Битва экстрасенсов. Алька и её друзья

Увидев продукты, старушки смутились.

– Зачем ты, мы не нищие, у нас пенсии хорошие, да и живём мы сейчас в одной квартире, а вторую сдаем студентам. Деньги небольшие, но всё же прибавка к пенсии. Так что денег нам хватает, даже на похороны откладываем, – сообщила Але баба Анна.

– Ань, что ты мелешь? Не слушай её, Аля, не на похороны мы откладываем, а на чёрный день, – поправила подругу баба Дуся.

– Не тешь себя, Дуся, – усмехнулась баба Анна, – до чёрного дня мы с тобой, скорее всего, не доживём, а вот до похорон точно дотянем.

Аля занесла продукты старушкам на кухню и заспешила обратно, ждать Сергея.

Глава 4

Сергей положил трубку и вопросительно посмотрел на майора

– Я съезжу, посмотрю, что там у неё?

– Откуда она знает Кудрину? – недовольно спросил Гришаков.

– Сын Кудриной ходит в её группу. Алла говорит, что мальчик даже живёт у неё после несчастья с матерью.

– А что говорила сама Алевтина?

– Я с ней не разговаривал…

– Почему?

– А зачем? Она только воспитатель сына Кудриной, в день трагедии находилась на работе, к преступлению отношения не имеет. Мне что, надо было беседовать со всеми мало-мальски знакомыми пострадавшей?

– Надо было, и не только со знакомыми Кудриной, но и со знакомыми Кудрина. Ты не забыл, что он пропал вместе с машиной и грузом?

– А Алька здесь причём? С Кудриным у неё отношения чисто деловые, как у воспитателя и родителя. Сын Кудриных мальчишка шустрый, хлопот воспитателям доставляет много, но они за это не собирались мочить его родителей.

– Иногда детки так доводят взрослых, что удивляешься, как их ещё не пришили, – подал голос Тарас Нелейвода.

– Кого не пришили, детей или родителей? – усмехнулся Ермаков.

– И тех, и других. У моей подруги сын есть, Денис, четырех лет от роду, так это не ребёнок, а исчадие ада. Я стараюсь домой к ней не ходить, чтобы не прибить этого негодника.

– О! У тебя подруга появилась? – удивился Ермаков. – И кто она?

– Такая женщина! – загадочно ответил Тарас. – Если бы не её малолетний разбойник, женился бы не задумываясь.

– Мы сейчас не амурные дела Тараса обсуждаем, а решаем, что делать с Алевтиной, – перебил коллег Владимир Юрьевич, подошёл к окну, открыл его и закурил.

– Юрыч, не надо раньше времени накалять атмосферу, она только попросила вместе с ней зайти в квартиру. Вполне, кстати, разумно, что нам позвонила. Может, ей всего-навсего надо взять какие-нибудь вещи мальчика? – попытался успокоить майора Стас Сергиенко.

Владимир Юрьевич медленно повернулся, обвел всех внимательным взглядом и ехидно проговорил.

– Хочу заметить, что вызывает она Сергея, и не хочет, чтобы об её интересе к квартире Кудриных узнали. Но даже не это главное. Я лично опечатывал квартиру, а Аля говорит, что квартира открыта. Так что, Сергей, я поеду с тобой и сам побеседую с Алевтиной, раз ты не можешь, – принял решение Гришаков. – Я не очень верю в её благоразумие. Сами подумайте, как она планировала попасть в квартиру без хозяев? Или у неё есть ключи, или она считает, что в квартире кто-то живёт ещё, помимо Кудриных. Поехали, Сергей!

Алька вышла из квартиры бабок и села на подоконник на лестничной площадке. Она посматривала на улицу и ругала про себя Сергея. Уже прошло сорок минут, а его всё нет. Окинув ещё раз дорожку, ведущую к дому и не заметив Сергея, перевела свой взгляд на дверь квартиры под №6.

«Уж не поторопилась ли я, позвонив Сергею? Он может меня и не пустить дальше порога, зачем тогда я сюда приезжала? Надо было самой вначале оглядеться, а уже потом ему звонить. И что теперь делать? Я же хотела посмотреть фотографии, письма поискать, чтобы узнать, где может быть Димка. А разве Сергей мне разрешит взять хоть что-нибудь из квартиры? Нет, конечно. Но то, что сделано, то сделано, нечего теперь локти кусать. Вот только зачем я сейчас время теряю? Пока Сергей добирается сюда, я быстренько осмотрю квартиру и альбомчик экспроприирую. Посмотрю, что это за родня у нашего Димки, что его у меня чуть ли не из-под носа выкрали». Аля ещё раз окинула взглядом дорожку и решительно направилась к квартире Кудриных.

На первый взгляд ничего необычного в жилище не было. Узкий длинный коридор, на полу красная дорожка. В ванную и кухню Аля не пошла, а направилась прямо в зал. Стандартный набор мебели: по правую сторону – стенка, по левую – диван и два кресла по бокам, перед диваном журнальный столик. На окне желтые шторы, в углу – телевизор. «Да, не оригинально, – подумала Аля, – Где же они хранят фотоальбомы и документы? Надо посмотреть в стенке. Так, здесь посуда, здесь тряпки, здесь книги. А, вот и альбом! Так, рассматривать его у меня сейчас времени нет, надо еще документы какие-нибудь найти».

Алька положила альбом в сумку, благо она у нее была вместительная, и принялась за дальнейшие поиски. В стенке ничего интересного больше не нашла и пошла в другую комнату. Это была детская. Здесь стоял диван «Юность», книжный шкаф с детскими книгами, одна из полок шкафа была занята машинками разных размеров и марок. Рассудив, что в детской она ничего интересного для себя не найдет, Алька направилась в спальню. Подошла к трельяжу и выдвинула верхний ящик, увидела бумаги и протянула к ним руку, но взять не успела. На её плечо легла крепкая мужская рука. Аля вскрикнула от неожиданности и повернулась. Перед ней стоял Сергей Ермаков.

– Сергей, ты меня испугал! – возмутилась Алька. – Что ты здесь делаешь? Почему подкрался незаметно?

– Что?! Это ты что здесь делаешь? Ты где должна была меня ждать? Алька, у тебя что, мозги ушли в очередной отпуск? Как ты попала в опечатанную квартиру? – сыпал Ермаков вопросами, и Але показалось, что Сергей злится.

– Что? Как в опечатанную? Не придумывай! Если бы квартира была опечатана, меня старушки предупредили бы, а они мне ничего не сказали. Квартира была открыта, тебя долго не было, вот я и решила не терять время зря, а осмотреть ее самостоятельно, – Аля виновато посмотрела на Ермакова.

– Это ты, Аля, будешь объяснять майору Гришакову, – усмехнулся Сергей, причем усмешка у него получилась такая печальная, что девушка заволновалась.

– Серёжа, но ведь ты ему ничего не скажешь, правда? А я тебе… Что ты хочешь, чтобы я тебе сделала? Знаю – я за Аллу в пятницу отработаю, она просила отгул, а Любовь Андреевна не дала, потому что некому работать, – Аля заискивающе смотрела на парня. Ответить он не успел.

– Так, гражданка Голубева, что я вижу и слышу? Подкуп должностного лица при исполнении им своих служебных обязанностей, – донесся до Алькиных ушей насмешливый голос Гришакова.

– Володя? И ты здесь? А зачем ты приехал? Я тебя не звала, – растерялась Аля.

– Видишь ли, гражданка Голубева, мы на убийства выезжаем помимо воли подозреваемых.

– Убийства? Но здесь нет убийства, я просто пришла кое-что выяснить, и было во всех комнатах, трупов здесь нет. Или ты думаешь, что я слепая?

– Аля, – тронул её за руку Сергей, он хотел что-то сказать, но Гришаков перебил его.

– Старлей, помолчи!

– А, я поняла! Убийство было не сегодня, но гражданин майор, хочу вас огорчить, сегодня сюда я приехала в первый раз, – развела руками девушка, – так что списать на меня убийство вам не удастся. Ой!

– Что такое? Вспомнила что-то? – встрепенулся Владимир Юрьевич.

– Димка, – прошептала Аля и посмотрела на мужчин испуганными глазами.

– Что Димка? – спросил майор.

– Кого убили? Мальчика? Володя, миленький, скажи, кого убили? Если Димку, то я себе никогда не прощу! Мне надо было сразу бежать сюда, скандал устроить, да всё что угодно, но только выцарапать Димку из цепких лап монашки. А я ограничилась только телефонным звонком, да ещё два дня ждала, думала, они придут в садик. Господи, какая же я дура! – Алька уронила голову на руки и зарыдала.

Владимир Юрьевич и Сергей переглянулись. Сергей погладил девушку по голове.

– Успокойся, Аля. Убит не мальчик, – тихо сказал он.

– Иди сюда, горе ты моё, – тяжело вздохнул Владимир Юрьевич. Он взял Алю за руку и подвёл к ванной. Остановился и внимательно посмотрел на неё. – Скажи, о каких старушках ты говорила?

– Я? Когда? Тебе, наверное, показалось…

– Не делай из меня дурака! – перебил её майор. – Скажи, только честно, куда ты заходила в квартире?

– Я была во всех трёх комнатах.

– А в кухню, в ванную заходила?

– Нет, что мне там делать?

– А в спальне что тебе надо было?

– Ничего, просто хотела посмотреть, как люди живут, – Аля смутилась и опустила глаза.

– Значит, говорить правду ты не намерена?

Аля не ответила.

– Ну что ж, тогда смотри. Я хотел обойтись без фильма ужаса, думал, ты добровольно о своем интересе поведаешь, – Владимир Юрьевич толкнул дверь ванной, и Алькиным глазам предстала ванна, наполненная тёмной водой, и в этой воде плавало что-то черное и издавало неприятный запах. Тошнота подступила Алькиному горлу, но вырваться наружу не успела. Её опередил туман, который сгустился в голове с такой быстротой, что она рухнула к ногам Гришакова, даже не поняв, что же произошло. Майор не успел её подхватить, Ермаков бросился к Альке, поднял её бесчувственное тело, перенёс в зал и уложил на диван. Владимир Юрьевич закрыл дверь в ванную, и пошёл за Сергеем в зал.

– Юрыч, зачем ты потащил ее туда? – недовольно спросил Ермаков.

– Тоже мне, сыщица хренова, – выругался майор, – барышня кисейная. Ты только представь себе, что было бы, если бы она вздумала после своего обыска руки помыть и сунулась бы в ванную? Ну, я ей устрою! Значит так, старлей, как только она придёт в себя, отправь её в управление, да наручники не забудь.

– Зачем ты так? – тихо спросил Сергей. – Конечно, Алька сует свой любопытный нос куда не надо, но наручники – это перебор. Она такая ранимая…

– Ермаков, спустись с небес на грешную землю! Она ранимая, только когда ей приходится отвечать за свои поступки. Или ты думаешь, я поверю в эту сказку, что она пришла к Кудриным за одеждой для ребёнка? Для этого и шмон устроила по всей квартире? – кипятился Гришаков.

– Да понимаю я всё, знает она что-то или подозревает. Володь, всё равно, давай я её домой отвезу, она успокоиться, в себя придёт, а потом в спокойной обстановке побеседуем с ней.

Аля открыла глаза и с недоумением уставилась на незнакомый потолок, потом перевела взгляд на мужчин.

– Где я? – тихо и недоуменно спросила она.

– У неё ещё и память отшибло. Думаешь, дома она вспомнит, что делала в чужой квартире, да ещё и по соседству с трупом? – ехидно спросил коллегу Гришаков.

– Ничего я не думаю! – рассердился Сергей. – Плохо ей сейчас, и нечего приставать к ней со своими издёвками.

– Ах, это значит, я над ней издеваюсь? – почти ласково проговорил Владимир Юрьевич. – Хорошо, тогда я сейчас позвоню Иволгину, пусть он сам с ней разбирается, тем более исчезновением Кудрина занимается их контора. А мне от тебя, Голубева, нужно только объяснение – как, когда и при каких обстоятельствах ты попала в опечатанную квартиру, что здесь делала, знала ли погибшую? Раз разговаривать со мной ты не желаешь, то поедешь под конвоем в управление и там, на бумаге, письменно ответишь на эти мои вопросы. Я вынужден здесь задержаться, так что постарайся закончить своё сочинение до моего приезда, иначе заканчивать будешь в КПЗ, – майор сердито посмотрел на растерянное лицо Али, внутри у него шевельнулась жалость к ней, чтобы не позволить ей выйти наружу, он сдвинул брови и вышел из комнаты. Ермаков последовал за ним.

– Юрыч, ты предвзято к ней относишься. Можно, я с ней поеду?

– Да нормально я к ней отношусь! Не бойся, не съедят её в управлении, а ты мне здесь нужен, давай по соседям, может, видел кто-нибудь, что тут произошло два дня назад. А Альку я переадресую Анне, – Владимир Юрьевич вынул сигарету и повертел ее в руках.

– Откуда знаешь, что два дня назад здесь что-то происходило? – удивился Сергей.

– Ты бы, старлей, не только любовался бы Алькиными глазками, но и прислушивался бы к её словам. Когда она услышала об убийстве, подумала, что убит мальчик и сказала, что не надо было ждать два дня, а надо было сразу бежать сюда, а она ограничилась только телефонным звонком. Куда она могла звонить? Разумеется, на номер телефона Кудриных, а телефон стоит в опечатанной квартире, но ей ответили. Понял? Иди, Сергей, работай! И куда это мужики делись?

И сейчас же на лестнице послышался топот и в квартиру ввались несколько парней во главе с Анной Ермоленко. Владимир Юрьевич молча указал на ванную, сам взял Анну Николаевну под руку и тихо ввел в курс дела.

– И где она сейчас? Ты её уже в управление отправил? – спросила Анна Николаевна.

– Нет пока, не с кем было. Она в зале.

Анна Николаевна зашла в зал. Аля уже не лежала на диване, а сидела, но глаза у неё были прикрыты.

– Володя, вы сами справитесь? А я её заберу, запах здесь стоит не для женских носиков, – Анна Николаевна взяла Алю за руку. – Пойдём, Аленька, на свежий воздух. Да, майор, машину я у тебя заберу.

– Ты что, с ума сошла?! – возмутился Гришаков. – Мою машину не трогай, она мне самому нужна.

– А нам что, на автобусе ехать? Аля еле на ногах стоит!

– Возьми машину мужиков, у них тут работы много, Ваня успеет вас отвезти и вернуться за ними. Всё, Аня, увози её! Да, ты её там чаем напои…

– Не учи, майор, – усмехнулась Ермоленко.

Глава 5

Баба Анна и баба Дуся прислушивались к тому, что происходило в соседней квартире. Увидев в дверной глазок, что Аля с какой-то неизвестной им женщиной вышли, старушки бросились к окну. Они видели, как женщина под руку подвела Алю к милицейской машине, помогла ей сесть в неё, села сама, и машина уехала.

– Аня, милиция арестовала девушку! – в ужасе проговорила баба Дуся.

– И что? Чего всполошилась? Не съедят они её, допросят и отпустят, – успокоила подругу баба Анна.

– А если не отпустят?

– Нет, Дуся, ты всё же совсем не хочешь шевелить извилинами. Она к нам когда пришла?

– Сегодня, в одиннадцать.

– А женщина ещё вчера нырнула в ванную, так что когда выяснят время смерти, девчонку отпустят. Вот увидишь, завтра она снова придёт.

– Зачем?

– Как зачем? Нам по хозяйству помогать.

– С чего это ты взяла, что она будет нам прислуживать? Да мы в барынях никогда не ходили…

– Нет, Дуська, ты всё же дура! И чего это я с тобой связалась? Мы с тобой договорились прикинуться немощными бабками, чтобы она над нами шефство взяла. Она молодая, настырная, втроём мы быстро разузнаем про тётку в чёрном и мужика в очках. А в девчонке мы не ошиблись, видишь, она не утерпела, забралась в квартиру…

Звонок в дверь прервал её рассуждения. Баба Анна, всё ещё ворча себе поднос о недогадливости подруги, пошла открывать дверь. На пороге стоял худощавый парень.

– Милиция, – произнёс он. – У меня к вам, дамы, несколько вопросов…

– Ты нам документик какой-нибудь покажи, а уж потом свои вопросы задавай, – недовольно проговорила баба Анна, но парня пропустила в квартиру.

– Извините, – смутился парень. – Старший лейтенант Ермаков, уголовный розыск. Он показал старушкам своё удостоверение, на которое, они, кстати, даже не взглянули.

– Значит так, – не дожидаясь вопросов Ермакова, начала баба Дуся, – Алька ни в чём не виновата! Женщина окочурилась вчера, а Алька пришла к нам сегодня. В квартиру она зашла случайно…

– Дусенька, лапушка, – перебила подругу баба Анна, – молодой человек ещё тебя ни о чём не спрашивал, он с умалишенными совсем не будет разговаривать. Иди, душечка, поставь чайничек, надо гостя чайком угостить, – она подтолкнула подругу к кухне. – Пойдёмте, молодой человек, в зал, нечего в прихожей стоять.

Сергей удивлённо перевёл взгляд с одной старушки на другую, потом открыл дверь и крикнул:

– Юрыч, пойди сюда!

Из квартиры Кудриных выглянул Гришаков и спросил:

– Чего тебе?

– Пойдём, майор, сейчас нам две милые дамы много интересного расскажут, – серьёзно ответил Сергей. – Они, оказываются, знают нашу Альку.

Мужчины уселись в зале на диване. Баба Дуся, закусив от обиды на подругу губу, накрывала на круглый стол, баба Анна зорко следила и за представителями закона, и за Дусей, чтобы одни не задавали лишних вопросов, а другая не вздумала бы на них отвечать. Когда стол был накрыт, баба Анна пригласила всех к столу. Посередине стола стоял большой блестящий золотом самовар, который так блестел, что слепил глаза. Таких самоваров, как думал Владимир Юрьевич, наверное, больше нигде не осталось. Но не самовар удивил его, а чашки. Широкие, синие, перламутровые внутри, точно такие чашки выставляла на стол Алька, когда в доме были гости. Разлив чай по чашкам, баба Анна спросила:

– И так, что вы хотите от нас узнать?

– Откуда вы знаете гражданку Голубеву? – серьёзно спросил Владимир Юрьевич.

– А кто такая Голубева? – в свою очередь спросила баба Дуся бабу Анну.

– Дусенька, Голубева – это наша Алька, – ответила ей подруга.

– А! – протянула Дуся и замолчала, потому что Анна одарила её таким взглядом, что у бедняжки ёкнуло сердце, и занемел язык.

– Мы работали с её бабушкой в одной бригаде, – мило улыбнулась мужчинам баба Анна.

– И вы до сих пор поддерживаете с ней отношения? – недоверчиво спросил Владимир Юрьевич.

– С кем? С Антониной или с Алькой? – в голосе бабы Анны прозвучали ехидные нотки, которые не понравились ни Гришакову, ни Ермакову.

– С бабой Тоней вы встретитесь немного позже, на том свете, – сердито пробурчал Ермаков. – Сейчас вас о живых спрашивают.

– С Алькой мы вообще не поддерживали никаких отношений и увидели её сегодня впервые после похорон её мамы. Она совсем не изменилась, если не считать седых волос. Видно, не сладко девочке приходится, если она поседела в таком юном возрасте. Но мы с Дусей её узнали сразу, как только увидели, – сказала баба Анна.

Баба Дуся молчала, потому что баба Анна время от времени бросала на неё сердитый взгляд.

– Скажите, как вас по имени отчеству величают, – с улыбкой спросил Гришаков.

– Я – Анна Васильевна, а она – Евдокия Тихоновна. Только нас по имени отчеству никто никогда и не называл, вначале мы были Анютой и Дуськой, потом стали Анной и Евдокией, а потом не успели оглянуться, как все стали нас звать бабой Анной и бабой Дусей. А вас я знаю, вы опечатывали квартиру соседей.

– Так, значит, вы знаете, что квартира была опечатана? – поспешно спросил Сергей.

– Вот именно – была! – подняла палец вверх баба Анна. – Вы её в понедельник вечером опечатали, во вторник все было тихо, а в среду приперся мужик и хотел сорвать бумажку с печатью, но мы с Дусей ему не дали. Тогда очкарик привел милиционера и всё равно зашёл в квартиру.

Мужчины переглянулись.

– Вы описать этого мужчину можете? Что он был в очках, мы поняли, а что ещё бросилось вам в глаза? – спросил майор.

– Мужчина среднего роста, среднего телосложения, густые черные волосы средней длины зачесаны назад, лицо длинное, глаза темные, нос нормальный, губы тоже. Голоса его мы не слышали, он всё делал молча, молча хотел сорвать вашу пломбу, молча ушёл и вернулся с милиционером.

– Ещё у него бородка была, такая клинушком, как у Ленина, – дополнила подругу баба Дуся.

– А усы были? – спросил Сергей.

– Нет, в том-то и дело – борода была, а усов не было, – ответила баба Анна.

– А во что он был одет? – спросил Гришаков.

– Черные брюки, рубашка в полоску, куртка летняя, тоже черная, тогда тепло было, но носить такие легкие куртки рановато.

– Если он был в куртке, то откуда вы знаете, что на нем была надета рубашка в полоску? – поинтересовался Владимир Юрьевич.

Баба Анна замялась, ей на помощь пришла баба Дуся.

– Так куртка не застегнута была.

– Вот-вот, – обрадовалась баба Анна и замолчала.

– А милиционера вы знаете? Может, это ваш участковый? – задал следующий вопрос Владимир Юрьевич.

– Нет, нашего участкового мы знаем, он парень справный, как дядя Стёпа-милиционер – высокий, за версту виден. А этот? Скидыш какой-то! Вот только гонору у него много, накричал на нас, пятнадцатью сутками грозил, когда мы у него попросили документ показать.

– А он показал вам свое удостоверение?

– Удостоверение он нам не показал, зато показал кулак. Сказал, будете лезть не в своё дело, посадит на пятнадцать суток с уголовниками. Что нам оставалось делать? Закрылись мы в своей квартире и через глазок наблюдали, что на лестничной площадке делается. Вот только из этой квартиры плохо видно, – посетовала баба Анна.

– Сергей, слетай в местное отделение, выясни, приходил сюда кто-нибудь из местных товарищей или нет, – приказал Гришаков. Ермаков ушёл.

– Скажите, почему же вы не позвонили в милицию, если удостоверение вам не показали, да ещё и кулаком погрозили? -укоризненно спросил Владимир Юрьевич.

– А как мы могли позвонить? Откуда? У нас телефон только у Паши, а там этот очкарик с милиционером засели. Милиционер через час ушёл, а очкарик так до ночи и не выходил.

– А ночью, значит, выходил?

– Ночью мы с Дусей спали, поэтому ничего не видели.

– Это ты, Аня, в свою очередь уснула, а в мою очередь он из квартиры не выходил, – боязливо вставила баба Дуся.

– Значит, ночью вы установили дежурство? – Владимир Юрьевич улыбнулся.

– Установили, – нехотя согласилась Анна и бросила на подругу очередной сердитый взгляд. – Дуся дежурила до часу ночи, потом меня разбудила, я и сама не заметила, как задремала. Так и проспала до шести часов утра в прихожей на стуле. На следующий день мы позвонили нашему участковому, но его не было на рабочем месте. Другой милиционер, нам незнакомый, ответил, вежливо так, что если квартиру открывали в присутствии представителя закона, то всё правильно, а что нам нагрубил этот представитель закона, то мы сами должны узнать его фамилию, написать на него жалобу, и его накажут. Как мы должны были узнать его фамилию?

– Понятно. Что потом было?

– Ничего. Во вторник очкарик зашёл в квартиру, а вот как он вышел, мы не видели. В четверг пришла женщина…

– Не в четверг, а в среду, – поправила подругу Дуся, и было удостоена недовольного взгляда подруги.

– Хорошо, в среду пришла женщина, одетая во всё чёрное, но она пришла одна.

– А с кем она должна была прийти?

– Ну, – замялась баба Анна.

– Анна Васильевна, неужели вы не понимаете, что если мы не узнаем всей правды, пострадает невиновный человек, ведь мы в квартире застали Голубеву, и на неё в первую очередь падает подозрение в убийстве, – попробовал вразумить старушку Владимир Юрьевич.

– Но она же вам сама позвонила! – возмутилась баба Дуся и, не обращая больше внимание на взгляды подруги, затараторила. – Она вас почти час ждала, изнывала на лестнице. Алька только сегодня пришла, а ведьма уже вчера мёртвая была. А куда делся очкарик, мы не знаем, мы не видели, чтобы он из квартиры выходил. А мы только на полчасика отлучились, в магазин сходить, у нас хлеб закончился. Конечно, мы винца бутылочку взяли, чтобы нервы успокоить. Выпили немного, потом ещё раз в магазин сходили, а когда вернулись…

– Дуся, не тарахти! – прикрикнула на подругу баба Анна. – Когда мы вернулись, квартира уже была открыта, и никого живого там не было.

– Откуда вы знаете, что никого там не было? Вы заходили в квартиру?

– Нет, вначале мы быстренько прошмыгнули к себе, чтобы нас не заметил этот очкарик, и только утром следующего дня, то есть сегодня, обратили внимание, что дверь соседской квартиры открыта. Мы покричали, если кто живой дома, нам не ответили, мы дверь прикрыли и пошли на лавочку, воздухом дышать. В нашем возрасте и при нашей пенсии, врачи рекомендуют больше на свежем воздухе бывать. А вскорости Алька пришла, вам позвонила, да пока вы ехали, она пошла сама в квартиру посмотреть, что там да как. А вдруг кому-нибудь помощь нужна была? Владимир Юрьевич, вы уж не ругайте девочку, молодая она ещё, жизнью не ученая, не знает, что нельзя в чужие квартиры лезть.

– Анна Васильевна, об этом знают даже дети дошкольного возраста, а Алевтина уже не ребёнок, а взрослая женщина, и поверьте мне, жизнь её учит, вот только научить не может. И что-то мне подсказывает, милые дамы, что вы пытаетесь водить меня за нос, из чего я делаю вывод, что вас жизнь тоже мало чему научила.

– Да вы пейте чаёк, пейте, я вам сейчас горячего подолью, – засуетилась баба Дуся.

Владимир Юрьевич сквозь подозрительный прищур глаз наблюдал за старушками. Бабки врали неумело и не вдохновенно, он сразу понял, что в квартиру они сунулись, и труп убитой женщины видели. Вот только когда? Вчера вечером или сегодня утром? Скорее всего – вчера, иначе, откуда они могут знать, что женщину убили до Алькиного появления здесь? А может они сами её вчера убили по пьяни?

– Насколько я вас понял, вчера вы были пьяны? – спросил он.

– Мы?! Да ты что, мил человек! Так, пригубили немного и всё, – возразила баба Анна.

– Ладно. А что вы можете сказать о соседях?

Вопрос старушек обрадовал, и они наперебой стали рассказывать о Павле, Вере и маленьком Димке.