Глубина резкости. Роман

* * *

В середине августа неожиданно произошло неприятное событие. Артём готовил съёмочную аппаратуру и освещение, а модель только что пришла и даже не успела раздеться, как в помещение вторглись четверо незнакомцев. Невысокий мужчина средних лет и его молодая спутница по-хозяйски вошли в студию в сопровождении двух верзил с бандитскими лицами. Бросив небрежный взгляд в сторону застывшей в растерянности фотомодели, невысокий главарь этой живописной компании небрежно цыкнул:

– Кыш отсюда!

Он вальяжно уселся на стул, ритмично похлопывая пальцами по колену. Девушка ещё больше стушевалась, вопросительно глядя на фотографа.

– Тебе повторить? – грозно рявкнул один из верзил, и она пробкой выскочила из помещения.

– В чём дело? – спросил Артём.

Тут же второй амбал сгрёб ворот его рубашки мощной пятернёй.

– Не вякай, пока тебя не спросили.

– Отцепись! – со злостью сказал Артём, безуспешно пытаясь освободить воротник. – Да отцепись ты!

Хозяин жестом приказал своему псу отпустить жертву, и тот послушно выполнил команду.

– Слушай внимательно, – сказал невысокий. – Это моя девушка, – он кивком указал на спутницу. – Сейчас ты сделаешь её портреты. Мне сказали, что ты непревзойдённый мастер. Поэтому смотри, не разочаруй меня.

– Я не полномочен решать такие вопросы, – хмуро отозвался Артём. – У меня есть свой начальник. С ним договаривайтесь.

– Ты чё, не понял? – верзила вновь хотел схватить Артёма, но он увернулся и отскочил на безопасное расстояние.

– Ты, парень, и в самом деле чего-то не понимаешь, – изрёк босс с ленивым презрением. – Я таких ершистых враз успокаиваю. Запомни: ты – никто. Тебе сказали делать – делай!

В груди у Артёма кипело от негодования. Ситуация была серьёзной, и он не знал, как из неё выйти, не нарвавшись на большие неприятности. Фотографировать смазливую куклу при таком хамском обращении было противно до тошноты, но отказ мог привести к непредсказуемым последствиям.

– Я могу хотя бы позвонить? – спросил он.

Верзила тут же метнулся к нему.

– Я тебе щас позвоню!

В этот момент в студию стремительно вошёл Меллер.

– Стоп-стоп, друзья! – воскликнул он и, обращаясь к главному, спросил: – Боря, что тут происходит?

– Ты, Пауль, распустил своего пацана, – ответил Боря развязным тоном. – Не умеет себя вести с уважаемым человеком.

– Ты не прав, ей-богу не прав, – торопливо затараторил Паша. – Ну, сам подумай: откуда ему было знать, кто ты? Сейчас мы устраним все недоразумения, – он обратил взор на Окунева. – Тёма, готовь всё необходимое для съёмки.

– Шустрей давай, мозгляк! – распорядился командирским голосом незваный гость.

Павел сокрушённо покачал головой.

– Ай-ай-ай! Ну что ты, Боря, делаешь? Артём – фотограф от Бога. Тонкая творческая натура. От его настроения напрямую зависит качество работы. А ты ему в душу плюёшь. И какого результата ты ждёшь после этого?

Бандит Боря слегка задумался.

– Ладно, забыли, – он поднялся, вынул из кармана пятитысячную купюру и бросил её на стул. – Это тебе за моральный ущерб, художник. В общем, оставляю Лёлю на твоё попечение. Сделай всё по уму. Но не вздумай лапы распускать. Тронешь хотя бы пальцем – я тебе кое-что отрежу. Понял?

Он повернулся и в сопровождении верзил вышел из студии.

– Понял, – пробормотал Артём ему вслед. – Наверное, палец.

Меллер подошёл к нему и заговорил извиняющимся голосом:

– Ты, Тёма, успокойся. Понимаю, как тебе обидно и досадно. Постарайся совладать с настроением. Что делать, с такими людьми приходится считаться. А сейчас забудь про Борю. Ты не его будешь снимать, а девушку. Посмотри, какая она хорошенькая! И ни в чём не виновата перед тобой.

Девчонка, которую бандит назвал Лёлей, ни то улыбнулась, ни то ухмыльнулась.

– Всё, друзья мои, не буду вам мешать, – сказал Паша и торопливо ушёл.

Когда они остались наедине, девчонка спросила всё с той же полу-ухмылкой:

– Куда мне пройти?

Артём молча махнул рукой, указывая на место для фотомодели. Она неторопливо прошла, повернулась к нему лицом.

– Какую позу принять?

– Какую хочешь, – хмуро отозвался он.

Лёля перестала улыбаться.

– Я не поняла: ты собираешься делать настоящий портрет или пытаешься просто отмазаться?

Он оглядел её с ног до головы.

– А ты хочешь, чтобы я сделал настоящий портрет?

– Разумеется.

– Тогда какого чёрта пришла в драных джинсах и клетчатой рубахе?

Артём ожидал от неё ответную грубость, но девушка заговорила неожиданно мягко и доброжелательно:

– Ладно, чего там. Я ведь всё понимаю: наплевал тебе Борька в душу. Ну и чёрт с ним! Сейчас его здесь нет. А мне ты нравишься. И я не хочу с тобой ссориться.

Манёвр сработал. Настроение у Артёма не слишком улучшилось, но и неприязни к незваной посетительнице заметно поубавилось. Он принялся за работу, привычно с головой погружаясь в процесс. Девушка оказалась толковой и буквально схватывала на лету всё, что ей говорил фотограф. Перед камерой она держалась свободно. Артём делал снимки с разных положений, менял освещение, советовал модели принять ту или иную позу. Творческий азарт полностью захватил его. Он уже не сомневался, что фотографии получатся в самом лучшем виде.

Спустя сорок минут Артём объявил, что сеанс окончен. Слегка устав от интенсивной работы, он присел на стул, предварительно смахнув на пол пятитысячную подачку. Лёля вдруг начала раздеваться.

– Эй, ты чего делаешь? – воскликнул он удивлённо.

– Пофотай меня нагишом, – попросила она, продолжая сбрасывать с себя одежду.

– Нет-нет! – запротестовал Артём. – Быстро одевайся, иначе мне твой Борька глаза выколет.

Но она уже закончила обнажаться. Кошачьей походкой подошла к Окуневу, положила руки на плечи.

– Хорошо, не будем снимать эротику. Можем заняться чем-нибудь другим. Я тебе уже говорила, что ты мне нравишься. А как я тебе?

Выглядела она соблазнительно. Артём вдруг почувствовал сильное волнение. Но к привычному возбуждению примешивалось менее приятное чувство. При нынешнем положении вещей любовный роман мог быстро превратиться в триллер или хоррор. Окунев уже хотел дать решительный отказ, но девчонка вдруг прижала палец к его губам.

– Ничего не говори, – прошептала она. – Лучше послушай, что я скажу. Борька тебя сегодня обидел. Разве ты не хочешь поквитаться с ним? У тебя есть такая возможность. Я охотно помогу тебе отомстить. Он об этом ничего не узнает. Зато мы с тобой будем знать и злорадствовать.

Артём смотрел на неё, потрясённый таким предложением.

– А ты не провокатор? – спросил он.

Она засмеялась.

– Ага, испугался! Нет, я не провокатор, а любительница красивых и интеллигентных мужчин.

– Да, судя по твоему приятелю, – сказал Артём с сарказмом. – Извини, дорогая, но я не ищу приключений на одно место и рисковать не хочу. Для меня твоя затея может плохо закончиться.

– Это может плохо закончиться и для меня. Я тоже рискую.

– И ради чего?

Лёля наклонилась к нему, прикасаясь голым телом, и прошептала на ухо:

– Ради удовольствия. Обожаю острые ощущения. Давай сделаем это прямо здесь, на стуле.

Она начала расстёгивать его брюки. Рассудок говорил Артёму, что при нынешних обстоятельствах не следует поддаваться соблазну. Но он уже знал, что не устоит, уступит настойчивым притязаниям девчонки, потому что в данной ситуации к похоти и страсти примешалось жгучее желание отомстить за унижение.

Бурно начавшийся интим закончился довольно странно и сумбурно. Изображавшая страсть девица вдруг потеряла всякий интерес к партнёру. Она быстро оделась и, ни слова не говоря, покинула студию. Валявшуюся на полу красную банкноту девушка мимоходом подняла и сунула в карман своих джинсов. Артём озадаченно смотрел ей вслед. Вместо морального удовлетворения в душе остался неприятный осадок.

На этом странности не закончились. Артём позвонил Меллеру и спросил, когда он приедет за результатами. Паша попросил сбросить снимки на e-mail.

– Фотографии не коммерческие, – объяснил он своё решение. – Нет необходимости шифроваться.

Артём извлёк из аппарата карту памяти и пошёл к компьютеру. Но передумал и положил карту в карман, решив отправить снимки из дома со своего личного ноутбука.

2. Слякоть

За окном медленно кружились редкие снежинки. Едва коснувшись земли, они таяли, оставляя на поверхности мокрые пятнышки. Этих пятнышек становилось всё больше. Они росли, сливались воедино, постепенно превращая поверхность земли в блестящую сырость.

Хмурая, унылая погода отзывалась в душе Артёма таким же хмурым и унылым настроением. Казалось, и там кружат снежинки, оседая на дно души не пушистым белым ковром, а серой слякотью. В работе возник перерыв, поскольку, как объяснил Паша, скопился некоторый задел фотоснимков, а новых заказов пока не поступало. Участвовать в тусовках и подобных междусобойчиках у Артёма не было ни малейшего желания. Тамошняя публика вызывала если не отвращение, то уж точно стойкую неприязнь. Иными словами, делать ничего не хотелось, видеть никого не хотелось, а безделье и одиночество давили на душу тяжко и мучительно.

Послонявшись по квартире, Артём вновь стал пролистывать справочник телефона. В числе самых первых контактов по списку значилась Анжелика. Окунев с полминуты смотрел на имя женщины, раздумывая, стоит ли ей звонить, но так и не решился. На то имелось достаточно причин. Во-первых: о чём он будет с ней говорить? Они не общались с того самого июньского утра, когда Лика отвезла его домой после не слишком удачной ночи. Тогда она просила его позвонить, как только возникнут проблемы. Какие проблемы у Артёма сейчас возникли? Умирает от скуки и безделья? Прекрасный повод для звонка! Во-вторых: стоило подумать об Анжелике, как тут же появились сомнения в том, что в квартире нет никаких средств слежения. Нет, звонить ей не следовало. Да и кто она ему? Такая же тёмная лошадка, как и Карина. После той единственной ночи, проведённой сразу после первой эротической фотосессии, с Кариной у Артёма больше не было близких отношений, хотя она пару раз предлагала ему освежить впечатления. Но он находил отговорки, и она отстала. А пару месяцев назад и вовсе исчезла с горизонта. Примерно в это время куда-то запропала Пашина секретарша Нина.

Артём пролистал список до строчки «Рита». В груди остро кольнуло. И сразу все другие женщины отошли на задний план, стали безликим фоном. Рита – вот с кем сейчас он хотел бы поговорить больше всего на свете. Только теперь Артём в полной мере осознал, что расставание с женой явилось той чертой, за которой кончилась настоящая жизнь. Всё последующее время он обманывал себя, гордясь своей востребованностью и растущими доходами, глушил тоску пустыми и никчёмными приключениями.

Ему нестерпимо захотелось пообщаться с Ритой. С трепетным волнением в груди Артём сделал вызов. Длинные гудки, казалось, звучали целую вечность. Наконец в трубке послышался знакомый голос:

– Алло!

Она не знала, кто ей звонит – Артём сменил телефонный номер вскоре после её ухода. И сейчас, услышав голос бывшей жены, он вдруг растерялся, не зная, что сказать.

– Алло! – повторила Рита.

Он продолжал молчать, сам не понимая причины своей робости. Связь оборвалась. Артём положил телефон на стол и задумался. Что с ним происходит? Почему разговор с женщиной, которую он продолжал любить, оказался для него таким трудным делом?

Он понял, чего подспудно боялся: а что, если Рита вышла замуж? Почему он сразу не учёл такую вероятность? Ведь последний раз Окунев слышал о Рите от Максима ещё в июне. С тех пор прошло четыре месяца. От этих мыслей на душе стало ещё тоскливее. Артём решил немедленно позвонить Залесову и вытянуть из него всё, что он знает о его бывшей жене.

Максим обрадовался звонку. Однако по поводу Риты не мог ничего сообщить.

– Лично мне ничего не известно об этом, – сказал он. – Но я могу спросить у Кати. Они общаются по телефону.

– Почему по телефону, – удивился Артём.

– Потому что мы уехали из Иркутска. Ещё в июле.

– Уехали?! Куда?

Максим засмеялся.

– В Захолустное. Помнишь такое?

Артём судорожно вздохнул. Помнит ли он такое? Да разве можно забыть! Тогда, в тёплый летний день, они вчетвером поехали на автобусе из Иркутска на берег Байкала в селение с гордым названием Большое Голоустное. Для мизерного населённого пункта, в котором проживало всего-то шестьсот человек, слово «большое» в названии звучало весьма забавно. И Катя быстро переименовала его в Большое Захолустное. Многие местные жители по-доброму отнеслись к четвёрке приезжих весельчаков. С некоторыми даже сложились приятельские отношения. А смешливый и приветливый бурят Жамба, вполне оправдывающий своё имя, которое в переводе на русский означает «доброта», полдня за незначительную плату катал гостей на своей моторной лодке вдоль побережья озера. В тот день Максим и Артём нащёлкали множество снимков.

Когда вернулись в посёлок, Жамба выпрыгнул из лодки и помог девушкам сойти на берег. Артём выходил из лодки последним. Бурят поймал его за руку и негромко сказал, кивнув в сторону Риты:

– Хорошая девушка. Очень хорошая. Потеряешь – дурак будешь.

Окунев засмеялся.

– Не потеряю. Даже не надейся.

Он догнал Риту, обнял её одной рукой, и они побрели дальше.

– Чем ты там занимаешься? – спросил он, с трудом подавив приступ ностальгии.

– Летом катал туристов и фотографировал их в живописных местах, – сказал Максим. – У меня теперь есть небольшой катер. Старенький, но ещё довольно крепкий. Мы с Катюшей продали свою квартиру в Иркутске. Здесь, в Голоустном, нам этих денег хватило и на дом, и на катер. Да ещё в запасе кое-что осталось. Так что будем живы – не помрём. Сейчас ищу себе работу на зиму. Что-нибудь придумаю.

– Со скуки помереть не боишься? Народу-то там – раз-два и обчёлся.

– Народу мало, да, почитай, все свои. А много ли у тебя своих в твоём мегаполисе? Мне даже Иркутск стал казаться муравейником, где все куда-то бегут, снуют, суетятся. А что говорить про Новосибирск? Ладно, чего это я… Лучше расскажи, как там твои дела?

«Как мои дела? – подумал Артём. – Хреновы мои дела. Ведь и в самом деле: народу вокруг полно, да все чужие».

– Нормально, – сказал он. – Тужить мне не о чем.

– Мне кое-что непонятно, Артёмка, – осторожно заговорил Залесов. – Ты вот меня про Риту спрашивал. Но ведь мог же узнать о ней от своих родителей. Неужели до сих пор не общаешься с ними?

Артём словно физически ощутил в груди тяжёлый камень.

– Верно, – сказал он. – До сих пор не общаюсь.

– Слушай, так нельзя! – сердито воскликнул Максим. – Что за детство?! Мозги ему вынесли! Виноват – вот и вынесли. Долго ты собираешься обидки держать на родных людей?

– Дело не в обидках, Макс. Не знаю, как тебе объяснить. Что-то происходит со мной. А что именно происходит – понять не могу. Вроде бы всё есть, ни в чём нужды не знаю – живи и радуйся. А внутри пусто.

– Это у тебя называется «тужить не о чем»? Я объясню, отчего тебе пусто: оттого, что нити в прошлое оборвал. С самыми близкими людьми не общаешься, а это, извини, полный идиотизм. Короче, так: прямо сейчас мы с тобой заканчиваем разговор, и ты сразу звонишь матери или отцу – как тебе больше нравится. Налаживай отношения. Глядишь, и жизнь смыслом наполнится. Ну всё, друг, пока!

– Пока!

Связь прервалась. Но Артём ещё долго вышагивал по квартире, прежде чем решился набрать номер матери. Наконец, насмелился и сделал вызов. Услышав её голос, сказал:

– Мама, это я.

– Тёма! Тёмочка! – в трубке послышался плач. – Сынок, с тобой всё в порядке? Мы тут совсем извелись. Дозвониться не можем. И от тебя никак не дождёмся звонка. Уже не знали, что и думать.

– Со мной всё в порядке, мама, – ответил он, чувствуя, как горло сдавливает спазм.

– Я понимаю, сынок, обидели мы тебя. Ты уж прости нас, не совладали с чувствами. Очень уж Риточка нам полюбилась. Вот и не сдержались.

– Мама, вы с отцом ни в чём передо мной не провинились. Это я должен просить у вас прощения, потому что сам во всём виноват – и перед вами, и перед Ритой. Всё, что вы мне сказали, абсолютно правильно.

Они проговорили ещё не менее часа. Мать понемногу успокоилась. Она говорила, что очень соскучилась, и спрашивала, когда сын сможет приехать. Артём обещал сделать это, как только появится такая возможность. Рита, как выяснилось, замуж не вышла. Три или четыре раза она заглядывала к ним в гости. Внешне выглядела бодрой и весёлой. А вот встречалась ли она с кем-то, того мать не знала. И ещё она сообщила радостную весть: они с отцом успели оформить пенсии до того, как власти подняли пенсионный возраст. Отец продолжает работать, а вот её недавно сократили.

Под впечатлением разговоров – сначала со старым другом, а затем с матерью – Артём сел за компьютер и стал пролистывать фотографии, сделанные в той не слишком далёкой, но, казалось, совсем другой жизни. Вот его ещё детские фотоснимки, снятые плёночным фотоаппаратом и позже оцифрованные. На них запечатлены друзья, одноклассники, соседи и, конечно же, родители – совсем ещё молодые. А вот уже более поздние фотографии. Пожалуй, самый яркий и насыщенный событиями период – работа в редакции журнала. Командировки, встречи, бесшабашное веселье. Это были настоящие, добрые, человеческие отношения. Настоящая дружба. И самое главное – любовь. Не было денег, но зато и разговоров о них практически тоже не было. Сейчас-то у него есть деньги, много денег. Но, увы, больше нет тех простых человеческих радостей, не имеющих денежного эквивалента. Артём с грустью и тоской разглядывал фотографии, с которых на него смотрели добрые, светлые лица друзей. И ещё фотографии Риты, сделанные с особым старанием и душевным трепетом.

Закончив просмотр, Артём позвонил Меллеру.

– Паша, поклянись, что ты не знаешь о том, кто сообщил Рите о моих изменах.

– Ты чего всполошился? – удивился тот. – Столько времени прошло. Прошлое осталось в прошлом.

– Не для меня. Отвечай: знаешь или нет?

– Знаю, Тёма. Теперь знаю, – со вздохом проговорил Павел. – А раньше мне, ей-богу, ничего не было известно.

– Ну и?..

– Нинка пару месяцев назад проболталась случайно, что это её работа. Я её, заразу, тут же уволил. Мне нужна спокойная обстановка, а не интриги.

– Нинка? – удивлённо спросил Артём. – Разве она общалась с моей женой? Мне казалось, что они вовсе не знакомы.

– А вот этот вопрос не ко мне, – парировал Паша. – Я не любитель разбираться в бабских кознях.

Закончив разговор, Артём задумался. Нина – надо же! Кто бы мог подумать?! Бред какой-то… Он машинально бродил по квартире, пытаясь уложить в голове полученную информацию. Но другой на данный момент не имелось, а проверить достоверность этой не было возможности.

Чтобы чем-то себя занять и отвлечься от нежелательных дум, он вновь уселся за компьютер, открыл интернет и стал просматривать образцы фототехники, выпущенные в последнее время. С удивлением обнаружил, что в продажу поступили аппараты нового поколения, оборудованные электронными видоискателями. Судя по предоставленной информации, новинки имели ряд неоспоримых преимуществ перед традиционными зеркальными камерами.

Артём решил, что настало время сделать себе любимому подарок в виде нового фотоаппарата профессионального уровня, благо такая возможность теперь у него была. Сев за руль своего «Лансера», он объехал несколько магазинов электроники и, наконец, нашёл то, что устроило его по всем техническим параметрам и внешнему виду. Цена в сто пятьдесят тысяч рублей теперь не казалась Артёму большой. Домой он привёз новенький «Olympus OM-D» с мощным объективом.

* * *

Ближе к вечеру Меллер позвонил сам и сказал, чтобы Окунев к девятнадцати ноль-ноль подъехал к ресторану «Северное сияние» в «приличном прикиде». Намечалась какая-то важная встреча, на которой ему следовало присутствовать. Это вызвало у Артёма удивление, поскольку прежде Паша ни на какие деловые встречи его не приглашал. Он тщательно побрился, надел дорогой костюм, накинул куртку и к назначенному времени на такси прибыл к ресторану. Паша ждал его у входа.

– Что стряслось? – спросил Артём, когда они поднимались по лестнице.

– Не спеши, – сказал Меллер. – У нас в запасе есть полчаса. Сейчас всё объясню.

Он провёл Артёма к столику, указал рукой на стул. Сам расположился напротив.

– Дело вот в чём. Настало время раздвинуть горизонты нашей деятельности. Есть люди, как бы это сказать, с определёнными наклонностями. И у этих людей есть деньги. Большие деньги. Наша задача – вызвать у них желание поделиться с нами частью своих финансов. Точнее, они уже готовы поделиться. От нас требуется всего лишь не отбить это желание. Разумеешь?

– Догадываюсь, – мрачно отозвался Артём. – Кажется, речь идёт о порнухе. Каким-то извращенцам захотелось иметь у себя скабрезные фотографии, украшенные модным логотипом.

– Некоторые эпитеты я бы заменил, но в целом ты всё понял правильно, – сказал Павел. – Меня, честно говоря, мало интересует мотивация этих людей, и я не знаю, что их больше привлекает: качество твоих работ или престижная рыбка в правом нижнем углу. Меня интересуют деньги, которые они готовы платить. А платить они готовы такие суммы, что о брезгливости и щепетильности надо забыть напрочь.

– Ладно, суть дела мне понятна, хотя и крайне неприятна. Мне уже обнажёнка набила оскомину, а ты подбрасываешь тему ещё похлеще. Но я не понимаю, зачем ты меня сюда притащил. Хочешь познакомить с заказчиками? Для чего?

Меллер засмеялся.

– Нет, Тёма, я хочу тебя познакомить с другими людьми. Ты же понимаешь, что наша новая деятельность будет иметь специфический характер. Следовательно, для неё потребуется специфический материал. Его надо где-то брать. Объявление в интернете для таких целей совершенно не подходит. Я вышел на контакт со специалистами в этой области, готовыми предоставить то, что нам нужно. Скоро парни будут здесь. Посидим, обговорим кое-какие мелочи. А потом ты вместе с ними посетишь их студию и выберешь подходящих для съёмки актёров.

– Почему я?! – сердито воскликнул Артём. – До сих пор организационными делами занимался исключительно ты. Меня даже близко не подпускал. Что изменилось на этот раз?

– Изменилось то, что данная тематика имеет свои особенности, – спокойно ответил Павел, не обращая внимания на эмоции собеседника. – Ты там пообщаешься со спецами, выяснишь все необходимые нюансы. Кроме того, понаблюдаешь за рабочим процессом и будешь иметь наглядное представление.

Новое направление в работе абсолютно не нравилось Артёму, а после телефонных разговоров с Максимом и матерью и вовсе вызывало отвращение. Но, как сказал Паша, здесь пахло большими деньгами. А это означало, что спорить и сопротивляться не имело смысла. Без серьёзного конфликта вряд ли можно было обойтись. Поразмыслив над этим, Артём пришёл к выводу, что придётся хотя бы временно уступить. Если оплата работ существенно увеличится, значит раньше появится возможность обзавестись приличной квартирой. А потом уже можно будет ставить свои условия.

Но ехать с порно-дельцами в их студию набираться опыта Артём категорически не хотел. И дело было не только в том, что от одной мысли об этом становилось противно. Что-то странное, тёмное и тревожное ощущалось в Пашином задании. Артём и сам не смог бы объяснить, что его настораживало. Он чувствовал смутную опасность на уровне подсознания, интуитивно. Как раз эту его способность подчёркивала Анжелика.

– Я не вижу необходимости ехать в порностудию, – заявил Артём категорично. – У кого и чему я должен учиться? У меня свой взгляд и свой стиль. И своё чутьё на работу, которое меня ещё ни разу не подводило. А что касаемо подбора моделей, так в этом вопросе ты всегда полагался исключительно на собственный вкус. Моё мнение тебя мало интересовало.

Меллер наклонился к нему через стол и сказал сердито:

– Артём, не дури! Это не просьба, а задание, которое ты обязан выполнить.

Окунев также наклонился ему навстречу.

– У меня есть лишь одно обязательство перед тобой – делать хорошие фотографии. Для этого мне не надо куда-то ехать.

С полминуты Павел пристально смотрел на него, словно что-то прикидывая в уме.

– Ладно, пусть будет по-твоему, – сказал он наконец. – В таком случае, я не вижу необходимости в твоём присутствии. Можешь сваливать.

Окунев поднялся и пошёл к выходу. На лестнице ему навстречу попались двое молодых мужчин, лица которых показались Артёму крайне неприятными.