Глава 14
В квартире стояла подозрительная тишина. Не обращая на запертую дверь к Быдловичам и какие-то глухие звуки за ней, Григорич прямиком шел к себе поделиться с Ритой удивительным сюжетом.
– Какая любопытная история может получиться для комедии, ты не находишь? – воскликнул он, толком еще ничего не объяснив. Подобные казусы не раз уже случались с ним. Бывало внезапно в тишине как гром средь ясного неба: «В общем, мы решили: завтра к пяти часам». Ошарашенный собеседник утверждает, что ничего подобного они не решали. А это Григорич про себя уже прокрутил какую-то задачу и выдал уже готовый результат, не объяснив товарищу все пошагово. Поначалу ему говорили, что у него просто быстрый ум. Никогда не доверяя сомнительным комплиментам, Григорич потратил много времени, чтобы добиться правды: что значит «быстрый ум»? Оказалось, ничего хорошего, когда тебя не понимают, хотя ты убежден, что выражаешься ясно и доходчиво. «Кто ж виноват, если я мгновенно реагирую на вопрос и уже не просто ответил на него, но и выполнил задание, отчитался и привел доводы, почему ничего не получилось?» – удивлялся непонятливым Григорич.
– Угу, – кивнула жена, занятая чаепитием у экрана телевизора. Показывали очередную серию ее любимого «Пса» с ее не менее любимым придурком Гнездиловым и потому она меньше всего была расположена к беседе.
– Тебе все равно? – спросил обескураженный муж. – Думаешь, у меня не получится написать смешно?
– Посмейся вот над этим, – спокойно произнесла Рита, протягивая Григоричу уведомление о задолженности за воду.
– Ничего, – вздохнул Григорич, обнимая жену за плечи. – Выкарабкаемся. Я еще раз разошлю резюме по переводческим фирмам, их сейчас столько развелось – переживем.
– Конечно, переживем, – вздохнула Рита, прислонясь щекой к руке мужа. – Просто все так долго тянется, я вижу, как ты сам мучаешься и вздрагиваешь по ночам. Сегодня ночью вдруг сел на кровати и стал кричать: «Спаси меня! Спаси!» Меня перепугал. Кого ты звал?
– Тебя, – опустив голову, тихо произнес Григорич. – Мне приснилось, что я тону как тогда, помнишь?
Рита глубоко вздохнула и притянула мужа за руку к себе. Он присел возле нее на корточки и положил голову на теплые коленки жены.
– Бедный мой, бедный, – шепотом произнесла Рита и опустив лицо, начала проводить носом по шевелюре мужа. – Как хочется, чтобы у всех у нас все было хорошо. Веришь? Больше ничего не хочется. Просто у всех и хорошо. Это же так просто, правда? Развернувшись лицом к лицу жены и стараясь губами поймать ее нос, Григорич улыбнулся и тихо сказал:
– Я готов пройти через все сложности на свете, чтобы это и вправду стало таким простым. Честное слово. Ты еще со мной?
– А куда я денусь с подводной лодки? – слабо улыбнулась Рита и сама укусила мужа за нос. Так что у тебя с сюжетом?
Не скупясь на красноречивые описания встречи с бывшей школьной любовью, при этом совершенно искренне сожалея об ужасных трансформациях, происшедших с Анжелой, Григорич заметил, что будет забавным написать историю о девушке, которая вышла замуж, но поменяв фамилию, ужасно преобразилась под стать той. Из миниатюрной нежной Крошкиной стала толстой грубой Булкиной. Комедия должна получиться – блеск!
Рита схватила мужа за клок волос и в упор спросила:
– Тебе не стыдно? Анжела ведь тебе душу открыла.
Григорич резко встал и нервными слегка подпрыгивающими шагами заходил по комнате. Изначально он так был измучен своей проблемой и затем увлечен сюжетным ходом, что совсем не подумал над этическим моментом. Ему, конечно, стало стыдно, но только сейчас. Однако ведь идея-то была хороша, ах, как же хороша и свежа. Если бы пришлось отказаться от нее, кто знает, возможно, это стало бы ударом для и без того не слишком удачливого сценариста. Недаром у Григорича был такой себе крупный мясистый и чуть вытянутый нос-уточка. О таких обычно говорят: «Они носом чуют прибыль». Сентенция так себе, впрочем, если не слишком однозначно применять ее к Григоричу, то сойдет.
Он быстро вышел из комнаты, по пути набирая номер телефона. Рита поспешила допить кофе, ожидая, что муж придумал очередной повод для тяжелого разговора, но тот ввалился обратно на удивление радостным.
– Ну, – спокойно спросила жена. – Что она сказала?
Глаза Григорича чуть не вылезли из орбит. На пару секунд и на губах застыло скомканное междометие. Однако справившись с собой, он тотчас спросил:
– Откуда ты знаешь, что я звонил Анжеле? А, понимаю. Сейчас скажешь, что ты женщина и…
– Да, милый, – усмехнулась Рита. – А еще я твоя жена и меня не проведешь.
– Боже упаси! – замахал руками Григорич.
– Так что она сказала?
– Она не возражает и хочет, чтобы я снял такое веселое кино о ее жизни, чтобы люди смеялись, а не плакали.
– Тогда тебе и карты в руки, – кивнула жена и подмигнула. – Садись и пиши. Задача не простая – превратить драму в фарс. Впрочем, тебе будет по плечу.
– Сажусь и пишу, – задумчиво ответил Григорич и поплелся к столу.
Прежде всего, надо было выбрать какую-нибудь крайне одиозную фамилию и от нее уже плясать в поисках героини. Григорич стал перебирать в памяти всех своих знакомых и друзей. Но как только находилась более или менее подходящая фамилия, в голову начинали лезть всякие непристойные скабрезности, типа Попова – значит, попадья или обладательница сокрушительной задницы. Оказавшись в тупиковой ситуации, хотелось тишины, чтобы как-то сосредоточиться, однако резкие выкрики соседей за стенкой не давали никакой возможности для творческого поиска.
– К врачу хожу, – огрызалась Маша. – Деньги дай.
– К какому врачу? – брезгливо реагировал Вован. – Я тебя сексом от всего вылечу.
– Себя вылечи, – лаяла его супруга.
«Ох, быдло – хмурился сценарист, конструируя на бумаге очередные смешные фамилии. – Быдло…. Быдло…. Быдловичи».
– Рита! – позвал Григорич жену. – А какая фамилия у Маши была до замужества?
– Она была на моей – Муравецкая. А что?
– Да так, – рассеянно произнес муж, и глаза его прояснились. – Все отлично. Все просто замечательно! Из кухни продолжали доноситься звуки грызни, а в ушах Григорича настойчиво звучал другой голос: «Все должно быть натурально. Через все нужно пройти самому. Иди ко мне, милый….» Григорич встряхнул головой, и голос Евы исчез. Зато вновь послышался лай:
– Да тебя, сколько не трахай – все мало, – басил Вован.
– Так ты хоть раз удовлетвори, а то все только кряхтишь да попердываешь. Лучше денег дай.
– Не дам. Сколько можно по врачам бегать!
Маша вполне органично подходила на роль главной героини и Григорич начал старательно выписывать ее характер, который, в общем-то, знал неплохо. Рите, которая все допытывалась, не нашел ли он подходящий типаж и актрису, муж решил ничего пока не говорить. Он соображал, что впоследствии, если Маша согласиться играть главную роль, может разразиться скандал, но тем выше была ставка. Теперь Григорич был просто вынужден снять безупречное кино, чтобы нигде ни перед кем не облажаться. Но как уломать Машу сниматься? К счастью, долго уговаривать алчную соседку не пришлось, которой только намекнули, что она может заработать и та была готова на все. Почти на все. Сценарий написался быстро, с огоньком и был высоко оценен Ритой – безжалостным ОТК всех работ Григорича, что уже вселяло надежду на успех. Предстояло найти место для съемок и массовку. Григорич с Машей, которая с тяжелым сердцем пообещала выполнять все требования режиссера, приехали в детский сад. Им повезло, что заведующей детсада, закрытого на карантин, оказалась подруга Маши, которая предлагала помещение при условии, если и она сама, и ее сотрудники тоже будут сниматься. Григоричу только того и надо было.
Репетиции проходили мучительно долго, Маше приходилось отпрашиваться с работы, бежать в детсад на прогон и до поздней ночи изображать из себя звезду в пятнадцатиминутном фильме, который, как рассчитывали все участники съемки, принесет каждому славу. Несмотря на постоянные ночные скандалы, которые устраивал Маше Вован на тему: «Где ты была?» и на то, что сама роль шла у той крайне туго из-за плохого запоминания текста, все же Григоричу удалось снять фильм. С особым волнением он ехал в Дом культуры на монтаж, но перед дверями столкнулся с администраторшей, которая дико извинялась и вещала о том, что инженеры слишком плотно загружены работой и не смогут помочь Григоричу. Видя его отчаяние, она обещала позвонить, что не означало ничего хорошего. Но в минуты безысходности бывают такие озарения, вспоминаются такие адреса, имена и телефоны, что порою удивляешься своему мозгу: сколько там всего напихано и ведь хранится с надеждой, что когда-нибудь понадобится. Вот уж поистине мозг – вечный архивариус памяти человеческой. На этот раз Григоричу вспомнился его давний знакомый программист Шурик, который хоть и на любительском уровне, но занимался всякого рода монтажом. Хотя вскоре Григорича стали одолевать сомнения относительно любителя, ибо когда он прибыл к Шурику с бутылкой водки и селедкой, почувствовал себя колхозной серостью. У товарища была шикарная двухъярусная трешка с евроремонтом и прислугой, и уже через пять минут на стол метались балыки, красная рыба, шашлыки, виски и черти чего там еще не было. Ехидная зависть в Григориче гадливо предположила, что все это Шурик зарабатывает на создании компроматов, монтируя нужные пленки нужным людям. Вся эта непривычная обстановка сильно расслабила нервы и без того взвинченного сценариста и на какое-то время он и думать забыл о фильме. Но когда пришло время произносить очередной тост, и оба тепленьких товарища стали напряженно соображать, за что еще не пили, тут-то Григорич и вспомнил, что он приехал монтировать фильм. Пьянка пьянкой, но когда речь заходила о деле, Шурик моментально трезвел, поэтому он срочно отправил Григорича в душ, а сам засел за компьютеры и погрузился в видео.
Вскоре настал тот день, когда на Ютьюбе появился фильм, и тут Маша раскрыла всем свои карты и заявила, что она теперь актриса. Вован ничего не понял, дети тоже переглянулись и на всякий случай воскликнули «Ура!» и только Рита как-то странно посмотрела на ежившегося у экрана компьютера мужа, который уже чувствовал холод. Но как только Григорич открыл канал и включил фильм, который назывался «Научная теория», он понял, что скандал действительно неминуем. Впрочем, давайте не будем забегать вперед и почитаем сам сценарий «Научная теория».
Психиатр Форс-Мажорный летит на защиту диссертации по теме влияния фамилии на жизнь человека, и на примере своей невезучей пациентки Жанночки Слюняевой убеждает страдающего ожирением пассажира – некоего Пузо срочно поменять фамилию.
Под монотонный гул турбин многие пассажиры дремлют. Очень толстый пассажир по фамилии ПУЗО потирает платком лысый череп и с собачьей тоской в глазах поглядывает на соседа слева. Сосед – ФОРС-МАЖОРНЫЙ – обладатель атлетической фигуры, в черных очках и с пластырем на лбу – поглощен чтением журнала. КРУПНО на название: «ВЕСТНИК ПСИХИАТРИИ».
Пузо (еле шевеля губами). Господи. Как же я ненавижу полеты.
Форс-Мажорный (не отрываясь от чтения). Пешком бы шли, пока погоды стоят.
Пузо. Смеетесь что ли?
Форс-Мажорный. Ничуть. Трусцой за недельку управитесь.
Пузо (с одышкой). С моими-то габаритами? Да я на полпути лягу. (Жалобно.) Эх, Пузо… Пузо…
Форс-Мажорный откладывает журнал и внимательно оглядывает оплывшую фигуру соседа.
Форс-Мажорный (сочувственно). Ах, вот оно что. Вам бы сбросить пару кэгэ. Пока не поздно.
Пузо (отмахивается). Давайте хоть здесь не о диетах.
Форс-Мажорный (вновь утыкаясь в журнал). Даже в мыслях не было.
Пузо. Диета – не диета, а толку – пшик. Сладкое ни-ни, мясо уже только снится, а пиво так вообще десятой дорогой обхожу! Трезвый, голодный и толстый. А! Верите, одной кашей давлюсь. Уж казалось бы – простая гречка. И что бы вы думали?
Форс-Мажорный (испуганно). Что?
Пузо (нервно). Крепит, зараза! Хоть вешайся, ей Богу. Эх, Пузо…
Форс-Мажорный (живо). Мда. А вы смените фамилию.
Пузо (хмурясь). При чем тут моя фамилия?
Форс-Мажорный дружелюбно похлопывает Пузо по плечу.
Форс-Мажорный (мягко). Не обижайтесь, старина. На советы врача грех обижаться.
Форс-Мажорный протягивает Пузо визитку. КРУПНО: Врач-невропатолог глубокого профиля, Форс-Мажорный Х.З.
Форс-Мажорный (продолжает). Поверьте, моя теория влияния фамилии на судьбу скоро потрясет основы науки. Я можно сказать, докторскую кровью писал. Да-да. И кстати не только своей.
Поглаживает пластырь на лбу и морщится.
Пузо (отворачиваясь). Да что вы, ей Богу.
Форс-Мажорный. Нет, вы послушайте. Приходит ко мне на прием одна дамочка и прямо с порога заявляет, что спасти её могу только я. Представляете? Причем не замухрышка какая, а вся из себя такая…такая… ну вылитая Элизабет Тейлор.
Пузо. Кто-кто?
Форс-Мажорный (удивленно). Вот представьте, что после месяца голодания вы позволили себе маленькую сковородочку жареной картошки со шкварками и грибочками, а после еще большой кусок "Наполеона" коньяком запили. А?
Пузо (стонет). Пощадите, доктор.
Форс-Мажорный (восторженно). Так вот она в сто раз калорийнее! (Грустно вздыхая.) Хотя как выяснилось, проблемы у Жанночки оказались куда более….
Форс-Мажорный отмахивается и глядит в окошко иллюминатора, внизу сквозь облака виднеются очертания города. Вспоминает. Форс-Мажорный сидит за столом и листает карточку. Жанночка сидит напротив и нервно теребит ремешок сумочки.
Жанночка (со вздохом). Доктор, я в отчаянии. Что мне делать?
Форс-Мажорный смахивает с бороды брызги, фонтанирующие изо рта Жанночки.
Форс-Мажорный (вежливо). Простите, вы не могли бы говорить чуть в сторонку?
Жанночка. В том то и дело. Моя фамилия Слюняева.
Форс-Мажорный (сосредоточенно). Ах, вот оно что.
Жанночка. Стоит открыть рот и такой конфуз.
Форс-Мажорный. Любопытно. И давно это у вас?
Жанночка. Да с месяц уже. Как взяла фамилию мужа. Вообще-то я Проказина.
Форс-Мажорный улыбается и потирает руки. Встает, подходит к стеллажу, рассеянно перебирает склянки и с интересом оглядывает красивую фигуру Жанночки. Затем подходит к ней сзади с пузырьками в руках и слегка массирует плечи женщины.
Форс-Мажорный (ласково). Ну не волнуйтесь, пожалуйста. Это чисто психологический дефект, который мы легко преодолеем. Я выпишу вам капелек. Сам собирал… то есть выжимал… то есть…
Жанночка всхлипывает. Форс-Мажорный водит носом по воздуху и морщится. Нюхает пузырьки, затем наклоняется к пышным волосам Жанночки, вдыхает аромат и пожимает плечами.
Форс-Мажорный (смущенно). Простите за бестактность, но запах… Нечто французское, полагаю?
Жанночка (грустно). Увы, доктор. Это нечто местное. Дело в том, что в роду моего мужа были еще и Газиковы.
Форс-Мажорный. То есть… Какие?
Жанночка (всхлипывая). Да никакие. Фамилия у семьи такая.
Форс-Мажорный (задумчиво). Ах, вот оно что. Видимо связь между Слюняевыми и Газиковыми настолько тесна, что…
Жанночка вскакивает с места и выбегает из кабинета. Форс-Мажорный рассеянно садится на стул Жанночки, подпрыгивает как на сковороде, морщится и подходит к стеллажу. Делает глоток из флакона. Резко сплевывает и судорожно хватает ртом воздух.
Пузо смеется и недоверчиво отмахивается. Мимо проходит стюардесса с тележкой. Пузо, слегка приободренный, с аппетитом в глазах осматривает продукты, но вздыхая, берет только воду. Стюардесса случайно роняет стаканчик с водой на колени Пузо.
Стюардесса. Ой, простите, пожалуйста.
Пузо. Ничего. Это всё моя неуклюжесть.
Стюардесса равнодушно вытирает колени Пузо салфеткой и с интересом смотрит на Форс-Мажорного. Пузо водит носом по воздуху и улыбается. Форс-Мажорный указывает на часы.
Форс-Мажорный. Девонька, а почему мы никак не садимся, а?
Стюардесса (виновато улыбаясь). Извините. Но в связи с метеоусловиями аэропорт пока не дает разрешения на посадку. Придется немножко полетать.
Стюардесса исчезает, пассажиры суетятся на местах, напряжённо вглядываясь в стекла иллюминаторов.
Форс-Мажорный. Черт, у меня защита. Опоздаю – всё. Наука мне этого не простит.
Пассажир сзади (еле слышно). Главное, чтоб пациенты простили.
Пузо (виновато). Эх, из-за меня всё это. Надо было и вправду пешком.
Пузо охватывает свои бока и вздыхает.
Пассажир сзади. В прошлый раз целый час кружили. С этим экипажем всегда не слава Богу. (Форс-Мажорному.) Прошу прощения, что слышал ваш разговор. Но чем же вы помогли ей?
Форс-Мажорный. Кому?
Пассажир сзади. Да этой… Элизабет Тейлор.
Все глядят на Форс-Мажорного.
Форс-Мажорный (деловито покашливая). Вообще, то врачебная тайна не позволяет… Впрочем в диссертации все и так описано. Я применил к Жанночке уникальный подход глубокого погружения. Затем был обязательный курс интенсивных психофизических нагрузок и, конечно же, стандартная белковая диета. Через неделю пациентка вроде бы успокоилась и перестала обращать внимание на дисфункции организма, пока… снова не вышла замуж. С тех пор каждый месяц у неё новый муж, а у меня – старые проблемы.
Форс-Мажорный потирает челюсть и морщится. Пассажиры хихикают. Из динамиков службы оповещения, встроенных в стену, что-то шипит, слышится неразборчивая речь. Салон слегка покачивает. Некоторые достают гигиенические пакеты.
Жуткая пробка на проспекте из-за Жанночки, которая лавирует между машинами и впрыгивает в "Шевроле" Форс-Мажорного. Форс-Мажорный целует Жанночку, но она отстраняется. Форс-Мажорный понимающе кивает.
Форс-Мажорный. И кто же вы теперь?
Жанночка. Жанна Девочкина.
В это время в бок машины въезжает "Форд".
Спустя месяц. Ночь, тела конвульсивно дергаются под одеялом. Часы показывают 21:00, 21:01, 21:02. На кровати сидит расстроенная Жанночка. На полу у её ног муж Гена Девочкин виновато смотрит на жену. Звонок в дверь.
Жанночка (живо). Это Рясные!
В комнате куча детей Рясных. Жанночка показывает, как она рада детям, а на мужа глядит с ненавистью. Рясные уходят, Жанночка молча идет в спальню, захлопнув дверь перед носом плачущего мужа. Жанночка выходит с чемоданами, муж умоляюще ползет за ней, но Жанночка решительно уходит из дому.
У подъезда она вручает чемоданы Форс-Мажорному. Тот судорожно сгибается от боли в пояснице. Выскакивает Гена, треплет Форс-Мажорного за волосы и отвешивает ему пощечины.
Спустя две недели. У дверей ЗАГС толпа бородатых мужиков в робах открывают шампанское по-гусарски. У одного на спине: МОЯ ТЮМЕНЬ! и медведица. Две женщины разворачивают плакат: ХОЧУ В ТАЙГУ!
Зал бракосочетания. Церемония опроса: Согласны ли вы? и тут Жанночка отшатывается от мужа.
Жанночка (в ужасе). Как-как?!
Муж (смеясь). Задериволк, моя медведица.
Муж надевает на голову Жанночки ушанку. Жанночка в ужасе выбегает из зала. / Брызги шампанского орошают её лицо.
Форс-Мажорный бреется в ванной. На крышке стиральной машинки оживает телефон. Форс-Мажорный пытается дотянуться, хватается за смеситель и вырывает его. Фонтан воды. Форс-Мажорный затыкает дырку тряпками, падает в воду. Звонок в дверь. На пороге таежный муж Жанночки. Он раздевает Форс-Мажорного и выпускает из трехлитровой банки шершней. Форс-Мажорный орет и дико танцует, спасаясь от укусов. Снова телефон. На табло: ЖАННОЧКА. Форс-Мажорный швыряет телефон в окно и показывает туда же кукиш.
В салоне самолета все смеются. Пузо пьет воду и все отводит от себя тележку с едой, но та настойчиво подъезжает к нему. Стюардесса улыбается Форс-Мажорному.
Стюардесса (с иронией). Бедняжка, как вы намучились с несуществующей Жанночкой.
Форс-Мажорный снимает очки, глаза слегка заплыли от укусов.
Форс-Мажорный. Зря не верите. Вы замужем?
Стюардесса. Нет еще. Только собираюсь.
Форс-Мажорный (ласково). Глупенькая. Куда спешите? Наслаждайтесь поэзией. А прозой жизни отравиться еще успеете.
Пузо (улыбаясь). Да все у нее будет хорошо.
Форс-Мажорный (делая жест пальцем). Пока – да! Пока замуж не вышла.
Стюардесса. И что тут такого?
Форс-Мажорный. Да ничего, моя девонька. Ничего если муж без изъянов. А то ведь из какой-нибудь возвышенной Екатерины Румянцевой можно запросто опуститься до Катьки Сракотяги.
Пузо кашляет. Пассажир сзади смеется. Стюардесса убегает.
Форс-Мажорный (вслед стюардессе). Так дома всю жизнь и просидите! Никто даже в гости не позовет.
Пузо (примирительно). Да бросьте смущать девочку. Лучше расскажите, чем там у Жанночки кончилось?
Форс-Мажорный откидывается на спинку кресла, поправляет пластырь на лбу и закрывает глаза.
Форс-Мажорный крепит на дверном гвоздике объявление: Правила техники безопасности. На листок садится большая муха. Форс-Мажорный замахивается мухобойкой, но дверь распахивается и гвоздь вонзается в лоб Форс-Мажорному. Жанночка вся в черном, бледная как моль, в глазах пустота, входит и садится на стул. Форс-Мажорный подбегает к шкафчику, берет с полки литровую бутыль нашатыря, вату и пластырь. Садится за стол и делает себе манипуляции. Затем обращается к безучастной Жанночке.
Форс-Мажорный. Вы вся в черном. Стряслось что-то? Впрочем, догадаться не трудно. Снова вышли замуж.
Жанночка (ядовито). Завидная проницательность.
Форс-Мажорный (расстегивая рубаху). Который? Я уже сбился со счёту.
Жанночка (рассеянно). Четвертый… Или пятый. Мой муж, доктор, был идеалом, понимаете?
Форс-Мажорный кивает.
Форс-Мажорный. Как и четверо предыдущих.
Жанночка (закатывая глазки). Но этот! Полная гармония во всем. Что и говорить, Алик и с лобзиком, и со мною управлялся как настоящий мастер на все руки. (Печально.) И вот эти руки… его подвели.
Форс-Мажорный (вздыхая). Как его фамилия, роковая вы моя?
Жанночка. Засверленный.
Форс-Мажорный. Я так и думал. Когда ж это кончится?
Форс-Мажорный встает, подходит к Жанночке и снимает с неё плащ. Они целуются, пока Жанночка не падает со стула на пол.
На этот раз в салоне смеется один Пузо.
Пузо. Ой, уморили вы нас, ей-Богу, великий утешитель Жанночек.
Стюардесса (холодно объявляет всем). Просьба перед посадкой привести спинки кресел в вертикальное положение и пристегнуть ремни. А пассажиру с места 21-Б рекомендуем прекратить рассказывать пошлости. (Форс-Мажорному ехидно.) И правильно вам дверью по лбу бахнули. А лучше бы – по языку.
Форс-Мажорный вновь читает журнал. Пузо дергает его за рукав.
Пузо. И это всё?
Форс-Мажорный оглядывается, все взоры на него.
Форс-Мажорный. Сегодня утром она снова звонила.
Стюардесса. Может быть хватит?
Пузо (настойчиво). Пусть доскажет.
Форс-Мажорный. О, я её не сразу узнал. Радужная вся, кричит, что этот чист во всех отношениях. Проверила его предков вплоть до девятнадцатого века.
Пассажир сзади (хмуро). А я говорил: если судьбу поприжать, с ней всегда можно договориться о выгодной партии.
Форс-Мажорный. И не говорите.
Пузо (игриво). Только вот надолго ли это счастье?
Форс-Мажорный (смеясь). Даже не представляю. Да и что за жизнь может быть с недоумком по фамилии Крайний-Завальнюк!
Оба смеются. Пассажир сзади встает и уходит по проходу, невзирая на предупреждения стюардессы. Самолет качает, пахнет дымом. В настенных динамиках слышится шипение и четкий голос.
Голос командира. Добрый день, дамы и господа! От имени экипажа приносим извинения за причиненные неудобства. К сожалению, сообщаем, что в связи с забастовкой служащих аэропорта мы совершим посадку в соседнем городе…шшш… Командир корабля Тормозян, борт-инженер Безруких и борт-проводница Неудачина. Приятного полета!
Все смотрят на стюардессу.
Стюардесса (краснея). Чего уставились? Я по матери Счастливцева, между прочим. (Форс-Мажорному визгливо.) А вы прекратите оскорблять людей.
Форс-Мажорный. Помилуйте, кого ж я оскорбил?
Стюардесса (ехидно). Соседа сзади. Хорошего человека, ученого. Его фамилия Крайний-Завальнюк, между прочим.
Форс-Мажорный замирает, бледнеет и еле шевелит губами. Отпивает из стакана Пузо.
Форс-Мажорный. Ученый…Крайний-Завал…Завал…Сильвестр Петрович?
Стюардесса кивает и хочет уходить, но самолет сильно качает и она падает плашмя на кресла пассажиров: ноги на коленях Пузо, все остальное на Форс-Мажорном.
Пузо (Форс-Мажорному). А кто он, этот Завальнюк?
Форс-Мажорный (рассеянно в пространство). Председатель… диссертационного Совета из ВАК.
Пузо присвистывает. Стюардесса злорадно улыбается, лежа на коленях Форс-Мажорного. Тот выливает содержимое стакана Пузо себе на голову.
Пузо (сочувствуя). Что ж. Удачной вам защиты.
Форс-Мажорный рассеянно кивает, автоматически поглаживая по бедру стюардессы. Стюардесса смотрит на него с нежностью.
Стюардесса (тонким голоском). А по бабушке я Безотказная, между прочим.
Форс-Мажорный со стюардессой страстно целуются. По проходу валит дым. Пузо кряхтит от ерзаний ног стюардессы на его коленях.
Пузо. Мда. Пора. Пора менять фамилию. Научный подход….
Стюардесса (тяжело дыша). ….между прочим.
Дым окутывает всех, что-то шипит в динамиках. К Пузо подкатывает тележка с едой. Он быстрыми движениями вскрывает касапетки и жадно запихивает в рот их содержимое.