Корабли
Мы с Толиком сидели на крыльце и вырезали лодочки из сосновой коры, которую собрали вчера на опушке леса. Чтобы добраться до леса нужно было вначале пройти до конца улицы, она одна в нашей деревне, и вдоль неё стоят небольшие, деревянные дома, окружённые садами, в том числе, дома наших бабушек, моей и Толика.
За длинной, деревенской улицей начиналось поле, заросшее травой, которую косили в июле, и потом живописные стога сена стояли долго, украшая местность.
Мы с Толиком бегали на опушку леса посмотреть, не появились ли грибы. Но вместо грибов мы набрали кору, которой было много на земле, около оголённых сосен. Бабушка сказала, что в этом году на лесные деревья напал вредный жучок-паучок, поедающий древесину так, что она осыпается, как осенние листья.
Толик, увидев кору, воскликнул:
– Будем вырезать корабли, Максимка!
– Правильно, Толик, сделаем флотилию кораблей и запустим в озеро.
Мы выбрали самые большие куски коры, горкой сложили их на земле, но как донести до дома? Толик снял футболку, снизу связал её узлом, и получился мешок, в который он и положил всю сосновую кору. И я сделал точно также.
Когда мы вернулись, наши бабушки, чтобы мы особо сильно не скучали без дела, дали нам задание – собрать чёрную смородину, мне с двух кустов, а Толику с трёх. Отказаться мы не могли, но так устали, что в тот день нам было не до кораблей.
И вот сейчас мы сидели на крыльце и с помощью небольшого ножика пытались вырезать… нет, корабли у нас пока не очень получались, а получались лодки, и я вырезал их четыре, а Толик три, но большие.
– Ребята, давайте я вам покажу, как сделать катер, – сказал папа, – а то я смотрю, вы всё одни и те же лодки мастерите.
Папа взял кусок коры потолще и вырезал что-то, похожее на прямоугольную коробку:
– Это будет рубка корабля. Ты знаешь, зачем она нужна, Толик?
– Знаю, отсюда капитан управляет кораблём.
– Правильно. Но рубка корабля предназначена не только для размещения командного пункта и боевых постов, здесь находятся все системы и приборы управления кораблём. А если это боевой корабль, то и системы управления оружием.
– Получается, что рубка корабля – это его сердце, – сделал вывод я.
– Именно так, – улыбнулся папа.
Потом он начал срезать кору вокруг рубки, образуя площадку, которая увеличивалась больше в длину, и постепенно получалась палуба. Спереди палуба заострялась, создавая нос корабля, а сзади она становилась как бы прямоугольной, образуя корму корабля.
– Максимка, Толик, давайте-ка тоже приступайте к строительству катера! – обратился к нам папа.
И мы, взяв наши маленькие ножики, стали вырезать рубку, потом палубу, потом нос и корму корабля. Кора сосны была мягкая и податливая, она пахла смолой и лесом, и вырезать из неё было приятно.
– А теперь, мальчики, нам осталось…
– …осталось сделать боковые стенки корабля, – перебил я папу.
– Правильно, а боковая часть судна называется борт, и вот теперь вы знаете основные части корабля.
– Есть ещё подводные лодки.
– Не только подводные лодки, Толик, есть пассажирские судна и боевые корабли, есть баржи и океанские лайнеры.
– …как «Титаник», – вспомнил я.
– Ну «Титаник» мы с вами пока не осилим построить, но лодки и катера, я смотрю, у нас получились.
На крыльце стояли семь лодок разного размера, которые мы с Толиком вырезали вначале, и три корабля, похожие больше на катера. Словно читая мои мысли, папа сказал:
– У нас получились три катера и семь лодок, настоящая флотилия – объединение кораблей.
– Только все ваши лодки и катера какие-то скучные, – сказала мама, которая сидела на веранде и вязала, изредка поглядывая на нас, а вместе с ней и Муся, пристроившаяся у её ног. Лениво развалившись на полу, Муся виляла пушистым хвостом и протяжно пела «мя-ау, мя-ау».
– И что ты предлагаешь? – спросил папа.
– Вспомни «Алые паруса»!
– Совсем забыл, – улыбнулся папа.
– Алые паруса? – удивился я.
– Да, сынок, ты пока не читал эту удивительную книгу Александра Грина, – сказала мама, – это моя ошибка, в ближайшее время исправлю её. Хотя… – мама встала и вышла.
Вскоре она вернулась, держа в руках кусок красной ткани:
– Это будут наши алые паруса.
Мы выбрали самую большую лодку, вбили посреди её палубы длинный гвоздь, а по бокам два небольших гвоздика, вырезали из красной ткани треугольный кусок и закрепили его на гвоздях.
А потом мы все, мама, папа, Толик и я, пошли на озеро и спустили на воду наши катера и лодки, среди которых была одна с алым парусом. Мы стояли на берегу, прохладный ветер дул нам в лицо, на озере была рябь, и наша флотилия, покачиваясь на невысокой волне, отправилась в плавание. Не сразу, постепенно, парусник вышел вперёд, а за ним потянулись катера и лодки.
– Мама, о чём та книга, где рассказывается о корабле с алыми парусами, – спросил я.
Мама задумалась, а потом сказала:
– Она о Мечте.
Дятлик
– Максимка, как ты думаешь, как звать птенца дятла? – неожиданно спросил меня Толик.
Мы сидели на крыльце его дома в деревне, где жили летом у бабушек, сидели и думали, чем бы таким интересным нам заняться.
– Вот я знаю, у галки – галчонок, у кукушки – кукушонок, у курицы – цыплёнок, а у дятла…
– У дятла… – перебил я друга, – дятилёнок!
Мы рассмеялись, а потом я задумался, помолчал, помолчал и выдал:
– Дятлик! Его звать дятлик. Мне нравится.
– И мне, – обрадовался Толик. – А хочешь посмотреть на дятлика?
– Ты видел его? – спросил я.
– Вчера видел, он в дупле сидел, на дереве, забавный такой, кричит всё время: «Чив, чив, чив…» Пойдём? Нам на опушку леса надо.
И мы побежали по тропинке через поле. День только начинался, над розовеющим горизонтом вставало солнце, на высокой траве искрились капельки росы, в высоком небе звонко пел жаворонок, пахло свежей некошеной травой, и мне стало так радостно, что захотелось подпрыгнуть и взлететь.
Мы с Толиком побежали наперегонки по прохладной и сырой тропинке к лесу, темнеющему на краю поля. На опушке остановились. Здесь, на стволе высокого дуба с пышной, зелёной кроной, на высоте не более двух метров, было выдолблено аккуратное овальное дупло. Из дупла торчала крупная голова дятлика, который громко, не прерываясь, кричал: «Чив, чив, чив…»
Его оперение на голове было красного цвета, а по бокам – чёрное с белым узором, и клювик торчал уже довольно длинный. Дятлика можно было хорошо разглядеть, когда он высовывался из гнезда, заглядывая вниз, на землю, и нам казалось, что он может выпасть. Где-то рядом птенцу вторил другой, более сильный и размеренный голос: «Чи-и-в… чи-и-в… чи-и-в…»
– Максимка, давай понаблюдаем, как дятлика будут кормить.
И мы спрятались за кусты. Вскоре неподалёку выпорхнул большой дятел, настоящий красавец, такой же, как и птенец – с чёрно-белым оперением, ярко-красной головкой и длинным клювом. Малыш в дупле сразу затих. А большой дятел сел почему-то позади дупла и вначале осторожно выглядывал из-за ствола, но потом быстро подошёл к птенцу, тот схватил корм, а дятел взлетел и исчез среди деревьев. Мы ходили смотреть на дятлика всю неделю, нам нравилось наблюдать за ним, и казалось, что он даже подрос за это время.
В тот день, подходя к опушке, мы увидели стоящую около дуба легковую машину, из открытых дверей которой, гремела на весь лес грохочущая, как трактор, музыка. Рядом с машиной трое незнакомых мужчин жарили на костре мясо, громко переговариваясь и смеясь, пахло едой, дымом и городом.
Нашего дятлика мы не слышали, как не слышали и его родителей, будто их и вовсе не было. Нам бы повернуться и уйти в этот момент, чтобы не привлекать внимания к птенцу, но не хватило сообразительности! И мы, как потом мы жалели об этом, мы не ушли, а подошли ближе и стали смотреть на дупло. Любознательный дятлик, увидев нас, высунулся из дупла и звонко крикнул: «Чив, чив…»
Трое мужчин отложили еду в сторону и подошли к дубу. Потом один из них наклонился, взял с земли большую еловую шишку и бросил в дупло. Шишка отскочила, а дятлик спрятался. Тут же второй мужчина тоже бросил шишку в дупло, и ещё раз, и ещё… а третий смотрел и хохотал. Мы с Толиком оцепенели от возмущения и страха, а потом, не сговариваясь, подошли к дубу и встали вплотную с ним, как часовые.
Так и стояли. Долго. Молча. Ни слова не говоря. И наш птенчик тоже молчал.
Мужчины не ожидали от нас такой реакции. Они отошли от дерева, один из них смачно сплюнул и ругнулся, а другой бросил шишку в соседнюю ёлку, да с такой силой, что слетели ещё три шишки, и одна чуть не попала прямо в его голову. Незнакомцы продолжили своё застолье около машины, а мы с Толиком продолжили стоять под дубом, стояли и не уходили.
Но видимо, наше общество было не очень приятным для мужчин, и через некоторое время они уехали, оставив после себя разбросанный мусор. Мы с Толиком весь мусор собрали и отнесли на помойку на краю деревни. А когда уходили, попрощались с дятликом, он так больше и не выглянул.
Два дня мы были заняты – помогали бабушкам собирать поспевшую клубнику, а освободившись, сразу прибежали на опушку. Мы боялись, что незнакомцы сильно ушибли нашего птенчика, и он заболел. Дупло было пустым.
Мы с Толиком загрустили и уже хотели пойти домой, как вдруг услышали знакомое и тихое: «Чив, чив, чив…»
Мы осторожно пошли на голос. Недалеко, среди молодых ёлочек, на земле, усыпанной хвоей, прыгал наш дятлик, он был точно такой, как и несколько дней назад. Он прыгал и неуклюже, вроде бы переваливаясь, ходил по земле, он взбирался невысоко на ёлочку, поглядывая на нас, он пил воду из лужицы и даже полетал немного. Но самое удивительное, дятлик ни капельки нас не боялся, и его спокойно можно было взять в руки.
Толик так и сказал:
– Максимка, мы можем взять дятлика домой, видишь, он почти ручной, и только учится летать.
– Можем, – ответил я, – а зачем?
Толик промолчал. Тут мы услышали громкий, размеренный голос большого дятла:
«Чи-и-в… чи-и-в… чи-и-в…»
Мы ещё раз посмотрели на дятлика, попрощались с ним и пошли по тропинке через поле домой. А большой дятел, провожая нас, долго летел рядом.
Грибной дождь
Сегодня стояла невыносимая жара. Мы, я и мой двоюродный брат Игорь, почти весь день сидели дома, где было прохладно. Игорьку четыре года, он маленький, и мама поручила мне развлекать его.
– Игорёк, – спросил я, – будем лепить из пластилина рыбку?
– Будем! – глаза Игорька загорелись, ему так интересно!
Я достал коробку с пластилином, и мы сели за стол у окна. Пластилин был старый, жёсткий, приходилось отламывать от больших, разноцветных кусков маленькие комочки и долго катать их по столу, чтобы они размягчились и стали удобными для лепки. Рыбку мы поместили на гребень волны, которую вылепили из синего пластилина, а сама рыбка была оранжевая, с голубыми глазами и разноцветным, длинным хвостом.
Бабушка, увидев её, воскликнула:
– Какой красивый попугайчик!
А Игорёк обиделся:
– Это рыбка. Золотая.
– Я и говорю, вылитая золотая рыбка, – спохватилась бабушка. – А вы, ребятки, шли бы на улицу, хватит уж дома-то сидеть. Кажется, жара немного спала.
Мы поставили нашу золотую рыбку с разноцветным петушиным хвостом на подоконник, потом вышли и сели на крыльце. Откуда-то из-под дома сразу вылезла Муся, она там часто прячется от жары. Муся подошла к Игорьку, легла около его ног, а потом перевернулась на спину, подставив живот, мол, гладь меня. Лежит на спине, передние лапки сложила, а задние вытянула, и между ними хвост пушистый туда-сюда, туда-сюда, как маятник, и мурчит ещё.
Игорёк гладит кошку, смеётся и передразнивает:
– Мур, мур, мур!
И она в ответ:
– Му-урр, му-урр, му-урр…
Пока мы играли с Мусей, на небе появились облака, но солнце светило по-прежнему. И вдруг кап, кап, кап… Капли дождя редкие и странно тёплые, потом чаще, чаще, но дождинки мелкие, как бисер, из которого девчонки в нашем классе на уроках труда украшения делают, красивые вообще-то, разные цветочки, колечки, грибочки.
Только я вспомнил о грибочках из бисера, как услышал:
– Грибной дождик, ребятки, пошёл!
Смотрю, бабушка стоит под дождём, руки протянула ладонями вверх, словно хочет удержать каждую дождинку. Мы с Игорьком спустились с крыльца и стали бегать под дождём, а он, этот дождик грибной, такой ласковый и тёплый, и по крыше он не стучит громко, а будто шепчет мне что-то на ухо.
– Бабушка, почему дождь назвали грибным?
– Потому что после такого дождя грибы хорошо растут. Вот мы завтра и пойдём по грибы, ладно?
– Ладно! – смеётся Игорёк и тоже подставляет под дождь ладошки.
Пахнет свежестью, влажной землёй и травой, и как будто пахнет грибами.
– Радуга! – воскликнул Игорёк.
– Радуга-дуга! – повторяю я.
На небе, сначала незаметно, как лёгкая акварель, а потом всё яснее и ярче вспыхивает и протягивается коромыслом семицветная радуга. Я вспоминаю папины слова о радуге: «Каждый охотник желает знать, где сидят фазаны».
И громко повторяю эту фразу, выделяя каждое слово:
– Каждый-охотник-желает-знать-где-сидят-фазаны.
– Причём здесь фазаны? – удивляется бабушка.
Игорёк тоже не понимает, повторяет незнакомое слово «фазаны», а я объясняю:
– Это цвета, это семь цветов в таком порядке расположены в радуге: красный-оранжевый-жёлтый-зелёный-голубой-синий-фиолетовый. Поняли?
Бабушка смотрит на меня с любовью, а Игорёк – восхищённо. Мне так радостно, что хочется подпрыгнуть до неба и побежать по семицветной, как волшебный цветик-семицветик, радуге!
– Игорёк, побежали по радуге!
– Побежали!
На небе танцуют, взявшись за руки, кудрявые облака, светит солнце, и идёт дождь, неожиданный, солнечный, грибной.
Про ужа
Вечером в деревню к бабушке, где я провожу каждое лето, приехала из Москвы мама и сказала:
– Скоро середина лета, и тебе, Максимка, заданы книги для чтения, а ты до них и не дотрагивался. Бабушка это важное дело пустила на самотёк, всё хочет чтобы ты на воздухе больше бегал, но всё в меру. У меня начался отпуск, и с завтрашнего дня я сама буду следить за твоим чтением, – мама подошла к тумбочке, на которой лежала стопка книг. – Эти книги ждут тебя с тех пор, как ты приехал в деревню. Утром я буду давать тебе задание, а на следующий день, также утром, проверять его выполнение.
– Как же ты будешь проверять, сколько страниц я прочитал?
– Очень просто. Ты должен будешь пересказать прочитанное.
– А если не прочитаю? – я посмотрел на внушительную стопку.
– Мне кажется, ты не хочешь быть отстающим учеником, правда? – мама улыбнулась. – Выбирай любую книгу.
Через день я и Толик сидели на камне-валуне около озера и читали книгу «Судьба барабанщика» Аркадия Гайдара. Наши удочки лежали рядом, ловить бычков-ротанов нам не хотелось, и в «блинчики» играть тоже не хотелось, хотя мы ещё с вечера приготовили подходящие плоские камешки.
Книга лежала у нас на коленях, мы читали про себя, я перелистывал страницы. Содержание книги мы не знали и так увлеклись, что про всё забыли. С озера веяло приятной прохладой, пахло водорослями, на солнечном пригорке стрекотали кузнечики, шелестела листьями старая ива на берегу.
Вдруг где-то рядом я услышал посторонний незнакомый звук вроде долгого шуршания, звук повторился, я оторвался от книги и огляделся. К моему ужасу к камню-валуну ползла змея, мне показалось очень большая, я толкнул локтём Толика и прошептал: «Змея».
А Толик уже увидел её. Откуда в нас этот страх, я не знаю. И от этого страха, живущего в нас как будто бессознательно, мы как по команде, одним махом вскочили на валун.
Валун был довольно высокий, и повторить такой прыжок мы вряд ли бы смогли. Мы стояли, прижавшись друг к другу, на спасительном валуне и не смели ни пошевелиться, ни сказать что-либо, мы только, как загипнотизированные, смотрели на змею. А она подползла к тёплому, согретому солнцем камню, свернулась клубочком и застыла, закрыв глаза, как будто уснула.
– И долго она так спать собирается, Толик?
– Тише ты! Она не спит, она на солнце греется, – прошептал Толик.
– Давай вместе прыгнем с валуна в воду, – как можно тише сказал я.
– Может быть, побежим на пригорок, быстро, быстро? – Толик прижался ко мне. – Как думаешь, она быстро ползает?
Мы оба были городские жители и змей видели только по телевизору, а вживую и так близко никогда. Страх полностью овладел нами, и мы не знали что делать.
– Книгу держи крепче, а то вдруг она на змею упадёт, – пролепетал Толик, – и тогда она как прыгнет!
А змея, как наша кошка Муся, грелась на солнышке, и я даже подумал, что она вот-вот начнёт мурлыкать, так уютно, клубочком, она расположилась. Змея была зеленовато-коричневого цвета с крупными, продолговатыми жёлтыми пятнами на голове.
Стоять долго и неподвижно на валуне было трудно.
– Толик, надо что-то делать!
– Считаем до семи и прыгаем с камня на пригорок, как можно дальше, и бежим, что есть сил, – прошептал Толик. – Я считаю – один, два, три…
И тут послышались голоса, и мы увидели мою маму и дядю Колю, папу Толика. Они шли и весело переговаривались, а подойдя ближе и увидев нас, застывших на камне как скульптура, сразу остановились. Мама замерла на пригорке, а дядя Коля потихоньку стал спускаться по тропинке к озеру. Подойдя ближе, он остановился, и стал разглядывать змею, а потом громко, так, что мы даже вздрогнули, сказал:
– Ребята, не бойтесь, стойте спокойно, это уж, он совершенно безвредный.
Дядя Коля направился к нам, уж зашевелился, а потом медленно, шурша, отполз и скрылся в траве. А мы будто приросли к валуну. Дядя Коля снял нас и посадил на тёплый камень. Подошла мама, успокоила.
Через полчаса мы все сидели за столом на веранде у дяди Коли и пили молоко с хлебом и мёдом.
– Это был уж, – объяснял он. – Видели, у него на голове сбоку яркие жёлтые пятна, похожие на уши? Это характерная особенность ужей.
– Как вести себя, если увидишь змею? – спросила мама. – Я тоже боюсь змей.
– Змеи также боятся нас, особенно пугливы гадюки, распространённые в наших лесах. Они сразу пытаются скрыться или затаиться. Кусают змеи только в том случае, если люди невзначай хватают их рукой, задевают палкой или наступают на них. Увидев змею издалека, не приближайтесь к ней. Если она рядом – замрите. Соберитесь с духом и стойте спокойно.
– Вот так просто и стоять? – удивился я.
– Да, просто стойте, не выставляйте вперёд руки и главное – не поворачивайтесь к змее спиной, вы должны видеть происходящее.
– А дальше, как быть дальше? – спросил Толик.
– Дайте змее спокойно продолжить свой путь, и тогда она даже не заметит вас. И ни в коем случае не бегите и никогда не бейте змею палкой, это её разозлит.
Дядя Коля взял со стола книгу, которую я и Толик читали сегодня у озера:
– Аркадий Гайдар «Судьба барабанщика», – вслух произнёс он. – Хорошая книга. На лето по литературе задали?
– Да, – ответил Толик, – мы не прочитали пока.
– Ну что же, интереснее будет, – дядя Коля задумался. – Когда-то в школах были пионеры, и были пионерские отряды, и один мальчик, старший барабанщик пионерского отряда, почти ваш ровесник – вам недавно исполнилось десять лет, а ему было двенадцать, и вот он оказался один в очень непростой и опасной ситуации, с которой отлично справился и даже помог задержать опасного преступника.
– А мы… мы ужа испугались, – вздохнул Толик, – безвредного ужа.
– Ничего, – улыбнулся дядя Коля, – и про ужей, и про других змей надо знать, чтобы не бояться. Ведь страшно только тогда, когда не понимаешь. А знания дают человеку свободу и смелость.
– И барабанщику в книге помогли знания? – спросил я.
– И барабанщику, – согласился дядя Коля.
Бидон со сметаной
Мы с Толиком готовили удочки и снасти – собирались пойти на озеро, где не были уже с неделю. А тут ещё дядя Коля, Толин папа, подошёл и спрашивает:
– Ребята, почему вы про рыбалку забыли? Или бычки-ротаны перевелись в нашем озере? – а сам хитро так улыбается. – Неужели из-за ужа?
Мы с Толиком переглянулись и промолчали, потому что вспоминать, как недавно перепугались, увидев большую змею на берегу озера, как одним махом, как циркачи, прыгнули на высокий валун и стояли на нём, дрожа от страха и думая только об одном – как быстрее убежать от этой здоровенной змеи, «вот бы на парашюте – раз, и в воздухе». Вспоминать об этом не хотелось. А она, эта страшная змея, оказалась безобидным ужом, так сказал дядя Коля.
– Мы пойдём, уже собираемся, – неуверенно произнёс я, вспоминая, как уползал в траву уж.
– Ребята, про ужа я вам рассказал, это действительно безопасная для человека змея. Некоторые любители экзотики держат змей дома, в специальных жилищах для них – террариумах, знаете?
– Мне кажется, это не для слабонервных – дружить со змеёй, – задумчиво произнёс Толик и добавил, – к тому же дома.
– Да-а, – многозначительно пропел я, вторя другу.
– Хотите, я расскажу вам довольно-таки интересную и забавную… – дядя Коля замялся, – да, всё-таки именно забавную историю о змеях?
Мне совсем не хотелось слушать рассказ о змеях. Ну не нравятся они мне! Но отказать дяде Коле было неудобно, по его виду я понял, что он хочет поделиться с нами своей историей.
– Не знаю… – неуверенно произнёс Толик.
– Расскажите, дядя Коля, – решительно сказал я.
– Тогда слушайте, – дядя Коля сел рядом с нами на крыльце, из-под которого, мяукнув, выглянула Муся. Но после слова «слушайте» она поглядела, поглядела на нас, вильнула пушистым хвостом и скрылась под домом.
«Даже Муся не хочет слушать о змеях», – подумал я.
А дядя Коля, между тем, продолжил:
– Мне тогда было восемь лет, и я пошёл с одноклассниками в поход после окончания учебного года. Жил я на окраине небольшого районного городка, кругом старые, деревянные дома, палисадники, сады с яблонями и смородиной, позади домов огороды, ну чем не деревня? К тому же, недалеко была ферма, где держали коров, откуда в нашу школу привозили молочные продукты для завтрака – творог, сметану, молоко.
Мы собирались дойти до места нашего привала – до большой поляны на берегу лесной речки, там мы должны были поставить палатки и два дня жить в походных условиях – готовить пищу на костре, спать в палатках.
От окраины городка до поляны было два часа ходьбы, и наш путь проходил мимо молочной фермы. Нас, школьников, собралось двенадцать человек и с нами наш учитель физкультуры Виктор Иванович. Когда мы проходили мимо фермы, то увидели у входа женщину в белом халате, она позвала Виктора Ивановича.
Оказалось, она была его знакомой, работала на ферме, и узнав о походе, о том, что мы сами будем готовить пищу на костре, и решив, наверное, что это, в лучшем случае, будут макароны с тушёнкой, эта добрая женщина передала Виктору Ивановичу бидон со сметаной: «Кушайте на здоровье, мои дорогие!»
Когда мы пришли к поляне, то первым делом поставили палатки, потом разожгли костёр, приготовили чай из лесных трав, затем сели у костра и открыли бидон со сметаной. И надо вам сказать, что сметана та была необыкновенно вкусная, особенно с белым хлебом и горячим чаем.
Бидон, вы знаете, это такая, довольно-таки узкая, металлическая ёмкость для перевозки жидкостей, в основном, молока. Наш бидон был не самый большой, но и не маленький. К его ручке мы привязали верёвку, другой её конец закрепили за ветку ивы, растущей на берегу, а сам бидон, крышка которого, кстати, закручивалась туго, опустили в речку, где течение было быстрое, и вода прохладная. Ну думаем, вечерком, за ужином, полакомимся опять сметаной.
Оставили мы двух дежурных у нашего походного лагеря и пошли в лес, недалеко, кто грибы собирал, кто ягоды. Грибов набрали достаточно – белых немного, в основном подберёзовики и лисички. Я лисички люблю, жареные, они уж больно ароматные и никогда червивыми не бывают. Пришли мы в лагерь и стали готовить ужин – картошку варим в котелке на костре, грибы жарим с лучком, чай уже остывает.
Виктор Иванович говорит:
– Пора за бидоном пойти, чтобы грибы сметаной заправить.
За бидоном пошли Гриша и Катя.
Вдруг слышим истошный, прямо-таки душераздирающий крик и видим бегущих к нам, что есть силы, Катю и Гришу. Они подбежали, Катя схватила Виктора Ивановича за руку и дрожит, как осиновый лист, а в глазах обоих – ужас, просто настоящий ужас, и говорят они только одно слово:
– Там… там… – и показывают рукой туда, где мы бидон привязали.
Что случилось?
Виктор Иванович взял с собой меня и Женю, мы шустрые были, бойкие:
– Пошли, ребята, посмотрим, в чём дело.
Подходим к речке.
Солнышко, покой, трава зелёная, цветочки полевые разные, и в этой благодати видим… Предупреждаю, не для слабонервных! Кто не хочет слушать, может уйти.
И видим мы, как из нашего, привязанного к иве, бидона, выпрыгивают одни змеи, а другие, наоборот, запрыгивают внутрь, расталкивая друг друга в узком отверстии. Бидон в воде шатается, ну думаю, сколько же их там, змей этих… а самому не то, что страшно стало, но, честно говоря, очень неприятно. Да… и вот такой змеиный салют получился – туда-сюда, туда-сюда эти твари земноводные… я не разглядел, ужи это были или гадюки, хотя к тому времени умел различать змей.
– Виктор Иванович, – дрожащим голосом пролепетал Женя, – побежали отсюда!
Мы помчались на поляну и рассказали друзьям о змеях, но так… в общих чертах, девчонки и без подробностей перепугались.
– Что же было дальше? – спросил я дядю Колю, который задумался, вспоминая и представляя себе всю эту картину: множество змей, одни из которых выпрыгивали из бидона, а другие залезали в него… настоящий змеиный фейерверк.
– Жуть, – тихо произнёс я.
– Оказывается, – продолжил дядя Коля, – один из дежурных нашего походного лагеря захотел полакомиться и, открутив крышку бидона, набрал в кружку сметаны, а крышку забыл закрыть. И в открытый бидон со сметаной приползли змеи, отовсюду приползли, их много было – и рядом плавали, и выпрыгивали, и залезали внутрь. Но вообще-то, это зрелище было по-своему красивым.
– Нет уж, – сказал Толик, – мы лучше обойдёмся без такой красоты.
– Дядя Коля, и вы ушли?
– Да, Максимка, собрали палатки, потушили костёр и пошли обратно домой. Не захотели оставаться в этом месте, неприятно было.
– Вот и закончился ваш поход, – подвёл итог Толик. – А узнали, кто крышку не закрыл?
– Узнали, – дядя Коля посмотрел на нас. – Ну так что, пойдём завтра на озеро бычков-ротанов ловить?
– Пойдём, – дружно ответили мы.