Ганзейский союз. Торговая империя Средневековья от Лондона и Брюгге до Пскова и Новгорода

Война с Данией, Кёльнская конфедерация и Штральзундский мир

Всего через несколько месяцев после успеха на Западе серьезные известия вызвали испуг во всех ганзейских городах. Вальдемар IV Аттердаг неожиданно высадился на острове Готланд, разгромил поспешно собранную крестьянскую армию, захватил и разграбил Висбю. Почти на триста лет острову предстояло оставаться под властью Дании.

После своего восхождения на трон 20 лет назад Вальдемар терпеливо трудился, копил финансы, выкупал коронные земли, принуждал к повиновению некоторых своих аристократов и восстанавливал армию. Весной 1360 г. он добился возвращения Скании от шведов. Уже тогда ганзейцы пришли в замешательство из-за высокой цены, которую Вальдемар потребовал за подтверждение их привилегий и льгот. Завоевание Готланда развеяло последние сомнения. Король Дании бросал Ганзе прямой вызов. Конечно, Вальдемар выражал готовность подтвердить привилегии Висбю и не возражал против того, чтобы Висбю оставался в Ганзе. Впрочем, за прошедшие полвека город утратил ведущее положение на Балтике, каким он обладал в XIII в., и его закат оказался вполне очевидным. Тем не менее Висбю оставался одним из крупных ганзейских городов. Он обладал коммерческой и стратегической ценностью для вендских городов благодаря своему положению на пути в Стокгольм. Главное же, своей агрессией Вальдемар подтверждал намерение вернуть датскую гегемонию в северных морях. Война стала неизбежной.

На соборе вендских и померанских городов, который созвали в Грайфсвальде, решено было приостановить торговые отношения с Данией. Для финансирования войны собор обложил налогом в четыре пенса на фунт корабли и товары, которые экспортировались из ганзейских городов. Заключили союзы с королями Норвегии и Швеции, герцогом Шлезвига и графами Гольштейна. Но такое благоприятное начало ни к чему не привело. Великий магистр Тевтонского ордена, обещавший принять участие в войне, ограничился финансовой помощью, как и графы Гольштейна. Кампен и другие города на Зёйдерзе по-прежнему торговали с Данией, сделав таким образом блокаду неэффективной. Все бремя войны легло на вендские города. В апреле 1362 г. флот из 52 кораблей, в который входило 27 коггов, отплыл в сторону Копенгагена. Но флотоводец Иоганн Виттенборг, бургомистр Любека, совершил роковую ошибку, высадив на берег часть войск для осады Хельсингборга. Воспользовавшись этим промахом, Вальдемар напал на ганзейский флот и захватил 12 больших кораблей. Виттенборгу пришлось довольствоваться лишь перемирием, которое позволило ему увести остатки экспедиции назад в Германию: чуть позже он расплатился жизнью за свое поражение.

Военная неудача породила беспокойство в Ганзе, которое продолжалось несколько лет. Вторую военную экспедицию так и не снарядили. Начали переговоры с Данией; они тянулись три года и окончились неустойчивым миром. Даже вендские города разошлись во мнении относительно распределения расходов за военную кампанию. Как и полвека назад, не удалось решить, не грозит ли солидарности городов серьезная трещина.

Однако этого не произошло. Времена изменились. Сплоченность сообщества укрепилась благодаря конфликту с Фландрией; больше ее невозможно было погубить одной неудачей, пусть и крупной. В 1366 г. в Любеке состоялся всеобщий собор. Там приняли ряд мер, направленных на укрепление авторитета городов, особенно благодаря тому, что управлять конторами с тех пор могли только лица, имеющие права гражданства^[8]. Более того, Вальдемар IV, вместо того чтобы сеять раздор между своими противниками, на свою беду, объединил их против себя. Он захватил прусские суда в Зунде и относился к прусским купцам не лучше, чем к остальным ганзейцам. В результате великий магистр Винрих фон Книпроде лично приехал в Любек и предложил военный союз. Кроме того, Вальдемар не так снисходительно, как раньше, относился к городам на Зёйдерзе. Поэтому они вскоре выказали готовность принять участие в нападении на Данию. Более того, в феврале 1367 г. дворяне низложили короля Швеции Магнуса Эрикссона и посадили на его место Альберта, сына герцога Мекленбурга, который также был настроен в пользу интервенции. Единственным союзником Вальдемара оставался Хокон VI, король Норвегии, за которого Вальдемар выдал свою дочь.

Сначала вендские города не горели желанием возобновлять военные действия. Они не выказали большого воодушевления по поводу предложения великого магистра, и только после того, как Зёйдерзе и прусские города заключили союз, они снова взяли на себя инициативу в нападении на Вальдемара и Хокона. Для принятия окончательных решений созвали всеобщий собор в Кёльне.

Этот собор 1367 г. во многом можно считать исключительным в истории Ганзы. Во-первых, необычным было место проведения собора: единственный раз Ганзейский собор проводился в Кёльне, несмотря на отдаленное положение этого города. В данном случае у Кёльна имелось важное преимущество: туда можно было легко попасть голландцам, чье участие было необходимым для успеха. Кроме того, собор стал доказательством желания тактично вести дела с важным городом на Рейне, не подчеркивая первенство Любека.

Необычным было и участие в соборе трех групп городов, которые не входили в Ганзу. Речь идет о городах на Зёйдерзе, представленных делегатами от Кампена, Эльбурга и Хардервейка, а также городов Голландии и Зеландии, представленных делегатами от Амстердама и Бриля. Все делегаты согласились принять решения собора.

Наконец, чтобы усилить военные приготовления, города решили заключить более тесный союз, чем в прошлом, настоящую лигу (verbund), которая получила необычное название – Кёльнская конфедерация. Она была рассчитана не только до конца войны, но и на три года после нее. На самом деле договор продлевали до 1385 г. Такие предпосылки, казалось, готовили дорогу к переменам в структуре Ганзы.

На соборе в Кёльне очень подробно рассматривали финансовые и военные меры. Как в 1361 г., но под более жестким контролем все товары и все корабли, входящие в ганзейские порты и покидающие их, облагались пошлиной с веса (в фунтах). Для упрощения сбора ставка – которая колебалась в узких границах – оговаривалась в различных имевших хождение валютах: фламандской, любекской, померанской, прусской и ливонской. Были определены количество кораблей и солдат, которые предоставлял каждый участник. Союзники должны были отправить флотилии из Северного и Балтийского морей. Перед атакой флотилии встречались в Зунде^[9].

Сначала участие в Кёльнской конфедерации принимали не все ганзейские города. На соборе в Кёльне присутствовали представители только вендских и прусских городов. Но в последующие месяцы большинство морских портов от Финского залива до устья Рейна более или менее явно выразили свое согласие на участие в кампании. Правда, некоторые из них не выказали большого энтузиазма, среди них Бремен и прежде всего Гамбург, чье исключение из Ганзы тогда обсуждалось. Под тем предлогом, что их истощили местные войны, гамбургские бюргеры отказались принимать участие в военных операциях и предложили только финансовую помощь. Города вдали от моря, которые не интересовала морская война, также отнеслись к предложениям довольно вяло. Вестфальские города не предложили даже дотаций. Вот лишь один пример серьезных разногласий в пределах Ганзы, которые были так часты в ходе ее истории и которые были поистине неизбежны ввиду различия в положении и интересах такого большого числа городов.

Коалицию очень укрепили альянсы со Швецией, Мекленбургом и Гольштейном, а также с датской аристократией, которая восстала против Вальдемара. Король как будто не понимал грозящей ему опасности. В решающий момент перед нападением ганзейцев он нашел уместным покинуть свои владения и искать союзников на севере Германии. Союзников он не нашел, и поражение датчан казалось неизбежным. Вендский и голландский флоты разрушили Копенгаген до основания, выведя из строя его порт, и грабили побережья Дании и Норвегии, в то время как граф Гольштейна устраивал набеги на Ютландию. С помощью шведов ганзейцы перешли границы Скании. Сопротивление оказал только Хельсингборг. Вскоре Норвегия, на которой блокада сказалась особенно тяжело, попросила о перемирии и получила его. В Скании операции продолжались до капитуляции замка Хельсингборг 8 сентября 1369 г., что вынудило государственный совет Дании просить мира. Ганза согласилась приостановить военные действия, несмотря на противодействие отдельных правителей, желавших воспользоваться положением и продолжать войну.

Мир с Данией заключили в Штральзунде 24 мая 1370 г. Ганза не требовала новых торговых привилегий, а удовольствовалась подтверждением прежних. Ее купцы получали полную свободу торговли. Кроме того, отменялись возросшие налоги, которыми облагали немецких купцов в Скании с 1361 г. Однако Ганза добилась ряда стратегических выгод. Кёльнская конфедерация получала во владение на 15 лет четыре крепости, охранявших пролив Зунд, – Хельсингборг, Мальмё, Сканёр и Фальстербу, – а также две трети доходов от зундских пошлин. Таким образом, Ганза много лет владычествовала в Зунде. Наконец, датский государственный совет обещал, что после смерти Вальдемара IV его преемника выберут лишь после совета с городами Конфедерации.

Таким образом, новая проба силы окончилась триумфом Ганзы; и на сей раз победы достигли не одними экономическими средствами. Более того, города доказали, что способны выставить действенные армии и флоты. Их поддерживали влиятельные правители, но города больше не были их вассалами, как 50 лет назад. Они сами управляли ходом важнейших операций. Кроме того, города сохраняли инициативу как во время войны, так и во время мира. В конце концов они бросили своих союзников и заключили сепаратный мир с врагом. Так же им пришлось поступить позже, в войне за датское престолонаследие. Штральзундский мир отмечает появление в Северной Европе новой силы, которая заменила былую власть Священной Римской империи. Новая сила не была суверенной державой, поскольку входившие в нее города с юридической точки зрения оставались подданными многочисленных территориальных правителей. Единственным ее основополагающим принципом являлось желание отстаивать свои коммерческие интересы, если понадобится, с оружием в руках. Столь необычное явление было уникальным для Европы того времени.

Через пять лет одно из условий Штральзундского мира пришлось пересмотреть. Оно касалось датского престолонаследия. Вальдемар IV умер в 1375 г., оставив только двух дочерей. Маргарет была замужем за Хоконом VI, королем Норвегии, а Ингеборг была женой Генриха Мекленбургского, брата короля Швеции. Ганза, которой пришлось выбирать между союзом либо с Данией и Норвегией, либо с Мекленбургом, Данией и Швецией, склонялась к первому варианту, в отличие от немецких правителей, которые благоволили последним. Датский государственный совет принял решение в пользу молодого Олафа (1376–1387) при регентстве его матери Маргариты. В знак признания Кёльнской конфедерации Норвегия также подписала мирный договор и подтвердила все привилегии ганзейцев.

Ганза явно выбрала меньшее из двух зол, потому что мощь Дании представляла не такую опасность, как амбиции немецких правителей. Тем не менее ганзейцы не ослабляли бдительности, и договор о существовании Кёльнской конфедерации несколько раз продлевался. Есть даже основания полагать, что конфедерация сделалась постоянной организацией, которая во многом отождествлялась с Ганзой. Однако единственной причиной ее существования оставалась угроза со стороны Дании. Как только установился мир, ее единственной функцией оставался контроль над датскими крепостями и частью доходов от зундских пошлин. В 1385 г., когда, в соответствии с условиями мирного договора, замки вернули Дании, возник вопрос, продлевать ли существование Кёльнской конфедерации или заменить ее союзом другого типа. Согласно общему мнению, отличному от мнения великого магистра Тевтонского ордена и прусских городов^[10], ни в продлении, ни в замене не было смысла. Очевидно, городам не хотелось заключать слишком тесный союз, который слишком отчетливо подразумевал политическое и военное сотрудничество. Никому, за исключением крайних случаев, не хотелось идти на жертвы. Поэтому Кёльнская конфедерация не оказала продолжительного влияния на структуру Ганзы, хотя и помогла укрепить ее изнутри. Однако успех конфедерации запомнился; ее взяли за образец те города, которые в XV в., правда безуспешно, пытались создать более прочные союзы, известные под названием tohopesaten (буквально «стоящие вместе»).

Эмбарго 1388 г

Было бы ошибкой считать, что победа ганзейцев облегчила положение немецких купцов за границей. Наоборот, во многих странах ближе к концу XIV в. нарастало напряжение. Ганзейские купцы пытались закрепить успех, строго требуя соблюдения своих привилегий, а зарубежные города, которые испытывали давление со стороны собственных купцов, неохотно признавали привилегированное положение немцев, которое казалось им неоправданным. Даже местные правители, хотя и более благосклонные по отношению к ганзейцам, считали определенные юридические и финансовые льготы угрозой для своего суверенитета. Наконец, отношения не могли не отравлять постоянные требования возмещения ущерба. В результате часто возникали трудноразрешимые разногласия, особенно с Англией, Фландрией и Русью. Дела обострились в 1388 г., когда во всех трех местах одновременно действовало эмбарго. Тем не менее Ганзе удалось избежать открытых военных действий. Более того, руководители ганзейцев того периода, особенно Якоб Плесков из Любека и Вульф Вульфлам из Штральзунда, не позволяли себе почивать на лаврах, вспоминая о былых победах. Они решительно выступали против сторонников войны. Тем самым они в полной мере доказывали, что ганзейский здравый смысл, который состоял в сочетании твердости с глубинным желанием мира, на самом деле единственная политика, которая способна была обеспечить процветание сообщества.

К концу правления Эдуарда III обострились отношения с Англией. Германию беспокоил рост английской торговли на Балтике. Начиная примерно с 1350 г. английские «Купцы-авантюристы» регулярно заходили в Эльбинг, Данциг и Штраль-зунд, выгружали там английское сукно и принимали на борт строевой лес, зерно и медь с Карпат. Англичане снимали дома и арендовали корабли. Вначале их принимали очень хорошо. Тевтонский орден традиционно тепло относился к англичанам из-за того, что многие английские рыцари участвовали в Крестовых походах против язычников-литовцев. Но вскоре экспансия стала настолько заметной, что английским купцам запретили торговать в розницу, продавать свои товары за пределами городов, торговать напрямую с другими иностранцами и нанимать ганзейские корабли. Немцам же не разрешалось перевозить свои товары на английских судах. После 1370 г. ганзейцам, получившим полный контроль над Зундом, удалось почти полностью вытеснить конкурентов с ярмарок в Скании. Все эти меры не могли не ухудшить отношений между Ганзой и Англией. Кроме того, главным поводом для недовольства ганзейцев стали препятствия, которые им чинили в Англии. Так как больше всего в Англии в то время было представителей Пруссии, вскоре Тевтонский орден начал призывать к решительным мерам, в то время как вендские города склонялись к умеренности. Уже было отмечено, что в 1357 г. лондонская контора обратилась к ганзейским городам с просьбой добиться упразднения дополнительных «дотаций». Через два года, когда на престол взошел Ричард II, положение усугубилось, так как новый король оказался более восприимчивым, чем Эдуард III, к давлению со стороны своих купцов и парламента. Он начал отказываться продлевать льготы, требовал предоставления ему точного списка ганзейских городов, чтобы привилегии получали только те, кто имел на них право. В последней просьбе ему было отказано. Но вместо того чтобы разорвать отношения, что предлагал Тевтонский орден, Любек снова послал в Лондон Якоба Плескова. Ему удалось добиться желаемого продления привилегий. И все же его миссию нельзя считать полностью удачной: король не удовлетворил просьбу о компенсациях. Да и впоследствии улучшения добиться не удалось. Ганзейцам пришлось платить дополнительный процент с каждого фунта стерлингов и каждой тонны груза, главным образом за импортные товары, но также и за определенные сорта английского сукна, вывозимого из страны, особенно за грубошерстяную материю. В 1385 г. положение внезапно изменилось к худшему: на Звейне английский флот напал на немецкие корабли, среди которых было шесть прусских судов. Великий магистр Тевтонского ордена разорвал торговые отношения между Пруссией и Англией. Но вендские города по-прежнему были настроены более примирительно. Английским купцам позволили заходить в балтийский порт Штральзунд. Однако жалобы на бесчинства англичан учащались, и в 1388 г. вендские города тоже решили захватить английские товары, которые хранились на складах в Штральзунде. В отместку Ричард II приказал конфисковать ганзейские товары в Англии. Война казалась неминуемой. Но начались переговоры, которые вскоре привели к соглашению, поскольку открытый конфликт не был выгоден ни одной из сторон. Конфискации отменили, подтвердили ганзейские привилегии, а англичанам позволили вести оптовую торговлю в прусских морских портах, даже с иностранцами.

Похоже, соглашение было выгоднее англичанам, чем немцам. «Купцы-авантюристы» обосновались в Данциге, образовали ассоциацию под управлением своего «губернатора» и купили там дом. Несмотря на протесты, они продолжали торговать не только оптом, но и в розницу и создавали торговые товарищества с ганзейцами, расширяя таким образом сферу своих операций. Зато немцев в Англии по-прежнему облагали таможенными пошлинами, которые они считали несправедливыми, а на их корабли по-прежнему нападали пираты. В результате в 1398 г. великий магистр Тевтонского ордена денонсировал соглашение, достигнутое за десять лет до того. Хотя враждебные действия начались не сразу, англо-ганзейские отношения оставались напряженными, и время от времени какой-нибудь инцидент еще больше усугублял их. Опыт показал, что невозможно было урегулировать такие отношения посредством подробных юридических документов. С нестабильностью приходилось мириться, приноравливаясь к обстоятельствам и текущему уровню взаимного расположения. Кроме того, стало очевидным, что несогласованность действий вендских и прусских городов пагубно отражается на немецких интересах.

После договора 1360 г. отношения с Фландрией на протяжении почти 15 лет оставались почти теплыми. Однако немецкие купцы все больше жаловались. Брюггская контора направила Ганзейскому собору список жалоб, указывая, что Брюгге отказывается наказывать виновных, которые нападают на ганзейских купцов и причиняют им убытки. Кроме того, город отказывается выступать в роли поручителя для своих землевладельцев. Брюгге обложил налогом импортируемую треску; запретил импорт пива из Гамбурга; отдельные виды сукна оказались низкокачественными и т. д. Ганза в ответ просто послала в Брюгге посольство, которое ничего не добилось. Старшины брюггской конторы, решив, что их бросили, попытались действовать независимо. Не поставив в известность Ганзейский собор, зимой 1377/78 г. они приказали всем немецким купцам тайно покинуть Брюгге. Но об их замысле стало известно, и граф Луи Маль пришел в такую ярость, что арестовал ганзейцев и конфисковал их товары. Понимая, что на помощь извне рассчитывать не приходится, руководство конторы вынуждено было уступить и обещать, что купцы останутся во Фландрии. Кроме того, старшин обвинили в том, что они действовали за пределами своих полномочий. С огромной горечью контора сообщала Ганзе об этих событиях: «Поскольку граждане городов наши хозяева, пусть они подумают об унижении, которое доставили нам, потому что мы не желали отказаться от наших привилегий!»

Ганзейский собор не остался совершенно равнодушным к такому несчастному положению дел. Он направил протест графу Фландрии, отказываясь признать достигнутое соглашение, поскольку оно было принято без совета с городами, и начал переговоры. Но момент был выбран неудачно. Фландрия переживала период смуты. Ткачи захватили власть в Генте, Брюгге и Ипре. Гражданские беспорядки, отсутствие безопасности на Звейне, контрибуция, взимаемая Брюгге с купцов, – все это впервые вынуждало ганзейцев эмигрировать в голландские порты. Дело значительно ухудшилось, когда Филип ван Артевельде, захвативший власть в Генте, оккупировал Брюгге. Сокрушительное поражение Артевельде при Вестросебоке в 1382 г. от французской армии, которая поспешила на помощь графу, вызвало общее бегство иностранных купцов из Брюгге, которое продолжалось несколько месяцев. В конце концов в городе осталось не больше 20 ганзейцев. На протяжении нескольких лет торговля между немецкими городами и Фландрией почти полностью прекратилась.

После смерти Луи Маля в 1384 г. начались переговоры с его преемником, Филиппом Смелым. Но ганзейцы предъявляли непомерные требования. Они хотели не только получить огромную компенсацию за причиненный ущерб, но и требовали, чтобы город возвел и содержал часовню во искупление ареста их купцов в 1378 г., а также заказал три заупокойные мессы по жертвам беспорядков. Переговоры зашли в тупик, тем более что Ганза страдала от внутренних распрей. Великий магистр Тевтонского ордена и прусские города, которые в тот период были особенно агрессивно настроены по отношению к Англии, хотели продолжить переговоры, а вендские города решили перевести контору из Брюгге. В конце концов в выигрыше оказался Любек: 1 мая 1388 г. на Ганзейском соборе приняли решение о блокаде Фландрии.

Применяемые методы оказались примерно такими же, как и тридцать лет назад. В контору Брюгге послали приказы, которые надлежало как можно дольше держать в секрете. Конторе приказано было переехать в голландский Дордрехт. Ганзейцам снова запретили пересекать Маас и торговать с фламандцами или другими в запретной зоне. Для борьбы с контрабандой вновь ввели обязательные сертификаты о происхождении товаров, ввозимых в Германию. Более жесткие меры коснулись и тех представителей нейтральных стран, которые пытались разгружать фламандские товары в ганзейских портах. В отличие от 1358 г., их не просто отказывались впускать, но и конфисковали их товары – таким образом недвусмысленно демонстрируя, насколько влиятельнее стало международное положение Ганзы.

Следует отметить одно крупное различие между двумя эмбарго. В 1358 г. ганзейцы единодушно согласились прекратить всякую торговлю с Фландрией. На сей раз Тевтонский орден и прусские города, не желавшие прерывать переговоры, возражали против предложенных мер так решительно, что добились особых уступок для себя. Им разрешили продавать фламандцам янтарь, на который у них была монополия. Кроме того, они добились разрешения покупать в Мехелене сукно, необходимое для гардероба рыцарей, и им разрешили посещать ярмарки в Брабанте, хотя они и устраивались в запрещенной зоне (1390). Города на Зёйдерзе, особенно Кампен, также не выказывали желания вводить блокаду или активно бороться с контрабандистами, заходившими в их порты, особенно с представителями Пруссии. Такое двурушничество припомнили Кампену несколько лет спустя, когда город просил принять его в Ганзу.

Всем этим объясняется, почему мирные переговоры продолжались целых четыре года, несмотря на уступчивость фламандцев, которых часто поддерживал великий магистр Тевтонского ордена. Ганзейцы, которые вначале проявляли непреклонность, в конце концов отказались от требования искупительной часовни, если виновные совершат паломничества в Рим, Сантьяго-де-Компостелу и на Святую землю, а четыре «руководителя Фландрии» принесут официальное извинение за аресты 1378 г. Самые ожесточенные споры велись из-за компенсаций. В конце концов договорились об 11 тысячах фунтов, а также о возмещении убытков, понесенных ганзейцами. Было постановлено: если фламандец нападет на купцов в границах графства Фландрии, Гент, Брюгге и Ипр выплачивает пострадавшим компенсацию в случае неплатежеспособности преступника. Если ущерб будет причинен иностранцем, даже за пределами графства (это условие касалось пиратства в открытом море), и, если попытки получить компенсацию от родного города виновного окажутся бесплодными, герцогу и трем городам надлежит арестовать всех граждан города, отказавшегося платить компенсацию, находящихся в их пределах. Таким образом, привилегии ганзейцев существенно расширялись.

Осенью 1392 г. Фландрия выплатила половину требуемой компенсации. Любеку подтвердили прежние привилегии; кроме того, граждане Любека получили от Филиппа Смелого новые льготы. После этого немецкие купцы вернулись в Брюгге. Ганза снова одержала победу. Но ее результаты оказались еще более эфемерными, чем прежде. Фламандские города не склонны были бесконечно поощрять привилегии, которые они считали избыточными. Еще до того, как подписали мирный договор, они договорились между собой противодействовать любым новым требованиям ганзейцев. С другой стороны, положение герцога Бургундского было гораздо более сильным, чем у городов и даже у его предшественников. Поэтому он мог сопротивляться требованиям ганзейцев. Неуклонное расширение его власти над большой частью Нидерландов вскоре сделало бесполезным экономическое оружие, доселе столь эффективное. Ганзейцам пришлось бы перевести контору в такое отдаленное от Фландрии место, что данный шаг можно было считать бесполезным с экономической точки зрения. Наконец, отношение Тевтонского ордена показало, как трудно было добиться единства, необходимого для успеха Ганзы. Таким образом, блокада 1388 г. знаменует собой последнюю крупную победу ганзейцев в Нидерландах.

И в Новгороде в то время положение складывалось не менее напряженное. Посягательства на привилегии, инциденты и нападения случались постоянно, тем более что русские требовали от ганзейцев компенсацию за набеги на их территорию тевтонских рыцарей из их ливонских владений. Уже в 1367 г., когда рыцари ограбили окрестности Пскова, Новгород арестовал немецких купцов. Этот шаг привел к репрессиям против русских купцов в Ливонии. Тевтонский орден запретил экспорт в русские земли соли и сельди. К запрету присоединилась и Ганза.

Нормальные отношения возобновились в 1371 г., но пятнадцать лет спустя снова ухудшились, и началась война. В 1388 г. Ганза решила действовать. В обычное время она, возможно, и не спешила бы с таким шагом, но тогда из-за блокады Англии и Фландрии важнейшие рынки сбыта для русских продуктов оказались отрезанными – удачная возможность для того, чтобы прервать и торговлю с Новгородом. Для того чтобы эмбарго оказалось действеннее, Ганза вначале провела переговоры с ландмейстером Тевтонского ордена, затем с шведскими и прусскими городами. Важно было не допустить попадания на Русь товаров через Финляндию, Ливонию или Литву. Хотя блокада, судя по всему, не была строгой, она достигла цели. В 1392 г. ганзейская делегация под руководством члена городского совета Любека Иоганна Нибура отправилась через Дерпт в Новгород на мирные переговоры. Жалобы обеих сторон были урегулированы. Продлили и подтвердили существовавшие к тому времени договоры, основанные на принципе обоюдности прав для немцев в Новгороде и русских на Готланде и в Ливонии. Свобода и безопасность ганзейцев были гарантированы даже в случае войны между Новгородом и Швецией или Тевтонским орденом.

Данный договор, который в русских летописях назывался «Нибуровым миром» или «Нибуровым крестоцелованием», определял русско-ганзейские отношения на протяжении целого столетия. На него ссылались всякий раз, когда возникали разногласия – а они оставались такими же многочисленными, как и в прошлом. В то же время делегация воспользовалась своим присутствием в Новгороде для демонстрации власти Ганзы над тамошней конторой. Не посоветовавшись со старшинами конторы, делегация обложила налогом операции по ремонту «Петрова подворья», тогда пришедшего в полуразрушенное состояние, и изменила ряд положений его устава.