Путешествие за единственным «Прощай»

Кларкс безумно смеялся:

– Вот это да! Я уже отвык от такого! Как же вовремя! Ещё бы чуть-чуть и снова всё сначала.

– Где тебя носило? – не дожидаясь привычной фразы «доброе утро», Алекс накричал на Билли.

Билли вообще не понимал такой возбуждённости своего начальника и его неизвестного друга. Да и выглядели они оба странно. Не привычно видеть мистера Фримена без костюма.

– Вы же знаете, пробки…

– Пробки в бутылке! Мог бы раньше выезжать!

Билли явно очень не нравилось, как с ним разговаривают, он покраснел, снял шофёрскую фуражку и, бросив её на соседнее сидение, вытер потный лоб тыльной стороной ладони.

– Алекс, успокойся. С чего ты так завёлся? – слегка повысил голос Кларкс.

– С чего завёлся? Ты видел их глаза? Они бы нас на куски порвали голыми руками, а потом съели бы, как в фильме про зомби.

– Вы о чём? – Билли абсолютно ничего не понимал, но его никто не слышал.

– И что с того? – Кларкс был иронично невозмутим и расслабленно сидел, облокотившись на дверцу правой рукой, а левой трогал свою цепочку.

– Что за глупый вопрос? – Алекс сорвался на крик. – Я не хочу умирать! Ты знаешь, каково это? Я жить хочу!

Это было похоже на маленький нервный срыв. Сравнимо с вулканами нервный срыв это огромный вулкан, извергающий лаву, огонь и чёрный дым, а то, что происходило сейчас с Алексом – всего-лишь небольшой плановый взрыв в шахте.

Кларкс пристально смотрел на Алекса, и, не отводя глаз, тихо и очень умиротворённо произнёс:

– Поверь мне, я знаю, что это значит, – эти слова действовали невероятно успокаивающе. Затем он перевёл взгляд на улицу и добавил. – Только умирая, мы начинаем чувствовать себя живыми как никогда.

Эти слова звучали из уст Кларкса не как результат десятилетних философских размышлений, но как нечто большее. Как факт полученный горьким опытом. Даже Алекс сумел различить едва заметные нотки тоски в его голосе.

Кайен двигался медленно из одной пробки в другую. Машины сигналили, а по тротуару совсем рядом быстрым шагом шли прохожие и некоторые из них подозрительно заглядывались в окна, изучая глазами Алекса.

– Кларкс, что происходит с людьми? Почему они хотели напасть на нас, да и ведут себя как-то странно, посмотри на них, – Алекс указал в сторону тротуара.

– Вопрос не в том, что с ними, а что с тобой, – рассудительно ответил тот, не отворачиваясь от окна. – Ведь не симптомы порождают болезнь, а напротив, болезнь вызывает симптомы.

– Ты можешь говорить прямо, – Алекс снова начал злиться. – Без головоломок?

Кларкс улыбнулся:

– Ты думаешь это хорошая идея? Последний раз, когда я тебе сказал прямо о том, что ты… – быстрый взгляд на Билли, затем он повернулся и посмотрел Алексу в глаза. – Сам знаешь, это лишь усугубило положение, разве нет?

По лицу Фримена было понятно, что он уже сыт по горло всем этим, но если бы он знал, что его ждёт дальше, то всё остальное показалось бы цветочками.

– Ладно, не беспокойся, чуть позже ты всё узнаешь, – Кларкс решил перевсети тему. – Лучше обрати внимание на Билли, с ним что-то не так.

Билли вёл машин очень мрачно молча и совсем не обращая внимание на сзади сидящих пассажиров, говорящих о смерти и еще о множестве непонятных вещей. При этом он часто протирал лоб платком, а его руки выстукивали по рулю нервную дробь.

– Эй, Билли, – окликнул его Алекс.

– Да, мистер Фримен?

– Извини, что накричал на тебя, просто последние два дня творится чёрт знает что.

– Всё в порядке, никаких проблем, – голос Билли был взволнованным.

– И ничего страшного из-за опозданий, фирма от этого не пострадает, – пытался разрядить обстановку, только что сам злившийся Алекс. – Я ведь знаю, что ты отвозишь дочерей в школу по утрам. Так что, не бери в голову мой срыв. Это никак не связано.

Кларкс очень внимательно наблюдал за Алексом. Его по-настоящему поразило, как быстро Фримен, находящийся в таком положении, думающий только о себе, переключился утешать своего водителя, и самое главное – похоже, это искренность.

– Да, спасибо мистер Фримен, но, по правде говоря, я опоздал по другой причине.

– Что-то случилось?

Машина остановилась на очередном светофоре.

– Моя мать больна раком, у нас нет денег на операцию. Она лежала в больнице, подключённая к какому-то аппарату, который продлевал ей жизнь, – у Билли выступили слёзы, но он не заплакал и старался говорить как можно увереннее. – Это ужасно, видеть как самый близкий тебе человек, который выносил, родил, воспитал, научил любить тебя, лежит, словно овощ в тёмной больничной палате, подключённый разными трубками к компьютеру, от которого больше толка, чем от тебя. А ещё хуже осознавать, что ничем не можешь помочь. Сегодня утром позвонили из больницы, сказали, что они больше не могут оставлять её. Пришлось ехать туда. Затем я отвёз маму к себе домой и теперь просто не знаю, что делать, когда вернусь.

Кайен поехал дальше. Впереди уже был различим высокий стеклянный небоскрёб – здание фирмы.

– Билли, почему ты не попросил меня о помощи? – Алекс и вправду хотел помочь, он и сам ещё не понимал почему, но порой для поступков достаточно одного желания.

Водитель смущённо взглянул на Фримена, не поверив своим ушам.

– Ладно, не отвечай. Одна из причин это моя должность, а другая, наверное, та, что я не слишком похож на человека, который мог бы помочь. Но, Билли, – каждое слово было искренним. – Если бы ты меня спросил раньше, я бы не отказал в этом, поверь. Надеюсь ещё не поздно, поехали к тебе домой, я сделаю пару звонков, за твоей мамой приедут специалисты. Билли не мог в это поверить:

– Господи… мистер Фримен, только скажите, что я могу для вас сделать? Я найду деньги, не сразу, но я отдам, со временем…

– Билли, просто успокойся, я ведь не в благородство играю. Здесь решается жизнь человека, поехали быстрее.

– Да, да. Конечно, – водитель выдохнул. – Простите.

Кларкс ещё минуту с уважением смотрел на Алекса, пока тот не заметил это, и не ответил ему вопросительным взглядом.

– Нет, нет. Ничего. Ты молодец. Билли, – Кларкс, сменив тон на обычный, повседневный, обратился к водителю. – Если мы поедем через фирму, много лишнего времени это займёт?

– Нет, совершенно. Это по пути.

– Отлично, тогда притормозишь там? Я сойду, а вы поедете дальше.

Билли утвердительно кивнул. Алекс недоумевающе смотрел на Кларкса, ожидая объяснений, которые последовали незамедлительно.

– Надеюсь, ты не будешь против, если я снова познакомлюсь с твоей секретаршей и схожу с ней куда-нибудь?

– Что? Зачем? – эта просьба никак не вписывалась в образ панка-мудреца, сформировавшегося в голове Алекса.

– Если я правильно понял, то у тебя с ней ничего нет. Или ты всё-таки будешь ревновать, и не стоит этого делать?

– Что? – Алекс до смешного возмутился. – Мне всё равно, не о том голова болит сейчас. Просто я полагал мы едем вместе.

– Думаю, вы справитесь, у меня всё равно нет никаких связей, – Кларкс, слегка усмехнувшись, изобразил кавычки двумя пальцами и подмигнул Билли, но тот явно шутку не понял, а Алекс всё не унимался.

Машина остановилась.

– Ну что же, Билли, искренне желаю, чтобы с твоей мамой было всё хорошо, – водитель благодарно кивнул. – А с тобой, Алекс, скоро увидимся.

Затем Кларкс помялся и добавил, снова наклонившись к Фримену:

– Только, пожалуйста, постарайся больше не убивать себя, не хочу начинать всё сначала.

И только он собрался выйти из машины, как Алекс схватил его за руку, словно ребёнок, не отпускающий своего родителя:

– Подожди! А что делать, если снова с людьми начнётся, ну это…

Кларкс выпрямился и со своей привычной улыбкой сказал гармоничным уверенным голосом:

– Поверь, пока ты с Билли, ничего подобного не произойдёт, счастливо.

Дверца Кайена захлопнулась, и машина с большой скоростью рванула вперёд, постепенно смешиваясь с общей суетой городских джунглей.

Кларкс поправил воротник рубашки, отряхнул джинсы, пригладил волосы и, включив всё своё обаяние, поднялся по гладким гранитным ступенькам к широким парадным дверям.

* * *

– Мистер Фримен, могу я поинтересоваться?

– Конечно, – Алекс ехал молча, глядя через стекло на проносящиеся мимо окна небоскрёбов, отражающие яркие лучи солнца, витрины магазинов, машины и спешащих куда-то обывателей.

– Что это за человек, и о чём вы всё время спорили?

– Что за человек? – Алекс задумался и ответил без всяких тайн. – Признаться, я и сам не знаю, кто он. Но в одном я уверен почти на сто процентов, этот человек единственный, кто может мне сейчас помочь. Кларкс очень много знает, только не всё рассказывает. А спорили о всякой ерунде. Так, философская демагогия.

В последнем Алекс, конечно, не был до конца честен. Просто он отчётливо понимал, что нет смысла всё это рассказывать Билли. У того сейчас и так голова разрывается в мыслях о больной матери, семье и многом другом.

Билли слегка улыбнулся:

– Он выглядит странно, но мне кажется интересным человеком. Что-то вроде духовного наставника.

– Вполне возможно… Надеюсь, так оно и есть…

Глава 6

Лишь когда мы умираем, мы чувствуем себя живыми как никогда. Но начиная жить, совершенно забываем о смерти. Ведь всё познаётся относительно кого-то или чего-то. Когда тебя окружают живые люди со своими проблемами, делами, когда над головой всё так же ярко светит солнце и поют птицы, а кожу ласкает мягкий влажный ветер, просто невозможно принять тот факт, что тебя уже нет.

Сразу после того, как Кларкс вышел из машины, Алекс сделал несколько звонков полезным знакомым, которые могли бы помочь матери Билли, но безрезультатно. Он предлагал любые деньги, услуги, но те отвечали, что дело не в этом, а просто либо нет мест, либо нужно сначала пройти обследование в их больницах, а это займёт несколько недель. Неужели Алекс дал человеку ложную надежду? Это было бы непростительно, и не потому что эта ситуация выглядела бы неудобной, а скорее потому что Фримен понимал – пустые надежды убивают не хуже времени.

Был лишь один человек, способный решить эту проблему – мистер Дениелс. Председатель комитета с которым Алекс виделся крайне редко и старался избегать встреч с ним, а завтра как раз намечался его юбилей.

Дениелс был хорошим человеком, даже слишком. Фримен это понимал, и это его отталкивало. Он не мог сам себе объяснить почему. Наверное, стоит начать с того, что этот человек сделал для него очень много и был ему если не вторым отцом, то, по крайней мере, заботливым дядей с тех самых пор как Алекс мигрировал в Америку.

Приехавший в чужую незнакомую страну с рюкзаком на плечах и с полным отсутствием знания английского языка двадцати с небольшим лет парень, сойдя с корабля, не колеблясь ни минуты решительно отправился на поиски заработка. Около месяца приходилось ночевать, где придётся: на вокзалах, в аэропортах, на скамейках в парках, в общественных туалетах, воняющих хлоркой и мочой. На работу нигде не брали: ни официантом, ни дворником, ни кем другим. Удавалось лишь немного заработать на боях без правил, но если противник оказывался сильнее, его вышвыривали вместе с вещами на улицу, тогда около недели, пока восстанавливалось тело, приходилось есть из мусорных урн, пить из сточных канав вместе с другими отбросами общества, подобно гиенам на водопое.

Но всё это не вызывало у Алекса ни слёз, ни отчаяния, ни тем более тоски по дому, а напротив, цель выжить заставляла мозг работать, словно компьютер, а тело становилось лишь инструментом для добычи еды и грошовых денег. Это было для него идеально. Только он и этот враждебный город, который нужно победить.

Спустя месяц Алекс начал немного понимать английский и научился сам изъясняться. Во время одного из боёв его заметили парни из местной банды. После встречи с ними жизнь начала немного налаживаться – появилась крыша над головой. Старый захудалый особняк в пригородном районе. Стены были изъедены зелёной плесенью, половины крыши не было совсем, что предоставляло возможность замерзать холодными ночами, принимать хоть какой-то душ во время дождя, а под досками пола постоянно переговаривались крысы, которых иногда ловили и ели на ужин. Жили по три человека в комнате, часто ссорились между собой из-за денег, наркотиков или женщин, но Алекс, тогда ещё Саша с кличкой Русский, держался от таких типов в подобные моменты подальше.

По ночам они грабили ювелирные салоны, проводили кровавые разборки с другими бандами, ходили по дешёвым ночным клубам, где стоило какому-нибудь неместному парню или девушке появиться, как он или она тут же становились жертвами. Нет, банда никого не убивала. Только забирала то, что нужно было её членам.

И так продолжалось почти полгода, пока во время одного из грабежей не произошла облава, и всех арестовали, кроме Русского, потому что вместо того, чтобы убегать как остальные, он всего лишь залез на крышу здания и, решив отсидеться, не спускался оттуда двое суток. Затем Саша пытался влиться в другие банды, но те его не брали либо потому, что у них были давние счёты, либо потому, что им казалась подозрительной вся эта история о чудом спасшемся от копов Русском. Голод и жажда привели парня работать в доки на побережье. Там-то Алекс и познакомился с мистером Дениелсом.

Солнце в те дни светило ярко, в нос постоянно ударял запах морского бриза, а поначалу казавшиеся чем-то особенным крики чаек превращались в назойливый шум, подобный скрипу панцирных кроватей. Во время одной из разгрузок контейнеров к группе пожилых работяг пристала шайка каких-то малолетних преступников, корчащих из себя гангстеров. Сперва Саша не обращал никакого внимания на это. Он повторял про себя, что это не его дело. Но через несколько минут, во время одного из перекуров, когда какой-то крепыш в кожаной куртке пнул старика ногой в живот так, что тот согнулся пополам, что-то взорвалось внутри Саши. Он выбросил сигарету и быстрым шагом пошёл в сторону происходящего. Бандиты заметили это.

– Эй, ты, отвали. Это не твоё дело, – сказал тот самый парень в кожанке.

– Я в этом сомневаюсь, – сказал Саша, хватая на ходу арматуру, валяющуюся на деревянном причале, и с размаху ударил обидчика стариков под колено.

Тот с криком упал на четвереньки. Следующий удар обрушился ему на спину, принеся покой и крепкий сон. Второй и третий парни схватились за ножи, пытаясь запугать Русского, но в его глазах была ярость, присущая только хищнику, не знающему никаких эмоций, кроме инстинкта выживания. Возле драчунов в круг собрались работяги и начали криками то ли поддерживать молодого защитника, то ли просто кричать, получая удовольствие от происходящего. Саша, недолго думая, ввёл в нокаут ещё одного хулигана ударом по лицу, выбив ему передние зубы. Кровь фонтанчиком брызнула из безжизненного тела, падающего на скрипучие деревянные доски. Третий, увидев это, в панике бросился прочь, раздвигая руками толпу.

Рабочие восторжествовали, но подойти к этому молодому парню с окровавленной арматурой в руках никто не решился. Вид у него был безумный, будто подойди к нему кто-нибудь поздороваться, тот примет его за врага и одарит крепким ударом, разламывающим череп. Саша бросил своё «оружие» на землю и молча отправился прочь, не чувствуя ни радости победы, ни волнения, ни страха, а лишь желание вымыть руки.

На следующий день, как обычно, во время разгрузки одного из контейнеров к Саше подошли люди в форме, а в метрах пяти за их спинами стояли избитые вчера малолетние «гангстеры». Саше оставалось только презрительно улыбнуться и проследовать за офицерами в участок. Там он рассказал обо всём произошедшем, старики из доков, которых вызывали на допрос, подтвердили версию русского парня, который встал на их защиту. Но это не помогло. Узнав о том, что он не имеет ни одного документа, ни имени, а ещё живёт непонятно где, неясно откуда приехал, полиция взялась за Сашу так крепко и уже бы не отпустила его на волю ближайшие лет десять, если бы не своевременное появление мистера Дениелса.

На тот момент ему было уже за сорок, выглядел он очень солидно. Прекрасно уложенная причёска, безукоризненно подобранный в цвет костюму, сшитому на заказ, галстук. Туфли стоили явно дороже всего, что когда-либо было у Саши. К тому же этот человек создавал о себе впечатление беспрекословного лидера: всегда слегка улыбался, в каждом слове слышалась размеренность, расчётливость каждого шага, уверенность в том, что даже если завтра случиться всемирная катастрофа, он точно не пропадёт. С первых же секунд знакомства молодой парень, привыкший видеть всех вокруг себя ничтожными созданиями и более того, приравнивающий себя к ним, решил для себя, что мистер Дениелс – единственный человек на которого стоит ровняться и более того, он тот, кем Саша решил для себя стать.

Но это были всего лишь порывы не совсем окрепшего юного сердца, по-прежнему где-то в глубине верующего в людей, в то, что не всё потеряно. Но, как известно, не каждому суждено пронести этот крошечный огонёк надежды через всю жизнь до гробовой доски. У Алекса же эта надежда на тот момент уже не была огоньком, она скорее походила на дымящийся безжизненный уголёк, отдававший последние лимиты тепла.

Мистер Дениелс внёс залог за русского парня, при этом не сказав ему ни слова о произошедшем. Лишь выйдя из участка, он с улыбкой произнёс слова: «Мы ещё с тобой обсудим это, а пока просто возвращайся на работу». Затем он сел на заднее сидение припаркованной напротив участка солидной серебристой машины, и та скрылась в лабиринтах города.

Саша так и поступил. Он вернулся в доки и две недели работал, ни с кем не обсуждая инцидент. В понедельник третьей недели его терпение и любопытство, держащие голову в напряжении днём и ночью, наконец, вознаградились. Во время перекура к нему подошёл очень высокий мужчина в чёрном плаще и шляпе – вид у него был жуткий. Он сказал два предложения: «Мистер Дениелс ждёт тебя. Следуй за мной». После этого «чёрный плащ» привёл парня к той самой серебристой машине и пригласил в неё сесть. Внутри салона никого не оказалось. Совсем скоро они остановились у небольшого, но довольно приличного автосервиса. Водитель приказал выйти из машины и зайти внутрь бокса.

Дверь распахнулась, и сразу в нос ударил запах машинного масла, сварки, мазута и чего-то ещё. Внутри стояли машины послевоенного времени и около них крутились как взрослые мужчины, так и совсем мальчишки, ещё младше Саши.

– А вот и наш новенький, – голос Мистера Дениелса был в меру позитивным и в меру деловым. Он медленно спустился по лестнице с верхнего яруса в светлом костюме, раздвинув руки в стороны, будто приглашая гостя в свои владения. Это был один из ключевых моментов, начиная с которого изменяется всё. Саша шагнул навстречу. Ему было плевать, что произойдёт и в какую историю он попадёт, но сейчас понимал, вернее, чувствовал, что этот шаг навстречу – шаг к переменам. Неважно к хорошим или плохим, главное, чтобы они произошли.

Мистер Дениелс оказался весьма крупным предпринимателем: он владел сетью собственных автомастерских, парой ресторанов, точками на овощных рынках и был вдобавок ко всему хозяином грузового склада, того самого, на котором работал Саша. Практически с первого дня в автосервисе русский парень стал протеже Дениелса, только понимание этого пришло поздно. Сначала он предоставил Саше работу и подсказал где можно дёшево снять неплохую комнату. Дениелс часто заезжал в мастерскую проведывать, как идут дела, но скорее это походило на проверки новенького. Они часто разговаривали. По большей части о прошлом Саши, но тот не слишком доверялся странному незнакомцу счастья «с неба» (он всё время пытался понять, в чём же его выгода от всей этой ситуации), но с каждым днём эта завеса недоверия между ними стиралась и спустя три месяца работы в сервисе парень поведал о том, что учился на родине на экономиста, после чего Дениелс поинтересовался, не хочет ли он продолжить обучение и занять должность повыше. Как и следовало ожидать, после оправданий насчёт нехватки денег Дениелс сказал, что обеспечит на необходимый срок парня жильём и предоставит средства для оплаты обучения при двух условиях: первое – Саша не бросает работу, второе – обещает доучиться до конца.

При поступлении требовались документы подтверждающие личность и гражданство, к счастью, дядюшка Дениелс оказался всесилен и в этом вопросе. Он спросил у Саши, какое имя он бы выбрал. Тот ответил, что ему без разницы, просто хочет начать жизнь с чистого листа, забыв своё прошлое, забыв своё имя. Для Алекса и по сей день оставалось загадкой, почему мистер Дениелс был так настойчив в тот день – он всё-таки настоял на том, чтобы в новом имени было хоть что-то от старого, ибо нельзя забывать своего прошлого, что бы там не произошло. Саша не хотел спорить и поэтому просто согласился. Вместе они сошлись на имени «Алексис Фримен».

Алексис выполнил своё обещание. Он отучился, и это оказалось несложно, у него с детства были способности к математике, поэтому ему удалось сдать выпускные экзамены на полгода раньше остальных. Всё это время он жил в отдельной съёмной квартире и не пропустил ни одного дня работы в автосервисе. После университета Алекс встретился с Дениелсом. Они были оба рады видеть друг друга. Дениелс говорил, что теперь он не видит перед собой замученного русского парня, а видит совсем другого взрослого человека со светлой головой на плечах. И это было правдой, Алекс и сам не мог узнать себя в зеркале, и ему это определённо нравилось. Затем он поинтересовался, чем Саша планирует заниматься дальше и, не дожидаясь ответа, предложил работать бухгалтером в фирме одного своего близкого друга.

С каждым днём жизнь становилась всё лучше и лучше. Появлялись знакомые, деньги, знания в голове. Город становился ярче: больше музыки, больше тусовок и неоновых огней, шум машин и людские голоса, постоянно твердящие о новостях с биржи, о своих сексуальных похождениях, о том, где лучше снять девушку и снова о том, где можно срубить денег. Не прекращающая кружиться карусель будней, лиц, бостонских ночных улиц и тачек, работы, и снова лиц, будней, выходных, смеха, работы, девушек, будней – и так по замкнутому кругу. Но рано или поздно за всё приходится платить, малыми или большими жертвами.

За время работы в этой фирме и сотрудничества с мистером Дениелсом, которое не прекращалось ни на день, Алекс успел узнать обо всех его нелегальных доходах, которые по большей части состояли из прибыли от обширной сети игорных домов и казино. Но это не было чем-то слишком ужасным. Игорный бизнес это не наркотики, не оружие, и вообще, Алексис за несколько лет работы успел для себя усвоить золотое правило: «Никогда не лезь в чужие дела». Ведь неважно как человек зарабатывает для себя, для своей семьи. Не стоит никого осуждать, поскольку в любой момент может всё рухнуть, и не известно, до чего ты сам.

В один из серых осенних вечеров к Алексу зашёл мистер Дениелс. Вид у него был хмурый, соответствующий ноябрьскому пейзажу увядающего города. Без лишних церемоний он сразу перешёл к делу. Ему нужно было, чтобы Алекс подставил своего начальника и занял его место. Услышав это, Алексис почувствовал то, о чём уже совсем забыл – настороженность и чувство вины. И тот маленький уголёк надежды и веры окончательно превратился в золу. Видя его нерешительность и явное нежелание этого делать, мистер Дениелс лишь грустно улыбнулся, и, сказав о том, что Алекс не обязан этого делать и если он откажется, то найдутся другие способы решить эту проблему, покинул кабинет.

Пустота размышлений и горький табачный дым наполняли внутренности Алекса в тот вечер, когда он остался один на один с собой. Он не мог понять, что его терзает больше: то, что он всё-таки оказался ручным псом Дениелса, которого тот приютил, пригрел, а теперь ждал отдачи; то, что это всего лишь превращение пешки в дамку для победы над врагом изнутри его королевства. Или то, что босс Алекса был хорошим человеком, и подставлять его не было ни малейшего желания, к тому же, относился директор к нему очень по-свойски и доверял любую информацию, как теперь окажется самому ненадёжному человеку в офисе. Но сильнее всех моральных вопросов оказалось обычное человеческое желание не быть никому должным. Фримен понимал, что это будет очень маленькая услуга за всё то, что сделал для него мистер Дениелс.

Уже на следующий день Алекс выступил перед советом директоров с докладом о нелегальных доходах своего начальника и с доказательствами того, что он обворовывает фирму. После его выступления директоров и акционеров накрыла волна возмущения и главу фирмы по результатам голосования отстранили от дел. После чего он – пожилой мужчина, снял очки и с гордо поднятой головой направился к выходу конференц-зала. Алекс смотрел ему в след и повторял про себя одно – «Прости». Мистер Дениелс оказался доволен, и, как и было задумано, Фримен занял место бывшего директора и сделал то, чего никто не ожидал.

Уволить большую часть людей оказалось легче, чем можно представить на первый взгляд. Алексис полностью централизовал управление компанией, не без сокращений, но зато с меньшим риском для себя. Он подозревал, что нужен был Дениелсу на этом месте в качестве своего человека, своей пешки, поэтому присвоил эту фирму не только фигурально, но и буквально на свой страх и риск. Каждую минуту он ждал, что зайдёт кто-нибудь из людей этого мафиози и выставит ему счёт. Но ничего такого не произошло.

Для перестраховки фирма была переведена из Нью-Йорка в Бостон. Когда все дела были завершены, работа налажена и легализована, Алекс сидел в светлом зале ожидания, в аэропорту, и ждал своего рейса, чтобы улететь из этого города навсегда. И вдруг он увидел хорошо знакомую фигуру в глубине зала. Он встал и направился навстречу мистеру Дениелсу. Тот заметно сдал за это время – похудел, глаза стали серыми, волосы на макушке поредели, но на лице была всё та же располагающая улыбка. Алекс же напротив – расцвёл, раздался в плечах, в росте, но взгляд – никаких эмоций, полное спокойствие утреннего штиля.

«Здравствуй, Алексис, может быть, присядем? Думаю, нам стоит объясниться». Но говорил по большей части только сам Дениелс. Сначала о том, что начал чувствовать, как стареет и успел многое передумать. О том, что впал в ярость, узнав, какие дела проворачивает Алекс за его спиной, но решил не мешать и посмотреть, что будет дальше: «Признаюсь тебе, Алексис, когда ты завершил переброску фирмы в Бостон, я хотел пустить все свои силы, чтобы остановить тебя. Но затем вспомнил щуплого испуганного подростка с избитыми руками, с вечно синими мешками под глазами от недосыпа и дрожащей походкой, но который никогда, ни на минуту не опускал голову, когда с ним кто-то разговаривал, даже, люди вроде меня». Алекс молча сидел за столиком в кафетерии и слушал, не зная, что и думать обо всём этом. Это снова какая-то лесть? Какой-то розыгрыш? Отвлечение внимания? Нет, это скорее похоже на откровения старика, очень одинокого, в глубине души понимающего, что он оттолкнул, возможно, единственного человека, который всегда мог быть с ним рядом и помочь в чём угодно, но только он не просчитал цену, которую требовал за свою щедрость от этого не совсем разучившегося верить человека. «Да, мальчик. Должен признаться, ты победил меня. И не нужно говорить, что без меня ты был бы никем – это неважно, абсолютно. Главное кто ты теперь и то, что ты считаешь справедливым. Всегда поступай, как велит сердце и направляй эти действия разумом. Прости меня за то, что заставил тебя сделать. Я считал, что все вокруг лишь покупают и продают и пытаются побольше взять. Но когда ты сделал это, я видел твои глаза. И сейчас вижу. Да, да. Этот взгляд» – Дениелс указал пальцем на сидящего напротив Алекса. – «Он говорит о многом, но в то же время я не могу понять, что тобой движет, что тебя забросило в такой дальний край из твоей родины, но точно не жажда наживы. Ты не такой». Слова звучали очень тоскливо, но так честно, что могли бы тронуть зрителя, если бы всё это была дешёвая драма. Затем старик сказал слова, которые Алекс считал забытыми, но сейчас только эти слова крутились в его голове: «Алексис, у тебя не будет проблем. Я прошу об одном – не забывай о том, кто ты на самом деле». После этого объявили посадку, и Алекс, совсем забывший о самолёте, сказал, что ему нужно улетать. Мистер Дениелс, как ни в чём не бывало, ответил – «Конечно» и напоследок произнёс, что если что-то понадобится, он всегда будет рад услышать голос Алексиса. Затем он смотрел вслед уходящему уже совсем взрослому, уверенному в себе мужчине, буквально недавно отчаянно цепляющемуся за свою жизнь, парнишке.

После этого разговора на душе стало очень тоскливо и пусто, будто из тела высосали все соки, а из головы всю уверенность о том, как устроен мир. И теперь ты снова стоишь на перепутье, не понимая, кто друг, кто враг, где свет, а где тьма, где правда, а где ложь. Но в салоне самолёта сомнения ушли прочь. Алекс пообещал себе постараться больше никогда не сталкиваться с этим человеком и не попадать в подобные ситуации. Он поклялся, что это был последний раз.

Самолёт поднимался в небо, оставляя позади себя пережитки прошлого, спеша вперёд, к новой карусели непроглядных серых будней: новых лиц, работы, алкоголя, девушек, денег, работы и так по нескончаемому кругу. Навстречу подобным гонкам по вертикали попыткам немного почувствовать смысл и веселье в жизни.