Неожиданно в дверном проеме появился слабый свет. Ольга подняла глаза, равнодушно наблюдая, как свет разрастается и принимает не отчетливые формы человека.
У Ольги вдруг бешено забилось сердце, и она, наконец, вышла из ступора.
– Либуша! – закричала девушка и бросилась в сторону фигуры.
Но Либуша, словно парящая в воздухе, проворно увернулась от Ольги и выскользнула в коридор.
Ольга бросилась за ней, но фантом старухи очень быстро двигался вперед, и только иногда оглядывалась Либуша назад, словно проверяя, что Ольга не отстала.
– Либуша, подожди! – кричала Ольга, еле поспевая за фигурой, быстро удаляющейся по воздуху.
Она преследовала Либушу по бесконечным коридорам больницы, по длинной лестнице, ведущей в подвал, снова по подвальным коридорам. Либуша остановилась только перед тяжелой и широкой железной дверью, оглянулась на Ольгу, ласково улыбнулась и прошла сквозь нее.
Ольга как зачарованная стояла перед дверью, пока позади себя не услышала грохот. По коридору двигалась каталка, за которой, пошатываясь, шел пьяный санитар. Ольга прижалась к стене, пропуская вперед процессию. Санитар удивленно поднял на Ольгу мутные глаза и рявкнул:
– Ты чей-то здесь делаешь? Не положено! Брысь отседова, шантропа! – и продолжил свой путь.
Когда тяжелая дверь открылась, Ольга заметила ровные ряды таких же каталок, с лежащими на них телами, покрытыми с головой простынями.
– Это морг! – ужаснулась Ольга.
– Не-е, салон красоты! – заржал пьяный санитар, равнодушно запихивая под простынь руку трупа на своей каталке.
Ольга в ужасе отпрянула назад, успев заметить след татуировки на руке тела, лежащего под саваном на каталке санитара. Это была пентаграмма, та самая пентаграмма.
Ольга бросилась бежать. Сейчас она хотела только оказаться на улице и впустить в легкие свежий воздух.
***
Было три часа ночи, когда Ольга добралась до дома. Ей было страшно одной в пустом доме. Она включила везде свет, телевизор. Долго стояла под горячим душем, не чувствуя обжигающей воды. Потом девушка замерла перед запотевшим зеркалом, наблюдая за тем, как постепенно конденсат уходит, отражение проясняется. Девушка спокойно отметила про себя, что готова к тому, чтобы увидеть, вернее, не увидеть свое отражение. Но на нее смотрела все та же Ольга, только сильно осунувшаяся и уставшая.
– Ну и славно, – вздохнула Ольга.
Она пошла к себе в комнату, но поняла, что не может заснуть.
Тут она увидела следы когтей на стекле своего окна и задумалась, что же оттолкнуло тех тварей от кабинета папы.
Ольга почувствовала себя в безопасности, когда закрыла дверь кабинета. Она открыла шкаф, где хранились документы и разные вещи папы, и начала перебирать каждую из них. Было много фотографий. И старых, и новых. Старые фото Ольга вспоминала. Здесь папа с военными друзьями. Здесь он в начале своей политической карьеры выступает перед рабочими на заводе. Одна фотография особенно привлекла внимание Ольги. На ней папа стоял рядом с очень стареньким священником на фоне такой же старой и маленькой церквушки. Вернее сказать, священник стоял на пороге церкви и что-то говорил папе, а тот весело улыбался. Одет папа был по-рабочему и в руках держал молоток и ящик с инструментами. Видно было еще несколько фигур, что-то делающих вокруг церквушки. И папа очень счастливый и здоровый. Ольга отложила эту фотографию. Она очень хотела вновь увидеть папу таким же веселым и светлым. Еще несколько вещей привлекли внимание Ольги. Маленькая темная икона и коробочка из дерева.
Открыв ее, Ольга с удивлением обнаружила там свой крестик, который ей подарила Либуша. Ольга сняла крест сразу же по возвращении из лагеря, объясняя себе, что боится потерять его, но сейчас она призналась себе, что боялась и того, что произошло с ней, и последствий этих приключений, и главное – боялась себя.
И тут что-то произошло… Ольга тихо сидела за письменным столом отца и прислушивалась. Сколько времени она была без движения, Ольга не поняла. Она очнулась лишь тогда, когда, вдруг ясно осознала, что надо делать. Схватив маленькую сумочку, в которой всегда лежали гражданский паспорт и несколько кредиток, Ольга выбежала из квартиры. Бросив взгляд на часы, она отметила про себя, что пробыла в доме всего лишь два часа и уже не спала несколько суток, но сна и не было. Странное чувство охватило Ольгу: волнение до нервной дрожи, радостное возбуждение от осознания того, что она, наконец, знает, что делать, и страх. И как раз страха становилось все больше и больше, по мере того как она приближалась к больнице. Ольга подошла к проходной, но заспанный охранник только рявкнул на нее, что прием с трех дня, и тут же ушел в глубину комнаты досыпать. Ольга, вдруг почувствовав разочарование и упадок сил, в тот же момент поняла, что это отговорка, чтобы не идти вперед, или, вернее, идти, наконец, до конца и все закончить… или начать. Не важно! Главное – идти! И больше не прятаться от ситуации, не бежать от себя, надо идти.
Зачем именно сейчас, в этот ранний час, Ольге срочно надо было идти к больнице, она не знала, но чувствовала, что это единственно правильное движение по направлению ее решимости все прояснить.
Ольга сделала глубокий вздох полной грудью, на минуту закрыла глаза, а когда открыла их, то для постороннего человека, вдруг увидевшего девушку, было бы потрясением заметить огромную перемену, произошедшую с ней за эту короткую минуту. Зрачки Ольги расширились, стали просто огромными, черными и бездонными, и весь мир словно отразился в них.
Девушка решительно подошла к пропускному пункту и нажала звонок, не отпуская кнопки, пока заспанный охранник, спотыкаясь и проклиная надоедливого посетителя, не открыл дверь.
– Это опять ты! Какого черта ты названиваешь! Я же тебе ясно сказал… – он вдруг оборвал свой яростный монолог на полуслове.
Ольга неподвижно стояла напротив охранника, в упор смотря на него и негромко, но властно, четко проговаривая каждую букву, приказала:
– Открой мне дверь! Открой мне дверь!
Охранник резко отшатнулся от Ольги и с криком побежал вглубь комнаты. Ольга разочарованно наблюдала, как взрослый мужик спрятался под стол, всхлипывая и судорожно хватая ртом воздух, как рыба на берегу.
– Вот идиот! – проворчала Ольга и вошла в комнату. Не такого эффекта она ожидала, но дверь была открыта, и она прошла на территорию больницы.
Но, пройдя несколько метров, она остановилась, о чем-то подумала и решительно вернулась к всхлипывающему под столом охраннику. Ольга присела рядом с ним на корточки, внимательно посмотрела на него и поняла, что мужчина не видит ее и вообще ничего не видит из-за своего страха. Девушка протянула к нему руку, погладила по голове и тихо, ласково проговорила:
– Успокойся, забудь все и спи… Засыпай…
Мужчина перестал всхлипывать, вздохнул и медленно прикрыл глаза. Так он и заснул под столом, свернувшись калачиком, как ребенок.
Ольга быстро вскочила на ноги и, не теряя ни минуты, побежала на нижний этаж больницы. Редкие в такой ранний час работники больницы не видели ее и только удивленно оглядывались, когда чувствовали рядом с собой поток воздуха и звук шагов.
Ольга неслась по темному коридору к моргу и вдруг осознала, что чувствует себя счастливой! Да, ей страшно, да, ее пугает неизвестность, но в то же время она стала принимать свой дар и свою необычность и еще, что очень важно, она слушала себя и не обманывала, и сразу же наступило ощущение правильного.
Ольга без проблем нашла широкую дверь морга, встала перед ней, на миг замерла и решительно зашла внутрь. На одном из столов храпел пьяный санитар. Ольга спокойно прошла мимо него, и наступил черед самого страшного, как ей казалось, действия. Она искала руку с пентаграммой. Зачем? Ольга уже не старалась давать себе рациональных объяснений, они уже не помогали. А вот слушать себя, свою интуицию – это то, что, Ольга знала, сейчас самое важное.
Обойдя несколько столов с трупами, поднимая каждую простынь и холодные тяжелые руки мертвецов, Ольга, наконец, нашла то, что искала, и радостно воскликнула. Потом сама же над собой посмеялась, насколько нелепая была реакция – радость при виде трупа. Ольга внимательно рассматривала молодого парня, на чьей руке был знак. Ничего особенного в трупе не было, если не считать несколько синяков на шее у него. Ольга смотрела на парня, на его лицо, не зная, что делать дальше и что она от него хочет.
– Кто же ты такой, почему мне надо было найти тебя? – вслух заговорила Ольга. – А может, я опять все придумала? И Либуша не вела меня сюда? Что же, что же?
Ольга уже не смотрела на парня, а просто стояла рядом, разглядывая руки парня и стараясь угадать его профессию при жизни. Но тут ледяные мурашки побежали по ее позвоночнику: она почувствовала на себе чей-то взгляд, и в это же самое время пальцы на руке мертвеца чуть дернулись в судороге. Ольга медленно подняла глаза на лицо парня и встретилась с его мутным взглядом, установившимся на нее. Парень мерзко ухмыльнулся, поднял руку, сделал манящий жест и крепко схватил Ольгу ледяными пальцами за запястье. И Ольга, даже не успев произнести ни слова, погрузилась в темноту и пустоту.
Часть 3. «Лондон ис зе кепитал оф зе нел»
Очнулась она на ледяном полу морга, в узкое окно под потолком уже пробивался утренний свет. За руку Ольгу уже никто не держал. Странно, что труп, рядом с которым очнулась Ольга, был накрыт с головой простыней, и только рука с пентаграммой свешивалась над Ольгой. Девушка быстро отскочила от трупа, вскользь отметив про себя, что рука больше похожа на женскую, с ухоженными ногтями. Но разбираться, кто лежит под простыней, Ольге очень не хотелось, а все, что она желала, – это покинуть как можно быстрее это ужасное здание. Она вскочила на ноги и побежала к двери. В это же самое время дверь открылась, и Ольга налетела на огромного человека в зеленом костюме санитара.
– Ой, простите, – пролепетала Ольга, пытаясь проскользнуть мимо него.
– Mother, f…k you! What a you doing here? – заорал санитар.
Ольга с удивлением отметила про себя, зачем он говорит на английском, и на автомате ответила:
– Sorry, I am so sorry… – и выскочила за дверь.
Она побежала по коридору и потом по лестнице наверх и сразу же оказалась на улице, во дворе старого низкого здания из красного кирпича.
Ольга в ужасе оглядывалась на чужие по архитектуре здания, глубоко заглатывая воздух и не в силах дышать. Кусок серого низкого неба давил сверху. Ольга почувствовала, что все, что она сейчас хочет, – это снова упасть в обморок и очнуться где-то в привычном месте. Но нет. Сейчас паника захватила всецело, сдавило горло, надавила на грудь, отупляет мозг. Ольга продолжала судорожно глотать воздух, но дыхание становилось все более частым и истеричным.
– Леди, с Вами все в порядке? – услышала Ольга голос за спиной.
Она оглянулась на милую старушку в твидовом костюме и аккуратной прической седых волос.
– Нет, – ответила Ольга, вскользь отметив про себя, что вопрос был задан на английском, так же как она и ответила машинально.
– О, милая! Могу я чем-то помочь Вам? – спросила старушка с милой полуулыбкой.
– Где… Где я? – еле выдавила из себя Ольга.
Дама внимательно посмотрела на Ольгу, чуть нахмурив светлые брови.
– Должно быть, с Вами случилась какая-то неприятность. Хотите, я отведу Вас к врачу?
– Нет! – вдруг воскликнула Ольга. – Нет! Мне надо ехать! Срочно! Только… Только я не знаю куда… Нет, я знаю куда, точнее, узнаю, если узнаю, где я сейчас… – Она умоляюще посмотрела на милую леди.
– Вы, дорогая, в Хетфорде, около городского морга, – продолжая внимательно рассматривать Ольгу, объяснила старушка.
– Хетфорд? Хетфорд? – судорожно начала вспоминать Ольга. Здесь школа есть, да? Я летом там была! Хейлибери!
Милая дама медленно кивнула головой.
– Это Англия? Да? – Ольга вдруг перестала задыхаться и почувствовала, что находит опору в сознании.
– А зачем я здесь? – продолжила вслух на русском.
– Дорогая! Вы, должно быть, иностранная студентка и заблудились? – предположила пожилая леди и облегченно вздохнула, найдя для себя объяснение поведению странной девушки.
– Да, да! Спасибо! – почти радостно воскликнула Ольга.
Она еще не совсем понимала, зачем она в Англии, но это давало надежду на то, что есть путь, есть куда идти. А зачем – это она еще успеет подумать.
– Простите, а не могли бы Вы подсказать, где станция? Я немного заблудилась и отстала от группы своих друзей, они были здесь… на практике! – выкрутилась Ольга.
Брови старушки поползли еще выше от такого заявления Ольги, но, судя по всему, она уже жалела, что подошла к этой странной иностранке, и хотела побыстрее закончить сомнительную историю. Дама подробно объяснила Ольге, как пройти к станции, не предлагая уже помощи, и, пожелав удачи, быстро засеменила прочь от нее.
Ольга быстро побежала по направлению, указанному милой леди, вспоминая то лето, когда она приезжала в летнюю школу для изучения английского языка. Эти воспоминания отвлекли ее ненадолго от главной темы – как она попала сюда и зачем.
Подойдя к кассе, Ольга похвалила себя за привычку везде носить с собой маленькую сумочку-кошелек, где есть кредитки и российский паспорт.
– Паспорт! – воскликнула Ольга.
Кассирша удивленно посмотрела на девушку:
– Нет, мне нужен только Ваш студенческий для скидки.
– А-а-а, нет, спасибо, я не взяла с собой, – пробубнила Ольга и быстро отошла от кассы.
«Марь Санна сказала, что я, то есть не Я как Я, а та, что похожа на меня, в зеленом платье, искала загранпаспорт! А когда Марь Санна спросила ее, зачем он ей, мне… нужен… она, то есть я, тьфу, запуталась, что в Лондон… куда? В Лондон! А куда же еще! Где все наши! – ответила я в зеленом платье…» – вспоминала Ольга, сидя в вагоне метро, что вез ее в центр Лондона.
– А как же я ее искать там буду? А где мне жить? Кредитка-то есть, но без паспорта меня в гостиницу не пустят. Можно позвонить маме, наверняка есть друзья в Лондоне, но представляю, как она отреагирует, если узнает, что я внезапно уехала в тот момент, когда папа в коме… Нет, не годится, – продолжала размышлять девушка, рассеянно разглядывая мирный пейзаж за окном поезда.
Уже подъезжая к Кинг-Кроссу, она знала, кому надо звонить. Она была убеждена, что это единственный человек, который может ей помочь, и самое главное, хочет ей помочь, просто она, Ольга, не давала ему шанса это сделать.
– Алло, Олег! – смущенно начала она.
– Оля? Ты где? – воскликнул Олег в телефон. – Я же ищу тебя!
– Ищешь меня? Зачем? – удивилась она.
– Оля, я не могу так уехать… Мы так плохо расстались, не поговорили… – начал оправдываться Олег. – Я хотел тебе много сказать, объяснить, но ты была такая странная последний день, нет, весь последний год! Я все никак слова не мог найти, а когда хотел поговорить, ты то убегала, то просто не хотела говорить…
– Я… я не знаю, что сказать, – Ольга почувствовала, что слезы стекают с ее лица, и в кафе, куда она зашла, чтобы выпить кофе и сделать звонок, англичане отводят от нее глаза, смущенные публичным проявлением чувств.
Ольга виновато посмотрела вокруг, низко наклонила голову, спрятавшись под распущенными волосами.
– Я звонил тебе весь день и сегодня, но уже поздно…
– Почему поздно? – тихо произнесла Ольга.
– Я не мог поговорить с тобой и решил все-таки уехать… Я сейчас уже в самолете… Прости, Ольга.
– Я ничего не понимаю, – продолжала всхлипывать Ольга.
– Мне пришел офер. Я сдал экзамены, и меня берет университет в Лондоне. Я сегодня еду на собеседование, и, если все пройдет успешно, я уеду в этом году в Лондон учиться… Прости, что ты узнаешь только сейчас об этом и мы нормально не простились.
– Я не понимаю, ты что, прямо сейчас в Лондон летишь? – перестала плакать Ольга.
– Да, – тихо произнес Олег.
– Да!!! – закричала Ольга, окончательно смутив англичан. – Да! Я тебя встречу в Хитроу.
– Где?
– Рейс напиши! Ура! Олежек! Я люблю тебя!
– Ты что меня? – прошептал Олег, и Ольгин телефон перестал работать, кончилась зарядка.
Остаток времени до приезда Олега Ольга решила провести с пользой и прошлась по магазинам, где накупила массу нужных вещей: зарядку для телефона, белье, пару футболок, джинсы и косметику. Потом зашла в милое кафе на Слоун-стрит, чтобы выпить кофе и зарядить телефон, и тут почувствовала зверский голод. В то время пока она заказывала еду, глаза у парня-официанта становились все шире и шире, но со свойственной англичанам выдержкой он только поинтересовался, одна ли леди будет иметь ланч. Ольга рассмеялась и пошутила, что обычно она ест больше, но сегодня на диете, поэтому ограничится только этим скромным заказом.
По мере поглощения пищи настроение у Ольги становилось все лучше и лучше. Она думала о встрече с Олегом: надо зайти в туалет, переодеться в новую одежду и немного накраситься. Она почти и забыла, каким странным образом оказалась в Лондоне. Любимый всеми русскими город, свободный, энергичный и увлекающий своей силой, заставил Ольгу забыть обо всем. Сытая и счастливая, она смотрела сквозь окно на идущих по улице людей, улыбалась, как Чеширский Кот, и мечтала, как хорошо гулять с Олегом по этим улицам, держаться за руки и болтать всякую чушь. Но тут проезжавший мимо двухэтажный автобус, вернее, его изображение, заставило Ольгу очнуться. И даже повергло в шок. На автобусе была изображена пара, парень и девушка. Они стояли спиной к публике, и лица парня не было видно. Он держал девушку ниже талии, почти на попе, а девушка оглядывалась на зрителей, подмигивала, держа указательный палец у рта, мол, тише, никому не говори. Надпись под фото гласила: “WELL! Your father won't find you here” ( Замечательно! здесь отец тебя не найдет). Ольга сразу узнала девушку – это была та, что осталась с Альбертом, та, в зеленом платье! И ее же Ольга видела, когда медитировала с Надией!
– Боже! Это же я! – воскликнула она по-русски.
Несколько человек обернулось на нее, и одна девушка, посмотрев на Ольгу и на автобус, ойкнула:
– Ой! Это и вправду ты? Мамочки мои родные! Ты на рекламе Ада! Ой! Ну и круто!
Девушка повернулась к сидящему около нее парню и быстро начала объяснять:
– Фарид! Эта девушка на рекламе Ада! Представляешь! Я так мечтаю туда попасть, но туда просто так, с улицы не придешь, а у меня, представляешь, при таких знакомых никто не хочет быть поручителем… – и она капризно надула пухлые прокачанные губки.
Потом хитро оглянулась на Ольгу, подхватила свой Биркин и, ничего не объясняя своему спутнику, ринулась к столику, где сидела Ольга, шлепнулась напротив изумленной девушки, откинула назад светлые волосы, протянула Ольге руку, звякнув множеством золотых браслетов:
– Кира! А тебя как зовут?
– Оля… – еле слышно произнесла девушка, схватив стакан с водой, она жадно выпила его и повторила: – Оля.
– Оленька, а ты здесь живешь или так, на учебе? – набросилась пиранья Кира.
– Я? – изумленно переспросила Ольга.
В глазах ее появились такие страх и отчаяние, что Кира почувствовала себя неуютно, хотя, по всей видимости, эту девушку мало чем можно было смутить.
– Я? Я не знаю… нет, я здесь к друзьям приехала.
– А это ты на рекламе? – наступала Кира.
– Я… не знаю, нет, вроде я…
– Ой, я так и знала! А ты и Альберта знаешь? Да?
– Альберта? Какого Альберта?
– Ну, Альберта! Хозяина АДА! – Кира явно начинала терять терпение, объясняя этой малявке такие очевидные вещи.
– Ада? Почему Ада? Там же написано WELL?
– Ну что ты, девочка! Это же так написано! А все знают, что это АД, да, как его клуб в Москве!
– Да. Я была там! – вспомнила Ольга.
– Ты в московском «АДУ» бываешь? – завизжала Кира. – Ну ты даешь! По тебе и не скажешь. Так ты Альберта знаешь? Или Серого?
– Я знаю Альберта, Серого и… Альбину! И я здесь из-за них! – наконец вышла из ступора Ольга, быстро бросила на стол деньги, схватила телефон, зарядку и сумку с вещами и выскочила на улицу. Пока она ловила такси, чтобы доехать до аэропорта, еще несколько автобусов с ее изображениями проехали мимо. Ольга сфотографировала одно и, пока ехала встречать Олега, рассматривала фото на телефоне и размышляла.
Самолет Олега приземлился вовремя. Всматриваясь в лица людей, выходящих из зала прилета, Ольга поймала себя на мысли, что та радость, которую она испытывала от ожидания встречи с Олегом, сменилась на растерянность и даже страх.
«Что же я ему скажу? Как мне объяснить ему свою телепортацию и эту странную рекламу с моим фото на автобусе? Врать я не хочу…»
Но, когда Ольга, наконец, увидела Олега, такого родного и надежного, она просто подлетела к нему, бросилась на шею и разревелась.
Они молча ехали в такси, и Олег только держал Ольгу за руку и иногда украдкой бросал на нее обеспокоенный взгляд. А Ольга, наоборот, успокоилась, прижавшись к парню. Когда они подъехали к красивым белым домам, стоявшим стеной на тихой ухоженной улице, Ольга осознала, что Олег не задал ни одного вопроса о том, где она остановилась, что здесь делает.
Он молча взял ее сумку, открыл тяжелую дверь из темного дуба и прошел в красивые апартаменты. Навстречу им выскочила бойкая женщина в переднике, чем-то похожая на Марь Санну, и, вытирая на ходу руки о белоснежное полотенце, с улыбкой на лице приветствовала ребят.
– О, мистер Олег! Добро пожаловать! Как добрались? – она мельком взглянула на Ольгу, сохраняя невозмутимость и приветливость. – Боюсь, что я была невнимательна, когда Вы говорили, что будете с друзьями, но я мигом исправлю свою оплошность и постелю девушке в гостевой комнате.
Ольга смутилась и попыталась сказать, что она ненадолго и у нее есть номер в гостинице. Но Олег опередил ее:
– Спасибо, Рози, познакомься, это Ольга – моя одноклассница и подруга. Ольга, это Рози – хранительница нашего лондонского очага.
Обменявшись дежурными любезностями и краткими новостями о родителях Олега, Рози быстро убежала готовить комнату для Ольги. Девушка была немного смущена случившимся и не знала, как себя вести, но Олег так естественно и непринужденно себя вел, показывая дом, рассказывая о каких-то незначительных и забавных вещах, что Ольга, наконец, почувствовала себя спокойно и расслабленно. Они прошли на кухню и обрадовались еще теплому пудингу с мясом и яйцами, салату, только что приготовленными заботливой Рози. Они сели на кухне, продолжая болтать о пустяках, вспоминая смешные случаи из школы, но, когда Рози ушла, вдруг настала напряженная пауза, и говорить вдруг стало не о чем. Нет, конечно же, тема была, но Ольга все никак не решалась начать. Когда они закончили ужинать, вместе убрали со стола посуду, Олег заварил чай в большие чашки:
– Пойдем, попьем чай во дворе, – пригласил он.
Они вышли в небольшой, типично английский сад, где стоял уютный шезлонг. Олег пригласил Ольгу сесть, заботливо укрыл ее пледом, дал чашку с чаем. И сам сел рядом. Ольга чувствовала напряжение во всем теле, голова невыносимо заболела, ей хотелось вскочить и бежать, не оглядываясь, изо всех сил. От этого уютного и теплого дома, из любимого города, от Олега, но истина была в том, что она хотела бежать от себя.
Они сидели под лондонским небом, темным и звездным, таким оно бывает только за городом. И молча пили чай…
– И? – нарушил молчание Олег.
– Что? – с деланной непринужденностью слишком бодро и громко спросила Ольга.
– Когда начнешь говорить?
Ольга опустила голову вниз, сильнее закуталась в плед, и, когда, наконец, заговорила, голос ее был тихий и дрожал:
– Я боюсь…
– Чего, кого? – спокойно и тихо спросил Олег.
– Всего и всех, нет, конечно, не всех… Но я боюсь тени, Альберта и себя, вернее, ту, что похожа на меня, я боюсь тех, кого вижу только я, и я… боюсь за папу…
Она заплакала и прижалась к Олегу. Олег обнял Ольгу и погладил по голове, как маленького ребенка, потом отстранил ее от себя, посмотрел в глаза и сказал:
– Я пойду, сделаю еще чаю нам, а когда приду, ты спокойно, последовательно расскажешь мне все. Подробно, ничего не скрывая. Хорошо? Без слез и эмоций, просто начнешь рассказывать.
– А с чего начать? – уже вдогонку уходящему на кухню Олегу спросила Ольга.
– С чего? – Олег развернулся на месте, подумал немного и сказал: – Ну, начни с медведя.
– Медведя? Какого медведя? – удивилась Ольга.
– Медведя, которого я хотел подарить тебе после Нового года, а ты убежала, потом заболела и после этого избегала меня…
Ольга почувствовала, что краснеет, но, когда Олег вернулся, она начала свой рассказ с того злополучного дня.
Сколько она говорила, Ольга не заметила. Когда она дошла до последних событий, до того момента, при каких обстоятельствах оказалась в Лондоне, о разговоре в кафе с Кирой, о фото на автобусе, был уже рассвет.
– Это все, – устало проговорила Ольга.
– Ну что, – Олег встал, потянулся, и бодрым голосом приказал: – Давай топай в свою комнату, заваливайся спать! Завтра все решим.
Ольга, обомлев, посмотрела на Олега. Она ожидала других эмоций на свой рассказ, можно подумать, что она рассказала, как съездила на лыжах в горы, а не все эти ужасные сумасшедшие и страшные вещи! Она даже обиделась на него! Но, гордо подняв голову, прошла в приготовленную для нее комнату, и, когда увидела расстеленную уютную постель, упала в нее и моментально заснула.
***
Ольга резко открыла глаза и почувствовала панику. Ее опять окружала кромешная тьма, в которой незримые тени и сущности зловеще кружили вокруг нее. Ольга закрыла лицо руками, судорожно стараясь вспомнить, где она, но перед глазами всплывали только обрывки воспоминаний: она дома, и мерзкая тварь бьется в окно; она в больнице у отца, и он вдруг говорит чужим голосом; она в морге, и мертвец хватает ее за руку. Ей казалось сейчас, что она находится в абсолютной пустоте, нет земли, нет никого, есть просто бесконечная пустота, наполненная страхами, ужасом, неизвестностью и одиночеством.
Ольга осознала, что ей необходимо вырваться из этой пустоты, ее мозг судорожно искал спасение, малейшую зацепку, что вытащит ее из вакуума сознания, и она закричала. Сначала ее крик был похож на стон, слабый стон больного или смертельно напуганного и подавленного человека, но чем громче она старалась кричать, чем глубже становился ее крик, тем яснее становились ее воспоминания.
– ААААААЛЕГ! – вдруг вырвалось из девушки, страх и одиночество вмиг лопнули, как мыльный пузырь. И за миг до того, как Олег ворвался в комнату Ольги и включил свет, она все вспомнила.
– Оля, милая, что случилось? – парень бросился к Ольге и обнял ее.
Ольга улыбнулась, уткнувшись в плечо друга, почувствовав покой и защиту в его объятиях.
– Прости, Олег, просто ужасный сон, и, когда проснулась в полной темноте, не сразу поняла, где я.
– Да, в комнате очень плотные шторы, и, конечно же, ты не помнишь, где включается свет. Да и проспала ты, дорогая, до сумерек. Уже восьмой час вечера.
– Восьмой час! – воскликнула Ольга, но на самом деле она улыбнулась про себя тому новому и прекрасному чувству, когда по телу разлилось тепло от слова «дорогая».
Олег подошел к окну и отодвинул тяжелые портьеры. Опускались сумерки, которые походили на рассвет, когда Ольга ушла спать.
– И что мы будем делать? – спросила Ольга.
Она вдруг поймала себя на мысли, что испытывает некоторое смущение, словно вчера произошло что-то такое, к чему она не совсем была готова, или словно она сказала или сделала то, что тщательно скрывала от других.
«Ах да! Я же рассказала вчера Олегу ВСЕ-ВСЕ! Боже, как же мне стыдно! Что он обо мне думает? Наверное, решил, что я шизофреничка, и поэтому разговаривает со мной так ласково, как с буйными сумасшедшими».
– Олег, – смущенно начала Ольга, – я… я вчера тебе разного понарассказывала, ты, наверное, решил, что я сумасшедшая, но…
Но Олег не дал ей закончить. Он взял Ольгино лицо в ладони, приподнял его и посмотрел в ее глаза серьезно и нежно:
– Я знаю, все, что ты рассказала, – это правда. Она странная, страшная, трудно объяснимая, но это правда! Мне жаль, что ты раньше не доверилась мне, но сейчас это не важно. Помни, я с тобой, я все понимаю, а что не понимаю, просто доверяю тебе.
Ольга смотрела в глаза Олегу и еле сдерживала слезы:
– Спасибо, Олег, прости меня, что я втянула тебя в эту историю, но…
Олег отдернул руки от лица Ольги и с отчаянием воскликнул:
– Почему ты говоришь, что «втянула»? Неужели ты не понимаешь, что с самого начала в этой истории, как ты называешь, мы вместе?! Все, что происходит с тобой, касается и меня, но ты всегда ускользаешь, не хочешь признать очевидного, что это наша история, и все, что происходит с тобой, касается и меня, все, что происходит со мной, – это часть тебя!
Ольга села на кровать. Она вдруг почувствовала себя уставшей, опустошенной и одинокой.
Олег стоял у окна и молчал. Ольга боялась прервать это молчание, она просто не знала, что делать и что говорить. Апатия, безысходность и слабость лишили ее воли и сил.
– Ладно, собирайся, – прервал молчание Олег.
– Куда? – устало и еле слышно проговорила Ольга.
Все, что она хотела, – это свернуться комочком под одеялом и спать. И чтобы ни тени, ни люди не тревожили ее во веки веков.
– Надо идти в «АД».
– Куда? – спросила она, но уже с другой интонацией.
Она и на самом деле удивилась.
– WELL, или, как все называют клубы Альберта в Москве и Лондоне, «АД».
– А как мы туда пройдем? Насколько я поняла, это абсолютно закрытые места, туда без рекомендации не попасть!
– Как-нибудь прорвемся! – воскликнул Олег, явно испытывая облегчение от того, что можно закончить сложный разговор.
Они поужинали дома, разговаривая исключительно о планах на вечер и не касаясь личных тем.
– Итак, – подытожил Олег, – нам надо прийти в «АД» сегодня ночью, я думаю, часа через три тронемся. А там… Я даже не знаю, что мы ищем.
Олег вопросительно взглянул на Ольгу:
– Ты понимаешь, что хочешь узнать?
Ольга не ответила сразу, она подошла к окну, и долго смотрела, как темнота опускается на город, и подумала о том, что эта темнота опускается и на ее душу.
– Я… я… – с трудом начала Ольга, – я хочу увидеть эту девушку…
– Девушку? – удивился Олег. – Почему?
– Я чувствую, что только она сможет ответить мне на вопрос, что со мной произошло. Почему она с Альбертом, почему она похожа на меня, и почему, после того как я ее встретила, со мной произошло что-то плохое.
Олег внимательно слушал Ольгу, и, когда она закончила, с деланной веселостью шлепнул по столу открытой ладонью, энергично вышел из-за стола и весело скомандовал:
– Давай, наряжайся, пойдем клубиться!
Ольга медленно поднялась и молча пошла в свою комнату. Олег в это время сидел в Интернете и делал какие-то записи. Спустя около часа она вышла из комнаты:
– Я готова. Может, погуляем немного вдоль Темзы? Еще рано ведь в клуб?