– Пей, деточка. Лечись.
– Что это?
– Это живчик, живец. Выпей, он лечит, я расскажу. Пей.
Зоя, через силу, стараясь не замечать вкуса, сделала несколько глотков мерзкого поила. В этом месте так обращались с людьми, что, если надо, то это просто бы залили в горло, ничего не спрашивая. Женщина, напоив девушку, сама сделала пару глотков из бутылки, а затем набрав жидкость в рот, прыснула Зое на лицо, приговаривая:
– Потерпи девочка, он и сверху раны лечит.
– Что-это?
– Я же говорила девочка, живчик это. Ложись на кроватку, я тебе сейчас всё расскажу, а ты отдыхай. Вишь, как побили.
Женщина, возраст которой совсем не вязался с манерой речи, больше подходящей для бабушки, передала бутылку в соседнюю клетку мужчине, который сделав пару глотков, благодарно вернул ёмкость.
Зоя лежала и слушала про новый мир, что этих бандитов называют мурами, как тут отрастают ноги и руки, про чудесные умения и про то, как сложно тут остаться живым. Тело, которое не спало уже больше двух суток, закрыло глаза, и выключило сознание.
Сон развеял удар железяки о прутья решётки. Двое ублюдков, которых отругал пиджак, открыли камеру. Жирный подошёл к Зое, сдёрнул простынь и разорвал майку, но перехватив неодобрительный взгляд напарника, плюнул ей в лицо и нанёс короткий и быстрый удар, чуть ниже рёбер. Тычёк был не сильный, но сделанный опытной тренированной рукой, попал куда надо. Тело девушки скрутило от боли.
– Дыши, Вешалка, дыши. Давай, ну видишь. Умничка, была бы чуть потолще, было-бы не так больно. Ты мне тут не подыхай, а то свою тайну в могилу унесёшь, так и не узнаем где сиськи спрятала. – и жирный заржал.
– Шмат! Кончай Вешалку дёргать. Придурок, за неё спросят, если сдохнет! – дёрнул его напарник.
– Да не бубна с ней не будет. Одни кости, чему тут дохнуть, огрызнулся в ответ жирный, – но от Зоиной кровати отошёл.
Затем бандиты ударили сидевшую рядом женщину кулаком в голову и отволокли от кровати Зои, скрутили руки и ноги пластиковыми стяжками и потащили к выходу. Мужчина, сидевшего в соседней клетке, пытался призвать к совести двух отморозков, но был проигнорирован. Через час муры вернулись и за ним. Ловко подавив сопротивление парой тренированных ударов, скрутили руки и выволокли, оставив лежащую и стонущую от боли Зою одну, посреди просторного помещения, наполненного пустыми клетками. Ещё через несколько минут в дверях показался тот самый жирный урод, улыбнулся, приложил палец к губам и сказал: «Тсссс». Тихо закрыл дверь и свет выключили.
Сколько прошло времени непонятно, было холодно и страшно. В подземном помещении совсем не было звуков и света, а затем в темноте Зоя различила паутинки. Она протянула руку, и паутинки ответили ласковым прикосновением.
Наверное, я схожу с ума, подумала девушка. Светящаяся в темноте паутинка из лучика сета извивалась и тянулась к её ладони. Она протянула руку. Струйка света просто висела в воздухе, ни к чему не прикасаясь, ничего не желая, невесомая и незримая. Повинуясь порыву своего сумасшествия, Зоя потянулась к ней, паутинка попыталась сбежать, но была схвачена, сильно, но нежно. Чувства Зои метались от переплетения добра, ласки и тупой злобы, собранных в этом лучике света. Девушка погладила нежное эфирное сознание, а световая ниточка подросла, стала больше, и словно ласковая собака, лизала теплом ладони Зои.