Боб улыбнулся и, отвернувшись и стараясь не обращать внимания на мычащего и хрипящего Джима, двинулся в сторону стены. Руки потянулись в его сторону, словно чувствовали своей мертвой кожей тепло, исходящее от мужчины, и надеялись, что он поделиться им и оживит их.
Ощущая клокочущее в самом горле сердце мужчина, не замедляя шага, направлялся к «двери», еле осиливая желание зажмурить глаза. Остановившись на секунду он, глубоко вздохнув пару раз, вспомнил тот день в Нью-Йоркском парке, поистине самом счастливом в его жизни. Вспомнил ту улыбку дочери, вспомнил ту безграничную любовь, которую ощущал в тот момент, словно весь мир стал добрым и все зло ушло из него. Улыбнувшись улыбающейся в воспоминаниях дочери, и обняв ее образ в своих мыслях, Боб двинулся дальше, и страх практически пропал. Тут одна из рук коснулась его щеки, но он представил, что это не мерзкая мумия, а его маленькая девочка прикасается к его щеке своей мягкой ладошкой. Другая рука цепко схватила мужчину за одежду и потащила в трещину, и через секунду улыбающегося Боба оплели десятки других рук, скользя своими гниющими пальцами по его волосам, носу, груди, и ногам.
Джим же, наблюдая за всем этим действом со стороны, отчаянно пытался вырваться, но у него не вышло. Боб сгинул. Руки утянули его в стену номера «24», и трещина начала затягиваться, словно рана на коже человека. Тут в глазах у молодого человека помутилось, все потемнело, и он провалился в небытие.
спустя час после рассвета
Джиму казалось, словно его вытянули веревкой из темных глубин неизвестного, самого глубокого в мире океана. Он почувствовал несколько ударов по щекам и, раскрыв глаза, зажмурился от ударившего в них света.
–Мистер Хопс!– звал его кто-то.– Мистер Хопс, вы в порядке?!
Спустя полминуты Джим смог открыть глаза и увидел перед собой обеспокоенное лицо мистера Туллиса. Он все так же был одет в свой костюм тройку, и сидел на корточках, а рядом с ним стоял администратор, сжимая телефон в руке, и белл-бой.
–Что?..– начал было говорить Джим, чувствуя, как воздух с трудом проходит через его высохшее и огненное, словно песок в Сахаре, горло.
Но тут его повело, и он снова потерял сознание, но перед этим все же успел увидеть входные двери отеля и его название «Падающая звезда».
Окончательно пришел в себя молодой человек лишь в больнице. Он лежал на одноместной койке, подключенный к аппарату, следящему за сердечным ритмом, и капельнице, игла которой была введена в вену его левой руки. Слушая писк частоты своего сердцебиения, Джим увидел сидящего рядом с собой на стуле мистера Туллиса. В одной руке у него был пластмассовый, закрытый фиолетовой крышкой стакан с кофе, а в другой толстая книга. Название ее было «Братья Карамазовы», но Джим не смог его прочитать, так как оно было напечатано на русском языке.
–О, вы проснулись,– периферическим зрением заметив движения молодого человека, сказал мистер Туллис.
–Где мы?– спросил Джим, едва ворочая от истощенности языком.
–Мы в самой ближайшей от отеля больнице.
Спустя несколько минут молчания в мыслях молодого человека всплыли воспоминания ночи, проведенной в номере «24».
–Где Боб?– слегка сипящим голосом спросил он.
Джим понимал, какого рода будет ответ, он точно это знал, но ему нужно было это услышать, чтобы в главе своей жизни, в которой он дружил и охотился вместе с Бобом, поставить точку.
В любой истории она должна быть. Как бы это ни было грустно (или, может быть, для некоторых хорошо), но все рано или поздно заканчивается, и лучше, если человек будет видеть точки в главах книги своей жизни, чтобы не зацикливаться на уже прошедших историях и начинать писать новые. Ведь, если бояться ставить точки, то можно так и закончить свою книгу лишь с двумя-тремя главами, или вовсе с другой историей, так и не написав все то, что ты на самом деле хотел. Прошлое нужно помнить, просто необходимо, ведь без него мы попросту потеряем себя, но нельзя обременяться им и позволять ему мешать продолжению желаемой истории.
–Я думаю, сейчас не очень подходящий момент…– начал было мистер Туллис, но Джим посмотрел на него таким взглядом, что он прочистил горло и продолжил.– Когда наступило утро, мы с Сергеем зашли в номер и, пойдя по комнатам, нашли вашего напарника. Обнаружили мы мистера Салливана повешенным на простыне кровати в шкафу. Не обнаружив вас, мы подумали, что вам как-то удалось сбежать, и тогда мы услышали крики одной из уборщиц. Она увидела вас через окно, валяющимся ничком неподалеку от дороги, напротив входных дверей отеля. Что там произошло?
–Мы столкнулись с призраком девушки, что была там убита бизнесменом. Боб договорился с ней, что если даст себя убить, то она прекратит губить постояльцев.
–Деньги за работу я вам перевел на карту,– поднявшись со стула через несколько минут неловкого молчания, сказал мистер Туллис.– Чемоданы находятся в больнице. А я, пожалуй, пойду. Вам нужно отдыхать,– он пошел в сторону двери, но за полметра до нее остановился и обернулся.– Спасибо вам.
–Какая версия полиции о случившемся?– кивнув, спросил Джим.
–Точно,– шлепнул себя по лбу мужчина,– чуть не забыл. Проснувшись посреди ночи, вы обнаружили своего друга повешенным. Добежали до администратора, рассказали об этом, выскочили на улицу, но были так сильно шокированы, что потеряли сознание. А там дальше придумайте что-нибудь самостоятельно.
–Хорошо.
–До свиданья,– мистер Туллис немного склонил голову, и еще несколько секунд потоптавшись у двери, вышел из палаты.
Джим остался наедине со своими мыслями, капающим в стеклянной колбе успокоительным, и писком аппарата.
Спустя несколько часов он поговорил с полицейскими, а точнее с их переводчиком, и договорился о том, что тело Боба будет отправлено и похоронено в Нью-Йорке. После сходив в столовую и пообедав там не очень вкусной едой, он вернулся обратно в палату и начал смотреть какой-то русский сериал на небольшом телевизоре, висящем в верхнем левом углу комнаты, и абсолютно ничего не понимал, но бубнеж актеров действовал на него как-то успокаивающе.
Неожиданно зазвонил телефон, лежащий на прикроватной тумбочке. Подскочив от неожиданности, Джим взял трубку и увидел номер, определившийся как «мистер Туллис, заказчик». Не понимая, зачем он снова звонит ему (и даже на секунду забеспокоившись, что он сейчас ему скажет, что в номере опять твориться чертовщина, и ему нужно приехать и разобраться с ней), молодой человек принял вызов и приложил телефон к уху.
–Алло,– послышался с другой стороны линии голос мистера Туллиса.– Извините, не хотел вас снова беспокоить, я всего лишь на два слова.
–Да, что такое?– в голосе Джима слышалось волнение.
–Я сомневался, стоит ли вам говорить, или нет, но все же решил, что стоит. Когда я приехал обратно в «Падающую звезду», то наш белл-бой сообщил мне одну престранную информацию. И я в ней удостоверился, когда поднялся на второй этаж и проверил ее лично. Номер «24» пропал. Не знаю, как такое возможно, но там остались только номер «23» а после него сразу же идет номер «25».
Джим ничего не успел ответить (хоть он и понятия не имел, что сказать), так как после того, как мистер Туллис закончил, то сразу же оборвал линию звонка. Услышав короткие гудки, молодой человек заблокировал телефон и, бросив его на простыню, справа от себя, уставился в стену.
Глава 8
Поднявшись по лестничной клетке, Джим вставил в замочную скважину ключ и отпер замок. Глубоко вздохнув, молодой человек опустил дугообразную металлическую ручку на сорок пять градусов вниз и потянул дверь на себя.
В квартире чувствовался запах спертости и того, что в жилище очень долгое время не было людей. Не разуваясь, Джим прошел по всем комнатам и открыл окна. На душе у него скребли мокрые облезлые кошки. «Под кроватью в спальне»,– подумал молодой человек, поэтому эту комнату оставил напоследок.
Войдя внутрь, Джим неторопливо прошелся по спальне. Заметив на комоде фотографии, он почувствовал, как внутри него завил волк. Совсем молодой (как ему казалось) Боб был изображен на них со своей женой и дочерью, когда они еще были живы. Их лица были пропитаны счастьем, словно свечки ароматическими маслами.
Почувствовав подступающие к глазам слезы, которые Джим так и не выпустил наружу, молодой человек улыбнулся.
–Надеюсь, что теперь вы все вместе,– прошептал он, и едва не поддался искушению забрать себе одну из фотографий, но решил ничего не трогать.
Подойдя к кровати, Джим встал на колени и заглянул под нее. На полу стояла одна-единственная, покрывшаяся сантиметровым слоем пыли, розовая коробка.
Достав ее, он дунул на крышку и несколько раз чихнул.
–Ах ты,– сказал Джим, и чихнул еще раз, да так сильно и быстро, что даже не успел прикрыть рот ладонью и несколько капелек слюней брызнули на коробку.
Вытерев их рукой, он открыл крышку и увидел пару почти новых роликов девочки, которая так и не смогла ими до конца насладиться. Тоска-цунами навалилась на Джима, и он торопливо вернул крышку на место. «Эх, бедная Кристал».
Уйдя из спальни на кухню, молодой человек сел на стул рядом с обеденным столом и взглянул на наручные часы. «Осталось еще полчаса». Вытащив из кармана мобильник, Джим набрал номер такси и назвал адрес.
Дожидаясь машины, он разглядывал один единственный билет на самолет, который и был как раз его новой главой. Он не начинал жизнь с чистого листа, Джим считал это выражение бредовым. Начать жизнь «с чистого листа» можно лишь в том случае, если полностью стереть себе память. А в остальных других случаях это просто новая глава.
Спустя несколько минут Джим вышел из квартиры, запер дверь, спустился на первый этаж и вышел на улицу, где его уже ожидало желтое такси. Усевшись на заднее сиденье, он, не говоря ничего лишнего и сжимая коробку с роликами подмышкой, просто назвал адрес.
–Кладбище Грин-Вуд.
Вокруг никого не было. Лишь Джим, священник, да гробовщики, забрасывающие могилу после окончания молитвы землей. Закончив, они ушли, и спустя несколько минут священник попрощался с молодым человеком и тоже удалился. Слушая шелест зеленых крон, похожий на чей-то неразборчивых шепот, Джим стоял напротив трех могильных плит. Вся семья Салливанов лежала под землей, в деревянных ящиках. Но зато теперь они вместе, и молодой человек надеялся, что они наконец-то счастливы. Особенно Боб с такой-то тяжелой судьбой.
Открыв коробку, Джим достал пару роликов и положил их рядом с цветами на могилу Кристал, и все же не сдержался и уронил на заросшую травой землю несколько капелек соленых слез. Смерть – естественное событие, как и рождение, ее не избежать, как появления голода и желания спать, но несправедливо, когда человек уходит из жизни таким образом. Застрелен наркоманом в подворотне, сбит автомобилем, и многое другое. Но самое несправедливое, когда умирают дети, и даже не важно из-за чего именно. Смерть – это взрослое занятие.
Джим плакал, но не мог заметить, как перед ним стоят три невидимых призрака: мужчина, женщина, и ребенок. Они смотрели на него и молча улыбались. Кристал прижалась к левой ноге Боба. Он в свою очередь держал в правой руке ладонь жены, а левой приобнял дочь.
–Прощай, старина,– погладив надгробие друга, прошептал Джим, а призрак Боба едва заметно улыбнулся и кивнул, но молодой человек, разумеется, не увидел этого.
Развернувшись на сто восемьдесят градусов, он пошел в сторону дороги и ни разу не оглянулся. Билет на самолет в его кармане словно потяжелел, и Джим, оттерев слезы, почувствовал на душе небывалое облегчение, словно он был Сизифом, которому объявили, что он может наконец-то бросить свой камень в Стикс и идти отдыхать, или Тантал, который все же умудрился хлебнуть воды из реки. Джим дописал свою главу и приступил к новой, как и, по злой усмешке судьбы, обещал Бобу, когда они оба сидели в отеле «Падающая звезда» в номере «24» перед началом всех этих кошмаров и смеялись.
Выйдя к дороге и поймав такси, Джим уселся на заднее сиденье и вновь сказал водителю просто и без лишних слов.
–В аэропорт, пожалуйста.
Эпилог
Шесть месяцев спустя,
Доминиканская республика
«…Зак медленно подошел к двери, сжимая в своих обильно потеющих руках дробовик, заряженный смесью соли и размельченных крошек серебра.
-Ты идешь?– прошептал он Джону, стоящему на несколько шагов позади.
-Открывай,– кивнул в ответ напарник, и мужчина резко и безжалостно дернул на себя круглую ручку двери.
Из комнаты повеяло холодным воздухом, пропитанным запахом осеннего кладбища и предсмертным ужасом прошлых жертв, и прямо на них вылетел уродливый призрак Бенджамина Ву. Часть его правой ноги отсутствовала, обрываясь окровавленными рваными светло-синими брюками…»
Джим пригубил вкусный виски из красивого граненого бокала, который он купил месяц назад во время недолгого путешествия во Францию. Стуча по клавишам своего новенького белого ноутбука, молодой человек время от времени переводил взгляд на шуршащие о песчаный берег волны океана. Джим любил писать именно здесь, на берегу. Он выносил специальный круглый столик, стул, брал с собой бутылочку виски, компьютер, и садился в паре метров от берега. Записями на бумаге он никогда не пользовался, потому что все, что он писал, происходило с ним на самом деле. Он менял лишь имена. Иногда он со смехом называл свои рукописи «мемуарами в комнате кривых зеркал».
Чувствуя легкий бриз, обвевающий его тело (Джим был одет, словно пенсионер в отпуске: в гавайскую рубашку, бежевые шорты, и шлепанцы-лягушки), молодой человек строчил по клавишам, то быстро, словно профессиональный бухгалтер с тридцатилетним стажем работы, то средне, как обычный среднестатистический человек, у которого есть дома компьютер.
Наконец-то он был дома, и был счастлив.
Вдруг до него дверь дома открылась, и из него вышла молодая девушка.
–Джим, иди ужинать!
С Росарио он познакомился спустя месяц жизни в Доминиканской республике, и спустя еще месяц они стали жить вместе (она, кстати, и была главной причиной их совместного путешествия в Париж).
–Иду, дорогая!– крикнул в ответ по-испански Джим и, дописав еще несколько слов, захлопнув крышку ноутбука.
Через раскрытую дверь протиснулся его пес, спрыгнул с невысоких ступенек и, взрывая лапами песок, подбежал к хозяину.
–Привет, Густав,– погладив животное по холке, сказал Джим и поднялся со стула.
Направляясь к дому, он вспомнил об одном вопросе, который ему недавно задала Росарио, прочитав один из его рассказов. «Это жутко потрясающе,– сказал она, откладывая после прочтения ноутбук в сторону.– Как ты умудряешься придумывать такое? Не представляю». Джим тогда неловко засмеялся. Он не рассказывал девушке о том, чем занимался раньше, да и не собирался когда-либо рассказывать. Ни ей, ни детям, о которых мечтал, и один из которых (а меньше чем на троих он не рассчитывал) недавно поселился в чреве Росарио. Узнав о беременности подруги, Джим был несказанно счастлив, и даже на какие-то несколько секунд ему показалось, что стоящей позади него Боб одобрительно похлопал его по плечу.
–Пошли, братец,– сказал Джим псу, удовлетворенно вывалившему из пасти свой большой розовый язык.– Сейчас мама будет нас с тобой кормить.
Взяв ноутбук подмышку, бывший охотник глубоко вдохнул чистый свежий воздух, ветерком развивающий его волосы, и двинулся в компании пса домой. Домой.