Райский цветок. Проза

– Да, ты прав, Джавад-бей…

Джавад Амирханлы растерялся. «Что это? Она и вправду читает мои мысли».

– Ты прав, Джавад-бей, вся эта растительность находится на слое льда…

Беяз провела нежными пальцами по траве, а затем растянулась на ней, словно на мягкой постели.

– Джавад-бей, приляг рядом со мной… – пригласила она его.

Он растерялся, не зная, что ему делать дальше. Девушка схватила его за руку, и по его телу словно пробежал электрический ток…

Они лежали рядом довольно долго, а может, это ему так казалось. Возможно, в этом волшебном мире время шло по-другому? Здесь было трудно определить, какое сейчас время суток.

Мысли его витали где-то далеко. Он пытался найти выход из этого запутанного лабиринта. Каждый раз, встречаясь с Беяз, он сталкивался с целым рядом вопросов.

Он знал, что девушка, попрощавшись с ним, распадется на мелкие песчинки, но исчезнет не сразу. И на том месте, где она недавно стояла, еще на некоторое время останутся ее «следы». Песок напоминал ему не только о неожиданных исчезновениях девушки, но и о ее внезапных появлениях. Когда она появлялась, происходил обратный процесс, при котором песчинки моментально собирались в кучу песка. Одним словом, исчезновение и появление девушки можно было определить по песчинкам, которые либо рассыпались, либо собирались в кучу. Однако проверить точность и надежность мыслей, приходящих ему на ум в результате наблюдений, в данных условиях было за пределами его возможностей.

«Интересно, о чем думает сейчас Беяз?» – подумал он.

Внезапно веки его отяжелели, и он погрузился в глубокий сон…

…Джавад Амирханлы стоял перед собственным отображением в зеркале, однако мысли его были где-то далеко. Он никак не мог понять, когда и каким образом выбрался из той пещеры. Он уже начинал сомневаться в том, что все это происходило с ним на самом деле. «Это все же был сон или что?.. думал он. – Нет, это не похоже на правду. Может, у меня не все в порядке с головой? Как же я выбрался оттуда?.. Помню зеленую долину. Затем… Затем помню, как мы лежали на траве. Она взяла меня за руку, и по телу моему словно пробежал электрический ток. Потом… Нет, остального не помню. Единственное, что я еще помню, это огромный змей вокруг моего пояса… Если это был сон, то почему же у меня разбиты колени? Нет, все-таки я был в той пещере… Но то, что сейчас я нахожусь у себя дома, в этом нет никаких сомнений. Ведь наглый тип, отражающийся в зеркале, это я». За все то время, что он провел в деревне, у него появился здоровый цвет лица, исчезли боли в сердце. Он чувствовал, как его слабое тело становилось крепче день ото дня.

Дальние родственники и односельчане стали навещать его все реже, а в последние дни и вовсе перестали приходить. Те, кто стремился вначале сблизиться с ним, теперь обходили его дом стороной. Скорее всего, хитрые и практичные деревенские жители, его земляки, наконец поняли, что от него нет никакого толка, и предпочли оставить его в покое.

Во время редких бесед с односельчанами Джавад Амирханлы все же смог для себя кое-что выяснить: оказывается, от председателя муниципалитета почти ничего не зависело. Вся земля в последние годы полностью перешла под контроль районных властей, то есть, они присвоили себе почти всю территорию. Судя по разговорам, в результате дележа, проводимого сверху, большая часть плодородных земель перешла в собственность представителей «уважаемого» в тех краях клана, то есть Хамзе и Джамшиду Чапарлы. Люди боялись их и говорили об этом шепотом.

Хотя Джавад Амирханлы и не был знаком с Джамшидом Чапарлы, однако отца его, Хамзу, знал еще с детства и уже тогда крепко невзлюбил его. Работая в одном из научных учреждений, Хамза Чапарлы предпочитал научной деятельности участие в качестве тамады в праздничных мероприятиях у людей, занимающих высокие посты. Он отличался красноречием и оптимизмом и даже мог спеть и станцевать. За долгие годы он почти не изменился и, казалось, даже молодел день ото дня. Порою, сталкиваясь с ним в городе на похоронах или свадьбах, Джавад Амирханлы старался избегать с ним общения. Испытывая к нему чувство глубокого отвращения, он и сам не мог объяснить причину своей неприязни.

Наконец дальние родственники уговорили его пойти к Хамзе Чапарлы, чтобы посоветоваться с ним по поводу земли. По словам людей, купить или продать здесь землю, лес и даже воду можно было только с разрешения семьи Чапарлы; без их ведома нельзя было ступить и шагу. В этих краях их семья имела непререкаемый авторитет, и никто не смел пойти против них. После долгих размышлений Джавад Амирханлы все же решил встретиться c Хамзой. Конечно же, в душе он не желал этой встречи, однако на сто процентов был уверен, что сможет решить свою проблему только с согласия Хамзы. Утром он вышел из дома и отправился на встречу с ним, по дороге расспрашивая прохожих о том, где принимает посетителей Хамза Чапарлы.

Оказалось, что роскошный офис Хамзы с личным помощником, секретарем и водителем находился прямо напротив его собственных владений. Ждать ему пришлось недолго. Высокая девушка в черной шали, накинутой на голову, скорее всего, секретарша Хамзы, тихим голосом пригласила его войти.

…Джавад Амирханлы, стиснув зубы, протянул руку Хамзе, чтобы поздороваться. Тот встретил его приветливо, но на хитром лице играла фальшивая улыбка.

– Добро пожаловать Джавад. Даже не верится, что ты вернулся на родину.

– Да, видимо, в старости человека тянет на природу, ближе к земле.

Хамза Чапарлы выглядел помолодевшим. Когда-то лицо его было покрыто серо-бурыми пятнами, теперь же от них не осталось и следа. Прежде впалые щеки вновь стали пухлыми, а седые волосы черными и густыми. Однако лицо его по-прежнему было энергичным и хитрым.

– Джавад, возьми стул и садись.

– Спасибо…

– Говоришь, земля зовет тебя, да?

– Наверное…

– Ну и как твои дела, Джавад? Все еще работаешь?

– Работаю.

– Работать – это хорошо. Человек должен работать до последнего вздоха. Я, слава Богу, тоже работаю. Занимаюсь, так сказать, научно-педагогической деятельностью. Здесь же я служу своему народу…

Они разговаривали довольно долго. Хотя Джавада Амирханлы и раздражали бессмысленные расспросы Хамзы, однако он старался держать себя в руках.

– Значит, дела твои идут хорошо, – сказал Хамза медленным голосом. – Наша страна развивается с каждым днем. Прежнее правительство пустило народное имущество с молотка. Мы же постепенно наводим порядок. Стараемся, чтобы наша родина стала сильной и процветающей. А ты молодец, что вернулся на родину.

Хитрые глаза Хамзы Чапарлы чуть сощурились, мясистые губы приоткрылись, обнажая два ряда зубных протезов, и изо рта пошел резкий гнилостный запах.

– Ну, Джавад, слушаю тебя, – сказал он высокомерным тоном.

Джавад Амирханлы сразу же перешел к делу:

– Мне нужен небольшой участок земли.

– А зачем он тебе нужен?

– Хочу построить себе скромный маленький домик.

– Но у тебя же есть здесь отцовский дом.

– Да, но я хочу построить дом возле Бузлага.

Хамза Чапарлы, словно не расслышав его слов, схватил себя за мочку уха.

– Где? – переспросил он.

– Недалеко от Бузлага.

Хамза с удивлением взглянул на него.

– Зачем тебе Бузлаг? – рассмеялся он, поддергивая плечами: – Может, ты собираешься проводить там свои исследования?

– Пока точно ничего не могу сказать.

Хамза Чапарлы, хлопнув в ладоши, вновь рассмеялся. Затем, приняв серьезный вид, сказал:

– Джавад, ты поступил правильно, что приехал в село. Мы постараемся помочь тебе, сделаем небольшой ремонт в твоем старом доме, и ты сможешь иногда приезжать сюда, чтобы отдохнуть. Зачем тебе Бузлаг? Люди туда и днем боятся ходить. Что ты там забыл? Раньше оттуда привозили лед для больных и рожениц. Теперь в этом нет нужды, во всех домах есть холодильники. Если нужно, я организую для тебя целую машину со льдом.

У Джавада Амирханлы не хватило терпения дослушать собеседника до конца. Протянув руку вперед, он нервно заговорил:

– Знаешь, я ведь не за советами пришел.

Хамза Чапарлы открыл свой большой безобразный рот, толстые, мясистые губы его дрожали. Внезапно зажмурив глаза, он теперь стал похож не на живого человека, а на страшного мумифицированного фараона, сохранившегося до наших дней.

– Хорошо. Но если тебе не нужны мои советы, зачем же ты пришел ко мне? – грубо отрезал он.

– Я просто пришел сообщить тебе о своем намерении.

– У этих земель есть свой хозяин, Джавад, и они непригодны для жилья. Понятно? – теперь Хамза Чапарлы старался говорить спокойным и сдержанным тоном: – Предположим, мы выделим тебе небольшой участок земли, но скажи, как ты собираешься там строиться? Там не только машина, но и повозка не сможет проехать.

– Это мои проблемы. Я сам знаю, что и как мне строить…

– Мне больше нечего тебе сказать.

– А ты там хозяин, что ли?

– Почему ты задаешь мне этот вопрос?

– Мне сказали, что ты занимаешься этими делами.

– Джавад, я такой же ученый, как и ты… Я не занимаюсь куплей-продажей. Я же сказал тебе, что там есть свой хозяин.

– Ну и кто же там хозяин? Разве земля не принадлежит народу?

Хамза Чапарлы, хлопнув в ладони, громко рассмеялся:

– Земля принадлежит народу? Конечно, все принадлежит народу, Джавад. Мы ведь тоже часть этого народа. Вот и иди к народу. Если он согласится, то пожалуйста, можешь взять любой участок земли и строиться.

– Кто согласится?

– Народ. Ведь ты сам говоришь, что земля принадлежит народу.

Немного помолчав, Джавад Амирханлы тихо сказал:

– Я приехал сюда не для того, чтобы проводить референдум или социологический опрос.

Хамза Чапарлы провел ладонью по мясистому лицу.

– Джавад, все это одна сторона дела. Но скажи правду, с какой целью ты хочешь поселиться возле пещеры? – спросил он тихим, доверительным голосом.

Джавад Амирханлы молчал. Что он мог сказать в ответ человеку с таким огромным безобразным ртом?

– Конечно, я знаю, что места эти вызывают особый интерес как с историко-этнографической, так и с археолого-геологической точек зрения. Но, как я знаю, ты не являешься ни историком, ни геологом, и даже ни археологом. Может, в этой пещере спрятаны сокровища? – спросил Хамза, хитро подмигнув ему.

Джавад Амирханлы был не на сто, а даже на тысячу процентов уверен в том, что все, что сказал ему о пещере Хамза, пришло ему на ум только сейчас.

– Послушай, Джавад, – продолжал говорить Хамза монотонным, вкрадчивым голосом. – Может, народ решит объявить эту зону заповедником. В связи с этим мы также должны обратиться в соответствующие структуры, пусть издадут справедливый указ. Мы не должны зариться на народное добро. У нас все делается для народа. И мы – его слуги. Я знаю, ты, как добропорядочный гражданин, согласишься с моими словами. Не так ли?

Джавад Амирханлы, немного поразмыслив, весело ответил:

– Конечно, если поступит такая инициатива, я поддержу ее.

Мясистые губы Хамзы Чапарлы расплылись в широкой улыбке, так что стали видны зубные протезы. Он с удовольствием потер руки, словно добился желаемого.

Джавад Амирханлы не сводил с него взгляда. Хамза Чапарлы нажал на кнопку вызова, и в проеме двери показалась секретарша.

– Принеси нам чай, – приказал он ей и, повернувшись к гостю, продолжил: – Ну, вот видишь, мы с тобой обо всем договорились.

Девушка принесла на круглом медном подносе два стакана чая и поставила их на большой, обтянутой мягкой кожей стол. Джавад Амирханлы мельком взглянул на нее: это была молодая женщина, лица которой было почти не видно из-под черной шали. На мгновение их взгляды встретились. Еще раз бросив на него взгляд, она прошла в соседнюю комнату, на свое рабочее место. Ее глаза показались ему знакомыми. Но у него не было сейчас возможности напрячь свою память, чтобы вспомнить, кто же является обладателем этих прекрасных глаз.

– Джавад, все будет хорошо, – после недолгой паузы сказал высокомерным тоном Хамза Чапарлы. – Пей чай. Извини, но у меня мало времени. Я должен встретить иностранную делегацию, приехавшую в наш район. Дел по горло. Что делать, мы обязаны трудиться во благо народа. Это наш гражданский долг. Пей чай, Джавад.

Джавад Амирханлы оттолкнул стоящий на столе стакан, и это, конечно же, не ускользнуло от зоркого взгляда Хамзы.

Еще некоторое время они молча глядели друг на друга. Первым поднялся Хамза Чапарлы, тем самым давая понять собеседнику, что у него, дескать, нет времени болтать, так что посетитель может идти на все четыре стороны. Джавад Амирханлы встал и сразу же покинул кабинет.

Немного пройдясь по комнате, Хамза подошел к окну и выглянул на улицу. Затем, о чем-то размышляя, вернулся на свое место, сел в кресло и, взяв трубку телефона, стал кому-то звонить. Телефон не отвечал. Тогда он взял лежащий на столе мобильный телефон и набрал номер.

– Да он просто придурок, – сказал он нервно кому-то по телефону. – Кажется, у него не все в порядке с головой. Если он еще раз скажет что-нибудь лишнее, сразу отправлю его в сумасшедший дом. Я не шучу. Ты на него посмотри, ему хочется вернуться в пещерные времена. Таким, как он, нужно надеть на шею веревку, дать побольше травы, и пусть жуют ее целыми днями. Не обращай на него внимания… Слушай, организуй сауну. На этой неделе я не принимал ни белых, ни красных ванн. А может, организуешь на этот раз коктейльную ванну? Ты же хорошо знаешь правила. Ведь тебе не нужно их объяснять? Тогда купи все, что для этого нужно, и побыстрей. Зайди ко мне, я дам тебе денег. Смотри, чтобы все было на должном уровне.

Хамза Чапарлы встал с кресла и, посвистывая, стал прохаживаться по просторной комнате. Открыв дверь в приемную, он задержал взгляд на девушке; хотел было что-то сказать ей, но тут же передумал, вернулся к себе и уселся в удобное мягкое кресло.

– Всему свое время, – громко сказал он. – Нельзя есть недозрелый плод.

Через некоторое время показался Мовлуд. Стоя в проеме двери и скаля зубы, он с униженным видом глядел на своего хозяина. Принимая униженный вид, он тем самым демонстрировал хозяину, что знает свое место. Хамза Чапарлы брал с собой Мовлуда на все мероприятия, будь то похороны или свадьбы, представлял его своим «другом». В свою очередь, Мовлуд везде и всюду превозносил Хамзу до небес и трубил на всю округу, что за всю историю существования этих мест здесь родился один-единственный гений – Хамза Чапарлы. Помогая Мовлуду, Хамза устроил его сына на работу в районный центр, а жену сына, невестку Мовлуда, взял на работу секретаршей в свой офис в деревне; молодая женщина принимала гостей, подавала чай и отвечала на телефонные звонки. Девушка ему очень нравилась. Старик часто ездил по делам в город и каждый раз привозил ей подарки. В последний раз даже привез ей в подарок кольцо. Когда она отказалась принять его, он то ли на самом деле, то ли в шутку вышел из себя:

– Агджа, почему отказываешься от моего подарка? Смотри! Я обижусь…

Девушке ничего не оставалось, как принять подарок. Надевая на ее длинный тонкий палец кольцо с камнем, Хамза Чапарлы, вытянув, словно утка, шею, поцеловал девушку в нежную щечку. Она покраснела и, молча отстранившись, отвернулась.

Хамза Чапарлы часто любил подшутить над Мовлудом и даже дал ему прозвище «дьявол». Однако, заметив недовольство на лице «друга», стал называть его по-другому – «любимчик черта». Эта кличка Мовлуду явно нравилась. Когда он услышал её в первый раз, хлопая себя по коленям, громко рассмеялся:

– «Любимчик черта». Браво… Как хорошо! Клянусь Богом, это имя подходит мне больше всего. Но я никому, кроме тебя, не позволю называть меня этим именем.

Хамза поддержал его:

– Правильно говоришь. Не каждая сволочь имеет право называть тебя именем, которое дал тебе я. А то опорочат такое прекрасное прозвище.

И вот теперь его «друг» Мовлуд стоял перед ним с жалким видом, готовый исполнить любой его приказ.

– Ящик шампанского…

– Будет сделано! – сразу ответил Мовлуд.

– И пуд меда.

– Хорошо.

– Пять литров коровьего молока. Но смотри, чтобы молоко было чистое, без примесей, а то некоторые здесь добавляют в молоко воду, будь внимателен. Смотри, приготовь настоящий коктейль.

Мовлуд, немного осмелев, решил пошутить над своим покровителем.

– Больше вам ничего не нужно, Хамза-муаллим? – подмигнул он ему.

– Что ты имеешь в виду?

– Например, джейраны, олени, утки, гуси… В таком огромном бассейне ты будешь купаться один?

По серому, похожему на мумию лицу Хамзы пробежала игривая ухмылка:

– Тебя это не касается, занимайся своими делами. У меня сегодня будут высокопоставленные гости. Заполни бассейн «коктейлем» и можешь идти по своим делам. Хорошо?

– Будет сделано…

Через несколько минут послышался рев отъезжающей машины. Мовлуд отправился за нужными для «коктейля» ингредиентами.

Сауна, принадлежащая Хамзе Чапарлы, находилась недалеко, прямо за офисом, в котором он иногда принимал гостей. Мовлуд хорошо знал свои обязанности, знал, что должен сразу же покинуть сауну, как только она согреется. Таковы были правила, которым он покорно следовал.

Обычно в дни, когда к Хамзе Чапарлы приезжали гости, посторонние сюда не допускались. Достаточно было взглянуть на дорогие машины, чтобы составить определённое представление об их владельцах. Многие из них приезжали к уважаемому «аксакалу» для того, чтобы посоветоваться с ним, преподнести в дар ценные подарки или присмотреть для себя доходную должность. Мовлуд примерно знал, что это были за подарки, ведь кое-что перепадало и ему.

Через некоторое время Мовлуд снова показался в дверях кабинета Хамзы Чапарлы. Он был одним из немногих, кто мог прямо пройти к нему в кабинет, ведь хозяином кабинета был его «друг», а в должности секретаря работала его невестка.

– Готово? – спросил Хамза, исподлобья взглянув на него.

– Готово, – тут же ответил Мовлуд.

– Можешь идти… Больше тебе здесь делать нечего.

Мовлуд хотел что-то сказать, но тут же запнулся и сразу покинул кабинет.

Хамза встал с кресла и с довольным видом стал прохаживаться по комнате. Посещать сауну несколько раз в месяц превратилось для него в привычку. Люди поговаривали, что часто вечерами к нему из города приезжали влиятельные гости, а также женщины-«массажистки».

…Еще немного пройдясь по кабинету, он осторожно открыл дверь в приемную, где сидела секретарша. Девушка дремала. Будто что-то почувствовав, она открыла глаза. Часть ее лица была чуть приоткрыта, и, чтобы прикрыть ее, она стянула концы шали, крепко затянув узел.

Еще в день свадьбы Хамза Чапарлы был сражен красотой девушки. Агджа, так звали девушку, сидела возле хилого, неказистого жениха, и ее белоcнежное лицо и голубые прекрасные глаза словно излучали свет. Таких удивительно красивых женщин в семье Чапарлы называли «луноликими» либо «русалками». Через несколько дней после свадьбы до Хамзы Чапарлы дошли некоторые слухи. Один из знакомых сообщил ему, что в ночь после свадьбы жених не смог выполнить свои супружеские обязанности. То же повторилось и в последующие дни, поэтому Мовлуд, будто что-то подозревая, решил показать невестку и сына врачу. Проведя соответствующие анализы, врач объявил Мовлуду, что девушка является девственницей, и все дело в мужской несостоятельности его сына.

Чванливый и высокомерный, гордившийся своей дружбой с самим Хамзой Чапарлы, Мовлуд теперь не осмеливался показываться людям на глаза. Однако и в дальнейшем эта деликатная проблема не была устранена. Но Мовлуд, чтобы не позориться или же по какой-либо другой причине, не хотел развода сына с женой.

– Ты, кажется, хочешь спать? – спросил Хамза Чапарлы девушку.

– Нет, я не сплю, – потупив голову, тихо ответила она.

Хамза не торопился выходить из приемной. После некоторого молчания он снова спросил ее:

– А тебя в доме мужа никто не обижает? – в его голосе послышались горделивые нотки.

– Нет, – вновь ответила она ему тихим нежным голосом.

– Кажется, и детки у вас пока не намечаются? – на этот раз спросил он игривым тоном, явно стараясь вовлечь девушку в разговор.

– Нет, – застенчиво ответила девушка.

Нагнувшись, он вдруг поцеловал ее в лоб и сказал:

– Сладкая, как мед.

Девушка вздрогнула, чуть отпрянув назад.

– Оставайся здесь, я тебя скоро позову, – сказал он и вышел из комнаты.

Девушка изумленно глядела ему вслед…

На улице было уже темно.

Осторожно осмотревшись, Хамза Чапарлы вошел через заднюю дверь в большой зал. Это был так называемый «зал ожидания», вернее, большая комната, где он обычно любил хорошо поесть, прежде чем войти в сауну. Как правило, вначале для гостей устраивали банкет в столовой Мовлуда, а затем приводили сюда, в сауну. Люди шептали, что нередко ночью туда привозили и женщин. Насколько это было правдой, знал лишь один Мовлуд. Не переставая хвалить своего хозяина, он, с важным видом выпятив грудь вперед, часто восклицал: «Враг Хамзы Чапарлы – мой личный враг!»

В последнее время Мовлуд не только восхвалял своего хозяина, но и старался дискредитировать в глазах односельчан Джавада Амирханлы. «Люди стремятся двигаться вперед, а его тянет назад, в пещерные времена… В нем еще живет пещерный человек. По-другому это не назовешь… Ей-богу, мне даже жаль его. Ведь он не ребенок, чтобы можно было поругать его или дать пару оплеух. Это почтенный седовласый старец. Что ни говори такому человеку, все без толку. Когда я вижу таких людей, мне хочется поставить памятник Хамзе Чапарлы. Бог даст, ему еще при жизни поставят памятник. Разве можно сравнить Джавада Амирханлы с Хамзой Чапарлы? Один – наша гордость и слава, другой же – наш позор». Хитрый Мовлуд знал, что сказанное им наверняка дойдет до ушей Джавада Амирханлы…

Хамза Чапарлы вошел в сауну. Внутри было очень жарко. Мраморная ванна была наполнена до краев желтовато-белой жидкостью. Так называемая «коктейльная» ванна была изготовлена по его собственному рецепту из пяти ведер молока, пуда меда и ящика шампанского.

Понежившись немного в ванне, он позвонил секретарше:

– Агджа, на моем столе лежит шампунь. Принеси мне его. Где я могу быть?.. В сауне. Принесешь прямо в «зал ожидания»… Почему ты стесняешься, не стесняйся!

В сауну было два входа. Один – с улицы, другой – из офиса. Об этом знали только он и Агджа. Девушка уже раза три была в «зале ожидания», но внутрь сауны не заходила. И теперь ей ничего не оставалось, как исполнить просьбу хозяина.

Лежа в мраморной ванне и потирая грудь, он с нетерпение ждал ее прихода.

«Глупая девчонка, каждый раз приходит в „зал ожидания“ и тут же уходит. Кажется, она не понимает, чего я хочу от нее, либо понимает, но прикидывается дурочкой. На этот раз ее номер не пройдет. Позову ее прямо сюда. Я же ей не лопух какой-нибудь… Кормлю всю их семью. Подарки принимает, а в объятия мои прийти не хочет. Она, кажется, не понимает, какой я обладаю властью. Если будет нужно, то депортирую и мужа ее, и свекра не только из района, но даже из страны. Ее же снова выдам замуж. Ведь здесь немало холостых парней…»

Он услышал, как открылась боковая дверь. Это секретарша принесла шампунь. Он громко крикнул:

– Агджа, ты где, иди сюда. Не стесняйся.

В проеме двери показалась голова девушки…

Другая сторона пещеры находилась под контролем соседнего государства, и находящиеся там посевные поля, густые леса и цветущие луга оказались совершенно бесхозными. В результате затяжной войны между двумя государствами сотни гектаров плодородной земли оставались невозделанными. Многие годы сюда не ступала нога человека, и весь растительный и животный мир полностью стал диким. Временами дикие животные в поисках пищи нападали на близлежащие села, и люди, имея в наличии мелкий и крупный рогатый скот, всегда были готовы к нападению со стороны хищников и не выпускали из рук оружия… Порою ночью из леса доносился вой волков и шакалов. По словам людей, на бесхозных землях, в особенности на нейтральной территории, находящейся между двумя государствами, было также полно змей.

…В этот день на землю опустилась тьма, и на небе не было ни единой звездочки. Тихая, безмятежная ночь словно укрыла все вокруг своим невидимым черным покрывалом.

Глубокой ночью на горизонте вдруг появились мерцающие огоньки. Казалось, будто огромной птице, широко раскрывшей свои черные крылья, чтобы захватить все вокруг в свой мрачный плен, подожгли оперение. Постепенно мерцающие огоньки, разгораясь все ярче, превратились в один горящий костер. Яркий свет от костра поднимался в ночное небо в виде высоких столбов.

Начался пожар.

Зловещее пламя, постепенно растворяя темноту, пожирало все вокруг. Хотя до утра оставалось еще немало времени, на горизонте уже забрезжил рассвет.

Там, куда долгие годы не ступала нога человека, горело все вокруг. Птицы и звери, которые еще недавно мирно спали в своих гнездах и норах, были сильно перепуганы и растеряны. Интересно, откуда возник страшный пожар, уничтожающий все на своем пути?

Должно быть, первыми узнали о приближающейся опасности умные, чувствительные змеи. Еще днем они укрывались от жаркого солнца в своих гнездах, но, почуяв опасность, внезапно зашипели, растревожив тем самым диких животных и птиц.

Многие годы звери, обитающие по другую сторону пещеры, жили там, не зная страха. У каждого из них была своя территория, где они были полновластными хозяевами. Однако звери постоянно чувствовали опасность, исходящую от людей, живущих где-то по соседству. И наверняка этот пожар устроили эти подлые и опасные «двуногие», стоящие где-то в засаде.

…Яростное шипение змей, покинувших гнезда и скопившихся у подножия одного из серых холмов, постепенно усиливалось, превращаясь в громкий гул. Через некоторое время к гулу присоединились ожесточенный рев диких зверей и крики птиц.

Огненная волна приближалась. Рев перепуганных насмерть зверей разносился по всей округе. Оставаться здесь было уже небезопасно. Нужно было где-то укрыться. Но где? Спрятаться здесь было невозможно. Огонь заставлял бежать зверей только вперед. На противоположной же стороне жили «двуногие», то есть люди – злейшие враги «четвероногих». И теперь с одной стороны на зверей наводил страх огненный плен, а с другой – хитрые и опасные «двуногие», а также стая ползучих змей…

Дикие звери, уже не раз нападавшие на близлежащие села, каждый раз несли там значительные потери. Многих животных люди безжалостно истребили, ну, а те, кому удалось спастись, были ранены. У диких зверей – грозных волков и шакалов, гигантских медведей и тигров, наводивших страх на всех остальных животных, – еще не зажили раны, и они с трудом передвигались. «Двуногие» были их самыми ненавистными врагами.

Огонь, смешавшись с клубами дыма, подбирался все ближе. Издающие рев животные спасались бегством, длинной лентой растянувшись по узкой долине. Другого выхода у них не было, и, возможно, там, где-то далеко, они окажутся в полной безопасности. Еще недавно готовые растерзать друг друга, сейчас дикие животные двигались плотной толпой; никто ни на кого не пытался напасть, словно у них совершенно пропал звериный инстинкт. Страшное бедствие сплотило всех животных. И почему они должны были мешать друг другу? Может, кому-то из них была знакома эта опасная дорога, по которой они двигались вперед?..

Змеи, в отличие от диких животных, направились в другую сторону. Они ползли сквозь языки пламени, взбираясь на серые холмы. Пламя еще не добралось сюда, потому что холмы эти были покрыты редкой растительностью. Однако резкий запах дыма уже чувствовался и здесь.

Стая змей направлялась к месту, называемому Бузлагом, который находился в пещере, по другую сторону холмов. В тех местах обитал самый главный змей, гигантский Хачадил, о котором знали старые змеи. В последнее время гигантский змей выползал в полночь из пещеры, чтобы навестить своих родственников на их территории. Его вид наводил ужас на всех диких зверей, и только змеи были довольны его появлением. Ведь как бы там ни было, он был их родственником, пусть даже и не близким, но какая разница, ведь все они происходили от одного общего предка. Когда Хачадил появлялся, змеи словно воодушевлялись, однако животные стали еще больше бояться змей. Даже самые отважные из них старались не показываться ему на глаза и при каждой с ним встрече смотрели на него со страхом и враждебностью. Самые старые из змей при каждом удобном случае также навещали своего огромного родственника в пещере, где он был полновластным хозяином. Змеи верили, что смогут найти убежище у своего могучего родственника, и теперь, пробираясь сквозь огонь, стекались к пещере, где обитал огромный змей Хачадил.

Пожар разгорался все сильнее и сильнее, распространяясь повсюду. Вокруг все было окутано густым едким дымом. Животные, пройдя узкую долину, точно не знали, куда направляются. Лишь змеи двигались по заранее определенному пути. Самки змей, извиваясь всем телом, проползали сквозь языки пламени и, издавая странные звуки, вели своих детенышей за собой. Некоторые детеныши змей, только недавно вылупившиеся из яиц, не успевали ползти за своими матерями, и поэтому многие самки тащили их на себе.

Змеи хотели поскорее добраться до места, взбираясь по серым мшистым скалам. Их яростное шипение нарушало тишину ночи. Наконец-то они оказались далеко от «четвероногих» и «двуногих».

Вскоре звезды в небе спрятались в свои «гнезда».

…Огромный джип Хамзы Чапарлы застрял на полдороге. Водитель, как ни старался, не мог завести машину. Ревел мотор и гудел глушитель, задние колеса крутились, из выхлопной трубы вылетали клубы дыма, но машина так и не двигалась.

До Бузлага было еще далеко.

Выйдя из машины, Хамза Чапарлы огляделся по сторонам. В этих местах он бывал очень давно, еще в детстве. Прожив в городе большую часть жизни, он наверняка бы и остался там, если б не перемены, происходящие в мире в последние годы. Затронув все сферы жизни общества, перемены не обошли стороной и села, в результате чего, с одной стороны, наблюдался массовый отток сельских жителей в города, а с другой – в села и деревни стали приезжать богачи, за бесценок скупая у бедняков их дома и земли.

Хотя в последние годы в селе Чапарлы уменьшилось число местных жителей, зато значительно увеличилось строительство дорогих особняков и вилл. Владельцы этих огромных дворцов приезжали сюда редко, в основном, летом. Тем не менее, в особняках круглый год находился целый штат охраны, а большинство из оставшихся в деревне мужчин и женщин зарабатывали себе на хлеб тем, что работали в этих роскошных домах прислугой.

В отличие от городских толстосумов, Хамза Чапарлы был родом из здешних мест и за последние годы нажил себе немалое состояние. По слухам, Хамза и Джамшид Чапарлы находились в хороших отношениях со многими высокопоставленными чиновниками страны и поэтому могли запросто назначить кого-нибудь на должность либо отстранить от нее.