Любимый для двоих

– У меня никогда не было парня в том понимании, какое ты имеешь в виду.

– А как же тогда секс? – изумился Лёша.

– Его можно считать несчастным случаем. Он был лишь единожды. Извини, я не желаю говорить об этом. Теперь я тебе противна?.. Да я и сама себе отвратительна!

Осознав, что пыл у её возлюбленного прошёл, Настя почувствовала себя отвергнутой. Она оттолкнулась от него и поспешила выйти из воды на берег. Девушка шла, смывая на ходу непроизвольно текущие слёзы, но они вновь выступали на её глазах.

– Насть, я хочу объясниться, – произнёс догнавший её Алексей. Он обнял её, поцеловал в солоноватые губы. – Мне нечем предохраняться, поскольку я не думал заниматься с тобой любовью. В этом всё дело!

– Я тебя понимаю. Ты боишься подхватить СПИД или другую заразу, – сказала она отстраняясь. – Это правильно!.. Я тоже не собиралась заниматься с тобой… этим делом. У меня и в мыслях-то не было запасаться презервативами. Всё к лучшему, – заявила она, надевая шортики и блузку. – Извини, я забыла наверху свой пакет с книгой и тетрадью. Побудь здесь, я быстро вернусь, – попросила она Алексея глядя на него потускневшим взглядом.

– Дурёха! Меня волнует лишь, как бы ты не забеременела! Я не сомневаюсь, что ты здорова, а иначе твою кровь не стали бы вводить ребёнку, – пояснил он, карабкаясь за ней на гору.

– Ага, так я и поверила! Откуда тебе знать сдавала ли я её на самом деле? Мало ли что я могла наплести! А может я наркоманка! – проговорила Настя, и глаза её увлажнились.

– А какой смысл говорить тебе неправду, если мы оба не помышляли о близости?.. У тебя вон синяк на руке от неумелого забора крови остался. Я как медик в этом разбираюсь!.. Золотце, хватит разводить сырость, – сказал он, удерживая её на склоне, и вытер губами катившуюся по её щеке слезинку. – Откровенно говоря, я и днём, и ночью всеми помыслами был с тобой, любимая. Никогда не думал, что можно так сходить с ума по предмету своей страсти. Ты стала моим наваждением. Я очень хочу заняться с тобой любовью.

– Я тоже, – призналась Настёна, стыдливо опуская глаза.

– А как же?.. – начал говорить Алексей, но тут его охватило неистовое желание, и он слился с ней в страстном поцелуе.

– Я полагаю, что сегодня не самый благоприятный день для зачатия ребёнка, – сказала она в ответ на его недосказанный вопрос, испытывая, однако, при этом некоторое сомнение.

Они преодолели остаток крутого подъёма на одном дыхании. Молодые люди занимались любовью в своём укромном местечке до умопомрачения, вознеслись на небеса, наслаждаясь взаимными ласками. Опомнились они лишь, когда солнышко стало садиться, когда поняли, что до отплытия последней переправы осталось чуть более получаса! Всю дорогу до пристани они бежали. Не успели даже толком проститься. Едва Алексей запрыгнул на теплоход, как тот отчалил. Напоследок он послал Насте воздушный поцелуй, а она стояла и махала ему рукой, пока виден был его силуэт.

С этого дня, эйфория захватила их. У них появилось ощущение безмерного счастья. Они старались как можно больше времени проводить вместе, использовали любую возможность, чтобы уединиться. Влюблённые не могли надышаться друг на друга, казалось, что так будет продолжаться вечно. Тем не менее, Настю не покидала неосознанная тревога. Между встречами с возлюбленным она съездила в ЧГУ, выдержала дополнительные испытания, полагающиеся поступающим на факультет журналистики.

– Близится к концу июль месяц. Скоро наши пути разминутся, – с грустью заметила Настя, нежась на песчаном берегу вдали от людских глаз. – Ты будешь хоть иногда вспоминать меня?

– Я никогда тебя не забуду. Мы не должны расставаться. Давай ты будешь поступать в один из вузов Казани.

– Вообще-то я в ЧГУ настроилась.

– Любимая, это мне на четвёртом курсе нет резона менять место учёбы, а тебе всё равно, в каком городе начинать получать высшее образование, – принялся уговаривать Настю Лёша.

И вот теперь она призналась ему, что вообще-то подала документы в два вуза, в том числе в Казанский университет.

– Я всего лишь один раз в Казань ездила (была там в десятилетнем возрасте с родителями), так что совсем не знаю города. Копии документов я посылала почтой. Слышала, будто там много криминала. Мне хотелось бы жить спокойно.

– Криминала сейчас везде предостаточно, даже в небольших посёлках. Мы сможем жить вместе в снимаемой мной однокомнатной квартире. Я познакомлю тебя с городом. А когда ты станешь студенткой, я буду дожидаться тебя в холле во время экзаменов, держась за ухо на удачу! – пошутил он.

– Я знаю, что в университете, куда я подала заявление, есть общежитие для студентов, – сказала Настя.

– Есть, конечно. Во всех вузах имеются общаги. Я два с половиной года в общежитии обитал. Там много шума и мало удобств.

«А ещё туда нельзя водить подружек», – ревниво подумала Настя.

– Я тебя никогда не обижу и в обиду никому не дам, – заверил её Алексей, заметив, как она помрачнела.

– Ну, если обещаешь защищать и оберегать меня, я подумаю над твоим предложением. Только жить я буду в общежитии. Для начала мне надо съездить в университет, узнать каковы шансы получить место в общаге. Определиться с выбором вуза мне необходимо до конца этого месяца. Папа сказал, что Светлана с тётей Соней должны приехать со дня на день. Как только они возвратятся из Москвы и снимут с меня заботу об их оранжерее и прочих цветниках, я смогу поехать с тобой в Казань.

Настя решила, что при любом раскладе не будет жить с Лёшей в статусе любовницы, на что он явно намекает. «Одно дело – романтические отношения, а совсем другое – жить вместе вне брака», – пришло ей на ум.

«И зачем только мама вытащила меня в столицу – в этот многолюдный шумный город, где не протолкнуться и тяжело дышится от выхлопных газов! До приезда сюда я чувствовала себя прекрасно!» – распаляла себя Света, лёжа на больничной койке.

После знакомства с Лёшей ей расхотелось куда-либо ехать, но она уже дала согласие и не могла пойти на попятный. Мать сказала, что ей не помешает пройти обследование у опытных врачей и подлечиться. Она уверила её, что это ненадолго, однако они находились в Москве уже третью неделю! Медперсонал в больнице был замечательный, но Светлана всё равно чувствовала себя там как в тисках. Она соскучилась по Насте, ей очень хотелось поговорить с ней, отвести душу, а у той нет сотового телефона и дома её в последнее время почему-то не застать. Сама же сестричка звонила с домашнего телефона лишь дважды в неделю, по-видимому, экономила родительские деньги.

Света взглянула на часы: стрелки приближались к одиннадцати. Утренний обход врача был давно закончен. Нового лечения ей назначено не было, по её разумению это означало, что с ней всё в порядке. Мать полагала, что если всё будет хорошо, то сегодня её выпишут. «Почему же она так долго не возвращается от главврача?» – терялась в догадках Светлана. Она поднялась с кровати и, выйдя из палаты, направилась в кабинет, где должна была находиться её мать. Ей не терпелось узнать, когда они смогут вернуться домой.

Светлана не решилась постучаться в дверь кабинета, она лишь слегка надавила на неё пальчиком, и та на удивление легко и без скрипа чуток приоткрылась. В образовавшуюся щёлочку Света не могла видеть находящихся там людей, зато расслышала голос матери:

– Как же так, Иван Фёдорович?! Мы столько лет ждём эту операцию! Медицина сейчас способна на чудеса.

– Но она не всесильна. Мы говорили об этом. В случае Светочки операция не показана. При хорошем уходе и благоприятных условиях ваша девочка ещё поживёт какое-то время, а хирургическое вмешательство – верная смерть для неё! Вы ведь желаете, чтобы ваша дочка прожила как можно дольше? – задал он риторический вопрос.

– А если я наберу необходимую сумму, вы поможете мне отправить её на лечение в Германию или в другую престижную клинику за границей?

– Софья Андреевна, миленькая, я вам доложил о результатах консилиума. Лучшие кардиологи Москвы, а ещё доктора из Израиля и Германии, к сожалению, сказали то же самое. Извините.

Света услышала рыдание матери, по телу её пробежал холодок.

– Ну-ну, голубушка. Вы себя убиваете! – вновь раздался сочувствующий голос врача.

– А для кого мне себя беречь?.. Вот именно!.. Не для кого, ― произнесла мать всхлипывая.

– Такими мыслями вы вгоните себя в гроб, прежде чем случится неизбежное с вашей дочерью, а кто будет заботиться о ней? Как вы покажетесь ей на глаза такая зарёванная? Вашей девочке нельзя волноваться!

– Если Светочка умрёт, я умру вместе с ней. У меня не останется стимула для жизни.

– А как же ваш супруг? Вы нестарая женщина, могли бы родить ещё одного ребёнка.

– Мне сорок четыре года! Первого января будет двенадцать лет, как я рассталась со своим мужем, он уехал в дальние дали. В любом случае я не хочу рожать второго ребёнка. Вся моя жизнь в доченьке… – успела расслышать Света – и тут до неё донёсся тихий голос санитарки:

– Ай-ай-ай!.. Нехорошо подслушивать!

– Я просто хотела узнать, не там ли моя мама. К сожалению, её там нет, – пролепетала неправду Светлана и опустошённая направилась в свою палату.

Ноги её сделались ватными. Она еле добралась до кровати и повалилась на постель, из последних сил стараясь не разрыдаться.

– Что с тобой? У тебя в лице ни кровинки! – всполошилась Полина, её соседка по комнате. – Где ты была?

– В туалет ходила, – промямлила ложь несчастная, ощущая гнетущую боль в груди.

Полина сразу же нажала на кнопку вызова. Прибежавшая лечащая врач сделала Светлане укол, поставила капельницу. К приходу матери самочувствие девушки слегка улучшилось.

Два дня Софья не отходила от постели дочери и всё думала, думала над словами Ивана Фёдоровича. Он сказал, что раз уж в их случае медицина бессильна, то её материнский долг ― сделать всё возможное и невозможное, чтобы Света чувствовала себя счастливой в отпущенное ей судьбой время. Доктор посоветовал Софье позволять дочке всё, что могло бы скрасить последние месяцы, недели, дни и часы её жизни, лишь бы это не навредило её шаткому здоровью, не ускорило смерть. А ещё он сказал, что, если у Светы есть молодой человек, с которым она счастлива, пусть продолжает встречаться с ним, лишь бы не забеременела, о чём следует уведомить её возлюбленного. Иван Фёдорович выразил убеждённость, что взаимная любовь тоже лечит. По его мнению, задача матери в данной ситуации – не только оберегать дочку от стрессов и переживаний, обеспечивать её необходимыми лекарствами, а желательно ещё и доставлять девочке как можно больше радости. Софья рассчитывала на поддержку самых близких людей, особенно на Настю, ведь они со Светой с младенчества не разлей вода, жить не могут друг без друга. Наталья тоже очень привязана к племяннице, переживает за неё. Они обе связывались время от времени с ней и со Светой с домашнего телефона и, конечно же, ежедневно звонил Александр со своего мобильника приобретённого им накануне их отъезда, дабы Софья могла в любой момент информировать его о состоянии здоровья Светы.

«Александр близко к сердцу принимает болезнь нашей дочери, хоть она и незаконнорожденная. Он готов пожертвовать все скопленные за двадцать два года брака с Натальей деньги, если они понадобятся на операцию нашей с ним девочки», – размышляла несчастная женщина.

Когда сердечная боль утихла, Света поделилась сокровенными думами с соседкой по палате. В какой-то степени они были родственными душами и как никто понимали друг друга, несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте.

Светлане очень хотелось жить и быть любимой, а ещё она желала, чтобы с её смертью жизнь её матери не закончилась.

– Медицина развивается. Теперь операции на сердце делают даже новорожденным. Может ситуация изменится и меня всё-таки благополучно прооперируют, ― размечталась бедняжка. ― Я буду молить Господа, чтоб он дал мне возможность как можно дольше пробыть на этом свете, – сказала не очень-то верившая прежде в существование Бога Светлана.

– Вот и молодец. Вот и умница. Никогда не надо отчаиваться. Нечего постоянно держаться за свою боль, копаться в ней. У тебя есть молодой человек?

– Нет, однако, кажется, я влюбилась. Он студент четвёртого курса медфака – будущий ортопед-травматолог. Его родители врачи. Лёша очень симпатичный. Он замечательный!

– А сам парень как к тебе относится?

– Однажды он по-настоящему поцеловал меня. Мне думается, что я ему небезразлична.

– Вот и замечательно. Постарайся очаровать его. Познать девичье счастье тебе очень даже не помешает. Ты, главное, не унывай, держи хвост пистолетом!

– Поль, как ты думаешь, с больным сердцем я смогу родить здорового ребёнка? – спросила новоявленную подругу Света.

– Не знаю. Моей Наденьке шесть лет. Она родилась крепенькой малышкой, у неё и сейчас нет патологий. Однако дочка моя появилась на свет за три года до того, как у меня обнаружили болезнь. Врачи говорят, что женщины с сердечными заболеваниями могут не перенести беременность, скончаться во время родов.

– Ну и пусть! Лишь бы ребёночек остался жив и здоров! Всё равно мне немного осталось, зато маме потом будет ради кого жить, – рассудила Света.

– Рожать младенца я тебе не советую: уж очень ты хлипкая. Над этим следует крепко пораскинуть мозгами, но, если отважишься родить, сделай это от законного мужа на благо младенца. Заявляю тебе как опытная женщина: ребёнку нужен истинный отец!

«Это было бы замечательно», – подумала Света.

– Насть, завтра должны приехать мамины родичи из Питера. Они выехали на своей машине. Родители попросили меня уделить им моё драгоценное время: сами-то предки работают! Так что несколько дней я не смогу сюда вырваться. Думаю, что гости пробудут у нас два или три дня, – выйдя из воды, сообщил Лёша сидящей на песке подружке и принялся массировать ей спину мокрыми руками.

– Ничего страшного. Главное – чтобы ты не забыл меня за это время, – высказалась Настя.

Она старалась скрыть от него внезапно охватившую её панику, однако в голосе её слышалась тревога.

– А давай ты сама приедешь ко мне, и я познакомлю тебя со своими родичами, – предложил Лёша, почувствовав её состояние.

– Не стоит, – отмела его идею Настёна.

– Почему?.. Я мог бы представить тебя как свою невесту. Ты ведь выйдешь за меня замуж, когда я получу диплом?

– Разумеется, если ты сделаешь мне предложение руки и сердца. Но не раньше, чем и я смогу прилично зарабатывать. Я не желаю сидеть у кого-либо на шее. Чтобы в семье был достаток, следует трудиться обоим супругам, так что знакомиться с твоими родными – дело преждевременное. За такой большой срок многое может случиться.

– Например?

– Ты встретишь другую девушку, полюбишь её, и я буду тебе не нужна, ― сказала она скрепя сердце.

– Не пори ерунду! Скорее Волга вверх потечёт.

– Нет никакой гарантии, что этого не произойдёт – произнесла Настя, взглянув на него с грустинкой. – Превращается же Снегурочка в лужицу, а карета в тыкву. Порой у меня возникает ощущение, что происходящее между нами – всего лишь замечательный сон, от которого не хочется пробуждаться. Всё когда-то заканчивается. В любой истории ставится точка.

– Наша с тобой божественная сказка никогда не закончится. Она будет продолжаться, пока мы есть во вселенной, – заверил её Алексей. – Кстати, не забудь наш уговор: как только приедут твои родственнички, а мои – покинут гостеприимный дом моих предков, мы с тобой отправимся в Казань. Будем оформлять тебя в университет, – подбодрил он подружку.

Своими ласками и поцелуями он избавил её от печали.

– Ты сегодня ни разу не заикнулся о Свете, – проговорила Настёна. – Между прочим, она звонила утром, сказала, что её выписывают из больницы. Мне не понравился её голос, он был какой-то опустошённый. Может Косте удастся поднять ей настроение. Наконец-то ты можешь сообщить ему о скором её возвращении.

– Вот и замечательно. Выходит, ты не будешь скучать в моё отсутствие, – порадовался за любимую Лёша.

– Вообще-то мне есть чем заняться. Надо готовить свой гардероб к учебному году, – высказала свою мысль подружка.

– Настенька, радость моя, подари мне свою фотографию, я с ума сойду, не видя тебя несколько дней.

– Хорошо. По пути к пристани я заскочу домой, поищу подходящий снимок из числа последних. Ну что?.. Искупнёмся и будем одеваться?

Молодые люди наперегонки бросились к воде и долго резвились в ней, заходясь смехом, а потом пришла пора отправляться в путь.

Пока Настя выбирала дома лучшую фотокарточку в своём фотоальбоме, Алексей дожидался её сидя на уличной скамейке.

– Эта фотография тебе подойдёт? – спросила она, выйдя из дома. – Здесь я снята накануне несостоявшегося для меня выпускного бала, – поведала девушка не без сожаления, показывая ему фото.

– Замечательная фотография! – восхитился возлюбленный. – Но в жизни ты ещё красивее. Так почему ты не пошла на выпускной бал? – спросил он, заметив тень уныния на её лице.

– Это скверная история, я не хочу о ней вспоминать.

– Ну, как знаешь, – произнёс Лёша, не желая расстраивать её, затем взял Настю за руку и направился с ней к пристани.

– Лёш, где тебя черти носят? – набросился Пётр на вошедшего в дом сына. – Родичи звонили с автотрассы. Они в трёх часах езды отсюда, а у нас в холодильнике шаром покати. Сходишь в магазин? – спросил он для проформы, вручая ему две тысячные купюры.

– Зачем так много? – изумился парень.

– Ты давно в магазин ходил? Видел, какие сейчас цены?!.. Купи всё, что требуется. Ну, ты сам знаешь. Не забудь и про спиртное: мужчинам возьми бутылочку коньяка, а женщинам – что-нибудь вкусненькое и не столь крепкое.

– Будет сделано! – отчеканил Алексей и, взяв большую хозяйственную сумку, отправился исполнять поручение.

Когда он вернулся, мать была дома, суетилась на кухне, а отец вроде как помогал ей еду готовить – на самом же деле путался у неё под ногами.

– Привет, мам. Проверь, всё ли я купил, – сказал Лёша и чмокнул её в щёчку. – Я отлучусь ненадолго, – заявил он, собираясь направиться к выходу.

– Ты куда? Скоро гости подъедут, – напомнила сыну Ирина.

– В фотоателье, пока оно не закрылось. Хочу увеличить фотографию своей девушки.

– Ты помирился с Нелей?.. Ну-ка я посмотрю, как она там получилась.

– Мам, с ней всё кончено. Я же говорил тебе, что Неля ушла от меня ещё до окончания сессии, заявив, что любит другого. Мы распрощались с ней навсегда. Она и вещи свои забрала из квартиры. А эту мою девушку зовут Настей, – сообщил он, показывая снимок.

– Красивая, только слишком юная, – оценила Ирина. – Как у вас молодых всё легко и просто! Полгода назад вы с Нелей приняли решение жить вместе, сняли однокомнатную квартиру, а теперь оказалось, что поспешили съехаться?

– Видимо так. При расставании она сказала, что приняла симпатию за любовь. У неё оказались повышенные запросы, а я, видите ли, не сын магната. Мне кажется, что это для неё немаловажный фактор.

– По ней такого не скажешь. Неля нам с отцом нравилась.

– Мне и самому эта истина открылась лишь недавно, когда я узнал на кого она меня променяла. У её нового парня очень обеспеченные родители. Мам, давай ты не будешь нервничать из-за ерунды. Сердцу не прикажешь! Пусть она радуется жизни и достатку. Лично я не очень-то и расстроился, а познакомившись с Настенькой, и вовсе успокоился. Я даже рад, что Неля решила порвать со мной отношения, – уверил её Лёша.

– Где учится твоя новая подружка? – спросил сына Пётр, беря у жены фотографию, чтобы лучше разглядеть девушку.

– В этом году школу окончила, готовится поступать в вуз.

– На какой факультет?

– Если ты надеешься, что она подала документы на медфак, то это не так, – усмехнулся Лёша.

– Жаль, – огорчился отец.

– Петруш, у нашего сыночка ветер в голове гуляет. Пока получит диплом, у него дюжина таких подружек перебывает.

Лёша не отреагировал на слова матери. Он поспешил к выходу.

– Настенька, мы приехали, – сообщила племяннице позвонившая в полдень Софья. – Приходить поливать цветы и грядки больше не надо. Я уже сходила в огород и в теплицу: там всё благоухает. Спасибо тебе и Наталье за помощь.

– Пожалуйста. Тёть Сонь, как вы добрались? Как чувствует себя Света?

– Вымоталась в дороге, сейчас спит. Она сама тебе всё расскажет, когда отдохнёт, – уклонилась от ответа тётушка.

Голос её был подавленный, это обеспокоило Настю. Выждав пару часиков, она отправилась к Майоровым.

– Привет, сестрёнка! Почему до сих пор в постели? Всё никак не отойдёшь с дороги? – поинтересовалась Настя, чмокнув зарёванную Свету в щёчку.

Сестрица лежала с несчастным выражением лица и молчала.

– Где мама-Соня? – попыталась растормошить её Настя.

– Она только что вышла из дома, сказала, что отлучится ненадолго. Я думала, она к вам направилась. Вы должны были встретиться, – просипела Света.

Глаза её вновь увлажнились слезами.

– По-видимому, мы разминулись. Как съездили в столицу? Что сказали светила науки? – поинтересовалась Настёна.

И тут Светлану словно прорвало! Она разрыдалась, уткнувшись в подушку. Видя, насколько сестра безутешна, Настя решила дать ей выплакаться, а когда рёв затянулся, пригрозила:

– Если не прекратишь истерику и не объяснишь причину твоего рыдания, я вызову «скорую».

– Меня замучили все эти бездарные медики. Ненавижу их и больницы. Скорее бы уж умереть! – заявила Светлана и вновь всхлипнула.

– С чего такие мрачные мысли? – замирая, спросила Настя.

Она давно уже поняла, что у сестрицы серьёзные проблемы со здоровьем. А теперь выясняется, что и именитые врачи не в силах ей помочь. У неё дух захватило от плохого предчувствия, от страха за неё.

Поначалу Светлана не собиралась говорить сестрице о том, что узнала из подслушанного разговора матери с главврачом. Ей не хотелось огорчать её мучительно-неприятным известием, но постоянно носить в себе такую душевную тяжесть девушке было невмоготу. Не выдержав, она рассказала обо всём Насте.

Излив своё горе родному человечку, вдоволь наревевшись в объятиях всплакнувшей вместе с ней сестрицы, Света вроде как почувствовала некоторое облегчение.

– Насть, поздравляю тебя с прошедшим днём рождения. Как отметила своё совершеннолетие? – спросила она, слегка успокоившись. – Мы с мамочкой привезли тебе шикарные джинсы и блузку к ним. Примерь, дорогая, – предложила Светлана, доставая из пакета подарок.

– Как будто специально на меня всё пошито, – восхитилась Настёна, красуясь перед зеркалом. – А ремень идёт в комплекте с брючками? – спросила она, стараясь отвлечь сестру от мрачных мыслей.

– Я лично подбирала его отдельно. Он замечательно сочетается с этими джинсами! Ты же о таком комплекте мечтала?

– Да. Спасибо, сестричка.

– Какая ты стройная! Всё у тебя как полагается – не то, что у меня: кожа да кости.

– Ты у нас красавица. Некоторые модели совсем как щепки, а всё вес сбрасывают. Сейчас чем худее, тем моднее. Тебе бы росточку несколько сантиметров добавить и тогда можно на подиум выставлять. Все лучшие кавалеры у твоих ног были бы!

– Ты на самом деле так считаешь?.. У меня, по-твоему, есть шанс влюбить в себя симпатичного умного парня?

– А то! Давно пора привлечь к себе внимание противоположного пола. У тебя есть кто-нибудь на примете?.. Неужели в клинике познакомилась?.. А может в поезде? – поинтересовалась Настёна, почувствовав оживление Светы.

– Помнишь Лёшу Майорова?.. Он меня ещё с лодки на руках в гору тащил, а потом в машину скорой помощи нёс, – напомнила Света после заминки.

Она обратила внимание на шоковое состояние сестрицы, но не придала этому значение.

– Продолжай, – с трудом выговорила Настя.

У неё словно ком застрял в горле. В её душе всё перевернулось от плохого предчувствия.

– Лёша тогда сразу привлёк моё внимание. Чует моё бедное сердечко, что и я пришлась ему по нраву, а иначе он разве стал бы так заботиться обо мне, ласкать и целовать меня?.. По-настоящему!

– Когда это он успел? – изумилась сестрица.

– Когда ты поручила ему присмотреть за мной в ожидании скорой помощи, а сама отправилась наливать бензин ребятам, – поведала Света, принимаясь распаковывать пакеты с накупленными в первый день прибытия в Москву нарядами.

– И как ощущение? Понравилось с ним целоваться? – спросила Настя, превозмогая душевную боль, изображая спокойствие.

– Да! Он такой страстный! Я только о нём и мечтала, лёжа на больничной койке. Всё вспоминала его поцелуи. Каждое его слово врезалось в мою память. Если бы не думы о нём, я бы, пожалуй, не смогла пережить тот страшный приговор врачей. У меня в голове только одно и сверлило: надышаться бы им, намиловаться бы с ним, познать настоящую любовь, а потом и умирать не страшно! Кстати сказать, я поговорила насчёт него с мамой. Она не возражает, чтобы я поближе познакомилась с Лёшей. Ей по нраву, что он учится на медфаке. А узнав, что и его родители врачи, мамочка была просто в восторге. В душе она, наверное, питает надежду на помощь его отца-кардиолога, как и я тоже. Не зря говорят, что утопающий за соломинку хватается, – горестно высказалась Света. – Я Лёше из Москвы письмо настрочила за несколько дней до выписки, а потом ещё одно – в поезде. Последнее бросила в почтовый ящик по приезду в Чебоксары, но он и первое-то моё послание, должно быть, ещё не получил. Как ты думаешь, сколько дней идут письма сюда из Москвы?

– Не знаю. Наверное, около недели. А где ты взяла его координаты? – не подумавши задала вопрос Настя.

Она не могла превозмочь чувство тревоги и полностью сосредоточиться на разговоре. Её захлёстывали негативные эмоции, тогда как приходилось изображать спокойствие и принуждать себя улыбаться.

– Забыла?.. У него ведь такой же адрес, как и у тебя! А фамилия у меня с ним одинаковая! Занимательное совпадение, не правда ли? Я много думала об этом. Мне кажется, что это знак свыше!.. Лёша – подарок судьбы для меня, некоторая компенсация за то, что она недодаст мне. Жаль, что жить мне осталось всего ничего.

Светин взгляд подёрнулся печалью. Она вновь готова была пустить слезу, но сдержалась.

– Никто не может знать точно, сколько, кому предначертано прожить. Врачи – люди, а людям свойственно ошибаться, – заметила Настя.

Сестра поглядела на неё с укоризною.

– Насть, а Лёша с Костиком после того нашего знакомства здесь больше не появлялись? – поинтересовалась Светлана.

– Я же говорила тебе по телефону, что они были здесь в день твоего отъезда в Москву, – напомнила Настя.

Она вынуждена была утаить правду. Прежде чем выложить сестре истину, ей необходимо было поговорить с Алексеем, но в первую очередь следовало пообщаться с тётушкой, чтобы убедиться в серьёзности Светиной болезни и случайно не навредить ей.

– Тебе так не терпится встретиться с ними? – спросила сестрицу Настя после непродолжительного молчания.

– Не «с ними», а только с Лёшей. После его целебных поцелуев мне стало дышаться легче и начало казаться, что я пошла на поправку. Я уж решила, что со мной вообще всё в порядке, однако, подслушав тот ужасный разговор в больнице, поняла, что это далеко не так!

– Значит, поцелуй был не один? – деланно проворковала Настёна, отвлекая Светлану от мрачных мыслей.

– Первый его поцелуй был нежный и ласковый, его губы коснулись моих губ, словно пуховое пёрышко, а второй – был очень даже страстный!..

– Да… дела! – прервала её речь Настёна, будучи не в состоянии слышать восторженные излияния сестры.

Белый свет померк у неё перед глазами при мысли, что её возлюбленный неравнодушен к Свете, что она может потерять его. Где-то в глубине души Настя опасалась этого.

– Что-то не так? – спросила сестра, заметив её озадаченность.

– Я подумала про эти совпадения, – выкрутилась Настёна и сестрица вроде как поверила ей.

– Если Алёшенька приедет сюда по моей просьбе, я воспарю, наверное, над землёй, буду, словно ангелочек кружить вокруг него и целовать, целовать, целовать, – размечталась Светлана.

Пошёл пятый день, как Настя не видела любимого. Она не думала, что будет так тосковать по нему. Её стало одолевать беспокойство. Настёне пришло на ум, что Лёша, получив Светины послания, решил вообще не приезжать в их городок во избежание конфуза. Сестрица тоже вот уж два дня не объявлялась, не звонила и не отвечала на звонки. Настя сама отправилась к Майоровым. Её беспокоило Светино самочувствие, а ещё интересовало, не прислал ли Алексей ответ на её письма. Однако дома сестрицы не оказалось.

– Тёть Сонь, а где Света? – спросила Настёна тётушку.

– По магазинам бегает в поисках нарядов. Что-то непонятное с ней творится: по ночам рыдает в подушку, а днём становится такой одухотворённой!.. Видела, сколько она вещей в Москве накупила?.. А всё мало! Временами у меня создаётся впечатление, что моя дочечка и не больна вовсе!

– Это потому что она влюбилась, – заметила Настя с грустью.

– Да, наверное. Света все уши мне прожужжала про какого-то однофамильцу Лёшу. Ты не рада за двоюродную сестричку? – спросила Софья, заметив, как омрачилось лицо племянницы.

– Я была бы рада, что ей довелось испытать это чувство, если б она влюбилась не в моего парня, – с трудом выговорила Настя.

– О нет! – ужаснулась тётя. – И давно ты с ним встречаешься?

– Света, вероятно, рассказывала, как незадолго до вашего отъезда в Москву мы познакомились на Волге с тремя молодыми людьми. Среди них был Алексей.

– Во всех подробностях, – подтвердила Софья.

– Я понятия не имела, что она на него запала и что они в тот день целовались! Если бы Света поведала мне обо всём этом до вашего отъезда, я бы постаралась обуздать своё влечение к нему! Мы встречаемся с Лёшей около месяца и очень любим друг друга! В себе я уверена на все сто! Да и он клянётся мне в любви, говорит о серьёзных намерениях, уговаривает меня поступать в Казанский университет, предлагает жить вместе с ним в снимаемой им квартире, чтобы всегда быть вместе. Однако от него пятый день нет ни слуху ни духу. Вообще-то Лёша предупредил меня, что к нему и его родителям едут гости и его несколько дней не будет, но может статься, что он получил Светины письма и теперь не знает, как ему быть. Алексей ведь из семьи медиков и понимает, что с сердцем шутки плохи. На последнем свидании я говорила ему, что вы возвращаетесь. Возможно, он решил какое-то время не приезжать сюда, чтобы не нарваться на неприятности, – рассудила Настёна.

– Может он запутался между вами, выбрал тебя только потому, что ты была рядом, а? – высказала свою мысль Софья, не считаясь с чувствами крестницы. – Ты хорошо изучила этого парня?

– Любой человек, по сути, загадка. Прожив с мужем или с кровным родственником бок о бок много-много лет можно так и не узнать, что скрывается в закоулках его души, – пустилась в рассуждения Настя, подумав об отце и о самой тётушке. – Ни в ком нельзя быть уверенным полностью. Как знать!.. Возможно, Лёша уже другую девушку присмотрел в Волжске, да и в Казани у него, наверное, кто-то был, а может и сейчас есть, но я всё равно жизни своей без него не мыслю.