Цена её любви – 2

– Знаю! Привязанность бывает разной. Намного важнее любить самой…

Тильда осеклась, заметив хищный блеск во взоре дочери. Та приблизилась к креслу и долго всматривалась в лицо кормилицы, пытаясь поймать взгляд выцветших глаз. Леди усмехнулась, высказывая вслух то, о чём подозревала давно:

– Ты любила его! – швырнула она, раздув ноздри в презренье. – Зверя в человечьем обличии, пса смердящего! Оттого не убила сама и не позволила этого сделать мне…

Кормилица не смогла удержать слёзы; они бурным потоком потекли из глаз, орошая вздрагивающие в рыдании губы.

– Прости…

И это «прости» вмещало в себя извинения за всю ту боль, что стала причиной страданий дочери. Дьявол любит водить за нос и путать, а людскими страданиями – кормиться, и порой невозможно выведать его планов на будущее.

Жаклин с жалостью смотрела на плачущую колдунью, заменившую ей мать; женщину, благодаря которой сумела выжить. Она не понимала, как не заметила её любви к графу раньше. Да и что изменилось бы, если б заметила?

Леди покачала головой, протягивая кормилице платок.

– Прощать не за что. Что было, то было. Но как ты смогла принять его издевательства? Как сумела полюбить того, кто принёс столько страданий?

– Он стал моим искуплением. – Колдунья улыбалась с нежностью, как будто речь шла о чём-то светлом, скрасившим нелёгкую жизнь. – Кроме укусов были и поцелуи, и нежные слова, хоть и нечасто. Физическая боль – ничто по сравнению с душевной. Это наказание Христа.

– Так ты всё-таки веришь? – с изумлением протянула Жаклин. Ночь раздумий превращалась во время открытий и откровений.

Тильда сжала голову руками: упоминание запрещённого имени вызвало ужасную боль в висках. Она прохрипела в ответ:

– Все мы верим, но не все служим. Я молюсь другому богу, тому, кто смог спасти нас, но страх перед адом живёт в любой душе, даже заложенной хозяину преисподней.

Графиня замолчала, видя, какие страдания вызывает разговор о Всевышнем кормилице.

– Стражник! – громко позвала она.

Тяжёлая дверь тут же отворилась. На пороге возник огромный детина, хлопающий заспанными глазами, с удивлением взирающий на невесть как появившуюся в покоях хозяйки замка старую ведьму. Он с трудом удержался от желания перекреститься.

От взгляда Жаклин не ускользнуло странное поведение охранника, но сейчас её намного больше волновало другое. Она недовольно проворчала:

– Опять спишь на посту. Соскучился по кнуту? Вели разбудить капитана, у меня есть для него срочное поручение. И эту бездельницу Джанет. Отослала её ненадолго, так она пропала вовсе. Пусть явится немедленно и разденет меня, не то велю её выдрать.

Солдат быстренько ретировался за дверь, благодаря Бога за спасение.

Тильда промокнула лицо платком, убирая следы слёз, и покачала головой. Девочка любила, чтоб все дрожали при виде неё, но иногда явно перегибала палку.

– Зачем ты запугиваешь всех? Лишняя ненависть ни к чему.

– По-другому с ними нельзя. Чуть дашь слабину – и вовсе от рук отобьются. – Жаклин улыбнулась старой кормилице; та до сих пор отчитывала её, словно ребёнка. – Лучше скажи, куда направлять гонцов? Где пришвартуется корабль Ричарда? Не хотелось бы заставлять их рыскать по всем портам Франции. Война ещё не закончена. Я слабо верю в подписанное перемирие, а англичан никогда не любили проклятые лягушатники.

Колдунья начала размышлять вслух:

– Они не успели выгрузить шерсть и не запаслись продуктами и водой, а значит, постараются сделать это при первой возможности. Но нам не нужно отправлять гонца в рыбацкие деревушки – шли их в Ла-Рошель. – Кормилица протянула скрюченные пальцы к огню и криво усмехнулась: – Ричард обязательно зайдёт в этот порт. Я дам тебе адрес одного из тайных служителей Ордена тамплиеров, уничтоженного Филиппом Красивым.

Графиня Бедфорд не сводила глаз с довольного, словно у кошки, укравшей кусок мяса, лица колдуньи. Иногда её знания казались невероятными, их не могло объяснить долгое обучение в монастыре. От кого могла узнать бывшая монашка подробности об отлучённом от лона церкви Ордене храмовников? А тем более поддерживать связь с избежавшими костра служителями?

Тильда ответила, будто прочитав мысли воспитанницы:

– Думаешь, каким образом им удалось скопить несметное богатство и суметь скрыть его? А науки, ростовщичество и торговля, в коих преуспели тамплиеры, благословляла церковь? А проклятие последнего великого магистра Жака де Моле, что косит одного за другим правителей Франции? Ведь ваш добрый Бог не благословляет зло. – Она хихикнула. – Мы давно стали служить одному господину, хоть и с разными целями.

– Но если дети пострадают, связавшись с твоим человеком?..

Пламя в камине взревело, расшевелив полуистлевшие головёшки, наполняя комнату движущимися тенями и всполохами.

Старуха зыркнула на дочь:

– Ты о чём говоришь? Неужели я могу причинить вред своим любимцам?

Она поднялась из кресла, повернувшись лицом к дочери – слова недоверия оскорбляли, – и произнесла громким голосом:

– Они получат защиту в виде сопроводительных грамот и смогут беспрепятственно вернуться в Англию.

– Ты в этом уверена? – продолжала упорствовать Жаклин, боясь связываться с изгоями.

– Абсолютно! – Тильда направилась к столу. Она, повернув запечатанное письмо, накарябала адрес и имя: – Филипп де Ла Рош, добавив: – И не везде к храмовникам отнеслись так сурово, как во Франции.

В коридоре послышались гулкие шаги приближающихся к покоям людей.

Кормилица шаркающей походкой направилась к двери, но на пороге остановилась и, обернувшись к графине, добавила, чтобы успокоить:

– Не бойся. Человек этот занимает важное положение благодаря редкому уму, кровным узам с правящим родом Валуа и большому достатку. Филипп – тайный представитель того, что откроется много позже. Он масон, но что это, тебе знать не нужно.

Леди Бедфорд с восхищением и даже неким раболепием смотрела вслед сгорбленной фигуре. Бывшая монашка, простолюдинка владела знаниями, коим позавидовали бы многие правители, в том числе и сама графиня.

А колдунья, прикрыв ладонью мерцающий огонёк фитилька восковой свечи, спешила в келью. Ворча на ходу, проклиная холод, тянувшийся от промёрзших за необычайно студеную зиму каменных стен замка.

Ей не терпелось обговорить всё с тем, кто поможет направить Ричарда в нужное место и посоветует, как защитить дорогих её сердцу внуков…

Глава 4.4

Матросы, сделав последний сильный гребок, подняли вёсла. Под дном лодки зашуршала галька, царапая хорошо просмоленное дерево. Молодой парнишка, оставшийся босиком, спрыгнул в воду и привязал намотанный на носовом крюке шлюпки тонкий канат к врытому в землю палу.

Ричард сошёл на пологий берег вместе с остальными. Он снёс на руках изрядно похудевшую и без того хрупкую Гвен. Граф аккуратно поставил невесту на обкатанные до блеска волнами камни.

К запахам моря, гниющих водорослей, смолы добавился аромат вяленой рыбы, принесённый порывом ветра со стороны небольшой деревушки. Лодку окружили чайки. Они с отрывистыми криками носились над сошедшими на берег путешественниками.

Гвен, опасаясь нападения летучих «рыбачек», прикрыла голову руками. Распушенные волосы чёрными прядями развевались на ветру, делая её похожей на вышедшую из моря прекрасную русалку. Они окутали густым покрывалом подошедшего с подветренной стороны Кевина. Он пропустил один из пушистых локонов между пальцев и потянул носом, наслаждаясь ароматом розового мыла и свежести.

Ричард усмехнулся, заметив маленькую хитрость брата. Тот постоянно находил предлог для встреч и разговоров с подругой детства.

Со стороны деревни, загребая ногами мелкую гальку, спешили несколько мужчин; один из них, коренастый, в толстом суконном плаще, вовсе не походил на рыбака или крестьянина. Именно он обратился к Ричарду, вероятно, определив в нём главного:

– Милорд, мы рады приветствовать вас в этом богом забытом уголке. Чем можем служить?

Граф кивнул и ответил на французском, указав рукой на сэра Арчибальда:

– Мой сенешаль объяснит вам причину нашей вынужденной остановки. – Он улыбнулся, желая сгладить грубо прозвучавшую фразу. – Я лишь выполняю желание невесты ощутить под ногами твёрдую землю.

Мужчина что-то шепнул стоявшему рядом рыбаку и глубоко поклонился.

– Простите, Ваше Сиятельство, за назойливость, но мы видим низкую осадку вашего корабля…

Ричарда начинал раздражать непонятливый человек, одетый во всё чёрное, вызывающий странное неприятие. Он готов был оборвать его, но за него это сделал Кевин:

– Вы что-то не уяснили из слов графа? – Милтон-младший шагнул к брату, положив руку на рукоять меча. – Есть капитан и сенешаль для решения всех вопросов!

Человек в чёрном, согнувшись чуть ли не вдвое, попятился. Сверля исподлобья взглядом братьев и угодливо повторяя при этом:

– Простите, простите…

– Зачем ты так? – вопрос Гвен предназначался не Кевину, а жениху.

– Чем меньше о нас будут знать, тем лучше. Не забывай, что за нами, возможно, послали погоню.

– Он просто хотел помочь.

Ричард прижал подругу к боку, ухмыляясь недовольству, появившемуся на лице брата. Он наклонился, прошептав в маленькое ушко:

– Ради тебя. Хочешь, я всё же поговорю с ним, выясню причину любопытства к нашему судну?

Леди Пембрук подняла голову и, заглянув в глаза жениха, ответила тоже шепотом:

– Да. Мне почему-то кажется, что он может сообщить нам нечто важное.

Со стороны их поведение походило на нежное воркование влюблённых. Графа забавляла недовольная мина Кевина.

Он всё так же тихонько поинтересовался у доверчивой девушки, совершенно не разбирающейся в людях, но обладающей присущей многим женщинам интуицией на зло:

– И тебя не пугает цвет его одежды? Он же как чёрный ворон и глаза с волосами того же могильного цвета.

– После вашего с Кевином последнего боя на турнире в Новой Витории мне не страшно ничего!

Лорд Бедфорд прижал плечи невесты к груди.

– Ни я, ни Кевин не можем обещать тебе, что тот бой был последним, но сделаем всё, чтоб остаться живыми и тебе не пришлось носить одеяния вдовьего цвета.

Гвен лишь тяжело вздохнула в ответ. Она отлично знала, с кем решила связать судьбу.

Порывы ветра, постоянно меняющие направление, притащили с моря огромную тучу. Небо заволокло, вокруг потемнело. Дождя не было – вместо него противная холодная морось накрыла деревню, забиваясь мелкими каплями в горло, образуя на одежде и волосах тонкий влажный слой. Резкие крики чаек низко мечущихся над тяжёлыми, вспененными волнами наводили тревогу.

Леди Пембрук зябко повела плечами; толстый плащ не спасал от промозглого ветра, продувающего до самых костей.

Ричард распахнул полы своей накидки, накрывая ими невесту; она отбросила волосы с лица и, подняв голову, с благодарностью улыбнулась. Рычание барона Милтона звучало победным гимном в ушах заговорщиков. Теперь уже и Ричард не смог сдержать ухмылку, моля Господа, чтобы не рассмеяться.

Он подозвал жестом не сводящего взора с влюблённой парочки мужчину в чёрном:

– Человек, вернись.

Тот поспешно подошёл и, поклонившись, наконец-то представился:

– Я – Реми Лебрун, староста деревни.

Ричард окинул взглядом склонённую фигуру представителя рыбаков. В отличие от Гвен, ему этот человек не понравился, а его сверхжелание угодить настораживало.

– Что ты хотел сказать, имея в виду низкую осадку судна?

Староста разогнулся и открыто посмотрел в глаза Ричарда. В груди графа разлилось непонятное тепло, ощущение опасности, исходившее от Реми, отступило. На место ему пришло не менее странное чувство доверия.

– Простите великодушно моё любопытство, Мой брат недавно вернулся из Ла-Рошель и говорит, что цены на шерсть, в связи с холодной зимой, сильно подскочили.

– Что ты этим хочешь сказать? – Ричард не понимал, что с ним происходило, но прогнать незнакомца не было сил.

– Вам не придётся заходить в Бордо, Ваше Сиятельство. Мы продадим необходимые продукты и зальём сколько угодно пресной воды. – Он улыбнулся одними губами, продолжая пристально смотреть в глаза лорда. – В Ла-Рошель вы возьмёте хорошую цену за шерсть и покроете все расходы, связанные с путешествием.

В голове графа промелькнула мысль: откуда этот человек мог знать, что он отдал приказ капитану зайти в русло Гаронны, чтобы разгрузить шерсть в Бордо, намереваясь покинуть корабль и на лошадях отправиться в Италию? Кто он и кому служит?

Но уже через миг забыл о сомнениях и вполне доверительно ответил:

– Спасибо за желание помочь. Я обдумаю ваш совет, – и, достав из кошеля серебряный талер, бросил французу. Тот, на лету поймав монету, поклонился в знак благодарности:

– Рад услужить вам, милорд.

Староста не отошёл сразу, а, помявшись, произнёс:

– И будьте осторожны, мой господин, в Испанию пришла странная болезнь, которая быстро пожирает города и деревни. Человек покрывается пятнами и очень скоро умирает. Никто не знает средства, как защититься от смертельного недуга и откуда он взялся. Болезнь не щадит ни старых, ни малых, ни грешников, ни праведников. В народе её прозвали «чёрная смерть»…

Глава 5.1

– Де Аро? – Первым от шока отошёл Гион. Он вывел лошадь вперёд и без страха приблизился к вампирше. Чёрные глаза кузнеца выражали недоумение. – Но нам в порту сказали, что властительница Бискайи потеряла мужа и дочь несколько лет назад.

Джейн с любопытством рассматривала лицо мужчины, закованного в доспехи, но не схватившегося за оружие, испытав смертельный ужас при виде живого мертвеца.

– Вы человек, а не боитесь меня?

– Вы прежде всего девушка, а именно они первыми прячут взгляд, заметив левую сторону моей рожи. – Он кивнул на Изабеллу, добавив: – Ужас и страх я оставил в лесу, в день, когда впервые встретил переродившуюся сестру. Воскресшими покойниками меня теперь не испугать.

Джейн перевела взор на одетую юношей вампиршу, в которой, к собственному изумлению, почувствовала лидера, несмотря на окружавших её мужчин.

– Вы родственники? Тогда лучше других понимаете, насколько могут быть дороги нам живые люди. Мария де Аро – моя мать.

– Значит, в ваш родовой замок мы сейчас направляемся.

– Тогда повторю: зачем?

Изабель встретила взгляд озабоченных бордово-красных глаз наследницы испанской графини, волей судьбы лишенной возможности когда-либо вступить в свои права.

– Сначала ответьте на мои вопросы, леди. Вы видите наше преимущество. И, надеюсь, не станете возражать против очерёдности. Мы проделали очень долгий путь, заслужив право первыми задать их.

– Хорошо.

– Но только не лгите. – Изабель кивнула на Дерика: – Он достаточно долго жил среди вампиров и отлично чувствует их истинные помыслы.

Джейн гордо вскинула голову:

– Не в моих привычках говорить неправду.

– Тем лучше. – Леди де Клер не сводила глаз с лица юной вампирши. – Вы имеете отношение к преследованию графа Бедфорд, попытке нападения на него и его людей вчерашним днём?

– Нет! – Ни один мускул на бледном лице де Аро не дрогнул – она не смутилась и даже не попыталась отвести взор, а значит, говорила правду. – Но знаю, кто это сделал.

– Кто? – Ноздри Изабеллы хищно выгнулись. Она оскалилась, потянула воздух и негромко рыкнула. – Я буду очень благодарна, если поделитесь с нами всем, что известно о преследователях.

Вампирши сверлили друг друга взглядами, растянув губы в холодных улыбках. Каждая беспокоилась о своих близких.

Джейн не опустила глаза. Усмехнувшись, она ответила:

– Не сомневаюсь.

– Отчего такая уверенность? Вы знаете нечто большее, чем имена преследователей?

– Намного больше. Знаю, кто вы.

Изабель напряглась, незаметно положив кисть на рукоять меча, готовая в любой момент выхватить его из ножен. Рубить головы ей не впервой, а уж потом она сможет вырвать чёрное сердце. Испанка не могла ничего знать о только что прибывших из Англии путешественниках, разве что выпытала всё у Ричарда. Но тогда почему тот до сих пор жив? Или они с графом знакомы более тесно?

Изабель, слегка наклонив голову, угрожающе прорычала:

– И кто же?

– Белошвейка, о которой граф Бедфорд рассказывал моей матери…

– Ну что же, тем лучше. Значит, нет нужды врать, представляясь чужим именем…

Хищный взгляд баронессы мгновенно превратился в растерянный. Она ожидала чего угодно, но только не этих слов. Ричард до сих пор помнил и говорил о ней с властительницей Бискайи, даже собираясь жениться на другой девушке…

– Не понимаю, для чего было им обсуждать меня? – Изабель почувствовала на плече тяжёлую руку Дерика и сразу преобразилась в женщину-воина. – Но это не отменяет первого вопроса. Кто преследовал графа?

Де Аро поразилась способности вампирши владеть собой. Вряд ли она сама смогла так спокойно отнестись к подобным известиям. Хотя сохранилась ли в голове мертвячки память о первой любви?

– Мой отец с отрядом наёмников!

– Он вампир? – сверлил взглядом баронесса.

– Благодаря его вероломству я стала той, кто есть. – Оттягивала дочь графини, пытаясь заранее отстраниться от того, кто дважды дал жизнь, однажды забрав.

– Так он тоже живой мертвец? – прорычала Изабель.

– Да! И находится в услужении у Повелителя вампиров. Это по его указанию он следил за графом Бедфорд.

Дерик мгновенно напрягся, до боли сдавив плечо подруги, огляделся по сторонам и, оскалившись, прислушался, обнюхивая воздух. Ничего подозрительного, всё живое дремало в ожидании рассвета. Слабо пахло гарью, животными, прелой травой. Слышались лесные шорохи, треск веток, сгибаемых под напором лёгкого ветерка, да где-то вдалеке несколько раз тявкнул волк, очевидно, призывая сородичей.

Теперь вопросы стал задавать рыцарь:

– Имя повелителя – Лориан?

Изабель переводила взгляд с удивлённых лиц Джейн и Дерика: для обоих стало полным откровением, что кто-то кроме них знает это имя. Её собственному изумлению от происходящего не было предела.

– Дьявол, видно, проклял эту ночь и утро! Что ни новое слово, то место удивлению! Кто-нибудь объяснит, кто этот грозный Лориан?

Первым ответил бывший монах:

– Самый древний вампир, прародитель. Ему более тысячи лет…

Слова рыцаря прозвучали в полной тишине – даже вороны, растревоженные появлением закованной в железо кавалькады, прекратили каркать.

Страх передался и баронессе. Изабель впервые видела друга растерянным и даже немного испуганным; это навеяло ужас на всех окружающих.

– Придержи меня за плечи.

Дерик выполнил просьбу, понимая, что та хочет сделать.

Вампирша мгновенно перенеслась в кружащего над лощиной ворона. Внимательно вглядываясь в заснеженные горы, розовато-голубые в лучах восходящего солнца. Низина клубилась, покрытая живым, дышащим туманом, извиваясь огромной змеёй, ползущей меж высоких чёрных скал.

Изабель с замиранием сердца планировала в десятке метров над землёй, восторгаясь красотой горного края. Сказочно-прекрасный, насыщенный нежными оттенками раннего утра неизведанный мир, в любом уголке которого могла притаиться смерть.

Не заметив на несколько миль вокруг ничего подозрительного, вампирша вернулась в собственное тело и, вскинув голову, задала вопрос своему создателю:

– Почему я впервые слышу о нём?

Дерик на миг сомкнул веки и тяжело вздохнул, прежде чем дать ответ:

– Потому что это слишком больное для меня воспоминание. – Он вновь обратился к де Аро: – Его замок в Испании?

Джейн с удивлением наблюдала за другой мёртвой женщиной, несколько мгновений простоявшей неподвижно, закатив глаза, прикрытые трепещущими веками. Даже запах её слегка изменился. Но время задавать вопросы ещё не пришло, пока она сама должна отвечать, если хочет узнать правду.

– Ближе, чем вы можете себе представить. Он здесь, в Кантабрийских горах. Но это вовсе не замок, а скорее продолжение горы, глаз человека вряд ли отличит его от обрывистых, заснеженных скал, нависших над глубоким ущельем.

Рыцарь захлопнул забрало, желая скрыть растерянность и полный ужаса взгляд за железом. Он развернулся к нервно фыркающей лошади, сожалея, что не может сбежать и бросить людей. Ему пришлось собраться, чтобы не выдать страха голосом, хотя ученица уже поняла – наставник напуган.

– Мы должны немедленно покинуть эти земли!

Изабель упрямо сжала губы и выгнула ноздри.

– Не ты ли учил всегда смотреть страху в лицо?

– Поверь, в те глаза лучше не заглядывать вовсе!

Баронесса обернулась на дорогих сердцу людей, молча наблюдавших за вампирами, и продолжила спор:

– Слишком поздно, мы достаточно наследили. Что стоит Повелителю отправиться за нами или выслать погоню? – Теперь пришла её очередь успокаивать грозного друга. – Судя по всему, ему известно не только твоё лицо, но и запах. Скажи, я не права?

Дерик снова вздохнул.

– Боюсь, это правда, и даже более того… всё, что здесь произошло, связано именно со мной. Лориан никогда ничего не забывает и не прощает… – Он обхватил руками шлем, скрежеща металлом, и с отчаянием произнёс: – Глупец, как мог я надеяться… Как посмел вовлечь в это тебя и всех вас… Прости…

Изабель обняла друга, прижавшись к крепкой груди.

– Прекрати, не наводи на всех ужас. Я никогда не видела твоего страха – это пугает намного больше, чем имя неизвестного Повелителя, каким бы грозным он ни был. Ты можешь ошибаться. Мы ничего не знаем о причинах погони за графом, но должны узнать обязательно. Я не могу нарушить данное абуэле слово. У нас слишком много дел на этой земле.

Дерик отнял руки от головы и обхватил вампиршу за плечи.

– Прости. Ты права. Я поддался панике. Нужно всё хорошенько обдумать и лишь затем принимать решение.

Изабель вскинула голову, проникая взглядом в узкую щель забрала.

– Вот так-то лучше. Без тебя нам не выжить. А сейчас необходимо продолжить путь и убраться с дороги, пока всё затянуто туманом.

Она протянула руку к де Аро:

– Нам не выжить без поддержки правительницы Бискайи. Вы отправитесь с нами?

– А мне есть из чего выбирать? Помощь графу может стоить жизни не только мне, но и матушке.

Белошвейка, успевшая вставить ногу в стремя, обернулась; видимо, Бог, или кто там, решил, что время удивляться не прошло.

– Вы помогли Ричарду?

Джейн кивнула:

– Благодаря мне он и его сопровождение вовремя успели покинуть Испанию.

– Почему? – Мёртвое сердце кольнула ревность.

– Рядом с ним находится моя кузина, графиня Пембрук. – Де Аро намеренно не назвала Гвен невестой Милтона-старшего.

Имя последней извергло из груди баронессы рык, но она уже научилась сдерживать ярость и, натянув поводья, ответила, улыбаясь одними губами:

– Нам нужно спешить. Вы расскажете обо всем позже.

И эти слова относились к обоим вампирам.

Джейн рванула вперёд – моментально скрывшись в вязком молоке тумана, прошептав на прощание слова, различимые лишь острым слухом нежити:

– Я буду ждать вас в Бутроне…

Глава 5.2

– Милорд. Милорд, проснитесь…

Ричард с трудом разлепил отёкшие веки и осмотрелся. Над тесным корабельным ложем навис паж.

– Ваше Сиятельство велели разбудить себя перед заходом в воды Бискайского залива. Через пару часов корабль бросит якорь в порту Ла-Рошель, если на то будет ваша воля.

Граф отмахнулся от лукового зловония, разившего из глотки слуги.

– Отойди на шаг, скотина.

– Простите, милорд.

– Сколько говорить, не жри на ночь лук с хлебом, бросай свои деревенские привычки, или отведаешь моего кулака.

– Простите…

– Что заладил? Принеси воды сполоснуться да приготовь одежду.

– Уже всё готово. – Мальчик склонился в почтении, протягивая кусок чистого льняного холста проснувшемуся в плохом расположении духа рыцарю.

– Тогда полей…

Граф потянулся и резко встал, задев макушкой перекладину низкого потолка.

– О мой Бог! Как же надоела мне эта каюта, скоро всю голову расшибу.

Паж хмыкнул, сдержав смешок, – подобное повторялось каждое утро.

– Чего ржёшь, увалень? Пошёл прочь, сам справлюсь. И вели капитану держать курс на Ла-Рошель. Жду не дождусь, когда ногами ступлю на твёрдую землю.

Юноша поспешил передать приказ, сетуя по дороге на скудную пищу:

– Того не ешь, этого не пей. А как ещё протолкать обрыдшую солонину в глотку? Ни в один порт не позволили зайти, бежим как псы, поджав хвосты. Научишься дезертировать, а не воевать. И кому жаловаться? Отцу? Так тот точно отделает по рёбрам, и не только кулаком за непослушание…

Граф появился на палубе спустя несколько минут. Злой как чёрт на весь свет, проклиная Кевина, уговорившего выпить перед сном по кружечке эля, но кружки барона порой походили на корыта.

Корабль накренился и резко повернул вправо. Граф с трудом удержался на ногах, заскользив башмаками по палубе.

– Дьявол! И как у этого пьяницы голова не болит по утрам? Хоть бочку выхлебает – всё нипочём.

– Закусывать нужно, брат, и болеть ничего не будет!

Ричард обернулся на голос. Барон стоял совсем рядом, возле левого борта, и всматривался вдаль.

– Скажи как есть: сметать со стола всё съестное, что свинья. – Бедфорд хмыкнул. – Закусывать… Такие куски ещё в рот запихнуть умудриться надо, обжора…

Кевин не стал слушать далее ворчание родственника, его волновало нечто другое.

– Кажется, я вижу городские огни.

– Очень странно, что ты обладаешь столь зорким зрением. До берега несколько десятков миль, разве что вход в гавань освещают кострами.

– Или эти костры совсем по другому поводу.

Граф прекратил ворчать: барон впервые не захотел поддержать словесную перепалку, что случалось крайне редко.

– О чём ты?

Младший Милтон обернулся. От глаз Ричарда не ускользнула лёгкая синева век на обычно пышущем здоровьем лице барона.

– Вспомни слова деревенского старосты. – Он перекрестился. – Я спать толком не могу с того дня.

Если бы не дурное настроение, граф рассмеялся бы над поспешным жестом брата.

– С каких пор ты стал суеверным глупцом, опасающимся болезней?

Пьяница и дебошир ответил, удивив ещё:

– С тех самых, как понял, что любовь стоит того, чтобы жить! Последний бой многое прояснил для меня.

Ричард готов был потирать руки. Их с подругой уловка приносила плоды.

Он приподнял бровь:

– Я даже знаю цвет глаз твоего желания.

– Чуть темнее твоих. Я не делаю из этого тайну, – пожал плечами Кевин.

Бедфорд по привычке ощетинился:

– Не забывайся, Гвен – моя невеста…

Барон не желал выслушивать сотни раз повторяемое и порядком надоевшее заявление:

– Да полно тебе! Если бы каждый раз произнесённые тобой слова всё больше становились похожи на правду.

– А вот это…

– Знаю, знаю, не моё дело, – вновь перебил Кевин. – Но позволь не согласиться. Я могу сделать Гвен счастливой, не ты.

Граф не был готов к серьёзному разговору сейчас. Не удачное выбрал брат время для откровений. Хотя разве может оно вообще быть удачным? Чтобы объяснить всю правду, придётся открыть тайну, в истине которой он сам пока толком не уверен.

– Это почему же? – ответил он вопросом.

– Нелегко познать счастье в объятиях мужа, влюблённого в другую женщину.

– Ты по-прежнему убежден, что я люблю Изабеллу? – с издёвкой усмехнулся Бедфорд, намереваясь перевести разговор в шутку. Но Кевин не собирался отступать; взгляд голубых глаз выражал решительность.

– Более чем когда-либо. Ты снова говорил во сне. Переборки на судне слишком тонкие, чтоб не услышать, оттого я так рано и встал.

Милтон-старший в который раз за утро чертыхнулся, проклиная замкнутое пространство судна и невозможность снять напряжение. Неудовлетворённая похоть приводила к запретным воспоминаниям и слишком ярким снам, в которых он обладал лишь одной женщиной.

– Извини, что не дал выспаться. Отсутствие шлюх и вынужденное безделье не делают сон крепче… И что я говорил?

Вопрос можно было не задавать – граф отлично помнил, что снилось ему этой ночью.

– Звал её по имени, обещал всё простить, если вернётся.

Ричард перевёл взгляд. Совершенно чистое небо – ни облаков, ни птиц. Абсолютная тишина, вязкая, предрассветная, нарушаемая плеском рассекаемых вод да поскрипыванием деревянной палубы и снасти.

Раскалённый диск солнца неспешно поднимался из ряби далёких волн, окрашивая всё вокруг красно-жёлтым. Кровавые отблески нового цвета глаз любимой…

Бедфорд тяжело вздохнул и обернулся к брату; тот по-прежнему не сводил с него взгляда. Вероятно, пришло время рассказать о самом сокровенном.

– Вот с возвращением-то всё не так просто…

Кевин кивнул, соглашаясь:

– Знаю, супругов Додсон так и не нашли…

– Нет, не это… – перебил Ричард, не желая слышать о Изабелле, носящей чужую фамилию.

Он медлил, понимая, что не всякую истину можно понять, а уж принять – тем более, но брат напирал:

– А что же тогда? Хватит загадок, я должен знать правду!

– Должен? – усмехнулся граф.

– Да! Чтоб знать, что делать самому.

– Теперь ты говоришь загадками. Делать «что»? – подталкивал он к решению.

– Я хочу взять Гвен в супруги.

– Хочешь – что?

Ричард цеплялся за слова, как за соломинку, изображая непонятливого глупца, и Кевина начинало бесить это. Он повысил голос:

– Я буду просить руки леди Пембрук у короля, если граф откажет мне в этом!

– Ты думаешь, Винс отдаст единственную дочь тебе в жёны?

Барон сжал пальцы в кулаки, хрипло озвучивая мысли, несколько дней не дающие спокойно заснуть:

– Будет вынужден, если ты, граф Бедфорд, откажешься на ней жениться, а мы тайно обвенчаемся.

Ричард усмехнулся. Такое решение проблемы приходило и ему в голову, но было отметено, так как грозило тяжкими последствиями.

– Ты хочешь конфликта? Как доказать, что леди Пембрук пошла с тобой под венец добровольно?

– Войны не хочу, но Винс должен поверить в искреннее желание дочери быть моей супругой. Глупо ломать ей жизнь из-за того, что мне не достанется титул Бедфорд. Я барон с правом на собственные земли и не отдам Гвен никому, даже тебе, потому что люблю!

– С чего вдруг такая прыть? – Голос Ричарда вновь стал насмешливым: слишком уж быстро брат заговорил о любви. Это слегка настораживало.

– Не вдруг. Я понял, что давно испытываю это чувство, оттого и грешил со всеми подряд.

– Блудил от любви? – поползла вверх бровь графа.

– Нет, и не нужно ёрничать! Делал это от безысходности, невозможности обладать той, кого желаю по-настоящему. Я никогда не покусился бы на твою невесту, относись ты к ней не как к сестре.

– Но желание должно быть обоюдным.

Высокая волна ударила в борт лёгшего на новый курс судна. Оно слегка накренилось, но вернулось в прежнее положение. Удар следующей окатил братьев ледяными брызгами. Они смахнули руками влагу с лиц, но не покинули палубу, продолжая сложный, но нужный обоим разговор.

– Оттого я сейчас говорю с тобой. Гвен тоже любит меня.

– Уверен в этом? Неужели графиня Пембрук призналась тебе? Пока я слышал и видел обратное.

– Нет, зачем ждать слов, если её глаза кричат о чувствах. Я уже сказал: последний турнир многое изменил… – Барон положил руку на плечо брата. – Я сделаю всё, чтоб найти твою Изабеллу. Отступись от Гвен, не мешай нашему счастью.

Ричард смотрел на Кевина и видел, сейчас тот говорит совершенно искренне. Но что будет через год-два? Может быть, Жаклин права, только с ним юная леди станет по-настоящему счастлива, а он сам обретёт покой и семейное благополучие? А что означают эти слова? Сытая пища, теплая постель? Но так живёт и скот до забоя. Верная жена, ожидающая мужа из боевых походов? Он тяжело вздохнул, придавленный воспоминаниями о дорогом сердцу человеке. А если, как мать, сжав зубы, выполнявшая роль хозяйки, но втайне мечтающая, что вражеская стрела, копьё или меч освободят её от брака с ненавистным супругом? Сколько раз в детстве граф слышал мольбы о прощении за грешные мысли склонившейся перед распятием матушки?.. Слишком часто.