Чем чёрт не шутит! Том 1

Ильич промыл себе глотку большим глотком пива и продолжил разглагольствовать, взахлёб: – Адольф, голубчик, тьфу, ястребок ты мой неистребимый! Помни, что для профессионального пламенного революционера «счастье – это борьба», так говаривал Маркс! Но борьба не классическая (французская, точнее: греко-римская), а борьба самая вольная – драка без правил, где все средства хороши ради победы! Это наше реальное счастье, потому что потрясающе интересна наша неизбежно победная борьба, и потому что особо смачно само предвкушение победы, и потому что, достигнув окончательной победы, революционер перестаёт быть революционером, становясь качественно иным человеком, да и человеком ли вообще?! Ведь настоящим-то человеком может быть лишь настоящий революционер!!! Но и без победы над врагом обойтись нельзя! Я имею в виду окончательную победу над ним. Либо мы его, либо он нас!! Да так, что страшно подумать!! Играть с врагом в кошки-мышки – опасно! Недооценивать врага нельзя! Его слабость может стать его силой! Маркс нас уже предупреждал: «Сила женщины – в её слабости!». А международный империализм – это такая паскудная блядь, это такой опасный трансвестит, который может многих соблазнить, заразить, охмурить и под каблуком держать! Нет, уж лучше Пиррова победа над ним и пир во время чумы, чем тризна по нам, или подкаблучное существование. Этому нас с тобой учит история, а мы преподаём её урок современникам. Кстати говоря, и из классической политической борьбы можно перенять разнообразную массу архиэффективных болевых приёмов! Например, из римской античности не грех перенять массу полезного опыта правления, и кое-какие символы власти (Византийские не в счёт), и символы единения масс. Ведь были там достойные подражания классические примеры приёмов борьбы с врагами, и были достойные лавровых венков победителей, борцы с массой врагов. Нашего внимания достойны не только Август и Траян, но и Гай Юлий Цезарь, и даже Тиберий, Калигула, Нерон, Домициан, Коммод, Каракалла, Элагабал, Максимин II Даза (с которым у тебя есть внешнее сходство) и прочие цезари. Пусть многие из них пали в жестокой борьбе с врагами, но их бесценный опыт борьбы и их ошибки, как и опыт, и ошибки их врагов – вот наш учебник борьбы, учебник власти!!! Желаю тебе достигнуть замечательных успехов в борьбе за наше общее дело, Адольф! Пусть всегда у нас будут в арсенале все средства для успешной борьбы с врагами, и, однажды встав, тысячу лет будет стоять трудовой Третий рейх – прочно и безотказно, как наши с тобой причиндалы!! А когда победим всех реальных врагов, будем, для интереса, бороться с врагами воображаемыми, и да вовеки не иссякнет счастье жизни нашей – её смысл и любовь!! Воистину: майн Готт – майн кампф!! Ты, как и я, рождён для этой великой борьбы, Адольф! Ведь ты такая глыба!! Такой матёрый человечище!!!

– Товарищ Ленин!! – захмелев от пива и разомлев от тёплых чувств к Ильичу, воскликнул Адольф. – Мой фюрер!! Разрешите, от имени немецкого рабочего класса и от себя лично, Вас поцеловать!!!

– Ну что же, я ведь не восточная девушка, можешь поцеловать, хоть куда! – с усмешкой, промолвил Ильич.

– Спасителю Германии от благодарных германских племён!! – воскликнул Адольф и слил свои уста с устами Ильича.

– Адольф, – выдавил из себя Ильич, после смачного поцелуя, – держи не менее тесную связь с Муссолини. Это наш парень, мой лучший итальянский ученик и верный последователь! На Бенито можно и нужно опереться в нашей общей борьбе. Он – настоящий мужик! Неслучайно он сказал: «Вожди должны быть мужчинами, а толпа остаётся женщиной, впечатлительной, падкой на красивые зрелища». Замечательные слова настоящего супермена с колоссальной революционной потенцией, такой любому Казанове и Дон Жуану сто очков вперёд даст! Догонит и ещё даст!! Да, Адольф, мы друг без друга и друг против друга обречены на развал и гибель. Мы вместе – это новый мировой строй масс, дружно шагающих в коммунизм. Мы должны быть вместе, но на определённом расстоянии, дабы не задевать друг друга в яростной битве с врагом – международным империализмом. Мы должны атаковать врагов все вместе, с разных сторон, окружая и истребляя их. Только так, будучи всегда и во всём заодно, мы достигнем желанной цели – попадём, что называется, прямо в десятку, сжав кольцо окружения врагов и истребив их, и, чуть было, не задушив друг друга, от радости, в дружеских объятиях!!!

Вдохновлённое лицо Ильича вдруг исказилось ностальгической грустью, и он со вздохом, и с горестной интонацией произнёс: – Эх, Адольф, если бы ты только знал, как мне не хватает здесь замечательных германских рабочих и во всём чистоплотных германских крестьян!! Что толкового можно вылепить из этой российской грязи и слякоти?! Лишь скверный российский Голем, да и только!! Эх, Адольф, мой милый Адольф! – завыл Ильич, роняя слёзы из выпученных глаз в свои непромокаемые усы. – Вот тебе горький пример: до нашей революции, здесь, где мы находимся, было имение Рейнбота. Здесь был, в то время, великолепный пруд, в котором разводили превосходных карпов! Здесь было процветающее сельское хозяйство, дающее обильные урожаи! Плоды хозяйствования были налицо, но, к сожалению, отнюдь не наше – не лицо коммунизма, первой или второй стадий развития. И вот решил я, на свою голову, на этой бывшей рейнботовской базе создать образцовую для всей России сельскохозяйственную коммуну, с образцовым коммунистическим трудом – коммунизм в отдельно взятом селе!!! Хотел научить крестьян прогрессивным методам труда! Хотел привить им навыки коллективного хозяйствования! Хотел на практике доказать, что производительность труда коллективных сельских хозяйств, будь то совхозы, или колхозы, намного производительней труда всех куркульских хозяйств вместе взятых. Но, увы, как показала практика – этот чёртовый критерий истины, уровень коллективной жизни крестьянских масс не выше уровня жизни навозных жуков. Разделив между собой, в драке, рейнботовское имущество – всё, до последнего бота, участники новоиспечённой коммуны спокойно засунули руки в карманы свои и чужие, и, что самое обидное, запустили свои руки в государственный карман! На всё это им рук хватило, и до всего этого руки дошли, а вот позаботились ли они о благосостоянии государства Советского?! Как же! Держи карман шире!! Даже латышские рабочие вывезли отсюда в Прибалтику сотни возов рейнботовского добра, вот так за добро злом заплатив. А что с них взять?! От добра добра не ищут! Мы отнеслись к ним с добром душевным, а потом глядь: и даже своих добротных штанов не сыскать!! А тем временем, пруд совсем запустили, и он превратился в зловонное болото, и всё хозяйство, можно сказать: засосало в трясину! Увы, это полный экономический и идеологический провал!! Не вышло из моих затей ни преуспевающей сельскохозяйственной коммуны, ни рентабельного совхоза, ни высокосознательных сельхозработников. Этот крах сельскохозяйственной коммуны ещё более глобален, чем крах строительства «Вавилонской башни»!!! И коммуна, и совхоз «Горки» стали образцом бескультурья и бесхозяйственности. Горы хлама и мусора – это могильные холмы моего образцово-показательного идеала! Эти лапотники сами говорят: «Было богатое и благоустроенное имение, а теперь падает всё дело!» Несмотря на все мои старания создать из этого сброда коллектив хозяев, пекущихся о деле, на деле ни хрена, ни редьки не выходит!! Да и российские рабочие в деле развития социалистического самосознания недалеко ушли от крестьян, вот почему мне так хочется послать их куда подальше! Кулаками-то махать они все мастера, особенно во время бунтов и революций, но палец о палец не ударят в деле строительства социализма!! Лишний раз я убедился в том, что без немца нам нельзя и шагу ступить на пути строительства социализма!!! Да-да-да-да-да-да-да-да… – в очередном приступе дадаизма задакал Ильич, раскачиваясь телом вперёд и назад.

– Да-да-да-да-да-да-да-да… – в такт ему поддакивал Адольф.

Так продолжалось битый час! Вдруг Ильич замахнулся тяжёлой пивной кружкой и, багровея в лице, заорал: – У, прусак поганый!

Адольф, от неожиданности, испуганно прикрыл голову руками и оцепенел, а Ильич, с размаху, грохнул кружкой по столу, и, пьяненько хихикая, приподняв кружку, показал пальцем на раздавленного рыжего таракана. И, не переставая хихикать, ухитрился парой ударов кружкой прихлопнуть ещё и пару чёрных тараканов.

– Так вот мы их всех паразитов толстопузых, в сюртуках, фраках, сутанах и прочих их модных шмотках, раздавим! Эти б… буржуи, клерикалы и аристократы думают, что они неистребимы как тараканье племя, но наша мировая революция для них будет куда как похлеще, чем дихлофос для тараканов!!! – исторг из себя злорадный восторг Ильич.

Тут и Адольфа разобрало. Пиво и моча ему в голову ударили и закипели в ней. Вскочил он ногами на стол и стал недобитых тараканов давить, как будто дикий ритуальный танец исполнять перед предстоящей охотой. Глядя на то, как он куролесит, Ильич развеселился: – Посуда бьётся к счастью! – кричит. – А ну, давайте-ка, батенька! Давайте-с! Вот так, вот так, вот так!!! – выкриками и хлопками в ладоши подбадривал он Адольфа.

А у Адольфа изо рта пенная слюна пошла, руки и ноги свастикой заплетаются.

– Ух, аристократы ползучие, клерикалы вонючие, буржуи паскудные!!! – захлёбываясь слюной, орёт Адольф. – Ух, блядское семя, дождётесь вы у меня!!!

Летят осколки тарелок, ругань, вой. Струится вонь. Но вот, поскользнувшись на бутерброде, Адольф слетел со стола, вниз головой, на восторженного Ильича, и сразу всё стихло.

Однако Ильич себя видит. Видит, как погожим днём, прихватив с собой ружьишко, смело идёт он по лесной тропе. Вокруг него ни души. Ильич остановился и внимательно огляделся вокруг себя. Вот то самое место, где вчера он прекратил преследование раненого им кабана, соблазнившись более лёгкой добычей. Теперь, обнаруженный им кровавый след кабана, вновь пробудил в крови Ильича азарт преследователя. Ильич, по-кабаньи напролом, преодолевая все препятствия из веток деревьев и кустов, устремился вслед за кабаном. Преследование продолжалось довольно долго. Неожиданно, он увидел под огромным, в семь обхватов, дубом деревянную рубленую избу. Кровавый след вёл в избу. Ильич в недоумении обошёл вокруг неё и прислушался. Стояла гробовая тишина. Он прикладом толкнул закрытую дверь, она со скрипом распахнулась, и на порог, зевая, вышла старуха. Ильич, с изумлением, узнал в ней ту самую старую каргу, которая вчера кричала на него на поляне, и которую он метким выстрелом заставил замолчать, казалось навеки.

– А, старый знакомый к нам пожаловал! – ласково проговорила старуха. – Извини уж, что накричала я давеча на тебя, да старость-то она всем в тягость! Ну, заходи уж, коль принесло тебя.

– Так я, что же, значит, не попал в тебя как следует?! – воскликнул поражённый неожиданной встречей Ильич. – И даже, чёрт побери, не ранил?! – разочарованно протянул он. – Как же это? Неужели померещилось?!

– Да попасть-то, как следует, попал, не переживай! Если не пулей в меня, так сам ко мне! Хоть я и не Надежда твоя, зато я вроде твоей Великой идеи – бессмертна, и меня ни пулей, ни штыком не взять! Разве что Великой любовью! – промолвила она и ехидно захихикала. – Да цела я, цела, как плева девственницы, а там естественные дыры!!! – завизжала старая карга, когда Ильич принялся её ощупывать сверху донизу, пытаясь удостовериться в целости и невредимости вредной бабы.

– Ну что, удостоверился, Фома-неверующий?! Пулю-то ты «послал за молоком», но не в мои молочные железы, и не в меня, хотя я – кровь с молоком!! – с самодовольством сказала она, когда Ильич закончил обследование.

Ильич, с досады, сплюнул себе под ноги и вошёл за старухой в избу.

«Уж не метаморфозы ли это?! Не превращение ли старухи в кабана и обратно?! В политике-то оборотней на каждом шагу чёрте сколько! И здесь чёрт знает что!» – подумал он, войдя в избу и не обнаружив, и не уловив там признаков преследуемой им жертвы – ни кровавых следов, ни её специфического запаха.

В избе пахло целебными травами, было чисто и уютно. Четыре небольших окошка наполняли её светом со всех четырёх сторон. Большая белая печь в углу, а посередине избы стояла деревянная бадья с прозрачной голубой водой. Ильич сел на лавку возле стола и окна, и отёр ладонью пот со лба.

– Кабанчик твой у меня в печи, – молвила старуха, – как поспеет, так я тебе его к столу и предоставлю.

При этих словах, Ильич уловил запах поспевающего блюда, и удовлетворённо кивнул головой, обрадованный тем, что вот теперь-то новоиспечённая жертва его охоты не ускользнёт от него.

– Ладно, скажи, сколько тебе надо за усердие, столько и дам! Казна у меня от этого, надеюсь, не отощает, – предложил старухе Ильич.

– Да на кой мне деньги?!

– А чего же ты хочешь за услугу?

– Э, да уж мне-то, милок, всего хватает на жизнь! Мне-то многого теперь уже не надо! – проворчала старуха. – А то ведь, если свои желания плодить, да размножать, так они ей-ей до разбитого корыта доведут! Нет уж, дудки, с меня хватит!!

– Вот оно – воплощение идеалов коммунизма!! – с улыбкой, молвил Ильич. – Эх! кабы все были такими сознательными и неприхотливыми, он бы реально, окончательно и бесповоротно воплотился в жизнь масс!!

– О коммунизме не беспокойся, он непременно настанет, – серьёзно глядя в глаза Ильичу, сказала старуха.

– Ого! Да ты, матушка, видать убеждённая коммунистка! – воскликнул Ильич и заливисто расхохотался.

Для того, чтобы испытать хозяйку на идейную прочность, Ильич тут же высказал крамольную мысль: – Нет, бабуся, коммунизм – это утопия! Я-то уже в этом убедился на своём горьком опыте! Это такой, матушка, идейный омут, который с головой захватывает, затягивает – за всё хватаешься, хапаешь всё, что под руку попадётся – хапугой становишься, а как практического дерьма хлебнёшь, так и вовсе сам дерьмо-дерьмом становишься! Какой уж там коммунизм?! Уже до его построения весь строительный материал растащили, и совесть абортировали! Эх, не видать мне, видно, коммунизма, как своих ушей!!

– А ты в воду погляди на утопию, мил человек, – предложила старуха, указывая рукой на бадью.

Ильич заглянул в бадью и, вместо своей саркастически ухмыляющейся физиономии, увидел какие-то скопления звёзд. Увидел их столь же ясно, как будто смотрел в небо, в ясный день, со дна глубокого безводного колодца. Звёзды образовали собой различные геометрические фигуры, и плавно перемещались по ним.

– Что это? Астрологический прибор? – спросил Ильич.

– Что бы ни было, ты в воду гляди – сам всё увидишь, – ответила старуха.

Вдруг одна из звёзд вспыхнула ярким белым светом, и тогда все другие зримые звёзды, повинуясь команде своего светофора, плавно изменили своё движение и образовали новые фигуры построения. Свет звезды всё усиливался и, постепенно, на водной поверхности, как на кинополотне, появились картины с изображением того, что называется коммунизмом второй ступени развития. Ильич воочию узрел всеобщее материальное и духовное благополучие масс, при полном отсутствии какой-либо их эксплуатации. Всю эту информацию он прочёл по лицам людей и их внешнему облику, и ухитрившись заглянуть в душу каждого из них – заглянув им в глаза – зеркала их душ.

«Да-а-а-а! Всё это выглядит даже более правдиво, чем работы в духе социалистического реализма в живописи, скульптуре, кинематографе, театре и литературе! Это явно произведение коммунистического реализма!! Похоже, что всё это – чистейшей воды, правда!!! А место, похоже, – похорошевшая Москва!» – подумал Ильич.

Вскоре видение исчезло – как в воду кануло.

– Когда же всё это произойдёт на самом деле? – поинтересовался у бабки Ильич.

– Считай круги на воде, мил человек! – ласково ответила старуха.

Ильич насчитал 500 круговых волн в бадье и сообщил этот результат хозяйке.

– Вот через 500 лет всё это и произойдёт на самом деле, то бишь желанный вами коммунизм наступит, как пить дать! И это отнюдь не вилами на воде писано, и я тебе не заливаю! Это дело отнюдь не пустопорожнее! – принялась объяснять старица. – Но для этого надо изменить у каждого из подавляющей массы людей его внутренний мир, а такие изменения произойдут только при изменении расположения реальных небесных светил в соответствующий этому событию строй, и движении этих реальных небесных светил в соответствующем направлении. Ибо из-за всеобщей взаимосвязи вещей в мире, перестроить свой внутренний мир души самому также трудно, как самому перестроить небесные светила, тут и массы народа пупки надорвать могут и ноги протянуть от таких глобальных масс. Для народных масс хуже пытки попытки такой перестройки звёздной системы своими силами – это невыполнимая задача и невосполнимая утрата жизней, а символические пятиконечные красные звёзды навечно воссияют лишь на их могильных обелисках. Сама же естественная звёздная перестройка, хотя и не обойдётся без катаклизмов, но до второго всемирного потопа коммунизм ждать не надо. Потоп – он позже настанет, вот тогда-то коммунизм и станет утопией, – поучительно закончила старуха, на которую, похоже, не бывает прорухи.

– Чертовщина какая-то, – заметил Ильич. – А впрочем, о необходимости изменения мира говорил ещё Маркс: «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его», – процитировал он основателя научного коммунизма. – Да, поверю своим глазам – коммунизм действительно наступит весомо и основательно, как медведь на ногу или на ухо. Но мы не можем сидеть и ждать, когда полноценный коммунизм (в отличие от первобытного, военного и прочих) придёт и наступит на нас – ожидая его окончательного пришествия, как второго пришествия Иисуса Христа. Нас-то к тому времени из могил никто не вытащит. Мы сами должны массы подогнать, по всем параметрам, под полный коммунизм. «Палеозоологические» находки, типа: «Познай самого себя – и ты познаешь мир», «Измени самого себя – и ты изменишь мир» – это всё допотопная субъективно-идеалистическая болтовня. Познав себя, можно познать только свой внутренний душевный и душный мирок, да его телесную оболочку, а вот изменив всё бытие и окружающий, часто заедающий, быт, мы изменим и себя, и общественное сознание. Диктатура пролетариата и РКП (б) – как руководящая и направляющая сила – вот точка опоры и рычаг, с помощью которых я переверну мир!! Да, батенька, тьфу, бабуся, власть мы взяли в свои руки и удержали её, благодаря краснозвёздному движению масс, но для того, чтобы прочно построить полный коммунизм, тут на звёзды не обопрёшься – Вселенная-то расширяется, ибо звёзды бегут врассыпную. Бегут они с допотопных времён, после Большого, можно сказать революционного, взрыва, словно крысы с тонущего корабля. Ненадёжные и нестабильные они для нас попутчики – сами меняются, почти по Гераклиту, и нам изменяют! А потому, только дисциплина и контроль над ней – призванные регулировать психическую жизнь масс в нужном направлении и удерживать их в рамках коммунизма – вот наши надёжные скалы эпохальной длинны, со Сциллами и Харибдами для праздно болтающихся в «океане» перемен. И так, всё зависит от выбранного правящей партией пути и средств реализации её планов. А какое средство наиболее эффективно и поголовно действенно в скорости продвижения масс по указанному партией пути? Так вот, не языком нужно трепать, а кнутом этих шкурников, бичом – по их пустым бараньим головам и толстым свиным задницам, да покрепче!!! Так, чтобы пыль столбом стояла на этой грешной земле, а массы, сломя головы, неслись к плодородной почве коммунизма!! Только так их на пастбище коммунизма загнать можно и пасти там вволю, – вволю выговорился Ильич.

– Да ты бы сам откушал, мил человек, – промолвила старуха, подходя к печи. – А то ведь уже давно жаренным попахивает!

– Да ну его к свиньям, кабанчика! – отмахнулся Ильич.

– Ну не хочешь кабанчика, так отведай другого блюда – выбор-то у тебя большой!

– А что там у тебя ещё имеется в наличии? – поинтересовался Ильич.

– Всё, что тебе угодно! Все твои общественно-политические, военные и экономические трофеи. Начнёшь с молочных деток?

Старуха подняла заслонку печи, и у Ильича потекли слюнки от вида и запаха аппетитных подрумяненных младенцев. В животе у него дико заурчало. Проворно подскочив к печи и схватив валявшуюся у печи на полу вилку, Ильич ткнул вилкой в хрустящую корочку первого попавшегося трупа ребёнка и вздрогнул от пронзительного визга: – Ой-ёй-ёй!!! Ай-яй-яй!!! Володя, Володенька – очнись, голубчик!!!

Ильич открыл глаза. Он навзничь лежал на полу, голова его покоилась под сапогами Адольфа. Ильич стряхнул с себя сонное оцепенение и, вместе с ним, обутые в сапоги ноги Адольфа. Крупская помогла Ильичу подняться. Шатаясь, он взглянул на тело Адольфа, распростёртое на полу, животом вниз – задницей вверх. Голову же Адольфа Ильич не увидел – вместо неё было пустое место. Сколько ни вращал Ильич своей умной головой, буйну голову Адольфа он так и не увидел.

«Куда же она, чёрт побери, подевалась? Ни на столе, ни под столом… А ведь этот парень не был безголовым, как многие… В таком бардаке ничего сразу не найдёшь, а голову запросто потеряешь!» – подумал Ильич.

– Надюша, голубушка, пусть прислуга наведёт здесь порядок!

Вскоре прислуга принялась приводить в порядок столовую и Адольфа, светлая голова которого, пробив менее прочный, чем она, пол второго этажа, свисала на длинной шее, вместо люстры, с потолка первого этажа. Пока Адольфа вытаскивали из дыры и ставили на ноги, Ильич поинтересовался: – А который час?

– Половина восьмого утра. Вы же всю ночь бражничали, – ответила Крупская, укоризненно покачивая головой.

– Баварское пиво стоит того, Надюша! Тем более самое лакомое в Германии – «Августинерброй»!!! – хитро улыбнувшись, молвил Ильич.

– Как самочувствие, Адольф? – поинтересовался он у пришедшего в себя кампаньона-компаньона.

– Готов к любым передрягам, геноссе Ленин! – бодро отрапортовал Адольф, вскинув руку в пионерском салюте.

– Ну-с, батенька, рад за Вас! С такой головой Вы любые стены прошибёте, любые препятствия преодолеете! Но пожелаю Вам впредь обходиться без провалов, сколь бы эффектными они ни были.

– Имея такой мощный оплот в Вашем лице, и опираясь на ваши фундаментальные научные знания и гениально-глобальные идеи, я никогда не провалюсь, ибо обещаю Вам идти только дорогой указанной Вами и ни шага в сторону! Провалиться мне на этом месте, если вру!! – поклялся Адольф.

– Молодчина!! Ты не покатишься вниз по наклонной, отнюдь нет! Вверх – к вершинам коммунизма, тебе предстоит идти по трупам врагов, но с нашей помощью и страховкой. Однако и сам будь осторожен, не соблазнись культурной и цивилизованной мишурой империализма – не угоди собою в пасть врагам. Ибо их культура и цивилизация – это лишь тонкий слой лака на теле тираннозавра, ковырни ногтем – и предстанет животное!!! – предупредил Ильич.

– Когда я слышу слово культура, я хватаюсь за парабеллум! – заверил его Адольф.

– Никогда не выпускай из рук оружия! «Насилие – повивальная бабка истории», – так нас учил Маркс. История ежеминутно творится и рождается в массовых муках на наших глазах, а ты – один из главных перспективных инструментов насилия в моих руках, исторически архиважный инструмент, а отнюдь не архивный!!! – наставительно произнёс Ильич.

– Я польщён Вашей высокой оценкой моей личности, геноссе Ленин, и жажду исполнения всех ваших желаний!!! – встав на вытяжку и щёлкнув каблуками, ответил Адольф.

– В тот же день, идейно подкованный Адольф, отбыл в Германию, исполнять свой революционный долг.