Cytaty z książki «В исправительной колонии»
При ближайшем рассмотрении мне вообще становится ясно, что те перемены, которые как будто наступают с ходом времени, по сути никакие не перемены: меняется только мой взгляд на вещи.
Решительное вмешательство в чужие дела всегда рискованно.
Человеческое существо, будучи по своей сути легковесным и подобным взлетающей пыли, не терпит никакой привязи: если оно к чему-нибудь само себя привяжет, то очень скоро начнет бешено дергать свои оковы и разрывать в клочья себя, стену и цепи.
"-Но что он вообще осуждён - это хотя бы он знает?
-Нет,и этого он не знает..."
Отчего же ты бодрствуешь? Но ведь сказано, что кто-то должен быть на страже. Бодрствовать кто-то должен.
Ну а потом наступал шестой час! Невозможно было удовлетворить просьбы вех,кто хотел поглядеть с близкого расстояния...Комендант распоряжался пропускать детей в первую очередь.Я часто сидел вон там на корточках.держа в каждой руке по ребенку. Как ловили мы выражение просветленности на измученном лице, как подставляли мы лица сиянию наконец-то достигнутой и уже исчезающей справедливости! Какие это были времена,дружище!
И я думаю: «Ты последний, кому бы я доверился». А он будто мне отвечает взглядом: «Пусть хоть последний!»
...Первые шесть часов осужденный живет почти так же, как прежде, он только страдает от боли. По истечении двух часов войлок из рта вынимают, ибо у преступника уже нет сил кричать. Вот сюда, в эту миску у изголовья – она согревается электричеством, – накладывают теплой рисовой каши, которую осужденный при желании может лизнуть языком. Никто не пренебрегает этой возможностью. На моей памяти такого случая не было, а опыт у меня большой. Лишь на шестом часу у осужденного пропадает аппетит. Тогда я обычно становлюсь вот здесь на колени и наблюдаю за этим явлением. Он редко проглатывает последний комок каши – он только немного повертит его во рту и выплюнет в яму. Приходится тогда наклоняться, иначе он угодит мне в лицо. Но как затихает преступник на шестом часу! Просветление мысли наступает и у самых тупых. Это начинается вокруг глаз. И отсюда распространяется. Это зрелище так соблазнительно, что ты готов сам лечь рядом под борону. Вообще-то ничего нового больше не происходит, просто осужденный начинает разбирать надпись, он сосредоточивается, как бы прислушиваясь. Вы видели, разобрать надпись нелегко и глазами; а наш осужденный разбирает ее своими ранами. Конечно, это большая работа, и ему требуется шесть часов для ее завершения. А потом борона целиком протыкает его и выбрасывает в яму, где он плюхается в кровавую воду и вату. На этом суд оканчивается, и мы, я и солдат, зарываем тело.
"- Знает ли он приговор?
-Нет,-сказал офицер и приготовился продолжать объяснение,но путешественник прервал его:
- Он не знает приговора,который ему же и вынесли?
- Нет..."
Человеческое существо, будучи по своей сути легковесным и подобным взлетающей пыли, не терпит никакой привязки; если оно к чему-нибудь само себя привяжет, то очень скоро начнёт бешено дергать свои оковы и разрывать в клочья себя, стену и цепи.
