Священная Римская империя. История союза европейских государств от зарождения до распада

Вырождение, постигшее папский престол, совершенно очевидно. Убийство Иоанна VIII в 882 г. запустило нечто вроде цепной реакции. Самый мрачный период начался с жуткого судебного процесса, связанного с папой Стефаном VI, который в 896–897 гг. приказал выкопать из могилы тело своего предшественника папы Формоза, облачить его в папские одежды и посадить на трон, чтобы судить его. (Критика Рольфа Хоххута папы Пия XII в пьесе «Наместник» кажется совершенно безобидной в сравнении в этим.) Стефан приказал отрубить от правой руки умершего папы пальцы, которые тот складывал в благословении, а тело бросить в реку. Несколько месяцев спустя сам Стефан был задушен; ненависть, накопившаяся в Риме c древних времен, сделала его притоном наемных убийц. Вскоре, по словам кардинала Барония – великого историка Контрреформации, он также стал «порнократией».

Папа, который пригласил короля Оттона и его жену Адельгейду в Италию и короновал Оттона императором 2 февраля 962 г., был неграмотным тираном, который превратил Латеранский дворец в бордель. На следующий год он был низложен синодом под председательством императора, но после отъезда Оттона папа вернул себе все и жестоко отомстил своим врагам; он умер 14 мая 964 г., через неделю после того, как его застал в процессе адюльтера обманутый муж и жестоко избил, что он так и не пришел в сознание. Иоанн XIII – папа римский, короновавший императором Оттона II в Рождество 967 г. (двенадцатилетний мальчик был коронован еще при жизни своего отца), занял его место лишь потому, что его поддерживал император. Его преемник Бенедикт VI был задушен приверженцами антиимперской партии. Желание императора проводить реформы проявилось с вступлением на папский престол Петра Павийского (архиканцлер Оттона II в Италии) под именем Иоанна XIV. После смерти Оттона он попал в руки сосланного антипапы Бонифация, который бросил его в тюрьму и заморил голодом.

Годом позже этот антипапа сам был убит, а его изуродованное тело проволокли по улицам. Его преемником был Иоанн XV, которого ненавидели за его алчность и кумовство; именно он предложил Оттону III короноваться императором и в 993 г. огласил имя первого канонизированного папой человека – Ульриха Аугсбургского. Усилия императора избавить Рим от злоупотреблений привели к назначению следующим папой первого германца, сразу же за которым последовал первый папа-француз. Этим германцем был внук Оттона I Бруно, который правил под именем Григория V. На момент своей смерти в возрасте тридцати лет в феврале 999 г. он пробыл у власти менее трех лет. На протяжении следующих трех лет папой был друг и учитель Оттона III – высокообразованный Герберт Аврилакский, уроженец Аквитании, который правил как Сильвестр II. Вступление в новое тысячелетие, таким образом, совпало с первыми трудными этапами подъема папской власти до положения ведущей религиозной и политической силы в Европе.

Самой язвительной из всех средневековых нападок на развратное папство была, наверное, критика епископа Арнульфа Орлеанского на большом французском соборе, проходившем в июне 991 г. в Вержи (к юго-востоку от Реймса).

Папская власть, по его словам, когда-то была украшением церкви; теперь она докатилась до невежества, преступлений и бесчестья. Зачем епископу, достойному своего звания, склоняться перед ней? Арнульф Орлеанский был в дружеских отношениях с Гербертом Аврилакским, влияние которого можно уловить в этой речи. Собор начался с низложения другого Арнульфа – архиепископа Реймсского. Следующим священником этой столь желанной епархии стал Герберт Аврилакский.

На этом синоде и в кругах, оказавшихся под его влиянием, уже слышна «галльская» нотка: французские духовенство и короли демонстрируют крепкую уверенность в себе в делах с Римом и папской властью. Французские священники считали, как и считают по сей день, что они интеллектуально и духовно выше «некультурных» прелатов в Риме. В Риме боялись этих французов, как позднее стали бояться испанцев; и в Риме боялись императора. Из двадцати пяти пап римских, правивших в эпоху Оттонов, императоры назначили двенадцать из них и сместили пятерых.

Реформа церкви в период между X и XII вв. явилась результатом деятельности монастырских реформаторских движений, возникших в регионе, занятом старой Лотарингией, то есть в той середине Европы, которая интеллектуально смотрела на Францию, но имела такие тесные узы с империей. В Горз, Клюни, Сито и Премонтре (родные места для цистерцианцев и премонстратензианцев) зародились движения, которые были еще сильны в этом регионе в XII в., и от них подул свежий ветер в сторону Рима. Без этой поддержки невозможно себе представить папскую власть в том виде, в каком она была при Григории VII и Урбане II. Императоры-Оттоны, и прежде всего Оттон III, большинство европейских императоров обращались к этим реформаторским движениям в Лотарингии за помощью в осуществлении своей собственной намеченной реформы церкви.

Немецкие историки ухватились за возможность, которая представилась в 1962 г. – в тысячелетнюю годовщину Священной Римской империи (названной Римской при Оттоне II, Священной – при Фридрихе I в XII в., германской нации – в начале XV в.), чтобы обсудить проблемы, связанные с ее основанием. Подразумевало ли оно притязание на мировое господство? Или dominium mundi было просто цветистым литературным выражением (Телленбах)?

Со времен Оттона I германские короли были также и правителями королевства Италия; в 1013 г. при Конраде II они обрели третье королевство – Бургундию. Управления тремя королевствами (Германией, большей частью Италии и Бургундией) было, казалось, достаточно, чтобы сделать их правителя императором. В свою очередь, императорское достоинство, по-видимому, стало застежкой и венцом, которые скрепляли эту троицу вместе. Возникшая во времена правления Конрада II императорская канцелярия мало-помалу начала использовать термин «Римская империя» как обычное обозначение этого государственного объединения. Та же самая идея, что владычество над несколькими «королевствами» делает их правителя императором, наличествует в X в. и в Англии, и в Испании: имперская монархия означает главенство над другими королями и королевскую власть, которую усиливают победы над язычниками.

За пределами империи люди в X и XI вв. использовали термин «Римская империя» в трояком смысле: во-первых, он мог означать государство с местными территориальными границами (Рим, Папское государство, иногда Италию); во-вторых, он мог относиться к трио – Германия, Италия и Бургундия; в-третьих, он мог иметь универсальное значение, хотя оно было в основном лишено какого-либо содержания власти феодального владыки (Imperium Romanum = Imperium Christianum, то есть европейский христианский мир).

Коронация императором Оттона I в 962 г. возложила на него одно особенно важное обязательство – защиту Римской церкви (defensio ecclesiae Romanae), хотя, что означали слова «Римская церковь», не было до конца ясно. В основном они означали, что у императора есть долг по защите папы в Риме и в его Папском государстве. Именно такую защиту папы в XIX и начале XX в. (вплоть до Первой мировой войны) и имели в виду, когда обращались к императору в Вене или другим защитникам (Бисмарку, Наполеону III, даже иногда к царю) за защитой своего Папского государства.

Начиная с Оттона I должность императора оказывается постоянно связанной с папской коронацией и королевской властью над германцами. Юридическая сила обеих связей позднее подвергнется яростному оспориванию. Да и современники Оттона Великого и его преемников не позволяли, чтобы их обладание императорской короной проходило абсолютно без возражений. Возражения озвучивались не только обладателем высшего императорского звания в Византии, но и в Лотарингии, Франции, Англии и Италии. Вскоре после коронации Оттона в Утрехте говорили, что епископ Радбод, умерший в 917 г., предсказал грядущее унижение франков (то есть французов) и возвышение Германии через императорскую корону, но он же заявлял, что ни одно положение дел не продлится долго. В какое-то время перед 954 г. монах по имени Адзо (который впоследствии стал аббатом одного западнофранкского монастыря), находясь в Туле – то есть на территории империи Оттона, посвятил трактат De ortu et tempore Antichristi королеве западных франков Герберге. Адзо утверждает, что долг западнофранкских королей как истинных королей франков – укреплять уже разваливающуюся Imperium Romanum и тем самым отсрочивать пришествие Антихриста; последний император, в конечном итоге, положит свои корону и скипетр на Елеонскую гору. Немецкий аналог этого апокалиптичного французского императора появится лишь в XII в., когда монах баварского монастыря Тегернзее введет его в пьесу «Действо об Антихристе».

Западнофранкские летописцы лишь вкратце упоминают коронацию императором Оттона (Флодоард Реймсский) или полностью игнорируют ее (Ричер). К тому же Ричер был учеником Герберта. Сам Герберт горячо обращался ко двору Оттона за универсальной и христианской идеей империи; тем не менее, пока он все еще жил во Франции, у него сложился эсхатологический взгляд на Римскую империю, чье разрушенное состояние тогда было столь очевидно, и от имени короля династии Капетингов написал византийскому императору письмо, в котором предложил политический союз с Византией и признал ее притязания на Римскую империю. Таким образом столь рано появился образец антиримского союза, в котором Париж и Византия (или Париж и султан) были партнерами.

Мысли Аббона Флёрийского об империи поддерживают притязания французских королей. По его словам, каждый король устанавливает Imperium Romanum в пределах своих собственных владений; у всех христианских королей и императоров одна задача – защищать церковь и веру и проводить церковную реформу. Хельгальд Флёрийский (он писал после 1042 г.) превозносит Роберта (996—1031) – второго короля из династии Капетингов – как «великого императора франков»: ни один из королей на земле со времен Давида не был ему равным. Капетинги воцарились во Франции в мейнстриме имперской традиции Каролингов. Для монаха из Клюни Ральфа Глабера французский король и император были на равных: terror Caesarum (господство террора при кесаре) ушло в прошлое, побежденное Христом. Народы, которые когда-то подчинялись Риму, начали мстить.

Английские хронисты не упоминают о том, что Карл Великий был императором в IX в., и ссылаются на более поздних императоров лишь вскользь; в XII в. они начинают сильно критиковать германских императоров как германцев. Король Кнут, присутствовавший на коронации императором Конрада II в Риме в 1027 г., позволил, чтобы его называли Imperator.

В X и XI вв. образованное духовенство и монахи в Италии поддерживали тесные контакты с западнофранкскими реформаторами, монахами и писателями. Эти связи способствовали формированию различных критических взглядов у франков и итальянцев на германских императоров. Здесь надо прояснить одну вещь: посторонние люди, описывающие империю или императорскую должность как «германскую» путем ее умаления, являются ее врагами. Образованное итальянское духовенство в общем и целом приняло императорскую должность и идеологию мирового господства, но в то же время было глубоко возмущено чужой, «германской» властью. Сожаления по поводу упадка Италии и римлян соединялись с жалобами на германское владычество и были озвучены в XI в. в Монте-Кассино. Недовольство, которое итальянцы испытывали к императорам Оттонской и Салической династий, смягчилось благодаря пророческим высказываниям, например, Тибуртинской сивиллы, которая предсказала, что император Апокалипсиса придет в XI в. из Византии. Летописец из Салерно считает Византию истинным фундаментом Римской империи. Римляне и папы римские ставили под вопрос законность пребывания германцев на посту императора. Вторжение Оттона I в Рим подверглось критике как совершенно неоправданное ввиду передачи Константином власти над Римом Святому Петру и папе римскому. Эта версия теории передачи власти имела хождение с IX в. и была основана на Даре Константина. Оттон III отверг Дар как бесспорную подделку (а так оно и было), потому что он хотел, чтобы Рим стал столицей его империи. «Нет более ясного указания на положение должности императора в это время, чем тот факт, что Вечный Рим не мог стать императорской резиденцией» (Хайнц Лёве). В Риме Оттон Великий и его преемники столкнулись с двумя серьезными противниками, игравшими в ту же игру, – Византией и папским престолом.

«Все нити европейской истории – английской, французской, бургундской и, прежде всего, итальянской – сходятся при дворе Оттонов. Как правитель народов, полководец завоевательных армий, распространитель веры, главный проводник западной политики Оттон запечатлел себя в сознании выдающихся людей империи, в глазах армии и народа как истинно новый Карл».

Эти слова принадлежат нашему современнику-итальянцу Джорджио Палько. Впервые Оттон I оккупировал Северную Италию в 951 г., ответив на призыв о помощи от Адельгейды Бургундской, поддерживаемой папой Иоанном XII, в борьбе против Беренгара Иврейского, претендента на корону Ломбардии. В 961 г. Оттон взял в свои руки бразды правления в Италии, а в 962 г. был коронован в Риме как император. Когда затем Иоанн XII вступил с союз с венграми и сыном Беренгара Адальбертом, он был низложен имперским советом в Риме под председательством Оттона. Преступления этого папы выходили за рамки прихода.

Принятие императорского титула, которое включало притязания в Италии, неизбежно привело к столкновению с Византией. Вся Южная Италия – старая Великая Греция с интеллектуальной точки зрения была греческой провинцией и долго ею оставалась. Как «мятежный», антиримский город Неаполь оставался «либеральным», «греческим» почти до наших дней (например, Бенедетто Кроче и его круг). У Византии все еще было значительное количество последователей среди образованного итальянского духовенства и римской аристократии, которых раздражали «некультурные германские варвары». После войны с переменным успехом Оттон Великий сумел утвердить свою власть на юге. Брак Оттона II с Феофано – талантливой, прекрасной и волевой племянницей императора Иоанна Цимискеса – отчасти принес примирение с Византией. 14 апреля 972 г. папа Иоанн XIII провел церемонии бракосочетания в соборе Святого Петра и коронацию Феофано императрицей. Годом позже, 7 апреля 973 г., Оттон Великий умер в Тюрингии и был похоронен в своем любимом Магдебурге рядом со своей женой-англичанкой.

Оттон Великий оставил после себя империю со слабыми внутренними связями – конструкцию, основанную на добросовестности ее подданных. Она серьезно опиралась на имперских епископов и аббатов, а также на группу выдающихся женщин. Две из ближайших родственниц Оттона I – его мать Матильда и его вторая жена Адельгейда – стали святыми Римской церкви; в своих монастырях аббатисы во времена Оттонов способствовали развитию культуры, в результате чего появилась выдающаяся поэтесса Хросвита Гандерсгеймская; знаменитые императрицы, такие как Феофано, Кунигунда и Гизела, стали играть ведущую роль в судьбах своих династий. Без поддержки юридических книг или чиновников, долгое время имея лишь весьма скромную канцелярию в своем распоряжении, империя Оттона Великого поддерживала дружеские отношения с Францией, Бургундией и Данией, с новым герцогством Польским и вскоре даже с венграми. Она зависела от лояльности людей, которые обладали реальной властью, – герцогов в герцогствах и епископов в их епархиях.

Юный Оттон II (973–983) потерпел два тяжелых поражения в двух местах, где эта империя была самой уязвимой. Восстание угнетенных полабских славян уничтожило все, что было достигнуто благодаря миссиям и колонизации, и в 982 г. объединенное войско арабов и Византии разгромило его в битве у мыса Колонна в заливе Таранто. Среди погибших были Генрих – архиепископ Аугсбургский и несколько светских имперских магнатов. Бежавшего императора спас Калоним бен-Мешуллам – еврей из Лукки, давший ему коня, на котором тот доплыл до греческого судна, которое отказалось взять его на борт. Императору пришлось вернуться на берег, где все еще стоял этот еврей, «беспокоившийся о судьбе своего любимого владыки». Все на том же коне императору удалось оставить позади преследовавших его сарацин и доскакать до другого корабля, в экипаже которого был славянский воин из его приверженцев Генрих Золунта, который помог ему добраться до безопасного места. Римский император Оттон II обязан своим спасением от сарацин и византийцев еврею и славянину. Позднее он пригласил Калонима в Майнц, где тот завоевал себе имя ученого раввина.

В Священной Римской империи евреи были под защитой документов о привилегиях и законов империи, императоров, имперских епископов и отдельных князей; в XIX и начале XX в. евреи бежали от погромов в русской Польше и царской России под защиту императора в Вене. Бабенберги, как и после них Габсбурги, с самого начала обрели дурную славу и навлекли на себя подозрения по причине их «дружбы с евреями». Рейнские города (например, Трир, где вырос Карл Маркс), вероятно, были центрами еврейских поселений с позднеримских времен; в частности, здесь жили немецкие евреи, взгляды которых были крайне консервативными и оставались таковыми до самого конца. Будучи консервативными в своем богословии, эти евреи были также консервативными в своей вере в империю – вере, которую они со временем перенесли со старой Священной Римской империи на Германию Бисмарка и императора в Вене. Фактически у них развилась их собственная лояльность империи, которая в кайзеровской Германии делала жертв из таких людей, как Баллин и Ратенау. Евреи «искупали свою вину» в гитлеровских лагерях смерти за свою непоколебимую веру в рейх (который уже не был рейхом – империей) и в немецкую справедливость. В прошедших веках они умирали перед имперскими соборами, которые до 1944–1945 гг. продолжали стоять на своих фундаментах времен Оттонов, выдержав разрушительные пожары тысячелетия. Когда «священный Кёльн» и его трехапсидные церкви охватило пламя, когда древний Хильдесхайм – творение двух епископов-Оттонов Бернварда и Готарда – рассыпался под градом бомб в феврале и марте 1945 г., немецкие евреи, финансовая власть которых веками была опорой императоров, королей и германских князей (евреи были «управляющими» их дворов) и вклад которых в XIX и начале XX в. обогатил науку, культуру и искусство, сами были уже уничтожены, превращены в пепел.

Епископ Готард Хильдесхаймский завещал свое имя перевалу Сен-Готард. Бернвард Хильдесхаймский стал наставником и советником Оттона III. Оттон II умер в Риме 7 декабря 983 г. в возрасте двадцати восьми лет в присутствии Феофано и папы Иоанна, который совершил последние таинства. Он был похоронен в «Парадизе» – вестибюле собора Святого Петра; его могилой был древнеримский саркофаг, закрытый порфировой крышкой. Порфир был священным камнем императоров, императора Римской империи Фридриха II, который лежит в порфировом гробу в Салерно. Со временем одержавшие верх папы тоже полюбили порфир. В 1618 г. – в еще один критический момент для империи, когда она только погружалась в Тридцатилетнюю войну, – перестройка собора Святого Петра привела к тому, что Оттона II переложили в новую могилу под сводами Ватикана. Будучи единственным германским императором, умершим в Риме, он покоится там рядом с папами римскими, и среди них его сородич – германец Григорий V.

В Средние века Оттона III называли «чудом света». Он был миропомазан и коронован королем архиепископами Иоанном Равеннским и Виллигизом Майнцским в Ахене в Рождество 983 г., когда ему было всего лишь три года от роду, еще до того, как стало известно наверняка, что его отец-император умер. Он умер в Патерно на горе Соракт в возрасте двадцати одного года (24 января 1002 г.) и был похоронен в соборе в Ахене. В своей жизни он воздавал должное Карлу Великому как прославленному предку и образцу для подражания.

Королем был ребенок, так как регентство не было известно немецкому законодательству. На практике управление осуществляли две женщины, которые противостояли сильной мужской оппозиции. Первой была мать Оттона Феофано, которую в документах того времени величали «Феофано, императрица милостью Божией» (imperatrix augusta) или даже «Феофаний, император милостью Божией». Когда она умерла в 991 г., ведение дел перешло к бабушке Оттона Адельгейде, которая как «мать королевств» – восхитительный эпитет того времени – оставалась у власти до самой своей смерти в 999 г. Адельгейда и Феофано вдвоем скрепляли империю в ее центре.

Оттона III, который, по словам его современника, был «самым красивым отпрыском прекрасного императора», сначала обучал Иоанн Филагатос, грек из Южной Италии, а затем Бернвард, саксонец, которого он в награду сделал епископом Хильдесхайма. Существует часто цитируемое письмо от юного Оттона Герберту, в котором он умоляет его не расстраиваться из-за его саксонской неискушенности, а разжигать в нем греческую утонченность, погребенную, как искра, под пеплом. Оттон III не забыл свой долг перед своими «греческими», «римскими», саксонскими и франконскими предшественниками. Этот молодой человек, который, заключив брак, объединил два императорских трона Восточного и Западного Рима, безусловно, не был неуравновешенным мечтателем, безответственным интеллектуалом, фантазером, не имеющим чувства Realpolitik, каким его столь часто изображают представители немецкой националистической школы историков.

Саксонская rusticitas (деревенщина), которую Оттон хотел заменить на греческую утонченность, привязала его к самой архаичной традиции. Забавная история того времени, повествующая о том, как он вскрыл могилу Карла Великого в Ахене, обрезал ногти своего священного предка, вытащил один из его зубов («счастливый зуб») и оделся в какие-то его одежды, не так уж невероятна; все эти предметы могли передать ему свои спасительные силы. Этот преждевременно повзрослевший молодой человек (ранняя зрелость была обычной в Средние века, когда средняя продолжительность жизни была короткой, а женщины и мужчины бросались в нее с обостренными чувствительностью и энергией) хотел впитать все, что было хорошего в римской и неоримской (византийской) традиции, как и в христианской традиции, уходящей во времена апостолов, представителем которых он себя считал. Он представлял себе Европу будущего как «союз наций», в котором новые короли народов, которые в те времена формировались как часть западной семьи, – поляки и венгры, были связаны с императором и империей узами дружбы не как подданные, а как партнеры. Продвигая свою политику, Оттон предпочитал действовать через «старых» имперских епископов, чьи местные корни предрасполагали их к народной форме христианства; но он не пренебрегал и пробуждающейся интеллигенцией Юго-Западной Европы, которая черпала вдохновение в арабогреко-средиземноморской культуре (Герберт Аврилакский). Оттон также полагался на людей, поднявшихся на волне движений за монастырскую реформу, будоражащее влияние которых теперь пронизывало всю Европу, доходя из Лотарингии до Франции, Испании, Северной и Южной Италии и славянской Восточной Европы. И хотя он был молод, Оттон был реалистом в своей оценке движений, которых ждало большое будущее в Европе.

Оттон III понимал, что Европа, понимаемая как религиозно-политический союз народов и территория, широко открытая для движений за интеллектуальные и духовные реформы, нуждалась в надежном и достойном доверия лидере. Им не мог быть кто-то иной, кроме римского понтифика. Однако, как мы уже видели, друг Герберта Арнульф Орлеанский лишь незадолго до этого заявил, что в Риме отсутствуют какие-либо признаки культуры, духовность и чистота. Понимание Оттонами задачи императорской власти влекло за собой возвышение папской власти из ее провинциальной ограниченности и коррупции до уважаемого положения в Европе.

В 996 г. Оттон праздновал Пасху 12 апреля в Павии, где итальянские владыки снова подтвердили его избрание королем. Пока он находился там, от римлян прибыли посланцы с просьбой назвать имя нового папы вместо умершего Иоанна XV. «Это ознаменовало возврат к порядку, установленному Карлом Великим и Оттоном Великим: король назначил нового папу, за чем последовали выборы и посвящение его в духовный сан» (Роберт Хольцман). Кандидатом Оттона был священник Бруно – внук Оттона I, который правил как Григорий V. Когда он умер, Оттон назначил Герберта – первого папу-француза, который правил как Сильвестр II. Оба папы взяли для себя программные имена, имевшие сакрально-политическое значение. Как Григорий Бруно должен был воплощать Григория I – этого величайшего из пап, правивших в Риме в поворотный момент истории; как Сильвестр II Герберт должен был вместе с Оттоном III – новым Константином – возродить священное единство империи, примирив Рим (оба Рима), церковь и христианство. Оттон считал Юстиниана своим первым предшественником на посту императора Запада; на своих императорских печатях Оттон изображен как греческий василевс с густой бородой. На торжественных праздниках Оттон появлялся как «монократор», облаченный в розовый далматик, расшитый золотыми орлами; его туфли были украшены орлами, драконами и львами – зверями, символизировавшими в древности королевскую и императорскую власть. Его официальное одеяние – мантия была обшита 365 маленькими колокольчиками, по одному на каждый день небесного годового цикла. На иллюстрациях, украшающих его рукописи, мы видим императора, принимающего знаки признания его власти от четырех держав его империи – Рима, Германии, Галлии и Склавинии; он сидит на троне в окружении священнослужителей и светских магнатов.

Оттон обладал явно развитым пропагандистским чутьем: все, что он делал, говорил, приказывал, должно было иметь определенную программную значимость. Намерения и притязания империи должны были провозглашаться не только в его указах, которых от него ожидали, но и посредством материальных предметов и символов. Византийская дипломатия уже многим была обязана тому пристальному вниманию, которое греческие императоры и их светские и церковные официальные лица уделяли таким вещам, как дары с сакрально-политическим значением, почетные награды, короны, браки с порфирородными принцессами и более дальними родственницами, – все это жаловали согласно рангу получателя, который мог быть «другом», патрицием или угрожающим принцем-варваром, которого желательно было привлечь на свою сторону. Этот пример не остался незамеченным в Риме, где папы перенимали символы власти, одеяния, троны и стиль императорских хартий для своих торжественных церемоний.

Оттон III отчетливо понимал, что папская власть, которую видят, превозносят и признают как власть в мире, представляет для него опасность. В январе 1001 г. он поменял свой священный титул «слуга Иисуса Христа», принятый им всего лишь годом ранее, на титул «слуга апостолов». В этом качестве сам император стал представителем Святого Петра, который считался правителем Patrimonium Petri, то есть Папского государства. Притязания папы на роль правителя Папского государства (и многого чего еще, помимо него) основывались на поддельном «Константиновом даре», дарах и подтверждениях даров, сделанных рядом правителей, начиная с Пепина и заканчивая Оттоном I в 962 г. К Оттону III обратился с просьбой его немецкий папа Григорий V вернуть под власть папы восемь округов Пентаполиса. Эта просьба, прозвучавшая в 996 г., получила отказ; и не были подтверждены уступки, сделанные папству Оттоном I, закрепленные в документе, известном как «Оттонианум». В конечном счете Оттон III возвратил восемь округов «своему» второму папе – своему наставнику Сильвестру. Это было сделано «из любви к владыке Сильвестру», но этот дар был адресован Святому Петру, а хартия, сообщающая о нем, содержится в императорском манифесте. Борьба за власть между папой и императором, за которой, затаив дыхание, в последующие века наблюдали люди, «борьба за Рим», главенство в христианском мире уже началась. Оттон III так определяет свою позицию: «Мы утверждаем, что Рим – столица мира; мы торжественно заявляем, что Римская церковь – мать всех церквей».

В своем имперском городе Риме император по своей доброй воле даровал Святому Петру округа, принадлежавшие империи. Император сохранил свое верховное право собственности на эти округа, как это было с территориями немецких церквей. Молодой император недвусмысленно ссылается на былую некомпетентность пап в управлении их собственностью, большая часть которой была получена обманным путем – посредством подделок. Нелестный императорский комментарий к ведению дел в папском Риме проходит красной нитью через века вплоть до XIX, когда мы видим, что даже консервативные силы Священного союза критикуют папу Григория XVI в 1832 г. за коррупцию в Папском государстве. Оттон III – «слуга апостолов» – был первым, кто разоблачил «Константинов дар» в глазах христианского мира как подделку (даже при этом папы в последующие века продолжали опираться на этот «Дар» в своей борьбе с императором до тех пор, пока им это было удобно). Оттон III рассматривал Рим как urbs regia – город императоров, а не пап. Он заявлял, что папы сначала безрассудно растратили собственность Римской церкви, а затем попытались пополнить ее, ограбив императора. «Константинов дар» был грубой подделкой; дар, сделанный Карлом Лысым, которому папы придавали такое же значение, не имел законной силы с самого начала, так как он передавал Римской церкви земли, которыми сам Карл не владел.

Оттон III не верил Римской курии и имел веские причины не доверять римлянам. Во время его последнего пребывания в Риме он был осажден мятежниками на Авентинском холме, но сумел прорваться и добраться до замка Святого Ангела, а епископ Бернвард со Священным копьем показывал ему путь. Оттон назначил саксонского магната Зиазо своим представителем в Риме с титулом patricius Romanorum. Именно во времена острой чрезвычайной ситуации императорская власть становилась твердой, император брал в руки оружие и окружал себя небольшой группой людей, верных ему в горестях и невзгодах, несколькими епископами и войсками, а также горсткой представителей аристократии, которые удерживали крепости и города в Италии до тех пор, пока это было возможно.

Мы не знаем, как молодой император, если бы ему был отведен более длительный срок правления, организовал бы империю с немецкой основой. Возможно, он создал бы вид двойственной монархии, не лишенной сходства, несмотря на разные обстоятельства, с Дунайской монархией, в которой королевство Венгрия имело своей столицей Будапешт, а Имперский совет объединенного королевства и провинций представлял остальной народ в Вене. Его двумя столицами стали бы Ахен и Рим. Ахен как столица подразумевает право на наследие Каролингов и владычество над центральными землями германских племен. Оно также подразумевает отречение от политики «отступления» на востоке Оттона Великого, уход из Магдебурга. Император, который сделал Рим своей столицей, оставил за собой притязания на богатую Южную Италию и ее большие финансовые ресурсы, на владычество в Италии, в которой контроль за папской властью имел далеко не самое маленькое значение; и он объявил о своей связи с религиозными движениями в Южной, Центральной и Северной Италии.