Сущность виртуальности. От конструкта к онтологическому статусу (Виртуальность мира и миры виртуальных реальностей)

Гегель применяет термин виртуальное при описании снятого (идеального) бытия и говорит о нем как об антиподе реальному. Вместе с тем реальное не абсолютно противопоставлено идеальному, оно оказывается специфическим продолжением идеального. Гегель прибегает к понятию виртуального для обозначения формы существования реального в идеальном. По его словам, идеальность есть отрицание реального, но притом такое, что последнее в то же время сохраняется в этой идеальности, хотя и не существует больше.

ВИРТУАЛЬНОЕ БЫТИЕ. Сегодня термин виртуальное бытие, сложившийся в философии намного раньше, чем его стали использовать в физике элементарных частиц, возвращается в философский обиход и применяется для обозначения объективных и субъективных форм неметрического (нематериального) бытия. Например, виртуальным именуют способ бытия системных и тотальных свойств (В.А. Кайдалов, В.А. Гаврилюк и Ю.Л. Роговой). Поскольку идеальное (снятое) в своей тенденции существуют как системное свойство (например, в системе «субъект – деятельность – объект»), то его правомерно относить к разновидности виртуального бытия (Д.В. Пивоваров). Некоторые авторы предлагают для этих целей другой термин – «функциональное бытие» (В.И. Кашперский). (С.162)

Виртуальность как способ существования идеального – это, прежде всего, растворение (снятие) своего в другом и видимость своего через другое, чем она и отличима от реального материального бытия. Социальная виртуальная реальность есть «чувственно-смысловая среда в символической форме» (С. И. Орехов)

ТУЛЬЧИНСКИЙ Г.Л. в книге «Постчеловеческая персонология: Новые перспективы свободы и рациональности» (2002 г.) отмечал, что развитие виртуальных технологий – начало новой технической революции, резко повышает эффективность различных видов подготовки (спортивной, военной и т.п.) за счет не только имитации конкретных ситуаций, но и за счет интервальных возможностей их изменения. В известной степени такая практика напоминает моменты мысленного проигрывания и переживания предстоящих ситуаций из актерской подготовки к спектаклю. Современная реальность есть сеть возможностей, и она все более станоится виртуальной. Виртуальная культура – цивилизация возможностей. (422. 89) Виртуальность есть некоторая перекодировка традиции. Практикой таких перекодировок уже были фотография, кинематограф, телевидение. Виртуальность, Интернет, мультимедиа дают невиданные ранее возможности достижения известности. Виртуальность дает новые колоссальные по перспективам возможности творчества, развития культуры и личности.

МАЛКОВА Е.В. в статье «Анализ понятия виртуальности (возможности) в истории философии и современных исследованиях» (2004 г.) пишет, что в постклассической философии понятие ВР киберпространства обозначает некую совокупность объектов следующего уровня по отношению к реальности нижележащей, порождающей их. Эти объекты равноправны с порождающей реальностью (константной) и автономны, как только они произведены, они исчезают. Понятие ВР в постклассической философии вводится через противопоставление действительности и потенциальности, поскольку виртуальный объект существует не субстанционально, но реально, и в то же время, не потенциально, а актуально. Возможное и невозможное выступает в качестве действительного симулякра. Симулякр начинает представляться более реальным, чем сама реальность, являясь слишком правдивым, он поглощает реальность, обесценивает ее. Симуляция бытия характеризуется множественностью реальностей, которые существуют только в интерактивной (взаимодействия) среде. Симулированный объект нестабилен, популятивен. Симулякр – это своего рода виртуальная модель, в которой стерты различия производитель – потребитель, отправитель – получатель. Второй смысл понимания ЭВР связан с компьютером. ЭВР – новый способ ориентации в мире информации с оптимизированием возможностей человека, способного антропологизировать информацию, придавать ей топологизированную определенность. Человек получает возможность оперировать данными (информацией) как «вещами», стимулировать воображение и способность преодолевать ограниченность существования, оперировать с компонентами ЭВР как с потенциально идентичными операциями, как с реальными инструментами и предметами. К свойствам ЭВМ относится возможность дистанционного манипулирования объектами и созданиями, замещающими людей. Работа в ЭВР сопровождается эффектом легкости, быстроты, игры, с ощущением слияния с машиной в «единый организм». «Воздействие» виртуальных предметов может восприниматься аналогично обычной реальности. (261. 204)

Малкова Е.В. характеризует ЭВР с трех позиций: 1. концептуализации уровней развития техники и технологии, 2. принципа полионтичности, множественности возможных миров, 3. признания относительности «реального» мира. Эти три позиции связаны со «способностью» ЭВР концептуализировать стремления людей и множественностью виртуальных образов приблизиться к действительности. Понятие виртуальность она отождествляет с понятием возможность в ее новом более раскрытом понимании. Виртуальная парадигма позволит строить особые виртуальные модели объектов, дающие возможность более эффективно воспроизводить и познавать многогранный и бесконечный мир. Выделяется традиционный подход определения виртуальности как нечто скрытого, готового к проявлению, актуально существующего. В понятийной матрице традиционного подхода: «возможность – виртуальность – действительность» виртуальность промежуточная категория. Этим выдвигается вариант понимания виртуальной реальности как посредника перехода возможного в действительное.

ДОВГАЛЕНКО Н. В. и ФАБЕР В.О. в книге «Современная ситуация человека в информационном обществе» (2004 г.) считают ЭВР ущербной псевдо-реальностью, но не воспринимающейся таковой, симулирующей все атрибуты реальности подлинной. «Микромир» современного человека, его ближайшая среда обитания, конституируемая предметами и вообще всем искусственно изготовленным, выполняет следующие основные функции, приоритетные для своего обитателя:

1.виртуально свидетельствует о непререкаемом превосходстве над всем естественным, что имеет статус Природы; 2. виртуально показывает непререкаемое превосходство собственного социального статуса, собственной социальной мобильности; 3. создает взаимосвязи с другими «микромирами» в режиме виртуального предпочтения.

Первые две функции связаны непосредственно с возникновением вокруг человека таких сложных топологических образований, как виртуальный «микрокосм» и виртуальный «микросоциум». Третья возникает как их неизбежная, необходимая для совместного существования «микромиров». «Микрокосм» современного человека неразрывно связан с его «микроксоциумом» – они не существуют друг без друга. Виртуальное превосходство человека над природой создается на фоне самоутверждения собственной социальной значимости, которая также виртуальна и основана на логике различия. Если «микрокосм» образуют предметы, отсылающие к знакам – симулякрам природности, то в «микросоциуме» вращаются предметы потребления, нагруженные различительными коннотациями статуса, престижа и моды. Эти предметы тяготеют к статусу знака, а каждый социальный статус означает себя посредством целого созвездия обмениваемых знаков. (1СС. 192,193)

КУТЫРЕВ В.А. пафос статьи «Философия иного, или Небытийный смысл трансмодернизма» (2005 г.) направил против потенциологии и виртуалистики, полагая, что они негодная попытка «отменить» традиционные области и проблемы философии. Возможное – непроявленное, противопоставлено актуальному и действующему. Realis – вещество, материя, существующее по-латыни есть «другое возможное – виртуалистское». В виртуалистском возможном на первый план выступает нереальное, сверхсубстратное, идеальное: virtus – доблесть, энергия, воображаемое (потенция как выражение мужской силы). В истории культуры эти тонкие различия переплетались, изменялись, утрачивались и вновь возникали. Постмодернистское сознание движется в сторону виртуальной интерпретации возможного при одновременном «склеивании» его виртуального со своей противоположностью – реальным. Образуется «виртуальная реальность» – гибрид, который с монистической точки зрения кажется воплощением абсурда, жареным снегом и деревянным железом. В.А. Кутырев виртуальную реальность техногенного типа считает не присущей бытию, поскольку в XX веке возникли (идеи?) микро, мего виртуальных, параллельных и других возможных миров. Они действительно возможны, ибо реальны. В том смысле, открытые, окликнутые, созданные человеком, они могут существовать без него, объективно, действуя на нас, трансформируя нас, вовлекая в себя, так, что ВР становится реальностью виртуального, хотя за исключением породившего, они не бытийны, ибо человек как целостное существо в них «не вмещается». «С появлением возможных миров реальность перестала совпадать с бытием», в этом принципиальный смысл «всех революций» XX века и причина перехода к постметафизическому отсчету времени в философии. Бытие – такая реальность, в которой сохраняется тождественность сущего самому себе. Для нас – это Dasein. Любое сущее имеет горизонт бытия, свою подвижную границу, нарушая которую, трангрессируя, оно исчезает. Остальные миры реальны, но они – иные – «Пусты/ня/е реальности» (С. Жижка) Реальные ничто. Предстоит противостоять ничто, порождаемому экспансией потенциализма и виртуальных реальностей. Сторонники виртуализма избегают конкретного рассмотрения традиционных философских проблем, отдавая предпочтение переименованию любых идеальных, духовных, трансцендентных сущностей в виртуальные, которые сразу приобретают статус чего-то атрибутивного и фундаментального. После подобного «переназвания» вся история религии, рационализма, ценностей, социального и индивидуального сознания и бессознательного, знаков и символов, то есть культуры, предстает как развитие и распространение виртуальных реальностей. Мы оказываемся свидетелями переквалификации в ВР «половины» бытия, определяемой в метафизике как сознание, идеальное и субъект, означающее. Но «половина» – слабая версия ВР, недостаточная для того, чтобы быть парадигмой сознания. Отождествляясь с идеальным, означающим и субъективностью, она остается частью, зависящей от целого, порождением какой-то иной реальности. Это с точки зрения материализма и позитивизма. Если же Идеальное считать Абсолютом, то и виртуальное надо трактовать как первичное, порождающее, придавать ему универсальный, онто-субстанциональный статус. Препятствие здесь – присутствие, «реальная реальность», отвергнуть которую виртуалисту труднее, чем при «обыкновенном» трансцендентализме. Одно дело Абсолют как всеобщая идеальная сущность, другое дело, когда за ним стоит нечто действительное, технологически воплощенное, приборно функционирующее, и заменить им надо любое бытие, в том числе – Бога. Все – ВР! Абсолют как аппарат. Сразу как-то боязно. Выход видится в выдвижении идеи полионтичности бытия, существования множества возможных, параллельных, онтологически самостоятельных миров. Это серьезнейший для философии шаг, после которого центром ее интереса становится соотношение возможных миров, прежде всего с нашим, традиционным миром, Впервые не по форме, а, по сути, основной вопрос философии приобретает постметафизическую форму/лировку: о взаимодействии миров. Основоположник философски-психологической виртуалистики в России Н.А. Носов, предложивший воспользоваться выдвигавшейся в свое время Н. Кузанским идеей полионтичности, поддерживал ее решительно, но ограничился лозунгом. Предложил и не следовал. «Виртуальная реальность может взаимодействовать со всеми другими реальностями, в том числе с порождающей как отнологически независимая от нее». Настоящей сложности и полионтичности у Носова не получается. Все является игрой одной сущности – виртуального, которая субстанциализируется и универсализируется. И чем дальше виртуальная философия развертывается, обрастая понятийным аппаратом, тем яснее видно, что виртуальный мир претендует быть не одним из миров, а единственным первичным и парадигмальным, «опять простым». В результате достижения просветвления – гратуала, человек попадает в другую реальность – виртуальную, порождающую в самой себе – в истинную реальность». Опять понадобились центризм, реальность и монизм в сугубо субъективной, отчужденной от естественного мира форме, вплоть до солипсизма, теперь уже обеспеченного научно-техническими достижениями. Универсализация ВР делает ненужной «вторую половину» бытия, определявшуюся в метафизике как субстанциональная и объективная, как означаемая».

В.А. Кутырев не допускает возможность существования естественных, объективных видов виртуальных реальностей. Поле онтологии включает изучение сущности всех видов реальности, в том числе и одной из них – виртуальной с ее многообразными проявлениями. Анализ их не отменяет «прежнюю» онтологию. Бытие раскрывает богатство реальностей и свои неожиданные (для нас) стороны, свойства, одно из которых – виртуальность. Реально идущий процесс виртуализации общества сложен и содержит неоднозначное (и реальное) воздействие на человека. Включаясь (и создавая виртуальные миры) в этот процесс человек, может стать «виртуальным человеком». А «виртуальный человек» не отрицает реального человека, а «реконструирует» его, воскрешает в виде новой сущности уже не человека, а концепта – персоны, складки, складки складки (по Делёзу), новых объективных структур. Кутырев В.А. полагает, что идея «деконструкции» приказала долго жить. Лозунг «воскрешения субъекта» становится расхожим, своего рода рубежным знаком завершения «классического» постмодернизма, его трансформации в пост-постмодернизм. А где субъект там и объект. «Складка» разглаживается, вернее, разрывается». (ВФ. № 2, 2007, С. 66) Уничтожая прежний категориальный аппарат метафизики, «классики деконструкции», как правило, вуалировали это оговорками, в которых частичное ослабление и как бы самокритика, отрицая, производятся с позиции более глубокого, второго отрицания. Субъект у них всегда кочующий, он сделан из индивидуальностей, но внеперсональных, или из единичностей, но доиндивидуальных. Человек лишен статуса субъекта, личности, редуцирован к актору и агенту как точке пересечения социально-культурных отношений. Этим перевернут с ног на голову «платонизм» ради отказа от самого принципа «оригинал – копии» – никаких оригиналов.

Свое понимание ЭВР В.А. Кутырев уточняет в книге «Человеческое и Иное: борьба миров» (2009 г.), когда пишет, что из естественного мир становится преимущественно искусственным. Однако с точки зрения философской антропологии надо сказать резче: возникает другой мир /или миры/, в котором люди не могут жить, хотя в нем действуют, как существа, попавшие на другую планету, как инопланетяне. В конце XX века образовалась бестелесная среда. Это Double world – мир информации, виртуалистики, нанотехнологии. Постмодернизм, деконструкция и грамматология – идеология computer science. Применительно к человеку – это идеология его снятия, элиминации, включения в виртуальный мир, в котором от людей остаются складки и сингулярность. В лучшем случае – персонажи. Вся борьба с гео-этно-фалло-фоно-лого-центризмом – это борьба с «человеческим, слишком человеческим». Но не ради усиления жизни и сверхчеловека, как у Ф. Ницше, а в пользу ноо-техно-инфо-интеллоцентризма, как «бесчеловеческого, слишком бесчеловеческого» в пользу Иного. Предел и удел постмодернизма – это трансгрессия, трансмодернизм и инонизм. Мир-картина превратился в мир-материал, а создающий себя субъект в безличного агента сетей. Индивид распадается на «дивидов». Человек теряет собственную идентичность. Вместо онтологии предметной реальности возникает виртуализм и онтология коммуникаций. Онтология предметной реальности изменяется, и в ней возникают новые разделы. Действительно, виртуализм избегает конкретного рассмотрения традиционно историко-философских проблем. Виртуализм переименовал любые идеальные, духовные, трансцендентные сущности в виртуальные. И тогда вся история религиозного, рационального, ценностного, социального и индивидуального сознания и бессознательного, знака и символа, то есть культуры («половины» бытия) предстает как развитие и распространение виртуальной реальности. В.А. Кутырев выступает за реализм с человеческим лицом, а говоря философскими категориями, за феноменологический реализм. В бесконечной Вселенной и при постулировании множества возможных миров выбор «истинного» определяется ценностно лучшим, тем, где способны жить, поддерживая идентичность.

В книге «Бытие или ничто» (СПб., 2010 г.) В.А. Кутырев пишет, что наряду с предметной реальностью появилась виртуальная реальность, развиваются нанотехнологии в перспективе способные «переделать сущее». Возникает проблема защитить социальное от экспансии виртуального, культуру от экспансии технологий, гуманизм от экспансии трансгуманизма. Виртуальная любовь, виртуальные труд и искусство только подрывают вещно-телесные аналоги. Виртуальная церковь полностью уничтожает необходимость существования земного прототипа. Философ из любителя мудрости превращается в любителя электричества. Философия становится служанкой науки и фактически отрицает самое себя. (227 .132) В виртуальной реальности материальные вещи и тела – помехи. Они действительно ничто. По мере того как виртуальность умножается телесности становится все меньше и материальные условия виртуальности все больше уничтожаются. Виртуальным начинают называть все относящееся к духу, душе, психике, сознанию. А поскольку с точки зрения идеализма история человечества есть проявление развития его собственного или божественного духа, то вся она становится историей виртуальности. Идеализм, применительно к условиям нашего времени, можно спокойно переименовать в виртуализм». (227. 324)

БАГДАСАРЬЯН Н.Г. и СИЛАЕВА Б.Л. в статье «Виртуальная реальность: попытка типологизации» (ФН. № 6, 2005) характеризуют ЭВР как реальность, онтологически обоснованную стремлением человека создавать альтернативный мир. ЭВР существует «тут, непосредственно», создается преимущественно заново в отличие от виртуальной реальности искусства. Ее направленность гораздо шире и сильнее по воздействиям. Она радикально меняет пространственно – временной континуум. (С. 56)

КАГАН М.С. (1921 – 2006) в книге «Метаморфозы бытия и небытия: Онтология в системно-синергетическом осмыслении» (2006 г.) писал, что виртуальный объект существует, хотя и не субстанционально, но реально и, не потенциально, а актуально. В параграфе «Виртуальная реальность в метаморфозах бытия и небытия» он отмечал, что термин «виртуальная реальность» употребляется для обозначения «погружения» человека в искусственный мир, создаваемый компьютером. А метафорически любая реальность виртуальна, так как «виртуал» – специфическое порождение современной телевизионно – компьютерной цивилизации. (172. 248) Если рассматривать ЭВР с онтологических позиций, то ее нужно признать новым способом конструирования небытия для компенсации не удовлетворенных потребностей современного «массового человека» в переживаемом им реальном бытии, ибо суть такой деятельности состоит в осуществлении новыми средствами взаимопереходов бытия и небытия. Как бы ни реализовались в дальнейшем те возможности, которые новые технические средства даруют «виртуалистике», продуктивное осмысление ее будущего и нынешнего состояния зависит от нашей способности рассматривать ее в целостной и исторически развивающейся системе форм небытия, коими культура дополняет бытие человечества, начиная с древнейших мифов и кончая мифами современности. Трудно сказать, как далеко пойдет процесс сближения будничной яви и виртуальных «снов наяву», но несомненно, что дальнейший научно-технический прогресс продолжит наращивать включение виртуального небытия в реальное бытие людей. Это позволило такому здравомыслящему ученому – экономисту и социологу, как М. Кастельс, назвать современную культуру, основанную на электронных средствах коммуникации и интерактивных цепях, «культурой виртуальной реальности». Только подобным, оксюмороном парадоксально соединяющим противоположные понятия, можно определить способы, с помощью которых былая иллюзорная «жизнь» людей в образном пространстве религиозных мифов заменяется иной, еще более похожей на реальную. (172. 249)

ГРЯЗНОВА Е.В. в монографии «Виртуально-информационная реальность» (2006 г.) насчитала более 40 подходов к понятию «виртуальность» и «виртуальная реальность». В развитии идеи виртуальности ею выделяется шесть смыслов:

Virtus как скрытая, активная сила любого сущего;

Virtus как динамизм, сила идеи;

Virtus как мнимость (копия копии Платона);

Virtus как дюнамис (возможность), бытие в возможности Аристотеля;

Virtus – особый вид реальности;

Virtus – посредник, среднее.

Идея виртуальности не явно вытекает из понятий «копии копии» Платона и «дюнамис» Аристотеля. В античности понятия мнимость, возможность, реальность, посредник были только обозначены и дальнейшее развитие получили в Средние века. На первый план вышло значение «virtus», восходящее к «vi» (сила, внутренняя мощь, потенция, возможность) и факторы, определяющие возникновение, становление и существование вещи, ее действие. Вещь содержит в себе различного рода свойства виртуального. Виртуальное бытие вещи – это неразвернутая и не данная в опыте вещь. Virtu есть скрытая внутренняя сила сущего как божественная сила. Это позволило употреблять «virtus» в качестве деятельностной категории и сближать с дюнамис – с бытием в возможности Аристотеля. Схоласты понимали его как скрытую активную силу и полагали, что одна реальность порождает другую, но каждая действует по своим законам существования. Дунс Скотт виртуальной полагал способность создавать понятия в уме. «Virtus» у него – посредник, разворачивающий свернутые потенции, оживляющий идею.

Е.В. Грязнова считает виртуальность сущностным признаком всех основных уровней организации Универсума, таких как абиотический, биотический, психический, технический и социальный. Ею характеризуются особенности каждого из них. Виртуал – количество информации – служит мерой сложности системы и мерой развития для полного воспроизведения этой системы. Виртуальное – способ существования информации вне взаимодействия. (122. 39) Идеальное и виртуальное – различные способы существования информации. (122. 101) И она уточняет: виртуальность – это закодированная информация, способ существования разнообразия вне взаимодействия. Актуальность – способ существования информации в процессе взаимодействия. Она «выключает» виртуальность из отношений взаимодействия, даже рассматривает ее как особое (пассивное) состояние, свойство информации, придавая последней самостоятельный активный способ существования без учета носителя информации. ЭВР понимается ею как феномен технический, основная функция которого – создание информационной модели реальности. Ею вводится новое понятие – «виртуально-информационная реальность», где информация – мера перехода количества в качество становится одной из причин становления всего сущего. ЭВР – информационный феномен, реальность становления. Становление – переход от виртуации к информации, от потенции к кинетике, от возможности к действительности. Переход от неживого к живому – переход материи из виртуального состояния в актуальное. Эволюция основывается на виртуально-информационном состоянии материи. Виртуальноинформационная реальность – новый способ практического и духовного освоения Человеком Универсума. Человек оказывается одной из реализованных возможностей, потенциальностей и виртуальностей Вселенной. Он девиртуализирует информацию, переводит ее из виртуального состояния в актуальное. В монографии отмечается, что при виртуализации происходит онтологизация не просто идеального, а любого типа информации. Информация (информационное состояние материи) актуально существует в процессе взаимодействия. Рассматривая информацию относительно ее способа существования, Грязнова вводит в качестве ее полярности термин «виртуация». В отличие от информации виртуация – некая пассивная составляющая Универсума, существующая вне взаимодействия, в скрытом, закодированном виде. Виртуация представляет собой неопределенность, отсутствие информационного отражения, неотраженное разнообразие, что соответствует отсутствию сигналов, программ. «Информация – виртуация» – полярные составляющие Универсума. Виртуация переходит в информацию. Актуальность – способ существования информации в процессе взаимодействия в текущем моменте времени.

БЫЧКОВ В.В. и МАНЬКОВСКАЯ Н.Б. в статье «Виртуальная реальность в пространстве эстетического опыта» (2006 г.) пишут, что потребность человеческого духа в прорыве за границы реального в область иного, в частности виртуального, удовлетворяет искусство, эстетический опыт, которые сегодня существенно трансформируются. Возникает необходимость открыть в эстетике специальный раздел, изучающий комплекс виртуальных явлений в сфере современного эстетического опыта – эстетическую виртуалистику. Теория искусства неплохо существовала без употребления понятия ВР. Весь образно-символический мир, созданный искусством, может быть понят как своеобразный космос виртуальных миров, каждый из которых уникален и полностью реализуется только в акте эстетического восприятия конкретного произведения искусства. К специфике художественной ВР относится сознательное участие человека в ней (его настрой на эстетическое восприятие искусства), более высокий уровень переживаний и эмоций, чем при деятельности в реальной жизни, более сильное эстетическое наслаждение. Они выделяют пять разделов виртуальности, связанной с эстетическим опытом и искусством. 1. Естественную виртуальность. 2. Искусство как ВР. 3. Паравиртуальную реальность. 4. Протовиртуальную реальность. 5. Виртуальную реальность.

Принцип эстетического восприятия «Я так вижу» заменяется принципом «Я так мыслю, чувствую, действую». Это ведет к полной импровизационности творчества с полноценным принятием ВР в качестве эстетического феномена ближайшего будущего. ЭВР предполагает появление совершенно нового эстетического опыта, с которым человек еще никогда не встречался, где человек не изображает, не выражает, не созерцает нечто, но реально живет и действует в виртуальной жизненной среде по особым правилам игры. Фактически ЭВР становится для человека XXI века особой квазидуховной средой, в которой он ощущает себя, тем не менее, вполне материальным существом. Диффузный, расфокусированный режим восприятия ЭВР даже в ее современной еще пара- и прото- форме во многом трансформирует классическую картину мира, делает ее многослойной, поливалентной, лишенной привычной системы координат, свободной от законов гравитации, объемности, равномерности, рядоположенности объектов. (59. 58)

ЖАРОВ С.Н. в монографии «Трансцендентное в онтологических структурах философии и науки» (2006 г.) пишет, что в начале ХХI века мысль стала постигать бытие, неподвластное инструментальному овладению и рациональному расчету. Бытие предстает как онтологическая тайна, осознаваемая мыслью в качестве проблемы. Трансцендентное открывается не в качестве предметной данности, а в процессе бытийного выпадения из имманентности и получает свое выражение в новом отношении к ней. Наше открытие трансцендентного есть не столкновение с некоей высшей реальностью, а реализация нашего собственного духа, полагание им своей трансцендентности как конструктивного отношения к миру. Человек по своей онтологической сути есть место встречи трансцендентного и имманентного, и человеческое бытие конституировано этой встречей, что выражается и в зове новых творческих возможностей, в странных желаниях, в порыве за пределы. Всякое сущее, всякая вещь, с одной стороны, есть присутствие мировой бездны, можно сказать окно в бесконечность; с другой стороны, эта же вещь определена системой объективных отношений, легко вводимых в обиход теоретическим дискурсом. Мы обычно фиксируем лишь одну из этих онтологических перспектив. Однако, реальное сущее бытийствует в двух этих перспективах сразу. Следовательно, его существование содержит тот трансцендирующий переход, который не улавливается мышлением, пока оно работает в одной из указанных выше проекций. (147. 60) Трансценденция рассматривается как отсутствие прошлого в каждом новом настоящем, прошедшее исчезло безвозвратно и погружается в прошлое все глубже и глубже. Трансцендентное – сюжет онтологии, стремящейся увидеть в бытии нечто более глубокое, чем потенциально обозримая имманентность, которая таит в себе трансцендирующие переходы, в которых актуализируется уникальность чтойного бытия. В момент творчества в мышлении человека возникают затравочные образы – мосты между теоретической предметностью и трансцендентной глубиной жизненного мира, который имеет многоуровневую структуру и предстает как динамическое пространство трансцендирования. В нем непредметные смыслы впервые оформляются в допредикативные затравочные чтойности, а предметность сущего находит свой исток в нетематизированных онтологических интуициях. (147. 386) Мир феноменов вполне устроит математика, но физик, химик, биолог, вообще естественник остаться в этом мире не сможет, даже если бы и захотел. Физик строит разнообразные возможные миры, но, поскольку он остается физиком, виртуальность никогда его не поглощает. Физик, говоря о виртуальных частицах, все время «имеет в виду» нечто реальное, что не есть просто некий возможный мир, не теоретическая фикция или удобное описание. Он имеет чувство реальности, несводимое к эмпирии, некую изначально онтологическую интуицию. Новая рациональность формируется на основе информационной культуры иррациональности. Она признает символические и виртуальные реальности как третий (наряду с материальной и идеальной) тип реальности (с их специфическими связями, отношениями, взаимодействиями).

БОНДАРЕНКО Т.А. в монографии «Виртуальная реальность: социально-философский анализ» (2006 г.) рассматривает место ЭВР в социальном и культурном пространстве информационного общества. Реконструкцию понятия ЭВР осуществляют через рассмотрение семантического поля термина, построение типологии моделей ВР. Виртуальное не есть мнимое или воображаемое, поскольку не имеется в виду чисто субъективное содержание. Виртуальное не есть несуществетвующее. Просто мы не можем ему приписать объективное существование. Виртуальное содержание – то, где отсутствует четкое разделение объективного и субъективного плана в понимании, где различные содержания перетекают друг в друга, становясь неразличимыми, неотличимыми. Понятие «виртуальная реальность» отлично от содержания понятий «идеальное» и «потенциальное». ЭВР вместо соотношения с традиционными оппозициями категорий: «идеальное – реальное», «идеальное – материальное», «актуальное – потенциальное», предпочитает совершенно иную оппозицию – «виртуальное – актуальное». (44. 14) Специфику компьютерной ВР определяет ее сконструированность реально-иллюзорным миром, возникающим в человеческом сознании различными способами. Компьютер – не единственное средство, способное ввести человека в миры ВР. Для этого используются иные способы, в том числе и психологические приемы. Есть даже мнение, что человек изначально погружен в ВР, переходит из одного виртуального состояния в другое. Люди всегда стремились обустроить окружающее пространство, создавая свои миры, по сути дела являющиеся виртуальными. Так что, такой феномен, как ЭВР, не является чем-то новым. Однако с внедрением компьютерных технологий и формированием информационного общества начинается новый этап функционирования и, соответственно, осмысления виртуальной реальности. (44. 15)