Женщины прощают первыми

Комната для двоих

1

Душевая кабинка напоминает ледяной куб. Эльза до отказа поворачивает выключатель. Световая лавина обрушивается с потолка. Ванная загорается белым пламенем. Зеркала, кафель, никель плавятся и горят. Эльза распахивает стеклянную дверь, становится на игольчатый резиновый коврик. Вода, стиснутая французской насадкой, недовольно шипит. Через минуту загорается тело. В нем плавятся остатки сна.

Эльза вытирается мохнатым полотенцем. Зеркало отражает стройную сорокавосьмилетнюю женщину с крупной, слегка обвислой грудью. Да-а. На бедрах снова нарос жирок. Стоит на неделю забросить тренировки, как тело мгновенно обкладывается жиром, как больной – припарками. Телу лень. Тело в сговоре с мраморным мясом, красным вином, мягкой постелью. С каким восторгом оно приветствует наслаждение! Ликует и поет.

Но у Эльзы есть воля и честолюбие. Две стальные пружины. Это ее союзники. Утром они стиснуты, как молодые зубы. Но в любой момент по ее приказу могут распрямиться во всю свою гибкую порывистую силу. Вместе они непобедимы. С их помощью она лепит и строит свое тело. Как и судьбу.

Она возвращается в комнату. Включает телевизор. Сообщения о заложниках, курсе валют и ежедневных кризисах бодрят не хуже холодного душа. Мир, живой, порочный и восхитительный, ждет Эльзу.

Муж спит в соседней комнате. После того как она поручила ему заняться журналом, он возвращается поздно. Вечерами ему лучше работается. Он подвержен приливам и отливам, как климактерическая дама. Сейчас у него отлив, все валится из рук. Эльзе приходится ходить следом и все подбирать – авторов, рекламодателей, кредиторов. У нее под ногами ничего не валяется. Все идет в ход.

Сегодня вторник. Может, поэтому она чувствует себя такой бодрой. Эльза гонит от себя мысли о предстоящей встрече. Смотреть вперед нужно только в делах. В чувствах это губительно. Забегая вперед, вспугиваешь новизну.

В девять она выходит из дому. Машина уже ждет. Черная «Ауди» выруливает со двора. Молчаливый Сергей Петрович едет аккуратно, но быстро. Интересно, догадывается ли он о чем-нибудь? Вряд ли. В тот раз она сама была за рулем, Сергей Петрович болел. Как все удачно сложилось. Впрочем, даже если бы он что-нибудь знал, то не показал бы виду. О болезни его жены в Доме узнали только через пять лет. Все эти годы он молчал. Хотя мог бы потребовать прибавку. В наши дни редкий мужчина станет ухаживать за парализованной женой. Это требует вознаграждения.

В Доме к ее приезду все горит и сверкает. Эльза помнит, с чего все начиналось. Как приходилось закрепляться на каждой ступеньке. Как ее сбрасывали. Она все помнит, но никогда не вспоминает. Между ней и ее прошлым воздвигнута стена. Ровная, гладкая. Кирпичик к кирпичику. Ничему не просочиться. Стена сложена из дорогих вещей. Из поездок на зарубежные курорты. Из пластиковых карт. Из скупых строк информационных сообщений. Из новых друзей…

Да, в стене есть калитка. Но ключи от калитки хранятся у нее. Об этом никто не знает. Даже Сергей Петрович.

Она проходит в свой кабинет. Сотрудники встречают ее улыбками. Скорее всего, сегодня они улыбаются искренне. Слабые, испуганные люди понимают, что надеяться можно только на нее. Они могут рухнуть, она устоит. И поднимет их, вытащит из любого болота. Отряхнет, вытрет и снова пустит в дело.

До двенадцати Эльза «решает текущие вопросы». Это суконное определение попадает в точку. Как таковой проблемы не существует. Есть нагромождение фактов, цифр, чужих амбиций. Это как разобранный мотор. Разбитое витражное стекло. Надо только терпеливо, вдумчиво разобраться в происходящем. Иногда собрать из осколков прежний узор. Иногда заменить стекло. А то и целый мотор. Это отнимает кучу времени.

Эльза спокойна и собранна. Все-таки сегодня вторник. Каждую неделю он с неизбежностью наступает. Уже полгода…

К двенадцати она раздает последние указания и выходит из кабинета. Секретарша Ирочка записывает, кого пригласить к ее возвращению. Она старательно морщит лобик, кивает стриженой головкой. Эльза знает, что ее муж когда-то имел с Ирочкой связь. Но недолго, его хватило на два свидания. Возможно, Ирочка надеялась на что-то большее. Хотела что-то урвать. Глупышка, она полагает, что муж и жена – одна сатана. Как бы не так! Сатана-то одна, но живет она в душе кого-то из двух. Тогда жила в квелой душе мужа. Вероятно, сатане там было недурно. Вдвоем, да в постели с Ирочкой.

В какой-то момент Эльза хотела оставить их втроем – Ирочку и мужа с его сатаной. Пусть бы поплясали. Возможно, она бы так и поступила. Если бы не тот день…

2

Сергей Петрович молчит. За полгода он уже прекрасно выучил этот маршрут. Он везет хозяйку и преисполнен величественного достоинства. Сергей Петрович чем-то напоминает императорского кучера со страниц «Нивы». Только вместо хлыста и вожжей его крепкие руки занимает руль. Круть-верть, вправо-влево… Огибая граненые питерские поребрики, мимо залитых дневным светом витрин.

Эльза надела сегодня новое французское белье. Тонкое, матовое, оно облегает ее как вторая кожа, скрадывая утолщения на бедрах. Тонкий свитер из ирландской шерсти пугливо соприкасается с прохладным шелком бюстгальтера. Словно электрическая струя пронзает тело. Эльза возбуждена. Она втягивает живот и на мгновение задерживает дыхание. Машина тормозит. Эльза ставит ногу в замшевом ботинке на грязноватый асфальт, неспешно поворачивается к Сергею Петровичу:

– Как обычно. Через час.

Сергей Петрович покорно кивает. Эльза предупреждает его, как и прочих, на случай всяких неожиданностей. Ушлые водители используют такие часы, чтобы подзаработать деньгу. Сергей Петрович будет сидеть и терпеливо дожидаться возвращения своей хозяйки. Как верный, вышколенный пес.

Эльза на ходу вынимает из сумочки трубку мобильного. Звонит. Это еще одна из традиционных предосторожностей. Ирочка бодро тараторит, Эльза задает парочку вопросов. Все. Указания розданы, путь расчищен, телефон отключен. На час Эльза выпадает из дневной жизни. И не только из дневной. Всем известно: по вторникам и пятницам с часу до двух Эльза Сергеевна на звонки не отвечает. Она занята…

Двор ровнехонько укатан в асфальт. Слегка цокая каблучками, как жеребица, она пересекает двор. Окна трех этажей сияют вымытыми стеклами. Входная дверь впускает и выпускает посетительниц. Из просторного фойе ручьями растекаются запутанные коридоры.

Три этажа этого недавно отстроенного дома занимает известная в городе клиника. Здесь строгают, пилят, рубят, гнут, клеят. Подручным материалом служит человеческое тело. В основном женское. Здесь решили потягаться с природой. На одной чаше весов лежат ошибки природы, на другой – руки врачей. Утяжеляющей гирькой является кошелек клиента. Чем туже он набит, тем легче и выше вспархивают руки кудесников. Неудивительно, что сюда вот уже полгода захаживает решительная хозяйка Дома. Возраст, знаете ли, не шутка. А у всякого возраста свои секреты…

Эльза поднимается вверх, сворачивает и спускается вниз. Толкает маленькую дверь и оказывается на соседней улице, маленькой и грязной. Дальше надо перебежать через проходной двор. Уф-ф… Вот она, улица Пестеля. Сеанс конспирации окончен. Хотя нет, надо еще подняться на второй этаж громадного доходного дома и позвонить условным звонком.

3

Квартира осталась такой же. Пространство не изменяется. И не изменяет. Даже обои, похоже, те же.

Молодой человек с удивлением ведет ее по коридору. Миша очень робок. Он не может представить, что такую женщину тоже можно ласкать. И как? Как любую другую? Или по-особому? Как своих институтских подружек или иначе? Впрочем, она тоже об этом пока не догадывается. Но сегодня он уже знает… Она обучила.

Эльза пришла в неудачное время. Час дня. Одна из соседок уехала на дачу. Вторая на дежурстве. Она работает по вторникам и пятницам. Против обмена они не возражают. Лишь бы условия оказались подходящими.

Он открывает свою комнату. Эльза на минуту прикрывает глаза. Входит. Открывает их. Бог ты мой! И здесь почти все то же.

Отсюда началось ее восхождение. Здесь стоял диван, на котором семнадцатилетняя дурнушка Эльза дала себе слово взобраться на пьедестал богатства и почета. И взобралась. Где вы, свидетели ее побед?

Нет никого. У подножья пьедестала стоит симпатичный робкий мальчик. Впрочем, не такой уж и мальчик. Под полураспахнутым атласным халатом видны полукружья накачанной груди, шея крепким конусом сидит на широких плечах. Он чем-то похож на ее любовь. На первую любовь, которая закончилась изменой.

Эльзе не хочется уходить. Она делает вид, что очень заинтересована предлагаемым вариантом. Ходит по коридору. Постукивает по руке газеткой с объявлением.

Надо же, приехала к доктору, решила помолодеть. Но опоздала. Пока ждала очереди, на глаза попалась газета с объявлениями. И сразу же наткнулась на знакомый телефон. Когда-то эти цифры сводили ее с ума. И чуть не свели…

Когда-то здесь жила Мишина бабушка. Но недолго. Она умерла. Кто жил до его бабушки, Миша не помнит. Зато помнит Эльза. Его звали… Нет, не нужно вспоминать его имя.

Она спрашивает разрешения присесть. Диванные пружины охают под ее телом. Миша улыбается. Он красив. Будь она на тридцать лет моложе, он бы ее не заметил. Раньше на нее такие не западали. Никогда.

Эльза чувствует, как ее охватывает непонятное волнение. Боже, как я тебе благодарна за то, что обделена красотой. Красивое лицо губит будущее. За взаимность большинство женщин, не задумываясь, сжигают свои жизни. А взаимность всегда только обратная сторона обмана.

Теперь она защищена, закована в броню понимания. Ей хочется шутить и смеяться. У нее все только начинается. Она приглашает Мишу в ресторан. Он потрясен. Он не знает, как себя вести. Эльза объясняет, что очень-очень-очень заинтересована в этой квартире. И хочет сделать его своим союзником. Миша бежит мыть голову и одеваться. Полуголый, с литыми мышцами он носится туда-обратно. У Эльзы сладко замирает сердце. Она прижимается спиной к стене, проводит рукой по обоям. Они горят под ее ладонью. Они ее помнят. Комната узнает маленькую некрасивую девочку. Здесь она вступила в борьбу с этой жизнью. С предательством, изменами и обидой. Она выиграла схватку с природой и выиграет – со временем. Как говорил ее любимый, «будь спок!».

4

В тот раз она дала Мише 100 долларов. Он потерял дар речи. Она объяснила: это наживка. Чтобы не сорвалось. Миша понял. Засмеялся. Деньги сунул в карман, уже не стесняясь. Хороший мальчик, понятливый.

Через три дня они снова встретились. Как пояснила Эльза, для рекогносцировки. И снова в ресторане, только в другом. Расставаясь, Эльза в счет будущей доплаты за жилье снова дала Мише 100 долларов. Миша сопротивлялся, но недолго. Выходя из машины, поцеловал ей руку.

В третий раз она предложила ему купить костюм. Хороший. Известной фирмы. Миша для проформы поломался. Но отказаться не смог.

Эльза отвезла его в известный магазин, представила своим сотрудником. Знакомый управляющий завел их в элитный зал. Здесь одевали моделей, мускулистые парни с грушами гениталий между ног терпеливо ждали очереди. Миша среди них не затерялся. Как бы между прочим Эльза прикупила еще несколько рубашек, парочку свитеров, щегольскую куртку.

Миша не знал, как благодарить. Эльза знала. Предупредила, что приедет в пятницу около часа.

Миша ждал. Конечно, часа было мало. С его нетерпеливостью и с ее жаждой час пролетел как секунда. Всюду валялись этикетки известных фирм – «Армани», «Гуччи», пахло духами. И это было неожиданно для их комнаты. Пространство съеживалось перед напором новых вещей, новой жизни. А творцом этой новой реальности была она!

Эльза была сама не своя. Она закрывала глаза, и маленький скрипучий диван отчаливал от Дома. От этой жизни, где она была всем, туда, где ее никто не замечал. А рядом был Миша, молодой, свежий, неутомимый. Все было, как тогда, и прошлое уже не пугало. Она свободно разгуливала по времени. Скользила лодкой, не боясь утонуть.

Прошлое, как ветхую одежду, можно было раскладывать по полочкам, смотреть на свет. Его можно было брать в руки, не боясь и не стесняясь, как тот предмет, что упругой гирькой висел у Миши между ног. Он уже не стеснялся. Разгуливал перед ней голым. Поворачивался спиной, сверкая мускулистыми кругами ягодиц. Эльза пожирала его, как когда-то ее пожирала окружающая реальность. Миша и был внезапно материализовавшимся прошлым.

Она не хотела делать из него альфонса. Всегда предупреждала: будь экономен. Не расточительствуй. И смеялась. Отдавать деньги было приятно. Деньги, положение были ее одеждой. Стошка – трусики, стошка – должность. На, на, возьми у меня все. Ничего не жалко.

Смешно было вспоминать: она подозревала себя во фригидности. Хотела обращаться к врачам. Теперь врач был рядом. Она истекала соком уже на лестнице. Но не понимала, кто ее излечил – Миша или окружающее: комната, запахи, прошлое? Иногда пугало: может, она совокупляется со временем? Поворачивает его вспять?

Эльза поднимается по лестнице. Звонит два раза. Через промежуток еще дважды. И сразу слышит шаги. Миша ее ждет. Он бежит по коридору.

Открывается дверь. Миша в новой рубашке, застегнутой на груди на две пуговицы. На шее белеет тонкая платиновая цепь. Ее подарок. Он сияет. С порога начинает ее целовать. Сумасшедший, дай закрыть дверь. Он ее торопит. Целует в шею. Подгоняет поцелуями.

Они стоят в коридоре. Миша крепкими пальцами проминает ткань бюстгальтера, скользит по лобку. Миша страстен и нетерпелив. О, демон! Злодей!.. Забегает вперед, распахивает дверь.

Эльза прикрывает глаза. Дщерь Ноя входит в ковчег… Открывает…

Эльза вертит головой по сторонам. Миша возбужденно прыгает вокруг. Он похож на глуповатого кобелька. Все новое. Стены, обои, паркет. Даже на окнах вместо щербатых рам новые игрушечные стеклопакеты.

Эльза не узнает комнату. В догнавшей ее новизне чуется враждебность. Это место, где лечат фригидность?

Она ничего не чувствует. Пусто, одиноко, холодно. Миша хвастается. Он внял ее предостережениям. На сэкономленные деньги закатил чудный ремонт. Очень торопился. Мечтал о сюрпризе.

Да-да, Эльза кивает. Снимает юбку, колготки. Лоскутом мертвой кожи скатываются трусики. Сверху ложатся могильные холмики французского бюстгальтера. Она покупала настоящее, чтобы откупиться от прошлого. А его у нее отняли… Что она делает здесь, среди пластика, гипсокартонных стен, в постели с грубоватым мальчишкой?