23;т невозможного, особенно для сердца; только стремись к одной цели, и верно достигнешь; волна прокладывает себе дорогу, стараясь оную найти; вода, капля за каплею падающая, пробивает твердейший камень, и человек, ведя себя кротко, действуя смиренно, рано ли, поздо ли, нехотя заставит молчать коварство; добродетель же везде встречает и провожает его. Приглашенный ездил в Сабли, вместе с хозяином своим и товарищем; жарко, даже в горах. Много было за обедом, и высокопарные разговоры о разных предметах, заставляли меня не внимать оным; где все говорят, тут учиться нечему; я, сидя между девиц, учился быть кротким; непорочная любовь мало по-малу вкрадывалась в сердце мое; как весело! И в самом деле, сказал умным и любезным соседкам своим: Любить для жизни, для блаженства, К богатству не искать путей, Лишь в дружбе видеть совершенства, Соседям не ковать сетей – Вот жизнь прямая, жизнь святая, Жизнь; в которой жить хочу. Юные девицы согласны были со мною, много приятностей услышал от них. Похвала от невинности превосходит похвальные слова всех Академий; по-крайней мере, в этих чувствах я смерть меня застанет. После обеда гуляли в саду, потом танцовали; не могу сказать, чтоб мне весело было, хотя девицами, хозяином и Ек. О. О. – очень доволен; но вынужден был двум дамам, не смотря на красоту их, сказать колкия истины; обе покраснели и сделались прелюбезными. Дай Бог, чтоб мой урок послужил и впредь им в пользу. При прощании, гостеприимный А. М. и хорошо образованная дочь, благодарили прямо, за посещение – и за живость моего нрава. – В 10 часов вечера приехали домой; Баранов, приглася меня в свой кабинет, куда вскоре явился и товарищ мой, читал нам Броневского мысли о южном береге Крыма; отлично написано, красноречиво, логически, умно, дельно: мало у нас таковых писателей! – В конце сих мыслей Броневского сказано почти так: когда все выполнится по его обдуманному предположению, тогда явтся фруктовый сад на 150 верстах, достойный величия и славы России. Сие чтение усладило меня; но едва вошел к себе, думая предаться безмятежному сну, мечты явились мне, я вскочил, попросил огня и вот что написал: На прошедших днях не токмо я рассердился на невежу, но даже он успел огорчить меня; теперь ясно вижу, что мудрый Сократ справедливо сказал: что лучше быть мертвым, нежели невежею, лучше быть простым незначущим человеком, нежели получить глупое, то есть: модное воспитание, болтать на многих языках, и ни на одном не уметь мыслить. Злодей менее может сделать зла, нежели невежа или худо воспитанный; против злодея поставишь себя в оборонительное положение, а против глупца, невежи, невоспитанного, чем прикажете оборонишься? – Ничто меня так не беспокоит, как молодой человек со способностями, Богом данными; проводит время в праздности и, кажется, с удовольствием обнимается с невежеством, не предвидя, что сам себе готовит несносную старость; не знает и того, что невежа не может быт добрым человеком, ибо невежество воспрещает ему понимать, что другие делают и что он сам делает. Невежа не может быть ни хорошим начальником, ни хорошим подчиненным. Боже упаси! ежели невежа богат – все должны терпеть от него, хотя все презирают его; однако есть невежи хитрые, уклончивые, кои выигрывают в большом свете, низостию, лестию, подлостию; эти люди опаснее самых хищных лютых зверей. Бедный невежа только вреден самому себе и малому кругу своих ближних; сего можно и унять; с богатым невежею кто сладит? Невежа щедр до расточительности, скуп до гнусности, и все его деяния бесчестят человеческое достоинство. Сие краткое описание невежи да послужит уроком, и да юношество прилепится к учению, к истинному образованию себя. – Давно уже за полночь, а мне пришла мысль об одной молодой особе, которой ставят сети, и она – по невинности своей, может попасть в оные, и как остеречь, мало знакомую! Бог да поможет ей, она несчастная доведена до пропасти; един шаг неверный, миг, и низринется; поздо уже раскаяние. Горе! горе тебе, младость неопытная, естьли любовные прелести соблазнили твою невинность; скоро изобразится в рассеянных взорах, что душа твоя лишена тишины, свойственной летам твоим; веселость невозвратно потеряна, спокойствие исчезло; посреди смехов, уныние следит тебя; все, повторяю, веселится вокруг тебя, ты одна не чувствуешь радости; улыбка отлетела от тебя; померкли розы на щеках твоих, блеск красоты приметно исчезает; печальная бледность заменяет ее; снедаемая внутренно, представляет из себя образ потухающего светильника, минутный умирающий свет испустившего и исчезшего в вечной мрачности. Страшно дойти до такого положения! Но что сказать об обольстителе, о водворителе несчастья доселе счастливого семейства? Есть совесть и у него, она не дает ему покою ни днем ни ночью; Фурии беспрестанно окружают его, он мучится до скончания жизни своей, и проклятия несутся и за гробом его. 11-го Сентября. Симферополь. – После беспокойного сна, сидел у себя и читая газеты, душею страдал, размышляя, что все говорят о просвещении, особенно Англии и Франции, а где более несчастных жертв! Боже спаси Россию от подобного просвещения; в сие время вошел ко мне Граф Ланжерон; я покраснел от неожиданного посещения, – но Граф всегда был учтив, и тем конечно приобретает общее к себе уважение честных людей. Поговоря о многом, откланялся; благодарность моя провожала Его Сиятельство. Званый, обедал у Князя Балатука; приглашенных не более 20-ти; три дамы были за обедом; Графиня Ланжерон, супруга Дивизионного Генерала Удома и Ек. Ос. Офрейн. Князь Балатук угощал прежде Татарскими жирными блюдами и своим Крымским вином, потом уже пошли блюда обыкновенные и вино Французское; довольно весело было. – Пока еще солнце не закатилось, посетил я Ген. Н. Турчанинова; его дома не застал, за то супруга его, своим милым, умным разговором утешила меня; все в ней хорошо, двадцать второй год, мат троих детей, сама кормит, и – тем более заслуживает внимание. Отсюда пошел к её матушке Г. Шос.; почтенная женщина с многочисленным семейством; дочь её Алек. Андр. с кротостию умна, наружность привлекательна, глаза значительны, белизна необыкновенна, можно сказать: Вокруг её прекрасной шеи Любовь рассыпала лилеи. Вечер сидел в счастливейшем семействе Оф., где разговор всегда живой, и часто приятно-поучительный; зашла речь о счастии. Сколько веков спорят, пишут, доказывают, и никто определительно не сказал, в чем можно находить истинное счастие. Одни говорили, что тот счастлив, кто менее имеет желаний. Другие: когда все желания исполняются. Иные: не иметь никаких желаний, и быть довольным во всех случаях в сем коловратном мире. Некоторые: в уменьшении наших желаний. Софисты твердили и твердят: в распространении наших способностей, и в познании всего, что известно! Мудрые мужи находили счастие в том, чтоб быт здоровым – душею и телом, – и так далее; кажется мне, я душа даже моя согласна, что мудрый Сократ поднял покров, затеняющий истинное счастие; он говорил: тот счастливейший из смертных, кто радуется счастию, блаженству ближнего. Христианин же находит счастие в том, чтоб не токмо прощать обидевшего его, врага его, но и делать добро, кто соделал ему зло. О, естьли бы мы следовали сей последней истине! Сколько бы лет безмятежных прибавили к жизни своей. 12-го Сентября. Симферополь. – Воскресенье, был у обедни; служба продолжалась более двух часов; прихожане чинно внимали слову Божию; полковые певчие изрядно пели; но – от желания превозмочь себя, часто ошибались, или детонировали; во всех случаях, человек, силящийся казаться тем, чем он не есть, становится смешным. Во время служения, видел Лео…….с слезящимися глазами, с умилением молилась по-Католически; сестра её Зен……. с благоговением вперила в алтарь глаза свои; как приметно воспитание, данное родителями;, редко и лучшие гувернеры и гувернантки занимаются Законом Божиим. До трех часов посещал многих, особенно дам; обедал у Оф. – как всегда, доволен, казалось и – мною довольны; даже одна особа, которой я говорил полновесную правду, призналась в неосторожности своей, и дала слово впредь воспользоваться моими доказательствами; кто поспорит, что дружба взыскательнее любви, а потому дружбою шутить не должно, тем более, что ныне от так называемого утонченного воспитания, дружба становится реже и реже, – следственно все приказывает оную ценить и оною дорожить. Заходила к Дессер; любезны, а Эстель заставила меня много смеяться, сказав как бы с откровенностию и покраснев, что в меня можно и влюбиться; хотя это и шутка была, но мне весело стало; пришед домой, грусть предстала глазам моим; я, отвратясь от нее, молился Богу, прося – скорее перенести меня в С. Петербург. До двух часов ночи читал, мыслил, писал; разные чувства лишали меня покоя; от С. Петербурга начиная, быстро переходил из губернии в губернию, из города в город; горько вздохнул, обращаясь к себе самому и к ближним; в таком расположении духа, вот что излилось из пера моего: Сижу один, в печаль глубоку погружен, Сижу один, и в мертвой тишине, Не слышу вкруг себя Ни гласа, ни движенья, Молчанье только прерывает Стон сердца моего. Сердце больно уязвленно Ядовитою стрелой, Ужи исчез покой душевный, Жар погас в крови моей, Одна медлительность плачевна Продолжает дни мои. Не любовь одна причиной Что утех не нахожу В шумных играх и беседах, В кругу многих милых мне, Где я прежде веселился И в восторге хохотал. Есть другие огорченья, Раздирают болью душу; Как не плакать, не терзаться, Видя злость как торжествует, Честность стонет – умирает, Оставляет голод детям. Мне говорят, и часто, если плакать о бедствиях рода человеческого, то лучше не жить, без того де жизнь кратка, и потому надо наслаждаться, оставить людей, и думать только о себе самом. Эти слова эгоистов или себялюбцев, еще более тиранят меня. Эгоист иди Есмий, по мнению общему, не что иное, как животное, имеющее вид человеческий – и более ничего; он злее лютейших зверей, ибо холодное равнодушие его к бедствиям себе подобных, превышает самую злость. Эгоисты изгибисты, подлы, когда идет дело до их лица: горды и несносны, когда счастие им везет; чтоб не тревожить себя, оставляю перо и с молитвою предаюсь сну. 13-го Сентября. Симферополь. – Рано встал и занялся чтением чужих деловых бумаг; везде того желают, что противно законам и здравый рассудок не принимает; софизмами и двоесмыслием ополчаются против истины; горько читать! но образованный Русскими, без всяких риторических фигур сказал, что просители просят того, чего нельзя выполнить; поплакали и пошли от меня; ежели же есть у них капля справедливости, они должны меня благодарить, что вывел их из заблуждения…. Сего-дня был прошен ехать в Бакчисарай; я не поехал, чтоб доказать молодым людям, что имею характер, что чувствую себя. Обедал у Оф., всегда счастлив и доволен: тут была прекрасная старуха 17-ти лет Е. И. Но. – Что за любезность, что, за острота с кротостию! хоть кому может вскружить голову своим невинным обращением. – Вечер; на дворе луна токмо освещала; я взял тоску с собою, пошел ходить по не шумному городу, встретил Е. М. Б. гуляющую тоже, и позади её Арап; заметя по разговорам моим, что я не в тарелке своей, предложила свою руку, водила до устали, и сопутствующую прежде тоску заставила скрыться; благодарил душевно. Довольный, пришел к себе; после Афинского ужина, читал и вспомня третьего дня разговор, пишу оный начали даже упреки мне делать, для чего я предпочитаю общества нежного пола, перед мущинами? Потому, отвечал я, что женский пол, особенно ныне, просвещеннее мущин, следственно любезнее, и потому, что с детства по сие время кроме добра, во всех родах, ничего другого от них не видел нежели иногда и огорчали меня, я тех включал в число мущин и успокоивался. Чтоб не любишь и не почитать нежный пол, надобно иметь причины, – например; История нам оставила о Шведском Короле Карле XII, следующее; с детства сей Король любил заниматься огнестрельным оружием; будучи лет тринадцати, Генерал Штейнбок и его учитель по военным частям, подарил ему одним вечером 34 пушечки. Карл XII так был сим доволен, что нетерпеливо ждал угара, чтоб возблагодарить Генерала. До свету побежал к нему; долго стучался у дверей; наконец девка отворила, и Король принес свою благодарность лежавшему, в постеле Штейнбоку. При выходе, таже девка провожала со свечею Карла, который заметя прекрасную Далекарлку, вздумал пошутить, и – как удивился, получа сильную пощечину! Вот причина, что Карл возненавидел нежный пол, и даже не любил и встречаться с оным. Сей ответ мой заставил молчать господ нападателей.