Они нашли способ избежать создания клана изгнанников, тайно убивая одного из изгнанной пары. Другой, не выдержав одиночества, возвращался и заводил новую семью по указу жреца. Так было и с Куно и Бонитой. Ее утопили в озере. Но Куно не вернулся. Он остался жить в пещере. Теперь с ним живут последние изгнанники. Жрец еще не решил, кого следует убрать – Курта или Кристи, но это будет не так легко, как с одиночками. Сам Куно всегда настороже. И с ним живут двое чужих. Ребенок исчез. Как и тот, которого двадцать семь лет тому назад тоже забрали чужие. Но тогда они улетели сразу. А эти чего-то выжидают. Чего? Почему их шар улетел, а они остались? За ними вернутся! Но когда и зачем? Ребенка забрали… что им еще надо? Забрать остальных изгнанников? А эти двое пока их охраняют?
Жрец не привык оставаться в неведении долгое время. На все его вопросы ответы находились быстро. Но не в этой ситуации! От этого он чувствовал себя слабым. Привыкнув к контролю всех и всего, он не мог позволить себе чего-то не знать, тем более что его положению нанесен удар. Чужие дали людям повод усомниться в его праве решать судьбы. Тогда он отвел грозу на некоторое время, обещав людям, что праотец наставит его, даст новый завет. Но время идет, и пока чужие будут находиться на их земле, будущее неопределенно.
Незаконнорожденных надо убивать. С волками это проще. Если не отдавать их волкам, то придется действовать как с изгоями – убивать тайно.
Факел погас. В темноте виден только слабый свет снаружи. Ночь ясная! Сегодня лик двух солнц повернут к ним! Одно еще не ушло за горизонт, а второе поднялось. Через пару дней ему предстоит провести ритуал общения с праматерью. Он уже продумал, какие откровения она «передаст» ему. Как матерь всех кланов, она любит всех своих детей и послала праотца Хуана сказать об этом. И дальше все как он решил. Но до того надо избавиться от той опасной пятерки! Не будет их – не будет непредсказуемых ситуаций.
Жрец покинул храм. «Стрекоза» проводила его до избы и вернулась на крышу спящего космического корабля, откуда вела постоянное наблюдение. Деревня клана Хуана скрылась за стеной леса, отделяющего ее от храмовой поляны. Миха не увидел, как, держась теней, в избу жреца проскользнул рослый мужчина.
– Бриг?
– Я…
Лучина на столе освещала лицо хозяина, и оно белело светлым пятном на фоне темных волос и бороды. За пределами светового пятна по углам избы прятались тени. В их пугающей темноте стояло ложе жреца. Только край его виден сейчас. Посередине комнаты – стол и две скамьи.
– Сядь, – жрец кивнул на скамью напротив.
Скрипнула половица, и рослый мужчина неуклюже сел. Глубокая морщина в межбровье свидетельствовала о его сосредоточенности. Волосы, закрывающие лоб, уши и часть лица, смыкались с бородой, проседь в них говорила о прожитых годах. Жрец еще не был жрецом, когда Бриг уже служил касте, выполняя тайную работу. Он убирал изгоев, да и любого из тех, на кого указывал жрец. Санитар общества! Его очищающая и поддерживающая жизнь сила! Все знали Брига как тень жреца, как его молчаливого помощника. Но никто не знал о его истинных делах. И в этом Бриг был надежен! Жрец безоговорочно доверял этому человеку.
– Ты помнишь Бониту, жену Куно? – прищурившись, глядя прямо в непроницаемые глаза, спросил жрец.
– Помню.
– Как она умерла?
Бриг кашлянул в кулак, задумавшись, как показалось жрецу.
– Утонула.
– Ты помог?
– Да.
– Как?
Тяжелый взгляд пронял жреца. Он отринул, сцепив ладони. Не так легко даются жертвы палачу! Жрец даже не подозревал, что за непроницаемой маской безразличия к жизни других скрывается горькая память!
– По голове ударил.
– И она утонула…
– Утонула.
Бриг не задавал вопросов. Он внимал.
– Куно сказал, что Бонита вернулась, – пояснил жрец.
Губы Брига свернулись в недоумении.
– Не могла. Ее нет.
Жрец встал, и его голова исчезла во мраке. В свете лучины теперь белела рубаха на животе.
Бриг тоже встал.
– Пойди к ним. Женщину нужно убрать. Она опасна. Все опасны. Их там пятеро. Но сначала женщину! Это чужая. С ней охранник. Будь осторожен. Они умеют защищаться.
– Куно тоже убрать?
Жрец скривился. Мысли о лишних жертвах вызывали нервное беспокойство.
– Куно и Курта оставь. Если только они помешают, тогда убирай. Поспеши. У тебя два дня.
Бриг кивнул и молча исчез. Только половица сокрушенно скрипнула, провожая его.
2
Стены пещеры сочились влагой. Она стекала по щелям тонкими струйками, останавливалась у бугорков, обтекала их и снова собиралась в щелях и выемках. Нелли провела пальцем по гладкой поверхности, поблескивающей в свете фонаря. Вода будто только и ждала этого: она заскользила по пальцу к центру ладони, собралась там разбухшей каплей и, не удержавшись, упала на ложе. Нелли села. Сырость пробрала до костей. Хотелось закутаться в мягкое теплое одеяло или хотя бы зажечь огонь. Одеяло Нелли отдала Кристи. После купания девушку одолел кашель и это тревожило. А огонь… Да, лучше перебраться в кают-компанию! Так они назвали грот Куно, который за годы его жизни в нем обрел некий уют.
В кают-компании было сухо. Нелли выбрала для своей спальни не самое удачное место в горе. Но там она могла побыть в одиночестве, почти как в люльке. Там ей лучше думалось. Хотя, от беспокойных мыслей освободиться так и не удалось. Но все же, купание с Кристи и разговор с Михой пошли на пользу.
В центре кают-компании горел костер. Живой огонь подбадривал в дождливые дни, отогревая не только руки, протянутые к его алому пламени, но и застывшие мысли. Миха тихо беседовал с мужчинами. Кристи спала на ложе Куно, свернувшись клубочком.
Нелли подошла к ней, положила ладонь на лоб. Вроде не горячий, хоть Кристи и дышала тяжеловато.
– Она пила отвар? – спросила Нелли, и Куно кивнул в ответ.
– Не беспокойся, дочка, она поправится.
– Хорошо бы…
Нелли присела рядом.
– Нам надо поторопиться с домом, – сказала она, глядя на Миху.
Он не ответил, но по вскинутым бровям Нелли поняла, что что-то не так.
– Что случилось?
– Нет, ничего не случилось, – Миха поспешил успокоить. – Но… есть проблемы.
Проблем у них хватало! Можно сказать, что только они и были. Еда, жилье, одежда, лекарства – все то, что составляет основу выживания в таких условиях, когда ничто нигде нельзя купить, как это было возможно на Земле.
Но Миха начал разговор об энергии.
– У нас нет источника энергии. Без нее мы рискуем не только не осуществить нашу миссию, но и впасть чуть ли не в первобытную жизнь. Без энергии мы даже защититься не сможем. Не палкой же махать.
– Что ты предлагаешь? – Нелли старалась держаться уверенно, но страх перед дикой природой и послушными жрецу людьми пугал ее до дрожи.
– Мы тут подумали… – Миха переглянулся с Куртом и Куно. – Нам надо идти в деревню.
– В смысле – жить?
Куно одобрительно закивал.
– Дочка, начинать все с начала очень трудно. Бонита не выдержала, ты тоже… огорчилась. Кристи болеет. Нет одежды, нет еды – разной еды, и такой, какую умеют делать люди в деревне. Я привык. А вам тяжело.
– Я поняла, – Нелли уставилась на огонь. Языки пламени подергивались и искрили, словно подбадривая, но на деле решительности не хватало.
– Нель, я пойду в храм, – Миха ошарашил.
– Куда?!
– В храм. Что ты так реагируешь? Мы же ходили туда на разведку. И ничего! Сейчас ты чего испугалась? У нас еще работает стрекоза, костюм в силе…
Нелли перебила:
– Что ты хочешь там найти?
Миха улыбнулся.
– А ты сама подумай!
– И?..
– Корабль упал. Что-то там повредилось. Он не рабочий. В смысле, не полетит. Так?
– Так.
– Но у него остался источник энергии! Мы его не исследовали. Сейчас он под землей, в нижней части корабля. Жаргал занимался пультом, там все работает. Я смогу проверить блок, возможно, активировать его. И тогда у нас будет энергия еще лет на сто!
– Как же я не додумалась…
Миха светился от счастья.
– Не только ты!
Но мысли Нелли летели в будущее.
– Ты хочешь оживить корабль, а там каюты, есть возможность подзарядки всей нашей техники и приборов.
– Да, Нелька! И мы будем там жить!
– Но… Миш, – в глазах Нелли сквозило беспокойство, – там же Храм! Мы не можем вот так запросто прийти и жить в храме. Ладно, ладно, сначала мы отобьемся, нас сразу так не ликвидируют. Но жрец не согласится с нашим соседством, да еще в таком месте. Люди верят ему, не нам, даже не Куно. Мы продержимся какое-то время, потом нас убьют. Все равно убьют.
Не согласиться с доводами Нелли никто не посмел. Всем было понятно, что общество новоземлян построено на доверии жрецам и следовании закону. Изгои нарушили закон – им нет доверия. Чужие – вне закона. Чтобы их приняли, должно произойти что-то особенное, и полета над землей мало. Да и не будешь же всю жизнь ходить в костюме.
– Скоро праздник Праматери, – как бы не к месту сказал Курт.
– Что это за праздник? – спросил Миха.
Курт пожал плечами. Кристи проснулась и села на ложе. Он пошел к ней.
– Жрец рассказывает о Праматери, вспоминает всех ее детей, вокруг храма собираются женщины – самые достойные женщины из всех кланов. Они благодарят Праматерь за жизнь…
Нелли как огнем обожгло!
– Праматерь! – воскликнула она, вскочив с места. – Это шанс!
Все молча ждали дальнейших объяснений. Глаза Нелли горели возбуждением.
– Что ты задумала? – Миха озадачился.
– Миш, сколько времени тебе понадобится для активации энергетического блока?
– Не знаю. Надо сначала посмотреть…
Нелли наглухо застегнула костюм, достала из дальнего угла ботинки.
– Собирайся. Куно, когда праздник?
– Через два дня.
– У нас есть два дня, Миша! И мы должны успеть активировать блок к началу праздника!
– Подожди…
Нелли подошла к Михе вплотную. Широкие скулы, выдающийся вперед подбородок с глубокой ямочкой посередине, курносый нос, небольшие, глубоко посаженные глаза, отливающие голубизной, отросшие за время их пребывания на Новой Земле темно-русые волосы, шапкой закрывающие лоб и уши – облик Мишки стал настолько родным, что Нелли знала каждую черточку его лица наизусть. В уголках глаз появилась сеточка морщин, складка между бровями стала глубже.
– Миш, некогда ждать, – сказала она тихо, почти шепотом. – Ты хорошо все придумал. И я очень, очень рассчитываю на то, что у тебя получится запустить энергетический блок в храме. Тогда он засветится весь, восстановится защитное поле… Это наше спасение хотя бы на время, если моя идея провалится.
– Какая идея? – огонь в глазах Нелли настораживал.
– По дороге расскажу! – она закрепила клипсы на ботинках, натянула перчатки. – Одевайся! – скомандовала Мишке. – Куно, ты проведешь нас к деревне своим тайным ходом? – Куно кивнул. – Хорошо. Курт, ты оставайся с женой. Ей без тебя не обойтись. Наружу без лишней надобности не выходите. Мало ли… А! Миш, возьмите рубахи и платье мне. Не забудь бечевки! Нет, дай мне. – Она взяла моток бечевки и спрятала его за пазухой. – Все, я пошла. Буду ждать вас у гробницы Праматери! – сказала она и, включив налобник, нырнула в темный проход пещеры.
Смерть примиряет человека с жизнью. Как бы ни металась душа в ее последние моменты, за сакральной чертой она успокаивается, и ее теплый, пульсирующий соками приют расслабляется и замирает. Больше ничто никогда не потревожит того, кто умер! Тело уже не принадлежит душе, оно отдано земле, и она впитывает его – жадно, алчно! – до тех пор, пока от него не останутся только чистые белые косточки.
В позе останков еще можно прочитать строку последнего мгновения жизни! Ноги вытянуты, руки сложены на животе, пустые глазницы обращены к потолку – Обигайль Сент умерла в умиротворении. Так казалось Нелли, которая разглядывала ту, которая три века тому назад жила, дышала и терзалась невозможностью сопротивления. Обращенная! Без ее воли, без согласия, без права на отказ!
Нелли прикоснулась ко лбу Обигайль.
– Прости, Оби. Ты не смогла. Смогу я. Я изменю то, что кажется неизменным. Я найду иной выход для детей твоих.
В тишине глухой и сухой пещеры слова таяли на языке. Малейшее движение слышалось шорохом, дыхание зависало в воздухе низкими нотами. Нелли помолчала, обдумывая сказанное. Прислушалась к себе. Нет, она не передумала! Она уверена в себе!
– Оби, позволь мне взять твои сокровища. На время. Я верну их, как только выполню задуманное. Если не верну, значит, мои косточки тоже вскоре станут моим прощальным обликом. Прости…
Рука Нелли потянулась к ребрам Обигайль, пугающим своей вызывающей выгнутостью. Нелли потревожила их форму, доставая один за другим драгоценные медальоны с именами детей праматери. Два из них лежали на грудине. На одном луч фонаря высветил имя девочки «Анжела».
Нелли вспомнила откровение Оби. Анжела – ее первенец, дочь от любимого Пьера. «Интересно, а к какому клану принадлежу я? – озадачилась Нелли. – Надо спросить у Куно! Но… раз он жил в деревне при храме, то это клан праотца Хуана – жреческая каста! Я принадлежу к жреческой касте! – На лбу Нелли появилась испарина. – Мы родственники со жрецом! А я, по его убеждению – позор клана, незаконнорожденное дитя! – Нелли передернуло. – От Хуана Родригеса Оби родила двух мальчиков. Что там было в родословной?.. – Нелли перебирала в памяти записи, скопированные на корабле-храме. – Мигель и… Давид! Да, Мигель и Давид – так звали детей Хуана! Один из них – мой праотец! Интересно, у нас со жрецом один праотец или разные?» Времени на дальнейшие размышления не оставалось. Нелли решила, что она и жрец от разных праотцов, но точно посмотрит позже. А сейчас время пришло! «Или он, или я!» – решила она.
Злость бывает полезной. Она прибавляет решимости, убеждает в правоте, она как эликсир силы: глотнул – и сердце бьется ровнее, и кулаки сжимаются крепче.
Кинув последний взгляд на останки праматери, Нелли сжала одиннадцать жетонов и, пригнувшись, вышла из грота. Свежий поток воздуха отрезвил от дурмана могилы. Прислонившись к стене скального хода, Нелли нанизала медальоны на бечевку и, надев ее на шею, спрятала под костюмом. Теперь вместе с прохладой металла в области солнечного сплетения Нелли чувствовала ответственность за всех детей праматери и, полная решимости идти до конца, она беспокойно вглядывалась в ход пещеры, откуда должны были показаться Мишка и Куно.
Долго ждать не пришлось. Сначала появился бегающий по стенам блик от фонаря Михи, затем Нелли услышала шорох мелких камешков под ногами и, наконец, появились оба.
– Ты готова? – сощурившись от яркого света фонаря Нелли, спросил Миха.
– Готова! Куно, идем до выхода, а там я расскажу вам о своем плане.
Куно не спорил. Зачем? Его дочь лучше знает, что делать. Для него было важным то, что она послушала его, приняла его совет жить в деревне, с людьми. А как она этого добьется, расскажет! Он будет помогать ей во всем и отдаст свою жизнь, если это потребуется.
Знакомая поляна с жертвенным камнем. Нелли не могла пройти мимо. Не в этот раз! Теперь, зная о своем прошлом, она смотрела на этот камень не только глазами женщины, которая не могла допустить гибель ребенка, но и как жертва. Что было бы, если бы не Альберт Семенович? Что стало бы с ней? Мурашки побежали по коже от страшных мыслей.
– Нель…
Миха как всегда вовремя. Как он узнает, как догадывается, когда она нуждается в его дружеской поддержке?
– Иду, – тихо ответила она и, мягко ступая по мокрой дорожке, приблизилась к кромке леса, за которой был храм.
Они с Мишкой сделали крюк, и, выйдя из прохода в горе, прошли лесом к жертвенной поляне, и теперь осталось только добраться до храма. Мишка залег в траве и наблюдал за дорогой, идущей от деревни. День выдался дождливым, все жители сидели по домам. Неясно только, где жрец. Он мог находиться в храме, но мог быть и в своем доме.
А дождь все лил и лил. Хорошо, что Куно остался в пещере, вымок бы до нитки. Несмотря на защиту непромокаемого костюма, Неля зябла от сырости. Ей не терпелось попасть в храм, и не только из-за погоды. Время поджимало. До начала праздника оставалось полтора дня. Миха обещал, что справится и разберется с реактором. Если бы они могли запустить его в день праздника!.. Это дало бы дополнительный бонус к успеху ее плана.
Нелли вспомнила про стрекозу. Они постоянно получали картинку деревни через ее «глаза».
– Миш, мы с тобой уже одичали, – сказала она и постаралась, чтобы ее голос прозвучал шутливо, но по тишине поняла, что Миха не оценил шутки, и не стала дожидаться встречного вопроса. – Прокрути назад кадры от стрекозы. Увидим, где жрец, и будем знать наверняка, ждать нам или уже пора выдвигаться.
Если жить в страхе и первобытной жизнью, то на самом деле можно забыть о цивилизации, в которой выросли. Нельзя им вставать на один уровень с местными жителями. Они всегда должны быть выше на голову, а лучше – на две! Поэтому включение реактора жизненно необходимо для того, чтобы выжить и устроить свою жизнь хотя бы в отдаленном приближении к земной.
– Идем, – позвал Миха, – в храме никого.
Они быстро преодолели пустое место до храма, еще раз проверили, нет ли кого рядом, и один за другим пробрались за его массивную дверь.
Внутри храма ничего не изменилось. Волна удручающей ностальгии накатила на Нелли. Она вспомнила, как в последний раз они здесь хозяйничали, как Жаргал сидел за пультом, Альберт Семенович разбирался с документами в каюте Родригеса, как Сашка открыл заблокированную каюту Обигайль.
– Ничего, сестренка, – тоном Жаргала напомнил о себе Миха, – не грусти, справимся!
Нелли перевела дух. Расстегнула костюм. Медальоны на груди звякнули. Они будто напомнили, зачем она здесь.
– Командуй, Миша, я в порядке.
Мишка уже сидел за пультом. Уверенные движения, сосредоточенный взгляд – он весь был там, в технике, которую любил и которой ему так не хватало.
Когда пульт замерцал разноцветьем огней, подтверждая, что работает, Миха освободил место Нелли и объяснил, за чем ей следить, что делать, если эта сигнальная кнопка загорится красным, а эта погаснет.
– И следи за своим монитором. Стрекоза на крыше, будет видно, если кто направится к храму.
Кто-то направится… А что, если, действительно, жрецу вдруг понадобится что-то в храме? Дождь кончится, и он пойдет сюда. Что тогда делать? Разве она успеет все выключить и спрятаться? А Миха? Он лезет к сердцу корабля! Каждый шаг – риск!
Нелли поднялась и без слов направилась к входной двери.
– А вот так будет надежней!
Она закрыла дверь на один из замков.
– А если жрец?..
– Во всяком случае, не вломится к нам неожиданно! Озадачится, а мы тем временем что-то успеем решить. Потом откроем. Пусть думает, что хочет!
Миха поджал губы в задумчивости. Нелли испугалась, что это надолго, и толкнула его.
– Ищи люк! Нечего тут стоять!
Мишка словно очнулся, пожал плечами.
– Ну ладно, – неопределенно ответил он и опустился на колени.
Люк поддался не сразу. Михе пришлось изрядно попотеть, прежде чем он смог поднять крышку. Нелли начала нервничать. Если с простыми механизмами не все просто, то что с реактором? Он выключен. Это ясно. Кто его выключил? Когда? Мог только Хуан Родригес – он командовал здесь всем и всеми. Она не читала его записи в дневнике, слишком хрупкими оказались страницы. Наверняка он писал о причине, да и о поломке корабля более подробно, чем она знает. Но Хуан Родригес мог и не выключать источник энергии, он же понимал, на что обрекает потомков! Кто тогда? В каком поколении реактор заснул? Вопросов много. А ответов нет. Остается только надеяться на сметливость и знания Мишки!
Они работали всю ночь – сосредоточенно, озадаченные одной идеей – создать нормальные условия жизни для себя, чтобы изменить жизнь новоземельцев и в принципе выжить здесь. Первым шагом на этом пути был запуск реактора. Следующим – обретение права на жизнь в храме. Если первое зависело от мастерства и знаний, полученных на Земле, то второе оставалось неопределенным. Ведь Нелли придется убедить не только жреца, но и всех поселенцев в том, что их жизнь не может продолжаться в слепом следовании законам, установленным три века тому назад. Что есть другой путь и только вместе они могут найти его. Приближающееся утро – дождливое и беспросветное – могло стать утром нового светлого дня, а могло быть и последним в жизни. Нелли понимала это, но пути назад не было, как не было и пути на Землю.
Вспомнив о Куно, Нелли вдруг спохватилась. Отец нес вещи, необходимые здесь. Она должна предстать перед народом не пришельцем из иного мира, а понятной им женщиной – в такой же как и у них одежде.
Нелли осмотрела все вокруг, но куля с вещами не нашла. Он у Куно! Если только Миха не утащил его вниз.
– Миш, – почти без надежды позвала она, – а платье не у тебя?..
Мишка ответил не сразу, и в тишине ожидания надежда растаяла совсем. Голова Мишки показалась в люке.
– У Куно.
– Что делать?
Оба повернули головы к иллюминатору. Темнота еще не растаяла. Еще есть время! Куно должен был присоединиться к толпе, когда все начнется. Он рассчитал время. А до того он должен сидеть в пещере.
– Я слетаю!
Мишка вытащил себя на руках, ловко вскочил на ноги.
– А реактор?!
– Вернусь – расскажу! Не переживай, все заработает!
Мишка так улыбался, что не поверить ему было просто нельзя. На сердце отлегло. Все у них получится! Вот только дождь…
– Спроси у Куно, если дождь не прекратится, праздник не отменят?
Миха отворил дверь. Снаружи пахнуло сыростью. Дробь дождя выбивала барабанный ритм по металлической поверхности спящего корабля. Его смягчал слой вековых наносов, на которых разрослись буйные травы. Миха натянул капюшон, включил тягу и завис перед ступенями весь в струях, стекающих по нему, как по глыбе.
– Я скоро. Если что – на связи, – сказал он и исчез в темноте.
Нелли вернулась к пульту. Зеленый свет сенсоров успокаивал, но тревожные мысли, волнами всплывающие в голове, нарушали хрупкое состояние умиротворения, и Нелли вновь и вновь прикидывала, что она может сделать, если возникнет такая или иная ситуация. И все же, непредсказуемость будущего проявилась, и довольно-таки скоро.
– Нель, мы здесь. Недалеко. В лесочке, – в тихом голосе Михи слышалась напряженность. – Жрец идет к храму. Незамеченными нам не проскочить. Не успеем.
В повисшей паузе надежда затрепетала пойманной птицей. Что делать? Что?! Нелли подбежала к двери, заперла ее на все замки. Руки тряслись. Паника? Да, это паника! Надо, просто необходимо успокоиться. Она выдохнула воздух, распирающий грудь. Выдохнула так, что живот подтянуло к самому горлу. Новая порция воздуха наполнила легкие. В голове немного прояснилось. Нелли уставилась на наручный монитор. В пелене дождя она увидела жреца. Он почти бежал, держа над головой рогожку. Еще пару мгновений и он поднимется по ступеням!
– Ты куда? – по ушам ударил окрик Михи.
– Что случилось? – Нелли не отводила глаз от монитора и напряженно прислушивалась.
Сначала она услышала: «Куно убежал», потом увидела, как отец бежит к храму… нет! Он бежит к жрецу! Жрец остановился. Похоже, он удивлен не меньше их. Куно что-то говорит, и встал так, что жрец оказался спиной к храму. Нелли поняла замысел отца.
– Миха, стрелой к храму! Куно отвлекает жреца!
Она бросилась к выходу и открыла все замки. Секунда, вторая… ожидание растянулось до дрожи, наконец, Миха влетел в храм, и они захлопнули дверь.
Жрец оглянулся. Показалось? Шум дождя перекрывал все другие звуки. Вокруг никого. Только этот ненормальный старик взялся откуда-то и несет какую-то чушь.
– Позволь дождаться праздника в доме, – просил Куно, мельком поглядывая на храм. – Я весь вымок, этот дождь…
Жрец уже сам ощущал промозглую сырость в ногах. Струи дождя собрались в центре рогожки и, стоило ему чуть наклонить ее, потекли прямо на спину. В сердцах жрец кивнул:
– Иди к Пауло, – а сам поспешил к храму.
Куно видел, как Миха исчез за дверью. Он хотел бы задержаться и посмотреть, что будет дальше, но жрец и так что-то подозревает. Лучше уйти, чтобы избежать лишних вопросов. Куно побежал в деревню.
Несколько ступеней, рука привычно ложится на ручку и… дверь не открывается. Жрец встал в недоумении. Потянул дверь на себя еще раз. Она не сдвинулась ни на грамм. Он бросил рогожку и ухватился за ручку двумя руками. Дверь будто приросла к храму. Дождь способствовал этому? Что-то заклинило? Жрец дергал ручку до тех пор, пока не удостоверился, что все его усилия напрасны – дверь не открывается. Она заперта. Это и озадачило! Храм – святое место для каждого жителя деревни, и не только деревни рядом с храмом – для каждого жителя всего их общества! Храм никогда не запирался. Снаружи это в принципе невозможно. Кто-то запер изнутри? Эта мысль насторожила. Кто? Жрец оглянулся. Спина Куно еще маячила в струях дождя. Он пришел не один? Кто был с ним? Кто спрятался в храме? От злости жрец заскрежетал зубами. Нетрудно догадаться кто! Он тарабанил в дверь, угрожая убить каждого, кто осмелился посягнуть на святое! Но это в сердцах, и, приложившись кулаком в последний раз, завыл от бессилия.
– Ты у меня за все ответишь, – процедил он сквозь зубы и, не обращая внимания на дождь, решительно пошел в деревню, намереваясь выбить душу из Куно.
– Что будем делать? – Нелли беспокоилась за отца.
Миха кусал губы, мучительно перебирая в уме возможные варианты.
– Я пойду за ним, – это было единственно правильное решение, но Нелли отрицательно качнула головой.
– И что потом? Что делать мне? Что будете делать вы? Что с нашим планом? – она села на пол. – Проклятый дождь! Все испортил.
Миха колебался. Куно он спасет. Они втроем уйдут отсюда невредимыми. Или вернутся в храм и останутся в нем. Что тогда? У жреца будет повод вызвать негодование у всего населения планеты. Они станут захватчиками. В лучшем случае их будут бояться. В худшем – найдут возможность убить. Иного не дано. Уйти назад в пещеру Куно? Как жить дальше? Как отшельники? И в чем смысл такой жизни? В конце концов, они сами умрут. Но… но он может запустить реактор. Они уже могут жить как люди! Почти как в космосе!
– Нель, я не знаю, что делать, – честно сознался Мишка.
Его взгляд обезоруживал. В нем и жалость, и признание безысходности, и даже тоска.
– А знаешь что? – необъяснимая уверенность вдруг овладела Нелли. – Он ему ничего не сделает! Ни-че-го!
Миха удивился.
– Почему ты так уверена?
– Его угрозы – это первый порыв. А он человек умный! Пока дойдет, дождь охладит его пыл. Ну, ударит он Куно. Предположим. И что? Что здесь мы с тобой, ему и так уже ясно. Ничего нового он не узнает.
– А наш план? Если Куно расскажет…
– Не расскажет! Он не все знает. Только про реактор. А это ни ему, ни жрецу не понятно. Самое главное – в другом!
Нелли встала.
– Дай платье. Пора начинать представление! Думаю, скоро здесь будет делегация! Я должна быть во всеоружии.
Миха понял, что подруга посвятила их не во все свои планы. Она забрала платье и ушла в каюту Обигайль. Вышла оттуда в платье, висящем на ее плечах мешком, и босой. Миха понял, что костюм она тоже сняла. На белеющей в полумраке шее висела бечевка, на ней, ниже груди – медальоны. Миха догадался – это медальоны с именами детей Обигайль. Праматери!
– Нелька, что ты задумала?
Миха вдруг осознал, что она решила идти напролом.
– Твоя задача – запустить реактор в нужный момент. Мне нужен сильный эффект! Чтобы этот храм трясся изо всех сил, чтобы во все его иллюминаторы вырывался яркий свет, чтобы…
Мишка порывисто обнял ее. Сейчас она была такой хрупкой и в то же время такой решительной. Он понял ее намерение. И понял, что это их единственный шанс на изменение не только своего статуса на этой планете, но и на ход всей дальнейшей жизни ее обитателей.
– Не волнуйся. Я все сделаю. У нас все получится.
Крепкие руки, обнадеживающий шепот над головой, тепло дыхания единственного мужчины, которому она может доверять как себе.
– Если меня схватят, убей жреца, – твердый голос женщины, решившейся на смерть ради жизни. – В храм никого не пускай. Если только Куно.
Картинка на ручном мониторе Михи изменилась.
– Они идут.
Нелли отстранилась и сосредоточилась на изображении, передаваемом стрекозой.
– Куно ведут за руки. Жрец возглавляет толпу мужчин. Женщины за ними. О! Это хорошо! Женщины мне как раз и нужны!
Нелли подняла подбородок. Подросшая челка скользнула по лбу, приоткрывая брови. Ноздри затрепетали. Она вышла в шлюзовую камеру.
– Забудь обо мне. Готовься к включению реактора. Слушай меня, но не вмешивайся. Главное – это реактор!
После этих слов раздался лязг открываемых запоров, и в тот момент, когда толпа почти подошла к кораблю, Нелли распахнула дверь и вышла на ступень. Дождь накинулся на нее всей водяной мощью. Его холодные струи окатили ее с головы до ног. Рубаха прилипла к телу, обрисовав все его изгибы. Вода лилась по лицу, затекая в приоткрытые губы, затмевая взор. Но Нелли не шевелилась. Она стояла прямая, сжав кулаки и устремив взгляд на женщин, остолбенело уставившихся на нее.
Жрец остановился в десяти шагах от храма. Он ожидал чего угодно, но не появления безоружной женщины. Он узнал в ней ту, которая спасла ребенка, буквально выхватив его из пасти зверя. Но тогда она была в окружении мужчин и с оружием, поражающим на расстоянии. Сейчас перед ним стояла женщина – молодая, одетая в одну рубаху, без оружия, без чего-либо в руках или… что-то поблескивает над ее животом… что это? Жрец разглядел бечевку на шее. Бусы? Странные бусы… Он не успел додумать, что бы это могло быть, как зазвучал громкий голос. Нелли перекрикивала шум дождя. Голос казался тонким, но каждое слово она произносила четко, отрывисто, давая время на то, чтобы оно было не только услышано, но и понято.
– Женщины! Матери! Я взываю к вам! Сегодня вы пришли почтить мою память, воздать мне хвалу и просить о ваших детях! И вот я перед вами! Я – Праматерь всех ваших детей, всех вас, всех родов, которые ныне живут на этой земле. Я услышала ваш вопль, заглушаемый речами этого человека, – Нелли выпростала руку, указуя на жреца. – Он убивает ваших детей! Он, не родивший ни одного младенца, лишает их жизни, обрекает на мучительную смерть! Пришло время изменить закон! Пришло время жизни для всех детей! Пришло время любви и счастья для всех юношей и девушек!
Нелли сжала в кулак все медальоны и подняла их перед собой.
– Это то, что осталось мне на память о моих детях. Вы – их потомки! – она обвела горящим взором всех – от жреца и Куно до мужчин и женщин, вставших в отдалении. – В вас я вижу черты моих сыновей и дочерей. Мигель, Давид, Анжела, – она произносила имена детей Обигайль, и очередной медальон с лязгом повисал на бечевке. Когда в кулаке не осталось ни одного, Нелли замолчала. Молчали все. Куно, все еще сжатый с двух сторон крепкими руками, смотрел на дочь со слезами и с восхищением. Он понял ситуацию раньше жреца и воскликнул: