Вириты – раса, в переводе на Общий язык означающая «люди». Самый молодой из существующих в Кунтерасе народ, и до сотого года после начала Единого Летоисчисления самый слабый, но при этом очень храбрый. Данный факт никак нельзя хранить в тайне. Несмотря на все свои многочисленные недостатки и слабости, они никогда не боялись более умных, мудрых, и сильных народов и продолжали упрямо отстаивать свои земли и своих людей, даже несмотря на то, что почти все сражения они проигрывали.

До сей поры вириты особо не отличаются ни в чем, ни в деле кузнецов, ни в деле строителей, ни в ремесле ученых или воинов. Что до магии, волшебства в их крови нет вообще, как и у элькидов и тиусонов, но, тем не менее, они все же умудрились стать не менее великим народом, чем остальные, и послужила этому еще одна война.

Причиной этому стал союз таворсов и опигленов. Дело в том, что после двухсотлетней войны, устроенной королем Иостральнешом, союз двух этих королевств окреп очень сильно. Несмотря на различность культур и прочего, они сблизились и принялись торговать между собой и перенимать друг у друга знания. Таворсы обучили их своим премудростям, а опиглены раскрывали свои познания в инженерии и архитектуре, создании оружия, брони, и прочих вещей.

Остальные народы, особенно тиусонов, начали нервничать из-за этого, но агрессии альянс таворсов и опигленов не проявлял, поэтому повода для объявления войны у тиусонов не было. Надеяться на союзников они тоже не могли, потому как беспричинным (в глазах других) нападением рисковали тем, что элькиды и другие менее могущественные, но все же имеющие свои армии народы могут примкнуть к таворсам, поэтому бездействовали.

Но потом произошло то, что все перевернуло и заставило нервничать не только тиусонов.

Земли таворсов находятся по соседству с королевством опигленов, их отделяют друг от друга холмистые равнины Ландуира, на которой произошла одна из самых кровопролитных сражений – битва за лес Вапит, в котором находится столица таворсийских земель – Интьени’Салима.

Потому, будучи в приятельских отношениях, королевские семьи решили сделать то, чего не было еще за всю историю – поженить наследников двух разных государств, принца таворсов, Олиреана, с принцессой опигленов, Задлонгир. Молодые, как считали их родичи, были созданы друг для друга. Они были одинакового роста, принц слишком низок для своего рода, а принцесса, наоборот, слишком высока для своего. Короли, поклявшиеся друг другу в вечной дружбе, посчитали этот благословением богов.

Остальные же без труда поняли, что это означает объединение двух королевств, и уже такого никто допустить не мог. Вновь началась война, которая будет известна, как Война Двух Сторон – самая жестокая за всю историю Кунтераса и до нынешних дней. Пять Земель разделились на две противоборствующие стороны. Большинство перешло в коалицию тиусонов и элькидов, немногие сохраняли нейтралитет (это были либо совсем мирные народы, или же слишком недалекие для политики, которым были без разницы игры высших сословий). Но роковым ходом стало то, что вириты присоединились на этот раз, в отличие от прошлой войны, к таворсам. Тогда они еще были очень слабым, самым маленьким и вечно угнетаемым со всех сторон королевством, но именно это решение спасло таворсов и опигленов от тотального поражения, что повергнет в шок всех остальных.

Силы были равны, но все же, несмотря на глубокие познания и незаурядную воинскую мощь тиусонов, обе стороны сражались приблизительно четыре года, а потом случилось то, что перевернуло вверх тормашками весь ход войны. Да и вообще всю истории Кунтераса. На земли Пяти Земель с Солнца обрушились десятки огненных комет, упавших в разных уголках материка, и спустя недолгое время из них вылупились существа, которых назвали драконами.

В Кунтерасе множество разнообразных и удивительных тварей, красивых, умных, сильных, добрых и злых, даже обладающих магическими свойствами, но таких как драконы, которые вбирали в себя все те характеристики, что я перечислил ранее, не было никогда. Поистине невероятные существа.

И что вы думаете? Разумеется, это происшествие сразу же было замечено. Все королевства переловили для себя тех драконов-детенышей, каких только смогли, и принялись изучать незнакомых существ. Пока те еще были слишком малы, удерживать их было легко, но спустя семь месяцев они перешли из детского возраста в подростковый, и вот тогда уже пришлось несладко. Некоторые драконы выбрались на волю, один даже сжег при побеге брата короля элькидов, когда тот отважился приблизиться к зверю, чтобы покормить его, некоторых убили, пока они совсем не окрепли, а их шкура не огрубела. Никому не удалось их как следует изучить и использовать, никому… кроме людей.

Видимо, было что-то в виритах особенное, какая-то внутренняя сила, быть может, или что-то еще, но покорились драконы лишь людям. Поняв спустя несколько лет, когда они выросли до исполинских размеров (это держалось в строжайшем секрете, никому не было известно, что такие существа растут и набираются сил под крылом недооцененных виритов), люди поняли, что их новые друзья смогут помочь им наконец-то сбросить оковы и стать независимым уважаемым государством.

В то же время, пока вириты притихли и почти прекратили участвовать в военных действиях, тиусоны и их союзники начали систематически побеждать в сражениях, что подняло их боевой дух, и тогда они принялись атаковать всеми силами своих врагов, но в то же время не забывали и про хитрость и стратегию.

В 137 году после начала Е.Л. они перешли к кульминации (как они тогда считали), прибегнув к уловке. Дело в том, что столица Елкинлера, царства опигленов, крепость Увал-Гораст, в простонародье называемая еще как Поднебесный Город, неприступна для земных атак. Она находится высоко в горах и настолько огромна, что без труда может вместить в себя более пятисот тысяч воинов, и это без учета мирных жителей. Хоть Катарат II, король тиусонов в то время, и был очень самоуверенным и убежденным в явном превосходстве своей и дружеских армиях, он все же понимал, что атаковать Увал-Гораст, когда там находится вся мощь таворсов, опигленов и их немногих союзников будет очень неблагоразумно, они решили обмануть врагов.

Тиусоны отправили несколько тысяч воинов атаковать Интьени’Салима и подкупили разведчиков, чтобы те донесли таворсам, что на их столицу движется армия, состоящая не из нескольких тысяч, а из двух сотен тысяч воинов и осадных орудий, способных сжечь их дражайший лес Вапит дотла. Испугавшись, таворсы запросили помощи у опигленов, и больше половины находившейся в крепости армии немедля выступила в столицу таворсов.

Катарат II же в свою очередь, пока его немногочисленный отряд терзали на севере, выдвинулся с основными силами с запада и со всей своей мощью атаковал Поднебесный Город. Крепость пала, город предали огню, и в процессе битвы погибла принцесса Задлонгир от меча одного из самых жестоких и сильных воинов в истории до сей поры, великого мастера Коно.

Когда подвох раскусили, основное войско таворсов уже никак не успело бы добраться до Увал-Гораста. Переход многотысячной армии от леса Вапит до гор занял бы почти две недели, а на тот момент армия Катарата находилась от крепости в двух днях пути.

Когда королю опигленов пришла весть, что Поднебесный Город пал и его дочь была убита, он, несмотря ни на протесты некоторых своих приближенный, ни на свои эмоции, отказался выступать обратно. Этого враги и ждали, и я согласен с Ольгердом (тогдашний король опигленов). Если бы они вместе с таворсами двинулись отбивать замок, во время штурма больше половины воинов пало бы, и тогда война была бы проиграна.

Посовещавшись со своим другом, королем таворсов Вильорделем, и венификами, Ольгерд принял, на мой взгляд, умное и мудрое решение. Они стянули все свои войска к Интьени’Салима и укрепили лес с севера, запада, и особенно с юга, и принялись выжидать.

Узнав о том, что противники не направились отбивать Увал-Гораст и сосредоточили свои силы на территории, прекрасно известной таворсам, просчитавшийся Катарат понял, что его план провалился. Когда он отправил письмо в Филдор Вастиду, столицу Дунгарда, царства тиусонов, то велел оставшимся резервным войскам, в числе которых был отряд великанов и множество других неразумных тварей, выступать и атаковать лес с северной стороны и выдавить их на юг в сторону основной армии, зажимая противника таким образом в клещи.

Спустя четыре дня Катарат покинул Поднебесный Город и выступил к южной стороне королевства таворсов.

В это время семь дней спустя армия пересекла реку Стинес-Огильине, служащую естественной границей между Дунгардом и Митэлином, королевством таворсов, прошла по опустошенным землям и ударила в северную часть леса Вапит. Неожиданно быстро сдавшись, войска Ольгерда и Вильерделя с минимальными потерями начали отступать в лес. Упоенные такой легкой победой и не заметив подвоха, они принялись теснить их вглубь леса. Это стало роковой ошибкой.

Не допустив больших жертв со своей стороны, знающие лес таворсы вместе с опигленами обогнули их и преградили выход из чащ со всех сторон. Там армию Катарата постиг настоящий кошмар, который им устроили венифики своим колдовством. Самые высокие во всем Кунтерасе деревья леса атаковали врагов, загоняя их в топи, разные чудовищные твари по велению ученых-магиков нападали и терзали отряды, высланные на разведку, ядовитые облака дурманили головы воинам Катарата, сводя их с ума… и много еще чего, даже более ужасного, чем это.

Проведя в лесу два дня и поняв, что если они не выберутся, то их всех разгромят, они попробовали вырваться и набрели на подготовленные и прекрасно знающие те места отряды таворсов, которые атаковали их с земли и с деревьев, и потерпели поражение. Взяв в плен всего лишь шестую часть от всего войска, они их заперли в Интьени’Салима и принялись готовиться к главному сражению. На тот момент основное войско во главе с Катаратом и королем элькидов, Ульфредом, были в двух днях пути от леса и уже приближались к холмистым равнинам Ландуира, быстро покоряя при этом оставшиеся небольшие города и крепости (большинство которых сразу же сдавались, завидев полчища врагов).

Возможно, было бы разумнее засесть в таворсийском городе и защищать его с помощью магии, но после нападения на свой город и смерти своей старшей дочери Ольгерд просто не мог отсиживаться, и, заручившись поддержкой своего друга Вильерделя, они решили драться, и если уж и проиграть, то грандиозно, так, чтобы их след остался навечно в истории.

Спустя два дня они уже стояли наготове огромной армией, всей, что осталась в расположении таворсов и опигленов. Когда же подошла армия Катарата, начался великий бой. Первые несколько часов явного преимущества не было, потери были примерно одинаковы с каждой стороны, но потом сконструированные лучшими инженерами элькидов катапульты начали швырять огненные шары, и лес загорелся.

Такой ход пошатнул боевой дух таворсов. Их запасной план отхода теперь не мог состояться, деревья полыхали, словно подожженные факела. Венифики пытались помешать возгоранию с помощью магии, но большинство шаров все же попадали в цель, плюс магов постоянно отвлекали наземными атаками. Потери армии опигленов и таворсов выросли. Катарат, не принимавший участия в сражении и наблюдавший за всем издали уже практически праздновал победу, слушая звуки битвы, в которой они одерживали верх, но тут произошло то, что в корне изменило ход войны.

С запада прибыли сторонники армии, оборонявшей лес. Грянуло войско виритов. Оно было небольшим, всего тридцать тысяч пеших воинов, среди которых десять тысяч были копьеносцами, пять тысяч лучниками, а остальные мечниками, и четыре тысячи конных всадников. Ничего особенного по сравнению с остальными, но… в их авангарде были драконы.

На самом большом цвета пустынного песка и облаченного в броню, которого прозвали Гасиохиром, сидел король людей, Дариэн, первый в истории всадник, оседлавший этих зверей. Рядом с ним восседали на трех драконах поменьше (Гасиохир был самым огромным из когда-либо существовавших, который прожил около трехсот лет), его сыновья. Старший Велиот на Водном Фхатисте, средний Сирил на лесном Шларионе, и младший Золен на пустынном (как у отца, но поменьше) Эндагроте. И они перевернули ход битвы, ибо драконы – сила невероятной мощи.

Первым делом они атаковали линию катапульт. Выжигая их огнем, звери не знали жалости и, довольно покончив с орудиями, приступили за основное войско. Нетрудно догадаться, что Катарат вскоре сдал позиции и запросил мира. Вириты вместе с таворсами и опигленами согласились на капитуляцию нападавших на своих условиях. Ольгерд потребовал немного – кусок территории королевства Ленгот у элькидов на востоке их земель, начиная от Птичьей бухты Синего моря и идущей на север до границы земли таворсов, и потребовал выдать ему мастера Коно, что прервал жизнь его дочери, принцессы Задлонгир во время штурма Поднебесного Города. Сильгерд Мудрый, король элькидов, согласился отдать ту небольшую часть своих владений (хоть и не без внутренних терзаний), а Катарат же даже глазом не моргнул и приказал сковать цепями Коно и выдать его опигленам. Завладев воином, они судили его и в конечном итоге заточили в самой глубокой темнице внутри горы и замуровали все известные существующие входы и выходы, таким способом приговорив его к гибели.

Таворсы в свою очередь потребовали, чтобы ни тиусонов, ни элькидов, ни тех остальных, кто за них сражался, до скончания времен без их приглашения не было на территории Митэлина. Но более всех триумфом победы насладились вириты.

Они избавились от зависимости от других государств и прибрали к рукам много земли. В благодарность (и так же из-за благоговения перед драконами) Ольгерд отдал хорошую часть от своей территории на западе с несколькими внушительными горными крепостями. Таворсы тоже немного подвинули свои границы на восток, уступив часть людям, но самый большой кусок вириты оторвали от Ленгота. Они забрали земли, которые начинались от Птичьей бухты Синего моря, и продлили границы на восток до леса Шепота, принадлежащего таворсам, и на запад до самого окончания материка, тем самым забрав у элькидов треть моря и множество других плодородных земель. Сильгерд Мудрый был просто в бешенстве, но выбора у него не было. Как стало понятно по окончательному подведению итогов, именно королевство элькидов претерпело больше всего ущемлений, из-за чего впоследствии их отношения с тиусонами (особенно в период остаточного правления Катарата) заметно охладели.

Дариэн I же провозгласил свое королевство отныне независимым и нарек его Агнедол, а спустя семнадцать с половиной лет при помощи инженеров опигленов возвел в Зеленых Долах «Оираг Сокиен» (неофициально – Драконья Обитель), одну из мощнейших крепостей Пяти Земель.

На том Война Двух Сторон закончилась.

Последние слова перед началом

Вот, дорогие мои друзья-читатели, мы и подошли к концу ознакомительной части, которую я решил предоставить. Все написанное ранее, конечно, всего лишь капля в море, ибо тысячи лет истории полностью не удастся охватить в такое малое количество страниц, да и мои познания не настолько широки, чтобы знать каждую мелочь, но надеюсь, что эта капля кому-нибудь да послужит на пользу.

Возможно… хотя нет, я уверен, что у некоторых осталось множество вопросов, но, уверяю вас, в будущем они обязательно разрешаться.

Теперь, меньше слов, больше дела. Думаю, самое время начинать.

Часть первая

Все дороги ведут в Митэлин

Глава I

Комната с рисунками

Случайности – это призрачные указатели, которые ведут нас к чему-то большему.

Сидя в одиночестве со скучающим видом за четвертым столом первого ряда и из-под наполовину опущенных век смотря в окно, Ивета Йорн глубоко и протяжно зевнула, прикрыв при этом рот ладонью. Монотонный голос учителя звучал где-то вблизи, и одновременно с этим вдали. Ровное, усыпляющее словесное течение часто нарушали перешептывания и пересмешки одноклассников, но девочка в них не принимала участия.

Как же ей не нравился этот период, время весны, когда до летних каникул остаются считанные дни. Полторы недели, если быть точным. Чуть больше семи дней, ерунда в сравнении с прошедшим временем, но эти дни казались самыми долгими, они тянулись, будто намеренно цепляясь ногтями за расщелины между половицами.

К тому же, в этот день после школы Ивете предстояло еще одно испытание – поход к зубному врачу.

Стоматолог – одна из самых неблагодарных профессий, ты помогаешь людям, а они тебя из-за этого боятся. Будь ее воля, девочка терпела бы ноющую боль до той поры, пока она не прошла сама по себе, но отец настоял на лечении, сказав, что когда дело касается здоровья, то лучше не рисковать, и обещал заехать за ней после окончания занятий, не оставив дочери даже шанса.

– Ивета, – послышался справа приглушенный зов, но девочка не обратила на него внимания, наблюдая за птичкой, появившейся в поле зрения за окном. Она словно смотрела телепередачу о дикой природе, в которой отсутствовало сопровождение голосом диктора. – Ивета.

Второй раз имя девочки было произнесено громче и настойчивее, и только тогда она вышла из своего полусонного забвения. Повернув голову и всколыхнув тем самым свои русые волосы, длиной достигавшие чуть ниже лопаток, она почувствовала, как ноющую боль вдруг на секунду сменила острая. Она была похожа на «м-м-м-м-м-м-м», и при движении отдавала в нижнюю челюсть с правой стороны, словно резкий удар топором. «М-м-м-м БУМ! М-м-м-м БУМ!». И это «БУМ!», ярко выделившееся из бесконечного монотонного гудения, заставило ее сморщиться.

Увидев за соседней партой свою подругу, Алису, смотрящую на нее блестящими зелеными глазами, она недовольно нахмурилась, но девочка этого даже не заметила.

– Смотри, – прошептала она, а потом перевела взгляд куда-то вниз.

Проследив за ним, Ивета заметила, что в левой руке Алиса сжимала комок бумаги, небрежно оторванный от тетрадного листа. Не дожидаясь реакции, она якобы случайно его уронила, и листочек, помаячив слева направо несколько секунд, упал на пол рядом с ногой Иветы.

Вновь посмотрев на подругу, она увидела требовательное и нетерпеливо-восхищенное выражение на ее лице. Выдохнув и вновь начиная при этом чувствовать «БУМ!» среди бесконечного «м-м-м…», она наклонилась и подняла свернутый кусок бумажки.

Развернув ее и увидев выведенную кривоватым, явно мальчишеской рукой почерком записку, она, прежде чем читать ее содержимое, обратила внимание на знакомые инициалы и сразу поняла, в чем дело. «Д.Д.». Денис Динсмор, ее одноклассник и предмет воздыхания подруги.

Ивета закатила глаза, но все же перевела взгляд и прочла короткую записку, в которой нашла одну орфографическую ошибку в слове «погулять», которое было написано как «пАгулять». Да уж, чем-чем, умом Денис похвастаться не мог. Ивета не один раз пыталась то же самое доказать Алисе, но разве можно помешать чему-то подобному?

В самой же записке было предложение пойти на прогулку сегодня после школы. Поджав тонкие губы, превратившиеся в бледно-розовую ленту, девочка повернула голову в сторону подруги и повела плечами, говоря этим, чтобы она делала то, что считает нужным.

– Ты хочешь пойти? – спросила Алиса, время от времени бросая косые взгляды на учителя, который в этот момент стоял к ним спиной и чертил треугольники доске, сопровождая это скучными, почти никому неинтересными объяснениями.

– Нет, – ответила Ивета. На самом деле ей не хотелось идти совсем по другой причине, но она все же в свое оправдание использовала другую отговорку. – Я же тебе сказала утром, что мы с отцом едем к врачу.

– Да-да, – кивнула Алиса, сопроводив это жестом «бла-бла», который делают пальцами ладони. – Все я знаю. Какой же ты бываешь занудой.

Сказав это, она отвернулась.

«Зато я не бегаю с красными щеками за всякими мальчишками-балбесами», – фыркнув, подумала она и тоже отвернулась.

Потеребив воротник своей синей рубашки, девочка взяла лежавшее перед ней на парте зеркальце, подаренное папой на прошлое Рождество, и начала водить кончиком пальца по причудливому геометрическому орнаменту на верхней крышке, умудряясь рассматривать в этой несуразице различные изображения.

В одном месте она увидела собаку, в другом зайца, и много еще чего. На самом деле там, скорее всего, ничего не было, но воображение дорисовывало все само.

Откинув спустя пару минут крышку, держащуюся за нижнюю часть посредством тоненькой, но при этом крепкой петельки, она взглянула на свое отражение. Одно зеркальце показывало ее в нормальном состоянии, а второе увеличивало изображение. Посмотрев на себя в первое, Ивета увидела пятно на своем лице, на несколько тонов отличающееся от цвета кожи, и вздохнула.

Перед выходом из дома сегодняшним утром она целую четверть часа замазывала кремом синяк на правой скуле, который набила вчера, играясь со своим котом, Принцем. Ивета гоняла его по комнате и, наступив на валявшийся на полу теннисный мяч, потеряла равновесие и ударилась о край стола, благо не слишком сильно и обойдясь без рассечения.

Подобные случаи происходили с ней часто, поэтому, видя на девочке синяк или ссадину, отец даже не удивлялся.

Выглядела четырнадцатилетняя Ивета как отличница, свернувшая на «кривую дорожку» по той причине, что связалась с дурной компанией (чего на самом деле не было). Училась она хорошо, но никогда не была той миленькой девочкой, которые сидят на первых партах с идеально лежащими набок челками, умиляют учителей своей прилежностью, тянут руки и краснеют от пяток до макушки от стыда, если вдруг ее начинают за что-то ругать.

У преподавателей она была на странном счету. С учебой у Иветы никогда проблем не было, но и причислить ее к выше описанной категории было никак нельзя, поэтому относились к ней неоднозначно. Кто-то с приязнью, а кто-то негативно.

Посмотрев в отражение на свои серые глаза, она вновь вздохнула, захлопнула крышку, отложила зеркальце в сторону и, подперев щеку рукой и теребя серьгу в ухе большим пальцем, вновь принялась смотреть «школьный телевизор».

Ивета задремала.

Чувствуя лучики солнца, припекающие кожу на щеке, разморенная теплом девочка едва разомкнула губы, с никому не слышимым кроме нее свистом пропуская сквозь них воздух. Гудение «м-м-м» в зубе стало едва заметным и отошло на задний план. Но за полторы минуты до окончания урока она дернулась из-за мухи, севшей и пощекотавшей ей лоб, голова чуть съехала, и Ивета непреднамеренно потревожила свое больное место.

В нижнюю челюсть стрельнуло, сразу же выводя ее из полудрема. Зашипев и легонько проведя по зубу кончиком языка, Ивета огляделась. Алиса не обращала на нее никакого внимания, то и дело переглядываясь с Денисом и пребывая в предвкушении прогулки.

Когда же учитель отложил мел в сторону, отряхнул руки и объявил об окончании урока, Ивета почувствовала, как внутри нее что-то неприятно екнуло. Но все же был и повод для радости. С этого дня им переставали задавать домашнее задание.

Сложив все свои учебники в рюкзак, девочка набросила одну из лямок на плечо и подошла к Алисе. Девочка, стремясь быть старше и подобать старшеклассницам, носила дамскую сумку. В нее плохо умещалось все то, что нужно было брать на занятия, но подруга все же не сдавалась и каким-то чудом умудрялась запихивать в нее все учебники и тетради. Сейчас же, как и в последующие дни до начала каникул, учеба была лишь формальностью, повтором пройденного за учебный год материала, поэтому большинство детей уже почти ничего не носили и рюкзаки у них были в основном пусты.

Алиса не была исключением, поэтому теперь ей не приходилось, как раньше, перевешивать свою сумку с одной руки на другую, чтобы они хоть немного передыхали от тяжести.

– Ты идешь?

Подруга ответить не успела. К ним в этот момент приблизился Денис собственной персоной, в компании своего друга Ламберта.

Тот очень гордился своим необычным именем, то и дело всем рассказывая, что его носили многие правители, такие как Ламберт I Бородатый, маркграф Брюсселя и граф Лувена, Ламберт Монакский, сеньор Антиба и Монако. Ивету это всегда забавляло. Если бы их Ламберт был по титулу кем-то подобным, то наверняка бы звался граф Ламберт Тугодум, так как умом он ушел совсем недалеко от своего приятеля.

– Привет, Денис, – первой заметив подошедших, поздоровалась Ивета, сделав это в большей степени ради того, чтобы о его приближении заранее узнала Алиса.

– Ага, – кивнул мальчик.

Услышав его голос, подруга быстро повернулась, да так, что аж волосы взметнулись.

– Привет, – пискнула, словно мышка, Алиса, вешая одновременно сумку на свой локтевой сгиб.

– Можно тебя?

– Конечно.

Но Дэнис молчал, а потом спустя секунду перевел взгляд на Ивету. После то же самое сделала Алиса. Поняв, чего от нее хотят, девочка мысленно застонала, но на лице ни одним мускулом не выразила свое недовольство. Кивнув, она направилась к выходу, и через мгновение заметила, что Ламберт идет за ней следом.

Покинув аудиторию, она сбросила рюкзак на пол, оперлась спиной о стену и начала водить ногтем указательного пальца вокруг остальных ногтей другой, правой руки. Продлилось это недолго. Почти сразу же Ламберт встал рядом с ней, но молчал примерно минуту. Ивета все это время притворялась, что не замечает его, хотя такое довольно-таки навязчивое, хоть и молчаливое общество порядком раздражало.

Но потом паренек все же начал говорить.

– Ивета?..

– Что? – отозвалась она, не подняв глаз.

Он несколько секунд помолчал, топчась на месте.

– Знаешь, о чем они там секретничают?

– Да, – подтвердила девочка, и только после этого посмотрела на Ламберта. – Денис позвал ее гулять. Ну, на свидание, если точнее.

– Ага. Ден и меня позвал, но только если я буду не один. Ты хочешь?

– Что? – словно не понимая, о чем он, спросила Ивета. На самом деле она сразу же догадалась, что имеет в виду собеседник, но все же задала этот вопрос рефлекторно.

– Пойти с нами, – он пожал плечами, но скованно, тем самым непроизвольно показывая, как ему некомфортно. – Не хочу болтаться с ними двумя, как сардина в банке с персиками.

– Нет, извини, – ответила Ивета. Ее это немного взволновало, нечасто она получает подобные предложения, но чувство почти сразу прошло. – У меня дела сегодня.

– Ну… – Ламберт замялся. – Может завтра? Не думаю, что у них такая прогулка будет всего одна.

– Завтра тоже не могу, к нам после уроков гости приезжают.

Никаких гостей, разумеется, не предвиделось.

Было видно, что мальчик собирается сказать еще что-то, но ему не дала этого сделать вышедшая из класса Алиса. Уйдя по-английски от своего собеседника, Ивета направилась следом за подругой по коридору, ведущему к лестнице.

Подруга молчала, но было видно, что ее просто разрывает от нетерпения, поэтому девочка сделала ей услугу и спросила:

– Ну, что вы там?

– Мы договорились встретиться сегодня в полшестого вечера в Центральном парке…

После она начала что-то быстро тараторить, и Ивета почти перестала ее слушать, просто иногда кивая головой. Спустившись на первый этаж здания, они прошли к главному выходу и покинули школу.

Как раз в этот момент девочка увидела поворачивавшую на подъездную дорогу серебристую машину отца.

– За тобой приехали, – озвучила факт Алиса, прервав рассказ о своих планах на вечер.

– Мне пора, – кивнула девочка и пошла вперед.

– Созвонимся часов в девять вечера?

– Хорошо, – обратившись вполоборота, согласилась Ивета.

Преодолев четыре невысокие ступеньки, девочка через десять секунд уже взялась за дверную ручку отцовского автомобиля. Сев внутрь на переднее пассажирское место, она сразу же пристегнула себя ремнем безопасности к сидению.

– Добрый день, милая леди, – в шуточной форме приветствовал ее отец. – Ну что, готова?

– Не то слово, – кивнула девочка.

– Тогда едем. Расскажешь, как прошел день в школе, или помолчим?

Сняв машину с ручника, он вырулил с парковочного места.

– Все нормально, – посмотрев в пассажирское окно, ответила Ивета. – Почти ничего не делали. Ты же знаешь, как это бывает перед каникулами.

– Да, знаю, – подтвердил тридцатишестилетний мужчина. – Раньше это был один из моих любимых периодов года. Предвкушение полной свободы. Ну, почти. С учетом позволения твоих бабушки и дедушки, конечно.

– Жаль, что я их никогда не видела. Судя по тому, как ты говоришь, они были хорошие.

– Да.

Артур некоторое время молчал, а потом спросил:

– Ты голодная?

– Не то, чтобы очень, но да, – согласилась Ивета. Затем повернулась к отцу. – А что?

– Да я вот думал, может заехать в кафе и купить молочный коктейль? Но у тебя зуб болит, так что холодное лучше не брать, так что тебе можно заказать что-нибудь вроде горячего шоколада. Чтобы немного перебить голод, пока мы домой не вернемся. В качестве компенсации могу взять тебе тот дорогой, с зефиром и… еще чем-то там, не помню.

– Я не против, – согласилась девочка, чувствуя, как появившаяся легкая дрожь в руках начала проходить.

Подобная взятка была ей по душе. Недостаточно, конечно, чтобы полностью избавиться от страха, но все же немного ослабить его таким способом было можно.

Когда они остановились на парковке больницы, Ивета успела осушить половину напитка. Держа скрученный из плотного картона стакан своими тонкими длинными пальцами, она чувствовала тепло, исходившее от жидкости. Ожидания не обманули. Девочка уже несколько раз пила «Какао По-Королевски», но она все равно каждый восхищалась его потрясающим вкусом, который даже ненадолго убрал боль из нижнего зуба.

Но когда Артур заглушил мотор, она сразу же вернулась, как и дрожь в руках, с которой тепло напитка уже было не в состоянии совладать.

– Приехали, – уведомил ее отец.

У него всегда была дурная привычка озвучивать очевидные факты.

–Ага, – кивнула Ивета.

Вставив стаканчик в одну из двух ячеек специальной подставки, она выбралась наружу и непреднамеренно хлопнула дверью. Обычно папа в таких случаях начинал браниться, но в этот момент он или не обратил внимания, или (что было вероятнее) сделал вид, что не заметил.

– Идем, – сказал он и направился к главному входу небольшой клиники.

Вытерев ноги о коврик (явно сделанный на заказ) с подписью «Заходи, не дрейфь!», они вошли внутрь здания, и перед их глазами предстала стойка администрации. Оглядевшись кругом, девочка увидела небольшую уютную «зону ожидания». С левой стороны вдоль стены стоял прямой кожаный диван с пышным сиденьем, спинкой и подлокотниками, и был обращен к висевшему на противоположной стене плазменному телевизору, под которым располагался кулер с водой.