Непонятно на сколько всё затянется. Месяц, а может быть, два. Кризис какой-нибудь наступит. Теперь я понимаю, как это случается: нет работы, нет денег. Нет денег, нет покупок. Интересно, что будет дальше. Видел видео, как в некоторых городах ездят полицейские машины и через динамики призывают всех оставаться на карантине. Не выходить из комнат. Не совершать ошибок… Читал о каком-то дурацком законе, чтобы жители Москвы могли выходить только при получении QR-кода. Не удивлюсь, если эта штука приживется, и останется навсегда.
Сегодня стирал свои вещи. Убирал в огороде сорную траву. Ходил с мамой за продуктами на рынок. После этого читал «Поправку-22». Отличный автор – Хеллер. Очень остроумно и емко пишет. Читая его, понимаю, что всё еще не так уж и плохо, – могла бы быть война. Ты летишь на самолете, бомбить противника, которого не знаешь, и который не знает тебя, но вам приказано друг друга убить. И кто-то обязательно убивает. Если не тебя, так твоих товарищей. Ужас и абсурд.
3.04.20
Сегодня я был должен уехать обратно в Питер. Остался. Режим самоизоляции продлили до конца апреля. Начальник сказал, что Новая Голландия закрыта до лета. В интернете нулевая активность. Делать там нечего. Друг улетел, так как у него работа есть. Я дома, наверное, до конца месяца. Все правильно. Сидеть в двухкомнатной квартире втроем жестко. Здесь же у меня двор и огород. Хочешь капай, хочешь загорай. Представлю, что я на затяжных каникулах. Буду наслаждаться наступлением весны. Она приходит. С каждым днем все теплее. Деревья распускаются, птицы поют, солнце греет воздух. В таких условиях можно на карантине сидеть. Хотя, стоп. Это не карантин и не режим ЧС. Просто «режим повышенной готовности», «самоизоляция». Отличаются они от первых тем, что весь груз ответственности за свои жизни ложится на людей. Наше правительство деликатно отходит в сторону и не собирается поддерживать ни население, ни бизнес. Налоги, которые все платят вовремя, еще не обязывают поддерживать нас в трудные минуты.
У многих кредиты, ипотеки, денег впритык. За месяц, а может и больше, дома, люди понесут серьезные убытки. Самые пессимисты шутят: тот, кто не помрет от коронавируса, сдохнет с голоду. Надеюсь, шутка не перекочует в действительность.
Пройдёт время. Всё закончится, и мы поймем, что происходило на самом деле. Был ли вирус делом рук человека или нет; выдумали ли его, чтобы создать кризис или события эти – череда случайностей. В любом случае, время невероятное. Никто не знает, что будет завтра. Люди выживут, но мир изменится. Услышал песню «Зверей» по радио, и она очень подходит к настоящему моменту:
«Всё, что тебя касается,
Всё, что меня касается,
Всё только начинается,
Начинается…».
5.04.20
Мир закрыт на карантин. Людей штрафуют за выход на улицу. Вирус продолжает распространяться, несмотря на принимаемые меры. У меня есть возможность набраться сил для новых свершений и перезагрузиться.
Беличье колесо остановлено. Через две недели мне исполнится двадцать шесть. Оглядываясь назад, кажется, что я чего-то достиг. Смотря на настоящее, я понимаю, что как не было у меня ничего стоящего, так и нет. До собственного дома далеко, до машины тоже, семьи нет. Всё также один, веду свое маленькое существование. Есть близкие люди, которые меня любят, но умрут они, и не останется никого. Анналы истории не сохранят о нас памяти. Ничего полезного для мира не сделано.
Многие о таком даже не думают. Я зачем-то вспоминаю иногда. Грызу себя. Не такой уж умный, не такой уж обеспеченный. Живу. Просто так. Может и правильно. Была бы цель, однажды и она бы потеряла значение. Во времена тотальной изоляции, от человека остается только он сам. Путешествовать нельзя, развлечений стало в разы меньше.
О чем тут еще писать. По правде, каждое слово здесь – пустое сотрясание воздуха. А хотелось бы принести пользу миру…
Это проще, чем кажется: начни со своего дома, будь светом в нем. Сделай жизнь близких чуточку лучше… Попробую. Но обещать не стану.
11.04.20
Поздней ночью, когда очень тихо,
Лунный свет, проникая в окно,
Вынимал очертания психа,
Что лежал здесь один, давно.
Его тонкие, длинные пальцы,
Бороздили по стенам узор.
Хриплый стон от того страдальца,
Был похож на последний вздох.
И всего его мучала жажда,
С ней он трясся, как старый мотор.
Не имея возможность подняться,
Он лежал здесь до самых тех пор,
Пока сердце его не застыло,
Прекративши свою беготню.
И как будто его и не было,
Ночью темной, в далеком краю.
Стихотворение про моё возможное будущее. Написано мною ранним утром.
Буду один. Сойду с ума и умру в одиночестве, где-то далеко от дома. Никому не нужный. Забытый. Угрюмый, тощий старик.
Я тут подумал. Моя жизнь называется «смех сквозь слезы». Надо плакать. Причины есть. Серьезные. Отвратительные причины для слез. Но я гоню это от себя прочь. Улыбаюсь кривой улыбкой. Шучу, смеюсь. Как-то живу и что-то делаю. А что ещё остается.
Вчера снова зачем-то пил. Хотя почему «зачем-то». Бесплатное, вкусное, домашнее вино. Запасы в большом количестве. Чтоб его не пить, покуда есть. Знаю, вредно. Да и какая разница. Лучше так, чем тосковать.
Ситуация по коронавирусу ухудшается. В моем городке его нет, но по миру количество зараженных и смертей растет день ото дня. Говорят, до пика еще далеко. Видимо, многие умрут. Возможно, ситуация затянется. Это всё из разряда прогнозирования. Предсказаний. На деле приходится жить одним днём. Не бездельничаю, – читаю, пишу, работаю по дому. Уверен, что так поступают многие разумные люди. Проводят карантин с пользой. Когда-нибудь он закончится. Люди вернутся к привычной жизни. Будут бухтеть, как их всё достало, и с умилением вспоминать время, проведенное дома.
27.04.20
Мог я полгода назад предполагать, что весь апрель проведу дома? Конечно же нет. И за это время я увидел многое, о чем стал забывать. Родительские заботы, быт маленького города, теплую и переменчивую, ростовскую погоду. А дальше что? Вернусь в Санкт-Петербург. Буду пытаться жить по-своему. Корявенько, на собственный лад, как умею.
Телевидение уже наскучило. В нем мало правды и хороших, познавательных передач. Читаю. Закончил Хеллера. «Поправка» запомнится надолго. Главная мысль для меня оттуда: всегда есть выбор. У Йоссориана было несколько вариантов: воевать и быть убитым, либо уйти с войны, оставшись в подчинении у генералов. Он выбрал бежать. Опасный путь, зато он остался владельцем своей судьбы. Это важно.
Начал «По ком звонит колокол». Занятно, что во время карантина мне попадаются только книги о войне. Читая их, понимаешь, что карантин всего лишь маленькая неприятность. Возможно, грозящая многим бедностью. Однако выбраться из нее можно, а вот на войне тяжелее. Там ты ежеминутно рискуешь своей жизнью… Надеюсь в нашем веке войн не будет. Убивать, жертвовать собой, ради кого-то, – вещи, которые я не хочу испытать на себе.
28.04.20
Стояла теплая, весенняя ночь. На небе проявились луна и звезды. Всё кругом затихало: и ветер, шумевший весь день; и собаки, лающие во дворах. В нашем маленьком городке всегда было немного людей, а во время нынешней пандемии их стало ещё меньше. Все прячутся по домам. Самоизоляция становится нормой.
Вдруг, в одном из дворов загорелся свет, и на пороге появился я. Бухой и довольный. Со мной из дома выпал друг, тоже веселый, и мы вдвоем пошли в сторону калитки.
– Такси приехало, брат.
– Вижу, брат, – ответил я.
Мы обнялись.
– Спасибо за гостеприимство.
– Спасибо за компанию, брат!
– Увидимся.
– Да. На связи!
Я вышел за двор и увидел, что такси стоит около соседнего дома. «Опять перепутали. Безмозглые. Ну я сейчас им выскажу…»
– Здравствуйте.
– Добрый вечер. Куда поедем?
За рулем сидел короткостриженый мужичек, около 50 лет, с очень смуглым лицом и шрамом под правым глазом.
– Кривошлыковская, 108.
– Принял.
Автомобиль завелся и поехал по кочкам. Я сидел на переднем, смотрел в окно. Тихо играло радио. Мимо проносились дома: двухэтажные и совсем маленькие, кирпичные и деревянные, выглядящие свежо или совершенно заброшенные, грязные. «Всё как у людей».
Повсюду зеленели деревья, цвели яблони и сирень. По улице гуляла компания.
– Эти, наверное, не слышали про самоизоляцию, – с иронией сказал я таксисту.
Он посмотрел на меня, как на дурака.
– А чего им не гулять?
– Так карантин же. Везде.
Водитель презрительно хмыкнул.
– Это бред всё.
– В смысле? – заинтересовался я.
– А я тебе скажу. Никакого вируса нет. Это всё выдумка властей. Смотри, он появился, как раз перед поправками. И это не просто так. Всех, кто сидит дома считают. Записывают в списки. Сейчас проголосуем и всё. Дальше будет тотальный контроль.
– Ого! – моему восхищению нет предела, – А то, что люди умирают?
– Так, – водитель вывернул руль направо и продолжил, – они всегда умирают. У меня родственница в Ставрополе в больнице работает. Она сказала, что у них только перед видеокамерами больные есть. Вот и думай.
– Охренеть, – удивился я, – А говорят, что в других странах тоже вирус и карантин? С ними как?
– Пиздёж! – невозмутимо сказал водила. – У меня родственники есть в Германии. Никаких вирусов и карантинов там нет. Они удивлены тому, что в нашей стране творится.
– Понятно. – ответил я, и больше уже не задавал глупых вопросов. Таксист, с серьезным лицом, вел автомобиль. За окном проносился ночной город. Где-то, далеко, умирал ещё один человек от вымышленной болезни.
29.04.20
На улице сильный ливень. Сижу смотрю телевизор. Переключаю каналы.
– В эфире всё также программа «Взгляд», я её ведущий Анатолий Кондратьев. Сегодня мы обсуждаем текущую ситуацию в стране и в мире. И у нас на связи вице-мэр города Кирова – Никита Сергеевич Ступенко. Здравствуйте!
– Добрый день, Анатолий.
– Хочу начать разговор с вопроса, который уже стал привычным: как проходит ваш карантин, Никита Сергеевич?
– Замечательно! У меня очень много свободного времени. Я перечитываю любимые книги, готовлю сложные блюда и занимаюсь медитативными практиками.
– Как интересно! Никита Сергеевич, как вы считаете, правительство правильно реагирует на текущее положение дел?
– Конечно. Есть конкретные меры, которые активно исполняются. Можно смело говорить о том, что совсем скоро мы победим этот дурацкий коронавирус и вернемся к привычной жизни.
– Как приятно это слышать, Никита Сергеевич! К нам в студию пришел интересный вопрос от телезрителя, который я вам задам. «После четырехнедельного карантина у меня заканчивается еда и деньги, что мне делать?», – пишет нам Алексей из Пензы.
– Ну, что ж. Алексей. Я вас прекрасно понимаю. Ситуация не простая. Меня тоже карантин заставил прийти к трудным решениям. В частности, я продал несколько автомобилей из своего автопарка. Теперь у меня их всего пять. Вам, Алексей, советую также расстаться с ненужным имуществом. Ну или взять кредит в одном из наших отечественных банков, благо кредитная ставка сейчас очень низкая. И не паниковать. Это самое важное!
– Никита Сергеевич, а если у Алексея и таких возможностей нет? Как быть?
– Что ж, я вам отвечу. Грибы и ягоды. Можно надеть масочку, выйти в лес и насобирать грибов и ягод. Это и полезно, и питательно. Я недавно прочел в журнале, что леса переполнены этими замечательными продуктами. Но! Если вы пойдете в лес, не забывайте соблюдать социальную дистанцию в два метра.
– Прекрасный совет! К актуальным новостям, сегодня московская епархия окончательно запретила посещать храмы. В нескольких уделах выявлены очаги заражения коронавирусной инфекцией. Прихожан просят оставаться дома и молиться Богу самостоятельно. Никита Сергеевич, вы как глубоко религиозный человек, как прокомментируете это событие?
– В первую очередь, это печальная новость. Бог послал нам испытание, и мы его выдержим. Я построил в своем доме небольшой алтарь. Его инкрустировали бриллиантами и покрыли золотом, чтобы Бог видел, как я его люблю. Каждое утро, мы с моей семьей молимся святым, чтобы у нас всё было хорошо. Мне жалко атеистов. Эти люди даже не представляют какая благодать спускается на верующего человека во время молитвы. Искренне надеюсь, что они придут к Богу, иначе не видать им спасения.
– Золотые слова, Никита Сергеевич. С вами приятно вести беседу. В столице скоро восемь вечера, и мы вынуждены попрощаться, и перейти к новостям.
– До свидания, Анатолий. Удачи вашим зрителям…
Я вытер слезы и выключил телевизор.
***
Пропитаны легкие дымом,
Пропитая печень спиртным,
Закрытый за дверью квартиры,
Стремишься остаться один.
Не веря в правдивые чувства,
Утративший веру в людей,
Ты ждешь, чтоб тебя отпустило,
Чтоб снова убиться скорей.
Оставив надежды на завтра,
На топот детей и уют,
Ты пьешь виски с колой на завтрак,
Пока остальные не пьют.
Оставив надежды на завтра,
Стремишься остаться один,
И время бессмысленно тратишь,
Пока за стеной карантин.
3 часть
1.06.20
На импровизированном столе, а если точнее, на подоконнике, стояла бутылка мутновато-белого самогона, тарелка с солёными огурцами и помидорами, нарезка копченого сала, две тарелки с вареной картошкой и рюмки.
Мы с другом уже выпили по бутылочке пива и решили продолжить нашу тусовку. На улице было самое начало лета, тепло, солнечные лучи падали на балкон из открытого на распашку окна. Я был в шортах и футболке. Играл «хаус» на ноутбуке. Я докурил сигарету, потушил её в пепельнице, и в этот момент на балкон зашел друг.
– Ну наливай.
Налил. Мы стукнулись рюмками и выпили одним махом.
– Ух, хорошо пошла, – сказал он, закусывая.
– Так ты будешь голосовать? – спросил я его, жуя.
– Не-а. Не пойду.
– А может лучше проголосовать против?
– Да какой смысл. Там уже решено всё за нас.
– Ну да.
Выпили по второй. Спиртное стало греть изнутри.
– Там давно всё решено. Наши голоса ни на что не повлияют.
– Самое обидное, – согласился друг, – что я плачу свои налоги. Дороги не сделали. Свет до сих пор не везде горит на улицах.
– Газ ещё не у всех есть.
– Ну да.
Выпили по третьей. Холодный самогон заходил, как надо.
– А прикол этот! Отправлять гуманитарную помощь стольким странам и при этом самим не обеспечить своё население необходимым оборудованием.
– Мы как витрина, – подхватил я, – всё есть, красивое такое стоит, а присмотришься, и яйца давно протухли, и яблоки из пластмассы.
– Ха-ха. Ни фига ты придумал.
Выпили ещё. Я закурил.
– Дед мне сказал «грех жаловаться молодым». Добивайся всего сам. Только, бля, где? В Шестёрочке или на заправке? Если у предков денег не было, то, где их нам взять. Воровать что ли?
– Наверное. Что ещё остаётся.
– Но я с этим не согласен! С таким настроем коррупция и эта повсеместная жопа никуда не исчезнут.
– Ага. Только в кармане честным трудом много не наживешь.
– Твоя правда, – со вздохом согласился я, – Выпьем.
Стукнулись.
– Обидно. И мы, и наши родители, и вся страна могли бы жить лучше. Но не судьба, наверное.
– Мы же как те терпилы, смотрим на беспредел вокруг, и молчим.
– А что делать? Вякнешь лишнего – посадят. Или в лучшем случае оштрафуют.
– Да. Ладно… Заебала эта политика. Не хочу о ней.
Я потушил очередную сигарету, мы выпили еще, и стали говорить о другом.
10.06.20
Сегодня снова на завод. Я еле поднялся с кровати. Мышцы ещё болят после вчерашней смены. Кофе на завтрак. Парочка печенюх «Юбилейного». Первая сигарета. Надел джинсы и футболку синего цвета. На улице непривычная для Питера жара + 28 градусов. И это в июне. 131 маршрутка быстро подъехала к остановке, и также быстро довезла меня до места назначения. По улице ходят дамы в лёгких платьях, будоражат воображение. Я, три минуты, на них поглазел пока шёл, и нырнул на проходную. Охранник, как всегда с грустным лицом, открыл мне турникет, и вот он: мой любимый завод.
Курить не пришлось, сразу за станок. К нам поступил огромный заказ на печать. Я встал за термопресс и погнал. Процесс несложный. На материал кладёшь штамп с изображением. Опускаешь вниз головку пресса. Отсчитываешь восемь секунд. Придавливаешь в конце. Поднимаешь вверх. Готово. Изображение прочно приклеилось к заготовке. Ты переворачиваешь лист, как в книге, и печатаешь следующий. И так весь день. С 10:00 утра до 21:00 вечера. С перерывом в полчаса на обед. В последнее время, это лапша или пюре «Ролтон». И несколько раз за день можно выйти покурить. Всё. За окном жара, а у термопресса ещё жарче. Установленная температура на нём +130 градусов. Сначала потеет лицо, потом спина. К вечеру липким становится всё тело. Больше всего болят ноги, так как всё время на них. Забивается бицепс и трицепс от поднимания и опускания станка. Грудь тоже болит, потому что ей приходится нажимать вниз каждый раз, чтобы изображение лучше пропечаталось. Весело. Нет. Играет музыка. То металл, то рэпчик, то электроника. С ребятами можно перекинуться парой слов. Но твоё внимание всегда должно быть приковано к станку. Иначе – косяк. Переделывай.
В течение дня, в голову какие только мысли не приходят. Самая частая: «да пошло оно всё». За копейки впахиваешь, как лошадь. Вон, рэперы не работают, поют о том, что курят дурь, и получают за это бешенные бабки. А ты стоишь здесь, вверх, вниз, вверх, вниз. Мартышкин труд, какой-то. Или будто Сизиф с его камнем. Нет конца и края этому абсурдному, рутинному занятию. А главное, бессмысленному по сути. Ну, получу я за это деньги. Куплю еды, заплачу за квартиру, погуляю несколько раз. И всё. Надо снова зарабатывать. Снова идти на завод. Не помирать же с голоду. Унылая жизнь. Хоть пойди и выпились. Несколько человек поплачет и всё. Забудут. Девушки нет. У парней с такими заработками их не бывает… Что там дальше? Пропечаталось. Вверх, вниз, вверх, вниз.
После работы будет дешевое пиво и какой-нибудь сериал. Уже неплохо. Надо терпеть. Хотя бы ради холодного пива.
22.06.20
Шесть утра. За окном уже светло. Синее небо без единого облачка. Город ещё только просыпается ото сна. Механизмы только заводятся. Скоро поедет первый трамвай, следом маршрутки и автобусы. Ранние пташки, спеша побегут на свои ранние работы. Кто-то выйдет покурить на балкон с чашкой кофе. Возможно, это буду я.
Первый месяц лета подходит к концу. Вокруг всё также карантин. Парки и торговые центры закрыты. Люди по-прежнему заболевают. Я берегусь. Езжу на работу в маске. Гулять не хожу. Сейчас работаю на студии печати. Магазин обещали открыть десятого, потом двадцать второго, в итоге перенесли на конец месяца. Люди устали ждать. Я тоже. Печатаю на термопрессе наклейки «Сибирская коряга» по пять дней в неделю. С утра до вечера, почти без перерывов. Тяжело не столько физически, сколько морально: делать одно и тоже.
Недавно был выходной. Я на радостях напился и переборщил. Тошнило один день, второй. Я пропустил работу в воскресенье, так как отходил от пьянки. Даже в понедельник было тяжко. Пора завязывать. Это медленное самоубийство. Куда я спешу? В гроб? Не надо. Можно ещё пожить. Бывает же интересно. Можно досмотреть, куда меня заведёт мой путь. Чего я, в самом деле, стою. И для этого желательно иметь здоровье. Отсюда зарекаюсь не пить. Месяц или больше. Сегодня пошёл третий день. Будет непросто. Соблазн велик – взять пивка и расслабиться… Совсем уже разучился жить долго на трезвую. Нужно подержаться, чтобы вспомнить как это. Прийти в себя. У меня должно получиться. Сила воли есть. Что тут ещё написать.
Перечитываю Селина. Он остроумен, мрачен и жестоко правдив. Всё твердит, что люди живут только горем. Надеюсь, это не совсем так. Моё Драньё отличается от его. Здесь люди кажутся не такими мерзкими и жестокими. Они так же пьют, но меньше скандалят на показ. Потасовки и воровство невооруженным взглядом заметить сложно. Бедность есть, но она редко бросается в глаза. На паперть если и идут теперь, то только по собственному желанию. Лучше покрутиться телом перед дрочилой, нежели пахать на заводе. Это я дурак, сам на него пошёл.
Слово «честь» больше ничего не значит, а выражение «честный труд» звучит как глупость. На кой это всё нужно, если можно зарабатывать в десятки раз больше, не выходя из дома. За что судить молодых людей, которые идут в вэбкам или снимают идиотские видеоролики? Лучше так, чем тратить свою жизнь на дерьмовую работу за копейки.
24.06.20
Вечер. На улице тепло и солнечно, даже жарко. Я дома. Работать не пошёл. Позвонил и сказал, что с меня хватит. Я печатать устал. Меня простили. Во всяком случае, мне так показалось. Люди быстро забывают добро, когда ты делаешь не так, как им хочется. На работе и дальше хотели бы, чтобы я пахал и не вякал. Я отказался, и тем самым, отменил все свои заслуги за две с половиной недели труда. «Мог бы постараться, но не захотел», – так, наверное, они подумали. Ну и ладно. Я приходил в компанию не на эту работу.