Глава 29
– Сеньор! – сказал открывшему дверь мужчине пожилой рыбак. – Вы обещали заплатить! Он пришёл!
– Сколько кораблей? – спросил с небольшим акцентом приезжий.
– Да разве их сосчитаешь! – воскликнул рыбак. – Корабли повсюду!
– Держи, – он сунул в протянутую руку рыбака несколько смятых купюр, после чего скрылся в доме и вернулся уже с биноклем.
Снятый домишко стоял на окраине Бенсу в километре от берега, поэтому ему понадобилось минут десять на ходьбу. Бинокль оказался не нужен. Этот городишко Испанского Марокко стоял на берегу в самом узком месте Гибралтарского пролива, где до противоположного берега было немногим больше десяти километров, и он без бинокля видел десятки боевых кораблей, которые, выдерживая дистанцию, шли и шли один за другим. Немного постояв, мужчина вернулся в дом, достал рацию и подключил к ней провод антенны. Включив передатчик, он дал прогреться лампам и нажал на кнопку. Агент мог принимать инструкции, но ни ключа, ни голосовой связи у его передатчика не было, а при нажатии одной-единственной кнопки кратковременно излучался сильный специальный сигнал, который нельзя было запеленговать из-за его кратковременности. Но тем, кто его сюда послал, этого было достаточно.
Круглосуточно дежурившие в одном из центров связи разведки Генерального штаба радисты получили сообщение о том, что американский ударный флот вошёл в Средиземное море. Через полчаса об этом знали все, кому это было нужно, а ещё через час в морское министерство прибыли несколько высших офицеров флота. Встретил их статс-секретарь адмирал Гюнтер Льютенс.
– Садитесь, господа, – предложил он им. – Хочу проинформировать вас о том, что сегодня американский флот прошёл Гибралтарский пролив и сейчас движется к базам в Алжире. Ориентировочное время его выхода для атаки французского побережья – от трёх до пяти дней. Флот империи не будет участвовать в этом сражении. Сейчас я раскрою вам планы нашего кайзера, которые разрабатывал лично с привлечением двух доверенных офицеров. От выполнения этих планов и сохранения их секретности зависит судьба империи и наши с вами жизни. Прежде всего поговорим с вами, гросс-адмирал.
– Я внимательно слушаю, – сказал Карл Дёнец.
– Восемьдесят три подводные лодки – почти весь наш подводный флот – стоят в порту базы Сен-Жан-де-Люс. Через два часа вылетите туда на специальном самолёте. Вам поручается скрытно провести лодки в португальский порт Портиман. При переходе сохранять полное радиомолчание. Радиорубки должны быть заперты и опечатаны. Порт находится в устье реки Араде в ста сорока милях от Гибралтара. Войдёте в него ночью. Вас встретят и проводят в освобождённую часть порта, которую на время вашей стоянки закроют для других судов. Там же будет стоять наше судно-заправщик. Всплывать для смены воздуха и пополнения горючего только ночью. Тогда же зарядите аккумуляторы. Наши агенты заранее предупредят в случае вывода ударного флота американцев из Средиземного моря в океан. Задача – скрытное приближение и установка засады на выходе из пролива. Ваших сил хватит, чтобы уничтожить от половины до двух третей всех сил флота. Запомните, что главное – не потопить все корабли, а не выпустить их в океан. Заправщик будет находиться поблизости, поэтому вам нужно закрывать выход из пролива, пока позволит погода или не получите сигнал на возвращение. С момента начала боевых действий разрешается радиообмен. Задача ясна?
– Ясно, – ответил адмирал. – Мы выполним приказ.
– Теперь ваша задача, – обратился Льютенс к гросс-адмиралу Эриху Редеру. – На двух наших военно-морских базах собрана ударная группа, основу которой составил усиленный французскими кораблями флот открытого моря. В его составе тридцать шесть линейных кораблей и линейных крейсеров, три авианосца, двенадцать крейсеров и пятьдесят три эскадренных миноносца. Будут и вспомогательные суда для заправки топливом, грузовые корабли с боеприпасами, корабли-разведчики и три подводные лодки. Требования по радиообмену к вам те же самые. Запереть радиорубки и опечатать. Предупредите командиров кораблей, что за нарушение приказа они ответят своими жизнями. Вам надо за десять дней скрытно провести корабли к атлантическому побережью Северной Америке в порт Портленд. Понятно, что пойдёте не через Ла-Манш, а по другому маршруту. Пройти придётся три с половиной тысячи миль. В голове ордера будут двигаться три небольших траулера с разведывательно-диверсионными группами и подводные лодки. Их цель – предупредить вас о появлении любых кораблей. Если встречные суда можно пропустить без встречи с вами, их пропустят, если нет, то их должны уничтожить, причём так, чтобы в эфир не ушла ни одна радиопередача. Скрытность – залог вашего успеха. На случай сильного шторма каждому командиру корабля приготовлен пакет, в котором предписывается, что ему делать после восстановления погоды. После перехода вы должны двигаться вдоль побережья на юг, нанося как можно больший ущерб встречным портовым городам, включая уничтожение всех судов и портовых сооружений. Города бомбить и обстреливать из орудий, но с таким расчётом, чтобы вам хватило боеприпасов на весь рейд. В этом пакете расписаны цели и силы неприятеля, которые действуют в Атлантике. Вы должны уложиться в десять дней и уйти. На побережье нет больших сил флота или авиации, но если сильно задержитесь, американцы успеют переправить через Панамский канал часть Тихоокеанского флота. Кроме того, наши подводные лодки не будут вечно удерживать выход из Гибралтара, а вам ещё возвращаться. Планы тщательно проработаны, вам нужно их изучить и строго придерживаться. Отступление допускается только при условии выполнения основной задачи и под вашу личную ответственность. Вопросы есть?
– Когда мне выходить? – спросил Редер.
– Сегодня вас доставят на одну из баз, а адмирала фон Шредера на другую. Вот ваш пакет, адмирал. В бумагах указаны время и район сосредоточения. Господа, на вас надеется кайзер! Если вы не выполните своей задачи, война затянется и будет иметь для империи разрушительные последствия. Кроме того, второй раз американцы уже не будут столь беспечны и обеспечат должную охрану побережья.
Отпустив адмиралов, Льютенс приказал, чтобы подали его автомобиль, и через двадцать минут доложил обо всём кайзеру. Было решено без крайней необходимости не пользоваться даже защищённой телефонной линией, а докладывать лично.
– Флот начал, – сказал кайзер, – что по остальным?
– Я не знаю всех планов, – ответил адмирал, – но подготовленную группу ночных бомбардировщиков должны отправить с авиабазы в Тулузе с таким расчётом, чтобы самолёты оказались над объектами в три часа ночи. Если тепловые прицелы так эффективны, как их расхваливают, они там наделают дел. Но это уже не моя компетенция.
* * *
– Ливорно, господин капитан-лейтенант! – сказал проводник, указав рукой на виднеющуюся в дымке бухту. – Здесь повсюду большие глубины, поэтому можно идти быстрее.
Капитан отдал приказ, и большое грузовое судно под португальским флагом заметно ускорило ход. Операция, которую полгода готовила разведка вместе с Государственным департаментом подходила к завершающей стадии. В порту Ливорно уже стояли два грузовых судна с авиабомбами на борту, его было третьим. На небольшом аэродроме этого городка были созданы запасы горючего, а городская верхушка знала, как себя вести, когда город займут американские солдаты. Курсантов военно-морской академии по летнему времени в городе не было, как и вообще каких-либо военных. Итальянцы заблаговременно убрали корабли береговой охраны, а в ведомстве короля Италии Виктора Эммануила третьего уже была готова нота правительству Американских штатов. Она должна была стать единственным проявлением недовольства итальянцев на временную оккупацию их города и использования его для бомбардировки соседней империи.
* * *
–Американский флот уже в Средиземном море, – сказал мне Андрей. – Мы получили сообщение от кайзера, в котором он отказался от помощи нашего флота. На этот счёт имеются предположения, хотелось бы, князь, выслушать ваше.
Рядом с ним сидел канцлер, поэтому мы оба придерживались этикета.
– Трудно сказать что-то новое, ваше величество, – ответил я. – Наверняка союзники не собираются воевать своим флотом в Средиземном море, иначе не отказались бы от такой силы, как наш Черноморский флот. Остаётся только Северное море, потому что я не думаю, что они попрутся со своими кораблями к берегам Американских штатов.
– Как вы сказали? – уставился на меня Шувалов.
– А что я сказал? – в свою очередь удивился я. – Американцы притащили в Европу свой флот, поэтому само напрашивается нанести им ответный визит, тем более что побережье Американских штатов в Атлантике сейчас почти не охраняется, а горловину Гибралтара нетрудно минировать или перекрыть подводными лодками. Другое дело, что это очень рискованное мероприятие. Не так легко незаметно провести через океан почти сотню боевых кораблей, если не идти в обход морских путей. А если идти, такой поход затянется, и может помешать первый же сильный шторм. Да и американцы смогут подтянуть силы, поэтому такой налёт нужно рассчитать так, чтобы они не успели этого сделать. Я бы за такое не взялся.
– Это не пришло в голову никому из наших адмиралов, – задумчиво сказал Шувалов.
– Наверное, потому и не пришло, что каждый из них ставил себя на место немцев, – отозвался я. – Если бы они планировали сами, у нас нашлись бы такие авантюристы. В случае успеха можно такого натворить, особенно если не церемониться с гражданским населением… Америка умылась бы кровью и задумалась, не слишком ли высокую цену приходится платить в этой войне. Они ведь со времён гражданской войны не воевали на своей территории, да и тогда по современным понятиям это была не война. Так, постреляли да порубили друг друга саблями. Города из орудий не обстреливали и бомб на них никто не бросал. Поэтому и плюют, когда их парни занимаются этим где-то за морями. Только боюсь, что немцам придётся дорого заплатить за такой урок для американцев. Вряд ли кайзер на это пойдёт.
– У нас в Черноморском флоте есть желающие помахать кулаками, – сказал Андрей.
– Что за глупость? – удивился я. – Пусть сидят и благодарят Бога за то, что их пока не трогают. Если бы знать заранее, что мы не понадобимся союзникам, лучше было бы часть флота перебросить на Тихий океан, а сейчас нужно сидеть и ждать, чем всё закончится. Союзникам передали наши бомбы?
– Да, передали бомбы и радиолокационные станции, – подтвердил Шувалов.
– Вот пусть и воюют, – сказал я. – Это их война, а не наша, наша ещё впереди, и вряд ли немцы будут нам помогать на Тихом океане, скорее, союзниками там будут японцы. А любители махать кулаками пусть держат флот в боевой готовности. Сейчас никто не скажет, чем всё закончится, может, и им придётся повоевать.
* * *
Сигнал тревоги разбудил главнокомандующего ударным флотом адмирала флота Честера Нимица в три часа ночи. Бросив взгляд на светящийся циферблат ручных часов, он быстро обул ботинки и открыл дверь каюты, в которую уже стучали.
– Боевая тревога, сэр! – сообщил ему лейтенант-коммандер Тони Джеймс. – Множественные воздушные цели со стороны французского побережья. Примерное время подлёта – двенадцать минут. Извиняюсь, уже десять. Истребители с авианосцев поднять не успеем, но с аэродромов уже взлетают.
Адмирал поспешил на командный пост авианосца «Йорктаун», где уже собрались старшие офицеры.
– Все службы готовы к отражению воздушной атаки, сэр! – отрапортовал контр-адмирал Фрэнк Флетчер. – Только «Эрликоны» не используем из-за высоты целей.
– На какой высоте идут? – спросил Нимиц.
– Примерно четыре, – ответил Флетчер. – Зенитные орудия прикроют аэродромы, а нам придётся надеяться на истребители. С полсотни уже в воздухе и продолжают взлетать. Правда, драться в такой темноте даже с радарами… Подходят!
– С такой высоты отбомбятся вслепую, – сказал кто-то из офицеров. – Даже днём…
Его слова заглушил грохот сильного взрыва. Стоявший в двухстах метрах миноносец развалился на две части, и обе затонули в считанные секунды. На берегу зажглись прожектора, и по ушам ударил грохот двух сотен зенитных орудий. Возле корабельных «Эрликонов» застыли расчёты, но никто из них не стрелял. Высоко в небе вспух шар взрыва, разбросав во все стороны горящие обломки, чуть дальше взорвался ещё один самолёт. Среди кораблей стали рваться бомбы. Большинство падало в воду, но были и попадания. Где-то на берегу так рвануло, что вылетело несколько стёкол и у всех заложило уши. С леденящим душу воем недалеко от авианосца пролетел горящий самолёт и упал в воду. Истребители продолжали взлетать, и вскоре звуки боя отдалились в сторону базы в Беджайе. Стихла и канонада.
– Пусть соберут сведения о результатах налёта, – распорядился командующий. – И поднимите на палубы авианосцев истребители. Этих отбили, но могут прилететь другие.
* * *
Прошло десять дней с прихода американского флота. Воздушная война была в самом разгаре. Стороны обменивались бомбовыми ударами и в большом количестве уничтожали друг у друга самолёты. Гибло много мирных жителей, и каждый день разрушались тысячи домов, а потери среди американских моряков и лётчиков были многократно меньше. В империи находились корреспонденты многих русских газет и радиостанций, поэтому новости с фронтов сразу становились общим достоянием. В первые же дни боев для немцев стало неприятным сюрпризом, что почти вся территория Германии оказалась доступной для вражеской авиации. Американцы договорились с англичанами и итальянцами и использовали их аэродромы. Итальянское правительство обвинило янки в наглом захвате города Ливорно и потребовало немедленно вывести из него все войска, но этот демарш никого не обманул. Англичане вообще не стали оправдываться, справедливо посчитав, что немцам выгодней всё простить, чем сейчас вступать в войну ещё и с ними. Правительство кайзера ограничилось нотой в адрес соседей и рейдом дальней авиации к расположенному на севере Англии аэродрому. Половина немецких бомбардировщиков не вернулась из этого рейда, но полсотни догоравших на лётном поле «Летающих крепостей» были хорошей платой за эти потери. В воздухе эти американские самолёты тоже сбивали, но это было нелёгким делом из-за большой высоты их полётов и двенадцати крупнокалиберных пулемётов. Кроме того достать «Летающую крепость» с задней полусферы было тяжело из-за бронирования и особенностей конструкции, а встречный бой длился секунды. Пробовали бомбить и аэродром в Ливорно. Американские самолёты уничтожили, но из-за сильной противовоздушной обороны потеряли много своих, а янки быстро забетонировали воронки от взрывов, убрали с летного поля обломки и через три дня возобновили налёты. Судить о потерях во флоте было тяжело. Наших корреспондентов в зоне боев не было, а если верить немцам, весь американский флот уже уничтожили два раза. В первые же дни американцы применили шариковые бомбы. К этому не были готовы, к тому же немцы не ожидали налётов на свою территорию и система предупреждения работала плохо, поэтому число жертв ужасало. Но немецкое командование быстро исправило недостатки, и американцам пришлось вернуться к обычным боеприпасам, потому что теперь шарики только портили штукатурку домов и выбивали в окнах стёкла. Помимо этого широко использовались зажигательные бомбы, судя по описанию, с напалмом и кассетные бомбы. В ответ немцы начали применять зажигательные бомбы на основе фосфора. Американцы проявляли настойчивость в попытках разрушить промышленные предприятия, в первую очередь те, которые работали на армию. Они были хорошо прикрыты зенитками, поэтому из таких налётов каждый раз не возвращались два-три самолёта. Французам доставалось меньше, но они не хотели терпеть и этого. Союз двух народов трещал по швам и не развалился до сих пор только потому, что это было трудно сделать в военное время. Никто не знал, где флот империи, и в газетах об этом ничего не писали. Узнали мы только сегодня. Я с Верой был в гостях у Андрея и занимался привычным для последних дней занятием – пытался утешить Александру, а жена о чём-то болтала с хозяином. О нашей дружбе все знали, поэтому мы уже не старались её скрывать.
– Пошли они все! – высказался по этому поводу Андрей. – Император тоже человек и имеет право на дружбу. Так что наплюй на всё!
Ему легко так советовать, а мне было неприятно видеть, как меняется отношение окружавших меня людей на демонстративное почтение и откровенную лесть. Не всех, но многих. И это при том, что меня прекрасно знали и понимали, что я не использую эту дружбу для себя.
– Быстро включайте приёмник! – крикнул ворвавшийся в гостиную Олег. – Там такое передают!
Когда прогрелись лампы, я быстро нашёл одну из американских радиостанций. Диктор взахлёб сообщал о варварских бомбардировках порта и города Портленд и о потоплении десятков гражданских кораблей.
– Убиты и ранены десятки тысяч человек! – кричал он в микрофон. – Весь город в огне, а разрушивший его флот движется вдоль побережья к Бостону! Тронут ли немцы находящийся в двадцати милях от побережья Манчестер? Боевых кораблей поблизости нет, а те, которые стояли в Норфолке, по слухам, покинули военно-морскую базу и ушли на юг! Корабли и самолёты береговой охраны не в силах ничего сделать, а налёт нашей авиации из авиабазы Лэнгли в Хэмптоне привёл только к потере почти всех самолётов. Нам неизвестно, понесли ли потери корабли немецкого флота, но он продолжает движение! Многие жители бросают свои дома и уезжают как можно дальше, а из портов спешно выводятся корабли! Мы не знаем, что собирается предпринять командование базы Мейпорт и много ли у него кораблей, но хочется задать вопрос правительству: как можно было уводить все корабли в Европу, оставляя нас без защиты? Пока сюда придут корабли Тихоокеанского флота или вернётся ударный флот, немцы уничтожат города побережья! Кто ответит за тысячи погубленных жизней и нанесённый ущерб? Не слишком ли высокая цена войне с немцами?
– У кайзера всё получилось, – сказал я. – Слышите, как запели? А ведь обстреляли только один не самый большой город. Мне страшно подумать, что такой флот может сотворить с Нью-Йорком!
– Страшно? – не понял Олег. – Это же американцы. Ты сам говорил…
– Что они мне не нравятся, – закончил я за него. – Но это не основание радоваться, когда разрушаются города и гибнут их жители. Я с удовольствием нашёл бы с ними общий язык, вот только им это и на фиг не нужно. Возможно, что-то изменится сейчас.
– Что теперь будет, как ты думаешь? – спросила Вера.
– Американцы начнут драпать с побережья, а немцы будут бить тех, кто останется, – ответил я. – Но их там миллионов пятнадцать, а большинству просто некуда бежать. Оставшихся кораблей мало, поэтому срочно начнут проводить через канал Тихоокеанский флот. Весь его убирать нельзя из-за японцев, поэтому дадут приказ главнокомандующему ударного флота вывести часть кораблей с целью быстрейшего разгрома немцев. В общем-то, он может это сделать. Не думаю, что у американцев такие уж большие потери в кораблях, а флот они привели избыточно большой. Рассчитывали воевать с флотом империи, а его там не оказалось. Поскольку флот только лениво уничтожает укрепления немцев на побережье Франции и перемалывает часть немецкой авиации, его вполне можно ополовинить, и это не сильно скажется на ходе войны. Но я думаю, что кайзер умница, поэтому у янки ничего не выйдет. Замышляя такую операцию, он не мог не придумать способа запереть американцев на выходе из Гибралтара. Ширина пролива километров пятнадцать, так что возиться с минами долго, а у противника есть тральщики. Скорее всего, использовали подводные лодки. Им тяжело подобраться к флоту из-за шума винтов, но если станут в засаде и не станут включать двигатели, их никто не обнаружит. В самый последний момент поднимут перископы и шарахнут торпедами. Двух современных торпед может хватить на авианосец, а большинству кораблей достаточно одной. А теперь представьте, что смогут натворить полсотни лодок, если у каждой в запасе больше десятка торпед. Там даже трудно промахнуться. Промахнёшься по одному и попадёшь в другой. При таком шуме можно маневрировать и никто не услышит. И глубинные бомбы не слишком-то применишь. Если знать о засаде, то и тогда не избежишь потерь, а если спешить… Всё будет зависеть от того, как организуют засаду и как чётко сработают. Американцы должны подстраховаться от такой засады, но там удобное место для нападающих, а не для тех, кто защищается. Сейчас нет самонаводящихся торпед и другого вооружения против подводных лодок, только глубинные бомбы, которые сбрасывают с кораблей и самолётов. Подводники будут слышать идущие корабли, а акустики на кораблях ничего не услышат. И радары на самолётах, если они есть, ничего не покажут, а от бомбометания вслепую мало толку.
– Значит, очередная бойня? – спросил Олег.
– Чёрт его знает, – ответил я. – Не хочу ничего предсказывать, давайте поговорим о чём-нибудь другом!
– В чём дело, – спросил Андрей. – Что с тобой не так?
– Со мной всё так, – ответил я, – это не так с вашим миром! Я в прошлой жизни не убил ни одной живой души, кроме котёнка, да и то только для того, чтобы прервать его мучения. Мне никто никогда не предлагал лезть в политику, но если бы предложили, я послал бы их далеко-далеко, а здесь этим приходится заниматься постоянно! Получается, что я, спасая своих, подставляю чужих. Может, это и правильно, но меня не так воспитывали.
– Какая прошлая жизнь? – спросил Олег. – Ты имеешь в виду доставшуюся тебе память?
Видимо, я действительно был не в порядке, потому что плюнул на секреты и рассказал им всё, как было, начиная с того момента, когда меня пырнули ножом.
– А почему не рассказал сразу? – спросил Олег.
– А ты подумай, прежде чем спрашивать, – рассердился я. – Я даже родителям рассказал только о памяти. Кто бы мне поверил, если бы я завёл разговор о том свете? Не было у меня ни малейшего желания сидеть в психушке. И мой ангел слабо сочетается с христианской верой. Для большинства нет никакой разницы, прожил ли я ту жизнь сам или только получил о ней память. Это имеет разницу для меня.
– Ты думал о том, для чего тебе дали возможность здесь родиться и сохранить память? – спросил Андрей.
– Думал, да не надумал. Единственное, что получилось в результате моих усилий – это спасение России и ослабление Американских штатов. Мы начнём быстро развиваться и в перспективе можем стать одной из основных сил в мире, если не самой основной. В моём мире это место занимали американцы. Сначала по праву, а потом уже больше на халяву за счёт других. Я сейчас даже не берусь предсказывать, во что может выродиться наше первенство.
– Но Россию спасли яды, – возразил Андрей. – Твои знания пока в работе.
– Ты или не всё знаешь, или не придал этому значения. К ядам добавились бомбы объёмного взрыва, на испытании которых был брат кайзера, а потом кто-то из его доверенных лиц. Когда восемь бомб уничтожают аэродром с самолётами, – это впечатляет. Мне недавно рассказывал Шувалов. Не канцлер, а его младший брат. Одних ядов могло не хватить.
– Я не понял, чего тебе не хватает, – сказал Андрей.
– Думаешь, что для счастья достаточно быть другом императора и жить с ним под одной крышей? – отозвался я. – У нас с Верой и помимо вас есть друзья, которых мы не имеем возможности видеть. Нас даже на прогулку сопровождает десяток жандармов, так что непонятно, гуляем мы или прогуливаемся под конвоем. Это для тебя я друг, а для твоего канцлера – объект, который ни в коем случае нельзя выпускать из рук. Он мне благодарен и ценит, но без колебания прикажет ликвидировать, если я попаду не в те руки. Но дело не только в отсутствии личной свободы, хотя это нас угнетает. Вера сходит с ума из-за отсутствия ребёнка, а я… Мне трудно вам объяснить… Я ведь не так молод, каким кажусь, и неплохо знаю жизнь, а не просто помню что-то полезное. Именно поэтому ваш отец держал меня рядом с собой и часто советовался. Он не стал бы так приближать знающего технические тайны мальчишку. Я устал от той жизни, которую приходится вести. Мной все пользуются, а я сам ничего не решаю. Всё решено за меня: где жить, с кем дружить и чем заниматься. Я только свою женщину выбрал сам! А теперь наша жизнь тяготит и её. И самое плохое, что даже вы ничего не сможете с этим сделать. Пока не закончатся война и наша грядущая разборка с Американскими штатами, ничего не изменится. А мне уже не хочется с ними разбираться, не хочется драться из-за ненужной нам Аляски. И с Японией всё не так просто. Мы отвели от себя угрозу войны и перевели стрелки на других. Малайзия, Сингапур или кто-то другой – какая разница! Извини Лена, но твой народ может быть чудовищно жесток. В той моей жизни японцы захватили много стран и вырезали в них полмиллиона мирных жителей. Это только то, что подтвердилось, на самом деле наверняка жертв было гораздо больше. Во время войны в Китае они уничтожили тридцать пять миллионов китайцев. От испытаний химического и бактериологического оружия погибли ещё полмиллиона. Вот я и думаю, благо это или нет – наш союз? В той реальности зверство японцев сокрушили американцы. Конечно, не из соображений гуманности, просто столкновение интересов. Сейчас американцы будут ослаблены, а англичане уже ослаблены, и я не исключаю того, что в конце войны немцы вспомнят о бомбёжках с территории Англии и ослабят их ещё больше. В результате получится, что у Японии не останется никакого сдерживающего фактора и миллионы людей в Азии умоются кровью. И я косвенно в этом виноват, хотя даже не думал о заключении этого мира. В той жизни в это время в Европе, Азии и даже Африке бушевала самая страшная из всех войн, которую затеяли Германия и Япония. Они даже заключили союз, хотя мало помогали друг другу. Погибли больше семидесяти миллионов человек, а материальные потери просто не поддавались подсчёту. И здесь, хоть пока и в меньших масштабах, началось то же самое! Проклятая человеческая природа, толкающая в драку целые народы!
– Природа ли? – с сомнением сказал Андрей. – Я не испытываю никакой потребности в драке, и ты тоже.
– Есть те, кому это выгодно, – согласился я, – но если бы не желание многих других, ничего бы они не сделали. Людям нравится, когда кто-то воспевает их исключительность и говорит, что соседям всё досталось не по праву! Мы лучше других, поэтому и жить должны лучше! А если это не получается сделать самим, или чего-то не хватает, или просто не хочется надрывать пуп… В конце концов, эти лучшие подгребают под себя большую часть мировых богатств и в дальнейшем насмерть бьются за то, чтобы так было всегда! А несогласных начинают убеждать бомбами или стравливать их с кем-то другим. В том мире американцы поняли, что весь мир своей армией не завоюешь и всеми управлять невозможно да и утомительно. Поэтому они стали делать так, чтобы им служили элиты других стран и всё делали за них. Сами они применяли силу только в крайних случаях.
– И как же это у них получилось? – заинтересовался Андрей.
– Из-за той самой мировой войны, – объяснил я. – Великие державы воевали на своей территории и в результате получили разрушенную экономику, разваленные города и миллионы погибших. Американцы и сражались меньше других, и делали это не у себя. Их самая сильная в мире экономика во время войны ещё больше окрепла, а потери в людях были небольшие, если сравнивать с тем, что потеряли основные воюющие государства. После окончания войны американцы навязали свои деньги большинству стран, а когда печатаешь валюту для всего мира, уже необязательно надрывать пуп, чтобы жить лучше всех. Напечатал и отдал в долг какому-нибудь королю или президенту, а потом добиваешься того, что тебе дёшево продают всё необходимое. Я объясняю упрощённо, на самом деле схемы были самые разные.
– Давайте на этом закончим, – сказала Вера. – Что-то я себя плохо чувствую.