– Кыш с дороги, мелочь пузатая! – лицо у служивого сердитое, того и гляди за винтовку схватится, – Не до тебя!
– Да, дай ему пинка, и всё! – второй, высокий красноармеец, скулами на потемневшем лице играет, злится, – Вообще, сучонок, оборзел!
И, отстранив идущего впереди напарника, пошёл на Кольку. А тот только шаг назад сделал, но с тропинки не отступил.
– Дяденьки… – переводит глазами с одного на другого – А давайте я спиртом вас угощу!
… Высокий залпом выпивает полстакана спирта и, вытаращив глаза,. заедает снегом. Присаживается на корточки, смотрит на сослуживца. Хочет что-то сказать, не может, и долго, широко открыв рот, гоняет ладонью холодный воздух: «… Чем помочь-то?».
У перелеска, ближнего от зоны, красноармейцы разводят костёр. Колька оставляет их и идёт к знакомому бараку. Открыв дверь, на некоторое время оказывается в полной темноте. Когда глаза немного привыкают, видит десятки лиц, среди которых замечает и обидчиков.
– Не знаем никаких «паханов» …, – слышит он неровный хор хриплых голосов, – Да и сам бы ты, малец, шёл по добру, по здорову… Не ровен час....
Колька подходит к зэку, носящему кличку Репа, и что-то шепчет на ухо. Лицо того становится сильно удивлённым, и он тут же исчезает за одной из дверей.
– Что-то малый там мутит… – Тощий красноармеец подбрасывает валёжину в костёр и, ёжась, посматривает в сторону барака, – как бы не попало нам!
В помещении только Колька и Пахан. Пахан с недоверием смотрит на мальчика.
– … Ты хоть сам-то понимаешь, что несёшь-то? – в упор, немного присев,. смотрит на мальчика, – Что, думаешь, на такую «лабуду» Пахан купится?
Он натянуто смеётся и взглядом приказывает засмеяться и Кольку.
– Да что врать-то мне, дяденька? «Энкэвэвэшники» натуральные… Не наши – вельские… Рожи – хоть гвозди ими заколачивай… – Отойти, говорю, не успел… «Стоять!» – орут… Что в мешке от заключённых тащишь?
– И, что? Вытряхнули мешок, говоришь? …А оттуда патроны от нагана посыпались? Ну ты и врать! Видал вралей! Но ты…
Да не то, что посыпались… Четыре они там откопали!
– Да чё, мы, дураки, что ли? Патроны держать на зоне? – в глазах старого зэка на мгновенье мелькнуло сомнение, но тут же погасло, – От нагана?. Да это же вышка верная… Не верю я тебе… Не! Не верю!
– А, они четыре нашли… А пятый пропустили! Да не вру я! – лезет в карман и протягивает патрон, – Я от них пятый «затихарил»! Смотри…
– Убери! – побледнев, отдёрнув руку, шарахается прочь от мальчика, – Спрячь, кому говорю! Спрячь, сволочь…
– А вы не верили! – и Колька огорчённо прячет патрон обратно.
– Верили – проверили, дуракам поверили! – вращает глазами, Пахан, пытаясь придти в себя и обдумать своё положение.
– Дяденька, а дяденька? – смотрит просяще мальчик на Пахана, – Мне идти надобно… А не то красноармейцы-энкэвэдэшники материть, будут…
– А где они? – вздрогнув и побледнев, зэк смотрит на мальчика.
– Вон там, у перелеска! (тычет пальцем на струйку дыма невдалеке) Это они у костра греются, меня ждут!
– У какого это такого костра? – зэк смотрит в окно и тут же делает знак появившемуся вдруг Репе, после которого тот исчезает.
– Так они меня сначала в деревню повели, к мамке… А я наврал им, что дядька тут у меня вольнонаёмным. Будто бы карточки забрать – мамка велела… А сам к вам! Предупредить, что так мол и так!
– Так ты им «стуканул», болван, что гравий от нас. что ли несёшь? Ах ты, гнида колхозная, тварь болотная! – Пахан понял, что брякнул не то, поправился, – Соль – то есть… Соль!
– Не-е… Я об этом ни гу-гу… Понимаю – вы люди серьёзные… Прикинулся, что не знаю, мол!
В этот момент, после долгого стука, в дверном проёме появилась голова Репы с вытаращенными глазами и кивком головы подтверждая, что да, не врёт Колька; «Стоят-с, плюшевые!».
– А кто такие? – Пахан то и дело переводит вопросительный взгляд с Репы на Кольку.
Репа безмолвно разводит руками.
– Ну, ты видел их когда– нибудь?
– Ни разу! Не нашенские, железно! – Репа крестится.
– Да это энкэвэдэшники вельские! Ох и злючие козлы… Хрен знает, как и открутится!.
– – Били тебя?
Как не били… Били, конечно! Не сильно, правда… – Колька не замечал уже,. как вошёл в раж, – А тощий который, козёл, руки выкручивал! Падла краснопёрая!
Было заметно, что Пахан засомневался и сильно нервничает.
– … Слышь, Репа? А из «ссучившихся» никто не мог подбросить?
– Вряд ли… Это же кранты! И им и нам…
– Да и энкэвэдэшники тоже не смогли бы! – мальчик делает честное лицо – заметил бы я…
–Заметил – не заметил. Что, глазастый шибко?
– Они «краснопёрые» наверно и…
– … А больше некому?
Пахан отводит Репу в сторону.
– Что… Ты– то что думаешь?
– Кранты… Вот об этом и думаю. Больше нет мыслей. Мозги пересохли!
– Не, я не о том… Как ты считаешь, брешет малец или правду несёт?
– Если и врёт, то я шапку перед ним снимаю. Меня вот бы так врать б, учили-учили, но б, не научили…
– Вот и я о том же… Так мудрёно врать! – задумывается ненадолго – Чё делать-то будем?
– Ы-ыы… Да кто его знает!. – Репа картинно пожимает плечами.
– Ладно, Репа… –передразнивает его Пахан – Давай по баракам! Соль собирай! Мальчонку купить надо… Что бы там не брякнул со страху чего-нибудь, в «энкэвэдэ»! Понятно!
Презрительно оскалившись, Репа говорит что-то столпившимися перед ним зэкам. Те скоро совещаются и в мешок сыплется соль. Затем Репа, подозрительно оглянувшись, другой такой же группе рассказывает беззвучно примерно то же самое.