Рождённый в Бирюковке, или Жизнь на полшестого

Очередные вступительные сомнения

== Очередные вступительные сомнения==

Закопавшись в артефакты – страницу Анатолия в ОК, перечитала на ней всё. Да, все форумы, комментарии, ответы. На его странице в ютубе изучила "лайки", созвонилась и списалась со всеми, кто имел с Толиком личные контакты и согласился ответить.

И вот, сижу с этой горой информации, понимая что уже за Толика могу начинать ответить на кучу вопросов, угадать его реакцию, прямо как Кембридж-Аналитик. Теперь как и что рассказывать?

История вырисовалась очень познавательной, и собранного более, чем достаточно чтобы ставить бытовые диагнозы. Чем же она меня заинтриговала? Глубоко законспирированной правдой, латентностью: "Знать бы прикуп – жить бы в Сочи", по которой прикуп был мне известен со старта. Разве не интересно смотреть такое "кино", если ты – возможно самый посвящённый зритель.

Странно, конечно, что мне приходится второй раз подряд писать текст о латентном врождённом импотенте. Как будто я на них звзедец как специализируюсь, или прямо специально собираю. Только закончила "Сделанный в Америке Волшебный принц" и опять – тоже блюдо, пусть на этот раз и не Бостон, а Канада.

Я действительно не специально, но они такие яркие, со стороны интересно, но спаси Боже, сталкиваться с ними в жизни на близком расстоянии: ненависть, вялость, раздражительность, ложь, злоба, спрятанность в свою конуру, что там ещё – как следствие загнанной внутрь себя "великой тайны" несостоятельности.

Может проще сказать: "Да, я такой", и строить свою жизнь, исходя из трезвого приятия ситуации, чем рассказывать людям посторонним и даже безразличным к тебе свои удивительные истории: был, видел, умею, знаю…

Но тут я, конечно же не компетейшен: проще или нет. Для этого надо обзавестись целым рядом подобных случаев и изучать, как сложились жизни в разных рисунках их поведения.

Так вот же же, чтобы Толикин бесценный жизненный опыт не пропал даром, уйдя, как вода в сухой песок, мы и расскажем его частную историю, нашими трудами собранную как печворк. Будем считать – для науки!

Теперь, зная что и зачем мы делаем, осталось всего – навсего написать качественный текст. Но как?

Предложение подождать вдохновения я отвергла как поступившее от некомпетентного лица:

– Какое ещё вдохновения? Я что – стихи пишу? Не бывает никакого вдохновения, берёшь ручку и пишешь, потом читаешь и исправляешь. Вот представь, что пришла к подруге, разлили по чашкам чай и она говорит: "Ну, как там на личном? Давай, рассказывай!" Вот, и включаешь своё "вдохновение" минут на сорок минимум. Тут точно так, но с пунктуацией и орфографией.

Итак, с чего начать? Можно рассказать последовательно, как сделал товарищ Бендер. Помните, в фильме, когда он скромному бухгалтеру второй категории протягивал его "Дело" и на обложке красовалась детская фотография фигуранта, то у того – в исполнении Евстигнеева – глаза на лоб вылезли. Я считаю – самый крутой момент фильма!

Но будет ли это интересно читателям? Или можно по темам: каким он был врачом, отцом, мужем, честным человеком, сыном… Получится фрагментами. Или идти по источникам, кто что рассказал о нём, что он сам о себе говорил, что он говорил в ОК: о мире во всём мире, религии и прочих, обязательно затрагиваемых в комментариях под пляжными фотографиями вопросах. Так как же начать?

Как каждый здоровый эгоист, я зациклена на себе любимой, поэтому и начну с себя, а там – посмотрим. В любом случае, главное – обо мне уже будет написано!

Тем более, моё любопытство к персоне Толика и родилось из удивления, что я у него не затерялась в многочисленных перипетиях между Украиной- Канадой- ЦАР- Китаем и где там его ещё носило, а также одной тысячей восьмьюстами шестьюдесятью друзьями в ОК, прямо как будто его звали "подвесные потолки" или "торты на заказ".

Наши с ним диалоги были похожи на перетягивание каната – очень стратегический и интеллектуальный вид спорта, если относиться вдумчиво. То есть Толик тянул тему на себя прекрасного, я – на свои вопросы, а потом – осознание бесполезности собеседника и уход с горизонта два раза лет на пять, а потом и навсегда.

Наши диалоги

Итак, про меня.

Что личная жизнь прекрасного парня не сложилась мы уже ранее указали его прямым тестом. Теперь детализируем: 2011 год, я обнаружив Толика на фото рядом с красивой красной машиной без верха, написала:

– Привет. Я была убеждена что ты где-то в Канаде. Шикарно выглядишь на фото.

– Приятнейший сюрприз! Я действительно то в Канаде, то в Украине. Прошу извинить за не скорый ответ, слишком редко пользуюсь этим сайтом. Я пытался тебя найти на одноклассниках ещё год или полтора назад, но не вышло. А тут ты сама появилась – ужасно приятно!

– Мне тоже приятно. Я сейчас в Крыму – в Гурзуфе. Здесь приятно жить. А ты чем занимаешься? Врачуешь?

– Здорово. Я последние несколько лет подолгу жил в Крыму. Жаль не знал, что ты недалеко. На данный момент медицинской практикой не занимаюсь, может в следующем году.

Мы обменялись номерами, и он мне тут же позвонил по обычному платному тф "послушать голос". Я офигела.

Вообще-то я ему писала потому что знала – его брат где-то тут в Крыму живёт и работает, а шеф пансионата дал задание по максимуму расспросить знакомых о некоторых возможностях местного бизнеса, потому что мы с ним оба были приезжими на ЮБК. Да, такая я вся утилитарная. Ну, и раз уж он на психиатра учился, то всегда есть о чём по расспрашивать человеку со своими ку-ку. Но на межконтинентальный звонок я точно не рассчитывала, и мне больше бы подошли письменные ответы на письменные вопросы – утилитарность.

Но деньги у него на карточке достаточно быстро "сгорели" и наш так сказать разговор прервался.

– Привет. Приятно было поговорить. Пишу после звонка. Жаль, связь была плохая и, похоже, время на моей предоплаченной карте закончилось посреди разговора. Ох, уж эти китайские технологии. Было очень приятно слышать твой голос, это просто чудо.

– Спасибо. У меня тф слегка глючит – я его слишком часто роняю. Когда будешь на Украине предлагаю чашку кофе/чаю.

Дальше переписку я стёрла. Остались только мои ответы:

– В шахматы я играю раз в два -три года.

– В милиции я последние двенадцать лет была финансистом, а первые три оперуполномоченным.

– Напиши, чем же ты занимаешься в иноземном государстве.

Дальше, видимо, я ему стала кидать картинки. Мне нравится изучать реакции знакомых на всякие демотиваторы и новости. Иногда что-то прямо провокационное могу зашпулить. Ведь важно понимать с каким чувством юмора твой собеседник, или какие у него взгляды на стандартные вопросы, типа: "Хоронить ли Ленина?", или: "Надо ли Украине в НАТО?" Или вот канабис или проституция. Легализировать ли? Мало ли других бесконечных тем.

Короче, Толика я достала примерно с трёх попыток. Картинки и новости переписка не уберегла, но его ответы каким-то странным путём остались:

– Привет. Прочитал статью. Ужаснулся. А ведь я когда-то руководил в Луганске городской студенческой организацией по борьбе с наркоманией при райкоме комсомола… Видимо, плохо руководил. В Канаде я сейчас работаю рабочим. Подаю документы в медицинскую резидентуру по психиатрии. Жизнь в принципе спокойная, без проблем.

Дальше шли реакции на картинки:

– Забавно.

– Омерзительно

Потом я запуляла какую-то местную украинскую новость, и получила ответ:

– Мне это всё мало понятно и не интересно.

– Значит ты- иностранец, – резюмировала я.

– ОК, буду знать, – ответил Толик. И я его оставила в покое на пять лет.

По итогам общения я очень удивилась некоторым фактам. Он же был такой весь подающий надежды студент, с детства читающий специальную литературу. Целеустремлённо сразу шёл на специализацию "психиатр". Уехал в Канаду в 1990 году, то есть двадцать один год назад, и вот здрасте – он подаёт документы в резидентуру и работает рабочим.

Резидентура, это – после сдачи теоретических экзаменов в Канаде обязательная практика, перед подтверждением квалификации "врач", наподобие нашей интернатуры.

Ещё у меня эта фотка в ОК – рядом с красивой машинкой вызвала очень нездоровое подспудное чувство, сродни Станиславскому "не верю". Когда-то я читала, что гордый термин "чайник" в отношении людей несведущих, возник из лыжной практики. Там все новички, впервые став на лыжи, обязательно фоткаются с лыжными палкам в вытянутой руке, образуя некий "треугольник – ручку": рука – лыжная палка – ботинок.

И вот, по моему субъективному мнению, когда я вижу чьи-то фото возле разнородных пёстрых автомобилей, то это означает – для субъекта это есть вещь диковинная. Не показалось мне, что Толян возле своего коня сфоткался. Да и не мужского типа конь-то, а для женщины с весёлой и лёгкой жизнью в достатке. И вообще – не царское это дело на фоне автомобилей показательно фоткаться, аккуратненько ручку положив, как-то по нищебродски, типа: "Смотрите, куда я добрался!", или: "Жили бедно – хватит!"

Короче, отстала я от Толика за неимением какого- либо -да- опять это слово- утилитарного интереса. А телефон его брата мне в луганском шахматном клубе в конце концов отыскали.

Через пять лет я опять ему написала в рамках программы – написать всем, кто в тех краях живёт, потому что часть нашей семьи переехала в Бостон, и я хотела найти для них на всякий случай каких-то общих знакомых. На этот раз уже вся переписка оказалась по итогам стёрта. Видимо, здорово пообщались. Осталось только заключение:

– Наверное, ты действительно хороший психиатр. Мне уже выносит мозг. Я просила проконсультировать свою племянницу по практическим вопросам пребывания в Америке. Ты сказал что для этого нужны все её скайпы и эл. адреса. Зачем? Теперь я уже поняла, что просьба тебя напрягла.

– Психиатр – это специалист, который лечит психические болезни. Не понимаю как это относится к нашему разговору, – ответил мне Толик.

И я умолкла, что значило – тема исчерпалась, субъект под искомое описание полностью не подходил.

И вот, через аж полтора месяца он решил дополнить свой ответ:

– К тому же напомню, я тебе уже писал что я Рабочий. Откуда такие сведения что я психиатр? Я тоже очень ностальгирую по некоторым моментам нашей юности. Ты была великолепна. Если хочешь я могу объяснить, да ты и сама знаешь.

Но ни о чем другом, особенно о Маркине, которого я презираю, и об эмиграции я говорить не буду. Ты писала: "разглядывала сохранившиеся блокноты записи шахматных партий и таблиц турниров. Пару месяцев назад ходила в шахматный клуб возле Авангарда, но там старый дух не нашла. Зато мне дали пару номеров тф и немного рассказали старых новостей". Пришли мне если можешь пару своих партий. И если сохранилось- таблиц турниров. Мой мейл netherman@*.com

– Это точно мне сообщения? – наверное сильно удивилась я, или с прошлого раза обиделась.

– Именно тебе. Ты, повторяю, была великолепна.

– Спасибо. Я вообще всю жизнь замечательная, – напоминаю читателям, что на дворе был 2016, мне – за пятьдесят, и 2014 год в Луганске остался как-то более ярким событием, даже трёхметрового забора в двадцатилетнем возрасте.

О чём это он сейчас?

И почему он и опять, и всё равно рабочий, если "вот-вот, а то и раньше" в резидентуру он собирался пять лет назад. Но я уже слабо реагировала. И какие ему нафик мои старые партии надо? И ещё таблицы турниров! И майл его мне не понравился, прямо "анонимус" практически. Я решила перевести общение в реальное время, всё же он очень недалеко от моей семьи в Бостоне. Таких знакомых поди сыщи.

– Я уже два года живу у друзей. Уехала, когда только тучи над городом нависли. Думала, что на пару месяцев. Сам понимаешь, что практически без вещей, хоть документы прихватила. У меня странная интуиция на зеков, шизиков и неадекватную толпу, несколько раз сталкивалась близко: в голове появляется странный шум, как если находишься на раскаленном до зноя пляже. И поэтому уехала в мае 2014 года из города, но войны не предполагала, так что таблицы с турниров и партии точно у меня отсутствуют, – дальше перешла к ответам на вопросы, – С компьютером пробовала играть, это просто дикое унижение, – и о выставленных им темах- табу, – Я не собиралась с тобой разговаривать о Маркине и эмиграции. Очевидно мы друг друга не поняли или разговаривали, находясь в разных плоскостях.

– Я с компьютером играю до сих пор. Унижение ощущается, пересчитывает, у меня рейтинг не выше 1900. У тебя хорошие друзья. Два года помогают. Это же здорово.

– Я им тоже помогаю. Сижу с детьми и все такое. Расскажи о своей жизни, мне очень интересно. Каким именно рабочим ты работаешь? Как развлекаешься? Как знаешь английский? Мне всегда было интересно когда ты рассказывал, – перешла я к теоретически приятным для всех собеседников темам.

Рассказ Толика:

– Когда я работал рабочим, то я просто грузил мешки на сахарном заводе. Через полгода стал механиком и техником по холодильным установкам. Ходил на курсы после работы и сдавал экзамены, а ещё через год, после того, как сдал экзамены на американскую врачебную лицензию, меня приняли во Врачи Без Границ. Это была работа по всему миру, там, где война, где эпидемия, землетрясение и т.д. Многие погибли.

А сейчас я приехал в Китай. И тут работаю в клиниках. Пока не развлекаюсь. Некогда. Но раньше любил кикбоксинг. Если хочешь пошлю тебе видео с ютюба. Английский у меня свободный. Я на нем сны вижу. Французский немного хуже. Но в Африке я на нем истории болезней писал и лекции читал. Я ведь с 1990 года живу заграницей.

Дальше читаю свою писанину и удивляюсь себе – наверное, совсем плохо себя чувствовала:

– Я тебя письмо написала довольно длинное. Ты же знаешь как женщины радуются новым свободным ушам. А как вообще все люди радуются возможности общения с врачом ?! Это же можно долго рассказывать где и как у меня простреливает, щимит, покалывает… Не буду продолжать перечень.

Займусь подсчетами. По моему, ты окончил учебу именно в 1989. Значит, ты сразу после института и уехал. То есть не участвовал в наших "гремящих 90х". Вся твоя жизнь прошла в совершенно другом мире. Это для тебя замечательно. Потому что как плохо или по разному в чужих странах, но это все же не на твоей родине, у тебя на глазах распиливают заводы, воруют средь бела дня оборудование, лгут белыми нитками, и в спортивных костюмах управляют финансами. Не твои старинные знакомы превращаются в других людей. И когда сопоставляешь свою зарплату с действующими ценами, то понимаешь, что для тебя везде "закрыто". Это я пока о девяностых.

И эти девяностые оставлены нынешними временами просто далеко позади, как воспоминания о детском садике. Я всегда любила почитать, и книжка "Исповедь экономического убийцы" давно написана, и в ней все сказано о происходящем сейчас. Если бы на это смотреть со стороны, то можно было бы любоваться тупостью и невежеством, – дальше я вернулась на землю, – Пришли мне пожалуйста сноску на ютуб. С удовольствием посмотрю как ты работаешь кулаками.

– Очень интересно с тобой говорить. Но у меня сейчас полночь, осталось семь часов поспать. Я наверное буду уже хрюкать. Сейчас найду ссылку на ютюбе. ..Хм мм. . Наверное самое лучшее, если ты наберёшь в гугле netherman** и там будут ссылки на видео. Но это было давно. Одиннадцать лет назад.

– Спасибо. Посмотрела. Там три видео, и оба боксера в масках. Очевидно, ты был обут в красное.

– Да, поролоновые накладки на обувь – чтоб кости ударами не ломать. Я покрупнее, все таки на двадцать лет старше моего визави.

– Я в этом ничего не понимаю, и поэтому мне показалось, что вы очень мирно пинали друг друга чисто чтоб размяться

– Да, дружелюбно и вполсилы. Но в парке моему приятелю пришлось нелегко.

Переписка прекратилась, очевидно, за явным параллельным нахождением собеседников. Напоминаю, шёл 2016.

Опять вспомнила я о своём старинном знакомом только в декабре 2019.

Зима 2019/2020

Прошло почти четыре года с нашего последнего общения, я написала свою первую нетленку "Исповедь жены военного строителя", и с абсолютным прилежанием разослала её всем, кому можно было придумать. И Толика с чего бы я обошла стороной?

– Привет милая. Как поживаешь? – ответил он.

– Вот, написала повесть, предлагаю к чтению.

– Я обязательно прочту.

– Я буду благодарна . И за отзывы – отдельно, там сорок страниц.

– Уже читаю.

Потом его пропёрло:

– Я читаю. Заметно, что ты очень ранима и добра, свою уязвимость прячешь за иронией, я тебя помню. Почему ты решила написать? Мне очень трудно тебя читать. Никуда не деться от любви, от которой никуда не деться. Никуда не деться от того, что я вижу тебя через бинокль моей души. И ничего не знал, не мог и не сделал. Я – не самый лучший твой читатель. Но понимаю, как будто оголённым нервом каждое твоё слово, и даже, кажется – слышу твой голос.

– Надеюсь хоть у тебя все замечательно, – перевела я тему, потому что про "голос" просто так слышать не могу, всегда всплывает: "Голос его любовницы был тот же, что и в девяносто девятом году, перед открытием парижской выставки. Но, войдя в комнату и сжимая веки от света, Ипполит Матвеевич увидел, что от прокурорши не осталось и следа.

– Как вы изменились! – сказал он невольно. Старуха бросилась ему на шею".

– Я начала писать, – уже привычно отрапортовала я теперь ещё и Толику, после всех, спросивших об этом до него, – Потому что давно не работаю, и мне захотелось занять свой ум. Но я понимаю, что ограничена в темах. Попробовала разные, а эта вроде сформировалась в закругленную форму.

И я, наконец, отреагировала на его рассказы про "была великолепна" и "никуда не деться". Это в конце концов было уже смешно:

– Если я тебе нравлюсь, то можешь жениться хоть сейчас. Ну, или куда-нибудь пристроить моё сочинение на крайняк,– моя утилитарность всегда была двигателем к действию.

– На крайняк. У тебя такой мощный луганский говорок, шо я аж ховаюсь, прячу своего кутёнка, ем тормозок и вешаюсь на тремпеле. а вот жениться – это интересно.

Да нет у меня ничего , милая Гаянэ, – продолжал в своём духе Толик, – ни дома , ни кола ни двора. Только репутация и добрые друзья. Я живу по всему миру, с миром в душе и простым бродягой. Мне некуда привести жену. Возможно ты встречала таких как я. У меня даже Украинского паспорта не осталось, но есть Канадский.

– Родители твои как? – вернулся на лирическую ноту Толик, – Мама, Папа? Живы, здоровы? Помню их. Ваш дом был для меня – бродяги островком добра и любви.

Толик ушёл в глубокую лирику, но я ещё не всего Есенина прочитала, чтобы такое могло меня смутить или заинтересовать.

– Вот шикарно. Мне канадский паспорт замечательно подойдет, – по клавишам била уже только моя утилитарность: "сделай что-то, что бы в этом можно было поверить", – У меня любимые люди в США, и я бы смогла к ним так пробраться. Я сама такая же, как и ты. Хотела пойти работать, потому что у нас звездец творится, выслала за две недели сорок резюме, но мне лишь два раза ответили, что не готовы пригласить, – пятьдесят пять, и они дальше уже и не читают.

И тут Толика прорвало. Практически он почти пел:

– А я сейчас в Китае, милая. Была жена в Канаде – отняла дом, машину и опустошила банковский счёт. Потом исчезла, и я два года не знаю, где она, и даже развестить не могу. Её просто нет. Надо нанимать детектива, адвоката, а на это денег хоть и есть но жалко. Хорошо хоть детей с ней нет. Ну и как я могу жениться, дорогая?

Я уже поняла, что Толик "не подаёт", но он продолжал:

– Был дом полная чаша, дорогая машина, в финансах не нуждались. Но она как получила от меня канадское гражданство, так и убежала, украв всё что можно. Я был на войнушке, сначала в Африке, потом в Китае. Теперь я бездомный. Я не разведен. И даже не знаю где она. Как я могу жениться?

– Ну, буду ждать )))– позволила я себе по улыбаться.

Толик немного успокоился:

– Всё сделаю. А где ты сейчас живёшь и на что?

Переписка этим вопросом прервалась, потому как выше уже полностью было расписано: и где и на что, если человеки из параллельных Вселенных, то точно на всегда.

Но на Новый год душу прорвало у Толика, такое бывает, ведь мы нация пьющая.

– Гаяна, чудесного тебе волшебного Нового Года!

– Спасибо. Тебе тоже.

– Гаяна, я прочитал почти все твои литературные творения. Две недели читал. Очень интересно. Про бабушку и геноцид армян – это было ужасно. Твой рассказ о муже офицере, который спился – тоже, представляю как было

– Спасибо! Лучший подарок для афтора. Желаю тебе счастья и радости в Новом году!

– Целую, – это меня он поцеловал.

Тут Толик, конечно, попал мне в сердце "прочитал почти все твои литературные творения", это – почти подарил канадское гражданство.

Дальше, уже через неделю, что-то стёрто, но помнится, у меня возникла мысль спросить, как найти переводчика на китайский, я как раз прочитала, что китайцы, как крайне любознательный народ, могут читать всё подряд, так почему же не о советском стройбате?

– Я не знаю как это сделать. Ты ко мне относишься как к источнику сетевого маркетинга?

– Нет, конечно,– я привычно отступила.

– Я всего лишь умею лечить душевные болезни. и любить друзей,– Толик перешёл на пафос. Про "любить друзей" -это, конечно, перебор.

– Я же и не спросила как это сделать. Я по профессии экономист и знаю как это делать,– что же делать, наверное я опять поняла его не правильно. Но Толик сам написал, что "сморкался и плакал в кашнэ", читая мои тексты.

–Душевные болезни можно, наверное, только химией забить, – продолжала я, – Вот моя племянница с внуком приезжали и три дня назад улетели обратно в Бостон. И я заедаю свою боль таблетками. Малыш прекрасный как солнечный свет. Но у него был инсульт при родах, теперь ножку слегка тянет. Я тоже, наверное, умею любить друзей.

Мы перешли на Толино поле, лекарства, болезни. Он оживился:

– Сегодня консультировал пятнадцатилетнего мальчика из Бразилии. Экзистенциальный страх. Таблетки – только 50% помогут. Надо учить быть сильнее, чем страх. А какие таблетки пьешь? Поподробнее, будь любезна.

– У меня подруга – психиатр. Она при сильном стрессе посоветовала "атаракс" под язык / еще "бифрен" плюс витамины "Антистресс" французские, принимать дня за три до их отъезда начала, но все равно хорошую истерику дома устроила, и потом двое суток почти без сил валялась.

– Гидроксизи́н атаракс это аналог димедрола – очень мягкое средство. при сильном стрессе – бесполезно, -как я поняла Толик с моими препаратами не согласился. Конечно -бесполезно, наверное даже всё бесполезно, только пережить временем, отдалиться.

Тут я начала ему высылать фото своего крестника.

– Очень красивый, – Толику понравился, – Глаза как у ангела.

– И я о том же.

– Сходящееся косоглазие справа. Наверное, правополушарный тип. Будет либо художником, либо музыкантом.Учите его изобразительному искусству.

– Он любит чтоб ему рисовали, сам не очень.

– Научится, просто еще маленький.

– Но так болтаемся уже четыре года – они там, мы тут. Старший уже без мамы вырос – со мной. Это, конечно, не самый худший вариант в жизни. Но вот я страдаю за своим маленьким принцем, – лились из меня страдания.

И я накидала ещё фоток малыша.

– Какой замечательный мальчик, – опять Толик одобрил изображения.

– Да. Его все любят, а уж как я его люблю.

– А с кем он там сейчас?– то есть Толик очередной раз так меня и не услышал.

– Он с мамой своей, и сюда прилетал, и там, – я никогда не понимала людей, которые не слышать, когда им рассказываешь.

– Ты расскажи о себе. Как же мы друг друга потеряли? Як же так?– Толик перешёл на свою любимую со мной тему. Ещё и сноску на песню "Холодно" "Океана Эльзы" прочувствовано прислал.

– Я не помню. Кажется, тебе не разрешали со мной встречаться, – написала я. То есть всё – всё ранее написанное – не было рассказом обо мне?

– Вот это новости. Такого не было. Никто мне не запрещал. Почему ты так думаешь?

– Ты мне сказал что Маркин тебе сказал, – отказалась я от беспамятства. То есть мог присутствовать вариант, что я так и сама могла подумать?

– Да, у меня родственники из КГБ были, но никто не запрещал. Да, Маркин сейчас генерал, но он не говорил мне такого. Это я просто от стыда что я сам не смог … может ты помнишь?

Я честно обозлилась. Как интересно: "Тут помню, тут не помню", и какой нафик генерал, ему вообще под семьдесят и он был тренер, а потом коммерсант. Штирлиц и тот был полковник:

– Прикинь, сколько у меня в жизни было всякого и сколько я повидала. Нах мне помнить что не нужно,– перешла я на некоторую грубость.

Толика уже несло, помните Высоцкого: "А отец, – говорил, – У мене генерал":

– Да, и я узнал, что Маркин из госбезопасности только в 2005 году. До этого он хавался. Мне его продала женщина из ГРУ – всё про него рассказала… Дело было в Симферополе, и она меня вербовала, – на этом монологе у меня "поплыли" мозги: "его вербовала женщина из ГРУ" – "Меня царицы соблазняли, но не поддался я". Маркин не просто генерал, а ещё и тщательно скрывающий даже от родной семьи своё это звание! И только женщина в ресторане раскрыла Толику глаза на очевидное. Её послали его вербовать, а она всех сдала. Я наклонилась и "плакала" над клавиатурой, потому что будучи подполковником, примерно хорошо представляла себе красоту рассказа.

– Не прикинь, а послушай. Не груби, – добавил Толик.

Когда мне рассказывают о вербовках, и всём таком, то в основном я вспоминаю слово "делирий":

– Маркин вроде тренером работал, – робко припомнила я.

– Заслуженный тренер. А на самом деле старый гебист!

– Прямо Штирлиц. И в Крыму он наверняка бандеровский подпольщик, – робко попробовала начать язвить я, – Вот я – честный украинский подполковник милиции в отставке по достижении предельного возраста, – намекнула о том, что вообще-то не полностью с неба упала на прослушку его рассказа.

– У него проблемы были. Никак высшего образования не мог получить. Поступал, да не поступил. Но у него жена – дочка заслуженного убийцы. Да и зачем тебе это нужно знать? Сейчас я с ним не общаюсь. Использовал мои паспортные данные (кража личностных данных) для открытия бизнесов и ведения бизнеса, – Толяна явно несло, с женой Маркина я была знакома с восьми лет, её отец – ветеран войны- рядовой, шахтёр из городка под Луганском, а Маркин как-то пережил и со средним- техническим, стал и бизнесменом и заслуженным тренером.

– А мне дали подполковника мед службы за командировки в составе "Врачи без границ", – добавил Толик. Не оставаться же ему одному в этом кругу без звания.

Приняв некоторые новые озарения о своём собеседнике, я выслала ему своё фото в лейтенантской форме.

– Красавица!

И мы плавно перешли к моему первому мужу:

– О, ты даже нашего доброго Шашкова помнишь? Я его обожал. А ты помнишь как он за тебя со мной на стадионе Авангард драться хотел? Ну прям Филипп Киркоров! – Толик памятью тоже видимо не страдал.

– Да. Он был красавец из художественной лотереи.

– Красотка. Сходящееся косоглазие слева. Вербальный тип. Много говоришь, – Толик добрался до моей фотки.

– А что сейчас с Шашковым? Как он? А Косевича помнишь? – Толик мог предположить, что я могу забыть своего второго бесплатного от государства, после Якова Абрамовича тренера, – У меня Косевич как-то пьяный два рубля на Советской выпросил,– у Толяна реально классно с памятью. Или это был абсолютно единичный случай, когда он кому-то занимал?

– Ну, Шашков правда был красивый и талантливый. А почему не получилось с ним?– то есть Толик про два рубля был в памяти, а про Шашкова вот не помнил. Или он тотально не помнил всё,что я ему рассказывала? С такими задатками в психиатрии даже не пойму что делать.

– Шашков примерно в 1995 умер от рака легких, который наложился на туберкулез. Косевич – я не помню в каком году – зимой пьяный замерз на улице, – посвятила я его в "новости".

– Ужас…

– Шашков был талантлив, но не трудоспособен. А это – ноль шансов на успех. В любом турнире на пятый день он уже был никакой – все ночи играл в карты и пил с друзьями по случаю встречи на турнире. Мы с Шашковым не могли сосуществовать: он все время играл и пил, а это несовместимо. Он придумал, что мои родители будут оплачивать его карточные долги. Это дико странная мысль, – стала напоминать я Толику почему у меня "не получилось".

– Работоспособность и толерантность к стрессу – о чём я учу своих пациентов, – Толик меня поддержал. Наша беседа, наконец, первый раз за десять лет проходила гладко, я же её даже не стёрла.

– Ну, вот я так и пропетляла до подполковника: толерантность к стрессу. На самом деле у меня была не толерантность, а отложенная реакция.

– Шашков – воплощение какого-то гусара… жаль его, – впечатлился Толик.

– Да, мне его жаль тоже, но только как человека. У Шашкова очевидно не хватало ума оценить действительность и силы воли войти в хоть какие-то рамки, – меня начало "нести". Я же не знала тогда, что практически рассказываю про Толика.

И тут его начало "сносить":

– Как говорится: "Сынки! Я прошёл путь от сперматозоида до командира части! Развальцую всех! За пицунду и на кукан! Смирно!"

– Я обожаю армейские приколы, – поддержала я несколько внезапный переход беседы, – "От забора и до упора".

– Я тоже!

– Чтоб этот юмор любить – надо понимать этот мир. Я там шесть лет провела, а потом заполировала милицией, – выразила я своё глубокое убеждение, памятуя, как трижды в жизни читала "Швейка": в школе, в гарнизоне, в милиции, и это были для меня три совершенно разных текста.

Тут Толик изрёк:

– Мир простой. Подохнешь – посмеются.

– Я много лет назад заметила, что когда мне особенно трудно в жизни, то мои "близкие" приятели не помогают или поддерживают, а как бы любопытствуют: выберусь ли я из этой кучки зыбучего песка,– меня тоже понесло.

– Гаяна, друзья познаются в беде, – у Толика тоже накипело,– Когда у тебя трудности – тебя как правило начинают осуждать – говорить, мол типа ты сам виноват. И только редко кто находится, что не станет хаять и осуждать, а правда поможет.

– Вот. У меня так получалось, что мне помогали вовсе не друзья, а знакомые. Я всегда старалась организоваться в беде и развернуто искать выход,– наша беседа лилась.

И тут опять:

– Я – твой знакомый. Влюбился в тебя в детском возрасте. А ты знаешь когда? Нам было лет по четырнадцать. Какое-то общежитие на шахматах. А ты пришла, и через меня прошла, и лапой как сиамская кошка мне в грудь уперлась. нагло так…

– Спишем на пониженную координацию движений,– я заметила, когда он переходил на подобные темы, меня тоже сносило, но на утилитарность, и беседа быстро нехорошо закруглялась. Вот об обще философских вопросах можно было "лить" сколько угодно.

– Ну, ты была всегда очень чувственной, – несло Толика.