Взгляды спутников постепенно обратились к нему: остальные воины не числили за собой подобных провинностей. Опустив голову, Спартак выступил вперёд. Тотчас жрицы окружили его, окуривая ароматами. Одна протянула руку с кисточкой и нарисовала ему на лбу знак Диндимены; две другие подхватили под руки, увлекая за собой. В его памяти возник храм Диониса на горе Когеон, посвящение в воины, жрица в звериной шкуре, – но тут было совсем другое, неясное, томительное, заставляющее потерять волю, и, сам того е желая, он покорился ласковой настойчивости женских рук. Велика и непреоборима власть ужасной Диндимены.
Когда Спартак пришёл в себя, было раннее утро. Они, несколько фракийцев, лежали на земле у ступеней храма Ма; кое-кто спал, кое-кто стонал, потирая голову. Невдалеке, сидя на корточках, за ними наблюдал обритый жрец.
– Вы приобщились к великой тайне, – торжественно объявил он. – Приняв посвящение Ма, вы должны заплатить храму. Деньги пойдут на содержание бедных девушек, в которых воплотилась для вас богиня. Ни о чём не беспокойтесь: ваши начальники знают, где вы и почему задержались.
Значит, не приснилось. У неё была тысяча рук, тысяча ног, тысяча грудей; её тело было скользким, горячим и влажным. Земное воплощение Ма, она приобщила его к великой богине, дала наслаждение и запачкала оранжевой охрой. Каппадокийка, дочь бедного селянина, служанка Великой Ма, лица которой он никогда не увидит, а имени не узнает.
П О Б Е Г
Ограбив Команы и чувствуя полную безнаказанность, римский полководец решил переправить своих воинов через реку Галис – границу между Понтом и Каппадокией, и таким образом вторгнуться во владения Митридата Евпатора. Полноводная река вследствие весенних дней широко разлилась, и переправа оказалась делом непростым. Однако римляне навели наплавной мост и вторглись на понтийскую сторону, тут же принявшись за грабёж селений.
Наконец от царя прибыло к границе войско под начальством стратега Гордия. Разведчики донесли Мурене , что оно невелико и готовится не к бою, но строит крепостные укрепления, поскольку царь до сих пор не получил ответа из Рима на свою жалобу на Мурену и не решается нарушить мирный договор с Суллой.
Разница между жизнью в Пергаме и разбоем в чужой стране, которым его заставляли заниматься римляне, была так велика, что возмущённый Спартак решил больше не откладывать побег. Ноэрена его намерение полностью разделяла. Они задумали, удалившись в горы, пробираться на земли, не подвластные Риму. Кое-кто из сослуживцев думал о том же. Услыхав о расположившемся невдалеке понтийском войске, Спартак решил, что лучшего случая не представится.
– Мы должны бежать к Гордию, – сказал он друзьям.
Фракийцы призадумались: у Амфилоха в обозе была собственная повозка и новая подружка; узлы с имуществом Ребуласа также были немалым грузом.
– Выбирайте, – сказал Спартак. – Свобода или вещи. Твоя каппадокийка, Амфилох, может последовать за тобой. А ты, Ребулас, надорвёшься пожалуй, если потащишь с собой узлы.
– Военная добыча не позор, – обиделся Ребулас.
– Каппадокийка у Гордия мне ни к чему, а вот повозка пригодилась бы, – задумался Амфилох.
– Вспомните, нам предстоит переправляться через реку.
Ребулас неожиданно спросил:
– А твоя жена тоже отправится с нами?
– Конечно, – удивился Спартак. – Она продаст повозку и лошадей, а на вырученные деньги купит лодку.
– Попробую и я продать своё имущество, – вздохнул Ребулас.
– Учил же я тебя, простофиля, – укорил приятеля Амфилох,– что надо брать только золото.
Спартак больше не уговаривал: как хотят. Жене он сказал кратко:
– Готовься.
Вскоре удобный для бегства случай представился: фракийцев отправили на работы за лагерный вал. Все трое знали, где спрятана купленная Ноэреной лодка: заросли в полуимле от лагеря. Было решено добираться до неё порознь. Спартак оказался на месте первым и был удивлён, когда Ноэрена появилась не со служанкой, как было условлено, а в сопровождении Ребуласа. Тот недовольно пояснил, что он вынужден был охранять жрицу, раз её супруг не озаботился этим. Ноэрена со слабой улыбкой сделала Спатаку знак не спорить. Амфилоха пришлось ждать довольно долго. Наконец он явился потрёпанный, но довольный, объяснив, что имел объяснение с каппадокийкой, которую решил не брать с собой.
– Гляди, как бы она не подняла тревоги, – обеспокоился Спартак.
– У меня не поднимет, – самодовольно успокоил беглецов Амфилох. – Я подарил ей свою повозку и заодно крепко привязал к ней.
Переезд оказался довольно труден, но трое крепких мужчин сумели преодолеть течение и, изо всех сил работая вёслами, подвели небольшую лодку к противоположному берегу. Их никто не задержал; возможно, в лагере пропажа трёх воинов уже была обнаружена, однако центурион не пошлёт ночью погоню. Представив, как взбешён будет Феликс , и сколько неприятностей от начальства его ожидает, беглецы почувствовали удовлетворение.
В ночи фракийцев задержали понтийские караулы. Перебежчиков заперли, а наутро привели к самому Гордию. Спартака, привыкшего к скудости римских военных палаток, поразила пышность шатра понтийского военачальника, дорогая утварь, наполнявшая его. Стратег Митридата был немолод; бритое лицо его отличалось македонской суровостью. Выступив вперёд и приветствовав полководца, Амфилох объявил:
– Я старший у них и привёл под твоё знамя смелых воинов. Они жаждут сразиться с римлянами. Мы все фракийцы, и ни за что не хотим служить Риму. Пнрими нас на царскую службу…
Гордий остановил его нетерпеливым жестом:
– Ты слишком многословен. Нам не нужны перебежчики. У нас достаточно воинов. Пожилой стратег с недоверием рассматривал фракийцев, нежданно явившихся к нему : кто знает, уж не римские ли это шпионы? Его особое внимание привлёк мальчик, прятавший лицо под полями шапки.
– Между вами женщина! – внезапно ткнул он пальцем в сторону Ноэрены.– Кто она?
Сняв шапку, отчего её длинные волосы рассыпались по плечам, Ноэрена смело подняла голову:
– Перед тобой жрица Диониса Загрея. Амфилох, переведи полководцу мои слова. Эти воины – мои слуги. Я привела их сюда и отдаю тебе, чтобы они послужили великому царю.
И с этими словами она показала священный символ Диониса Загрея, висевший у неё на груди, и знаки на своём теле. Гордий был просвещённым человеком и сразу понял, что она говорит правду: можно , конечно, нечестиво повесить на себя священный символ, не боясь гнева божества, но несводимые знаки быстро на кожу не нанесёшь. В Понте Дионис, какое бы дополнительное имя к нему ни прилагалось, был самым почитаемым из божеств: вторым Дионисом называли царя Митридата. Отряд римских перебежчиков, которым предводительствовала жрица Диониса, – это меняло всё дело.
И Гордий тут же велел отправить новоприбывших во фракийский отряд своего войска. Правда, из осторожности поместив их в разные подразделения.
Спартак еле успел благодарно сжать руку жены.
– Не беспокойся обо мне, – сказала Ноэрена. – Великое божество, которому я служу, не оставит меня.
Ч а с т ь 3. П О Н Т
У ГОРДИЯ
Мурена продолжал грабить понтийские владения. Наблюдая за бесчинствами римлян, Гордий бездействовал, не смея дать врагу отпор : от царя не поступало никаких распоряжений. Близилась осень с её дождями и ветрами. Наконец насытившись, с обозом богатой добычи, римляне ушли прочь, во Фригию и Галатию. Понтийское войско осталось зимовать у реки Галис.
Фракийцев в войске Гордия было очень много. Узнав, что Ноэрена служила богу на священной горе Когеон, они попросили жрицу блюсти отрядную святыню. Она торжествующе согласилась и тут же принялась устраивать всё по-своему. Велев возвести особое строение для жертвоприношений , она устроила алтарь и ввела в обычай обязательные ежеутренние и ежевечерние моления. Фракийские воины, давно оторванные от родины, стали охотно приносить жертвы Дионису, а она принялась толковать им сны и приметы. Иногда приходило так много народу, что выстраивалась очередь. Занимаясь привычным делом и видя, что в ней здесь нуждаются, Ноэрена воспрянула и обрела уверенность; уныние больше не посещало её.
Она родилась жрицей и с детства страстно любила своего бога. Вся жизнь девочки была до краёв полна Дионисом. Он обитал совсем недалеко и часто посещал святилище, в котом она любила бывать. Её охватывала сладкая дрожь, когда из глубины расщелины, возле которой восседала прорицательница, рокотал его голос. Иногда она чувствовала, как по храму проносится его дыхание, касаясь её щёк.
Однажды, на пороге юности, она получила от него указание испить священную чашу, приготовленную в храме для прорицательницы , – и, полная священного ужаса, дерзко опорожнила её. Осмелев, она принялась кружиться по храму и петь высоким, звонким голосом, славя величие Диониса. Происшествие сочли знамением, и вскоре её посвятили в жрицы. Дочь вождя бессов, своим происхождением она была предназначена со временем сделаться главной жрицей; войдя в лета, она стала ею.
Закончив обряды и сбросив священные одежды, Ноэрена уходила в другую жизнь, полную земных радостей. Её ждали завидное супружество, почёт, дети, довольство. Но случилось так, что Дионис указал ей на безвестного юношу-горца, повелев следовать за тем, кому уготовано царское величие. Могла ли она ослушаться?
Дионис-Солнце был древним и грозным божеством. Эллины ославили его богом вина и веселья, рассказывали о нём всякую чепуху, изображали нежным отроком в виноградном венке, снабжали непристойными символами. Однако истинным его образом был солнечный диск, истинная сущность столь глубока, что приоткрылась верной служанке не сразу, но лишь после приобщения к тайным мистериям Загрея.
В святилище на реке Гебр ей открыли, что она не знает истинного Диониса. Нет, он не Солнце и не плодородие, хотя имеет соответствующие символы. Дионис больше: он – конечный плод развития мира. Единственный бог. Бог, вобравший в себя все прочие божества, – поэтому у него так много имён. Бог- страдалец. Бог, научающий жить, Бог, обещающий каждому человеку воздаяние по смерти и вечную жизнь. Познать его можно не сразу, но лишь пройдя несколько ступеней посвящения. Так что может не хватить и всей жизни. Жрицы Загрея открыли ей имя учителя.
– Приходилось ли слышать тебе, сестра, про фракийского певца Орфея? Нет, не те небылицы, что передают про него эллины! Настоящий Орфей жил в старину и был святым человеком. Сам Дионис являлся ему и сладостными устами рассказывал про устройство мира и смысл человеческой жизни. Он оставил после себя много сочинений, которые мы почитаем священными. Орфей – наш учитель. Лишь тот, кто постигнет его учение, может называться подлинным служителем Диониса Загрея.
Её пребывание в святилище на реке Гебр было кратковременным: пришлось отправиться за море, в чужую, незнакомую страну, следом за мужем . С тех пор она не находила покоя, чувствуя себя ненужной в Пергаме, тем более что муж не очень охотно слушал её рассказы о боге. В понтийском лагере она неожиданно обрела благодарных слушателей, вновь сделавшись наставницей, путеводительницей, жрицей.
Обычных молений ей показалось мало. Она стала собирать воинов для бесед, где толковала им о Загрее и о многом другом, ещё до конца неясном ей самой.
– Откуда появился этот мир? – говорила она, стараясь выбирать самые простые слова, понятные неискушённым воинам. – Мир появился из космического яйца. Из этого яйца произошло всё сущее, но прежде всего Небо и Земля. Именно они породили однажды Великого Отца и Великую Мать, у которых появилось множество детей, заселивших землю и небо, назвавшихся богами . Красотой и умом превосходил всех самый младший сын. У него много имён. Эллины называют его Зевсом, фракийцы – Сабазием. По совету матери-Земли он поглотил всех прочих божеств, приобретя таким образом их могущество. Заключив в себе семена всех вещей, он породил новых, более совершенных богов, и в том числе божественного младенца, которому суждено было стать Загреем. Ему, превосходившему мудростью и милосердием всех прочих богов, Зевс назначил управлять миром. Дионис-Загрей, бог-Солнце, податель жизни, начало всех начал, любимый сын Зевса Сабазия. К сожалению, у божественного младенца с первых мгновений появились враги. Гера, супруга Зевса, возненавидела его и стала преследовать, задумав уничтожить. Тогда на земле обитало буйное племя титанов, не признававшее богов, разрушавшего всемирный порядок. Подстрекаемые Герой, титаны напали а Загрея, растерзали прекрасное тело и сожрали его. Узнав о гибели любимого сына, Зевс пришёл в страшный гнев. Он обрушил на титанов ливень молний, который испепелил их. Горюя о сыне, Зевс собрал пепел титанов, бывший одновременно и пеплом Загрея. Стремясь утешиться, он стал лепить из пепла подобие утраченного сына, но как он ни старался, второго Загрея не получалось. Зевс всё-таки оживил фигурки. Так возникли люди, природа коих изначально двойственна: плоть титанов соединилась в них с духом Загрея. Руки Зевса Сабазия создали людей из мёртвого пепла титанов и живого пепла Загрея. Зевс оставался безутешным, пока к нему не явилась мудрая Афина, его дочь, родившаяся из головы отца. Она открыла родителю, что спасла от гибели и сохранила живое сердце Загрея. Обрадованный Зевс поглотил сердце сына и вновь породил своего любимого Загрея, повелев всему живому, и людям в том числе, почитать его, а ему – заботиться о человеческом роде. Это такая же правда, как и то, что небо днём голубое, а ночью чёрное Об этом записано в священных книгах Орфея. Вы всё поняли, как надо?
Простодушные воины таращили на премудрую жрицу глаза.
Спартак удивлённо узнал, что в лагере его называют заглазно не по имени, а супругом Ноэрены. Он вспомнил, как в детстве его звали сыном Дромихеты. На двадцатом году жизни он опять зовётся по имени женщины, что тут поделаешь. Он радовался значении., которое приобрела Ноэрена. Рассказы жены о Загрее он был готов слушать, но ему постоянно не хватало времени. Освободившись же от службы, он тотчас засыпал. Или торопился заснуть? Со времён Команы и посещения храма Диндимены в нём что-то переменилось. Узнав от Ребуласа о посвящении их в культ Ма, Ноэрена разгневалась и долго плакала, укоряя супруга:
– Приобщившись к азийскому культу, ты осквернил свою душу и тело и бесконечно удалился от светлого бога. Ты потворствуешь титаническому началу в себе, заглушая начало Загрея. Ты служишь плоти, нечестивец.
Напрасно он уверял её в обратном.
– Ты поклонился Ма, и отныне на тебе её печать, – негодующе твердила жена.
Огорчённый её отчаянием, не выдержав упрёков, он попросил супругу совершить над ним обряд очищения. Его покорность смягчила её, однако она предупредила, что это не просто, он должен подготовить себя к обряду: месяц смирять гордыню, не злобствовать, не сквернословить и не глядеть на женщин, не убивать даже мухи, не есть мяса и бобов. Вздохнув, он всё ей обещал. Но как обойтись мужчине, да к тому же воину, целый месяц без мяса?
Начальство, узнав о новшествах, заведённых Ноэреной в отряде фракийцев, сочло, что не подобает супругу жрицы Диониса оставаться рядовым воином. Начальнику отряда донесли, что Спартака часто видят возле лошадей, которых он очень любит. В отряде было конное подразделение из трёх десятков всадников, и, недолго думая, начальник назначил мужа жрицы десятником туда.
Получив неожиданное назначение, Спартак был удивлён и обрадован: он очень сожалел о лошадях Ноэрены, которых пришлось продать из-за невозможности переправит ь их через Галис.
Узнав о назначении приятеля, Амфилох погрустнел: ведь у римлян он сам был десятником, а здесь Спартак с лёгкостью его обошёл.
– Но ведь ты всё равно не смог бы стать десятником у конников, потому что боишься лошадей, – постарался утешить его Спартак.
– Ты, что ли, опытный всадник? – подосадовал Амфилох. – Тебя выдвигают ради Ноэрены.
Получить повышение благодаря женщине было обидно; тем решительней молодой командир взялся за дело , принявшись с жаром учить подчинённых всему, что знал сам .Понтийское войско было устроено по греческому образцу. Ядром его считалась тяжеловооружённая пехота; конница играла подчинённую роль. Обычно она начинала бой, стараясь лишить прикрытия и смять край вражеского войска. По ходу сражения всадники в лёгких доспехах, с маленькими щитами, вооружённые фракийскими мечами, стремительно налетая и ударяя с боков, старались отвлечь внимание врага на себя. Цепкий глаз Спартака сразу подметил, что римский строй разумнее фаланги, конным налётом его не расстроишь; римское же оружие превосходит не только фракийское, но и греческое. Сам он был обучен владеть мечом-спафой. Более тонким и лёгким, чем меч легионера, но тут же принялся учить подчинённых и обучаться сам обращению с мечом-гладиусом, страшным римским орудием убийства, массивным, обоюдоострым, с заострённым концом, позволявшим не только убить, но и колоть врага. Но главное, чему учил подчинённых воинов молодой начальник – безусловному послушанию и дисциплине, науке, перенятой им у римлян. Он не давал покоя ни другим, ни себе, начав с того, что научился чистить, холить, взнуздывать коня, задавать ему корм и водить на водопой, трудясь наравне с остальными воинами. Опытных наездников он, не стесняясь, просил обучить его всем тонкостям верховой езды , как если бы он был их подчинённым. Неудивительно, что в ту пору ему сделалось недосуг готовить себя к обряду очищения, а от усталости не хватало сил выслушивать до конца рассказы жены о Загрее.
Нельзя сказать, чтобы в конном отряде обрадовались новшествам. Недоброжелательные слухи о беспокойном начальнике распространились по лагерю и, минуя главу фракийцев, дошли, наконец, до самого стратега. Гордий без предупреждения лично явился на учения в конный отряд: в обычаях этого пожилого воина было разгуливать по лагерю без свиты и ко всему присматриваться. Понаблюдав за десятком фракийских всадников, старавшихся изо всех сил, по сравнению с которыми прочие два десятка явно бездельничали, Гордий резко сказал подскочившим к нему начальникам:
– Отдать всех конников на выучку этому молодцу. Он делает хорошо.
У Спартака дел утроилось. Зато теперь никто не смел жаловаться на трудности учения и тяжёлый нрав учителя. Он был счастлив в ту каппадокийскую пору, в понтийском лагере у реки Галис. Возвращаясь в палатку жены, где вечерами горела масляная плошка, и Ноэрена сидела держа на коленях укутанный горшок с кашей, усталый, валясь с ног, он успевал поговорить с нею и даже сказать несколько ласковых слов.
– Не могу вообразить, – признался он однажды, – как раньше я мог обходиться без тебя.
– И без тёплой каши, – засмеялась она.
– И без каши, – весело согласился он. – И без твоих рассказов о богах. И без наших воспоминаний о родных горах.
Он ничего не добавил о её красоте, чуть сросшихся бровях, нежном голосе и тонких руках, без которых отныне тоже не мог обходиться, – не из-за скупости на слова, а потому что уже засыпал, чтобы поутру начать новый день воина.
Разъезжая по окрестностям, Спартак нагляделся на местных жителей, на их обычаи и обряды. Раз, движимый любопытством, он посетил их святилище, где каппадокийские селяне поклонялись огню. Не утаив, он рассказал об этом жене:
– Представь себе, божество местных жителей огонь.
– Несчастные, – посочувствовала Ноэрена.
– Ты думаешь? Я расспросил жреца. Учение их стройно и привлекательно. – И Спартак принялся излагать то, что услышал от жреца. – Они убеждены, что мир создали два близнеца-бога, добрый и злой, Ормузд и Ариман…
– О-о! – У Ноэрены вырвался страдальческий стон.
– … что человек свободен выбрать себе любого из богов-близнецов, и таким образом приняв участие в их извечной борьбе, встать на сторону добра либо зла. Каждый сам отвечает за свой выбор. Но после смерти верующие в Ормузда попадут в страну света, а верующие в Аримана – в царство мрака. Без различия национальности, возраста, пола, они обещают царство света всем, поклоняющимся Ормузду.
– Нечестивец! Ты опять коснулся нечистого! И снова ты от спасения дальше, чем от звёзд.
– Но почему? – искренне удивился он. – Мне показалось, что они многое в мире объясняют так же, как и ты. Например , необходимость следовать дорогой добра, чтобы получить воздаяние после смерти. Разве ты учишь не тому же?
– Бог один на сете, один, – страстно заговорила Ноэрена, – Все остальные обман. Имя истинного бога Дионис Загрей. Запомни, только верующие в Загрея получат спасение. Только верующих спасёт он, когда придёт в этот погибающий мир. Остальные без следа исчезнут. Какие Ормузд и Ариман, о чём ты толкуешь? Мир – создание Загрея, а твои Ормузд и Ариман – демоны, титаны.
После этого разговора Спартак дал себе слово не заговаривать о богах с женой. Бог Ноэрены был капризен и ревнив. Бог его детства – Великий Охотник, Ловчий, Дионис-Солнце – прост и понятен. Наверно, он остался во Фракии. Здесь, в Понтийском царстве, следует поклоняться местным богам. Впрочем, на всякий случай он носил на шее амулет фракийского Диониса.
Посчитав молчание супруга своей победой, Ноэрена принялась осторожно уговаривать его принять посвящение в таинство Загрея.
– Смирись, – наставляла она. – Земная жизнь – сон, и не стоит наших забот. Беги от неё, ибо только так ты сможешь обрести свободу. Если же ты увяз в постылом существовании и побег невозможен, претерпи зло, дабы не осквернять души, обойди его стороной. Мои слова для тебя сейчас непонятны, но ты проникнешь в их глубокий смысл, когда примешь посвящение.
Какое ещё посвящение, о котором она всё чаще толкует? Достаточно, если над ним произведут обряд очищения. И что ещё за смирение на войне?
Однажды, лёжа с женой в постели, он заметил, что над их лицами качается большой, мохнатый паук, повиснув на еле заметной паутине. Спартак хотел убить насекомое, однако Ноэрена живо схватила его за руку, умоляя е делать этого.
– Возможно, в нём живёт человеческая душа, – с почтением пояснила она. – Орфей учил: если в земном существовании и человек творил зло, его душа, покинув тело, не в состоянии слиться со Всемирной Душой, но внедряется в другое тело, часто самое скверное – змею, паука, червя.
Так они и лежали, наблюдая за раскачивавшимся над лицами пауком – она пчтительно, он – брезгливо.