Толком найти ей ничего не удалось. Размерами и формой яйцо действительно походило на страусиное, но на этом все сходства заканчивались. Просмотрев, наверно, пять сотен картинок, Ивета не нашла даже близко подходившую расцветку, к тому же нигде не говорилось о том, что яйцо само по себе может быть горячим, словно его только что вытащили из микроволновой печи.

Вскоре Ивета отчаялась и уже хотела закрывать ноутбук, но вдруг кровать тряхнуло, да так сильно, что девочка почувствовала толчок, словно кто-то вдруг запустил землетрясение, но спустя пару мгновений передумал и выключил его.

Вздрогнув, Ивета испуганно вскочила с постели и отошла от кровати как можно дальше, прижавшись спиной к стене и примяв висевшие на ней рисунки.

Яйцо вибрировало, а от его поверхности поднимались жидкие струи пара, словно на его поверхности испарялась вода. Испугавшись за то, что нагревшаяся Штуковина своей температурой может поджечь простыню, отчего может начаться пожар, девочка уже хотела что-то предпринять, а именно вышвырнуть его в окно, но не успела. Яйцо свалилось на пол, и по скорлупе от удара прошла паутинистая трещина.

На несколько секунд все затихло, но потом Штуковина завибрировала снова, с такой силой, что девочка почувствовала это через пол, и вдруг от яйца отвалилась часть и из нее высунулся хвост, похожий на тот, какими обладают рептилии. После от Штуковины отвалилось еще несколько кусков, и вот перед Иветой появилось странное существо.

Зверь был точно такого же цвета, как скорлупа – пустынного с пятнами и полосами изумрудного цвета, и был похож на ящерицу, но что-то в нем было такого, что сказало девочке, что это существо явно не принадлежит ни одному виду, известному современной науке.

– Тря-я-я! – издало протяжный звук странное создание, а после посмотрело на Ивету.

Глаза у вылупившегося незнакомца были прозрачно-зеленоватыми и обладали темно-фиолетовыми кошачьими зрачками.

– Ты кто такой? – спросила Ивета у существа, хоть и понимала, что ответа от него вряд ли можно добиться.

Незнакомец же моргнул, после чего повернул свою голову по направлению к выходу из комнаты. Проследив за его взглядом, Ивета заметила сидевшего в дверном проеме Принца. Тот не выглядел напуганным, а скорее… удивленным. Изучив нежданного визитера, домашний питомец выпрямил все четыре лапы и быстро засеменил по коридору в ту сторону, где находилась ведущая на первый этаж лестница.

И вдруг существо побежало за ним к выходу, но очень косолапо и медленно, неуклюже переваливаясь с одного бока на другой. Перепрыгнув через него, Ивета захлопнула дверь, после чего быстро залезла на кровать и сверху вниз глянула на того, кто появился из Штуковины. Светлая шкура незнакомца еле заметно переливалась на свету, и только тогда девочка заметила, что она была покрыта очень мелкой чешуей.

Развернувшись, существо на своих четырех лапках посеменило в центр комнаты и в какой-то момент, чуть задрав голову, вновь издало свое «тря-я-я!», после которого на Ивету словно снизошло озарение. Пройдя по кровати и все еще боясь спускаться на пол, девочка добралась до книжной полки и, просмотрев названия, нашла нужную.

«Энциклопедия фантастических зверей».

Раскрыв ее на странице, где указывалось содержание, Ивета нашла нужный раздел и его страницу. Пролистав на нее, девочка увидела большую картинку и название, выведенное красивым шрифтом, словно кто-то написал название рукой.

– Драконы, – прочитала Ивета, после чего перевела взгляд на вылупившегося из Штуки незнакомца.

Услышав девочку, зверек перевел на нее свои круглые глаза, издал возглас, а после неуклюже двинулся к теннисному мячику, валявшемуся рядом с ножкой письменного стола.

– Невозможно, – прошептала себе под нос Ивета, после чего опустила взгляд на энциклопедию, которую ей подарила Алиса лет пять назад на Рождество, и начала читать.

«Драконы – древнейшие твари, сказания о которых являются основами множества сказочных историй. Они – величественные рептилии, извергающие из себя огонь, огромные и сильные, умные и хитрые, гордые, и зачастую жадные существа. Драконы бывают урожденными, то есть вылупившимися из яйца, или же проклятыми, как например великан Фафнир из скандинавской мифологии. Также в некоторых историях их подразделяют на добрых и злых, но так конкретно разделять этих существ нельзя.

Все драконы – отшельники, но не все они не любят людей. Единственное, что можно сказать точно обо всех представителей данного вида – они страшные гордецы. Главнейшая ошибка при встрече с драконом – не проявить к нему должного уважения. Даже добрый дракон может навредить человеку, если тот станет ему грубить. Злой же непременно захочет вас съесть, и потому, если вы не герой и не владеете волшебным мечом, то лучший способ – сыграть на его самолюбии. Начать лебезить, восхвалять его достоинства, воспевать его могучий вид и силу, и тогда самовлюбленный дракон может слишком увлечься похвалами и дать вам шанс на то, чтобы ускользнуть.

Видов драконов так же насчитывается большое множество: лесные, горные, равнинные, водные, подземные, серебряные, медные, золотые, и это лишь самые известные, но самыми великими обычно принято считать золотых драконов, ибо они – вершина их расы. И они такими становятся не сразу после рождения, а перевоплощаются, когда достигают определенного уровня мудрости и силы, так что золотые драконы считаются у них как эдакие вожаки, которые в случае необходимости своим величием могут сплотить остальных сородичей под своим могучим началом»

На этом страница закончилась. Листнув следующую, Ивета вновь увидела большие картинки драконов, а рядом с ними значились названия и описания. Быстро пробегая глазами по тексту и листая страницы, Ивета увидела десятки различных драконов, но не нашла ни одного, какой походил бы на того незнакомца, что гонял лапой и пытался разгрызть беззубыми деснами ее теннисный мячик.

Понаблюдав некоторое время за существом, Ивета все же решилась и слезла с кровати, чтобы «познакомиться» с ним. Приблизившись к дракончику, она присела на корточки и коснулась его. Несмотря на то, что в тот момент она его еще немного побаивалась, все же в девочке после этого прикосновения появилась приязнь.

Ощутив, что до него дотронулись, зверек повернул свою голову и, взглянув на Ивету, ткнулся ей своим носом в руку, после чего приязнь заметно окрепла.

Из всего прочтенного в книге Ивета выделила несколько пунктов, и один из самых главных тот, в котором говорится, что драконы с самого рождения сразу же начинают питаться мясом, но не сырым, поэтому, так как огонь извергать они начинают не сразу, первое время им нужно готовить, чем обычно занимаются их матери.

Решив начать с этого, Ивета подняла дракона на руки и понесла его на первый этаж на кухню. Пока она шла, дракончик даже не думал сопротивляться и, болтая хвостом, словно маятником, оглядывался по сторонам с таким видом, будто у него плохое зрение, а когда девочка спускалась по лестнице он вдруг лизнул ее руку своим шершавым кровава-красным языком.

Девочка решила, что он так проявляет симпатию и хихикнула, но на самом деле этот жест был намного серьезнее, о чем Ивета еще узнает в будущем.

Преодолев лестницу, девочка вместе со своим новым питомцем прошла мимо обеденного стола и открыла дверцу холодильника. Взяв контейнер с запеченным в грибах мясом, Ивета прошла к миске Принца, которого нигде не было видно, и отпустила дракончика рядом с ней. Выбрав небольшие кусочки мяса, она уложила их в пустующую посуду.

Поведя носом, зверек склонился над едой и выбрал один кусочек. Съев его, он несколько секунд не двигался, а потом принялся за остальные.

– Вот и славно, – сказала ему Ивета. Некоторое время она молча наблюдала за своим гостем. – Наверно, теперь тебе нужно придумать имя.

«Драконом» ей называть это создание не хотелось, слишком банально, и она внимательно осмотрела существо, обратила внимание на пропорции его тельца, белый цвет чешуи, и тут ей вспомнилось, как он кружился над теннисным мячиком и имя пришло на ум само собой.

– Как тебе… Метель?

Подняв голову, дракончик издал свой возглас, и Ивета, не зная как, поняла, что он согласился.

– Видимо, и правда смышленый, – удивилась девочка. – Ты что, понимаешь меня?

Метель вернулся к своей трапезе, а в ответ шлепнул ее хостом по ноге.

– Интересно.

В этот момент в коридоре послышались шаги, и Ивета едва не поседела от испуга.

Растерявшись, девочка повернула голову по направлению ко входу, да так резко, что у нее даже что-то хрустнуло в шее. Предпринять она ничего не успела, зато в голове у нее за эти миллисекунды успела пронестись целая прорва мыслей. Она определенно не хотела, чтобы кто-то кроме нее знал про Метель, хотя бы первое время. Даже отец.

Несмотря на то, что они с дракончиком были «знакомы» всего полчаса, девочка успела к нему немного привязаться.

Если отец увидит зверька, то он, как и все скучные взрослые, сразу же начнет звонить куда-нибудь в службу государственной безопасности, а те в свою очередь примчаться к ним на своих черных фургонах, заберут Метель и будут его исследовать в своих ужасных лабораториях.

Спустя мгновение на кухню зашел Артур. Увидев испуганное выражение на лице дочери, он остановился, нахмурился, и сказал:

– Привет. Что-то случилось? Вид у тебя такой, словно ты привидение увидела.

И правда, кровь отхлынула от лица девочки, а глаза были округлены, словно две серые монетки.

– Н-нет, – на секунду позже, чем следовало бы, ответила она. – Просто не слышала, как ты зашел, и испугалась. От неожиданности.

– Ясно, – он прошел к столу и взял стакан. – Что делаешь?

Обратив свой взор на пол, девочка не увидела Метель, дракончик куда-то исчез. На краткие мгновения Ивета решила, что существо было лишь галлюцинацией, чудным фокусом ее разума.

«Все-таки тот удар головой о стол не прошел бесследно», – вдруг решила она (к слову, испытав при этом сильную грусть).

– Убирала миску Принца.

– Ты его кормишь нашим ужином? – заметив рядом с дочерью контейнер, удивился Артур.

– Решила немного его побаловать, – нервно хихикнула Ивета, вставая с корточек и не переставая думать о пропавшем драконе.

– Тогда, надеюсь, у нас сегодня вечером будет не сухой кошачий корм.

В этот момент Ивета заметила Метель. На секунду она удивилась и не верила своим глазам, которые будто бы снова над ней насмехались, но потратив несколько мгновений на размышления, девочка поняла, что произошло.

Как оказалось, дракончик вовсе никуда и не исчезал. Он замаскировался, словно хамелеон, поменяв цвет своей шкуры, и крался мимо ног Артура. Остановившись и обнюхав его штанину, дракончик глянул на нее своими зелеными глазами, а после тихо, словно паук, и косолапо засеменил в сторону выхода с кухни.

Вскоре он скрылся где-то в гостиной.

– Нет, конечно нет, – ответила Ивета, постаравшись взять себя в руки.

– Кстати, насчет этого, – устало выдохнув, через несколько секунд сказал Артур. Подойдя к холодильнику, он открыл дверцу и заглянул в него. – Только сейчас я вспомнил, что забыл после работы заехать в продуктовый магазин. Запасы наши оскудели с прошлой субботы. Ты поедешь?

– Я себя нехорошо чувствую, – подумав секунду, отказалась Ивета. – Еще с самой школы. Хочу немного вздремнуть.

Обычно девочка никогда не отказывалась провести время с отцом, поэтому Артур ни на секунду не усомнился в правдивости ее заявления и кивнул.

– Хорошо. Тогда, буду примерно через час, – захлопнув дверцу, он проверил наличие ключей от машины в своем кармане, а затем направился к выходу.

Ивета его проводила.

– А что именно тебя беспокоит? – обуваясь, обеспокоенно поинтересовался отец. – Может, тебе купить какие-нибудь лекарства?

– Нет, не нужно, – благодарно улыбнулась девочка. – Это обычные недомогания, нужно просто поспать, и все пройдет.

Вдруг наверху послышался какой-то грохот, словно что-то уронили.

– Что это?

– Наверное, Принц, – пожала плечами Ивета, прекрасно понимая, что это не он.

Кивнув, отец вышел наружу и закрыл за собой дверь, а Ивета после этого сразу же ринулась в сторону лестницы. Поднявшись наверх со скоростью ветра, она прошла прямо по коридору, взглядом ища Метель.

Обнаружила его девочка в ванной комнате. Зверь сидел на раковине, рядом с которой на кафельном полу валялся каким-то образом не разбившийся стеклянный стакан. Около Метели же лежала ее зубная щетка, вся обслюнявленная и измятая деснами дракончика.

Сам зверек в этот момент стоял над упаковкой зубной пасты и тыкал в нее своими лапками.

– Что ты тут делаешь? – спросила у него Ивета, взяв свою щетку щипком пальцев и выбросив ее в мусорное ведро.

Подняв с пола стакан и поставив его на раковину, девочка забрала у Метели тюбик. Тот не захотел его отдавать и сжал его между своими деснами, но из-за отсутствия зубов не смог его удержать.

– А я думала, ты умный!

– Тря-я-я! – ответил Метель что-то на своем.

Подхватив его на руки, Ивета вынесла зверя и закрыла дверь.

Как и обещал, Артур приехал примерно через час. Ивета в это время была вместе с драконом в своей комнате, и отец ее не побеспокоил. Вниз девочка спустилась только после того, как папа позвал ее готовить ужин.

Убедившаяся в том, что Метель действительно достаточно умен и прекрасно понимает ее, Ивета настоятельно попросила зверя не шуметь и не показываться на глаза никому, кроме нее, до той поры, пока она не придумает, как ей лучше поступить в сложившейся ситуации.

Ужин прошел тихо и почти без разговоров, причем на беседу не были настроены ни одна из сторон. Девочка была слишком захвачена (что неудивительно) своим тайным происшествием и мысленно пребывала на втором этаже в собственной спальне, а Артур настолько устал за весь день, что едва не клевал носом в тарелку.

Но когда с ужином было покончено и Ивета принялась мыть посуду, отец не стал изменять своему обычаю. Заварив большую чашку молотого кофе, он с немного угрюмым видом направился к себе в кабинет.

Ивета же, убравшись и приведя кухню в порядок, торопливо ретировалась в свою спальню.

Когда она вошла внутрь и заперла за собой дверь, то увидела Метель сидевшим на подоконнике. Обернув свои лапы хвостом, словно кот, он увлеченно смотрел в окно на улицу, окутанную вечерней тьмой, которую рассеивал лишь свет придорожных фонарей, и даже не обратил внимания на то, что дверь отворилась.

– Я же просила тебя быть осторожнее. А вдруг зашел бы мой отец, а не я?

Только тогда дракончик посмотрел на нее и, моргнув, перевел свой взгляд обратно к окну.

Ивета долго не могла уснуть и ворочалась с бока на бок, но в какой-то момент ее веки все же смежились, и тогда она наконец забылась, но ей то время, что она проспала, показалось лишь щелчком пальцев.

Метель до первого часа ночи сидел на подоконнике, но потом, когда девочка уже полчаса как спала, перебрался к ней в кровать и свернулся калачиком в пятнадцати сантиметрах от Иветы.

Когда она пробудилась на десять минут раньше будильника, то лежала спиной к дракону и поначалу его не заметила. Глубоко зевнув, она приложила ладонь ко лбу, и первые полминуты ей потребовались на то, чтобы восстановить вчерашние воспоминания. Когда же он все вспомнила и села, то увидела сбоку от себя мерно посапывавшего Метель.

Поднявшись с кровати, она походила взад и вперед по комнате, подумывая о том, чтобы остаться дома, сославшись на то, что ей вновь стало плохо, но делать этого не стала. Во-первых, она подозревала, что отец может предпринять что-нибудь такое, что ей не подойдет, а во-вторых, девочка вновь ощущала внутренний голос, который говорил ей, что нужно идти на учебу.

В конечном итоге прислушавшись к нему, Ивета переодела домашнюю одежду, сменив ее на футболку темно-кофейного цвета, синие джинсы и оливковые кеды, а в тот момент, когда она брала обувь в руки, чтобы отнести их к порогу дома, проснулся Метель.

– Мне нужно уехать. Скоро буду, и заодно пока подумаю, что мне с тобой делать. Чуть позже принесу тебе что-нибудь поесть. Не шуми и сиди тут.

Когда она вышла и плотно затворила за собой дверь, дракончик широко зевнул и положил голову на сложенные рядом лапы.

Спустившись, Ивета поставила чайник кипятить воду и засунула в тостер несколько кусков хлеба. Когда спустился отец и пожелал дочери доброго утра, они уже были готовы и от них поднимался незаметный глазу пар, заставлявший воздух над ними чуть мерцать. Ответив отцу, Ивета бросила на каждый кусок хлеба по кусочку масла, посыпала сахаром, а после принялась варить овсяную кашу.

Когда они оба позавтракали, то принялись собираться.

– Ты идешь? – выйдя за порог, спросил у дочери Артур, которая чуть замешкалась у дверей.

– Да, просто я забыла телефон! – пытаясь «спохватиться» как можно натуральнее, воскликнула Ивета. – Сейчас, я мигом!

– Хорошо, – кивнул Артур, и девочка торопливо ушла и не могла увидеть того странного взгляда, что бросил ей вслед отец.

Быстро поднявшись наверх, Ивета вернулась к себе в комнату и, расстегнув рюкзак, вытащила из него сверток с несколькими сосисками.

– Вот, приятного аппетита, – положив их на пол за кроватью на то место, которое было не видно со стороны входа.

Дракон, посмотрев на нее, издал свое «тря-я-я!», но на этот раз гораздо тише, чем прошлым днем, и, зевнув, продолжил дремать.

– Как хочешь, – фыркнула Ивета, покинула спальню, и вернулась к отцу.

Дорога до школы пролетела незаметно и прибыли они за целых двадцать пять минут до начала занятий.

– Мне сегодня опять придется задержаться, дочка, – поставив машину на сцепление, уведомил Ивету отец. – Хочу как следует поработать и все сделать, чтобы на выходные быть полностью свободным.

– Я понимаю. Конечно, – кивнула девочка и, быстро чмокнув в колкую щеку родителя, вышла из автомобиля.

Поправив лямки рюкзака и откинув челку со лба, она направилась к входу. Быстро преодолевая толпы учеников, Ивета нашла свой класс и, войдя в аудиторию, сразу же заметила Алису. Та, по всей видимости, опередила ее всего лишь на пару минут и только раскладывала свои вещи на парте.

И в этот момент ее внутренний голос вновь сделал подсказку, и Ивета поняла, что она хочет сделать следующим чередом.

– Привет, – заметив ее, поздоровалась Алиса. Посмотрев на подругу несколько мгновений, она отметила. – Выглядишь немного помятой. Опять поздно легла? Сколько я тебе повторяю, что здоровый сон – залог здоровья.

– Не единожды, это уж точно, – чуть улыбнувшись, сказала Ивета. – Но чувствую я себя хорошо, – времени до начала урока было предостаточно, поэтому она решила поговорить с ней сразу и не отгладывать. – Помнишь, я тебе вчера говорила насчет того, чтобы пойти ко мне сегодня с ночевкой?

– Да, конечно, – кивнула Алиса, взяв зеркальце и взглянув на свое отражение. – Я уже даже поговорила с родителями, они меня отпустили. А что твой отец. Не против?

– Ох, – выдохнула Ивета. – Забыла спросить. Позвоню ему после занятия. Но я почти уверена, что он согласится.

– С тобой все в порядке? – посмотрев на нее взглядом «я что-то подозреваю», обеспокоенно поинтересовалась подруга. – Уж что-то, а забывчивости и… рассеянности я за тобой раньше не замечала.

– Рассеянности?

– Ты надела футболку задом наперед.

– Зараза! – обратив внимание на это и поняв, что подруга права, прошипела Ивета.

– Так что с тобой?

– Все нормально, просто… – высунув руки из рукавов, перевернув футболку и убрав их обратно, принялась туманно объяснять девочка, – кое-что произошло.

– Что? – глаза Алисы в мгновение вспыхнули интересом.

– Я пока не могу тебе рассказать, – покачала головой Ивета. – Это лучше показать.

– О чем ты говоришь? – не понимая подругу, вновь спросила Алиса.

– Я же сказала, что не могу объяснить. Ты должна увидеть все собственными глазами.

И, не дожидаясь ответа, Ивета ушла к своему облюбованному месту рядом с окном. Усевшись за парту, она, чувствуя на своем затылке буравящий взгляд Алисы, облокотилась на стол и положила подбородок на сплетенные пальцы рук, сформировавшие собой что-то вроде моста. Уже на тот момент Ивета предполагала, что день выдастся насыщенный, но даже представить себе не могла, насколько.

Еще того не зная, она уже встала вместе с Алисой на тропу, которая поведет их обеих в далекие, удивительные земли.

Настала пора приключений, и не только у них одних.

Глава IV

Шизданы

Держа в правой руке волшебную палочку, Йапенгир поправил чуть сползшую на лоб шляпу, смотря одновременно с этим на горстку черной пыли, лежавшей на земле на той части поля, что крестьяне уже выкосили. Эта пыль – единственное, что осталось от Призрачной Девы после того, как венифик провел обряд.

Отдышавшись несколько секунд, волшебник убрал палочку, и вместо нее достал несколько пробирок и собрал в них пыль, которая являлась редким ингредиентом, применяемым для некоторых заклинаний и добавляемым в сложные варева.

В ушах мага все еще стоял пронзительный визг Девы, который та издала за миг до того, как превратиться в горстку праха.

Уж что-что, а встречи с призраками Йапенгира не очень радовали, поэтому он хотел скорее вернуться в деревню и выпить горячего чая с листьями мелта моанле, что с таворсийского переводится как «мягкая мята». Но сделать ему это удастся только вечером, так как спустя несколько минут эти грезы вытеснили у него из головы более важные мысли.

Обернувшись, Йапенгир поднял с земли чуть почерневшую серьгу-артефакт, с помощью которой ему удалось изгнать Призрачную Деву (и благодаря этому уменьшить силу магии, которая подпитывает ожог, от которого излечивался Огген), и оставил ее себе, решив дождаться случая, когда ее удастся показать кому-нибудь другому из его братства. Йапенгиру было очень любопытно узнать то, какой таворсийке принадлежало это украшение, из которой в итоге вышла такая мощная Призрачная Дева – самая сильная, что когда-либо встречалась магу за целых сто пятьдесят с небольшим лет жизни.

Продув ее от земли, Йапенгир убрал поблекшую серьгу, после чего вышел на дорожку и двинулся обратно в Стредигот-Ликоу.

Микен принял весть о том, что маг избавил их от лиха, с большой радостью, и восхищенно поблагодарил венифика, еще раз напомнив, что двери его дома, да и всей деревни открыты для него во все часы всех времен года.

– Рад, что смог помочь, – кивнул волшебник, после чего Микен ушел сообщить своим людям, что угроза миновала и можно возвращаться к работе.

Йапенгир же решил проведать Оггена, так как пришло время обновить компрессы. Вдобавок к этому маг решил сделать еще кое-что, а именно – окурить комнату мальчика дымом «Трех колец», обладающим лечебными магическими свойствами.

Прихватив из повозки свою гальи, Йапенгир быстро почистил ее щеткой, а после взял мешочек с травами, огниво, недочитанную книгу, и направился к дому Осота.

Жители настороженно посматривали на мага и некоторые из них делали это с неприязнью. Такие люди, не знавшие всей правды, считали, что именно венифик привлек на их земли лихо, что напало на мальчика.

Йапенгир знал об этом, но ничего не предпринимал. Такова уж природа людей, каким бы ты ни был, все равно в чьих-нибудь глазах станешь плохим. Переубеждать и пытаться понравиться всем – пустая трата времени, и венифик это прекрасно знал.

Половину своей жизни он бродит по землям Мителина, Энкинлера и Агнедола, и его везде встречают по-разному. Кто-то безразличен, другие учтиво приветствуют его и радуются прибытию венифика, или же шарахаются в сторону, смотрят на волшебника с презрением, страхом и злобой, словно он прокаженный, и сплевывают себе под ноги, будто внезапно их рот наполнился грязью.

Чувствуя на себе множество взглядов и не обращая на них внимания, Йапенгир приблизился к дому Оггена и постучал в дверь. Ему отперла Золия, мать мальчика.

– Добрый день, мастер венифик, – приветствовала его женщина. Не дожидаясь ответа, она продолжила, предвидя вопрос мага. – Осот в спальне, смотрит за Оггеном.

– Благодарю, – кивнул волшебник, после чего прошел в дом и направился к комнате мальчика.

Войдя внутрь, он увидел Осота – тот сидел над постелью своего сына и чистил небольшим ножичком ногти. Услышав звук открывшейся двери, мужчина повернул голову в сторону пришедшего Йапенгира. Потратив несколько секунд на то, чтобы сфокусироваться на маге, несчастный Осот поприветствовал его.

– Здравствуй, – кивнул волшебник, подходя ближе. – Ваш вид меня немного беспокоит, Осот. Вам нездоровится?

– Я не спал всю ночь, – отозвался мужчина, отведя взгляд и скрыв чуть одутловатое лицо и темные круги под глазами. – Бродил по деревне до той поры, пока луна не начала склоняться к горизонту, а потом сел рядом с Оггеном и не поднимался. У меня немного болит голова, но это пустяк, – крестьянин несколько секунд молчал, после чего грустно сказал. – Я ничего не могу сделать.

– В этом вы не правы, Осот, – покачал головой Йапенгир, приблизившись к мужчине. – Вы не можете помочь своему сыну, это так, но можете навредить себе. Огген поражен магией и лечение моими компрессами заключается в том, что они вытягивают ее и позволяют ранам затянуться. Мальчик сейчас – источник волшебной силы, и он распространяет ее вокруг себя, словно невидимый свет, и вы попадаете под ее воздействие. Вы не спали ночь и не провели в оной комнате и суток, а выглядите так, словно неделю брели по степи без воды и еды. Если так дальше пойдет, спустя несколько дней вы впадете в беспамятство и вам станет так же плохо, как Оггену сейчас. Скорее всего, даже еще хуже.

– Но как же вы?

– Я венифик, Осот, магия у меня внутри, течет по жилам вместе с кровью. Она не может навредить мне, это равносильно тому, что пытаться отравить змею ее же ядом. Вам же я могу помочь уснуть, притом так крепко, что вы восстановите все свои силы и будете чувствовать себя превосходно. Запомните, хороший крепкий сон – одно из лучших лекарств.

Положив принесенные с собой вещи на кровать и вытащив из внутреннего кармана пробирку, Йапенгир откупорил ее и, выхватив палочку, направил ее кончик к горлышку и прошептал заклятие. Когда пробирка наполнилась желтоватым свечением, волшебник заткнул ее пробкой и протянул Осоту.

– Лягте на свою постель, откупорьте ее и подышите над пробиркой. Подействует моментально, так что будьте аккуратны и не ударьтесь обо что-нибудь головой.

– Долго я буду спать? – приняв ее чуть трясущейся рукой, спросил мужчина.

– Не знаю, – искренне ответил волшебник. – Может час, может полдня, а может неделю. Зависит от того, насколько вы устали. Но не беспокойтесь – это абсолютно безопасно. К тому же, я могу разбудить вас с помощью волшебства, так что будьте покойны и не волнуйтесь.

– Благодарю, мастер Йапенгир, – посмотрев на врученный предмет, он поднял взгляд на венифика. – Если честно, не знаю, зачем вы столько сделали и продолжаете делать для нас, откладывая при этом свои дела. Я всегда думал, что таворсы, а в особенности венифики, холодны к людям и их проблемам, так как считают себя намного величественнее, умнее и мудрее. Особенно по отношению к таким, как мы… к крестьянам, – произнесено это слово была с такой злобой, что и передать нельзя.

– Вы вновь правы и неправы одновременно, Осот, – добродушно улыбнувшись, ответил Йапенгир. – Большинство моих родичей и собратьев в ордене и правда считают людей ниже себя, но не из презрения, а потому, что вы самый молодой народ среди всех. Почти все таворсы любят людей, ваши предки спасли наших во Вторую Великую Войну, иначе именуемую как Война Двух Сторон, спасли от тотального уничтожения, и мы вам этого никогда не забудем, но все же ваш народ еще слишком молод и неопытен, а познания намного скуднее, но в этом нет ничего страшного. Дети всегда просвещены меньше взрослых, но это не значит, что они глупы – просто неопытны. Все-то у вашего королевства еще впереди.

– Да, но лишь у высших слоев, – горько усмехнулся Осот. – И вы прекрасно понимаете, что я говорил об этом. Мы – крестьяне. Рождаемся в полях, и умираем там же.

– Это так, – кивнул Йапенгир, – но все же у всех должно быть свое место. Если бы вы не растили еду, то все страдали бы от голода, а если бы не было солдат и королей, то вас всех бы разграбили и увели в рабство. Несмотря на ваше низкое положение, вы очень важны.

– От этих слов становиться лучше лишь господам, что спят в пуховых перинах и не машут изо дня в день косой под палящим солнцем, – продолжал стоять на своем Осот. – Ваши слова справедливы, но мне от них не легче. Вам проще рассуждать об этом, когда вы не на месте таких, как я, как и нашим правителям. Волк, поедающий овцу, тоже знает о том, что каждый должен быть на своем месте и выполнять данную ему роль, но попробуйте добиться того же понимания от овцы, которой грызут ногу. Я понимаю то, что в этом мире должны быть сильные и слабые, не может быть такого, чтобы все были королями и богачами, но не все так просто.

Дело в том, что у нас отсутствует выбор. Я могу быть сильным, даже умным, но если я родился крестьянином, то каким бы я выдающимся ни был, я всегда останусь крестьянином. А сын лорда, каким бы слабым глупцом и пропойцей он не стал, всегда будет сыном лорда. Мы, взрослые люди, прожившие больше половины жизни, должны биться лбом о пол, целовать сапоги и называть «ваше превосходительство» принцев, у которых еще даже бороды не растут, и подвергать себя прочим унижениям, и все лишь потому, что этому ребенку повезло родиться у короля. А мой сын, каким бы умным и сильным он ни был, навечно останется полевым рабом и будет до схода в могилу гнуть свою спину в полях, чтобы надушенные, без единственного шрама на коже изнеженные принцы пировали у себя в теплых чертогах. Мир очень несправедлив, мастер венифик, но некоторым это на руку, и поэтому они не позволяют его менять и силой удерживают в узде таких, как я. Едва кто-то из нас осмеливается поднять голову, и ее тут же отсекают, в наказание и назидание другим, чтобы неповадно было.

На это Йапенгир не нашел ответа. Он никогда особо не задумывался на подобные темы, и в тот момент ему стало жаль Осота. Но он остался верен своей прежней позиции – как бы ни было это печально, чтобы построить корабль, нужно срубить деревья, хотя все же в тот момент слова крестьянина посадили в волшебнике зернышки сомнений.

– Я внемлю вашему совету, мастер Йапенгир, – спустя полминуты молчания ответил Осот, после чего устало поднялся и вышел из комнаты, не сказав больше ни слова.

Вздохнув, маг постоял еще несколько мгновений без движений, а после принялся делать то, зачем пришел. Закрыв окно, волшебник осмотрел комнату в поисках крупных щелей и нашел лишь одну – между полом и дверью. Она была очень широкой, через нее можно было просунуть два сложенных вместе пальца, и это было нехорошо.