Тихоня

Глава 6
Еще один вариант

Вениамин появился в отделении милиции в самом начале рабочего дня. Он позвонил в лабораторию и ему пообещали, что результаты экспертизы будут готовы к обеду. Потом его пригласил к себе следователь, которому лейтенант сообщил о вчерашнем инциденте в ресторане. Следователь рассказал Вениамину о уже имевшихся в последнее время случаях насилия над женщинами с применением наркотиков, показал фоторобот предполагаемого преступника, составленный со слов одной из жертв. Потом он добавил, что несколько свидетелей видели поблизости от мест совершения преступлений старый, темно-синий «жигуленок», и в «обезьяннике» сейчас находится задержанный по подозрению в причастности к этим нападениям мужчина. Следователь попросил Вениамина привезти на опознание Любу. К этому времени из лаборатории сообщили, что и в пирожном, и в кофе были обнаружены следы того самого флунитразепама, о котором говорил доктор, осматривавший Любу.

Пока Вениамин был занят в милиции, Люба мучилась от сознания жуткого финала сказочной истории любви к ней Тихона Алексеевича. Она не помнила практически ничего из того, что с ней происходило, только отрывками вспоминала как Вениамин нес ее на руках, как он стягивал с нее одежду, его прикосновения и поцелуй, но дальше она не помнила ничего и решила, что, в вине, которое она выпила, был какой-то наркотик и от него она потеряла контроль настолько, что оказалась в одной постели с Вениамином.

После возвращения, она тщательно помылась в летнем душе, постирала всю снятую с себя одежду и попила чаю. Прилив сил от выпитого чая вызвал у Любы поток слез от жалости к себе. Пойти с заявлением в милицию она стеснялась и, кроме того, думала, что это бесполезно: Вениамин, как она поняла по его поведению в ресторане, был тоже из милиции. Сообщать родителям она даже не собиралась – это было бы для них тяжелым ударом. Написать Т.Т. правду о своем несчастии ей не позволяла гордость. Она была одна со своей бедой, никто не мог защитить или поддержать ее. В полном отчаянии, она написала письмо с извинениями и отказом Т.Т., оделась и отнесла письмо на почту. Когда она опустила конверт в почтовый ящик, то вместе с осознанием краха ее надежд, к ней пришло и некоторое облегчение. Теперь ей не нужно было стараться соответствовать высокому уровню интеллектуального и культурного развития, которым, по ее мнению, обладал ее бывший жених и перед которым она, буквально, «благоговела». Она с горечью подумала:

– Ну и ладно, было бы хуже, если бы он разочаровался во мне после женитьбы.

На обратном пути ей вспомнилась история, которую она слышала от своей двоюродной бабушки со стороны отца, та рассказывала, что в их деревне парень изнасиловал девушку, отказавшуюся выйти за него замуж и, тем самым, вынудил ее согласиться стать его женой.

– И жили они вместе долго и счастливо, – подвела тогда итог своему повествованию рассказчица. Эта всплывшая в памяти история, как решила Люба, была той соломинкой, с помощью которой подсознание пыталось вытащить ее из трясины самоуничижения и страдания.

Вернувшись, Люба подумала, что этим же вечером уедет отсюда. Она достала дорожную сумку, побросала туда вещи, сходила в сад за постиранным платьем и нижним бельем и, закончив сборы, услышала стук в дверь. На пороге стоял Вениамин, он спросил дома ли ее хозяйка и, выяснив, что та, на пару дней уехала к дочери, без разрешения, вошел внутрь. Люба, горько усмехнувшись, спросила:

– Зачем явился, раздобыл еще наркоты?

– За это можешь не волноваться, все карманы набиты, – сказал он и, увидев стоящую в коридоре дорожную сумку, продолжил: – а ты, значит, решила опять сбежать от меня. Неужели тебе не понравилось?

– Да я просто в восторге от своего позора и, оттого, что не помню, как переспала с тобой. Ты же, насколько я поняла, работник органов. Как ты мог так поступить? И зачем ты опять явился, неужели ты не понимаешь, что повторения не будет.

Вениамин, увидев отчаяние в ее, опухших от слез глазах и скорбно сжатые губы, вдруг осознал, как должна была страдать Люба. Во всем мире у нее не осталось ничего, что могло бы примирить ее с действительностью: сначала родители оказались преступниками, а теперь и она обесчещена.

– Какого повторения? О чем ты говоришь? – Воскликнул Вениамин: – Между нами ничего не было. Мы просто спали рядом.

– Тогда, почему я ничего не помню, и почему я была раздета?

– Потому что, подозрительный тип угостил тебя кофе и пирожным с флунитразепамом и попытался утащить тебя из ресторана, чего я не мог ему позволить и отвез тебя в охраняемый дом своего дяди. А раздел я тебя потому, что из-за твоего дурацкого, закрытого купальника ничего невозможно было рассмотреть.

– Рассмотреть? А почему ты не сказал мне этого утром?

– Ты обозвала меня подонком – я был обижен.

– То есть, я обязана тебе спасением от насильника?

– Как раз об этом я и хотел с тобой поговорить. В милицию привезли задержанного по этому делу парня, и у них имеется фоторобот предполагаемого преступника. Следователь приглашает тебя на опознание прямо сейчас. Поехали, может быть с твоей помощью, милиции удастся посадить его за решетку.

Когда Вениамин повез Любу в милицию, то ему удобнее было проехать мимо здравницы в конце проулка, там, неподалеку от ограды, он заметил темно-синий, старый автомобиль марки «Жигули» пятой модели, но не придал этому значения. По дороге Вениамин спрашивал Любу о приметах парня, который подсел к ней в конце вечера и она, с трудом, но вспомнила того худого мужчину, с уклоняющимся взглядом и желтоватой бледностью лица, который предлагал отвезти ее домой,.

Люба не узнала в задержанном преступнике своего похитителя, но фоторобот живо напомнил ей его и воскресил в памяти мысль, возникшую у нее при вчерашней встрече с ним: ей показалось тогда, что она его уже видела и, причем не один раз. Следователь, услышав это, высказался недвусмысленно:

– Типичный маньяк, они, как правило, становятся одержимы выбранными ими женщинами. Вам следует быть настороже.

Вениамин постарался отвлечь Любу от тревожных мыслей. Они заехали в ресторан. После ужина Вениамин предложил Любе переехать жить на дачу его дяди.

– Чтобы ты смог получше рассмотреть, что скрывает мой купальник?» – невесело пошутила Люба и отказалась. Они вернулись к дому Любы уже ночью. Она попрощалась и пошла к двери. Вениамина вдруг осенила догадка, он вспомнил о «жигуленке», стоявшем рядом со здравницей. Он оказался рядом с Любой, когда та вошла в открытую ключом дверь и включила свет. Вениамин, приложил палец к губам, показывая. что надо хранить молчание и тихо проследовал за ней к ее комнате. Войдя внутрь, Люба щелкнула выключателем – света не было, она повернулась, чтобы выйти, как вдруг кто-то невидимый зажал ей рот одной рукой, второй обхватил ее талию и руки, и потащил назад в комнату. Вениамин подлетел к сопротивлявшейся Любе и, со всей силой, ударил кулаком в черное лицо, маячившее за ее спиной. Хватка насильника ослабла, Люба вырвалась и отскочила от него в сторону. Вениамин нанес еще один сильный удар кулаком в солнечное сплетение противника, после чего тот качнулся и свалился на пол. Вениамин схватил его за ноги, выволок в коридор. Мужчина был одет в темный тренировочный костюм, и на нем была черная, вязаная маска с прорезями для глаз. Когда Вениамин снял ее, то Люба увидела желто-бледное лицо своего преследователя, хмуро оглядывающегося по сторонам. Вениамин связал мужчине руки за спиной и, водрузив его себе на плечо, отнес в багажник машины. Вернувшись, он выяснил, что дверь в сад была открыта. По всей видимости, преступник открыл входную дверь ключом, который был спрятан под ковриком на крыльце. Затем открыл дверь, ведущую в сад, вышел из дома, закрыл входную дверь на ключ, чтобы не вызывать подозрений, а сам опять вернулся в дом через сад.

Вениамин вкрутил лампочку в комнате Любы, и они увидели на столе шприц, наполненный прозрачной жидкостью. Вениамин сходил на кухню и, высыпав содержимое одного из пакетов с макаронами, в пустую кастрюлю, с помощью обрывка бумаги осторожно взял шприц и положил внутрь пакета. Держа в руках эту улику, он повернулся к Любе и произнес:

– Почему-то мне кажется, что в этот раз он не собирался угощать тебя пирожными.

Люба посмотрела на Вениамина восхищенным взглядом и, смутившись и покраснев, вдруг призналась:

– Ты разрушил мою жизнь, но при этом дважды спас меня от маньяка. Терпел мои оскорбления, возил и кормил меня все это время. Как я могу отблагодарить тебя и искупить свою грубость и неучтивость по отношению к тебе?

Вениамин подумал: – ты прекрасно знаешь как, – но, вслух, ответил, – ты могла бы пойти со мной на танцы.

– Этого слишком мало для оплаты моего долга перед тобой. Я приглашаю тебя поужинать в ресторане за мой счет.

– Такого мне еще не предлагала ни одна девушка. Хорошо, завтра в семь вечера я приеду за тобой.

Ровно в семь вечера Люба вышла к машине Вениамина, одетая в брюки цвета топленого молока и коричневую, облегающую блузку с короткими рукавами. Ее волосы свободными, золотистыми волнами падали на плечи и Вениамину показалось, что стук его сердца слышен всей округе. Люба сказала, в какой именно ресторан они должны ехать: она утром закала там столик. Люба сама сделала заказ, который состоял из овощного салата, бифштекса с жареной картошкой и бутылки красного вина. Когда после ужина они вышли на улицу, Вениамин пошутил, что теперь понимает девушек, которые считают себя обязанными расплачиваться своим телом за такие походы в ресторан. Люба ответила, что она, как порядочный человек, не претендует на обладание им. Следующим пунктом программы вечера были танцы. Они отправились пешком на ближайшую, летнюю, танцевальную площадку, там было много свободных скамеек, стоявших вдоль ограды. Вениамин и Люба уселись на одну из них и, молча, наблюдали за парами, двигающимися в такт музыке. Когда зазвучала песня в исполнении Лучано Паваротти, Вениамин пригласил Любу на танец. Он положил руки на талию Любы и, слегка прижав ее к себе, начал двигаться, подчиняясь ритму звучащей мелодии. Люба поймала себя на мысли, что ее единственным желанием сейчас, было желание повиснуть на Вениамине и так, и висеть. Она подняла голову и встретилась с ним взглядом. Вениамин смотрел на нее с нежностью и грустью. Любину душу охватил незнакомый трепет. Ее волнение передалось Вениамину и заставило его обнять податливое тело Любы сильнее и, в этот момент, мелодия закончилась. Постояв немного, они, оглушенные своими чувствами, вернулись на скамейку. Каждый из них был потрясен встречей с необоримой великаншей по имени любовь, но это потрясение вызвало у них разные мысли.

Вениамин думал о своей карьере, о том, что скажут его родители «о вовлечении их семьи в родственные связи с криминалом» и, одновременно, с восторгом думал о том, что душа Любы уже принадлежит ему. Неиспытанная доселе радость соседствовала в его мыслях с осознанием его одержимости желанием обладать Любой.

Люба же боялась признаться себе в своей неожиданной и полной готовности отдаться Вениамину без соблюдения всяких формальностей, типа брака, тем более что ее родители, наверняка, не были бы рады такому зятю. Люба не понимала, в какой момент ее разум отказался ей служить, и она оказалась в цепях сладостного чувства подчиненности страсти Вениамина и своему желанию покорно следовать за ним хоть на край света. Как будто, ложная весть о ее бесчестье сорвала оковы с дремавшей под гнетом нравоучений и строгого воспитания чувственности, а пережитое отчаяние от позора толкнуло ее в пропасть безумной страсти.

При прощании Вениамин не стал договариваться с Любой о следующей встрече. Он сказал, что этот вечер превзошел все его мыслимые ожидания и, что теперь она ничем ему не обязана. Затем нежно поцеловал ее в щеку и уехал.

Когда он вернулся домой, то застал в гостиной дядю, сидевшего в кресле под торшером с бокалом вина. Он подсел к нему с расстроенным видом и тоже налил себе вина. Дядя, взглянув на него, спросил:

– Что детинушка невесел, что ты голову повесил? Наверняка причина в женщине?

– Причина и в женщине, и во мне. Все очень сложно. Если будет она, не будет карьеры и родители окончательно разочаруются во мне. Останусь с тем, что имею, потеряю ее.

– Что же с этой женщиной не так?

– Ее родители и дедушка с бабушкой сидят в тюрьме.

– Убийцы что ли?

– Нет.

– Что, еще хуже – политические?

– Нет – экономические, – сказал Вениамин.

Он поведал дяде историю Любиной семьи. На что дядя философски заметил, что, если бы они жили бы в какой-нибудь Турции или Франции, то Любины родственники были бы владельцами ювелирной лавки или магазина, и были бы достойными членами общества, просто, платя налоги. Вениамин возразил:

– Но мы не в Турции и не во Франции, и я не знаю, что мне делать. Я, как Буриданов осел, умру от невозможности выбрать что-то одно.

– Ты сгущаешь краски. Во-первых, что касается карьеры: дети у нас не отвечают за грехи отцов. Во-вторых, что касается твоих родителей. Твоя, уважаемая мною, мама – выросла в классово чуждой нам семье. Тем не менее, это не остановило твоего отца в желании жениться на ней. Да, если копнуть предков твоей тетушки, моей дорогой Ангелины, то там сплошь одни контрреволюционеры. Так что, если ты поступишь также как твои отец и дядя, то ты, в отличии от Буриданова осла, получишь обе охапки сена.

– Но, если я на ней женюсь, то все мои завистники узнают о ее родственниках, – заметил Вениамин.

– Не обязательно, если вы зарегистрируете брак в местном сельсовете. и твоя будущая жена возьмет твою фамилию. Кроме того, если в Москве она не будет устраиваться на работу в органы правопорядка, или, еще лучше, если она будет домохозяйкой, то никого на твоей работе не заинтересует родословная твоей супруги.

– Теперь я понимаю, почему ты смог взобраться так высоко. – Сказал Вениамин, и они вместе с дядей составили план действий.

На следующий день Вениамин появился на пляже в 9 утра и стал ждать Любу. Поскольку они не договаривались о встрече, он волновался – придет ли она. Люба пришла через десять минут – она тоже волновалась, увидит ли она сегодня Вениамина. Они сразу отправились плавать и, доплыв до бакена, повисли на нем. Вениамин приблизился к Любе и сказал:

– Завтра мы с тобой идем в местный сельсовет и пишем заявление о заключении брака, через два дня нас расписывают, а через две недели, после получения твоего нового паспорта, мы уезжаем в Москву. Освобождение от твоей трудовой повинности в школе я беру на себя.

Совершенно не удивившись тому, что сказал Вениамин, Люба ответила:

– Нет, мы не идем ни в какой сельсовет, ты работник органов и тебе нельзя на мне жениться. Ты ничего обо мне не знаешь. Все мои ближайшие родственники сидят в тюрьме. Я – дочь преступников и поэтому буду жить с тобой просто так – без росписи.

Вениамин уставился на Любу, такого предложения он от нее никак не ожидал услышать. Он подплыл к ней вплотную, поцеловал и произнес:

– Именно потому, что я – работник органов, я все про тебя знаю, и ценю твою заботу обо мне. Но, если я буду с тобой жить, как ты говоришь, просто так, то это только усугубит ситуацию с моей работой. Поэтому ты выйдешь за меня замуж, возьмешь мою фамилию, и будешь сидеть дома. Я рассчитываю на то, что у нас будут дети.

Люба согласилась. Бракосочетание и замена паспорта прошли на удивление легко, поскольку в ускорении их дел, в благодарность за поимку опасного преступника, принимал участие сам начальник местного управления милиции. Школа вообще порадовала Вениамина, директриса безо всяких проволочек отпустила Любу, поскольку школе нужен был учитель физики, а не словесности: с учителями русского языка и литературы у них все было в порядке.

Оставалось только знакомство с родителями. Геннадий Григорьевич все рассказал им об их невестке по телефону. Когда по возвращении домой Вениамин позвонил в дверь, ее открыла сама Анастасия Федоровна и придирчиво посмотрела на Любу, затем удивленно на сына, и пригласила их войти. Она сразу провела Любу в гостиную и представила ее Петру Григорьевичу, сказав:

– Неожиданная радость – у нашего сына есть голова на плечах.

Люба написала родителям письма с сообщением о своем замужестве без обратного адреса и без упоминания фамилии своего избранника и места его работы.

Высшие сферы

Одна из двух светлых сущностей выговаривала своей знакомой из соседнего департамента:

– Нельзя использовать подобные методы для достижения своих целей – это могло угробить девушку и превратить твоего подопечного в черного меланхолика или безумца.

– Но ты не можешь не согласиться, что метод, хотя и опасный, зато быстрый и весьма эффективный, – ответила темная сущность и испарилась в воздухе.

– Вот так всегда с нашими коллегами из этого ведомства, их совершенно не волнуют последствия ошибок, – заметила другая, светлая сущность и продолжила, – это потому, что свою энергию они черпают из чаши людских страданий. Помнишь, какими они становятся могучими великанами в годы войн, революций или стихийных бедствий.

– Да, а какими они были прозрачными и маленькими, когда их однажды перевели на верхний уровень – они там буквально исчезли из виду.

– Это понятно, они не могли там никому причинить страдания, и это привело их к дистрофии. Кстати, нам нужно срочно предпринять что-то для спасения нашего подопечного. Мы можем одарить его какими-нибудь сверх способностями или это только прерогатива верховных?

– Я наводил справки, наверху не возражают, если мы это сделаем по своему усмотрению. По моему, у него, уже генетически, есть предрасположенность к эмпатии или двойному зрению. Нам будет нетрудно усилить эти способности и никого не придется привлекать в помощь.

Глава 7
Охотники за головами

К началу девяностых «Перестройка» охватила все стороны жизни. Рушилась прежняя идеология и, основанный на ней, способ производства и распределения благ. То, что считалось преступлением в Советском Союзе, становилось законной деятельностью в новой России. Вместе с частными предприятиями и рекламой появилось несметное количество разного рода ловкачей и мошенников, старавшихся разбогатеть на экономической безграмотности населения. Банки и различные фонды росли как грибы после дождя и, урвав свой куш, исчезали в небытии. Не выдержав ударов судьбы, моральные принципы строителей коммунизма сменились принципами выживания в условиях первичного накопления капитала. Во всех городах появились барахолки с импортными товарами, привозившимися из-за рубежа, так называемыми «челноками» – людьми, отважившимися заняться частной торговлей. Бандитские группировки делили сферы влияния с оружием в руках. Телевидение захватили бесконечные сериалы о богатых, которые тоже плачут, рекламой финансовых пирамид и массажных салонов вперемежку с эротикой, фильмами ужасов, мистикой и трансляцией заседаний государственной думы. В этих мутных информационных волнах тонули все прежние черно-белые представления о жизнеустройстве, и в них могла погибнуть талантливая молодежь.

Тихон Алексеевич Тихонов (Т.Т.) вначале своей деятельности по поиску кадров для своих заказчиков использовал личные беседы с выпускниками и аспирантами университетов и институтов. Это отнимало много времени и было малопродуктивным: из десятков собеседников временами он не находил ни одного подходящего. Поэтому он решил использовать высокие технологии и не «удочку», а «широкий бредень для вылова» нужных людей. Он нанял помощника, который выполнял за него черновую работу – организовывал его поездки и выступления, узнавал подробности биографий выбранных им претендентов и заключал с некоторыми из них договора о работе.

В 1998 году, в одном из провинциальных городов Т.Т. закончил свою лекцию по истории мифов:

– Простой рецепт успеха, это напугать читателя, так как большей части публики нравится, когда ее шокируют и устрашают леденящими душу ужасами. Но этот способ дает кратковременное удовлетворение, поскольку мы живем во времена, когда любая идея, которая приходит тебе в голову, устаревает до того, как ты успеваешь ее представить широкому кругу читателей. И даже если ты пробился со своими свежими идеями или на худой конец со страшными сказками первым к средствам массовой информации и нашел отклик, у какой-то части публики, тебя сразу затаптывает толпа последователей, после чего от тебя и твоих мыслей не остается и следа.

В комнате повисла неловкая тишина.

– И что, нет никакой возможности написать какую-нибудь нетленку типа «Братьев Карамазовых» или «Анны Карениной», – нерешительно спросил один из слушателей.

– К счастью или несчастью, но в настоящее время, у большей части населения есть силы и желание только на то, чтобы узнать новости из телевизора и просмотреть, что пишут в прессе. Поэтому единственный выход для талантливых людей это постараться попасть в киноиндустрию и писать сценарии для сериалов или придумывать конспирологические теории для желтой прессы, – ответил Т.Т.

– А вы что-нибудь пишите для кино? – спросила симпатичная, голубоглазая девушка.

– Нет, принципиально не пишу, так как считаю, что для интеллектуалов сила слова также велика, как и сила образа. На этом призыве к элитарности, я думаю, мы закончим, – произнес Т. Т. и стремительно направился к выходу.

В комнате начался гвалт: молодые люди – аспиранты и студенты филологического факультета стали спорить о перспективах литературного творчества.

Позже оказалось, что на всех факультетах были также прочитаны подобные лекции, причем, судя по описанию, прочитаны одним и тем же человеком. В своих выступлениях, на каждом факультете он использовал специальные термины и демонстрировал знания во всех областях науки.

В своих лекциях он касался вопросов: волновой природы гравитационного поля, адекватности теоретических гипотез, теории катастроф, топологии, возрастающей роли вычислительных методов в математике, нейронных сетей и искусственного интеллекта, странных аттракторов и синергетики, загрязнении окружающей среды и альтернативных видах топлива, механизмов передачи наследственности и генной инженерии, глобализации и всевластия корпораций. Он цитировал латинские выражения и рассуждал о правах граждан и государства, о черных дырах и темной материи и т.п.

* * *

Алексей М., аспирант с кафедры автоматики и измерительной техники, после этой дурацкой лекции под названием «Проблемы современной науки», поехал в областную библиотеку и попытался найти хотя бы одно упоминание в каталогах имени этого лектора. Просмотрев все алфавитные указатели на букву Т в разделах физики, математики, электроники, химии, биологии и даже астрономии, он его не нашел. Такого ученого или популяризатора науки, как Тихон Алексеевич Тихонина, не существовало…. Алексей позвонил своей подруге детства Ольге И., учившейся на последнем курсе филологического факультета, и рассказал о лекции известного ученого, который вызвал у него дикое раздражение своей безапелляционностью и высокомерием. В ответ она с восторгом поведала ему о лекции известного литературоведа по истории мифов. Она описала его как обаятельного мужчину выше среднего роста, атлетического сложения в шикарном костюме, с золотыми запонками на рубашке и громадным зажимом с изумрудами на галстуке. Его русые волосы были подстрижены волосок к волоску, он был чисто выбрит. От него веяло дорогим дезодорантом, спокойный взгляд его лучистых карих глаз проникал прямо в душу, а его изысканная речь еще больше выигрывала от его мягкого, бархатистого голоса. В общем, она в него практически влюбилась. Алексей с некоторыми поправками на свое восприятие узнал в этом портрете Т.Т.. После этого он стал увещевать свою подружку:

– Ты, Оленька, на своем филологическом, видимо, совсем поглупела. Увидеть в лощеном франте выдающегося литературоведа. Как ты могла так лохануться?

В ответ он услышал:

– Сам ты – дурак!

Разговор был окончен, и ему ничего не оставалось, как выплеснуть свою злость на висящую в его комнате боксерскую грушу. Он был высоким худым парнем с кудрявой шевелюрой черных волос и карими выразительными глазами. При таких внешних данных, однако, он был одиночкой и нелюдимом, был молчаливым, самолюбивым и заносчивым. Ольга была единственной, с кем он общался, просто так, не по учебным делам.

* * *

Т.Т. просматривал все видеозаписи, произведенные им на лекциях с помощью кинокамеры встроенной в зажим галстука. Его ассистент Костя, посмеиваясь, наблюдал за реакцией своего босса, он знал, что Т.Т. ненавидел эти «выходы в свет», но выполнял их со всей тщательностью и старанием.

– Кого-нибудь нашли? – Спросил Костя.

– Как не удивительно в этом провинциальном болоте у нас неплохой улов. Посмотри на этого жгучего брюнета. Как он тебе?

– Парень, как парень. Похоже, что у него восточные корни. Чем он занимается?

– Он специализируется в электронике и роботостроении, к тому же у него способности к математике.

– Как вы это делаете? – Воскликнул Костя и вздохнул. Т.Т. выбрал его из целой толпы претендентов на это место работы, просто пройдя мимо них по коридору.

– Посмотри на эту круглолицую, розовощекую блондинку с голубыми глазами. Ты думаешь, что она наивная, «пасторальная пастушка», а на самом деле весьма умна, обладает редкими качествами: железной волей и дерзостью, к тому же хороший психолог. Короче, ты должен все узнать об этих молодых людях, вплоть до пристрастий в еде, – закончил Т.Т. и распечатал две фотографии: Алексея М. и Ольги И.. Таких из разных учебных заведений набралось десять человек: восемь парней и две девушки.

Это была его обычная работа – осторожно, чтобы не возбудить подозрений, узнавать все о тех людях, которых ему указывал Т.Т.. Сам Т.Т. этим не занимался, он возвращался к себе в шикарный особняк в старой части Москвы.

Костя привез отчет для Т.Т. ровно через неделю после командировки в г.N.. Выводы Т.Т. о молодых людях подтвердились только отчасти: так Алексей М. никак себя не проявил ни в изучении электроники, ни в знании математики, у него была средняя и даже ниже среднего успеваемость по всем предметам. Но, неожиданно для всех, на последнем курсе он занял первое место в международной олимпиаде по программированию. Последнее обстоятельство позволило ему поступить в аспирантуру. Ольга И. училась неплохо, но не блестяще, зато победила в конкурсе красоты в своем городе. Оба они были из обычных семей: у Алексея отец – механик, мать – продавщица, отец из Абхазии, мать русская, у него есть брат и сестра, у Ольги отец – инженер, мать – учительница русского языка и литературы, она единственный ребенок в семье. Все остальные ребята также были из обычных семей со средним, а то и ниже среднего, достатком.

Прочитав отчет Т.Т., удовлетворенно хмыкнул и сказал, что Косте скоро опять придется отправиться в г. N..

– Все надо сделать аккуратно, слишком много конкурентов, – сказал Т.Т. и отпустил его на один день отдыхать.

* * *

Прошло полгода после разговора по поводу той злосчастной лекции, и Ольга, наконец, позвонила Алексею:

– Привет, как жизнь? Чем занимаешься?

Алексей выдержал паузу и ответил:

– Живу потихоньку, три статейки в центральной печати опубликовал. Предложение от одной московской фирмы получил заманчивое. Если в этом году успею защитить диссертацию, смогу у них занять должность системного администратора с предоставлением жилой площади. Прикинь – место работы в Москве с жилой площадью?

– Шутишь? Такого просто не может быть!

– Представь себе, может, и зарплата такая, о какой здесь никогда не слышали, – Алексей засмеялся, – ну, а как твои дела? Скоро диплом защищаешь?

– Нет, я уезжаю в Париж. Мне предложили быть «лицом» знаменитого парфюмерного гиганта. Буду рекламировать духи и шампуни. Я думаю, моя зарплата будет такой, о какой и в твоей фирме не слышали. А теперь извини, мне уже пора на самолет. Позвоню, когда устроюсь.

Алексей бросил мобильник и начал бить боксерскую грушу.

***

К сожалению, все, что когда-либо начинается, имеет и окончание. К двухтысячному году совместная деятельность Т.Т и г. А. Ворфита практически прекратилась: не было заказов от фирм из дальнего зарубежья. Теперь деятельность агентства, в основном, ограничивалась рынком вакансий внутри страны и странах, входящих в прошлом в состав союза или Варшавского договора. Во главе фирмы Т.Т. поставил Костю.