Крылья мглы. Камень преткновения

Глава 7

Крорр рухнул на землю как будто с огромной высоты, разбивая свое тело на миллион никак не связанных между собой частей и не в состоянии не орать надсадно от невообразимой боли. Но не она была худшим испытанием. Осознание уродливого извращенного изменения, которое произошло с ним только что. Превратившего его из себя, существа, кем он был всю свою сознательную жизнь в… нечто.

Разум отказывался воспроизводить в памяти весь процесс, когда его буквально взорвало изнутри, выворачивая наизнанку, распирая каждую мышцу и орган, изгибая и растягивая кости, уродуя, обращая в чудовище. Самым отчетливым моментом «до» было абсолютно бесконтрольное, спонтанное нарастание гнева до чудовищных размеров и исключительная неспособность хоть как-то управлять им, затормозить. Все попытки – в пыль, все равно что пыжиться остановить горный обвал искусно набрасывая аркан. Знаешь как и делаешь все верно, да толку-то! Осознание факта близости Войт, ради которой он пустил под откос свою жизнь, с тварью, с виверном… Близости явно добровольной, той к которой она собиралась вернуться немедленно, как только появится возможность… Пламя, что она в нем разжигала с самого начала и что он давил, поливал щедрым потоком долго взращиваемого самоконтроля и цивилизованности, взревев, прорвало выставляемые Бронзовым заслоны, торжествуя и безжалостно прокладывая себе путь наружу. Остаток неиспепеленного сознания, принадлежавший ему прежнему, нормальному, «до Войт», отчаянно взывал к адекватности, как если бы старался стальными крючьями удержать его в этой реальности. Но как бы ни крепка была эта сталь прежнего сознания, неимоверный жар, распиравший изнутри, сделал ее мягче воска. Крорр стал сосудом, до предела наполненным жидкой лавой взрывчатки, а спусковой крючок, детонатор, катализатор, назови как угодно, оказался связан напрямую с женщиной, замершей напротив, имя которой уже и испарилось из его кипящего заживо разума. От него к ней словно протянулись провода под заоблачным напряжением, и именно она и была источником электричества, что питало изменения, свирепым потоком катившиеся по ликтору. А вот повелительное, собственническое прикосновение другого, чужого, его голос, приказывающий так, как если бы получил на это право, стали каплей через край, нажатием проклятой красной кнопки… финалом всего, чем Крорр до сих пор являлся.

Дальше… он едва ли помнил. Ослепительная вспышка, океан огня, наполненный таким количеством его оттенков, что их невозможно уместить в голове, какие-то краткие мгновения потрясающей, немыслимой свободы, его крылья внезапно в полнеба, его тело великолепно, оно правильно, как никогда, сознание целостно и многомерно, нет никаких отторжений и противоречий, а следом – оглушительная паника от того, что так не должно быть… нельзя… противоестественно, и пламя будто схлопнулось, отвергло его, швыряя об землю с сокрушительной силой, слепого, оглохшего, беспомощного и разрушенного до основания.

– Тише-тише ты, громила крылатый! – зазвучал над ним смутно знакомый звонкий голосок, внезапно принесший облегчение, остудивший жар внутри и снаружи, касания прохладных пальцев – и его голову приподняли и уложили на что-то гораздо мягче каменных осколков. – Вот это ты шарахну-у-ул! Вау просто! Я даже забыла, что хотела тебе врезать при встрече… ну, прежде чем виверн раскатает тебя совсем в блин за то, что спер его девушку. Знаешь, он так несся, так несся, я уж думала все, пристукнет тебя на месте, и я не успею тебе сказать, что плохо быть таким засранцем и бросать компаньонов на полпути. А оно вон как вышло! Расскажешь, как это было? Все-все только, пожалуйста-пожалуйста! Вдруг и у меня когда-то получится. Ты же мне поможешь? Ты ведь теперь один из нас!

Один из нас! Крорру как шаровой таран влетел прямиком в живот от этих слов и окончательности осознания приговора, и он резко свернулся клубком, застонав и заскрипев зубами. Один из них! Тварь! Мерзость, против которой он сражался всегда. И почему он не сгорел заживо?

***

– Куа-а-а, ш-ку-а! – надоедливо зудело где-то на периферии, заставляя отвлекаться от переставшего биться в агонии и задышавшего хоть сколько-то ровнее Киана и дико раздражая. – У-й-с-ся-я-я!

– Какого хрена?! – предположительно именно это вылетело из моего рта, но уверенности нет, потому как было наплевать на все, кроме страданий мужчины передо мной, и слух все еще шалил. Контузило? – Отвалите!

Какой-то незнакомый парень появился рядом и махал передо мной рукой, стоя на безопасном расстоянии и произнося непонятную абракадабру. Ладно, поднапрягшись, я вспомнила, что парень – вампир, а звуки, что исходили из его болтливого рта и долбили в мой и так пульсирующий и наполненный грохотом мозг, – призывы успокоиться и предложение помощи. Ага, от кровососа. Мало того, что я не представляю, чем и как можно помочь Мак-Грегору в таком его состоянии, посреди этого гребаного черт-те где, так еще и вампира к нему подпустить?

– Отвали, сказала! – зашипела я змеей и схватила ближайший увесистый осколок бетона с куском торчавшей из него ржавой арматуры. Может, и не угроблю, но точно все сделаю, чтобы покалечить.

– Эй, булочка с корицей, расслабься! Я не враг вам! – поднял перед собой раскрытые ладони бледный парень, способность слышать которого возвращалась ко мне стремительно. – Я реально помочь хочу! Давай его хотя бы вынесем из этого пекла.

Оглянувшись, как в первый раз, я увидела только оплавленные обломки и догорающую вокруг обшивку стен (или хрен его знает, что тут еще могло полыхать) вместо недавно стоявшей приличных размеров галереи. Пусть здание и было изрядно попорчено ликтором в процессе «знакомства» с его постоянным обитателем, но оно существовало, а вот сейчас практически исчезло, открыв вид на довольно густой лес, где среди крон виднелись и крыши старых высотных зданий с одной стороны, и какой-то странный огромный котлован – с другой, откуда торчали остатки металлических конструкций непонятного назначения, едва заметные в гуще оплетавших их лиан и мелких деревцев, зацепившихся корнями за любую пригодную поверхность.

Руины еще источали жар, и вампир был прав: для Киана находиться здесь, когда почти вся его кожа и так обгорела до черноты, – наверняка настоящая пытка. Господи, он же не умрет от этого? Нет? С любым человеком было бы уже покончено, но это же Киан-всегда-найду-лазейку-мой-Мак-Грегор, что ему какое-то адово пламя, о происхождении которого я думать пока не собиралась, лишь о том, чтобы он был в порядке. Я могла бы его вынести отсюда, схватить под мышки и волочить или попробовать поднять как-то и закинуть себе на плечи – своя ноша не тянет, и на край света донесу. Но как, черт возьми, даже дотронуться до него, когда живого места нигде не видно, не превратив перемещение в новое издевательство? Я заметалась взглядом, мозг буксовал, не находя ответа, и тут опять влез вамп.

– Эй, девушка! – снова махнул он ладонью, призывая сосредоточиться на нем. – Положи свое орудие массового поражения. Позволь мне подойти и взять его на руки. Клянусь, буду с ним нежнее матери родной! Вот там внизу есть места, где мы его уложим в холодную воду, и это быстро снимет боль. Понимаешь меня, эй? Все с твоим ящером будет нормально, если еще дышит. Нужно только чуточку помочь и облегчить процесс.

Я несколько раз моргнула, борясь со сплошной пеленой агрессии и первобытного защитного инстинкта, что грохотал внутри – «никого не подпускать, рвать, крушить, оберегать» – и все же переместилась с колен на задницу, перестав нависать над виверном, прикрывая его собой. Вампир осторожно, будто был уверен, что брошусь и растерзаю за любое резкое движение, опустился с другого бока. Не далек он был от истины в своих опасениях.

– Родовое имя! – прорычал вдруг лежавший до этого, казалось бы, без чувств Киан и резко сел с выкриком на выдохе, широко распахнув мутные невидящие глаза и умудряясь стать преградой между мной и кровососом.

Парень от неожиданности шарахнулся и потерял на пару секунд осязаемый облик, витиевато выругавшись. Матерящееся облако. Что еще мне предстоит увидеть?

– Да обосраться от такой картинки можно! – возмутился он, возвращая нормальный облик и плотность. – Имя моего клана – Лейфельм, и уймись уже, ящер!

Понятия не имею, что такого важного в этом имени, но Мак-Грегора оно, видимо, полностью устроило, потому как он облегченно выдохнул и, обмякнув, начал валиться обратно, благо мы с вампом успели одновременно подставить руки, не дав ему шваркнуться головой об обломки.

С легкостью подхватив бесчувственное тело Киана, что указывало на немалую силу, парень, одетый как обычный среднестатистический житель городских окраин, сморщил нос.

– Блин, теперь я весь провоняю горелой плотью, – ехидно заметил он. – Ну что, помчались, шашлычок из экзотического сорта мяска. Ароматная наша, не отставай!

Ляпнул и растворился в воздухе. Хотя точнее будет сказать, что втопил вперед и вниз по склону котлована с такой скоростью, что мое зрение едва успевало уследить, но это я осознала только после нескольких мгновений оглушительной паники, за которые чуть не успела впасть в бешенство вперемешку с отчаянием. Осадив панику, я ломанулась за ним, ругаясь распоследними словами на всяких нелюдей, что окружают меня в последнее время и выматывают долбаные километры моих нервов.

Мне все время попадались какие-то непонятные препятствия, между которыми Кианов носильщик изящно лавировал, и только почти в конце пути я сообразила, что за объект скрывался под буйными зарослями. Здесь раньше был самый настоящий аквапарк, с горками и прочими аттракционами. Не пришлось побывать в подобном сооружении прежде, так свезло теперь. В самом низу, как и обещал юноша из клана Лейфельм, действительно оказалась целая цепь бывших бассейнов разной глубины, но за время заброшенности неподалеку пробила дорогу на поверхность одна из частей реки, видимо, и сейчас чистая вода просто текла потоком из одного в другой, исчезая где-то в густых кустах в десятке метров отсюда, прекрасно справившихся с тем, чтобы взломать слои бетона и когда-то сверкавшей плитки своими корнями.

– Я бы предпочел, чтобы ты была поближе, – повернулся ко мне вампир, останавливаясь на бортике очень мелкого, всего-то по колено искусственного водоема. – Желания быть покалеченным в благодарность у меня не имеется. Поддерживай его голову.

Я послушалась, подсунула обе ладони под затылок Мак-Грегора и сблизила наши лица, едва не разрыдавшись, как слабачка, от вида. Ни волос, ни бровей с ресницами, кожа – черно-красное месиво, такой грешный и умелый рот – всего лишь уродливая щель с растрескавшимися в кровь краями.

– Ну, с богом, опускаем! – совсем по-человечески выдохнул кровосос, и мы синхронно двинулись, наклоняясь, но едва кожа Киана вошла в контакт с ледяной водой, он изогнулся дугой, взревев мне в лицо, практически оглушая, а добровольный помощник молниеносно ретировался, обратившись в дым.

Несколько секунд мой виверн так и оставался застывшей намертво дугой, рвано со свистом дыша и пялясь ослепшими глазами прямо на меня, но при этом в никуда.

– Летти? – прохрипел он, начав расслабляться очень медленно.

– А кто же еще, – ответила, усаживаясь на подогнутые под себя ноги, так, чтобы удобнее было придерживать его голову над водой.

– Ты же знаешь, что эта хрень ненадолго? – спросил Киан с какой-то непонятной нервозностью в сиплом голосе. – Дурацкий огонь не задержит меня и на день, уж будь уверена, и ни черта страшного мне не сделает. Ты ведь знаешь это? Скажи!

Что еще за рефлексия? Такого я от него еще не видела.

– Ну вы воркуйте, а я смотаюсь на других моих гостей гляну, – заторопился вамп. – Я, конечно, никого из вас не звал и, благодаря разборкам двух ящеров, превратился в бездомного, но подходящее местечко найти тут несложно, а когда еще такое представление увидел бы.

И он испарился, не дожидаясь моего полетевшего вслед «спасибо».

– Войт! Ответь мне! – Киан поднял руку, что напоминала сейчас растопыренную корявую древесную ветку, и осторожно притронулся к моему лицу, замер, будто ждал, что отпряну, и только после этого стал, едва касаясь, ощупывать, изучая состояние, хотя больше казалось – выяснял выражение лица. – Детка!

– Успокойся! – Я и так-то понятия не имею, как утешать нужно, а попробуй приласкать кого-то, на ком живого места нет! – Мне прекрасно известно, что с тобой все скоро будет хорошо. Подумаешь, в пламени искупался. Нарастет новая шкурка лучше прежней, ведь так?

Под конец голос меня предал, и я сочла за благо заткнуться.

– Точно, лучше прежней, – повторил он, окончательно расслабляясь. – Дай мне несколько часов.

– Кончай болтать, сил набирайся.

Мак-Грегор закрыл глаза и полежал спокойно минут пять. Меня тоже начало понемногу попускать.

– Он обратился, – неожиданно произнес он четким, почти совсем прежним голосом. – Не знал, что такое вообще возможно.

– Угу, – подтвердила тот факт, о котором до сих пор старалась не думать. Крорр действительно был драконом, пусть и считанные секунды, изрыгнувшим на нас поток пламени, что искалечило моего парня, но не сожгло на мне ни волосинки, ни единой нитки на одежде. Почему? Кто бы мне сказал.

– Мне по хрен на то, кто он теперь, слышишь, детка? – Киан схватил меня за руку, сжав почти до боли, и в его тоне прозвучало еще больше нервозности: – Тебя я ему не отдам! Он не сильнее… не сильнее… Я из шкуры вылезу, но его ты не выберешь.

– Да оставайся ты в своей шкуре и залечивай ее скорее, – покачала я головой, бесконечно сожалея, что даже погладить не могу. – У меня в планах нет сменить одного ящера на другого.

Глава 8

«Он обратился!!!» – металась паническая мысль в моем разуме, как пуля, никак не способная перестать рикошетить от стенок черепа и разносящая его содержимое в пыль настолько сильно, что физические страдания отступали на второй план.

«Гребаный вор, подлый соперник, жизни недостойный конкурент обратился прямо на моих, чуть не выскочивших из орбит от изумления глазах!» – билось без остановки в сознании, что сейчас было намертво заковано в клетку немощной человеческой плоти, переживающей настоящую агонию и пока слишком-слишком бесконечно-невыносимо медленно регенерирующей. Давая моей женщине избыток времени «полюбоваться» на меня изуродованного, слабого, никчемного, словно мешок с дерьмом, с балластом, который сбросить со счетов должен ей велеть инстинкт. Войт сильная, жесткая, и терпеть слабость, тем более в самце… мужчине, с которым делила постель, наверняка хуже нет для нее.

«Невозможно-невообразимо-быть такого не должно!!!» – ревело в протесте и восставало все внутри. Драконы не существуют, они лишь миф, воспоминание из такой махровой старины этого мира, что о них не осталось никакой настоящей памяти, лишь домыслы, хитрые фантазии никому не известных создателей ликторов, что сочинили красивую легенду о родстве с древнейшими ящерами ради возвышения своих генетически сляпанных созданий.

Так было для меня всегда, и я хочу, чтобы так и оставалось! Для меня, для моей Войт. Я, я, я единственный ящер, на меня она должна смотреть с этим затаенным восхищением, что, она думает, прячет очень искусно, но мне известна правда, ее могу обонять в полете, улавливать каждой порой тела в любом обличии. Поэтому никаких чертовых драконов быть не может, на хрен, в бездну, к бесовой матери!

Но сколько бы я ни кипел, с реальностью не поспоришь, и долбаного, черного, как мой самый поганый кошмар, дракона я видел, пусть и всего секунду до того, как он окатил меня, раззявившего в шоке пасть тупого идиота, шквалом огня, превращая в едва дышащую до сих пор головешку. Но не причинившего ни малейшего вреда Летти. Почему? То есть слава всем богами, местным и нет, живым и давно почившим из-за неверия в них, что она цела… но почему?!!!

Те версии, которые лезли мне в голову по аналогии с невосприимчивостью к яду вивернов, мне не просто не нравились, они бесили. Учитывая, что дать выход гневу сейчас совсем не вариант, оставалось лежать, отмокать снаружи и выкипать изнутри от дум о том, что, я знаю, случилось между Войт и этим… и что я решил для себя игнорировать, стереть, отнести в графу «до нас» и наплевать, хоть мой виверн и грыз меня, требуя обязательно крови пронырливого конкурента и его кишок, живописно развешанных по кустам на максимальной площади.

Но вот полная, противоестественная огнеупорность Летти буквально скалилась мне в лицо своей неоспоримой очевидностью. Ведь не может такого быть, что у нее возникла нерушимая связь с ним и его… мля, драконом, да, клятым драконом, провалиться ему в небытие! Или есть такая вероятность? Его мерзкое пресмыкающееся и он сам имели шанс опередить меня? И теперь, когда он обратился и предстал во всей красе, она… Она. Останется. Со. Мной! Моя! Не отпускаю! Не отдаю!

Я не ноющая мямля, чтобы скулить и пасовать перед каким-то недоделком, потому что он чуток побольше, как будто бы сильнее и плюется огнем. Эффект неожиданности срабатывает лишь один раз, теперь представляю, чего ожидать от придурка, и уделаю его хоть в звериной, хоть в человеческой ипостаси. Прямо на глазах у Летти. Даже если какая-то там никчемная связь между ними и протянулась, то я ее быстренько зарублю на корню! Отрихтую его до полного уродства за свою попорченную мордаху, которая так нравилась Войт, пусть и врала, что дела нет, приколочу гада к дереву и трахну мою женщину на его глазах, чтобы видел, где тут чье и кто главный.

Ладно-ладно, я в курсе, что если попытаюсь провернуть что-то такое, Летти меня самого отымеет, преимущественно в мозг, по самое не балуйся, и вообще мне бы не об этом думать в такой охрененно потрясающий все мои сведения об окружающем мире момент. Но сенсация «эй, драконы, оказывается, существуют» никак не отменяет того факта, что один из этих внезапно реальных засранцев претендует на мою девушку, и с этим что-то нужно делать.

– Ты же не расчленяешь сейчас мысленно Крорра на тысячи крошечных драконов, Киан? – спросила Войт, касаясь моего лба дыханием, и спасибо тебе, Вечность, я наконец смог увидеть хотя бы очертания ее лица, пусть и как через мутную пелену. Значит, совсем скоро я буду снова на ногах и решу одну рыжую проблему… ну, правильнее сказать – порешу.

– С чего бы это? – Горло еще саднило, и легкие жгло после глотка чистого пламени, но стало намного-намного лучше.

– Как-то ты подозрительно ерзаешь и чуть ли не кипишь, хоть мы и сидим в ледяной воде. – Как же я тащусь от ее голоса, особенно когда она слегка ехидничает. Или не слегка. Или стонет. Кричит. Всхлипывает. Психует и обзывается особо заковыристо… Хм… а снизу-то все работает исправно и в таком состоянии, однако.

– Поверь, я ерзаю совсем по другой причине, и, если вода тут достаточно прозрачная, она для тебя уже должна перестать быть секретом, – попытался ухмыльнуться по привычке…но да, еще не время для гримас.

– Кто о чем, а Мак-Грегор о славном перепихе, – тихо рассмеялась Войт и, едва-едва притрагиваясь, провела по моему виску, и все это фигня, что я не готов скулить. Готов, еще как, и тянуться за ее пальцами, словно попрошайка. – Если и дальше твое исцеление пойдет в таком темпе, то скоро, очень скоро. Но я спросила к тому, что к нам спускаются сейчас вамп, голый Бронзовый и твоя миниатюрная смазливенькая подружка, и я очень надеюсь, что вы не начнете с ним мериться приборами. Как-то я подустала для экстрима за сегодня. Кстати, где это ты ее подцепил? И шагу не можешь ступить, чтобы на тебе девицы гроздями не повисли, бедняга?

Вот тут я не смог не улыбнуться торжествующе и самодовольно даже сквозь боль. Моя злючка ревнует. Да-а-а! Это же ка-а-айф! Но… эй, голый Бронзовый?!!! Какого хрена?

– С кем мериться? – закосил под дурачка я. – С вампом, что ли?

– Ты знаешь, о ком я, – с шумным вздохом ответила Летти, и я прямо-таки увидел, как она закатывает свои бесконечно изменчивые глаза. Они то как тяжелый, тускловатый свинец, то будто гладкое серебро, в котором отражается мое любимое небо. И смотреть должны на меня, а не на всяких там… голых и смешных.

– Обещаю – первый не начну, – проворчал, осторожно переворачиваясь на бок, пристраивая голову на ее коленях поближе к самому сокровенному и как бы невзначай обхватывая за талию. Неудобно, но зато четко видно. Даже издалека.

– Отчего же мне в это с трудом верится? – очень тихо спросила Вселенную Войт, а я уже четко мог уловить приближающиеся шаги.

Напряг раздражающе еще паршивое зрение, изучая три фигуры, и вдруг услышал шокированный вздох Летти, который заставил меня подорваться, вмиг забыв про боль.

– Что? Кто? Направление скажи просто! – рявкнул, ненавидя свои глаза и того, кто обрек на это бессилие.

– Господи, да ляг ты обратно, полоумный виверн! Я просто офигела от того, что у Крорра крыльев-то теперь нет.

– В смысле?

– В смысле совсем. Вообще!

– Ну и… – Так ему и надо, ибо не хрен и все такое. – Странно, однако.

Мысленно я без остановки посылал «вали на все четыре стороны по-хорошему» волны, но они, гад, не работали, потому как бывший ликтор приблизился, остановился шагах в пяти и наверняка впился в нашу с Летти идиллию своими наглыми зенками, судя по нарастающему сопению. Я тоже начал внутренне собираться, стараясь никак не выдать это внешне. Но тут рядом материализовалась Ингина и что-то затарахтела на два голоса в своей несносной манере, причитая и отвлекая.

– Войт, мне нужно поговорить с тобой об очень серьезных вещах, – еле расслышал я сквозь сплошной поток сознания Ингины охрипший голос соперника и к тому же уловил стойкий запах гнева, который стала источать кожа моей взрывной женщины. Блин, ну чего они все приперлись-то, толком и кайфануть от аромата ревности злючки-колючки не дадут!

Незаметным быстрым движением, ориентируясь чисто на незатыкаемую акустическую волну, несильно пнул по голени Ингину, удачненько роняя ее в воду и тем самым останавливая хоть на несколько секунд звуковые помехи, шумно вдохнул, нарочно привлекая внимание, чтобы внятно донести до этого свежевылупившегося дракоши, что нет вещей, о которых ему нужно разговаривать с моей Летти, кроме разве что «нам лучше никогда больше в жизни не встречаться», но тут опередили уже меня, и мягкая ладонь, которую хотелось целовать и немножко прикусить, стремительным и удивительно нежным движением накрыла мой рот. При этом сама Войт как-то странно качнулась и задышала в ином, беспокоящем ритме.

– Если обещаешь не приближаться, не нападать, никуда не пытаться меня тащить или убеждать с тобой уйти, то можем и поговорить, – голос Летти почему-то осип, и это напрягло меня больше, чем близость явного врага. – В противном случае обещаю с тобой сражаться любым доступным образом, и плевать, кто ты и насколько сильнее.

Убеждать уйти? Ладно, позже об этом поговорим. Главное ведь, что сразу и не задумалась уйти? Или колебалась? Даже если и так, это ведь нормально… ну, для человека. Живя среди них давно уже понял, что, несмотря на любовь к разговорам о «единственных избранных», «парах раз и навсегда», «узнавание своей половины», никакой инстинкт большинство из них в подобных вопросах не ведет.

– Мне некуда теперь идти самому и тебя позвать тоже. – Ой, сколько драмы в тоне! Нам тебя искренне жаль, но лишнего местечка нет – самим тесно. – Но речь сейчас совсем не об этом. Дело в том… я предполагаю… нет, я уверен, что ты моя Пиро!

– Кто? – удивленно переспросили хором Летти и снова стоящая на ногах Ингина.

– Так, стоп! – приподнялся на локте я, чувствуя, что ящер уже зашелся внутри в угрожающем рыке, и от этого грудная клетка задрожала, и ткнул пальцем в смутный силуэт Крорра: – Никем твоим МОЯ девушка не является и быть не может!

– Погоди… – начала Войт, но бывший летун-биоконструктор перебил ее.

– Не лезь в это, виверн! – гавкнул он. – Это только между ней и мною!

В меня будто кто-то швырнул зарядом чистой силы, отключая чувствительность к боли и подбрасывая на ноги.

– Все, что между вами еще возможно, – это твое вежливое извинение перед НАШЕЙ парой за причиненные беспокойства и не менее вежливое прощание навсегда! – ответил, почти вслепую шагнув ближе и чувствуя, как в некоторых местах на теле, где, видимо, регенерация шла быстрее, стала лопаться размокшая корка, принося еще большее облегчение. Хотя черт знает, прежде ни разу не сгорал заживо.

– Слушайте, околоводные пиротехнические шоу, особенно в вечернее время, отличаются большей зрелищностью, безусловно, – влез с ехидно-обеспокоенным замечанием вамп, – но и лишнее внимание они способны привлечь, и мне кажется, что девушки предпочти бы ужин у костра и здоровый сон, а не новое дежурство над двумя полудохлыми ящерами. Вон булочка с корицей не очень выглядит.

Здравое замечание, но разве я тут придурок, не понимающий очевидного?

– Мак-Грегор, прекрати, ты повредишь себе! – Летти аккуратно, но настойчиво обхватила меня за талию и начала оттягивать обратно к воде.

– Ты не могла бы перестать прикасаться к нему, хотя бы передо мной! Бесит! – гаркнул на нее поганый недодракон.

– Ну вот, мне снова хочется тебе врезать, ликтор! А ведь ты мне уже начал сильно нравится! – влезла с комментарием Ингина.

– Не смей, на хрен, приказывать моей женщине! – Это я, перекрывая ее.

– Заткнитесь оба! – Войт неожиданно тихим голосом.

– Ой, Кианчик, дракон снова весь покраснел, сейчас его опять прорвет. Все в воду!

– Да пусть прорвет, на том его и порву! – огрызнулся, ощущая, что сил на оборот уже хватит.

– Прекратите, мать вашу! – пробормотала Летти, отпустила меня, и это к лучшему – не хочу ее задеть.

– Ори сколько хочешь, виверн, но того факта, что она моя Пиро, не изменишь, и придется тебе это проглотить! – ломающимся голосом отбил Бронзовый, и в воздухе точно запахло горячим. Вот только не я в этот раз буду тем, кому поджарят хвост! Один и тот же трюк дважды не сработает.

– Чокнутые рептилии, остановитесь! – выкрикнул вамп, а за моей спиной раздался вздох и тихий всплеск.

– Войт! – рванулся на меня экс-ликтор.

– Конец тебе… – взревел я, но вдруг по нервам словно хлестнула ледяная плеть, отрезвляя. Летти!

Развернулся на месте, забывая про соперника, и не увидел ее фигурки за собой. Силился шарить своими полубесполезными глазами, втягивая запах и трясясь всем телом. Оставшаяся обгорелая кожа лопнула на вздувшихся и готовых к мгновенному перевороту мышцах и начала сходить, освобождая новую, и вдруг зрение тоже прояснилось, как и мой долбаный ум, что был, очевидно, в моей же заднице, еще минуту назад.

– Войт! – снова заорал Крорр, и я неожиданно осознал и рассмотрел, что только и остались мы – два готовых разодрать друг друга идиота, крутящиеся посреди мелкой лужи, а Летти, вамп и Ингина исчезли. – Что это за фокус? Она стояла, потом упала, и тут они все исчезли!

– В общем так, дорогие мои рептилоидные мальчики! – раздался с берега звонкий перелив голоска полукровки. – Девушке плохо и, судя по всему, от ваших дурацких споров!

– Войт в порядке? Ты просто должен был дать мне поговорить с ней! – рявкнул дракон, практически синхронно с моим:

– Как она? Твоя вина, не лезь к чужому!

– Ладно-понятно, а я еще так стремилась научиться обращаться… что-то уже не очень горит – и так-то с головой беда, – нахмурила тонкие бровки Ингина. – Мы пока что ее забрали, позаботимся, а вы, когда будете готовы опять превратиться во взрослых и адекватных мужчин, а не грызущихся зверей – зовите. Как только станете вести себя прилично, так сразу ее снова и увидите.

– Да что ты себе… – взревели в два голоса, но маленькой гадости уже и след простыл.