Рудольф медленно открыл глаза. В голове мутило, пульсом отбивала боль свое тягостное наказание; во рту ощущалась железная горечь крови. Левое плечо онемело и от движения будто пронзалось стрелой.

Было темно, факелы в коридоре слабо шкворчали, едва освещая пространство. Из обрушившегося входа доносились крайне недовольные звуки – гоблины, пытаясь пройти внутрь, безуспешно пробовали разгрести завал. Священник сфокусировал свой взгляд на девушке, которая наклонилась над ним:

«До чего же хороша!», – подумал он.

Всё случилось при первой встрече. Дурман овладел душой. Стыдно. И грешно. Страсть плотская по неведомой для священника причине бросила его в огонь любви неясной природы. И это в столь седом возрасте. Как бы то ни было, любой знак внимания для его скромной персоны беспощадно палил душу.

– Вы с нами? Слышите меня? – спросила у него Брассика.

– От чего мне не быть с вами?

– Изрядно же вас побило камнепадом. Извините, это моя вина, – рука девушки мягко прижимала ткань к ране.

– Так вот что случилось. А это что? – Рудольф указал на обломок кости, вошедший глубоко в плечо.

– В пылу боя, пока бежали напролом, не заметили. Его придется вытащить, – с этими словами, без всякого предупреждения Брассика потянула за осколок гоблинского копья.

Рудольф ответил диким криком, но его тут же заткнул ладонью Маркус.

– Тише, папенька. Я слышал топот ног поблизости.

– Дальше идти он не сможет, – сказала Брассика.

– Так сделай что-нибудь, – возмутившийся Маркус со страхом посмотрел на своего болезненного друга.

– Осталось последнее витальное зелье. Хотелось бы сохранить перед встречей с королевой. Или если кому-то понадобится помощь после неё…

Рудольф попробовал приподняться, чтобы показать полную сохранность своих сил. Не получилось. Он расстроенно посмотрел на свои ладони, полные мозолей, грязи под ногтями и ссадин: «Что же это такое, Дрекавац? Разве я заслужил наказание – после стольких дел, сделанных ради тебя?»

B сознании послышался тонкий звон, нарастающий, приглушающий все прочие звуки. Возник голос, и это был Он. Рудольф обрадовался – Дрекавац от него не отвернулся.

– Я велел тебе привести Брассику, но ты ослушался. Во дворце не должно быть никого, кроме тебя и девушки, – голос Его ровен, спокоен, и от этого гнев в словах читался с трудом.

– Прошу простить.

– Притворись, что спишь. Они на тебя вытаращились.

Рудольф немедля изобразил болезненную истому, закрыл глаза и «уснул». Брассика вступила в спор с Маркусом, тогда как Атропа молча сторожила всех, пшикала и просила ускорить принятие решения.

– У меня не хватит сил бросить их. Они же невинные, помогли добраться, невзирая на угрозу. Ты велел исполнить предначертание, и я исполнил.

– Ты ослушался, – не согласился Он. – Их смерти будут на твоей совести.

– Не нужно их убивать!

Он промолчал. Тогда Рудольф попросил дать ему сил, чтобы продолжить путь: «В конце концов, моя встреча с богом неизбежно случится. Но ты обещал поговорить с ним, передать ему мою просьбу. Всё, что я хочу…»

– Я держу свое обещание, – прервал Он. – Ты мне ещё нужен. Послужишь, пока не исполнишь всё до конца. Тогда будет вознаграждение.

– Что мне делать?

– Будешь моей плотью на пути к хоромам королевы. Слушай внимательно и делай всё точь-в-точь как я скажу.

– Будет так. Позволь спросить тебя?

Он помолчал, но позволил.

– Для чего тебе эта девушка? Не к добру предначертание, кажется. Ты же знаешь, что я на доброй стороне?

– И я на доброй стороне, – ответил Он. – Мы оба хотим порядка. Убийство Верховного лорда… случилось не по воле божьей. И нам следует восстановить равновесие в мире. Девушка должна владеть одной крайне ценным знанием, которое мне удалось разыскать спустя множество лет. Ты проверишь, не обманулся ли я в ней.

Звон исчез.

Брассика вновь наклонилась к Рудольфу. Он разглядывал её, и с каждым мигом распалялась его тело, особенно сердце. Влеченный ею, священник необузданно пьянел, тонул в больших глазах, и вместе с тем бесконечно корил.

– На, выпей, – сказала девушка.

Рудольф покорно выпил последнее витальное зелье. Тело ныло от проникающей здоровой истомы.

Дворец королевы гоблинов оказался хитрой шкатулкой. Над землёй это соборное строение из глыб черного камня, но внутри… сплошные катакомбы. Тьма здесь правила абсолютно, но гоблинское племя развесило факелов в предостаточном количестве.

Никто раньше не видел, чтобы гоблины умели строить подобные замки, к тому же с подземными лазами. Некоторые стены почему-то гудели. В таких случаях отец Рудольф невольно вспоминал молитву. Из расщелин шел теплый и сырой воздух, колыхалась старая паутина. Бесшумно летали мыши над головой.

«Словно в могилу упал, – подумал Рудольф. Он шел неуверенно, отчасти из-за страха перед неизведанным, но и от недостатка здоровья. Раны всё ещё затягивались. – Разве будет добро прятаться под землёй? В землю прячут только смерть»

– Куда теперь? – спросил Маркус. Перед ним была развилка.

– Наверное, вправо.

– Наверно?

– Я не знаю, – призналась Брассика.

Маркус громко вздохнул.

– Признаюсь, меня очень беспокоит отсутствие гоблинов, – продолжила Брассика. – Нас словно загнали в ловушку. Наверху устроен переполох, а тут такая тишина…

– Не навлеки беды своими разговорами, – Атропа махнула рукой на девушку. – Что вы все так любите злоязычить. Отец Рудольф, вам вроде полегчало?

– Да, немного, – отозвался священник.

– Держите, а то скоро рожу от непосильной тяжести, – с этими словами трактирщица передала рюкзак Рудольфу.

«Какая же неприятная чужеземка», – подумал Рудольф. Он неохотно забрал свой рюкзак обратно.

Звон вернулся, и в ушах прозвучал голос Его: «Убеди их следовать налево».

– Послушайте, нам нужно пойти по левому коридору, – тут же сказал Рудольф.

– Это ещё почему? – Маркус скептически отнесся к такому предложению. – Из левого коридора идёт восходящая тяга. Будет ли гоблинша устраивать хоромы в глубинах подземелья?

– Что ж, злобному созданию полезно быть рядом со смертью. Чем глубже, тем и страшнее зло.

– Не верю я что-то, – сказал Маркус.

– Послушай, этот знак мне послан свыше самим богом. Он указал пойти влево.

– Знак свыше? – удивился Маркус.

Брассика и Атропа переглянулись.

– Да. Если пойдем направо, только время потеряем. Не ровён час, ещё ворвется подмога, и тогда мы не выкарабкаемся.

Видя большое сомнение, Рудольф, взяв один факел со стены, единолично отправился в левый коридор. «Уж Маркус точно не устоит после этого, а девушки за ним пойдут обязательно», подумал он.

Так и случилось. Маркус вздохнул, но пошел вслед за ним. Рудольф внушения ради вслух зачитал молитву. Спускаясь по ступеням вниз, они проникали в глубины неведомого свету царства. Было страшно.

«Я слепо исполняю твою волю», – сказал себе священник. Его сердце поразило смутой.

Четверо рассматривали свысока гигантский зал, в котором расположилось нечто, до этой поры им не встреченное. Циклопических размеров механизм, похожий на металлическую гору, искусственно выполненную либо богами, либо людьми, либо кем-то ещё, чьи руки на это способны. Золотисто-розовые трубы, словно вены живого организма, проходили через эту гору от самого дна и заканчивались в верхушке, испещренной множеством спиц, сплетенных черной лозой необычного вида. Колёса, зубчатые и самой разной величины, двигались, толкали друг друга или стояли мертвыми.

Внутри горы, сквозь множество двигающихся деталей и металлических бочек, виднелась прирученная молния: она искрила постоянно, игралась по стенкам прозрачной полой трубы,

Здесь же впервые показались гоблины, облаченные в необычные серебристые балахоны, существа размеренно ходили по подмостям.

– Что это такое? Похоже на капище, – спросил Маркус.

– Они нас не видят? – опасливо поинтересовалась Атропа.

– Кажись, нет. Слишком озабочены своим алтарем.

Даже в воображении не укладывалось, как и для чего такое сотворили. Брассика прищуривалась, аккуратно оглядывая гору: «Попробую запомнить как можно большей элементов и общую конструкцию. Вдруг кто в Академии магии знает, что это?».

Рудольф чувствовал смятение. Бог в писании велел ему не бояться неизведанного, твердо стоять на ногах, если предстоит долгое испытание. Правда, уже почти двадцать лет земля под ними разверзлась, рассыпалась и загорелась… Бог не слышит ничьих мольб с того момента, как был сражен Верховный лорд под Проклятым городом. Может, и правда наложили проклятие за его убийство?

Однажды, после прочтения маленькой книжки в скрытых уголках монастырской библиотеки, горькие слезы души Рудольфа наконец-то заметили. Познал их никто иной, как Дрекавац, появившийся словно из ниоткуда. Нигде ранее священник о нем не слышал, а церковная братия считала это существо то ли неким проходимцем, то ли разбойником из пустошей на юге от Эйны, то ли демоном из пустошей, питающимся местными шахтерами.

Поначалу он опасался разговора с ним, прятался и обрывал диалог, да и существо ни разу за всё время не приобрело облик перед его глазами. Попытки найти хоть немного знаний о нем успехом не увенчались. Шли дни, и Дрекавац убедил его, что он послан к нему не просто так.

Ему велели разыскать девушку по имени Брассика. Что священнику уготована миссия по её защите и опеке – до того момента, пока она не исполнит волю бога. Посланник божий шепотом указал Рудольфу, где следует искать человека.

– Можно мне подойти ближе? – спросила Брассика.

– Нам нужно идти вперёд, – ответил Маркус. – Наверняка нас ищут.

И снова звон в сознании Рудольфа. Голос указал ему:

– Подведи девушку к алтарю на мостике. Покажи ей письмена – если про неё говорили правду, она их прочтет.

– А если нет? – спросил Рудольф.

– Тогда вы все безнадежно обречены.

К Рудольфу подошел Маркус.

– Что с тобой? Как твои раны?

– Я чувствую себя лучше. Спасибо Брассике и её чудесной аптеке.

Маркус наклонил вбок голову. Мечник так делает всегда, когда чувствует беду, но не понимает, откуда она исходит.

– Что с тобой? – повторил он свой вопрос. – Ты словно исчезаешь из нашего мира. И твои губы. Не раз замечал, как в такие моменты губы шепчут что-то.

– Наверное, виной всему зелье, – Рудольф виновато пожал плечами. Он медленно пошел по мосту, с которого они взирали на рукотворную гору. Впереди показался небольшой алтарь из мрамора, с крупной выемкой посередине. – Взгляните, что нашел. Подойдите сюда.

Священник потер рукавом поверхность. На камне проявились белесые надписи, крючковатые и вытянутые.

– Брассика, вы же ученая. Должно быть, разбираетесь в древнем письме. Это точно не язык церкви.

Девушка вчитывалась в надписи.

– Руническое письмо, хм. Оно вам знакомо по камням, которые используются для ковки магического металла, – Брассика ещё раз провела рукой по мрамору, чтобы знаки вновь осветились. – Надо же. Видимо, это и есть древние руны из эпохи Абсолюта.

– Ты можешь прочитать? – спросил Маркус.

– Что-то понимаю, а что-то нет. Но первые строки самые лёгкие в прочтении.

«Машина древняя, застывшая в веках,

Стоит здесь, ожидая часа.

Ни бог, ни дьявол, ни мудрец

Не оживит сие создание.

Лишь камень рунный вдохновит

в бесполые суставы дух живого.

Владыке дум она подарит силу,

Несведущему – гибель и расплату.

Задумайся сто раз пред тем,

Чтоб одарить душой машину»

– Что бы это не было, нам не следует стоять здесь, – заметил Маркус.

– Касатики мои, давайте же закончим наше дело, – сказала Атропа. – Негоже время тратить впустую, на какие-то яз

Рудольф почувствовал близость с Ним. Иглы покалывали кожу священника, бросило в холодный пот и дрожь. Дрекавац влился в его сознание, мягко, но очень настойчиво приказал: «Веди её в покои королевы».

«Слушаюсь», – ответил священник.

Дальнейший спуск прошел мимолётно. Вскоре послышался звук мелодии и стойкий аромат зажженных свеч, выдуваемый из деревянной двери. Рудольф вёл остальных, притворяясь, что к нему пришло новое озарение. Лукаво играть эту роль становилось всё сложнее. Маркус ещё терпел, считая, что священник действительно близок к богу, Атропа молчала, испытывая тяжелое напряжение ума, а Брассика, несмотря на свою приверженность к колдовскому искусству, всё чаще хмурила лицо.

Путь к двери преграждали гоблинши. Их воинственный настрой прояснился, когда те своими устами прочитали заклинание. Врата Бездны раскрылись, красно-бурое мерцание окружило гоблинш.

– Что это за магия такая? – спросил Маркус у Брассики. Она ответила, не снимая взгляда с существ: «Школа пентаграмм».

Маркус двинулся навстречу страже, но Брассика остановила жестом.

– Нет, так не получится. Бездна оберегает их. Ты не сможешь прикоснуться к ним.

– И как долго?

Одна из гоблинш сняла с пояса мех, испила и воинственно прорычала, ударив в грудь. Три пошли вперед, маленьким шагом, а две остались у двери.

– Брассика? – Нетерпеливый мечник направил оружие в сторону гоблинш. – Решай скорее, пока нас не прирезали.

– Может, отступим? – спросила Атропа, стоя позади всех. Рудольф грубо оборвал её, наотрез отказавшись уходить.

Тройка гоблинш подступали всё ближе. Одна из них играючи метнула костяное копье. Девушка ответила ей, прочитав заклинание – огненный череп влетел в голову гоблинши, заставив её пошатнуться.

– Задела! – обрадовался Маркус. – Ослабь их, тогда и я доберусь.

– Но мне не хватит сил, – засомневалась Брассика.

Рудольф метнул валашку в гоблиншу, шедшую впереди. Топорик пролетел мимо, порезав лишь ухо. Гоблинша взвизнула.

– Метать можно, подходить нельзя, – удостоверился он.

– Брасс, не стой на месте. Бей их своей магией! – крикнул Маркус. Сам он достал ножи. Метал он гораздо лучше старого священника, загнав один в ставшую одноухой гоблиншу.

Поле на миг исчезло. Бездна ослабла.

– Брасс, действуй!

Гоблинши метнули костяные копья. От большинства удалось увернуться, но одно из них пробило у Маркуса доспех на правой голени. Атропа попробовала пройти внутрь Бездны, но поле немедленно её вытолкнуло с большой силой, из-за чего она рухнула на пол.

– Ах черт, как больно! – зашипел Маркус, извлекая наконечник копья из ноги.

Гоблинши приблизились совсем близко, оставался шаг до того, чтобы их топоры дотянулись до голов людей. Брассика применила болезненное для своей души заклинание: шипы из костей выскочили снизу, выросли прямо меж каменных плит, ужалив гоблинскую стражу. Бездна замерцала вновь, и тогда Маркус, превозмогая боль, ударил со всей силы мечом.

Шипы пошли дальше, заколов оставшихся у дверей гоблинш; они растерялись, принялись метать копья наугад, забыв про поддержание источника Бездны. Атропа оглушила обеих своей сковородой, подошедший сзади Рудольф зарубил валашкой несчастных.

– И женщин не жалеем, – усмехнулась трактирщица.

– Брасс, ты великолепна. Жаль, что лечить не умеешь, – Маркус заметно ковылял, стараясь скрыть боль.

Атропа извлекла из своего рюкзака маленький бутыль.

– Давай, молодчик, по-быстрому омою рану…

Закончив с ногой Маркуса, четверка приоткрыла скрипучую дверь в хоромы королевы.

Их тут же ослепило золотом и серебром. Рудольф прикрывался ладонью: до чего же ярко в зале! Его взору предстала вытянутая комната, с высоким потолком и множеством свечей. Колоннада, держащая уложенную на неё плиту, украшена фигурными конями. Металлические подсвечники, все до единого с резьбой, стояли оплаканными восковыми слёзами. Все стены покрыты золотом, всюду зеркала из серебра, мешки, набитые монетой, теснили углы; по полу разбросаны украшения, столовые приборы, рунные камни и лоскуты парчи. Несколько беломраморных статуй, без головы, рук и ног, одним лишь туловищем лежали возле импровизированного трона, больше похожего на схрон, чем на торжественное место.

Всё было свалено в хламную кучу, всё было неупорядоченно и набросано, с заметной долей пренебрежения красотой; ценным вещам не придано должного значения, подумал Рудольф, озираясь на забитую богатствами залу.

«Как разбойники, устроившие логово, накидали награбленное добро и радуются ему, – Рудольф заметил, что некоторые вещи ему знакомы. – И даже вышский янтарь тут. Какое безобразие. Что это? Грабеж ради сиюминутной выгоды? Грабеж ради низменных потребностей, не для потребления, а с целью самовозвеличивания? И ради этого погибла цивилизация, под звук варварского горна?»

– Батюшки, она самая явилась, – шепотом произнесла Атропа. Рудольф вгляделся в дальнюю часть залы. До того момента эта фигура пряталась за золотыми горами и колоннами. Теперь, когда королева гоблинов вдоволь изучила вторгнувшихся в её логово гостей, страх у создания отпал.

Туша с грубой, совсем неженственной фигурой, с толстыми складками и огромным шрамом на чреве, направилась в их сторону; грудь опоясана повязкой с золотыми серьгами и кольцами, а нижняя часть осрамлена короткой и порванной шкурой; кулаки, напоминающие стальные булавы, питались от тяжелых и мускулистых рук; держали они неестественно малый для такой комплекции серебряный жезл с черепом, из глазниц которого горело чем-то неприятным, сине-зелёным, чуждым всему живому; ноги такие же толстые, коренастые, кривые, но уверенно держащие тело, словно не каменный пол поддерживал королеву гоблинов, а она его; голова без шеи, крупная, бычья, от того тупая, с бугристой кожей, маленькими глазками и пухлым носом, увенчана ржавой стальной короной из острых зубцов. Седой волос от грязи скрутился, сходил до самой пуповины.

Это была сила, но сила вульгарная, опошленная и бессмысленная, для крушения крепостных стен и перемалывания городов, но не для торжества порядка. Это сила не для честного боя, а ради смерти как таковой, и кому принадлежит такая мощь, от её переизбытка извратит все законы и обычаи мира. Если ты обладаешь такой силой, зачем прислушиваться к ничтожным и слабым? Все будут служить. Ибо кто откажется, того ждет гибель в муках.

Королева раскрыла большой рот.

– Нести девку. Отпустить вас.

Рудольф ужаснулся: «Откуда она знает Брассику? Не засада ли это?». Все прикрыли собой юную. Пытаясь не поскользнуться на рассыпанных монетах, вилках и ножах, священник выдвинулся вперед.

– Вот мы и встретились с тобой, виновница всех наших бед и проклятий. Ты чудовище, которое следует истребить. Чужеземка, враг, злое существо, коварством и обманом разрушевшее великое королевство. С волей божьей и силой человеческой мы изгоним тебя из нашего мира.

Вслед за ним что-то выкрикнул Маркус, но сделал это неуверенно, резко. Его явно смутило крепче из-за того, что королева гоблинов знала Брассику и потребовала её выдачи. Атропа предпочла смолчать, в волнении она пыталась зайти сбоку, но её плащ от множества серебра и зеркальных отражений покрылся бликами.

– Смерть? – спросил большой рот.

Брассика в два глотка осушила склянку. Рудольф заметил, как рядом с ней чувства будто покрылись цветом и теплом. Быстро, чуть ли не скороговоркой она наложила на каждого костяную броню.

– Брасс, не подходи к ней близко. Нас могли завести в ловушку, – предостерег Маркус.

Отец Рудольф метался: хотелось напасть на королеву гоблинов, уничтожить это адское племя раз и навсегда, но чувствовался обман; ложь уже вскрылась, но тайна ещё не проявилась до конца, и сердце чрезвычайно трепыхалось в желании обратиться к Нему. Однако времени совсем нет, ещё чуть-чуть, и начнется бой, ударятся мечи, валашки и сковородки об жезл этого левиафана, всемогущей гоблинши, пугающей своим видом и умением говорить и мыслить как человек, пусть и по-варварски.

Священник помолился богу. Он знал, нет, он верил, и верил глубоко в свою безгрешность и бескорыстность, и то, что ему понадобилось обратиться к смутьяну души по имени Дрекавац, оправдывалось благостью мечт. Цель благородная, и ради неё все средства востребованы, хороши и полезны. Священник молился, ожидая благословения на добрый исход сражения.

Первым атаковала королева гоблинов. Тяжело опираясь на колонну, она размашисто пнула ногой по золоту, лежащему на полу: россыпь камней, жемчуга, золотых монет вышской и данарской чеканки полетела в четверку. Больше всех досталось самому Рудольфу, который ничем не прикрылся. Боль от прилетевшей в грудь дроби заставила его упасть на колени.

Маркус опасливо крутился влево-право, сближаясь с королевой. Гоблинша предпочла держать его на расстоянии от себя, сначала метнув костяное копье, а затем пустив шипы. Маркус запрыгнул на мешок с золотом. Полетело ещё одно копье, но броня оберегла его.

Брассике оставалось только отвечать черепами. Раз за разом её уста читали заклинание, огненные, клацающие челюстью черепа с шипением летели в королеву; та отмахивалась жезлом, либо укрывалась за колонну, а те, что попадали в неё, только вызывали гнев и гоблинское злословие.

– Нам её так не победить. Брасс, думай! Ты у нас дума! – крикнул Маркус. – Время не на нашей стороне.

– Да этот бегемот нас всех сожрет и не подавится, – ответила ему Брассика. В туловище королевы полетели ещё несколько черепов. В ответ та пустила костяные шипы по полу.

– Прыгайте на что-нибудь!

Королева подошла ближе. Её жезл уставился в Маркуса. Капля зелёного цвета, накопившаяся в жезле, словно выплюнутая упала под ноги мечнику. Прикоснувшись к вещам, жидкость дымно зашумела. Серебро от неё стало ещё чище.

– Яд! Не попадайте под него.

Рудольф решил напасть. Горсть монет полетела в большую голову королевы; отвлекшись, она не заметила, как быстро подскочил к ней священник. Он ударил ей по колени, в отместку за это королева пнула его. Маркус, разбежавшись, вонзил меч в живот, однако не поразил насмерть врага. Атропа ударила со спины, попробовав подрезать сухожилие на ноге. Королева гоблинов охнула, повернулась и пустила ядовитую каплю в трактирщицу.

Атропа только успела прикрыться своим плащом, как он тут же вспыхнул зеленью. Рудольф толкнул её к колоннам. Женщина кашляла и задыхалась: «Как чумой заболела!»

Маркус попробовал ударить выше, но как бы он не силился достать головы, высокорослая громада не позволяла ему достичь нужного места. Уставши от его попыток, жезлом она дважды поразила его в шлем; отшатнувшийся Маркус упал спиной и на секунду потерялся в пространстве.

Королева сделала три шага вперед к Брассике. Внутри Рудольфа что-то болезненно сжалось: не медля ни секунды, он кинулся к гоблинше, ударяя валашкой по её огромной руке. Горячая кровь хлестнула в него, а существо, впервые ощутивши яростную боль, попыталось затоптать священника.

– Боже, дай нам сил! Повергнем чудовище, отправим его в бездну ада!

– Смерть, всем смерть. Дрекавац требовать девка!

В Рудольфа словно молния ударила: «Опять, опять упомянула. Кому же нужна такая прелестная дитя? Неужто Дрекавац обвел вокруг пальца?». Зазевавшегося гоблинша тут же ударила кулаком в плечо. Рана, только-только затянувшись, напомнила о себе глубокой резью, он упал, принялся работать ногами, толкая себя назад.

Брассика пустила в ход костяное копье. В отличие от черепов, которые славились у неё неудачей, копья попадали быстро и точно. Королева гоблинов только прижгла кровоточащую рану жезлом, как её поразил новый удар. Маркус бросился в новую атаку, на этот раз дважды рубанув от плеча. В гневе королева попыталась укусить мечника, но удостоилась только его отменной прыти. В догонку она метнула каплю, и на этот раз злосчастная магия достигла его.

Спина у мечника загорелась зеленым пламенем. Стараясь аккуратно сбросить с себя броню и шлем, он случайно обрызгал себя стекавшим ядом, и это вызвало в нём страшную боль: полураздетый, защищая себя мечом, Маркус отступил за колонну, где потерял остатки сил. Атропа попробовала потянуть его подальше от боя, но пары яда отравляли и её.

Королева подошла к Брассике.

– Девка, – будто произнеся вердикт, она обрушилась на магиню со всей мощью. Из Брассики уходили последние чувства, а вместе с ними терялась крепость магических заклятий. В какой-то момент девушка пропустила взмах и получила громкое оглушение в грудь. Воздух вышел наружу, почти невозможно было вздохнуть, и в этом состоянии королева добила её заключительным ударом.

– Нет. Нет-нет-нет! – кричал Рудольф, увидев, как девушку закинули на плечо. Подобрав меч, от страха священник нашел в себе последние но самые яркие остатки воодушевления, и прыгнул так дерзко, что блестящим клинком вошел в шею гоблинши на глубину двух ладоней.

– А-а-а-а-а-р-х! – Невероятный рев огласил залу. Закрутившись вокруг себя, королева пыталась извлечь меч из шеи; избавившись от него, она с разбегу сшибла несколько колонн. Конструкция зашаталась и повалилась на пол, мрамор хрустел и гулко падал под звон рассыпанных монет, а королева гоблинов на глазах у Рудольфа вошла в только что открытый мистический путь.

Вытащив из-под пыли и камней Маркуса и Атропу, священник принялся ходить по зале, частично уцелевшей после разрушенной колоннады.

– Я видел, как королева вошла в мистический путь. Ну не могла же она уйти далеко.

– Мне совсем плохо, – жалобно сказал Маркус.

Всё шло не так, как планировал священник. Бог не услышал молитв. Снова! И тогда Рудольф, обуреваемый гневом, закричал:

– Будь ты проклят, Дрекавац. Будь ты проклят! Ты обманул меня.

Звон в ушах не появлялся. Тогда Рудольф продолжил: «Я исполнил все твои приказы, а теперь ты оплатил мне горькой утратой? Вот твоя плата за служение? Ты обещал, что всё получится!»

Звона всё не было.

Плачущий священник побежал к сундукам, надеясь найти там хоть какое-нибудь полезное зелье для его друга. Но ему попадались грамоты, свитки, бумажные свертки, кипы бумаг с печатью и письма.

– Ты же обещал, что смерть королевы будет последней жертвой на пути к порядку. Так вот, я требую этой жертвы!

Звон всё-таки появился. Он заговорил с Рудольфом:

– Тогда найди их. Открой лаз и успей настигнуть, пока не поздно.

Он тут же растворился.

– Ищите тайную комнату! – приказал священник.

Трогая стены, зеркала и светильники, они слепо искали секретный рычаг от двери. Атропа судорожно подергивала цепи, держащие трон, опасаясь, что это либо откроет вход, либо убьет её камнепадной ловушкой или чаном с кипящим маслом.

После очередной попытки загрохотали каменные плиты. Сразу несколько плит сдвинулись под троном, открыв каменный проход с лестницей.

– Поспешим, – таща на себе Маркуса, он прошел внутрь темного коридора.

Пройдя двадцать-тридцать шагов, они заметили кровавый след. Недалеко кто-то болезненно рычал.

– Сюда!

Выйдя из коридора, они настигли королеву: будучи раненной, она волокла Брассику, одновременно прижигая шею жезлом. Смердело горелой кожей. Рудольф увидел, как обессиленное создание, что повинно во многих его болях и страданиях, неустойчивыми шагами шло навстречу башни мистического пути.

Больше никаких жертв, сказал себе священник.

– Вы это видите? – спросила Атропа.

– Откуда тут башня? Гоблины не умеют строить такие устройства, – сказал Маркус.

– Все разговоры потом. Нам нужно сразить королеву. Мужайтесь, мы победим.

– Да, победим, – мечник, испив воды из меха трактирщицы, принял атакующую стойку.

Зал на этот раз была меньшего размера, но с таким же высоким потолком, испещренным светящимися камнями. Пентаграмма мистического пути мерцала алым светом, вследствие чего стены покрылись мрачной багровой пеленой, и надвигающаяся по ней черная тень становилась всё шире и больше.

Королева обнаружила, что её преследуют, обернулась и сняла с пояса жезл. Рудольфу на секунду показалось, будто создание неприятно удивлено.

– Нет. Нельзевый дорога. Нельзевый путь!

Глазницы черепа, горящие пламенем ядовитой скверны, пялились на троицу. Капля устремилась в них, но упала в нескольких шагах от самой королевы.

– У неё не осталось сил сражаться. Бейте, только не попадите в Брассику, – сказал Рудольф.

Он вместе с Маркусом ударили в лобовую. Королева сражалась с двумя сразу, иногда напирала собой, но люди, меньшие ростом и весом, умеючи оборонялись. Мечник в бледной рубашке оказался ещё гибче, чем прежде: будучи не скованным доспехами, он колющими ударами пробовал ослабить и без того обескровленную гоблиншу. Рудольф рубил валашкой так, чтобы ей приходилось постоянно отвлекаться на него.

– Брассика, очнись! – крикнула трактирщица. Всякие попытки стянуть девушку с плеча отвергались яростным брыканием ноги гоблинши. – Очнись, касатка моя.

И девушка очнулась. Не подавая виду, она прочитала одно заклинание, затем ещё, и ещё, и ещё: костяные копья входили в грубую спину королевы, раз за разом, всё глубже. Брассика крикнула, чтобы все отбежали к стенкам зала, а сама прочла заклинание костяных шипов. Раны на толстых ногах оказались слишком велики, гоблиншу подкосило, и от злорадствия Брассика пустила ещё десяток копий в её спину. Когда тело обрушилось с грохотом, девушка тотчас сбежала.

– Ты как? – спросила она у еле стоящего Маркуса.

– Жить буду, – улыбнулся в ответ мечник.

– Она ещё не сгинула!

Священник осторожно подкрадывался к ползущей королеве. Парализованная наполовину, тянувшаяся к выступу башни гоблинша громко сипела.

«Сбежать удумала, – решил Рудольф. – Ну, не в этот раз. Всё кончено»

И тут королева повернула голову к священнику. Черные маленькие глаза внезапно заплакали. Рот её, толстый и широкий, зашевелился, послышались слабые слова:

– Обмануть. Обмануть Дрекавац. Обмануть. Тебя. Обмануть.

Брассика пустила огненный череп в гоблиншу. Взрыв разорвал её на части, окатив стоявших тяжелым землистым запахом, конечностями и кровью.

Когда в зале стихло, они подошли к останкам.

– Мертва, – заключил Маркус, пошатываясь от боли.

– Неужели всё? – Атропа не верила своим глазам.

Сверху загудело, посыпалась пыль с потолка. В коридоре послышались множество топающих ног.

– По нашу душу, братцы и сестры, – заметила Атропа. – Убежать бы отсюда. Брассика?

– Прыгаем в башню, – ответила она.

– А вдруг полетим куда-нибудь не туда? Вдруг это башня для гоблинов?

– Выбора нет. Как только выберемся из мистического пути, бросайтесь кто куда.

Гоблины ворвались в зал, яростно вереща. Серебристые балахоны, шаманские бубны, факелы и валашки, медвежьи шкуры поверх розоватой кожи – масса смешалась и бурлила, как море в бурю. Увиденный труп королевы заставил их всех замереть.

Пользуясь заминкой, четверо побежали к башне.

– Стойте, я заберу жезл, – Брассика метнулась за оружием. Её тут же попробовали пронзить градом копий. Некоторые гоблины хотели подойти к ней, но останки королевы зачарованно сковывали их движения

Рудольф, вернувшийся за девушкой, схватил её за руку, из последних сил побежал к башне. Нога споткнулась об выступ, и вдвоем они понеслись головой вперёд, к пентаграмме башни.