Любимый для двоих

– О нашей с Соней помолвке мало кто знал. Её свекровушке, по- видимому, Коля об этом поведал, – высказал свою мысль Саша.

Ему неловко было говорить об этом с женой. Он опасался причинить ей душевную боль. Александр вообще старался не затрагивать эту тему.

– Поскольку Николай был в курсе ваших с Сонюшкой отношений, то и мать его, разумеется, об этом знала, – продолжила разговор Наталья. – Почувствовав недружелюбие свекрови, Соня стала оказывать ей взаимное нерасположение. У Евдокии Михайловны все стычки с сыном случаются в основном на этой почве. Прошло больше тридцати лет, как она развелась с твоим отцом и уже двадцать восемь лет счастливо живёт со вторым мужем, имеет от него дочь, общие внуки у них народились, а всё успокоиться не может. В канун Нового года Соня вынуждена была выбирать между нежелательным для неё походом к Зинаиде и отвратительным – к свекрови. Разумеется, она выбрала первое, на что и рассчитывал Коля, да и я возлагала на это надежду. Я так виновата перед ней! – посетовала Наташа.

– Мм да… дела… – рассеянно протянул Александр. – Ты тут, в общем-то, ни при чём, ты ж хотела, как лучше. Откуда тебе было знать на что способна твоя бывшая одноклассница? Но вот Николай!.. Я знал, что мой брат-недоумок способен заинтересоваться и увлечься доступной красоткой, но, чтобы так подставиться из-за ничего собой не представляющей обыкновенной кокетки!.. – произнёс он и осёкся.

– Ты хочешь сказать, что Николай и раньше изменял нашей Сонечке? – изумилась Наталья.

– Как-то давно, ещё до рождения Светы, я видел, как он целовался с некой девицей в укромном местечке, – пояснил ей Саша. – Но может, между ними и не было физической близости, – добавил он, сожалея, что проговорился.

– Ха!.. Как бы не так! – выразила своё несогласие Наташа. – А я-то считала его однолюбом, порядочным семьянином! Выходит, что Сонины опасения были небеспочвенные!.. Она в тот день пыталась убедить меня, что в сердечных делах нельзя полагаться не то что на подругу, а и на самых близких, родных людей. Возможно, такая мысль возникла у неё на основании собственного жизненного опыта? – озадачилась вопросом Наталья, изучающе глядя на мужа.

– Какого опыта?

Александр насторожился.

– Соня ведь не дождалась тебя из армии, будучи невестой, а увёл её у тебя не кто иной, как твой брат, – пояснила жёнушка. – А ты что подумал, мой милый?

– О том и подумал. Давай не будем ворошить прошлое. Что было, то было – быльём поросло. Чего воду в ступе толочь!.. А не прошвырнуться ли нам с детьми до твоих родичей? – предложил он, повернув разговор в другую сторону.

– Можно. В такой погожий весенний денёк не помешает выбраться на свежий воздух, – рассудила Наталья.

– Павлик! Насть! Как вы смотрите на это дело?.. Хотите прогуляться до бабы Вали? – обратилась она к детям.

– Мам, пап, я не пойду, – отказался сынишка. – Мы с ребятами договорились собраться на стадионе и в футбол поиграть. Меня они ждать будут.

– Какой футбол в такую слякоть?.. Как поросёнок в грязи вымажешься! – возмутилась Наталья.

– Да пусть идёт, – вступилась за внука Мария Станиславовна.

Наташе не хотелось перечить свекрови, она лишь повела бровью.

– А я пойду с мамой и папой! – радостно заявила Настя. – Я по Светочке соскучилась.

– Уже? Она же у нас вчера с обеда и до семи вечера была, – с усмешкой заметила бабушка.

Когда Рощины подошли к Наташиному родительскому дому, её мать гуляла со Светой на улице. Девочка была игрива и весела. Она как обычно бросилась сначала в объятия крёстного, а уж затем прислонилась к тётушке. Такая манера её поведения озадачивала Наталью. Ей казалось, что она роднее, чем Саша и очень любит племянницу, а значит, заслуживает большего почитания.

Шепнув что-то Настеньке, Светлана повела её к соседскому дому, где их поджидала подружка, Танечка Полутина.

– Мам, вы давно на улице? – поинтересовалась Наташа.

– Минут десять как выбрались, – ответила Валентина Кирилловна.

Вид у неё был озабоченный, а взгляд печальный.

– Мамуль, ты чего такая поникшая?.. Если неважно себя чувствуешь, мы с Сашей сами присмотрим за девочками, а ты домой иди, приляг.

– Да нет, со мной всё в общем-то в порядке. Вы ступайте, ступайте. Сонечка, наверное, с вами поговорить хочет. Душа у неё который день не на месте. Совсем она расклеилась в последнее время. Да у меня и самой глядя на неё и на Светочку сердце разрывается на части. Передайте ей письмо. Я его из почтового ящика только что вынула, – сказала мать, доставая из кармана конвертик. – Посмотрите, не мне ли оно адресовано. Без очков совсем плохо видеть стала, а почерк смотрите какой мелкий, неразборчивый.

– Оно от Николая, – довёл до её сведения зять, взглянув на адрес отправителя.

Александр с Натальей застали Софью погружённой в раздумья.

– Здравствуй, Сонечка, – поприветствовали они её дружно. – А это тебе, – сказала Наташа, вручая послание.

Софья направилась на кухню, зять с сестрицей последовали за ней. Под их пристальным взглядом она разорвала нераспечатанный конверт на части и бросила в мусорное ведро.

– Как я понимаю это не первая его весточка? Николай донимает тебя своими письмами? – спросил Александр, заметив её нервозность.

Он старался отвлечь свояченицу от мрачных мыслей, которые, по его мнению, в данный момент не связаны с её непутёвым мужем.

Ну а Софья отмахнулась раздражённым жестом.

– Ты так и не сказала нам, какой окончательный диагноз поставили врачи Светочке и как они намерены бороться с её недугом, – укорила сестру Наташа и увидела, как на Сониных глазах выступают слёзы.

– Тебе сообщили что-то ужасное?.. Всё так плохо?.. Что показало обследование? – завалила она её вопросами. – Светик выглядит как никогда резвой. Давай не томи!.. Говори всё как есть! Что сказали врачи по поводу состояния её здоровья? – потребовала она открыть правду.

– У Светочки врождённый порок сердца… – выдавила из себя Софья и, бросившись на диван, разрыдалась, закрывая лицо ладошками.

Наташа в ужасе глянула на мужа, ища у него поддержки, ожидая слов утешения для сестры и себя, а он стоял оцепеневший не в силах издать ни звука. У неё создалось впечатление, что он сам не меньше Софьи нуждается в психологической помощи.

– И врачи только сейчас с точностью определили эту её болезнь?!.. Не может быть, чтобы в наш век развитой медицины невозможно было раньше поставить диагноз! – возмутилась Наталья, пылая гневом. – Должен же быть хоть какой-то шанс вылечить нашу кроху. Как насчёт операции?

– Только не в ближайшие годы, а потом может стать поздно. С её редкой группой крови для неё сложно найти любого донора, а уж с живым сердцем!.. Такая операция стоит огромных денег!.. И нет никакой гарантии, что в данном случае не произойдёт отторжение. В настоящее время у Светы масса противопоказаний: плохая свёртываемость крови, пониженный гемоглобин и прочие. Врач сказал, что при удачном раскладе она сможет прожить без хирургического вмешательства самое большее до двадцати лет. Я сказала об этом маме и вам сейчас. Ещё каким-то образом диагноз узнала Рита. Она сообщила об этом диагнозе Николаю перед его отъездом. Это меня очень расстроило, но Рита поклялась, что они оба ни в коем случае не проговорятся. Полагаю, вы тоже умеете держать язык за зубами. Я боюсь, как бы истина не дошла до Светочки. Такое знание может убить её раньше, чем прогнозируют доктора, – всхлипывая, поделилась своими переживаниями Соня.

– Тебе не кажется, что не мешало бы вернуть Николая? Он её кровный отец и может понадобиться!..

Софья наградила сестрицу укоряющим взглядом, однако Наташу это не остановило.

– Я знаю, как сильно ты любила Колю, боялась его потерять. Прости, что уговорила вас пойти с нами к Зине. Я не ожидала от неё такой выходки. Да я и представить себе не могла, что всё так закрутится! Она всегда была доброй, отзывчивой, понимающей девочкой. За десять лет жизни на острове Зина изменилась не в лучшую сторону, однако я и подумать не могла, что она способна на такую подлость. Да, твой муж поступил скверно, чрезвычайно ранил твою душу, но он любит свою единственную дочь, а она обожает его. Как отец Светочки Николай просто обязан оказывать вам содействие. А ты должна принимать любую его помощь, даже если это не соответствует твоим принципам.

– Он не обязан нам помогать, а я не должна ничего от него требовать!.. – возмутилась Софья. – Что касается его отношений с Зиной, то каждый волен делать свой выбор. Не надо ему мешать устраивать свою жизнь по собственному усмотрению!.. Ну а ты к тому событию вовсе не причастна. Так что перестань заниматься самобичеванием.

– Не думаю, что Зина станет смыслом его жизни. Сама знаешь, как Коля любит детей, а у них их не может быть по определению.

– Они могут удочерить какую-нибудь малышку, ― не подумавши брякнула Софья.

– Ты не поняла?.. Зина, вероятнее всего, способна родить, но она не любит детей и не хочет их! И ты знаешь её принципы: ей не требуется мужчина для создания семьи, она не желает, чтобы кто-либо из представителей сильного пола постоянно находился с ней на одной жилплощади. Ты погорячилась, отказавшись от отца своего ребёнка, – попыталась вразумить сестру Наташа.

– Перестань действовать мне на нервы! На мою долю и так выпало немало переживаний, не доставало только ещё испытывать чувство вины перед этим иудой! У меня и без того уже развился комплекс вины перед всеми окружающими!..

Софья бросила многозначительный взгляд на Александра. От Натальи не ускользнуло, что лицо его зарделось. Это её озадачило. На минутку ей почудилось что между ними есть какой-то сговор.

– Я сама знаю, чего мне делать, а чего не делать, – продолжила высказываться Соня, обращаясь к сестре и зятю. – Первопричину своих несчастий и невезений в первую очередь следует искать в себе. Я пытаюсь наладить свою жизнь, но менять принятое решение не намерена. Нельзя попустительски относиться к плохим поступкам, в том числе и к своим. Во мне что-то надломилось, я стала колючая. А Николай… он оказывает нам по возможности помощь. Коля переводит на мой счет в Сбербанк алименты, хоть я и запретила ему это делать, ― довела до их сведения Софья. – В будущем видно будет, как поступить с его финансами. Жить за его счёт я не собираюсь, однако пусть эти деньги пока полежат на моей сберкнижке.

– Ну да!.. Ты же у нас гордая! – сказал Саша не без иронии.

– Это Николай разрушил ваш брак. Не отказывайся от его денег. С паршивой овцы хоть шерсти клок! – принялась вдалбливать ей Наталья. – С твоей мизерной зарплатой учительницы начальных классов невозможно растить одной даже здорового ребёнка, а тут ещё и на лечение немалые средства требуются.

– Расширю оранжерею, буду продавать цветы, причём не только на дому, а и стану сдавать их в магазины. Это прибыльное дело, да и Светочке с Настенькой нравится возиться со мной на приусадебном участке. Они без ума от цветов – вот пусть и радуются их красоте. С маминой пенсией нам на жизнь хватает. Я выписала саженцы и семена редких цветов, некоторые уже получила. Буду выращивать эту прелесть и понемногу откладывать средства за счёт продажи цветов. Колиными деньгами я воспользуюсь лишь в случае крайней необходимости, а может вообще никогда, – решительно заявила Соня.

В этот тяжёлый для Софьи год Светочка и Настя пошли в школу. Она взяла их обеих в свой класс. Дочка во время уроков была у неё на глазах, а крестница присматривала за сестрёнкой во время перемен.

Когда девочкам исполнилось по одиннадцать лет, умерла Валентина Кирилловна. Смерть её была внезапной. Она только-только вернулась из жаркой бани – и вдруг ей сделалось плохо. Софья тут же вызвала скорую помощь. Медики приехали быстро, однако довезти пациентку до больницы им не удалось, она скончалась по дороге. Вскрытие показало, что смерть наступила из-за тромба, обнаруженного в полости сердца. При жизни Валентина Кирилловна страдала венозным расширением и частыми головными болями, а вот на сердце не жаловалась и никогда не упоминала, что в её роду у кого-либо были проблемы с этим жизненно важным органом, разумеется, кроме Светочки.

Когда девочки закончили начальное обучение в Сонином классе, она позаботилась, чтоб они и дальше продолжили учиться вместе, ведь у неё только на Настеньку и была теперь надежда. После смерти матери оставлять дочку ей стало не на кого. При необходимости отлучиться на какое-то время Соне приходилось отводить её к Рощиным или звать в гости Настю. Погрузившись в рутину жизни, она старалась не заострять внимание на проблеме Светочкиного здоровья, внушая себе, что врачи – не Боги, что они могут и ошибаться, но это не очень-то получалась. Жизнь её без Николая стала пуста. Соня жила по привычке. То было безрадостное существование ради доченьки, своей кровиночки. Если б не постоянное общение с учениками и другими детьми, да не шумные соседи, забавлявшие всю округу своими уморительными перепалками, она бы, наверное, тронулась умом от переживаний.

Как-то в последних числах апреля, услышав надрывный крик соседки, семидесятилетней Катерины Фёдоровны, Софья прекратила рыхление почвы под кустами роз и подошла к забору, разделявшему их участки.

– Чтоб тебя возом задавило нехристя окаянного! Да чтоб тебя черти задрали, лиходей проклятый! Чтоб ты захлебнулся, пропойца паршивый!.. – орала бабка во всё горло, гоняясь с лопатой в руках за зятем по огороду.

– Ты что, мать?.. Шарики за ролики заехали, да? Совсем из ума выжила на старости лет, карга старая! – кричал Семён, увёртываясь от тёщиных ударов.

– Баб Кать, что стряслось-то? – поинтересовалась Софья, когда пожилая женщина, так и не догнав зятя, остановилась отдышаться, а тот продолжил копку огорода, как ни в чём не бывало.

– Представляешь, Сонечка, кинулась я давеча в подпол, смотрю: земля там, будто рыхлая в одном месте! Решила проверить не нашёл ли зятёк проклятущий водочку в моей заначке. Раскопала я заветное местечко, где лет пятнадцать назад схоронила ещё по талонам купленные сорок поллитровок, глянь: двенадцать бутылочек недостает! – сердито поведала старушка, выпучив глаза так, что они едва из орбит не повыскакивали. – Вот ведь какой прохиндей! Вот ведь какая гнида! То-то последний месяц он такой довольный ходит. Мало того, что этот лоботряс моей Лидочке рога наставляет да за наш с ней счёт живёт, так ещё и водочку мою крадёт! Не удивлюсь, если узнаю, что он свою любовницу ею потчует! А ведь я эти поллитровки на свои похороны припасла!.. Я ему кости-то переломаю! Он у меня дождётся. Ей богу дождётся! – пригрозила бабка, потрясая кулаком в сторону зятя.

– Бутылочки-то перепрятала? – поинтересовалась Софья.

– А как же!.. Фигушки он у меня их найдёт! – сказала старушка и хитро усмехнулась. – Сонь, я знаю, что твой зятёк в технике разбирается. А не могла бы ты замолвить перед ним словечко, чтоб он к нам заглянул, – обратилась с просьбой Катерина Фёдоровна. – Телик неделю уже не пашет, а Семёна ничто не заботит, ему всё трын-трава! Сам-то он по телевизору только новости смотрит, а я и концерты кое-какие и фильмы интересные гляжу, да и детям он нужен.

– Хорошо, баб Кать, схожу вечером к Рощиным, передам Саше вашу просьбу. Заодно пусть и мой телевизор наладит. Что-то экран мельтешить начал. А сейчас мне к Свете в больницу пора.

– Пап, – обратился пятнадцатилетний Павлик к отцу, заменявшему на люстре лампочки старого образца на современные, экономные, – подкинешь деньжат малёк, а? Мне на покупку велика двести рублей недостаёт.

– Ничего себе «малёк!» А попробуй-ка сам их заработать. Займись сбором металлолома. Сдашь на приличную сумму – и купишь на свои кровные денежки, а пока имеющимся транспортом обойдёшься. Ты мойкой машин не пробовал заняться? – подал он сыну идею.

– На мойке без меня дельцов хватает, а на металлоломе не один год копить придётся. Наш подростковый велосипед и Настьке-то скоро маловат будет, его на хлам выбросить осталось.

– Всё бы тебе только выбросить! Ишь, какой богатый! – возмутился Александр, сойдя со стула.

– А ты прям совсем нищий, – огрызнулся Павел. – Помнится, лет пять назад машину покупать собрался, даже права получил, а потом в одночасье передумал! Тебе не только для нас с Настей денег жалко – на себя потратить жаба душит! – съязвил отпрыск, за что получил слегка по загривку, но обиду не выказал.

В это самое время Наталья, Настя и Мария Станиславовна лепили на кухне пельмени. Они слышали его пререкания с отцом.

– Паша, поди-ка сюда, – позвала паренька бабушка. – Мы с твоей матерью подумали и решили выделить тебе недостающую сумму из нашего семейного бюджета, – сказала она внуку.

На самом-то деле бабуля ни с кем не советовалась. Почувствовав молчаливое одобрение невестки, Мария Станиславовна достала из кошелька двести рублей и отдала Павлику.

– Значит, старый велик теперь будет только мой?! – обрадовалась Настя.

– Ага, – подтвердил довольный Павлуша, – но сначала я его подремонтирую.

Спорный вопрос был улажен, все остались довольны.

– Саш, я заходила сегодня к Светочке в больницу и встретила там Соню, – обратилась Наталья к мужу. – Она сказала, что тебя просила прийти её соседка, баба Катя. Телевизор у них сломался. Соня говорит, что у неё тоже телик плохо показывает, наказала заодно и к ней заглянуть, посмотреть, в чём там дело.

– Хорошо. Будет время – навещу обеих, – выразил согласие Александр. – А как крестница себя чувствует?

– Удовлетворительно. Состояние вроде как стабилизировалось.

В субботний день Александр отправился к свояченице и её соседке без предупреждения. Ни Софьи, ни её соседки, Катерины Фёдоровны, дома не оказалось, зато на завалинке сидел бабкин зять Семён. Он страдал от тяжёлого похмелья. Этот пройдоха знал, где у тёщи припрятана поллитровка водки, но после недавнего скандала взять её без особого повода не решался. Увидев Сашу, Семён моментально воспрянул духом.

– Привет, Сань, – поприветствовал он Александра. – Идём в дом. Тёща предупредила, что ты должен прийти. Сказала, что ты пообещал ей заняться ремонтом телевизора.

Пока умелец устанавливал в удобное для ремонта положение телевизор, открывал заднюю стенку, Семён в нетерпении метался по дому. Едва Александр успел вытащить из сумки тестер, паяльник да канифоль с оловом и только-только настроился на работу, как страдалец, достав из-за шкафа водку, неожиданно предложил:

– Сань, давай выпьем по рюмашке. Ужас как голова болит с похмелья, а один я пить не могу.

У Семёна было такое мученическое выражение лица, что Александр сжалился и согласился поддержать его. Он лишь для видимости пригубил спиртное, на что тот не обратил особого внимания.

– Между первой и второй промежуток небольшой! – выпалил Семён, наливая себе следующую порцию и доливая Сашину рюмку.

– Всю до дна, всю до дна, – стал настаивать он после того как одним глотком опорожнил свою посудинку.

– А как же ремонт? – спросил Александр.

– Ерунда. Я сейчас махом его отремонтирую! – беспечно заявил так называемый хозяин дома и, прежде чем мастер сообразил, что он замыслил, поднял над столом телевизор и, сделав шаг, выбросил его в предварительно распахнутое окошко.

Раздался грохот обо что-то металлическое и звон разбивающегося кинескопа! Туда же последовала задняя стенка.

– Вот и вся недолга, – удовлетворённо сказал Семён изумлённому Александру. – Давай выпьем за то, что эта рухлядь больше никогда не будет ломаться! – предложил он, наливая себе третью рюмку.

– Я пасс, – отказался Саша. – Мне к Софье зайти надо. У неё тоже телевизор барахлит.

– Может, помощь нужна?.. Пока я в ударе?! – пошутил Семён.

– Да нет, благодарствую. Её телевизор практически новый, – произнёс Саша с усмешкой.

– Сонюшка менее получаса назад из дома ушла, наверное, к дочке в больницу отправилась, так что вернётся нескоро. Эх! Такую девушку ты у меня в юности увёл! С Сонечкой я бы сейчас совсем другим человеком был!.. Махнём по маленькой?

– Я уже сказал, что не буду. У меня ещё и дома дела есть.

– А я буду! – заявил Семён, прикладываясь к горлышку бутылки.

Он сделал один глоток и чуть не поперхнулся от зычного голоса тёщи, стоящей с метлой у порога:

– Мимо рыла смотри не пронеси!.. Нечистая ты сила! Ах ты, ирод проклятый! Ты почто телевизор разбил?! Зачем в окно выбросил? – накинулась бабка на зятя и принялась колотить его, бегая за ним вокруг стоящего в середине комнаты стола.

– Мам, ну что вот опять не поделили? – возмутилась вошедшая в дом её дочь Лидия.

– Благоверного спроси! Или ничегошеньки в глаза не бросилось у завалинки в палисаднике?.. Подхожу я сейчас к дому и вижу: распахивается окно и выставляется эта мерзкая рожа, – проговорила она, кивая на зятя. – Не успела я и глазом моргнуть, как из окна телевизор вылетел! Прямо на ведро с удобрением угодил – и вдребезги! Да чтоб в аду гореть этому алкашу окаянному, сволочу недоделанному! – высказала мать пожелание.

– Кончай пургу гнать, мамаша! Было бы из-за чего! Этому ящику в обед сто лет исполнилось, – успел вымолвить Семён и получил дворовой метлой по затылку.

– А ты его покупал, чтобы распоряжаться им? На новый телевизор денег заработал? – спросила с ехидцей тёща.

– Вот найду подходящую работу – и с первой же получки новый телик приобрету, – заверил зять.

– Как же!.. Работу тебе прямо на завалинку и предоставят! Ты её у Матрёны под подолом ищешь, что ли? Сериалы я теперь где, по-твоему, смотреть буду?

– Мам, этот телевизор и впрямь допотопный был. Давай купим новый, – обратилась к Катерине Фёдоровне дочь, становясь мрачнее тучи.

Упоминание о вдовой фельдшерице скорой помощи, Матрёне Дроздовой, которая младше её на пять лет, всегда нервировало её, было ей как кость в горле.

– На какие такие шиши? На мои похоронные денежки, да? А когда я окочурюсь, в половик меня замотаете да в могилу кинете, словно безродную бродяжку, так что ли?.. И никаких тебе проблем, никаких поминок, не так ли?.. Славно придумано, доченька! – завелась до предела возмущённая мать.

– Да ну тебя, мам! Ты ещё лет тридцать проживёшь. Умирать она собралась! А мы-то без тебя как? – произнесла Лидия с укором.

– Вот-вот! Жизни своей не мыслю без «любимой» тёщи! – подначил женщин Семён, взирая на них с наглой ухмылкой, за что едва не словил от бабки метлой по физиономии.

– Катерина Фёдоровна, поскольку ремонтировать здесь теперь нечего, то я ухожу, – привлёк к себе внимание старушки Александр. – Передайте, пожалуйста, Софье, чтобы завтра утром никуда не уходила. Я приду к ней часиков в девять, а может и раньше.

– Передам, дорогой, как не передать. Ты уж извини нас за устроенный здесь бедлам.

– Куда-то опять смываешься? – спросила Наталья мужа в воскресный день по окончании завтрака, увидев, что он одевается.

– Ненадолго. Я так и не взглянул на Сонин телевизор. У неё уличная антенна на крыше накренилась. Её надо выпрямить, а потом каналы настроить, по-видимому, в этом всё дело.

– Пап, разве крестная не сказала, что мы с ней собираемся пойти к Светлане в больницу в половине десятого? – выказала недовольство Настёна, услышав разговор родителей.

– Отправитесь чуть позже. Приходи к тете Соне часиков в десять. К тому времени я должен управиться.

Настя пропустила слова отца мимо ушей. Она явилась даже раньше оговоренного тетушкой времени. Антенна уже прочно стояла на положенном месте, а прислонённая к крыше лестница и распахнутая настежь калитка свидетельствовали о проделанной Александром работе. Девочка, сняв туфельки на крылечке, бесшумно вошла в дом, когда ее не ждали.

– Ну вот, все каналы отлично показывают, – услышала она бодрый голос отца. – Как себя чувствует Светик? – последовал его вопрос.

– Мог бы и чаще навещать в больнице свою доченьку, твою кровиночку, – упрекнула его её тётушка-крёстная.

Девочка собралась уже пройти в гостиную, да так и застыла на месте как вкопанная. Быстро опомнившись, она спряталась за отворенной зальной дверью.

– Вашу с Колей дочку!.. Не так ли? – напомнил свояченице Настин отец многозначительным тоном.

– Извини, случайно вырвалось. Я не забыла о нашем уговоре. Сейчас вот в чём вопрос: ты как генетический отец с одинаковой со Светой редкой группы кровью можешь понадобиться, если потребуется срочное прямое переливание. Я не теряю надежду на операцию.

– О господи! Ну почему именно ей досталась моя кровь!.. По-твоему, Наташа знает, что ни ты, ни твой бывший муженёк как доноры ей не подходите? А сам-то Николай в курсе?..

– Наталья думает, что у моего благоверного третья группа крови и резус отрицательный, то есть как у тебя и у Светы, тогда как у него резус-то положительный. До ухода от нас он думал, что у них с дочкой кровь одинаковая, а теперь я понятия не имею, знает ли он истину. Коля никогда не ходил со Светой по больницам, не видел её медкарту. Речь об её резусе у нас никогда не заходила, что было мне на руку. Я жила в постоянном страхе, что рано или поздно правда ему откроется. Это в какой-то мере побудило меня отпустить его на все четыре стороны. Мне хотелось избежать скандала. Я и деньги-то его не снимаю по той же причине. Если Светочкино сердечко не выдержит, если спасти её не удастся, я верну ему все его финансы до копейки…

Послышались всхлипы, речь мамы-Сони становилась всё более несвязной. Чтобы услышать её слова, Настя на цыпочках вышла из-за двери и придвинулась ко входу в гостиную, заглянула туда краешком глаза и увидела, как тётушка рыдает, уткнувшись в широкую грудь её отца.

– Сашенька, если бы ты только знал, как я раскаиваюсь, что не дождалась тебя из армии. Сейчас моя жизнь была бы совсем иная!.. – запричитала она, а он обнял её, стал успокаивать нежными словами и ласкою.

Для своих почти двенадцати лет Настя была очень развитой девочкой, и кое-что понимала в генетической наследственности. Ей стало ясно, что её папочка является не только их с Павликом кровным отцом, а и Светиным тоже, что они с мамой-Соней держат это в строжайшем секрете ото всех окружающих. И в первую очередь от её родной мамы!

Незаметно выйдя на улицу, Настя пошла в сторону своего дома, роняя слёзы. У неё в голове не укладывалось как такое возможно: её папочка и родная сестра её мамочки – любовники! И они имеют общую дочку!

А Софья тем временем продолжала рыдать на груди у зятя.

– Ну, всё, всё… не рви мне душу. Я не могу видеть, как ты плачешь, – приговаривал Александр, гладя её светло-русые волосы.

– Саш, я была такая дура!.. Угораздило ж меня влюбиться в твоего брата!

– Мы все не властны над своими чувствами. Я думаю, что с ним ты познала истинную любовь. Да и я понял, как это любить по-настоящему, лишь когда вернулся из армии и стал встречаться с Наташей. Наши с тобой чувства оказались не столь глубокими, как мы себе воображали. Мы были совсем зелёные! Не понимали этого.

– Как знать, как знать. Я уже ни в чём не уверена, – проговорила Софья полушёпотом.

Александр взглянул на часы: было начало одиннадцатого.

– С минуты на минуту Настя должна прийти. Вы с ней вроде как к Светочке в больницу собирались, – напомнил он свояченице. – Тебе не следует показываться ей на глаза такой зарёванной.

А девочка, пройдя половину пути, в нерешительности остановилась. Она вдруг осознала, что не может не навестить сестру, у которой оказывается настолько больное сердце, что она может умереть в любую минуту. «Если не пойти к ней сейчас с мамой-Соней, Света расстроится, а волновать её нельзя ни в коем случае», – подумала Настя и повернула назад. Заходя во двор, она посильнее хлопнула калиткой, чтобы не застать отца и тётушку врасплох. Настя решила до поры до времени хранить их тайну, наблюдая за ними.

– Ты плакала?! – удивилась и встревожилась Софья, заметив следы слёз на лице племянницы.

– Что случилось, детка? Дома всё в порядке? – всполошился отец, собирая свои инструменты.

– Всё нормально. Просто я с задавакой одним повздорила, – придумала Настя.

– Опять Димка Смирнов достаёт?.. Сама справишься или требуется моё вмешательство? – поинтересовалась тётушка.

Она знала, что этот мальчик увлечён Настей и частенько цепляется к ней, чтобы привлечь её внимание.

Девочка отрицательно мотнула головой, не проронив ни звука.

– Тогда умойся, а потом пойдём к Свете.

Настя нашла в себе силу воли хранить секрет отца и крёстной, но их тайна запала ей в душу и волновала её постоянно, не давая покоя. Она стала прислушиваться к разговорам взрослых. Ей очень хотелось разобраться в сложных отношениях межу близкими ей людьми. Учась уже в одиннадцатом классе, Настёна со Светой стали однажды свидетельницами беседы Натальи с приехавшей из далека престарелой родственницей. Их разговор мог показаться странным Светлане, но не Насте.

– Ох! Тётя Лиза!.. Здравствуйте!.. Сколько лет, сколько зим мы не виделись! – воскликнула обрадованная Наталья, впуская в дом пожилую женщину.

Она обняла её, поцеловала в щёчку.

– Да, милая. Почитай восемнадцать годков здесь не была: с тех самых пор как нелёгкая дёрнула меня отправиться с мужем на Камчатку. Ужас как боюсь летать на самолётах. Эти адские аппараты то и дело разбиваются! Я уже и не чаяла побывать в родных краях, но дочка с зятем, выйдя на пенсию, вдруг надумали в Казань переехать. Мне пришлось отправиться с ними!.. Не оставаться же там одной из-за боязни летать.

Наталья помогла старушке снять верхнюю одежду, провела её в гостиную, где Настя со Светой готовились к выпускным экзаменам.

– Девочки, у нас гостья! Это родная сестра вашей бабы Вали, Елизавета Кирилловна, – представила она им свою тётю.

– Какие красавицы твои доченьки. И обе почти на одно лицо! Сестрица не писала, что у вас с Сашей двойняшки народились, – изумилась пожилая женщина, приходя в восторг.

– Неужели девочки так похожи? – спросила Наталья.

– Очень. Ну, внучки, сказывайте кто из вас кем является.

– Одна из них Сонина дочка, а другая моя, – пояснила племянница.

– Надо же! А ведь как похожи! Они, словно как родные сёстры! Валюша покойная писала, что у Сонюшки родилась девочка. Ну-ка, попробую определить, которая из них чья, – сказала Елизавета Кирилловна, шаря по своим карманам в поиске очков.

Девочки и Наталья застыли в ожидании её умозаключения.

– Эта красавица твоя дочь, а эта Сонина, – заявила бабка, указав сначала на Свету, потом на Настю и, конечно же, ошиблась.

– Насть, поставь, пожалуйста, чайник кипятиться, тетю Лизу угощать будем, – попросила Наталья дочку, усаживая гостью на диван и присаживаясь с ней рядом.

– Неужели ошиблась?! – изумилась пожилая женщина, приглядываясь к висящему на стене свадебному фото Натальи и Александра.

– Да, тёть Лиз. Дали вы маху!.. С чего вы взяли, что Света – моя дочь?

– Показалось, что эта девочка на мужа твоего больше походит, чем Настя, хотя и она тоже на него смахивает. А это не сынок ли ваш на снимке? – спросила Елизавета Кирилловна, поднимаясь с дивана и подходя к стене с семейными фотографиями.