Я говорю на русском языке. Песни осени. Книга первая. Время излученное в пространство

На галерах Галилейских

Там Слово, Там Мечта,

Там СветоЛётный Звук

Пространства —

ИзЛучённого сквозь Время;

Здесь немота и сон —

Здесь тягостное бремя

Повитых снами грёз

И безВоскресных мук…

4 декабря 1989 г.

 
Желало, страждало – терпело
Литое, трепетное тело, —
Душа его не берегла —
Пила до дна и жгла дотла.
 
 
– Смирись! Живи, как я велю!
Предайся мне – Его Огню! —
Взгляни – беспечна и вольна —
Я, вся как есть, обнажена,
Чиста пред Небом и Судьбой —
Вершу урочный Путь Земной…
 
 
А тело – средь Земного Дня —
Тепла молило, – не Огня.
 
 
– Да, ты, душа, обнажена,
Пока ты м н о й защищена
От властной Самости Земли, —
Когда ж м о и иссякнут дни,
Предав меня – свой Лик Земной —
Забвенью, – в день сороковой
Ты прах с сандалий отряхнёшь
 
 
И причастишься Тайне Звёзд, —
Зачем же – средь Земного Дня
В неволе держишь ты меня?!..
 
 
…Звезда сияла – высока. .
…Волна синела – глубока. .
…И били вёсла по водам! —
И зрело Слово – здесь и Там. .
 

17 марта 1982 г.

Наедине с собой, или «Меж Бытиём и бытом»

 
Раздваиваясь, я могу
Скользить по плоскости познанья
И углубляться в суть явлений.
 
 
Раздваиваясь, я могу
Считать себя венцом творенья
И хрупкой яблоневой ветвью,
Надломленной творящей дланью.
 
 
Раздваиваясь, я могу
Быть и монетой,
И медалью.
А значит —
Быть подачкой жалкой,
Небрежно брошенной в ладони,
И быть наградою —
И верить,
Что я одна
Источник счастья,
Родник любви и вдохновенья.
 
 
Раздваиваясь, я могу
Смирять и гром сердцебиенья,
И глаз русалочьих отвагу,
И – ни на что не уповая —
Тебя любить…
И ненавидеть!
 
 
Раздваиваясь, я могу…
 
 
А знаешь – как бы я хотела
В самой себе быть нераздельной,
Непререкаемой и властной!
 
 
И я живу…
 
 
И я едина —
Как день и ночь
В потьмах закатных
Иль в сумеречном предрассветье,
Как «да» и «нет» скудельной плоти
Пред благодатно-духовейным —
Всегда Живым, всегда ПредВечным.
 
 
Как лист,
Трепещущий под ветром,
Как март в предвестии апреля —
Я ч у ю Радость Воскресенья!..
Но раствориться без остатка
Я не могу в своих желаньях —
Нерасточимых и пристрастных, —
 
 
И я живу отягощённой
Своим погибельным разладом,
Своей язвящею гордыней
В недосозданно-неизменном
Судьбой измысленном Пределе, —
И скорбь отверженного сердца
Мой Гордый Дух испепеляет…
 

3 июня 1996 г.

Сквозь сумерки Земли

 
Мятежный, страстный, гордый, злой,
Певучий, горестный, смиренный —
Мой Дух – мой посох во Вселенной —
О чём ты грезишь в час ночной? —
Какие кличешь Имена?
Каким терзаешься сомненьем?
Каким чарующим виденьем
Мечта твоя упоена? —
Не разгадаю я … Как тать
Влекусь Незримому по следу, —
Уж сколько лет – не счесть, не сведать —
Стучусь в отверстые врата
Небес полунощных…
Сквозь мрак,
Сквозь неумолчный звёздный ропот
Тысячелетий гулкий топот
Всё явственней… Восторг и страх
Пронзают сердце! – Думы рвутся
Туда – за край! За высоту! —
За СемиЦветную Черту —
Где Жизнь и Смерть в Одно сольются,
Где в Стройных Хорах зазвучит
Всё то, что в Памяти нетленно…
 
 
Но Космос смеркнется мгновенно,
Лишь Солнце утро возгласит, —
И Дух мятежный – Гордый Дух! —
В д н е в н о м Сиянии ослепнет,
В царящем теле – будто в склепе —
Мятеж свой скроет, как недуг.
 

18 марта 1984 г.

«…Под коркой льда коробится душа…»

 
…Под коркой льда коробится душа,
Зияет мрак меж будущим и прежним, —
Не дай мне Бог остаться без гроша
Пусть мизерной, но всё-таки надежды.
 
 
Не дай мне Бог в тисках глухой тоски
Коснеть вещуньей вздорною и злобной
И видеть Мир в просвет из-под руки
То торжищем тщеты, то местом Лобным.
 
 
Не приведи – во мгле мирских пустынь
Пустоты неба воплем оглашать…
…Взрывая льдов узилищную стынь —
Взойди, Любовь – да исцелись, душа!
 

15 декабря 1993 г.

Любовь и боль

Ирине

Вся моя жизнь – вина перед тобой…

1. «Когда впервые тонкие ручонки…»

 
Когда впервые тонкие ручонки
 мне протянула дочь —
О, эта хрупкость, эта беззащитность
Спелёнутого крохотного тельца! —
Какие звуки встрепенулись в сердце?
Какие чувства? – нежность и боязнь
Прикосновеньем иль неловким жестом
Невольно причинить ему страданье, —
Какую чуткость обрели ладони! —
Как обережно чуть коснулись губы
Наморщенного маленького лба, —
И поцелуя п е р в о е Причастье
Скрепило беззаветною Любовью
Меня и крохотный комочек Человека —
Ещё сегодня бывшего лишь частью
М е н я с а м о й. .
 

13 апреля 1985 г.

2. «Всё начинается с Любви…»

 
Всё начинается с Любви,
Всё созидается Любовью, —
Любовь оплачивает кровью
Все проявления Твои.
 
 
Твоя земная благодать,
Твои земные откровенья —
Во имя, в честь и исполать
Любви Высокого Мгновенья.
 
 
Звезда ПриВратная – гори!
Шумите, травы, в изголовьи!
Всё искупается Любовью, —
Всё воплощается в Любви!
 

22 августа 1987 г.

3. «Ночь … Луна…»

 
Ночь … Луна…
 Летит дорога
В неизбежность, в лунность, в жуть…
Лес – вздымаясь по отрогам —
Застилает Млечный Путь.
 
 
Чуть развиднется – заблещет
Звёзд высокая печаль…
И опять леса – как вещи —
Заслонят и близь, и даль.
 
 
Пропадут во мгле унылой
Блики, блёстки, голоса, —
Будто памятью постылой
Помрачатся небеса…
 
 
Так тщета – глухой стеною
Встанет, веру заслонив:
Вечность – дышит за спиною,
Вечность ждёт насупротив.
 
 
Но навзрыд – весёлым стуком
Сталь обрежет тишину,
Вскользь луна погладит руку,
Прислонённую к окну, —
 
 
И таким забьётся счастьем
Сердце, сжатое тоской!..
Свет Любви слепит – и застит
Явь нечаянной мечтой.
 
 
Тень промедлила?.. Виденье
Отшатнулось от колёс?..
Горе – падко на забвенье,
Счастье – суетно для слёз.
 
 
Безграничная свобода —
И бесплодна, и пуста…
Льдисто льётся с небосвода
Лунной ночи маета.
 
 
Лес – понурившись уныло —
Отрясает листьев медь…
И кому ж достанет силы
О процветшем не жалеть? —
И кому ж достанет воли
На бескрылость не роптать
И – измаявшись в неволе —
Грёз Любви не воскрешать?
 
 
Ах, Любовь – страда земная! —
Взгляд слезою обожгло, —
Ночь – казнящая, страстная —
Зрит сквозь льдистое стекло…
 
 
Блещет мрак… Блестит дорога
В неизбежность…
 Даждь нам днесь!
Много пасынков у Бога…
И Сынов Его – не счесть!
 

9 октября 1985 г.

4. «Белы снеги, тёмны ели…»

 
Белы снеги, тёмны ели,
Да торопкий бег колёс,
Да весёлые метели
Мимо мчащихся берёз! —
 
 
Да сквозит по-над домами
Синь вечерящих дымков,
Да вослед за облаками
Реют стяги облаков!..
 
 
В даль летящая дорога —
Невозвратна, как река, —
Подкрадётся понемногу
К сердцу вещему тоска.
 
 
И охватит обручами
Злокручинная вина, —
Так сожмёт да закачает! —
Будешь пьян и без вина.
 
 
И взорвётся! – и подымет,
Охолонит, как ожжёт! —
Чьё-то радостное Имя
В грусть дорожную вплетёт.
 
 
Чьё-то праздное признанье
Взвеет праздничную боль, —
И восторг воспоминанья
Заклубится над тобой!..
 
 
И пойдёт напропалую —
Улыбаяся в слезах, —
То про тройку удалую,
То про девичьи глаза! —
 
 
Про проклятую темницу,
Про постылую суму…
Эх, рябина! приклониться!..
Да не ведаешь – к кому.
 
 
Сердце к сердцу льнёт!..
 Да губит
Жизнь сердечная гроза…
Песня песню приголубит —
Прикипит к слезе слеза.
 
 
И печали просветлеют —
Век бы жил-да-был в пути!..
. .Эх, как русские умеют
В песнях душу отвести!..
 

19 марта 1984 г.

5. «Навстречу лунная метель…»

 
Навстречу лунная метель,
Навстречу снежный дым сугробов,
Навстречу дальняя дорога!..
А в сердце радость и апрель!
 
 
За нами ветры ходуном,
За нами смеркшиеся звёзды
И небосвод грозой исхлёстан,
Как святый мученик кнутом!..
 
 
И всё ж не жалься боязливо
На страх, как крестные рубцы, —
Не так опасно быть счастливым,
Как утверждают «мудрецы».
 
 
Над нами – Небо! А над Ним —
Звезда Немеркнущая взыщет…
Пока ты любишь – ты не нищий!
Всё остальное – прах и дым!
 

28 сентября 1985 г.

Девочка на шаре

Той, которую не сумела удержать.

 

Ты снишься мне задорной и смешливой,

С косичкой дерзкой, с яблоком в руке.

…Очнувшись, я вздыхаю боязливо,

Как будто там – в безвестном далеке —

Ты примешь вздох за окрик беспощадный

И враз прозришь всю суть моей вины —

И не простишь ни слёз, ни седины,

Ни яблока надкушенного жадно…

13 апреля 1984 г.

 
Художник был гротескно точен
И фантастичен, будто жизнь.
А шар так мал! так неустойчив!
И ножка гнётся и дрожит.
 
 
И так надломлено, так хрупко
В немой отчаянной мольбе
Воздеты худенькие руки
Укором Небу и Судьбе.
 
 
А рядом Мир – промозгло-синий,
И приземлённость грубых форм,
И пониманье – как бессилен
Души неузнанный укор.
 

18 апреля 1987 г.

«Блаженны нищие духом»

«Я ведь такой же-

Сорвался я с облака…»

Велимир Хлебников

 
Всего трудней – шагать по облакам! —
Сквозь день и ночь идти Своей Дорогой, —
Как будто балансировать на грани —
На острие предВестья и проЗренья.
 
 
…Я – оступившись – падаю и плачу,
Встаю с колен, не отрясая праха,
И вновь вершу свой изНачальный Путь.
 
 
Ты, верно, скажешь:
– Это блажь, не больше…
Ты, верно, скажешь:
– Всё гораздо проще…
И жёсткий жгут любви своей наложишь —
С благою целью и с благим желаньем —
Кровотеченье б о л и прекратить.
 
 
Какой соблазн —
В бинтах любви остаться!..
И потому —
Бинтуй меня покрепче! —
Лелейней пестуй! Властвуй непреклонней!
 
 
…Но только —
Разве смертному по силам
Стреножить звёздный свет неуловимый?
Иль заковать в железные оковы
Босые ноги летнего дождя?
Иль захлестнуть суровую верёвку
На горле ветра, бьющего по струнам
Гудящих сосен, устремлённых в небо?!
 
 
Оставь бинты!
Они на счастье смертным
Измыслены завистливой Судьбою,
Бессмертным «с ч а с т ь я н е т,
А е с т ь п о к о й и в о л я. .»
 
 
Бессмертным
Жизнь дарована Страданьем —
Как Свет сквозь Тьму, иди Своей Дорогой.
 

11 декабря 1978 г., 5 марта 2001 г.

Лирика и лирики
В доме Русского Поэта

«У сигареты сиреневый пепел,

С другом я пил, а как будто и не пил.

Как хорошо на зелёной земле —

Небо в окне и цветы на столе…»

Владимир Соколов

 
В этом доме всё уныло.
Всё – страданье. Всё – вина.
Чуть расслышишь: «Было, было…»
Вздох протяжный… Тишина.
 
 
На столе цветок увялый,
Под столом – бутылки в ряд…
Беззащитно и устало
Души в прошлое глядят.
 
 
Не суди.
 «Побудь со мною…»
«С песней той!..»
 Молчи. Внимай:
«Плечи знобкие укрою,
Унесу в заветный край —
 
 
В край далёкий, сердцу милый…»
– Кто тут жив? Налей вина!..
Чуть расслышишь: – Было, было…
Вздох привычный. Тишина…
 

14 августа 1980 г.

«Всуе праздные речи! – коварный искус…»

«Выхожу один я на дорогу…»

М. Ю. Лермонтов

 
Всуе праздные речи! – коварный искус,
Адский промысел алчущей плоти!..
…Дым костра горьковатый на вкус,
Лунный лик на ночном развороте
Фолианта изъеденных мраком небес,
Дальних звёзд золотые заплаты,
Два Кремнистых – сведённые в Крест
И – ни слова, ни вздоха!.. Заплакать.
Ни о ком. Ни о чём.
 Взлётным взмахом крыла
Бросить вызов могильному хладу!..
…На руинах вчерашнего Ада
Пляшет дерзкое пламя Костра!..
 

24 января 1978 г.

Аллегро

… Над монастырскою оградой

Лавоподобный рдел закат,

И в трепет ветреного сада

Врывался ранний листопад,

И было несказанно грустно

Внимать мгновеньям огневым,

И с гарью сбывшегося чувство

Свивался листопадный дым…

14 сентября 1985 г.

 
Я свечи зажгла
 и окно занавесила…
Мне весело-весело…
 Ах, как мне весело!..
Вино золотится…
 И ты со мной рядом —
Мой верный товарищ —
 мой друг ненаглядный!
 
 
Ах, как мы смеёмся!..
 И как мы мечтаем!..
С каким безрассудством
 былое листаем!..
И, нежно склоняясь,
 ты шепчешь мне страстно:
«Родная! Любимая! —
 Как ты прекрасна!..»
 
 
И руки сплетаются…
 И отрешённо
Мы тонем и тонем
 в зрачках обнажённых!..
 
 
И – плавно качаясь —
 уходит земля…
Мой милый! мой нежный! —
 как счастлива я!..
 
 
Как мне разлучаться
 с тобою не хочется,
Мой славный товарищ —
 моё Одиночество.
И ты – мой дружочек —
 клянёшься мне в верности…
Мне весело!.. Весело!..
 Ах, как мне весело…
 

9 ноября 1976 г.

«И надо смириться – настала пора…»

 
И надо смириться – настала пора —
Не ждать ни грозовых дождей, ни капелей,
Ни трепетных «завтра», ни нежных «вчера»,
Ни робких признаний, ни пылких молений.
 
 
И надо смириться… И надо терпеть
До той всепрощённой, всемилостной ночи,
Когда уж не нужно ни ждать, ни жалеть,
Не нужно смежать остеклённые очи…
 

28 декабря 1991 г.

Сумерки Богов

Анатолию Передрееву

 
Две Бездны: Завтра и Вчера,
Витая лествичка меж ними —
Земных превратностей игра:
Сегодня – торжестное Имя.
 
 
Где два застенка: ночь и день —
Извечный повод для надежды,
Где счастья призрачная тень
Настигнет сердце неизбежно.
 
 
Где радость сумерки сгустит,
Чтоб и нечаянней, и слаще, —
И то – невольное – простит,
Чем грезят души в настоящем.
 
 
Давай сумерничать вдвоём —
В застенке Вечности, у края,
Ты одиночество моё, а я твоё
О б е р е г а я.
 

17 июня 1987 г.

«Не спрашивай о чём мои стихи…»

 
Не спрашивай о чём мои стихи —
 Какие выси в них? какие дали? —
Как мне на замолить свои грехи —
 Так ты не утолишь мои печали…
 
 
Я всё отдам!.. Я всё уж отдала!..
 Но рук не протяну за подаяньем!..
И вправе ль мы испрашивать тепла
 На паперти Всемирного Страданья?!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
 
 
…Когда бы нам, мой друг, отселе убежать
Да Божья Длань простёрлась бы над нами!..
…В подмёрзшей колее осколки звёзд лежат
И лазурит небес хрустит под каблуками…
 

14 октября 1987 г.

Растерзанный Орфей

Памяти Анатолия Передреева

«Мы все, как можем, на земле поём,

Но среди всех – великих было мало.

Твоей душе, тяжелой на подъём,

Их высоты прозрачной не хватало.

Ты помнил тех – далёких, но живых,

Ты победил косноязычье мира,

И в наши дни ты поднял лиру их —

Хоть тяжела классическая лира.»

Анатолий Передреев «Поэту»

1. «Он слышал грохот Колеса…»

 
Он слышал грохот Колеса! —
Укоры полночи и полдня, —
Сквозь мрак сияли Небеса,
К его душе взывая: – Помни!
 
 
И неизбывная тоска
На Глас Взыскующий летела! —
Всполошно-дерзкая рука
Свинцово падала вдоль тела…
 
 
Он жил – и жизнь его чиста! —
Он улыбался зло и грустно, —
Так утверждалась Красота
Непоругаемого Чувства.
 
 
Во мгле возлюбленной глуши
Звезда родная голубела, —
И скорбь измаянной души
Рвалась в Надмирные Пределы.
 
 
Рвалась – стремилась в Высь и в Даль
Его классическая лира!..
О, эта смертная печаль
На Крест всходящего Кумира! —
 
 
О, этот гвалт! о, этот шум
Проказой проклятого «Дома»!
О, этот беспощадный ум! —
О, страшные его надломы!..
 
 
Всполошно-дерзкая рука…
Свинцово-тяжкое забвенье…
И н е п о м е р н а я тоска
Во весь простор стихотворенья!..
 
 
Беспечный, взбалмошный Поэт! —
О, сколько их сквозь Русь промчалось! —
Прости безумный этот свет
И боль, что ж и з н ь ю называлась…
 

2. «Леса, пронизанные синью…»

 
Леса, пронизанные синью…
Листвы весёлый вешний дым…
Как страшно думать о России
Под этим небом молодым! —
 
 
Под этим небом – искаженным
Бесстрастьем чувств, бесплодьем дней.
Как круты в сини напряжённой
Крыла высоких журавлей! —
 
 
Они летят!.. Они хлопочут! —
Их сила страстная влечёт!..
Так отчего ж душа не хочет
За ними, гордыми, в полёт?..
 
 
Ужель она, как крот, страшится
Твоих обрывов, Высота? —
Тогда зачем? зачем ей снится
Её Высокая Мечта?!
 
 
Зачем одна – под ветром встречным
Она влачится?.. И – куда?..
Зачем с укором человечьим
Глядит, глядит в неё Звезда?!..
 
 
О, не слукавь в своём бессильи,
Что Дух Российский изнемог, —
Что и мечты твои, и крылья
Простёрты в пыль чужих дорог.
 
 
Жива! – жива моя Россия! —
Моя судьба, моя любовь! —
Её пронзительные сини,
Её бунтующая кровь! —
 
 
Её Высокое стремленье! —
Её Вселенская Заря!
Твоё, Поэт, предназначенье
Пророка, жертвы, бунтаря!
 

3. «Летит Звезда! – не ведая паденья…»

 
Летит Звезда! – не ведая паденья,
Не веря в смерть, не зная про неё,
И ей во след смыкает забытьё
Уж без неё рожденное мгновенье…
 
 
Но долго-долго – мириады лет —
Она струит нерукотворный свет
На дальние, на шумные планеты
И, мёртвая, не думает об этом.
 
 
Мы все умрём…
 Мы все, мой друг, угаснем —
Для каждого свой срок и свой черёд, —
И кто-нибудь сквозь время процветёт!..
О, если б он прознал об этом счастье!
 

18–21 марта 1988 г.

Певцам любви

«И ныне есть ещё Пророки,

Хотя и пали алтари, —

Их очи ясны и глубоки

Грядущим пламенем зари…»

Николай Гумилёв

1. «О, как светлы его восторги…»

 
О, как светлы его восторги!
Как тёмен их подземный гул! —
Кто в бездны страсти заглянул,
Того Предстатели исторгли
Из всех беспамятных страстей, —
Он не жилец среди людей.
 
 
Бунтарь, безумец и гордец! —
Ему уже сплетён венец —
Не суть полынный иль терновый, —
Он раб Взыскующего Слова,
И, значит, лавра благодать
Ему при жизни не стяжать.
 
 
Да и к лицу ль ему стяжанья? —
Его душа – как перст одна, —
Вселенской Памятью полна
О звёздных тайнах Мирозданья,
В страданьях явленных ему
Грозовым сполохом сквозь тьму.
 
 
Он раб Любви – он Бог мгновенья,
В котором дышит вдохновенье!..
Но празднословный мир людей —
Давно безбожный и безликий —
Уж вряд ли помнит, что Орфей
Погиб во славу Эвридики…
 

14 октября 2011 г.

2. «Певцы Любви всегда в былом…»

 
Певцы Любви всегда в былом —
Нерасточимом! невозвратном! —
Где ярок взор Звезды приВратной,
Где вздохи ветра за окном
Звучат в саду благоуханном,
Волшебной лунью осиянном!..
 
 
Где среброзвонных бубенцов
Неистощимая надежда,
Да нескудеющая нежность
Любовью выстраданных слов,
Да присноКрестное «Дерзай!» —
Да счастьем выстуженный рай…
 
 
Не мало, Господи, не мало!
Ни для тернового венца,
Ни для разящего свинца,
Ни для Воскресного Начала!
 

18 января 1982 г.

Тёмные аллеи, 1989

Памяти Ивана Алексеевича Бунина

 

 
Не на Русской Земле
 это тихое кладбище Русское,
Не на Русской Земле
 эта Вечная Русская боль, —
Но по-Русски – по-Русски! —
 всем сердцем я чувствую
Неразрывную связь между мной и тобой.
 
 
Всё сплеча, сгоряча
 распинали, крушили и рушили! —
Сквозь мятежные вьюги
 метался в отчаяньи Блок,
Заклиная: «Всем сердцем,
 всем разумом слушайте!..»
Но не каждый – услышав – уверовать мог.
 
 
Ни Россию, ни Русь,
 ни себя вы в тот час не жалели, —
И из сердца долой! —
 и навеки подальше от глаз!..
Но в сиреневой мгле
 соловьиной весенней аллеи
Не твоя ли душа промелькнула сейчас?..
 
 
И в Париже Весна!..
 И в Париже щебечут капели!..
Голубень и лазурь…
 И сирени грустят на столе…
И не жить – нет, не жить! —
 вы в России хотели,
Но хотя б помереть на родимой земле…
 
 
Не на Русской Земле
 это тихое кладбище Русское,
Не на Русской Земле
 эта шелест забвенной травы, —
Но по-Русски – всем сердцем! —
 всей жизнью я чувствую,
Что на Русской Земле воскресаете вы!..
 

9 мая 1989 г.

«…Вдруг овладеет мной старинная тоска…»

«…Ещё струна натянута до боли…»

Анатолий Передреев

 
…Вдруг овладеет мной старинная тоска
По звону бубенцов над Дикою Равниной,
По взвихренным ветрам, гудящим у виска,
По хрусткой белизне и тройке торопливой.
 
 
И где-то вдалеке – так чуток станет слух! —
Внезапно различу сквозь мрак нерасточимый
Незримых скакунов летящий дробный стук
И древних бубенцов напев неутомимый.
 
 
И, вслушиваясь в даль – в сквозную тишину,
В щемящую печаль скудельного рассвета, —
К иззябшим небесам я взгляд свой подниму —
Сорвётся злой вопрос – и канет без ответа.
 
 
Забывчивость минут – беспамятство веков, —
Как тягостно душе, с рождения беспечной!..
Но грянет дерзкий луч в разрывы облаков —
И возгорится День – сегодняшний и Вечный.
 
 
Вдруг смолкнут бубенцы, измаявшись вдали…
…Но и в сиянье дня звучат, не умолкая, —
И грозный Глас Небес, и грешный вопль Земли,
И вся людская боль, и вся любовь людская!..
 

13 декабря 1981 г.

«…Взглянула – дальняя Звезда…»

 
…Взглянула – дальняя Звезда
Сияла дерзко и манила, —
И я пошла на Свет – Туда…
И не пойму – какая сила
Меня заставила пойти
Одну – по грозному пути
Средь бездн и каменных обвалов.
Пошла…
 Иду…
 И нет конца
Моей дороге без привалов, —
И пыль, и прах стереть с лица
Порою не хватает сил…
…Но в с ё Собой заполонил
Тот дальний приворотный Свет! —
Назад – во тьму – возврата нет.
 

8 декабря 1978 г.

Навстречу грядущему

«…О том, что было, не жалея,

Твою я понял высоту:

Да. Ты – родная Галилея

Мне – невоскресшему Христу…»

Александр Блок

1. «Ах, какое осеннее злато…»

 
Ах, какое осеннее злато!
Ах, какая небесная синь! —
Пронестись бы на тройке крылатой
По раздольной, по вольной Руси!
 
 
Пронестись бы под звоны, под свисты
От заката на ясный рассвет!..
…Ах, как медленно падают листья
На дорогу, на выпавший снег.
 
 
И душа – будто в чём виновата —
Замирает… томится… без сил…
…Ах, какое ссыпается злато
На просторы Великой Руси…
 

19 октября 1980 г.

2. «Печальны сквозные просторы…»

 
Печальны сквозные просторы
Вольготной Российской глуши,
Во всем – откровение взору,
Во всём – откровенность души.
И небо над полем – широко,
И даль – неоглядна, как быль,
И жизни ни края, ни срока, —
И бросова жизнь, как пустырь.
 
 
Полынная, скудная, вздорная,
Крутая – как Русская кровь,
Святая – как Правда Нагорная,
Шальная – как вдовья любовь.
До самого неба – до Бога! —
Хлебов позлащённая грусть…
И в горьких проклятьях дорога,
И сладко любить тебя, Русь!..
 

15 августа 1984 г.

3. «Над рекою, у вещих ракит…»

 
Над рекою, у вещих ракит —
Там, где плещет-играет вода,
Покосившись, церквушка стоит,
Одинокая светит звезда…
А поодаль от пахотных мест,
Если темень не застит глаза,
Безымянный развиднется крест —
И в душе закипает слеза…
 
 
Обморочен Родительский дом…
Вещий лист облетает с ракит…
На земле ли мы нынче живём —
Или небо сквозь нас моросит?..
И в душе закипает слеза,
И тоскливо сжимается грудь —
Материнские вижу Глаза
И Отеческий прерванный путь…
 

15 августа 1984 г.

4.«Мир раскололся на две половины…»

Памяти Бориса Лавренёва

 
Мир раскололся на две половины —
И двинулась лавина на лавину, —
Враждебным вихрем звёзды сметены —
По всей земле гудит набат войны!..
И вся земля крестами прорастает, —
Гражданская – от края и до края…
 
 
Пожар и кровь. И брат идёт на брата.
А здесь Любовь. Любовь не виновата.
Любовь пришла… Почти у края света
Затерян островок средь волн и ветра,
Средь неба, облаков и тишины, —
Где две души в о д н у сопряжены.
 
 
И вот уж нет ни ужаса, ни боли —
Весь дольный мир одушевлён Любовью!..
…Шуршит песок под лёгкою стопой
И, кажется, что только шаг до Рая…
Последний выстрел судною рукой —
В тебя, Любовь! – В тебя, Душа Живая!
 

29 июня 1977 г.