Глубина резкости. Роман

* * *

Четыре снимка получились особенно удачно. Окунев скопировал их на лазерный диск и на следующий день принёс на работу. Рита уже сидела за рабочим столом. Увидев Артёма, улыбнулась ему как старому другу. Он в ответ помахал бумажным конвертом. Затем подошёл к девушке, извлёк из конверта лазерный диск и вручил ей. Рита вставила диск в щель системного блока и стала с любопытством смотреть на монитор. Аппарат стремительно заработал, повизгивая и поскрипывая. Но вот звуки утихли, изображение первого снимка появилось на экране. И вдруг…

По лицу Риты пробежала гамма чувств: удивление, растерянность и даже испуг. Она прижала ладони к щекам, завороженно глядя на экран. Такая реакция не могла остаться незамеченной. К её столу потянулись коллеги. Встав за спиной Карпинской, они так же молча смотрели на портрет очаровательной женщины, лицо которой словно выплывала из полумрака. Рита щёлкнула клавишей, и на экране монитора появился другой снимок – ещё более выразительный. И дальше каждый из последующих снимков оказывался краше предыдущего. После просмотра всех четырёх фотографий корректор Катя Васильева сказала с восхищением:

– Ритуля, это невероятно! Ты просто богиня!

Рита растерянно взглянула на Окунева.

– Неужели это я? Артём, как такое возможно?

Главред Борис Иванович авторитетно заявил:

– А чему ты удивляешься, моя хорошая? Всё это в тебе есть. Просто Артём лучше других разглядел твою красоту и всем нам её показал. Одно слово: талант! Прибавлю-ка я ему зарплату.

С этого дня авторитет Артёма в кругу коллег поднялся на значительную высоту. Он сделал художественный портрет каждой из женщин коллектива. С Ритой у них начались романтические отношения. И вскоре они стали строить планы на будущее. Но эти планы пока были трудноосуществимы, так как у молодых не было собственного жилья, а доходы оставляли желать лучшего. Поэтому в свободное время Окунев стал подрабатывать, не гнушаясь грязной или физически тяжёлой работы. Кроме того, работа в журнале и сарафанное радио уже сделали его в некоторой степени известной в городе персоной. Многие жители Иркутска слышали о нём как о классном специалисте в области фотографии. Артёма стали приглашать на свадьбы, юбилеи и многие другие частные и общественные мероприятия.

У Максима Залесова тем временем тоже завязался служебный роман с коллегой по работе и, по совместительству, очень симпатичной девушкой Катей Васильевой. Две молодые пары крепко сдружились. С наступлением лета они нередко, прихватив с собой фотоаппараты, выбирались на берег Ангары или выезжали на Байкал. Свои пейзажи и портреты на фоне природы выставляли на страницах интернета.

Спустя два года Рита и Артём узаконили свои отношения. Родители молодых помогли им обзавестись собственной однокомнатной квартирой, повесив на свои шеи ипотечный кредит. Рита время от времени стала поговаривать о ребёнке, но Артём предложил немного подождать, пока они не станут на ноги чуточку покрепче.

* * *

Возможность стать на ноги покрепче появилась после телефонного звонка незнакомого человека, представившегося как Павел Меллер. Позвонивший сказал, что в интернете случайно обнаружил фотоработы Артёма Окунева, которые произвели на него неизгладимое впечатление. В связи с этим Меллер предложил работать совместно и обещал хорошую оплату. Поначалу Артём отнёсся к предложению с подозрением – в то время телефонные мошенники уже широко развили свою деятельность. Но Меллер ничего не требовал и ничего не навязывал. Он пригласил Артёма к себе в Новосибирск, чтобы ознакомить с условиями работы и обговорить все детали будущего сотрудничества. И выразил готовность, независимо от результата, оплатить дорогу туда и обратно сразу, как только Окунев примет решение ехать.

На семейном совете Артём и Рита взвесили все «за» и «против» и пришли к выводу, что попытка – не пытка. Артём сообщил о своём решении Меллеру, и тот сразу перевёл ему средства на перелёт. Окунев на всякий случай отпросился у главного редактора на понедельник, чтобы иметь в запасе время. В субботу утром он вылетел в Новосибирск.

Меллер встретил его в аэропорту. Из Толмачёва Павел первым делом повёз гостя в студию. Просторное, хорошо оборудованное помещение произвело на Артёма огромное впечатление. В рабочей зоне на массивном штативе был установлен фотоаппарат непривычной формы: вытянутый по вертикали, с коротким объективом. «Kodak DCS», – прочитал Артём.

– Нравится? – спросил Меллер.

– Впечатляет, – покривил душой гость.

– Ещё бы! Стоит четыре с половиной сотни. Шикарный портретник!

Озвученная цена действительно впечатлила Артёма. Вероятно, аппарат и в самом деле был очень хорош для портретов, несмотря на свой уродливый вид.

Меллер сказал, что оплата на первых порах, пока они не развернуться в достаточной мере, будет относительно скромной. Он назвал Окуневу приблизительную сумму, которая почти втрое превышала его заработок в Иркутске. При этом обязанности Артёма заключались лишь в том, чтобы делать фотоснимки, но такие, какие больше не умеет делать никто другой.

Затем Павел повёз гостя на квартиру, где Артёму и его супруге предлагалось проживать до тех пор, пока они не обзаведутся собственным жильём. Полнометражная трёшка также выглядела впечатляюще. Самая большая комната была свободной от мебели, если не брать во внимание две ширмы и осветительную аппаратуру. То есть она представляла собой уменьшенный вариант студии. И опять же всё это предлагалось на очень выгодных условиях. Никакой арендной платы с новых жильцов Павел не требовал. От них требовалось лишь своевременно вносить квартплату и оплачивать коммунальные услуги.

Всё это было похоже на сказку. Недолго раздумывая, Артём дал своё согласие. Вскоре молодая семья сменила место жительства. Иркутскую квартиру продавать не стали. Оставили её на попечение Ритиных родителей для сдачи в аренду.

Как было сказано выше, отныне главной темой фоторабот Артёма являлись женские портреты. Моделей ему поставлял Меллер. Все они, как правило, были яркими и красивыми молодыми женщинами. Однако в этом отношении у Паши имелся серьёзный изъян: для него не существовало такого понятия, как внутренняя красота человека. Артём пытался объяснить ему, что душевные качества и духовное богатство непременно отражаются на лице и придают внешности специфический шарм. Павел досадливо отмахивался, заявляя, что фотографии человеческих внутренностей его не интересуют. И Окунев прекратил разговоры на эту тему. Да и так ли уж важны были подобные тонкости, когда уровень жизни неуклонно рос, поскольку отныне, по словам Паши, доходы Артёма напрямую зависели от результатов продаж.

– Теперь мы с тобой партнёры, – говорил Меллер.

Артём понимал, что в действительности партнёрство было не равноценным, но это его ничуть не волновало. Он не испытывал ни малейшего желания разбираться в финансовых вопросах, кроме одного из них – размера собственных доходов.

Был ещё один положительный момент: работа с красивыми женщинами доставляла удовольствие. Умные и глупые, скромные и заносчивые – все они были вынуждены подчиняться Артёму и выполнять его указания. А некоторые делали это охотно и недвусмысленно давали понять, что испытывают интерес и симпатию к стройному и красивому фотографу. Однажды Окунев не устоял перед соблазном. Потом ещё раз не смог удержаться. Дальше понеслось как по накатанной дорожке.

Первый тревожный звонок прозвучал у него в душе, когда Артём почувствовал холодок в отношениях с женой. Ему нестерпимо хотелось узнать причину отчуждения, но задать вопрос он долго не решался. Да и не было необходимости спрашивать. Причина могла быть только одна – Рите стало известно о похождениях её мужа. И однажды она спросила напрямую:

– Ответь, Артём: ты изменяешь мне? Только не вздумай врать.

Рита твёрдо смотрела ему в глаза, ожидая ответа. Он замешкался, не зная, как правильнее будет поступить. Но сказать правду так и не решился.

– Нет, – выпалил резко и сам почувствовал, как фальшиво прозвучал его голос.

Блеск в глазах жены вдруг померк. Она вся как-то сникла, сжалась. Сказала с болью:

– Я бы, наверное, смогла простить измены, если бы была уверена, что впредь их не будет. Но ты не сказал правды. Ты соврал. А это значит, что и в будущем тебе верить нельзя.

– Ритуля, ну чего ты выдумываешь?! – воскликнул Артём.

На этот раз его голос прозвучал ещё более фальшиво. Он взял жену за плечи, но она тут же вырвалась из его рук.

– Пусти!

Рита повернулась и пошла собирать вещи. С трепетным волнением в груди Артём смотрел ей вслед.

Эту ночь они спали раздельно. Хотя, если быть точным, спать Артёму совсем не пришлось. До самого утра сон не пришёл к нему. Да и Рита вряд ли смогла уснуть. На следующий день она улетела в Иркутск. Потеряв покой, Окунев плотно насел на своего работодателя: кто мог донести Маргарите об изменах её мужа? Паша уверял, что ничего не знает об этом, но непременно постарается выяснить и наказать доносчика.

Артём много раз пытался дозвониться до Риты, но она не отвечала на его звонки. Зато вскоре позвонили её родители и выразили глубокое разочарование в зяте, которого прежде воспринимали как родного сына. Но всё же их сетования и увещевания выглядели верхом деликатности по сравнению с тем, что Артём услышал от собственных родителей, особенно от отца.

А спустя два месяца Окунева пригласили в ЗАГС для подписания документа о разводе. Последний сдерживающий фактор рассыпался, исчез. С тех пор Артём не упускал ни одной возможности затащить в постель очередную красотку. Если же на ночь он оставался в одиночестве, мысли о потере любимой жены выедали его душу, словно прожорливые крысы.

3. Студия

Павел Меллер ожидал своего подопечного в компании двух молодых женщин. Втроём они сидели за накрытым столом, на котором красовались две бутылки коньяка и множество разной снеди. Едва Окунев вошёл в студию, девушки с интересом воззрились на него. Артём снайперским взглядом фотографа сразу оценил внешние достоинства обеих. Да, Паша был верен своим вкусам, подбирая для фотосъёмок ярких красоток. Но эти вкусы, как было сказано выше, касались исключительно внешних данных моделей. Руководствуясь, главным образом, этим соображением, Меллер нередко приводил в студию смазливых девок без единой мысли на лице и с отвратительными манерами. И потом сам же удивлялся, как его фотографу удаётся этих пустоголовых кукол изобразить ангелами и богинями. Да, Артёму это удавалось, но такая работа стоила ему времени и нервов.

Однако лица девушек, сидящих рядом с Пашей в настоящий момент, выглядели отнюдь не глупыми. Работать с такими было значительно легче и приятней. Только вот непонятно, зачем Павел сейчас привёл их в студию. Ведь планировался деловой разговор.

После взаимного приветствия Артём сказал, обращаясь к Меллеру:

– Кажется, предполагалась встреча по другому поводу. Ты бы хоть предупредил…

Паша нетерпеливо замахал рукой.

– Угомонись, Артём. Что ты скачешь впереди паровоза? Сейчас, не торопясь, всё решим, всё обсудим. Совместим полезное с приятным. Лучше присаживайся рядом с этой очаровательной блондиночкой. Кстати, её зовут Анжелика, то есть ангелочек. А это моя Каринка, – Меллер обнял одной рукой сидящую рядом с ним темноволосую красотку. – Надеюсь, ты не в претензии, что я без тебя распределил красавиц? Тебе – беленькую, мне – чёрненькую. Сам я белобрысый, поэтому меня тянет к брюнеткам.

– Я не в претензии, – сказал Артём, садясь за стол рядом с блондинкой.

Павел стал разливать коньяк по стопкам.

– Мне не наливай, – сказал Окунев. – Я приехал на своей машине.

– Приехал на своей, уедешь на такси, – категорично отрезал Паша, наполняя его стопку коньяком. – Сейчас ты просто обязан поддержать нас, – он встал и с пафосом произнёс: – Друзья мои! Первый тост я предлагаю выпить за талантливого фотографа, настоящего мастера своего дела и, как наверняка заметили присутствующие здесь дамы, красавца-мужчину. Случайно познакомившись с Артёмом на бескрайних просторах интернета, я сделал на него ставку и не ошибся. Уже первые наши совместные старанья принесли неплохие результаты. И эти результаты неуклонно улучшались и улучшаются, что вовсе не удивительно. Ведь имя «Артём» говорит само за себя. «Арт» по-английски означает искусство.

– А что означают две последние буквы? – с простодушной иронией спросила Карина. – Ё-моё?

– А я бы расшифровала его имя по-другому, – включилась в разговор Анжелика. – Ар – это земля, а «тём» и объяснять не надо, – она положила руку на плечо кавалера. – Признавайся, красавчик, ты очень тёмная территория?

Артём шутливо пожал плечами.

– Я не знаю. Моё дело – фотографировать. Остальными вопросами заведует Паша.

Анжелика засмеялась.

– Ну вот, ты уже темнишь.

Меллер сокрушённо покачал головой.

– Ну что за народ, эти женщины. Такой тост испортили! Я толкаю речь о светлом и возвышенном, а они тут же заводят разговор о тёмном и приземлённом. А ведь ещё не выпили даже. Ну что ж, дамы и господа, не будем греть коньяк. За моего друга и коллегу! – торжественно закончил он.

После принятия первой порции, Павел сказал, цепляя вилкой ломтик осетрины:

– Давайте приступим к делу до очередного тоста. А дело, Тёма, вот в чём. Я тут как-то пообщался с нужными людьми, ознакомил их с твоим творчеством. Сказать, что им понравилось – значит, ничего не сказать. Тобой всерьёз заинтересовались. И уже несколько потенциальных заказчиков высказали конкретные пожелания под будущие работы. Нас просят расширить тематику фотоснимков, – он хитро взглянул на Артёма. – О чём это я толкую, а? Ну-ка, дружок, прояви сообразительность.

– А тут и соображать нечего, – ответил Артём. – Одно пожелание сидит рядом со мной, другое – с тобой.

– Что-то помешало тебе дать полный ответ.

– Одежда, наверное. Угадал?

– Точно! – радостно воскликнул Паша. – Видите, девчонки: мы с Тёмой понимаем друг друга с полуслова. Это ценно, очень ценно! Ну, за понимание мы ещё выпьем. А сейчас я предлагаю тост за наших красавиц и первых ласточек на новом этапе нашей совместной деятельности.

Приняв по второй, некоторое время молча закусывали. Молчание нарушила Анжелика:

– Честно говоря, меня слегка удивляют ваши бурные эмоции по данному поводу. Разве сейчас кого-то удивишь голым женским телом? Кажется, уже наснимали во всех мыслимых и немыслимых видах и позах. Даже такой мастер как Артём вряд ли сможет придумать что-то из ряда вон выходящее.

– Похоже, я зря его рядом с тобой посадил, – сказал Меллер с усмешкой. – Не сомневайся, ангелочек, Тёма такие шедевры сварганит, что они влёт уйдут и потянут за собой новые заказы. Правда, заказчики выдвинули кое-какие требования, которые нам придётся соблюдать неукоснительно. Но они вполне закономерны и не слишком суровы.

– Заинтриговал! – промурлыкала Карина. – Умеешь ты, Паша-папаша, разжечь женское любопытство. Какие требования тебе выдвинули?

Она по-кошачьи потёрлась щекой о его плечо. Но Павел на этот раз остался равнодушен к её женским чарам.

– Я об этом скажу, когда посчитаю нужным, – сказал он спокойно, почти холодно. – Поэтому закрой свой ротик и слушай.

Карина шутливо надула щёки, изображая обиду.

– Ну вот, с Артёмом у Паши есть понимание, а со мной нет. Даже не знаю, что и думать по этому поводу. Ладно, не буду заморачиваться. Смирюсь с тем, что есть. Давайте выпьем за понимание между мужчинами!

Она налила себе полную стопку и тут же выпила. Вся эта сценка выглядела настолько комично, что Артём не смог удержаться от улыбки. Он взял бутылку, наполнил три остальные стопки. Вопросительно взглянул на Карину. Она утвердительно кивнула. Окунев налил и ей.

– Вот с Артёмом у нас есть понимание, – сказала Карина. – Может быть, нам и в самом деле следует поменяться? Артёмчик, я тебя никогда не стану критиковать и всегда буду поддерживать.

– Скоро я вас обеих передам Артёму в безраздельное пользование, – сказал Павел. – Поддерживайте друг друга как хотите и сколько хотите. Тёма – полигамный самец. Но дело должно быть на первом месте. Мне важны результаты. Давайте примем ещё и продолжим. За что там Карина предлагала выпить? Ах да, за понимание.

После очередной порции он продолжал свою речь:

– Есть приятная новость. Скоро мы начнём издавать фотоальбом Тёминых работ, наиболее удачных и отобранных нами для реализации. По этому альбому заказчики будут выбирать то, что им понравиться. Каждая фотография должна быть уникальной. Если кто не понял, объясняю: заказчики желают, чтобы точно таких же портретов, как у них, ни у кого другого не было. Поэтому в электронном виде каждый снимок должен быть строго в одном экземпляре. Никаких копий! После окончательной обработки я забираю готовый материал, переношу его на холст и передаю заказчику в электронном и отпечатанном вариантах.

– Я не могу экспериментировать с оригиналом, – возразил Артём. – Это неразумно. Всегда есть риск испортить.

– Логично, – согласился Меллер. – Без копирования не обойтись. Но суть от этого не меняется: у тебя не должно остаться ничего из того, что ты передаёшь мне.

– Мне такой подход совершенно не нравится, – сказала Анжелика. – Почему меня лишают возможности иметь собственный портрет?

– Ты его будешь иметь, но только в альбоме. Все участники фотосессий получат свой экземпляр. И вот тут мы подходим непосредственно к нашему изданию. Альбом будет среднего формата, глянцевый, в твёрдой обложке. Тематика – обнажённая натура. Я хочу, чтобы эта тема, то есть «ню», присутствовала в названии. Мой вариант: «Нюша». При этом «ню» можно выделить крупными буквами для наглядности.

– Классное сочетание! – саркастически заметила Анжелика. – Понятно, что «ню» – это обнажёнка. А что такое «ша»? Что-то вроде «кыш»? Эй, голые, кыш отсюда!

– Что же тогда означает имя Паша, – спросила Карина, вновь приняв наивный вид. – Папа, кыш отсюда?

Меллер с тяжёлым вздохом покачал головой.

– Ох и заразы же вы! Для ясности уразумейте, что моё настоящее имя не Паша и даже не Павел, а Пауль. Теперь вернёмся к альбому. Ну, не смог я придумать другого приличного названия с «ню». Давайте назовём «Конюшня», если вас это устроит.

– А страницы будут стойлами, – тут же ухватилась за слово Карина. – Извините, но я не хочу быть лошадью.

Павел взглянул на Артёма.

– А ты что скажешь?

Окунев немного подумал и сказал:

– Мне кажется, что название должно быть во множественном числе, поскольку в альбоме будут фотографии разных женщин. Может быть, назовём «Нюшки»?

– «Печенюшки», – сказала Анжелика.

Предложенный ею вариант понравился всем. Меллер удовлетворённо изрёк:

– Принято! Значит, так: растягиваем название по всей ширине обложки, а «ню» выделяем другим цветом.

– Постой, – задумчиво произнёс Артём. – Я вспомнил вчерашний разговор с одной дамой на выставке. Он натолкнул меня на интересную мысль. Мы с ней говорили о глубине резкости.

– Как романтично! – воскликнула Карина. – Со мной ещё ни один мужчина не говорил о глубине резкости.

– Какое отношение это может иметь к названию альбома? – спросила Анжелика.

– Сейчас объясню. Представьте, что название состоит из квадратного печенья, из которого кусочки убраны таким образом, чтобы получились буквы.

– Так-так! – заинтересованно проговорил Павел. – Мне это уже нравится. А причём тут глубина резкости?

– Буквы мы изобразим не плоскими, а полу-боком. Как бы объёмно, – продолжал Артём. – Крупные вначале, они будут уменьшаться по мере удаления. Крайние буквы с обеих сторон должны быть читаемы, но в меру расплывчаты. Чем ближе к смысловому центру названия, тем чётче они будут становиться. И лишь само «ню» должно полностью находиться в зоне резкости.

– Отлично! – Меллер поднял руки, разведя их в стороны. – Что я говорил! Художник – он и есть художник.

За это опять выпили. Отламывая шоколадную дольку, Анжелика сказала Окуневу:

– Всё же мне не понятно, как мог возникнуть разговор с женщиной о глубине резкости. Чем у неё был вызван такой интерес? Она тоже фотограф?

Артём ответил с усмешкой:

– Нет, в фотографии она ничего не смыслит. Её внимание привлёк портрет зайца. Заяц был резко выделен среди нечёткого пространства. Женщина решила, что бедняга чувствует опасность и очень напуган этой мутной неизвестностью.

– Бедный зайчик! – сказала Карина.

– Заяц – он и есть заяц, – Меллер небрежно хмыкнул. – Чего его жалеть? Как говорится, зайцу – зайцево.

– Но он же не виноват, что родился не львом, – не отступала Карина.

– Каждый сам выбирает свою судьбу, – вдруг заявила Анжелика. – Кто сильно захочет, тот станет львом. Кто не захочет, останется зайцем.

– А ты, мой дорогой Пауль, как считаешь: может заяц при желании стать львом? – спросила Карина.

– Может, – сказал Паша. – Но только среди зайцев. Однако это лучше, чем быть зайцем среди львов.

На этом он объявил заседание закрытым.