Человек, который хотел стать королём.
Тени проникли в мир смертных, обретая форму тварей из страшных историй. Те, кто не верил в их существование, застыли на месте, а их скептические убеждения быстро рушились, обращаясь в ничтожную пыль. Небеса скрылись за инородными чёрными тучами, пришедшими откуда-то со стороны парка. С леденящим душу воем пришли существа разных мастей, принюхиваясь к новому воздуху. Стали слышны крики и шум суматохи. Всё шло от парка. Оборотни, брызгая слюной, наконец-то обнажили свои клыки над жертвами, предвкушая пир. По Маркет стрит скакал безголовый всадник и, хохоча кидал в людей горящие тыквы. Бабадук тут же запорхнул в шкаф ближайшей квартиры с открытым окном. Над крышами то взмывал, то падал человек-мотылёк. Обтянутое тонкой серой кожей костлявое существо заползло в канализацию, приготовившись своими длинными руками хватать каждого, кто будет проходить мимо люка. Ведьмы на своих мётлах с облезлыми прутьями пронеслись мимо церкви, осыпав её волчьей ягодой, и полетели дальше на юг. Маленькие призрачные детки скакали во дворе чьего-то дома и кричали «Сладость или гадость?!», зная, что в любом случае они сделают какую-нибудь гадость, несмотря на то, что их жертвы могут выбрать конфеты. Монстры разбредались по городу, они шли на запах страха.
– Это кажется каким-то кошмаром. – пролепетал Генри, стоя рядом с высоким мужчиной в кожаных джинсах.
– Это он и есть. – вздохнул Аластар, почесав затылок.
Генри вдруг резко посмотрел на него в полнейшем изумлении. Он обошёл фамильяра вокруг и осмотрел с головы до ног.
– По-моему, что-то пошло не так.
– Думаешь? – усмехнулся мужчина, кидая взгляд на зубастых гномов, рушащих зоомагазин.
– Я про тебя! – воскликнул парень. – Ты не стал котом.
Аластара на секунду заклинило, он стоял, не моргая, и смотрел в одну точку перед собой. Затем он ощупал себя, и его брови поползли по лбу вверх.
– Это можно объяснить только тем, что магия Хэллоуина вырвалась сюда. Этот Уоррен вскоре станет неотличим от того. Попробуй сделать что-нибудь магическое.
Генри повертелся на месте и махнул рукой в сторону ржавой банки. Та послушно взлетела и оказалась у него в руках.
– Я могу использовать магию здесь! – заключил он. – Это хорошо или плохо?
– Не имею понятия. – Аластар закрутил головой, словно пытался кого-то разглядеть. – Я чувствую мощную энергию. – он встал на цыпочки, вытянув голову. – Где-то там. – фамильяр указал в сторону главной площади.
Главная площадь была самой широкой и просторной площадью такой же, как в других небольших городах США. Мощёная серыми кирпичами она вряд ли могла заинтересовать туриста, решившего наведаться в Уоррен летом, однако окажись он на ней в этот поистине странный день, он бы забыл о самом большом мотке бечёвки или даже о статуе свободны.
В этот день или в эту ночь, трудно сказать точно, на площади было практически не протолкнуться. Не то, чтобы это было выступление мэра или фестиваль в честь конца осени или день рождения основателя города, и не то, чтобы на этот праздник собрались люди. Это были персонажи всех фильмов ужасов, сказок рейтингом 18+, фантастических книг и легенд, в общем, были это те, кого когда-либо порождало человеческое сознание.
Генри и Аластар остановились в самом начале столпотворения, стараясь понять, что происходит. Парень залез на вымазанную слизью скамейку и застыл, смотря куда-то в центр. Они ошиблись. Так сильно ошиблись. Он сидел верхом на огромной чёрной лошади, подобной адской, вот только она состояла не из оранжевого пламени, а из синего и выглядела в несколько раз устрашающей: чёрные пустые глаза, мощные угольные копыта, синие языки пламени, окутывающие её от хвоста до кончика больших раздувающихся ноздрей. Она горела. Сверху восседал некто, чьё лицо было охвачено тем же синим пламенем. Он держал в одной руке тыкву, словно державу, а другой натягивал поводья.
– Но… – Генри растерянно посмотрел на Аластара, тоже вскарабкавшегося следом за парнем. – Я не понимаю. Кто это?
Аластар был так же удивлён, как и Генри, но между его бровей сразу образовалась складка напряжённого обдумывания.
– Надо подойти ближе. – заключил он и спрыгнул на землю.
Монстры не трогали их и спокойно расступались, давая пройти. Юный ведьмак и его фамильяр медленно шли, затаив дыхание. Твари с каким-то новым для них любопытством вглядывались в гостей. То и дело один вставал на пути, откровенно пялясь на Генри. Парень старался идти ближе к Аластару и смотреть только себе под ноги. Когда расступаться было уже некому он поднял глаза и воззрился на пятого всадника, коим ещё недавно он считал себя. Догадаться, что тот обратил на них внимание можно было лишь по пламени, которое дрогнуло и искры полетели вниз к ногам новоприбывших. Конь гордо вскинул голову и заржал, отчего монстры вокруг отпрянули назад. Генри почувствовал, что его мутит и ему срочно требуется свежий, не наполненный сладкими пряными ароматами воздух. Аластар стоял рядом и изучал взглядом существо перед ним. Сказать по правде, у него от сердца отлегло, когда он увидел, что кто-то уже занял место разрушителя мира вместо Генри. Однако, он не имел понятия, что это значит и как Нострадамус мог ошибиться. Если только…
– Туман, который Самайн напускал на наши разумы никуда не ушёл, а лишь приобрёл новую форму, частично раскрыв план, но не сбросив всех карт. – проговорил мужчина, наклоняясь к Генри.
– То есть я никогда не был целью Самайна? – тяжело ворочая языком, спросил ведьмак. – Но всё ведь началось после меня.
Внезапно копыто коня с силой опустилось на землю, и несколько кирпичей под ним раскрошились. Аластар оттащил Генри на шаг назад, становясь чуть впереди него. Синее пламя, окутывающее голову всадника стало медленно угасать, открывая лик. Оно словно стекало с кудрявых синеватых волос и кончалось где-то под воротником. Генри в ту же секунду узнал своего дядю.
Нет, он знал это и за секунду до этого и минутой ранее. Теперь стало казаться, что другого он и не ожидал увидеть. Но в голове всё же не укладывалась мысль, что всему виной тот, кого он так любил.
– Артур… – тихо проговорил парень, чувствуя, как трясутся его ноги.
– Артур! – голос Аластара прозвучал твёрдо и вызывающе.
Дядя позволил себе небольшую улыбку, но почему-то эта улыбка испугала его племянника, а не вызвала в ответ такую же на его лице. Генри не хотел сейчас ничего кроме правды. Настоящей правды от дяди. Он проглотил комок в горле и задал один общий вопрос:
– Почему?
– Генри, – голос Артура звучал непривычно, потому что исходил откуда-то сверху. – я рад, что мы снова встретились. Я же обещал, что мы увидимся раньше, чем на твой двадцать третий день рождения. Я сдержал обещание.
Ведьмак почему-то усмехнулся.
– Я спросил почему. Что всё это значит?
– Я думал, что ты со своей командой стариков, котов и прочих зверей уже обо всём догадался. – выгнул бровь Артур.
– Нострадамус думал, что пятый всадник – это я. – отозвался Генри, задетый грубыми словами дяди.
– Я знаю. Всё на это и указывало. Точнее вам так казалось. Но Самайн любит играть с человеческой способностью упускать детали. Ты не заметил, что всадник в книге Хэллоуина с синей аурой, а твоя красная?
Генри вдруг почувствовал себя невнимательным учеником, которого отчитывает учитель. Разве был так важен цвет? Видимо да…
– Понятно. – он скрестил руки на груди. – Ты не полетел в Ирландию, – догадался парень. – а пошёл в мир Хэллоуина, чтобы начать апокалипсис. Но откуда ты знал, что ты и есть пятый?
– Генри, ты хочешь вести беседу, но у нас тут конец света! – зашипел Аластар.
– Я знаю. – раздражённо отмахнулся ведьмак и снова обратил свой взор на дядю. – Я хочу знать всю правду.
– Я узнал об этом ещё десять лет назад. – Артур гордо выпрямился в седле. – Когда в первый раз пришёл в тот мир, когда встретил Изабеллу, когда она сказала мне мысленно, что я король на доске Самайна. Конечно, её потом убили, – дядя пожал печами. – но она сама пошла на это. А я сбежал. Тогда такой расклад меня не устроил. Я ещё не весь свет объездил, чтобы его разрушать.
Генри пожалел, что спросил. Он пожалел о том, что так слепо доверял человеку, чья тёмная сторона оказалась больше светлой. Что могло его теперь заставить пойти на это?
– А несколько месяцев назад я понял, что нагулялся, что я хочу чего-то большего. – продолжил Артур. – И тут я вспомнил, что у меня есть прекрасная возможность начать нечто грандиозное. Я приехал на твой день рождения, а затем направился к порталу. Самайн сразу понял, что я вернулся и мы с ним поболтали об этом. Я буду править миром хаоса. Вот это намного интереснее, чем карабкаться на Эверест или бродить по лесам Норвегии.
– Я не верю. – Генри прикусил губу, стараясь не расплакаться. Ему было страшно и больно. – Не понимаю почему.
– Ты слишком юн и к тому же стремишься наоборот к порядку, а он меня убивает. – дядя окинул взглядом покорно слушающих его монстров. – Людей так легко сломать. Их страхи так очевидны. Ими легче управлять, когда они испуганы.
– Но некоторые становятся опаснее, если загнать их в угол! – выкрикнул Генри, отчаянно стараясь не распылиться окончательно. В нём смешались обида, злость и разочарование.
Артур искренне посмеялся, любуясь племянником.
– Мне нравятся то, что сделал с тобой Хэллоуин.
Аластар судорожно пытался найти решение, как всё спасти. Если эти монстры подчиняются Артуру, то, следовательно, они пешки, а игра закончится только тогда, когда королю будет объявлен шах и мат.
– Я не думал, что ты такой! – продолжал кричать ведьмак. – Ты был лучше!
– Я всегда был таким, просто ты отказывался в это верить. – отозвался Артур. – Ты должен меня понять. Ты всегда меня понимал. Мы всегда понимали друг друга.
– Сейчас я тебя не понимаю. – покачал головой парень. – И не желаю.
Артур разочарованно приподнял бровь.
– Ничего. Ещё поймёшь. Мы будем править вместе.
Тут пришло время Генри смеяться.
– Послушай себя, ты звучишь, как обычный злодей из книги. Всегда один и тот же мотив – власть.
– Пускай. – отрезал дядя. – Значит, я на верном пути.
– На пути, на котором тебя обманут. Чему учат все фильмы про демонов? Не заключайте с ними сделок. Самайн сам наденет корону или передаст её Сатане, а сам будет довольствоваться Америкой.
– Тебе уже ничего не исправить. – проговорил Артур смотря куда-то вдаль. – Я не хочу тебя терять, как ты не понимаешь. Я твой дядя и заботился о тебе даже в мире Хэллоуина.
– Что?
– Одним из условий, которое я поставил перед Самайном, была твоя неприкосновенность. Ни один оборотень не мог навредить тебе.
Аластар потянул Генри за руку.
– Пора уходить. Надо найти Нострадамуса и рассказать ему, что всё пошло к чёрту.
– Ты мне солгал. – не унимался парень. – Ты сказал, что ты стал призраком, но ты не похож на призрака.
– Да, – протянул дядя. – я решил, что так ты дольше будешь оставаться в неведении.
– Где твой фамильяр?
Артур странно усмехнулся и, не смотря на племянника, ответил:
– Мне он был не нужен, поэтому я избавился от него.
– Нет… – Генри не мог поверить, просто не мог.
Аластар сильнее схватил его и потащил прочь в толпу монстров. В глазах парня всё помутнело, его била дрожь, хотелось, чтобы голова перестала болеть. Артур так и остался сидеть на коне, вглядываясь в горизонт, словно ожидая кого-то.
Юный маг очнулся только когда его усадили на мокрую холодную скамейку. Аластар что-то говорил ему, но Генри слышал всё как в вакууме. Перед глазами стоял лишь человек, которого он уже не мог назвать дядей, чтобы это не вызвало жгучую боль где-то в груди.
– Генри, прошу, очнись. – прошептал фамильяр.
– Я тут. – отозвался парень.
Мужчина сел рядом и закрыл глаза руками.
– Боже, как мы его остановим. – пробубнил он. – Ты же собираешься это сделать, да? – он вдруг неуверенно посмотрел на Генри.
– Конечно.
– Я просто подумал, – Аластар замялся. – ты же его практически боготворил.
– Не говори ерунды! – разозлился ведьмак. – Признаю, я был не совсем честен с собой насчёт него, но… – его пыл быстро угас, уступая место грусти. – я не хочу, чтобы наступил конец света.
Джек стоял у распахнутого окна с открытым ртом, наблюдая за жутким желеобразным существом, которое приближалось к пикапу Риганов с явным намерением полакомиться. Его сестра всё норовила вылезти из дома и поглазеть на гостя с близкого расстояния, но Джек убедил свою мать и сестрёнку не выходить наружу, а спрятаться на чердаке. Сам он был намерен пойти прямо в город и выяснить наконец, что происходит. Блондин отмахивался от предложений вызвать полицию, потому что полиция сейчас самое бесполезное средство против монстров.
– Я тоже хочу посмотреть на зомби-апокалипсис! – кричала Кейти, не давая Джеку складывать вещи в рюкзак.
– Это не зомби-апокалипсис! – раздражённо отозвался брат, аккуратно укладывая в передний карман свой перочинный нож.
– Но я видела зомби! – настаивала девочка. – Ты всегда уходишь без меня заниматься интересными вещами!
Джек лишь закатил глаза и уверенно прошёл мимо матери, которая настаивала на том, чтобы сын тоже остался дома, но блондин был преисполнен каким-то долгом, как призывник, поэтому он стремительно выскочил из дома, уселся в пикап и с шумом отъехал на главную дорогу.
Аластар прибежал обратно так быстро, как смог.
– Нострадамус сказал, что понял, что происходит сразу, как только мы ушли на разведку. – задыхаясь, поведал мужчина. – Ну, теперь все мы можем сказать: «Я бы мог догадаться», но это уже не имеет смысла.
– Он придумал, как его можно остановить? – без энтузиазма спросил Генри.
Они сидели на крыльце его дома, в который Генри просто не хватило сил зайти.
Фамильяр покачал головой.
– В теории мы можем его убить. Но здесь много дыр: как мы доберёмся на достаточно близкое расстояние? Не бессмертен ли он вообще? А может он предугадает наши действия и всему точно конец?
– Значит всё безнадёжно. – заключил парень. – Единственный, кто мог бы придумать вход, сейчас готовится начать Армагеддон. Я думал, что есть выход. В книгах он всегда есть.
– Книги пишутся в каком-нибудь тёмном помещении, пропитанном запахом кофе, где царит беспорядок, благотворно влияющий на автора, а его идеи берутся из головы. – пожал плечами Аластар.
– Но есть же книги по мотивам истории с реальными фактами.
– И была ли среди них такая, которая хотя бы на двадцать процентов походила на нашу ситуацию? – горько усмехнулся фамильяр, запустив руку в торчащую чёлку.
Генри в десятый раз за этот день отпил из стакана разочарования и хотел произнести обрекающую их на окончательную безысходность фразу, но в ту же секунду напротив них затормозил тёмно-синий пикап. Блондин даже не собирался аккуратно припарковать автомобиль, а бесцеремонно заехал на пешеходную дорожку и чуть не снёс забор. Генри тут же подскочил на ноги, ощущая радостный подъём впервые за несколько дней.
Джек уверенно выскочил из пикапа и направился прямо на ведьмака и фамильяра.
– Генри! – его голос почему-то звучал угрожающе. – Ты, настоящая задница, удивительным образом напрямую втянутая во весь этот каламбур!
От такого заявления Генри опешил и даже передумал идти навстречу другу, отступив на шаг к двери дома. Джек же преодолел забор и, не сбавляя скорости, надвигался на парня, как скорый поезд на привязанного к рельсам ковбоя. Он со всей силы швырнул рюкзак в Генри, а тот чуть ли не дал этой тяжёлой сумке сломать себе нос.
– Я жду объяснений, но кратко. – потребовал Джек, наступив на первую ступеньку крыльца.
– Я… м-м-м…
– Дядя Генри начал апокалипсис, но мы думали, что эта роль приписана Генри, однако Самайн нас запутал и теперь всему конец. – проговорил Аластар, поднявшись на ноги и оказавшись высоко над Джеком.
Но Джек странного высокого мужика в кожаных джинсах с жёлтыми пугающими глазами не испугался, а поднялся ещё на несколько ступенек вверх, однако это ему не сильно помогло.
– А ты кто? – не без вызова осведомился блондин.
– Я Аластар, идиот. – процедил сквозь зубы фамильяр.
Джек усмехнулся, стряхивая лапшу с ушей.
– Аластар – питомец Генри – чёрный гигантский кошак.
– Аластар не питомец! – вклинился Генри, вставая между друзьями. – Джек, я же тебе говорил, что у него есть человеческая форма.
– Только в мире Хэллоуина. – вспомнил зеленоглазый.
– Скоро вся земля станет миром Хэллоуина, если мы не придумаем что-нибудь. – вздохнул парень.
Джек похлопал глазами, затем перевёл взгляд на Аластара, после снова на Генри и тогда широко улыбнулся.
– Аластар! – воскликнул он. – Приятно видеть тебя на уровне глаз и даже выше. Мы же с тобой не враги, что ж ты на меня напал.
Фамильяр приподнял брови и скрестил руки на груди.
– Я всего лишь защищал Генри от твоих нападок.
– Да ладно, – отмахнулся блондин. – я вообще-то имею право злиться.
– Согласен, – виновато сказал Генри. – прости, что пропал без вести. Я учился магии и всё такое.
Джек потребовал демонстрации всех способностей, но Генри решил ограничиться только притягиваем, исчезновением, сотворением и поджиганием. Им всё же пришлось войти в дом, где Генри не без досады рассказал обо всей ситуации.
– Я тоже не мог поверить. – уныло произнёс парень.
– Я знал, что твой дядя может быть аферистом, но чтобы настолько… – задумался Джек. – Я думал, он хороший.
От этих слов Генри снова потянуло расплакаться, поэтому он предложил сделать чай и отошёл на кухню. Пока вода бурлила в синеватом свечении, он прислушивался к звукам из гостиной, но там было тихо. Джек переваривал услышанное, а Аластар в сотый раз перебирал варианты спасения Земли.
– Я представлял тебя иначе. – вдруг произнёс блондин. – Генри не отписывал всё в подробностях, а я наделся, что его защищает кто-то покрепче.
Аластар оскорблённо вскинул бровь. Сейчас мнение Джека о его внешности совершенно не имело значения, но к мнению о своей наружности фамильяр всегда относился довольно серьёзно.
– Я вполне в состоянии защитить его. – спокойно сказал мужчина, выпрямившись.
– Ну, по мне ты немного худощав. – кажется зеленоглазому нравилось выводить Аластара из себя.
– Я кот, а коты не худощавы, а элегантны и стройны. – возразил фамильяр.
Непонятно чем бы закончился их спор, если бы в гостиной не появился Генри.
– Может у тебя есть хоть какая-нибудь идея? – он обратился к Джеку.
Блондин давно не видел друга в таком подавленном состоянии, словно по нему трактор проехался. Он выглядел усталым и подавленным, будто поставил себе диагноз «Хроническая депрессия». Джек знал, что в любой другой ситуации Генри помог бы просмотр любимого фильма, новая книга или плитка тонкого шоколада, но сейчас ситуация была далеко не обычная.
– Хотел бы я её иметь. – поджал губы блондин, глядя на Генри сострадающим взглядом. – Может позвонить в Белый дом? – он говорил совершенно серьёзно. – Армия должна решить этот вопрос.
– Телефоны не работают, как и вся техника. – развёл руками Аластар.
– Как и следовало ожидать.
– Значит, мы сами поедем туда. – заявил Джек, поднимаясь с дивана.
– Нам не дадут. – снова тяжело произнёс фамильяр. – На границе города стоят монстры. Мы оккупированы, пока Артур не призовёт остальных всадников.
– И что тогда?
– Тогда они поскачут по земле и будут сеять войну, голод, болезни, страх и смерть.
– А после придёт царь тьмы, король преисподней, отец всех пороков. – закончил Генри. – И всё из-за моего дяди.
Джек подошёл к Генри и крепко обнял.
– Моего отношения к тебе это не изменит. Бывает, мы даже не знаем людей, с которыми живём.
– Но я с ним ведь и не жил! – всхлипнул парень. – Мы виделись раз в год, а я почему-то любил его больше всех остальных родственников. За что?
– Вас что-то связывало помимо дня рождения?
Генри помотал головой:
– Я не знаю. Теперь я уже ничего не знаю.
– По мне, вы совершенно разные. – Джек нахмурился. – Как думаешь, чего боится твой дядя?
– Говорю же, не знаю. – Генри пробубнил это куда-то в плечо Джека. – Он всегда говорил, что глаза боятся, а руки делают. Может он вообще бесстрашный.
– Такого не может быть. – возразил блондин. – Бесстрашных людей не существует. Бесстрашие равно безрассудству, а на безрассудство идут лишь влюблённые и отчаявшиеся, но частенько это одно и тоже. Постоянно быть безрассудным, то есть бесстрашным невозможно.
Генри вдруг отстранился от друга и посмотрел ему в глаза.
– А ещё безрассудны те, кому нечего терять. Значит нужно поймать момент, когда Артур хоть на секунду перестанет быть бесстрашным и дать ему понять, что у него есть что терять.
Джек расплылся в улыбке.
– Молодец. – восхищённо проговорил он. – Нам не поможет оружие, чтобы остановить его. Только он сам сможет остановиться, если осознает, что потеряет больше, чем обретёт.
– У тебя появился план? – Аластар заинтересованно наклонил голову на бок.
Генри медленно кивал, параллельно воспроизводя в голове образы будущего. У них оставалась последняя надежда. Генри снова поставил свои полцента на Артура.
У Нострадамуса ничего не выходило. Какие только заклинания он не использовал, но портал не хотел унимать свою мощь, а наоборот, казалось, рос. Старый волшебник заключил, что он напрямую связан с пятым всадником, и только покончив с ним, всё должно вернуться на свои места. Девин прошёл через синий разлом и покачал головой, смотря на то, что творилось вокруг. За женщиной в деловом костюме, гнался леший, хватаясь грязными пальцами за край её юбки. Несколько мужчин объединились в группу и отстреливали бешеных гномов, однако те были слишком быстрыми, чтобы можно было хорошенько прицелиться. Дубовики носились по крышам, снося на ходу спутниковые тарелки. Город погряз в хаосе.
Нострадамус и Григорий заспешили найти Генри и Аластара, поэтому старик поймал пробегавшую мимо мантикору и, оседлав её, поскакал по знакомым улицам. Он внимательно вглядывался в каждого, стараясь отыскать красную макушку или пару жёлтых лимонных глаз. Григорий вёл наблюдение свысока, то и дело совершая в воздухе манёвры, дабы не врезаться в горящие тыквы. Вдруг он резко спикировал к хозяину и сообщил, что заметил их, направляющихся к главной площади, где кишмя кишат чудовища. Девин потянулся направо и монстр, подчиняясь ему, свернул на следующую улицу.
Ведьмак со своим фамильяром и лучшим другом уверенно шагал к виновнику всего этого кошмара. У парня не было чётко продуманного плана, но именно в этой ситуации лучше доверить всё сердцу.
Когда они достигли площади, то заметили, что монстров поубавилось. Все они расползались в разные стороны, как брокеры, получившие задание от босса и возвращающиеся за свои маленькие, заваленные бумагами столы. Артур же, снова прикрывший лицо синим огнём, поднял над головой тыкву. Его конь, почувствовав, что время пришло в нетерпении застучал копытом, и этот звук эхом прошёлся по всей площади. Огонь на его теле вспыхнул, но от него повеяло не жаром, а холодом.
Генри ощутил, как он с ног до головы облился холодным потом, который свидетельствует о шоковом состоянии, вызванном испугом. Джек почувствовал то же самое, как и Аластар, которого словно ударило током, и его волосы встали дыбом.
– Он сейчас их призовёт. – хрипло проговорил фамильяр, взволнованно переступая с ноги на ногу.
Тогда Генри ринулся вперёд, вытянув руку вперёд.
– Дядя! Стой!
Артур на секунду замешкался, немного опустив горящую тыкву.
– Прошу, не надо. – Генри остановился в нескольких метрах от мощного зверя и с опаской посмотрел на его копыта.
– Генри, надеюсь ты пришёл сказать, что решил присоединиться ко мне. – высокомерно проговорил дядя.
– Нет! – возразил юный маг. – Я ни за что не присоединюсь к тебе, потому что то, что ты делаешь – неправильно!
– Хаос никогда не был тебе по вкусу. Я понимаю твоё негодование.
– Ты начинаешь апокалипсис! – Генри решил выложить всё, что думал прямо в лоб и будь что будет. – На Земле миллионы людей и многие из них не заслужили смерти! Ты не вправе решать кому жить, а кому умереть.
– Теперь вправе.
– Я не узнаю тебя. – Генри тяжело вздохну. – Ты всегда был для меня важнее, чем ты можешь себе представить. Я мог говорить с тобой о том, о чём ни с кем другим не мог. Ты меня всегда понимал и никогда не причинял боль… До этих дней.
Из-за огня показалось лицо Артура. Он, скрипя зубами, свысока смотрел на племянника, явно без удовольствия.
– Мама умрёт, твоя сестра, слышишь? И твоя мать тоже. И мой отец, и его отец. Все, кого ты хоть чуть-чуть любил.
– Они могут выжить. – отмахнулся Артур. – А если нет, то такова, значит, моя цена.
– За что?! – яростно выкрикнул парень. – Всё, что ты там себе вообразил совершенно ничтожно. Я знаю это. Прекрати прятаться за маской равнодушия, тебе не всё равно. Я знаю, что тебе бывает страшно, нам всем бывает, но как иначе жить? Мы должны сражаться с самими собой, как иначе нам победить остальных и защитить тех, кого мы любим? – Генри уже не мог сдерживать себя и дал волю слезам, которые тут же покатились из глаз, остужая разгорячённые щёки. – Если хочешь, можешь рушить мир дальше, – он сделал глубокий вдох. – но я хочу, чтобы ты послушал это. – с этими словами Генри шмыгнул носом и взмахнул рукой. Рядом с ним появился его проигрыватель для пластинок, единственное, что могло работать в этом обречённом городке.
На нём покоилась пластинка уже довольно старая, но самая ценная. Головка переместилась на диск, и тот медленно закрутился. Музыка стала заполнять площадь:
«Эта леди твердит,
Злато всё, что блестит,
И она купит лестницу в небо.
Стоит слово сказать –
И своё можно взять
В час, когда не достать даже хлеба…»
Генри смотрел прямо в стеклянные холодные глаза своего дяди, хоть видел лишь силуэт из-за слёз, затопивших глаза.
Артур долго не мог понять, что за песня играет на всю площадь, отчего весь прочий шум становился с каждой секундой всё тише. Из его головы словно вырвали большой кусок памяти. Он попытался напрячь все извилины, дабы понять, почему его сердце бешено заколотилось в груди. Артур смотрел на влажное от слёз лицо парня и думал, что его это не должно беспокоить. Ему уже не надо переживать, не надо беспокоиться и бояться.
«Знак висит, где стена,
Но не верит она,
Ведь бывает у слов по два смысла…»
Но почему тогда так бьётся сердце? Он на пути к величию, к обладанию. Всего лишь надо поднять тыкву над головой и позвать остальных четырёх. Но парень перед ним ему кого-то напоминает.
«Возле речки в кустах,
Запоёт певчий птах,
Но опасны порой наши мысли…»
Он где-то слышал эту песню. Там пахло табаком и алкоголем. Кажется, какой-то город на букву П, с которым как-то связан Энди Уорхол1. Ему позвонили, он был в баре. Мать сообщила, что у него родился племянник, прямо в его же день рождения. И там звучала эта песня.
«О, как это странно,
Я смотрю на закат
И на сердце тоска,
И рыдает душа, рвясь на волю,
Наяву, как во сне
Кольца дыма в листве
Голоса и глаза с давней болью…»
Он тогда боялся, что что-то может пойти не так, потому что Эмма простудилась. А когда ему сообщили, что всё в полном порядке, он испытал самое приятное чувство на свете, когда страх наконец-то покинул его и дал свободно дышать. Эта песня стала успокаивать его, постепенно помогая Артуру улыбнуться.
«Кто-то шепчет: вот-вот
Песню мир позовёт,
И трубач приведёт все нас в чувство
Снова солнце взойдёт
Для тех, кто так ждёт,
Снова смехом леса отзовутся…»
Он увидел Генри таким маленьким и беззащитным, что едва ли не позволил себе расплакаться при сестре и её муже. Малыш так хватался за подаренную дядей пластинку, пробовал её на ощупь и на вкус. Он смотрел на Артура ещё по-детски чистыми и ясными голубыми глазами и словно говорил: «Спасибо за подарок». Дядя его понял.
«И на извилистом пути
В тенях нам душу не спасти.
Там леди светлая идёт
Она покажет нам вот-вот
Свой золотой небесный свод…»
Музыка охватила всю площадь и вышла за её пределы, разгоняя чёрный туман.
Вот кого ему напоминает этот парень. Того малыша в пледе с тыковками. Тогда, двадцать два года назад. Запах карамели в воздухе, оранжевые огни, крики и смех.
Рука Артура дрогнула, и тыква упала у копыт коня, разломившись надвое. Его глаза заблестели, и одна слеза вырвалась таки наружу, непривычно смотрясь на этом лице. Огонь погас, и всё величие в момент ушло.
– Прости меня. – еле слышно проговорил Артур. – Я забыл, как боюсь тебя потерять.
«И если слух не подведёт,
Тебя мелодия найдёт,
Чтоб мир единство вновь обрёл:
Уж лучше рок, чем просто ролл…»
– Я всё исправлю. – сказал Артур и, потянув коня за поводья, исчез в синей вспышке.
«А она купит лестницу в небо.»2
Генри вытер лицо и огляделся по сторонам. Сзади стояли его ошарашенные друзья.
– Получилось? – неуверенно спросил Джек.
– Скоро узнаем. – отозвался сзади Нострадамус.
Генри медленно зашагал к ним, оглядываясь по сторонам. Его до сих пор трясло, но эта дрожь скорее была похожа на след, оставленный уходящим страхом.
– Куда он делся?
Никто не мог ответить на этот вопрос. Оставалось лишь ждать.
– Но апокалипсис то отменяется? – уже улыбаясь, уточнил блондин.
– Похоже на то. – кивнул Девин, указывая на чёрный туман, потихоньку уползающий восвояси.
Все стали понемногу приходить в себя и улыбаться. Аластар приобнял Генри, положив ладонь на его плечо.
– Ты не должен был начать конец света, а остановить его. – проговорил мужчина.
Генри поднял голову, чтобы посмотреть своему фамильяру в глаза.
– Это не я, а он.
Аластар решил не спорить, а просто похлопал ведьмака по спине.
– Я рад, что ты в порядке. И мир.
Нострадамус обменивался рукопожатиями с Джеком и рассказывал, что знал его прапрадедушку. И даже Григорий выглядел не таким угрюмым как обычно.
Все направились по домам. Генри срочно требовалась кружка чая.
-–Энди Уорхол1 – американский художник, продюсер, дизайнер, писатель, знаменитая персона в истории поп-арт-движения и современного искусства в целом, родился в Питтсбурге, штат Пенсильвания в 1928 году.
2 – песня «Stairway to Heaven» группы Led Zeppelin.