– Волшебно! – всё, что произнёс он, глядя, как белые облака плывут, по начинающему окрашиваться закатом небу.
Мэри одухотворённо смотрела то на гостя, то на небо, Теодор ухмыльнулся и почесал усы, и лишь Бен дёргал отца за штанину, желая что-то ему сказать.
– Чего тебе, малыш? – присаживаясь на корточки, спросил его отец. Бен что-то прошептал ему на ухо, и отец метнул искрометный, заинтересованный взгляд на гостя.
– Мы вынуждены отлучиться, – заявил Теодор, и мужская половина семейства исчезла.
– Кажется, нам придётся продолжать одним, – пожала плечами Мэри, хотя не была уверена, что увлёкшийся гость заметил хоть какие-то изменения. – Вам нравится наш потолок?
– О да, Мэри! Я всё детство мечтал о таком, – продолжая смотреть на небо, ответил Никита.
– Можете расположиться здесь, мы останемся с мужем в трейлере, – предложила Мэри, и, видя растерянность гостя, добавила, – уж не думал ли ты, что мы отпустим тебя так скоро? Уедешь завтра, если пожелаешь. А теперь пройдём, я покажу тебе сад.
Никите ничего не оставалось, кроме как смущённо улыбаться и соглашаться.
Сад состоял из нескольких десятков разноцветных тюльпанов, астр, фиалок и роз. Расположены цветы были в два ряда, идущих от боковой двери дома к беседке, следуя цветовой гамме «от светлого к тёмному». Сама дорожка была выложена камнем, дополняя образ загородного цивильного маленького домика. Маленький огород с луком, помидорами, рукалой, капустой, свёклой и ягодой справа от плетёной самодельной беседки, с трудоёмким расписным вырезным каркасом, казался крошечным пахотным владением крестьянина, прибывшим осваивать здешние края. Создавалось впечатление некоего минимализма.
Мэри старалась рассказывать всё, что могло заинтересовать гостя, постоянно склоняясь, она указывала какие цветы следует понюхать, какие пересадить, а какие ей достались от родственников, изредка навещающих кусочек своей семьи. В саду рядом с Никитой Мэри словно сама цвела: когда редко общаешься с внешним миром, встреча с ним всё долгожданнее.
В тоже самое время папа с сыном приводили старую Волгу в порядок, крыша которой не ощущала жара дневного света, а колёса не расчёсывали свои мохнатые спины уже около полугода: протирали стёкла и салон, регулировали запас бензина и масла, даже поменяли шины. Бен, нисколько не пытался скрыть вытащенный язык, и старался помочь изо всех сил: то подтаскивал шланг насоса, то канистру с маслом, то ведро с водой. Советская машина начала поблёскивать в свете гаражных светильников, колёса приобретали более округлую форму, рабочие характеристики настаивали на эксплуатации. Кожаная обивка сидений приятно хрустела, а запах только что вымытого салона мог свести с ума. Довольные своей работой мужчины осматривали со сторон свою работу. Сердитый малыш Бен хмурил брови, опасаясь, что дяде Нику не понравится грязная машина.
– Думаю, всё, – уверенно заявил мальчик.
– Уверен? – спросил отец, – Отвечать будем перед мамой.
Его вопрос отчасти являлся провокационным, таков был сложный способ воспитания сына: порой перекладывая всю ответственность на него.
Не меняя взгляда, Бен посмотрел на отца, затем на машину, затем снова на отца, и заявил, что следует протереть ещё крылья и диски.
– Как скажешь, сынок. Как скажешь.
– Каково жить в такой глуши? Здесь же, вероятно, нет ни водоснабжения, ни электричества, ни магазинов, ни людей? – интересовался Никита. – Место отличное, но как вам удаётся здесь выживать?
Тут Мэри начала своё повествование.
– На самом деле, здесь жить куда интереснее и проще, чем может показаться. Как ты видел, у нас есть домик, гараж с двумя машинами, огород и сад. Для комфортного проживания нужна вода и электричество. Только не думай, что мы добываем воду, обвязывая ветки на деревьях пакетами, а в подвале у нас стоит генератор, заряжаемый от кручения педалей! У нас всё есть и без каких-то уловок и солнечных батарей.
Шесть лет назад мы перебрались с Тедом в эту глубинку на ровное место. Жили здесь в одиночестве, использовали генератор и сильно экономили на воде. Еду накупали с собой и ели пару недель, пока строили дом, а после возвращались в ближайший городок или гостиницу, где снимали комнату или номер на несколько дней, а после ехали обратно. Пока мы строились, нанятые рабочие провели водопровод от местной системы орошения полей, а электричество провели от дорожных столбов. Тогда мы жили здесь дикарями пару месяцев, набирая воду из шланга, пока не построили крышу. Выкупили этот участок вблизи Национального парка Стельвио близ Лихтенштейна, построили дом и стали жить. Здесь уютно.
Я создала сад, Тед построил гараж и беседку, а поле года жизни здесь, мы стали задумываться о ребёнке. Так появился Бен.
– А почему вы решили жить вдали от всех?
– Нам, так сказать, – мялась Мери, – надоели большие города. Мы немного поездили по Европе в своё время, и шум городов стал несколько противен. К тому же, у нас были схожи планы на детей, а воспитательная программа, которую расписывал Тед, может быть выполнима только в условиях временной изоляции ребёнка от внешнего мира.
– Воспитательная программа?
– Да, Тед придумал целую программу для воспитания ребёнка. Я тоже что-то приписывала, но основной труд его. Он писал его где-то за пару лет до рождения Бена, и писал довольно много. Цель программы в том, чтобы полностью заняться ребёнком. Чуть ли не с младенчества он учится читать и писать. Очень много занимается моторикой, а его окружение составляем мы, приезжающие иногда родственники и друзья. Бен в восторге от общения с другими детьми, когда они приезжают, а те, в свою очередь наслаждаются тем, что могут отдохнуть от шума города.
Видишь ли, мозг маленького ребёнка, как губка, впитывает всё, что ему попадётся на глаза. Так пусть мальчик видит, как красив мир вокруг него, а не пялится в экран телефона. Здесь он вырастит умным, добрым и ответственным.
Никита потряс головой, сгоняя с себя удивлённое оцепенение, и спросил:
– А как же общение ребёнка? – не унывал гость. – Разве он сможет социализироваться без постоянного общения со сверстниками?
– Думаю, да, – входила в оборону леди Мэри, – Бен растёт замечательным ребёнком. У нас своя система подхода к воспитанию. Сын получает только самое лучшее, но при этом не балуем его. Свои продукты с огорода, единство с природой, друзья временами – он станет куда добрее прочих.
Юноша осёкся.
– Прошу прощения, я, наверное, произвожу впечатление некоего скрытного инспектора из органов опеки. Я просто несколько волнуюсь и…
– Прощаю, – перебив его, и всё также недоверчиво, но уже смягчившимся взглядом посмотрела на него Мэри. – Я ничего такого не думала. Она вздохнула.
– Ладно, – сказала она, – я не показала Вам … эм, тебе гараж. Пойдём.
Они вышли из беседки и с некоторым неловким молчанием пошли по дорожке обратно к дому.
***
Большой синий гараж, приятно сливающийся с тоном неба, внутри оказался серым и тусклым. Но так могло показаться лишь на первый взгляд, из-за вариации цвета. В серой неприглядной кастрюле варился настоящий красный русский борщ. Весь гараж был завален словно деталями пазла, которые, однако, дополняли общую картину занятости. Полуразобранный мотор вечерами перебирала Мэри: весьма необычно для женщины. Различные детали, стопки шин, трубы, баки, краны, даже стопка дров поначалу могли показаться кучей хлама, однако, каждая вещь находилась на своём месте. Среди всего этого великолепия возвышался белый трейлер, иначе называемый «дом на колёсах». Из самого трейлера были слышны джазовые звуки восьмидесятых. Если проникнуть внутрь, то можно увидеть разбросанные по полу листы с заметками и стихами. Здесь, в своём кабинете Теодора, в отличие от всей остальной территории царил полнейший хаос.
– Он называет его творческим беспорядком, но когда я прихожу мыть горы посуды – он не противится, – поясняла Мэри.
Столы, кресла-сиденья, кухонный уголок, ванна, санузел, водонагреватель – всё было прикреплено к полу стенам и потолку.
– Мне нравится, – вынес приговор юноша.
– Тогда тебе это понравится куда больше, – хихикнула Мэри, и выскочила из трейлера, забегая с другой стороны. Тут же она оказалась очень удивлена: муж и сын, снова мокрые, стояли перед блестящей и подготовленной к поезде машиной и улыбались в четыре ряда зубов. Приоткрытая водительская дверь «Волги» как бы призывала сесть внутрь.
Догнавший главу семейства студент ахнул.