– Ладно, не напрягайся. Я знаю, что у нас учился очень уважаемый чиновник, и вот неожиданно умер. Бывает. Кстати, я в марте месяце был на юбилее Лунина, знал его не очень хорошо, конечно. Не приятельствовал. Репутация хорошая, впрочем, это люди особого сорта, ещё из Советского Союза. Такой основательный. Конечно, сложно ему было сразу перестроиться на новые рельсы, но что делать. Коммунистом он не остался, в отличие от профессора Орлова, к примеру. Просто перестроился. Но ты знаешь, студенты к нему тянулись. Он в Кировском посёлке жил, в частном доме. Там и дочка сейчас проживает. Слышал я как-то разговоры, что студенты там собираются у него. Подробно не узнавал, надеюсь, что не как у Достоевского кружок социалистов. В общем, у него была слава борца за справедливость. Кажется, канал на ютубе тоже есть, он там разбирал, как противодействовать всяким принуждениям, сама знаешь, что творится уже больше года.

– Понятно. А на прощании ты тоже был?

– Нет, на прощании не был. Замотался. Да и приболел как раз среди лета, долго отходил. Годы-то не юные. Да, что вспомнил. Владимир Иванович был верующим человеком, отпевали его в церкви, как положено. Слышал разговоры. Много людей со страны приехало. В общем, уважали его, да и кончина безвременная, неожиданная. Ещё слышал, что немного препятствия чинили ему, уже после смерти. Слышал, наши тётушки обсуждали, то ли панихиду просили не справлять, то ли похороны как-то замять.

– А какая причина смерти?

– Кардиопатия. Накануне жаловался, что вроде как отравился. Болел живот. Ну, поэтому вокруг и разговоры ходили, что его отравили. Но сердце, моя милая, бывает даёт симптомы такие, как будто живот болит. А потом раз и инфаркт, например. Сам перенёс, знаю.

– А ты откуда это знаешь подробности?

– Так вот ты позвонила, я пошёл на кафедру, где он трудился, потолковал с дамами. Дамы всё знают. Дочка его приезжала, говорит, что жаловался, потом вроде как она была где-то в гостях, позвонила ему, не отвечает. Сначала не придала значения, дом частный, вышел в огород, телефон не взял с собой. С другой стороны, не перезванивает и не перезванивает. Она где-то в области была, соседям позвонила, те сходили до дому, тоже никак. Она к утру приехала, а он уже всё.

– Странно как-то.

– Причем буквально за месяц обследовался, ничего такого страшного и критичного со здоровьем не было. И жары ведь уже не было, август. Вот так.

– Ну да… Мне-то сразу криминал мерещится.

– Нет, криминала нет, замок не нарушен, просто лежал посреди комнаты, тянулся к телефону. Что-то резко случилось, не смог скорую вызвать.

… Алексей стоял у двери кабинета Дубового и думал, что ему сказать о расследовании. По сути, никаких зацепок, получается, и криминала нет.

– Ну, проходи, проходи, – недовольным голосом рявкнул Дубовой, что никогда ранее за ним не замечалось.

– Да, Юрий Михайлович.

– Докладывай.

– Сведений немного. Лесков приезжал в марте, жил в гостинице. После юбилея Лунина жил ещё неделю, пока не отравился коньяком с гликозидами. За час до этого из номера вышла некая Короткова Вероника, – Дубовой сморщился, – девушка с одного курса с Лесковым. Мы её опросили, опросили Юлю Немцеву, которая дежурила в тот день. В карточке гликозиды числятся, получается, переборщил с гликозидами и коньяком. Пока каких-то улик, что в этом поучаствовала Короткова, нет.

– Так-так. А вот мне прямо напрямую звонит его вдова и утверждает, что никакие гликозиды он не принимал. Понимаешь? С другой стороны, мне звонит сам Столетов, а это, брат, поближе, чем бизнесвумен из Москвы, просит не трепать нервы его дочке, потому что она беременна.

– Не знал.

– Ладно, – смягчился Дубовой, – какие направления видишь?

– Собираем материал вокруг Лескова, так сказать. Вот есть Лунин, получается, с него вся история и началась, трагичная для Лескова. Лунин характеризуется как борец за справедливость, пользовался авторитетом у студентов. И в его частном доме собирались студенты. Ну, будем надеяться, что это не какая-то подпольная организация, может, они философские книжки разбирали.

– Да-да, Гегеля и кто там сейчас моден, Ницше?

– Не увлекаюсь. Короткова…

– Опять она?

– Я хотел сказать, что там были какие-то отношения с Лесковым. Может, и платонические. Но слухи ходят, что уж очень она бегала за ним. Как-то так.

– И что? Она вроде замужем аж со студенческой скамьи. Уж мне папаша её мозг вынес. Потом ещё мамаша позвонила. Начала петь, что Вероничка – краснодипломница, вся такая образец для подражания. Мне аж приторно стало. Хотя, конечно, и что она там делала, в этой чёртовой гостинице тогда?

– Пыталась содействовать карьере мужа.

– У… Ловко. Молодец, понимает, что просто так за красивые глаза в Москву не берут. Ну, так и всё, надо от неё отстать?

– Вроде бы надо. Только у неё были возможности бросить в коньяк эти гликозиды. А ещё мог быть мотив – кто ж их знает, отвергнутых женщин. Она явно была отвергнута, потому что иначе бы об этом не говорили. Но ещё в этой давней истории фигурирует Белов, тоже пока тёмная для нас фигура. Он работает в компании, которая резко заключила госконтракт на разработку системы с искусственным интеллектом. А раньше, когда наша Вероничка гонялась за Лесковым, Белов тоже был в этой компании.

– Ну, тут как раз нет ничего удивительного. Это вообще норма, что Лесков помогает бывшему однокурснику да к тому же, по твоим словам, практически другу. Вырвался на Олимп, помоги другу. Даже похвально.

– Это да, получается, у Лескова одни друзья и нет врагов. Так кто же мог подкинуть гликозиды в коньяк? Да, и что интересно, бутылка не была исследована, его сразу в кардиологию увезли, в инфекционной мест не хватало, сначала-то подумали, что какая-то инфекция. Я пока точно не понял, почему увезли в кардиологию, думаю, что важно то, что в стационаре потом происходило. Планирую ознакомиться. И как тогда назначение попало в медицинскую карту… Хотя…

– Что?

– По сути, это дело техники. Карты сейчас привязаны к госуслугам, то есть, лежат в общей базе. Теоретически можно и достучаться до них…Хотя…

– Да, похоже, у тебя мысль в правильном направлении движется. Докладывай, не затягивай.

– У меня просьба ещё, – Алексей уже стоял перед дверью, чтобы выйти, – мне помогает одна девушка…

– Кажется, я даже знаю, кто. Что, наладилось? – Дубовой подмигнул.

– Не в том смысле, – поморщился Алексей, неожиданно покраснев, потому что лицо генерала выражало интерес, как если бы они в курилке обсуждали любовные похождения, – не в том смысле. Случайно встретились в университете. А тут все дороги идут в университет, сами видите. Просто я ей предложил поработать, как раньше. У нас ведь довольно неплохо получалось. Сейчас она уже подключилась, но ей нужно побольше веса.

– Она у тебя на журналистике учится?

– Да.

– Это хорошо.

– Но этого мало, если Вы про корочки журналистки областной газеты, они у неё есть. Журналист занимается расследованием, и ему помогают корочки, если про него знают уже. А она, по сути, занимается расследованием. Я бы хотел попросить, чтобы её официально оформили, не знаю, дознавателем, помощником следователя, кем угодно, чтобы она могла показать документ. Юрий Михайлович, она мне очень помогает, поверьте, и дело тут не в личных отношениях. У неё взгляд такой «незамыленный», как говорят. Нет пока штампов. Хотя иногда, конечно, додумывает. Просто интуитивно…

– Ладно, Ромео ты наш. Пусть приходит, подумаем, как сделать. Но только на четверть ставки, сам понимаешь, казённые деньги нужно беречь.

Глава 9. Воин света

«Я ранен светлой стрелой – меня не излечат.

Я ранен в сердце – чего мне желать еще?

Как будто бы ночь нежна, как будто бы есть еще путь –

Старый прямой путь нашей любви.»

(Борис Гребенщиков)

Алексей заехал за Варварой ближе к вечеру, к пятому корпусу, и они поехали в Кировский посёлок. Марина ждала их на крыльце, из трубы старого домика валил дым. Это была энергичная женщина небольшого роста, с короткой стрижкой русых волос. Варвара взглянула на неё внимательно и подумала, что ей лет сорок.

– Проходите. Папа жил здесь один, я приезжала, у меня квартира в городе. Сейчас вот не знаю, оставлять этот дом или нет. Огородом сильно не занималась, папа всё сам.

Варвара оглянулась. Участок был приличный, в основном кусты малины, жимолости, несколько яблонь. Накрапывал дождик, и хозяйка поторопилась пригласить их в дом.

– Ну что сказать… Папу любили, уважали, вот сорок дней недавно было – начала рассказ Марина, сразу на лице проявились морщины, будто погас огонёк в глазах.

– Скажите, а часто тут собирались студенты? И о чём речи велись. – Сразу приступил Алексей, Варвара сидела молча.

Марина немного смутилась, будто обдумывала на ходу, что можно сказать, а что нет.

– Да, студенты у нас часто были, так ведь папа был общественник. В советские времена вёл самую общественную науку – диалектический материализм. Но потом времена поменялись, стал православным. Удивительно это было, конечно, но вот так. О чём говорили… Я иногда присутствовала, тогда, когда училась.

– В какие это годы было? – уточнила Варвара.

– Где-то в 2008. Я училась на историческом. А у него были со всех факультетов ребята. Приезжали, помогали ему с хозяйством, потом сидели ночи напролёт, спорили. О светлом будущем, о путях развития страны. Папа был за духовное развитие, гуманитарное, так сказать. А ребята были с разных факультетов, они спорили, что технологии нас освободят, и тогда появится время и для духовного развития.

– Хорошо. А вот Лескова Максима, Белова Александра, Короткову Веронику Вы помните? – Алексей сердито взглянул на Варвару, которая задала свой вопрос, по дороге договорились, что вопросы будет задавать он, а она должна смотреть, как отвечает Марина, почувствовать, правду или нет.

– Да, хорошо помню. Саша у нас вообще частый гость был. Последнее время, когда началось это самое…

– Пандемия, я понял. – Кивнул Алексей, про себя решив, что больше не будет отдавать инициативу.

– Он приезжал. Папа боялся заразиться сначала, но потом ему начали поступать разные сообщения, как на местах людей прижимают. Он ведь всегда за справедливость был. Тут и по деревне все, кому не лень, к нему шли, он юридически помогал, законы изучал, чтобы людям помочь. А потом стало вырисовываться элементы последствий, вернее, для чего весь мир на уши поставили, что причины не медицинские, а управленческие. В общем, он изучал и тему трансгуманизма, говорил, что это новая религия, которую нам хотят навязать. Говорил, что нас хотят расчеловечить, а сначала разделить, чтобы каждый на каждого доносил. Чтобы люди между собой дрались, не понимали, кто этим всем кукловодит. И кукловодов всех на свет Божий извлекал, высвечивал фонарём будто. И цифровизация эта тоже для контроля, для подчинения.

– А что Белов, он поддерживал?

– Я как раз в эти полтора года тоже редко сюда ездила. Транспорт плохо ходил, на работе были проблемы. Я знаю, что Белов здесь часто бывал, а вот о чём они говорили в эти годы, уже не знаю точно.

– Нам сказали, что Владимир Иванович вёл ютуб-канал? – Варвара всё-так вставила вопрос.

– Вёл, но его часто в бан отправляли, темы нежелательные поднимал, сами знаете какие. Много записей пропало, не сохранили на компьютере. – Марина почему-то посмотрела на компьютер, который стоял в углу.

Видно было, что за него не садились больше месяца, то есть, скорее всего, никто не рылся в записях.

– Единственно, что у меня есть, это записи с отпевания. Могу передать. Его отпевали на Водниках, в церкви Святого Владимира, – Марина порылась в сумочке, – вот, захватила флешку, вы же сказали, что всё интересно будет про папу. А что на компьютере, я пока не разбирала, много забот было. И ребята просили передать им на хранение архив. Вот немного от всех этих событий отойду, примусь разгребать его каталоги. Надеюсь, кто-нибудь поможет. Да, Вы говорили Короткова Вероника, – вспомнила она предыдущие вопросы, – она сюда не ездила, я её помню, потому что она была общественница, очень гордилась, что папа профессор. А мама тоже профессор, вот звонили преподавателям, давили, чтобы она отличницей была. В общем, такая девица, про неё всё время сплетни, потому что на виду. Гордая, заносчивая, уже тогда сквозь зубы говорила, если человек обычный, а вот перед преподавателями заискивала, а если не прокатывало, то маме с папой жаловалась, те применяли тяжёлую артиллерию.

– А с Лесковым как у неё было? – Варвара вставила вопрос, заметив, что Алексей уже не делает ей знаков глазами.

– Что имеете в виду? – удивилась Марина.

– Ну, дружба, любовь, – уточнила Варвара.

– Я слышала тогда ещё… Саша и Максим ведь часто тут были, пока учились, практически постоянно. Слышала, что Максим говорил, что не знает, как от Веронички отвязаться, смеялся, что хоть однокурсника проси, чтобы женился на ней. На последнем курсе так и произошло.

– Вы и мужа её знаете? – Алексею надоело сидеть в молчании, в целом перекрёстный допрос смотрелся органично.

– Нет, только по рассказам. Какой-то тихий мальчик из области, классический подкаблучник. Ну, партия-то выгодная, как ни крути. И квартира сразу, и положение сразу. Тихий-тихий, а продуманный, как у нас говорили. В общем, не было никакой любовной истории, была обычная история неразделённого чувства, скорее всего. Да и немного об этом здесь говорили. Уже тогда было понятно, что Максим далеко пойдёт, он старался завести нужные знакомства. И с однокурсниками связь поддерживал, если выгодно. Конечно, Вероника могла бы ему помочь в карьере, но я так понимаю, что он предпочитал женщин постарше. И, самое главное, он не хотел быть зависимым от подачек богатой семьи.

Алексей вспомнил Наталью Лескову, точно, она была старше, поэтому и молодилась изо всех сил.

– Хорошо, а Белов, у него кто в девушках был? – продолжил Алексей, Варвара в этот момент отвлеклась на телефон, который завибрировал.

– Да не было тогда никакой девушки у него, а так…Была тоже воздыхательница, девчонка, Юлька, ездила сюда. Но её всерьез никто не воспринимал, – вздохнула Марина.

– Постойте, у Белова ведь жена, Стефания, – вспомнил Алексей.

– Стефанию не видела, слышала. А Юлька просто бегала, как хвостик, говорю же, никто её всерьёз не воспринимал, они в походы вроде вместе ходили, там своя тусовка по этому поводу.

Через какое-то время Алексей и Варвара попрощались с хозяйкой. Ехали молча, Варвара смотрела на быстро меняющуюся картинку за окном, около моста решила прервать молчание:

– Думаю, Марина рассказала нам то, что знала.

– Мне тоже так показалось. Ну что, к тебе, или как? Может, в коттедж? Мне там комнаты наверху закончили, если Василиса у родителей, можем поработать, посмотреть, что у нас получается.

– Нет, давай ко мне, как-то привычнее.

Приехав в квартиру, они стали смотреть любительскую запись с флешки, кадры в церкви. Покойник лежал со спокойным лицом, в белых одеяниях. Все пришли тоже в белом. Когда священник отчитал положенные молитвы, в гроб положили меч.

– Почему все в белом, почему меч? – спросил Алексей.

– Мне кажется, Марина сказала на эту тему что-то… Воин света, всех просили быть в белом, не печалиться о нём, а просто выразить почтение. Что-то такое.

– Ну вот, вижу Белова, – продолжил Алексей.

– Так конечно, он и должен быть. А это кто?

Варвара остановила кадр, человек, мужчина, был виден со спины. Она промотала в разные стороны, на выходе из церкви снова остановила кадр.

– Похож на Лескова, – попытался идентифицировать человека Алексей.

– А, значит это он и есть. Понятно. Ну, тут Марина, это понятно, тут много женщин.

– А вот они похожи на тех, что с кафедры, но неточно. В общем-то, всё понятно. Лунин боролся за справедливость, жил по заповедям. Странно, что Белов занимается информационными технологиями, и Лесков ими занимался, как это согласуется с идеей, что цифровизация против людей? Не понятно. – Алексей был настроен развить тему, которую подкинула Марина, едва обозначив принципы жизни своего отца.

Варвара непроизвольно зевнула.

– Уже поздно. Ты оставайся, тебе же тут за пять минут доехать, не то, что из коттеджа, – довольно мило предложила она.

– А ты не будешь против? – живо откликнулся Алексей.

– Нет, конечно, я просто падаю с ног, хотя сегодня всего лишь понедельник. Я спать, спокойной ночи.

Варвара закрыла дверь комнаты Василисы, детская была просторная, светлая, кровать Варвары и детская кроватка стояли рядом, чтобы чутко стеречь сон малышки. «Малышка, – подумал Алексей. Малышка растёт, и у неё только мама, к которой она всё больше привязывается. Будто Варя дала зарок не строить больше семью. И всё из-за этого гадёныша, который поломал ей жизнь».

Когда Варвара попросила навести справки про Моршанского, Алексей сразу же дал задание помощнику сделать запросы. Ответы поступили быстро, но Алексей пока их Варваре не озвучивал. Этот проходимец жил припеваючи в Финляндии, развернул бизнес, купил довольно приличный дом, по последним данным, даже женился, причём на женщине, на 15 лет старше, коренной финке. Относительно детей данных не было, а зачем они ему, если он родную дочь буквально обокрал. Квартира в «Онегине», которую он продал, обманув Варвару, гуляла по рукам. Скорее всего, на срочную сделку согласился ушлый риэлтор и сразу же предложил кому-то ещё, два раза её перепродавали. По сути, всё это были добросовестные покупатели, а то, что деньги от квартиры Моршанский присвоил себе, так это добрая воля Варвары. Мошенничество без мошенничества, с точки зрения закона, никакого криминала, если не считать, что в права на наследство были оформлены позже, но по документам этого не доказать. Эту историю Алексей предпочитал не вспоминать. Ведь Варвара понимала, что это не совсем правильно. «Неужели она поддалась старым чувствам, – продолжали горестно крутиться мысли, – а обо мне не вспомнила ни разу за весь год. Видимо, я так мало значу для неё. Просто друг».

Незаметно стало светлеть, вернее, это трудно было назвать рассветом, так как всё небо закрывали тяжёлые тучи.

Алексей подскочил с дивана, стряхивая последние остатки сна, который на пару часов сковал его тело. Из детской не доносилось ни звука. Он умылся, сварил кофе на кухне. Потом решил постучать.

–Эй, соня, вставай, – довольно громко крикнул он около двери детской.

Через пару минут дверь открылась, Варвара была растрёпанная, в накинутом поверх пижамы халате.

– Кофе готов, госпожа.

– Ага, спасибо, что не средний род.

– Не понял?

– Ну, сейчас допускается, что «кофе» среднего рода. А я этого не люблю. – Она шаркающей походкой пошла на кухню, уселась в кресло и смотрела на него, всем видом показывая, что готова принять кофе не в постель, а на подносе.

Алексей налил чашку.

– В общем, никакого понимания дела пока не возникло, – отпивая кофе, резюмировала Варвара. – Чего-то не хватает. Вроде, данных много, но они все в куче и не выстраивается. Или ты видишь цепочку событий?

– Посмотрим. Я побежал, у тебя во сколько занятия?

– Там две пары. Ещё часа три можно загорать.

Она встала с кресла и пошла провожать Алексея до двери. Он порывисто приобнял её, стараясь, чтобы это выглядело как нечто дружеское. «Соня какая», – подумал он нежно, выскакивая на улицу из подъезда, одновременно нажимая на кнопку сигнализации в кармане.

День начинался.

Глава 10. Китайское кафе

«У каждой женщины должна быть змея.

Это больше чем ты, это больше чем я.»

(Борис Гребенщиков)

Варвара не успела собрать свой рюкзачок, как позвонил Алексей.

– Варя, снова я. Ты уже собралась ехать?

– Ну да.

– Слушай, мне тут звонит Короткова, прямо рыдает в трубку, просит встретиться где-нибудь в кафе, приватно, чтобы никто не узнал. Ну, я сразу спросил, вот у меня помощница есть, она же с Вами и встречалась. Рыдает, соглашается. Ты во сколько освободишься?

– Примерно в пять.

– Я посмотрел, там есть кафе китайской кухни, в сквере Новосёлова. Давай ей там встречу назначим, например, в 17 -30, нормально, успеешь добежать?

– Нормально.

…Короткова приехала заранее и уже нервно теребила подставку из соломки, ожидая Алексея и Варвару. Варвара посмотрела на её заплаканное лицо и вспомнила, что у беременных слёзы обычное явление.

– Присаживайтесь, я заказала какую-то рыбу, кажется, карп в кисло-сладком соусе, мясо не могу есть, токсикоз.

– Не переживайте, сейчас во всём разберёмся. – Спокойно ответил Алексей, отодвигая стул для Варвары. – Что Вы хотели нам сообщить?

– По поводу того случая, в гостинице… Мы, когда были на юбилее, Лесков начал ко мне клеиться. – Варвара посмотрела на её измученное лицо и подумала: «Сейчас она не врёт. Прошло что-то около недели, а как она изменилась. Лицо зеленоватого оттенка, видимо, тогда ещё не знала. Вела себя как королева, а сейчас и на фрейлину не тянет. Ручки нервные, того, что в положении, ещё совсем не видно, конечно, просто сидит как-то косо. Говорит, что клеился. Любопытно, ведь раньше было совсем наоборот».

– И как Вы реагировали? – спросила Варвара. Сегодня она уже по телефону сказала Алексею, что тоже имеет право задавать вопросы, и Алексей быстро сдал позиции.

– Я… Я сказала, что подумаю. Он попросил у меня телефон, стал настойчиво звонить и приглашать в гостиницу.

– А у вас раньше, давно, были отношения? – напирала Варвара.

– Нет, нет, конечно. Просто дружеские. Ну да, я влюбленная была, было как-то непривычно, что мальчик не хочет со мной дружить серьёзно, ну, то есть, как бы сказать… Не хочет романтики, ухаживаний. Потом встретился Георгий, мальчик из не очень благополучной семьи, мама в одиночку воспитывала, отец ушёл рано. С Георгием мы и поженились.

– Вас это задевало, верно, равнодушие Лескова? – Варвара мысленно улыбнулась, вспомнив, что про Короткову говорила Марина.

– Задевало, конечно… Но дело не в этом. Мы были на юбилее. И Максим мне намекнул, что может помочь моему мужу в карьере. Если честно, я даже не думала, что он может мне предложить… Ну, как бы сами знаете. – Короткова покраснела, но зато слёзы высохли и смотрела воинственно.

– И чем кончилось дело? Это важно, любые детали важны, – немного равнодушно вставил Алексей, внутренне стыдясь своего вопроса, но в конце концов, она не девушка уже, и то, что она ответит, тоже может помочь делу.

– Ну, он стал ко мне приставать, сначала предлагал коньяк, Хенесси, я пить отказалась, я вообще крепкое не пью. Он полез с поцелуями и стал раздеваться, я растерялась, кричать вроде глупо, сама пришла, не девочка несовершеннолетняя. Да и вообще, глупо всё. Я боюсь, что дойдёт до мужа, как бы папа знает, что я там была, без подробностей, конечно, но очень хочется закрыть это всё.

– Понятно. – Будто торопясь, сказал Алексей, он увидел, что Короткова преодолела смущение, когда говорила о поползновениях Лескова, но вот понять, что они окончились неудачей, было сложно, может, дама не хочет, чтобы посторонние люди узнали о её грехопадении. – Коньяк Хенесси – сколько выпил Лесков, когда Вы там находились?

– Немного. – Короткова снова заговорила торопливо, потому что вроде как не успела всё рассказать. – Я, в общем, не стала сопротивляться, но только у него не получилось, ну, понимаете… Не сработал организм.

Короткова усмехнулась почти победоносно, потому что получилось, что её честь осталась в целости и сохранности, а так она ходила туда, чтобы выполнить миссию помощи мужу. И в целом получается, что это никакое не грехопадение, а просто она не смогла противиться обстоятельствам, но ангелы или кто-то выше ангелов помогли ей отстоять свою честь.

– А… – протянула Варвара многозначительно. – И что дальше?

– Дальше я собралась и пошла домой. А Максим остался. А потом в новостях прочитала, что он в больнице.

– Вы знали, что у него были проблемы, и он принимал серьёзные лекарства? – резко спросил Алексей, внимательно наблюдая.

– Лекарства? Какие? – довольно натурально удивилась Короткова.

– Гликозиды. При аритмии назначают, – дополнила Варвара.

– Нет, не знала… Он же в Москве, мы много лет не общались. Да… И вот что я вспомнила. Пока мы сидели, так скажем, невинно, он коньяк как раз доставал, смеялся, что в Перми у него бедный родственник есть, Коля, он и подарил коньяк.

– Это уже интересно. Вообще, всё, что касается коньяка, очень интересно, – постарался пошутить Алексей, но немного коряво.

– Да, вспомнила. Родственник подарил коньяк не случайно, а потому, что у них умерла какая-то общая тетка, и Лесков был там в наследниках. Но Лескову, сами понимаете, какая-то маленькая доля в квартире попросту не нужна, хотя…

– Так-так, уже интересно, Коля, говорите? И что, Лесков отказался от доли? – Варвара подалась вперёд, но тут наконец нарисовался официант и сказал, что рыбу придётся ждать ещё минут пять. Короткова кивнула, разведя руками, показывая жестом, что от неё здесь ничего не зависит.

– Нет, он не отказался, надо было идти к нотариусу, как раз на следующий день. Он ведь через пару дней в Москву обратно собирался, итак застрял в дыре, как он говорил. – Короткова усмехнулась, похоже, она внутренне уже была готова покинуть эту «дыру», но, к сожалению, выпавший шанс не случился.

– А когда Коля подарил коньяк, Лесков не говорил? – Алексей продолжал задавать вопросы через одного.

Как два хороших игрока, они перебрасывали мяч беседы на двоих. «Пожалуй, это неплохая тактика, один задаёт вопрос, другой смотрит реакцию, потом меняемся ролями. Мы ведь стали так работать интуитивно, и хорошо, что Варя не стала подчиняться мне, хотя ведь я начальник», – Алексей отметил эту мысль, словно поставил оценку.

– Ну, где-то за день, за два. Он с ним встречался на аллее. Максим… Он любил унизить человека, конечно. Ещё тогда, в молодости, я подмечала. Он вообще был…Карьерист. Всегда просчитывал, выгодно или нет. Поэтому я и удивилась, зачем ему помогать Георгию с карьерой. Оказывается, тут был другой интерес.

Короткова задумалась, будто вспоминая приятные моменты своего триумфа над Лесковым. Она улыбалась, и вся фигура выражала смятение чувств, потому что с одной стороны это был триумф, с другой фиаско, что плод её страсти обратил на неё внимание только спустя годы. Эмоции волнами пробегали по лицу.

– Ну, в целом картина ясна, спасибо, что помогли нам, – кусочки карпа уже дымились на столе, отодвигая важность любой информации.

– Я хотела бы… Чтобы всё, о чём мы говорили, как бы нигде не фиксировалось. В прошлый раз я говорила, что пришла, чтобы помочь мужу, в принципе, так и есть… – промямлила Короткова, вырванная из своего мечтательно-мстительного состояния.

– Естественно, – жуя кусочек рыбы, промычал Алексей, поняв, что жутко проголодался.

Прошло несколько минут в молчании, пока все поглощали пищу. Кроме Коротковой, которая поняла, что и рыба ей сегодня не нужна. Она сидела такая несчастная, что Варвара даже мысленно её пожалела.

– Я, пожалуй, пойду, сейчас расплачусь…– Короткова засуетилась, подзывая официанта и доставая банковскую карточку.

– Ну нет, не беспокойтесь, плачу сегодня я. – Алексей развалился на плетёном кресле, улыбаясь от удовольствия.

Когда Короткова ушла, его улыбка сразу исчезла. Алексей снова подозвал официанта и заказал чай, Коротковой было так плохо, что она выскочила из кафе почти бегом.

– Что думаешь? – спросил он Варвару.

– Думаю, что она рассказывала более-менее верно, но вот только мотивы, скорее всего, другие. Ну, смотри сам. Тогда, в молодости, ну кто она была?

– Профессорская дочка.

– Хорошо. Но мы знаем, что Лесков относился к ней, как бы сказать… Как навязчивой особе. Скорее бы отмахнуться. Ну, не нравилась, а на папину должность не позарился. Я посмотрела фотографии в сетях, знаешь, мода такая была, детские фото выставлять, из юности. Пару лет назад, кажется. Вот все как один ринулись. Ну вот, смотри.

Варвара нашла фото на телефоне и показала.

– Ну, она вообще не в моём вкусе, конечно, но тут… Страшненькая. Сейчас симпатичней намного, хоть и с токсикозом.

– Вот. Теперь вспомни себя лет в восемнадцать. Ты бы стал бегать за такой девушкой?

– Думаю, нет. Но кто-то же бегал, этот Георгий, например.

– Да ты посмотри на него, обычный парень, да ещё из области. Марина нам что говорила, Лесков хотел кого-то подбить, чтобы за Вероничкой поухаживал, чтобы она от Лескова отстала. Обычная практика, мне кажется.

– Думаешь? – Алексей засмеялся, да так тепло, что сразу стало понятно, что ему такие игры просто не знакомы.

– Ладно, не отвлекаемся. Итак, проходит много лет, Вероничка наша похорошела, да ещё начальница, да вся такая, что может преподать себя. Может мужик по старой памяти немного прихлестнуть?

– Ты такие вопросы задаёшь, не знаю. – Алексей вспомнил, испытывал ли он к бывшей жене что-то подобное, потом смахнул эту мысль как неуместную, здесь совсем другая история.

– Ладно, а она, ну по-женски так, типа, ну сейчас попрыгаешь у меня, меня отвергнул тогда, а я вот какая стала, может такое быть?

– И что, сразу яд в бокал? Я уже боюсь, честное слово, хорошо, что мы как-то так тихо свои проблемы решили, а то… – тут Алексей получил лёгкий удар нежным кулачком.

– Да ты идиот… да просто она сейчас, пусть и в нашем провинциальном городке, нормально сверху сидит, крепко так. Ладно, мотивы не очень. Но вот возможности? Отвернулся мужчина, чтобы брюки снять, раз – в бокал лекарства подсыпала. Она ведь не впопыхах прибежала. А на тебе, помучайся, там я посмотрела, тошнота, галлюцинации. Ну просто так, повеселиться можно устроить человеку. Ты заметил, как она удивилась, что гликозиды? Мне кажется, наигранно.

– Ладно, а как эти гликозиды попали в медицинскую карту, если он их не принимал?

– Это кто говорит?

– Это вдова говорит.

– А вдова что имела бы в наследство, если бы он тогда уже того?

– В том и дело, что он чиновник, поэтому весь бизнес уже на ней. И квартиры, и машины.

– Хм. Ну, это если в случае смерти вроде как ничего. А в случае развода?

– А в случае развода вроде как половину от всего бы получила, то есть, наоборот, потеряла бы. Хотя…

– Что хотя?

– Смотря какие адвокаты. Если бы доказала, что в разы больше зарабатывала, не видать бы ему половины. И вообще, она выглядит вполне как убитая горем вдова.