Танго с призраком: Орильеро. Канженге. Милонгеро

Глава 7

– Тони, нам надо съездить в храм.

– Да, тетя Розалия, – бесцветно отозвалась Антония.

После маскарада прошло два дня. Девушке было грустно.

Альба порхала по дому, едва не светясь собственным светом, и Тони все отлично понимала.

У Альбы тоже было… нечто. Свой секрет.

Поцелуй?

Признание?

Да, наверное… и от этого становилось больно. А еще Тони злилась на себя.

Как она могла?!

Почему она вообще поддалась? Почему решила поцеловать незнакомца?!

Почему?!

Ответа не было. Разве что сама атмосфера праздника, которая невольно затягивает, увлекает, впрыскивает в кровь сладкий яд безрассудства…

– Ты записала заклинание… заговор…

– Тот самый? Для смеси трав и соли?

– Да, Тони.

– Да, тетя Розалия.

– Замечательно. Едем.

Святой отец их ждать не заставил.

– Дитя мое, мы провели испытания. Действительно, эта смесь действует.

– Да, святой отец.

– Поэтому я просил бы вас о рецепте и заговоре…

– Вот они, святой отец, – Тони подала ему лист.

– Замечательно, просто замечательно.

По счастью, долго их мучить не стали. И все же ритана Розалия была довольна. Довольна настолько, что…

– Тони, тебе нужны деньги на карманные расходы.

– Благодарю вас, тетушка, но у меня все есть.

– Ах, эта молодость. Когда-то я думала точно так же… я поговорю с твоим дядей.

Результатом беседы стали два реала в неделю, которые выдавались Тони на руки. Все же член семьи…

Девушка решила копить. Мало ли что?

Мало ли кто?

* * *

Тан Риалон стянул с рук тонкие шелковые перчатки, пропитанные соком каучукового дерева. Не то чтобы он боялся заразиться…

Просто не хотелось вычищать из-под ногтей чужую кровь и прочие телесные жидкости. А они будут. Чего только не попадается, когда вскрываешь труп.

Но в этот раз вскрытие ничего не дало. Что делал, что не делал…

– Тан Риалон, что вы можете сообщить следствию?

Тан пожал плечами.

Следователя Серхио Марию Вальдеса он знал давно. Неглупый профессионал, очень дотошный, въедливый… это в равной мере осложняло жизнь и его коллегам, и преступникам. Последним больше, поэтому в следователя стреляли в среднем два-три раза в год, пытались подкупить, прирезать в темной подворотне, травили собак, поджигали дом…

Поэтому у него и личная жизнь до сих пор не сложилась.

Некроманту как-то было проще в профессиональном плане. Дураков с ним связываться не находилось – себе дороже. Ты его убить попробуешь, а он тебя так проклянет – сам помрешь.

Или даже убьешь…

Дохлый некромант еще и опаснее живого. Ты его второй раз не убьешь, а вот он тебя…

– Ничего приятного.

– Тан?

– Девушка на вопросы не отвечает. Дух явиться отказался. Причина смерти – обескровливание. То есть из нее каким-то образом выкачали всю кровь.

– Вампир?

– Нет. Совершенно другая рана. Я даже не могу предположить, чем ее могли нанести. Но рана чистая, без слюны, без слизи, без биологических жидкостей…

– Для анализа тоже взять нечего?

– Увы. Я все изложил в заключении, но если вкратце… есть след какой-то нечисти. Но мне таковая неизвестна.

– Вам – неизвестна?

– Я не Творец. Может быть, вам стоит поговорить с кем-то из боевых монахов… у орденов много тайн. Если им встречалось нечто подобное, думаю, они не откажут в просьбе.

– Благодарю, тан Риалон.

– Не стоит благодарности. Если будет еще подобный случай – вызывайте. Мне будет интересно поработать.

– Надеюсь, что не будет. Но случись что – обещаю.

Мужчины распрощались вполне дружески.

* * *

– Послезавтра мы едем к Эстевисам, – сообщила тетушка за обедом.

– К ритане Дануте и тану Хуану? – захлопала в ладоши Паулина.

Альба поморщилась.

– Мама! А надолго?

– На два дня. На выходные, дорогая моя, – ритана Розалия хитро прищурилась. – И семейство Риалонов они тоже пригласили. Планируется пикник на свежем воздухе, вечером небольшой прием, на следующий день снова игры, танцы, а на третий день, наутро, поедем домой.

– Риалоны будут? А… Эудженио?

– Полагаю, он тоже. Так что беги, собирай вещи! Тебе потребуется не меньше пяти перемен платьев.

– Лучше даже семи! – ахнула Альба. – Паула, со мной!

Девушки вылетели из-за стола, не спросив разрешения. Ритана Розалия посмотрела на Тони.

– Детка, мне жаль…

– Но на бедных родственников приглашение не распространяется, – внешне безразлично подвела итог Тони.

– Ты сама все отлично понимаешь…

Тони понимала.

А вот ритана Розалия – нет! Антония была бы счастлива видеть Эудженио, но видеть, как он увивается вокруг Альбы?! Это больно!

А еще эти два дня дадут ей хоть и относительную, но все же свободу! Она сможет побеседовать с сеньорой Луисой и побыть у нее подольше… Разве это плохо?

– Эстевисы не знают о тебе – пока.

А сказать было нельзя? Впрочем, Тони отлично понимала тетку. Это – не тот случай.

Два дня на виду у всех, а тетя не знает, насколько Тони… сможет справиться с такой ситуацией. И она права. Сама Антония иллюзий не питала – ей будет очень тяжело.

Очень.

Лучше и правда оставаться дома.

– Тетушка, я подчиняюсь вашему решению.

– Вот и замечательно.

Особенно после карнавала. Все же… Тони понимала, что поступила глупо, что навлекла на себя определенные подозрения, но…

Она тоже не стальная! И нервы у нее не из проволоки!

Пусть кто-то другой годами живет в чужой шкуре, но она – обычный человек! Хорошо хоть есть своя комната, не то она бы попросту с ума сошла. Не имея даже возможности побыть наедине с собой…

– Мама!!!

Альба в принципе не умела входить в комнату степенно и спокойно.

Она влетала, врывалась, проносилась ураганом, жизненной энергии в девушке было столько, что она буквально взрывала окружающее пространство.

– Мама!!!

У Паулины это получалось намного хуже. Так… истерично-негодующе. Но надо отдать девушке должное, она старалась подражать сестре.

– Что случилось?

– Мама, это кошмар! Моя шляпка!

С точки зрения Антонии, все со шляпкой было в порядке. Но Альба так не думала. И путем пятнадцатиминутного шантажа заставила маменьку отправить Тони в шляпную лавку.

Потом Альба решила, что ей надо пойти самой… Антония ведь может что-то перепутать… и вообще! Шляпка?

Без примерки?!

Хуже – только сатанизм!

Ритана Розалия заколебалась, но тут вмешалась Паулина, которая принялась умолять о новых туфлях. И ритана сдалась.

– Хорошо. Тони… да, пожалуй, ты едешь с нами. Надо заказать тебе хотя бы один приличный выходной комплект к туфлям. Шляпку, перчатки и сумочку.

– Благодарю вас, тетушка.

– Не стоит благодарности. Ты умненькая девочка, и если не поглупеешь, будущее твое будет устроено.

По понятным причинам Тони это обещание не обрадовало.

Приличные туфли у Антонии были только одни.

Творение мастера Риколетти. Они благополучно выдержали маскарад и сейчас удобно облегали ножку. Бабочек Тони давно с них отлепила… бабочку. Одну. Хорошо, в парке на это никто не обратил внимания, но где-то Тони ее потеряла. Может, и в фонтане.

Мастер сдержал свое слово, и все украшения были приклеены на дешевенький клей, который легко отмывался водой с обычным мылом.

Вымыть, высушить – и туфли словно новенькие.

Лавки шляпника, перчаточника, портного – все было собрано на одной улице, которую, кстати, так и именовали, улицей Мод.

Помещения на ней, даже самые крохотные, стоили немалых денег, но мастера платили аренду. Имя стоило дороже.

На улице Мод одевались таны и ританы, это было модно, правильно, принято, это было своего рода знаком качества. Шить одежду у кого-то еще?

Это означало, что в благородном семействе дела идут не столь хорошо. И уж точно этого не могли себе позволить Аданы. Розалия слишком давно и упорно вживалась в свое положение, чтобы допустить хоть какие-то отступления от правил.

Хотя так и так, Антония подозревала, что в других местах шьют не хуже, но намного дешевле. Шляпка сеньоры Луисы была не хуже тетушкиной, но стоила наверняка раз в пять дешевле.

Надо спросить потом адреса модисток.

Лавки…

Голова у Антонии заболела уже на третьей лавке со шляпами. При том, что ей все заказали уже в первой. Перчатки из черных ниток, черную же сумочку и аккуратную шляпку-блинчик, украшенную белой лентой и белыми же цветами жасмина. Очень простенькую, но достаточно элегантную.

Своего рода закон.

Туфли, шляпка, перчатки, сумочка – все должно быть одного цвета. В идеале – с одинаковыми украшениями. Ритана Розалия, равно как и ее дочери, могли себе позволить по нескольку десятков комплектов. Тони предстояло довольствоваться одним, но девушка не возмущалась. Честно говоря, ей это казалось жутко глупым.

Какая разница, что на тебе? Если сумку можно поменять, туфли выкинуть, ты остаешься сама собой? Но люди судят тебя по сумке и туфлям… не смешно ли это?

Паулина раскапризничалась в одной из лавок, и они с ританой Розалией задержались. Альба и Тони вышли вперед, и Альба покосилась на Тони.

– Молчи!

Антония скрипнула зубами. И вслед за Альбой нырнула в проулок между двумя лавками.

– Дженио!

– Ина!

Двое молодых людей слились в объятиях.

Антония не выдержала – отвернулась. Хотя кажется, ее поведение посчитали деликатностью?

Нет, вовсе не обратили внимания. Влюбленным было не до какой-то приживалки.

– Ина, я так скучал по тебе. – И звуки поцелуев…

– Дженио, без тебя солнце кажется мне черным!

– О, Ина, когда я смотрю в окно на звезды, мне кажется, что я вижу твои глаза, такие огромные и ясные… ты – моя звезда! Путеводная, сияющая…

– Дженио, я умираю без тебя…

И снова поцелуи…

Антония стиснула зубы так, что с них крошка посыпалась. Да что ж это такое! Хоть ты уши заткни!

Ну почему, почему ты не понимаешь, что она не сделает тебя счастливым?! Только я смогу это сделать! Только Я!!! Не Альба, не Паулина, не все прочие женщины мира! Они видят только смазливое лицо, только успех, только улыбку. А я смотрю глубже, мне нужен ты сам! Если ты будешь беден или заболеешь, разве останется с тобой эта избалованная дрянь!

Никогда…

А я останусь!

Я тебя не брошу! Я готова быть с тобой и в радости, и в горе, я понимаю, что жизнь не состоит из одной радости, я готова! Но ты меня не видишь! Ты проходишь мимо, не замечая света в моих глазах… почему?!

Что мне сделать, чтобы ты увидел?! Даже когда я танцевала, ты не понял… ты так ничего и не понял, а я горела для тебя. Даже тот мужчина из беседки понял, а ты – нет. Почему?

Потому что я тебе не нужна. И понимание не нужно…

Антония стиснула кулаки так, что ногти впились в ладони, и развернулась. Кашлянула.

– Простите. У нас мало времени.

Возмущение в глазах Альбы. Любопытство – в глазах Эудженио.

– Девушка, простите…

– Ритана Лассара, – мертвенным тоном произнесла Антония. – У нас действительно мало времени, Альба. Скоро твоя матушка начнет искать нас.

Альба топнула ножкой, но ругаться не стала. И – чистая правда, и… не показывать же свой характер на глазах у Эудженио?

– Да… Дженио, мне надо идти.

– Ина, любовь моя, я надеюсь увидеть тебя вновь! Скоро!

– У Эстевисов?

– Да, я обязательно буду там! Барба получила приглашение… тетя Барба! И я приеду!

Девушку откровенно передернуло.

– С дядюшкой?

Эудженио поморщился.

– Да. Обычно он не любитель подобных выездов, но в этот раз решил развеяться. Тетушка в отчаянии, но спорить не решается.

– Бедная, жить с темным магом…

Антония кашлянула, привлекая внимание.

– Время.

– Да-да, – с досадой откликнулась Альба. – Идем… Дженио, ты мое сердце!

– Нет, Ина. Ты уносишь с собой мое сердце. Оно бьется только для тебя….

А я хочу, чтобы оно билось для меня… а ты меня даже не видишь…

И снова поцелуй. Долгий и нежный. Только в этот раз Антония даже отвернуться не успела. Она старательно смотрела в сторону, но все равно видела, как слились воедино две фигуры, как приникла к любимому Альба, как Эудженио обнял ее за плечи, словно защищая от всего окружающего мира, как прядь его золотых волос пощекотала щеку Альбы…

Почему так больно?

Словно ржавый штырь в грудь вонзили и медленно поворачивают… почему?!

– Ты понимаешь, что лучше помалкивать?

Альба спрашивала не агрессивно, но напористо. Антония махнула рукой.

– Мы ведь договорились.

– Главное, чтобы ты этого не забывала.

– Не забуду.

– Как ты думаешь, он меня сильно любит?

Не правда любит. Не по-настоящему любит. Сильно ли?

Значит, в любви Альба не сомневается…. Антония была бы святой, если бы удержалась. Но где вы видели святых среди потомков некромантов?

– Думаю, что сначала надо все узнать о его жизни. Доходах, долгах, любовницах и внебрачных детях. А уж потом говорить о любви.

Альба побелела от злости.

– Ты просто завидуешь!

– Моего жениха твои родители проверят с ног до головы. До того, как я натворю глупостей. А твоего – успеют?

– Дженио не нужны никакие проверки! А ты…. Ты просто завистливая дрянь!

Самое печальное, что Альба была права. На сто процентов. Но признаваться в этом Антония не собиралась – и промолчала. А что тут можно сказать?

Ничего…

* * *

Сеньора Луиса налила девушке кофе и погладила по голове. А что тут еще можно было сделать?

Как известно, кот из дома, мыши в пляс. Поэтому Антония дождалась отъезда своих родных – и сразу же ушла.

Туда, где могла хоть ненадолго снять маску.

В лавку антиквариата.

И не удержалась. Когда сеньора Луиса принялась расспрашивать девушку, что, да как, да зачем… Антония попросту разревелась. Слишком хорошо она понимала, что будет происходить в поместье.

Ухаживание.

Качели и пикник, танцы на лугу и вечерний бал, разговоры и взгляды. И даже поцелуи украдкой…

Эудженио…

Дженио…

Вот почему судьба так несправедлива?! Просто потому, что у нее нет денег?! Но это нечестно, неправильно! Мама тоже была бедна, и из приданого у нее был только Лассара, а отец все равно полюбил! И женился!

Неужели Антония – хуже?

Ладно, не будем забывать и остальные стороны вопроса. И что отец с матерью познакомились при дворе, и что Даэлис не была приживалкой в доме своих родственников, и уродовать себя ей не приходилось…

Но все-таки!

Где справедливость?!

Если Дженио ей так нужен, а она ему… она ему вообще не нужна. И это плохо и горько. Нечестно, обидно…

– Ну, если дело в деньгах, то я тебя могу порадовать, – сеньора Луиса подмигнула и поставила перед девушкой вазочку с чоколатой. – Продала я парочку вещей, так что тебе первые проценты пойдут. Думаю, около сорока реалов будет.

– Сколько?! – поперхнулась Антония. – За что?!

– А вот за все хорошее. Ты мне про вазочку сказала, что она пятисотлетняя, помнишь?

– Помню…

Была среди прочих вещиц и такая. Причем стояла она вовсе уж в глухом месте и пылью присыпана… неясно, как она попала к хозяину дома, но сеньор Саларанса ее явно не ценил.

– Я ее вчера клиенту отдала. Ну, и еще кое-что, по мелочи.

– Два процента – и около сорока реалов? – глаза у Антонии были большие и круглые.

– Девочка, одна ваза ушла за четыреста пятьдесят песет. Я хотела больше взять, но потом скидку сделала, пусть уж его… хороший клиент, давний.

Антония покачала головой.

– На такие деньги в нашей провинции год жить можно.

– А в столице…. Твои туфли как бы не дороже стоят.

Тони вздохнула.

– Хорошая обувь и в провинции дорога.

– А еще есть осенние и зимние сапожки, да и туфельки на смену хотелось бы. Хоть парочку… коричневые и светлые, а к ним сумочки, шляпки… чувствуешь, как деньги медленно и неотвратимо улетают между пальцев?

– Даже жутко, – созналась Антония.

– То-то и оно… мне еще повезло. Земля эта у меня в собственности, строение нашей семье уж сколько столетий принадлежит, муниципалитету я сантимо плачу, а не реалы. Колодец свой, опять же… А кто другой, вздумай торговать, быстро поймет, почем с плюща шишки! Там заплати, здесь дай, чиновники еще, пиявицы несытые!

– Долорес говорила – крапивное семя, – прыснула Тони.

– Полагаю, мы бы подружились, – важно согласилась сеньора Луиса. – Не хочешь со мной сходить, прогуляться? На развалы?

– Куда?!

– На развалы. Как ты думаешь, откуда у меня в магазине вещи?

Вот уж о чем Антония не задумывалась. Откуда в антикварном магазине берется товар? Ну… а он здесь не испокон веков стоял? Правда?

Сеньора Луиса рассмеялась, глядя на удивленное лицо девушки.

– Да все просто. Антиквара ноги кормят. Бывает так, что вот… как с сеньором Саларанса. Бывает я и сама прихожу, когда знаю, что человек помер. Объявления, опять же, расклеиваю, мальчишек уличных гоняю, они от меня получают долю малую. Им медяки, а мне когда и золотые. На рынке иногда удается что-то ухватить. С кораблей. А развалы – вообще сокровищница.

Антония с удивлением узнала, что раз в неделю, в выходной, за городом организуется «развал». Почему он так назван?

Да кто ж теперь скажет! Грандиозная барахолка, на которую люди тащат то, что хотят продать. А иногда и даром отдать, такое тоже бывает…

Это у сеньора Саларанса наследник знает, что дядино имущество хоть сантимо, да стоит. А бывает и так, что умер человек, а наследникам дом нужен. Или земля. А имущество они велят отвезти… нет, не на помойку.

Старьевщику?

Так тоже платить надо! Бесплатно он ничего не заберет.

А вот на развалах… Привези, отдай специальному человечку – есть те, кто подобным промышляют, глядишь, еще и пару сантимо получишь. Все себе в карман, не из кармана.

Бывает и так, что денег нет, а барахло есть. Бывает…

Да всякое случается в жизни. Вот, раз в неделю такая торговля и идет. И если Антония хочет…

– Мне опять надо будет одеваться мужчиной?

– К чему? Туда можно и в своем облике, что страшного?

– Если родственники узнают…

Сеньора Луиса задумалась.

– Даже если узнают, что тут такого преступного? Я понимаю, но… мужчину днем ты вряд ли изобразишь. Да еще темного мага…. Нам только внимания церкви не хватало.

– Об этом я не подумала, – сникла Антония. – Но я не хочу сложностей, пока живу под чужой крышей. У меня нет стабильного источника дохода, я не смогу себя обеспечить…

– И снова ты права. Но у меня есть одна идея.

– Какая?

– Ты не против поношенной одежды?

– Нет.

– Тогда минуту…

Антония уже и думать забыла про свои горести. Любовь?

Да, безусловно! Но ведь восемнадцать лет! Восемнадцать! Как справедливо сказал мудрый человек, голова витает в тумане, сердце стремится к любви, попа ищет приключений, а ноги идут, куда захотят!^[3]

Вот, в данный момент голова и попа были едины, так что сердцу пришлось встать в очередь. А из шкафа появлялись на свободу длинная черная юбка, ярко-зеленая кофта….

– Что это?

– А ты примерь! Прямо на свое платье.

Антония послушалась.

Ну… и что? Бесформенная длинная юбка, бесформенная кофта, а еще одеты на платье. Так что выглядит она толще, чем обычно. Это важно?

– Фигура скрыта. А теперь – оп-ля!

На голову девушки опустилась шляпка с вуалью.

– Это…

– А вот смотри.

Антония посмотрела. Действительно… шляпка была старомодной. И вуаль тоже.

Не легонькая сеточка, которая едва закрывала глаза, кокетливо спускаясь с крохотной шляпки, нет. Широкополая шляпа, плотная черная вуаль…

– Берем сюда еще перчатки – и получится моя кузина. К примеру, Ирма Долорес Медина.

Антония подняла брови, что не осталось незамеченным.

– Что?

– А почему не сестра? Тоже ведь можно?

– Насплетничали уже?

– Конечно. Вот я и решила спросить. Но извините, если что.

Сеньора Луиса пожала плечами.

– Чего тут извиняться? Было, да быльем поросло. Не первая такая история, когда клялся в любви одной, спал со второй… когда я узнала, что моя сестра к моему жениху в постель влезла, прощать отказалась. Отец у меня был строгих правил, ему такая подлость тоже не понравилась. Пришлось сестрице убираться, в чем была.

– Понятно.

– Ты не думай, это не потому, что мы такие злые. Семья, род – это всё. А что ждать от человека, который уже один раз предал? Новой подлости? Да еще в самый тяжелый момент? Ни к чему!

– А если по глупости или слабости? Побоялась признаться, огорчать не хотела…

– Знаешь, подлость, по любой причине, остается подлостью. Сестра не могла понять, что мне будет больно?

– Могла.

– Что спать с женихом сестры это гадко?

– Гадко.

– Вот и весь ответ. Отец у меня так же думал, а потому полетела гадюка впереди своего шипения – и правильно.

– Мне рассказывали, она просто сбежала…

– Ну так и правильно. Сбежала. А уж что ей вслед полетело – дело другое.

Антония кивнула.

– Семья…. Предавать не годится.

Тут она была полностью согласна и сеньорой Луисой. Да, всякое в жизни бывает, и любовь дорог не разбирает. Но совесть быть должна!

Есть вещи, которые делать нельзя, если край не пришел, а тут вовсе не край. Так что Антония понимала. Да и спросить лучше честно, чем сплетни слушать.

– Вот именно. Так что одевайтесь, кузина Ирма.

– Да, кузина Луиса…

Дамы захихикали и принялись превращать девушку – в женщину постарше.

Перчатки, шарф на шею, еще пара шарфов на талию, чтобы казаться толще – и вот в зеркале отражаются две старушки. Правда, одна под вуалью, но это как раз подозрений не вызовет. Так носят. Так бывает…

– Приходи завтра утром, да и пойдем на развал.

– Хорошо.

* * *

Антония спала крепко. Поэтому как оно началось – не знала.

Но разбудил ее громкий женский крик.

– Нееееет!!!

Девушка вскинулась на кровати.

Что происходит?!

Ответа не было. Но… с первого этажа доносился шум. И кто-то кричал. А от хорошей жизни кричать не станут, это уж точно.

Значит – что?

Антония ринулась к шкафу. На ходу стянула с себя ладанку, бросать не стала, просто зажала в руке. Она – темный маг.

Только вот пока не проявленный… не до конца. Ее сила еще не раскрылась. А и раскроется – некромантия штука сложная.

Ну, проклянет она кого… и?!

Дальше-то что?

Ничего.

Проклятие – не кинжал, это им можно убить сразу, а проклятию нужно время. Да и не умеет Антония ничего… такого.

По-настоящему серьезного. Тогда – что?

Надо узнать, что происходит в доме, удрать и позвать на помощь. А вот на это ее сил хватит. Именно как темного мага.

Ночь – ее время, ее сила, и уж что-что, но отвести глаза она сможет. Если не станут разыскивать персонально ее. Так что Тони кое-как нацепила на себя первое попавшееся платье, схватила тяжелый кувшин для воды (повезло, медный) и замерла сбоку от двери, которую предусмотрительно приоткрыла. Долго ждать гостей не пришлось.

Дверь скрипнула, в комнату вдвинулась чья-то тень, и Антония ударила. Сбоку, резко, жестко, в висок… человек упал. Антония даже не дернулась посмотреть, что там с ним. Жив, мертв… плевать.

Больше никого нет?

Пока – нет.

Тогда можно, продолжая прислушиваться, опуститься на колени и осмотреть добычу. Да, для начала добавить еще раз кувшином. Связывать некогда, да и нечем, веревкой ее не снабдили почему-то.

Странно.

Подобную породу Тони знала, да и кто б ее не знал? Отребье, подонки с городского дна… грабители? Определенно. Вот и морда темной тряпкой завязана. А еще огнестрел за поясом, кинжал… не человек, а склад с сокровищами!

Правда, огнестрел Антония сунула в свой шкаф. Применять их надо уметь, а она не умела. У сеньора Хуана такой был… похожий, но пострелять он не давал. Патроны дороги, да и не укупишь. Пусть полежит. А пока…

Чего тут думать?

Удирать надо. Ясно же – грабители. Так что дорога Тони в ближайший полицейский участок. А для этого…

Девушка вздохнула. Выпрямилась, вдохнула, выдохнула, и так несколько раз, до полного и абсолютного спокойствия. А потом…

Со стороны это выглядело так, словно кусок ночи отделился от покрывала за окном – и лег на плечи девушки. Темный, непрозрачный…

Обернулся вокруг, словно покрывало, смазал очертания, и вдруг оказалось, что девушки… нет? Или это не девушка?

Или она есть, но где-то в другом месте?

Нет, не понять… не видно, и смотреть туда незачем… кому это вообще нужно? Когда вокруг столько интересного происходит?

Тони предпочла бы выбраться в окно, но – не сумеет. Еще и ногу сломать можно, все же второй этаж. Так что только к двери…

Черные туфельки она надела сразу же. Они удобно облегали ногу, и бежать не помешают, и… и ударить можно, если что. Спасибо вам, мастер Риколетти.

Лестница.

В коридоре – никого.

Тони тихо-тихо заскользила вниз. Прислушиваясь, приглядываясь… не идет ли кто? А вдруг? Мало ли что и как?

Шум доносился со стороны гостиной. Тони прислушалась.

Нет, по именам никто друг друга не называл. А вот кабинет упомянули. И сейф…

Вот и кухня.

Пустая.

Хотя – неудивительно, если грабители знали, что в доме, считай, никого не будет. Чего его стеречь? Хозяева уехали, слуги частично разбежались по родным, а кого и сами хозяева отпустили, того же повара, к примеру… сейчас в доме человека три, не считая Тони. Может, пять… не больше.

Чего тут двери стеречь? Мешки добром набивать надо!

Кухня.

Пустая, темная. Вот и задняя дверь.

Тони толкнула ее. Но – тоже пусто. Сад.

Антония сошла с дорожки и пошла рядом, по траве, по ухоженному газону. Каблучки вязли в земле, но зато не скрипел гравий. Ее не видно, да. Но слух-то не отшибет! И не стоит недооценивать грабителей. Мало ли у кого какие способности?

Шаг, второй, третий…

Калитка.

Вот… пропасть! Калитку как раз и стерег парень явно нехорошего вида. Стоял внутри, озирался… понятно. Через забор не перелезешь, центральные ворота закрыть можно, а эту калитку стеречь – самое правильное дело. Бандиты умные, а ей-то что делать?

Антония задумалась.

Можно как-то отвлечь негодяя?

Ну… чисто теоретически – можно. Но что ей нужно? Да чтобы он выглянул наружу. Вышел и оставил калитку приоткрытой. Если он отвлечется на что-то внутри сада…

Она может открыть калитку, выйти, прикрыть ее, но не закрыть. Засов задвинут, она это видит даже отсюда, даже в темноте… хотя тут как раз не даже. Темные маги вообще хорошо видят в темноте. Тони свет не был нужен, чтобы рассмотреть каждую пряжку на одежде негодяя… пряжку?

Отлично!

Кошелек Тони захватила с собой. Не свой, отобранный у негодяя, который вломился к ней в комнату. Чисто машинально выгребла все из его карманов в свои… что тут? Трубка? Пойдет! Табакерка?

Открыть, поворошить пальцем табак… опа?

Колечко? Да еще с каким-то желтым камнем… табакерка отправилась обратно в карман. Трубка, ну и монетки из кошелька. Хорошо – медяки. Серебряные реалы ей было бы жалко, а вот сантимо…

Тоже жалко, но выбора нет. И хорошо, что забор не такой высокий перебросить через него можно что угодно.

А с той стороны каменная мостовая.

Поехали!

Тони отправила в полет первую монетку.

Ваши друзья грабят дом.

Вы стоите «на стреме».

И вдруг за забором начинает что-то звенеть, падать… непонятно. Вы хоть выглянете?

Если это прозвенит и затихнет – нет. Но если два раза? Три? Четыре?

Бандит, видимо, подумал то же самое, вслушиваясь в звон монеток по брусчатке. Не со всеми получалось, но часть прозвенела, а в ночной тишине было отлично слышно.

Дзын.

День-день…

Тенннь!

Бац! – это полетела трубка, когда бандит протянул руку к засову, но заколебался. После трубки колебаться он уже не стал.

Калле Тарралонга – место респектабельное, тут по ночам тихо-тихо. Надо осведомиться, что именно производит шум. Мало ли?

Калитка открывается наружу, как раз в ту сторону, в которую Антония бросала монетки. Мужчина открыл ее, сделал шаг, два, вышел, пригляделся…

И тут сработала вторая закладка.

Это ведь грабитель! Хищник по сути своей… а может, и падальщик! В любом случае вы живете с чужих карманов. Выходите на улицу, видите – деньги рассыпаны. Соберете? Или благородно проигнорируете?

Сантимо?

А этого сразу не видно, это Тони видит каждую монетку, а обычному человеку на улице темновато. Видно, что монеты, что они поблескивают в тусклом свете фонаря, а дальше-то как?

Грабитель, явно не из высокопоставленных, или заслуженных, или как это у них… вряд ли кого-то матерого поставят стеречь дверь, скорее, новичка возьмут для этой цели, логично не устоял. Отпустил калитку, шагнул вперед и принялся сгребать монеты в горсть – Тони их десятка три накидала, прежде чем негодяй прореагировал.

Сплошные убытки!

И уж конечно, он не заметил, как метнулся за его спиной из калитки сгусток тени. Вот если бы Антония его задела, если бы он услышал, почувствовал запах… но уже поздно! Девушка полетела по улице, словно на крыльях.

Полицейский участок!

Ну же, ну!!!

Где тут соседняя улица?!

Сержант Пио Кастильо сегодня дежурил. Преступники – нехорошие люди, которые работают по ночам, поэтому приходится из-за них и полицейским поработать. Обход он уже сделал, можно было перекусить, отдохнуть, выпить кофе.

Будни полицейского участка строились так. Сержант, десяток полицейских в его подчинении. Это ночью. Полицейские делали обход улиц, чтобы спугнуть грабителей, или оказать помощь, край – обнаружить жертву грабежа, убийства… Делились на пятерки. Сначала обход делала одна пятерка, потом вторая, потом опять первая.

Обход надо было делать каждые два часа, площадь-то большая. Улиц много. Но места спокойные… или уже нет?

Чего-чего, а визита в участок растрепанной девчонки в кое-как застегнутом темно-синем платье он точно не ожидал.

– Помогите!!!

– Что случилось, сеньорита? – выбрался из-за конторки Пио. Не хотелось никуда идти, но… лучше сходить сейчас, чем разгребать потом. Может, ее муж побил? Или еще чего?

На Антонию это «сеньорита», такое лениво-равнодушное, оказало воздействие, словно пощечина. Девушка выпрямилась, вдохнула, выдохнула, как привыкла. И более-менее успокоилась. Сюда-то, по улицам она тоже шла с «отводом глаз», еще не хватало какую пакость встретить… так что спокойствие было вернуть несложно.

– Ритана Лассара, сеньор…

– Сержант Кастильо, – вздохнул еще грустнее сержант, понимая, что если ритана, то – проблемы. Явно тут семейным скандалом не ограничится.

– Сержант Кастильо, я живу на калле Тарралонга, дом два. Точнее, там живут мои родные – дядя с тетей, Араконы.

– Знаю, – загрустил сержант.

Вот уж в разборки знатных ему и вовсе не с руки встревать. Только как бы это объяснить девушке?

– Они с дочками уехали на пикник к знакомым. Я осталась дома… и сейчас в доме грабители.

Пио мгновенно оживился.

Грабители?

Это дело другое, их и сажать можно, и пристрелить, и тут ему только спасибо скажут… пожалуй, все и неплохо?

– Ритана, а вы…

– Прошу вас, собирайте людей, я буду рассказывать, – умоляюще сложила руки Антония.

Пио оценил – и свистнул ребятам. Мужчины выбегали из комнаты, в которой отдыхали, строились. Антония торопливо рассказывала.

– Я проснулась, кто-то закричал… женщина. Я у родственников живу недавно, они мои опекуны… ну и я небогата. Поэтому меня поселили неподалеку от комнат слуг.

Пио кивнул. Откровенность он оценил, тем более что было видно. И платье с чужого плеча, и сам вид девушки – ританы выглядят более ухоженными, чего уж там!

– Я испугалась. Оделась, взяла кувшин для воды, встала за дверью. Ударила того, кто полез ко мне. Он упал, а я побежала вниз. Там лестница недалеко, кухня, задняя дверь… бандиты были в гостиной и что-то говорили о сейфе. Слышно было плохо, да и некогда. Я через сад, к задней калитке, а там бандит стоит.