когда они закончили рассказ, глубоко вздохнул.

– Кто из вас рыбак? – спросил их правитель.

– Я рыбак! – ответил Арнар, которому становилось лучше.

– Прошло уже пятнадцать лет с тех пор, как я побывал в этих местах впервые, – сказал им правитель, – тогда я путешествовал и охотился здесь с друзьями и слугами. Обычно мы не заходили так глубоко на полуостров, потому что старики говорили нам, что здесь живут драконы. Но в этот раз мы долго преследовали большого оленя и в погоне за ним попали на это место уже в полной темноте. Тогда мы решили не возвращаться назад и заночевать прямо тут. И той ночью мне приснилась прекрасная женщина с каштановыми волосами, которая предсказала, что через пятнадцать зим я пойду сюда и заложу город, который будет престолом Острова Драконов более тысячи лет. По её словам, чтобы это случилось, я должен буду построить замок, родить дочь и приручить четырёх драконов.

Он внимательно оглядел людей, которые просились к нему на службу: рыбак, кузнец, земледелец и разбойник.

– Посмотрите на гору за вашей спиной, там живут драконы, – Арнар, Бертол, Горлен и Ранокл забеспокоились, – не думаю, что драконов можно приручить, но если вы сможете убить их, то я возьму вас на службу и сделаю своими верховными советниками.

Четверо путников поклонились королю и отошли в сторону, чтобы поговорить.

– Я и так умираю, – сказал рыбак, – умереть в пасти дракона не хуже, чем умереть от болезни.

– Я уже мёртв, – сказал злодей, – дракон поможет искупить мою вину!

– У меня нет ни жилья, ни урожая, чтобы пережить эту зиму, – кивнул земледелец.

– Я с вами, друзья! – согласился кузнец.

И они отправились к вершине горы, чтобы убить живших там драконов.

Аксель посмотрел на Августа

– Дальше страницы вырваны…

– Да, друг, окончание этой легенды утрачено… но я могу сказать тебе то, что знаю на словах.

Аксель молча опустил глаза.

– Четыре советника никогда никому не рассказывали о том, что произошло там, на вершине горы, которая с тех пор называлась Драконьей. Но легенды говорят, что они действительно приручили четырёх драконов, познали четыре стихии и помогли королю одолеть могущественных врагов.

– Зачем ты дал мне эту книгу, Август? – Аксель говорил, не поднимая головы.

– Я дал тебе эту книгу потому, что меч Арнара теперь принадлежит тебе.

– Да, брат, меч у меня, он не раз уже выручал меня, но зачем ты сказал, что я должен прочесть эту легенду? Почему ты сказал, что это очень важно сейчас?

– Аксель, друг… – Август немного помедлил, – это сказал не я…

– Не ты? Но кто?

– Это сказал Марк. Он просил напомнить тебе про жажду, про посох и путь.

– Посох и путь… – кивнул Аксель.

Он вспомнил, как аббат рассказывал ему об этом. Посох даётся вместе с путём. Нельзя принять посох и отказаться от пути, потому что он дан лишь для этого пути.

– Свиний дьявол… аббат считает, что я должен идти на Драконью сопку?

– Он считает, что в этом твой путь.

Аксель закрыл лицо руками. За прошедшие день и ночь он в третий раз оказался на пороге смерти. Это было уже слишком. Стоит ли этого хоть одна мечта на свете? Того, чтобы умереть под орленским мечом в зимнем лесу? Или того, чтобы сгореть в драконьем пламени?

Чем в сущности оказался прекрасный замок к которому он так хотел попасть? Древние камни тронного зала покрыты не славой, а засохшей блевотиной. На дубовых скамьях сидят не храбрые рыцари и мудрые старцы, а пьяницы и льстивые лентяи. Нет, он не жалеет, что прошёл своими ногами по этим залам и приложил руку к стенам – всё это пропитано славой прошлого… величием тех лет, о которых он читал в легенде, и о которых говорил ему когда-то старик лекарь…

А ведь всё произошло в точности, как рассказывал Марк. Вначале была жажда, за которой Аксель последовал. Жажда была маяком вдали, сигналом. Она указала направление, и он сделал шаг ей навстречу. Потом ещё шаг, и ещё… больше двух шагов – уже путь. Когда ты начинаешь следовать за жаждой, ты выбираешь путь, а путь выбирает тебя. И выбирая тебя, путь дарит тебе символ, помощника и опору – ты получаешь свой посох. Посох у всех разный и разный на неодинаковых путях. Для одного это скипетр, для другого – ум, для третьего – меч. Посох поможет тебе в пути, но только в пути – попробуешь применить его в корыстных целях и пожалеешь об этом. Попробуешь сойти с пути – потеряешь посох и может не только его. Вначале, пока жажда сильна, сходить с пути и не хочется, но потом…

Наступает момент, когда король понимает, что его путь – его бремя, а он раб своего пути. Мудрец понимает, что его путь – его крест, а он служитель пути. И воин понимает, что путь – его битва, а он лишь солдат и должен исполнять приказ. В этот момент каждому тяжело и страшно. Становится понятно, что нужно совершить сложный выбор: выбрать путь или себя.

В момент этого выбора, мы понимаем, что если выберем путь, то откажемся от своих желаний и должны будем броситься с головой в свой страх. Тогда многие ломаются и сдаются – человек решает идти посередине. Немножко своим путём и немножко нет. Выбрать путь настолько, чтобы оставить себе лучшее, что в нем есть и избежать худшего. И это самое страшное решение, которое можно принять – обман. Обман самого себя. Путь не простит человека, который обманул самого себя.

Аксель поднял красные глаза на Августа:

– Если в твоей руке посох, то ты знаешь следующий шаг. Похоже, у меня нет выбора.

– Похоже, что так.

Глава 39

– Да вы рехнулись, свиньи дети? Не сегодня-завтра на острове будет война, а вы хотите на гору прогуляться? Пусть орленцы вырезают братство как свиней, а вы в лесу отсидитесь? Парень, я не думал что ты до такой степени трусливая свинья! Ты…

– Граф, ты идёшь с нами…

– Чёрта с два, сопляк! Марк и Василина нуждаются в нашей помощи, там…

– Так сказал Марк. – Граф поперхнулся и удивлённо уставился на Акселя.

– Ты лжёшь, сопляк.

– Август, дай ему письмо.

Август достал из складок балахона сложенную бумагу и передал графу.

Дорес развернул письмо, чуть не порвав его на части, и пробежал глазами по строкам.

– Свиний дьявол, – прошептал он ошарашенно, – или Марк тронулся своим умом или в этой пещере армия, присягнувшая Ленарду, ждёт, пока мы её выпустим и покажем, кого нужно уничтожить. Я никогда не сомневался в мудрости Марка… но то, что он пишет – безумие!

– Он ждёт, что мы совершим это безумие, и считает что в этом единственная надежда на победу.

– О… А можно я с вами? – Руэл был настолько пьян, что никто не поверил, что он всерьёз .

– Конечно! – гаркнул граф, – именно пьяного одноглазого недоноска нам и не хватает, чтобы глупость ситуации была максимальной!

Через четверть часа Аксель, граф, юный монах и хмельной главарь лесных головорезов, вооружившись тем, что смогли найти в лагере, отправились к вершине Драконьей сопки. К этому времени в лесу уже было настолько светло, что они могли идти, не спотыкаясь о каждый сук или камень.

Уже через час ходу тропинки, которыми регулярно ходили разбойники, кончились и Руэл разводя руками признал, что совершенно не знает, как пройти дальше, потому что выше совершенно некого грабить.

Подъём был всё круче, всё чаще из покрытой замёрзшей листвой и прелой хвоей земли выступали крупные серые валуны или даже обломки скальных пород, скатившиеся сверху. Через четыре часа интенсивного подъёма Аксель услышал журчание и вспомнил, что однажды уже проходил здесь.

– Серая Река! Впереди исток.

– Это очень кстати! – Руэл спотыкаясь побежал вперёд и, взобравшись на породы перекрывающие путь, скрылся из виду. Когда остальные нагнали его, он жадно пил из искрящегося и звенящего потока поминутно отрываясь и жадно вдыхая воздух.

– Орленское вино не лучший спутник в горных походах, – назидательно изрёк Август.

– Чёрт знает что хуже: вино или говорливый монах? – усмехнулся Руэл. Август прикусил губу и встал рядом на колени, чтобы наполнить флягу.

Вода была очень холодная, а камни вокруг потока покрылись наледью. Наверное внизу, на тех участках где Серая Река более спокойна, она уже была скована льдом, но тут поток был настолько весёлым и звенящим, что мороз не успевал ухватить его и не мог успокоить.

Аксель присел на камень рядом с ручьём, Дорес беспокойно стоял рядом.

– Чёртова река всегда наводит морок… не нравится мне вся эта идея…

– Морок? Что ты имеешь в виду? – спросил Аксель.

– Эта проклятая река показывает образы и сны, она вводит людей в морок и доводит до погибели. Если хотим остаться в живых, то не стоит тут задерживаться.

– В твоих словах, граф, я слышу суеверный страх! – усмехнулся Руэл умываясь ледяной водой, ему очевидно становилось лучше, – похоже ты боишься не только дракона, в которого не веришь, но даже реки!

– Заткни свою пьяную пасть, поросячий сын! – рявкнул Дорес, – привал окончен! Пора двигаться дальше!

Все нехотя встали и продолжили подъём. Идти было всё тяжелее. Все путники не спали этой ночью, кроме того, тропа уже была настолько крутой, что пробираться между камней и цепляющихся за них деревьев приходилось уже на четвереньках. Это сильно выматывало, дыхание сбивалось и то ли после того, как путники перешли реку, то ли после слов графа про морок, у всех четверых начала нарастать тревога.

За следующие три часа пути никто не проронил ни слова. Было слышно только тяжёлое дыхание и изредка камень, не твёрдо держащийся в породе, вырывался из-под ног одного из путников и катился вниз, ударяясь о стволы деревьев. Судя по солнцу, которое уже проглядывало между серых туч, полдень давно миновал. Но ни его свет, ни зелень сосен, ни свежий воздух не делали путешествие приятным. С каждым шагом к вершине все четверо ощущали растущий страх. Сердце билось всё быстрее. Может от того, что граф всё ускорял и ускорял темп, а может от того, что в животе росло чёрное нечто, с которым уже был знаком Аксель.

Он пытался ловить взгляды своих спутников и ему казалось, что то же самое он видит в их глазах. В какой-то момент он понял, что движения его резки и не точны. Почему? Может руки и ноги уже не слушаются его от усталости и перенапряжения, а может дело в том, что надвигающийся ужас, который делал его лицо серым, а дыхание сбитым, сковывал уже и их? Аксель постарался насколько возможно ускорить свои движения, он захотел догнать Дореса и заглянуть в его мрачновато-уверенное лицо. Он знал, что от этого ему станет чуть спокойнее.

– Гра-а-а-а-аф! Привал! Пожалуйста! – неожиданно закричал совсем запыхавшийся Руэл, который карабкался чуть впереди Алеся.

– Да! – гаркнул граф и сел на землю, прислонившись спиной к камню, оказавшемуся рядом с ним. Дорес не повернулся к остальным и Аксель не смог заглянуть в его лицо.

– Свиний… дьявол… – задыхаясь пробормотал Руэл, – куда мы, чёрт возьми, так торопимся? Неужто дракон навсегда улетает от нас сегодня вечером? Да и вообще…

– Что вообще? – голос графа звучал странно, скованно и зажато.

– Вообще нужно ли нам туда идти? Я нутром чую, что ничего хорошего нас там не ждёт!

– Тебя никто не звал с нами! – рубанул Дорес.

– Я был пьян… вот и…

– Вот раз пошёл с нами, так иди до конца, не причитая, как старуха над гнилой пряжей!

Аксель смотрел на огромную чёрную фигуру графа, привалившегося к камню немного выше его самого. Было ощущение, что один камень подпирает другой. Граф медленно поднялся:

– Идём дальше! Привал окончен!

И тут в этих движениях и словах Аксель услышал то, что так боялся услышать или увидеть – граф тоже боялся. И Аксель обернулся вниз, туда, где их догонял, путаясь в полах чёрной шерстяной мантии Август, и в его глазах тоже был страх.

– Нам нужно добраться до вершины к завтрашнему вечеру! – проговорил граф, но до Акселя эти слова долетали уже из тумана.

Солнце вдруг начало светить слабее, а тени от деревьев и камней стали сгущаться. Аксель попытался подняться, но понял, что не может. Тогда он приложил все свои силы, чтобы вскочить рывком и сначала это получилось, но росшее внутри его чёрное нечто вдруг выплеснулось всей своей чернотой куда-то вверх, и Аксель почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Последнее что он увидел – это перевёрнутого Августа, который смешно спотыкаясь бежит к нему и беззвучно открывает рот.