Лила Изуба: Голодные призраки

А Флэт, отягощенный своей злобой и опытом жизни прежних своих миров, только этого и ждал. И объявил тотальную войну за выживание новой расы.

Или они, или мы. Убей суи, и выживи сам.

Суи использовали весь свой арсенал оружия. Ядерная бомбардировка и разработка новых вирусов, способных уничтожить молодую расу, стали только цветочками. В ход шли любые методы и любые способы. Понятие морали полностью прекратило существовать.

Флэт не был военачальником, и даже не пытался им стать. Он был мастером генной инженерии, и знал историю двух миров со столь же кровопролитными бойнями. Он заранее знал, как поступят лидеры суи, а его собственные генералы очень быстро научились воевать сами.

И он, Флэт, все ещё ненавидел. Он наслаждался войной. Он заставил предтечную расу перевести свою экономику на военные рельсы. Затем суи стали вынуждены поставить у станков своих женщин и детей. А потом были вынуждены сделать из них солдат.

Спустя десятилетие жесточайшей кровопролитной мясорубки, суи капитулировали. Флэт принял условия капитуляции и заключил с ними мир на своих условиях оккупации. Создав резервации, он согнал в них разоруженных суи, провозгласив новую политику мирного сосуществования. А затем уничтожил их всех разом, разорвав все договоренности.

И ни один из тери под его командованием не возразил ему.

Война унесла миллиарды жизней, но оказалась короткой. Цивилизованный мир перестал существовать, но мир как таковой выжил.

Но ненависть Флэта только возросла. Он уже научился любить снова, любить тех, кого создал. Но избавиться от ненависти уже не был способен.

Он изо всех сил пытался научить своих детей – расу тери – любви. Но, не смог. Он создавал их по своему подобию. И, как оказалось, ни добрым, ни любящим, он никогда не был.

Гражданская война, и последовавшая за ней Эпоха Каннибалов стали неизбежными…».

***

Она вскрикнула, и выронила книгу на пол. Кожа переплета стала черной, с белесым налетом. Из-под нее сочилась желтая слизь. От книги исходил тяжелый запах гниющего мяса.

Лила с ужасом уставилась на свои руки. Они болели нестерпимо и мучительно. Так, будто кто-то глодал её кости. Продолжал и продолжал глодать.

Она упала на пол, и закричала, что было сил.

Саймон, с трудом очнувшись от нахлынувшей на него тьмы беспамятства, уставился на агонизирующую рысь. Она кричала и кричала.

Кричала, что у неё нет больше рук.

Саймон достал из кармана разгрузки антишоковый набор и, из последних сил навалившись на Лилу и прижав её к полу, воткнул в нее иглу шприца. Торопясь, чувствуя как игла гнется в бьющемся судорогами теле, и опасаясь, что она может сломаться, он выдавил содержимое и откатился, выдернув пустой шприц.

Прошло несколько невыносимых минут, пока Лила не перестала биться, и не затихла.

Саймон осторожно подошел к ней и присел рядом.

– Лила, ты как?

– Уже лучше, Саймон. Спасибо.

– Я дам тебе ещё одну дозу обезболивающего, через десять минут. Так положено по инструкции.

Рысь кивнула.

– Мои руки, Саймон…

– Что с ними?

– Их нет…

Саймон поглядел на её прижатые к груди ладони. Они выглядели в полном порядке.

Он осторожно погладил её по голове.

– Ты полежи пока, не двигайся. После второго укола станет легче. И мы пойдем искать выход. Хорошо?

Она не ответила. С раскрытыми от страха глазами она смотрела на свои руки. И не видела их.

***

После второго укола действительно стало лучше. Саймон предложил понести её рюкзак, но она отказалась.

Она устала. Воздух, казалось, выпил из неё все силы. Однако её руки вновь появились. Она так обрадовалась им, что долго и тихо плакала от облегчения.

По мере того, как они спускались, становилось теплее. Лила чувствовала путь к ближайшему подпространству, из которого можно было поискать дверь в квартал Абрафо.

Но этот обратный путь казался им вечностью. Лестницы и залы быль столь похожи друг на друга, что, казалось, закольцевались.

Лила бросила взгляд на Саймона. Тот, пошатываясь, брел за ней, похожий на собственный призрак.

Время перестало существовать. Точка его отсчета исчезла.

Проход по очередному коридору перегородил упавший стеллаж. Книги заплесневелой кучей лежали рядом.

Она подобрала с полу скомканный лист желтой бумаги и расправила его. Тот был грязен, словно им протирали от масла руки, а затем бросили в пыль. Его покрывали прописные буквы синих чернил, выведенные явно детским почерком. Она вгляделась в них, пытаясь разобрать.

А разобрав, прочла их все.

***

«…Алекс сжал кнопки фиксаторов обойм, и пустые магазины начали свой путь к захламленному полу. Они ещё не успели коснуться грязного бетона, когда новые обоймы с сытым щелчком заняли их место. Пальцы обеих рук синхронно переместились поверх затворов. Быстрый, доведенный до автоматизма толчок большими пальцами – и затворы отъехали назад, глотая внутрь себя по патрону.

Забрызганный кровью леопард перешагнул через трупы и замер у колонны, перед входом в зал. Все охранники были мертвы, но он медлил. Те, которые прорывались ему навстречу, уже находились внутри просторного холла. Он точно знал, какого размера зал, сколько тери там находится и где именно они стоят. Отраженный звук падающих на пол гильз помогал ему рассчитать все размеры и все расстояния.

Он слышал, как они стреляли в охранников и убивали их. Сам он двигался со стороны улицы к двери подземного хода, ведущего внутрь статуи Арахо То. Они, в свою очередь, двигались ему навстречу, пытаясь прорваться наружу.

Он не знал, кто они. Запах пороха, крови и рваной требухи отбивал любые другие. Он знал лишь, что их четверо. Но стрелял только один из них.

Очень быстро стрелял. Чертовски быстро. И чертовски метко.

Гораздо быстрее, чем стрелял сам Алекс.

Они тоже его слышали. И молча ждали.

– Эй! – подал он голос. – Проход на улицу расчищен – я всех убил. Вы убили всех, кто внизу. Мне необходимо пройти внутрь. Вам нужно выйти наружу. Предлагаю разойтись с миром.

Короткую паузу обдумывания закончил низкий рычащий голос. Голос тигра.

– Выходи сюда, в зал, с поднятыми руками. И поговорим.

– Разговоры мне не нужны. Мне нужен проход. Вам тоже.

– Мы пройдем в любом случае. Ты из Абрафо?

– Да, – не колеблясь, соврал Алекс.

– Тогда тебе нечего бояться. Мы разойдемся здесь.

Алекс немного подумал. Выходить ему не хотелось. Он прикинул свои шансы справиться с ними, если они попробуют зажать его в коридоре. Он не поверил в их принадлежность к Абрафо. Спецназ или оперативники работали бы по-другому. Значит, он мог их убить.

Но его беспокоил их быстрый стрелок. В коридоре они могли справиться с ним. Если же он выйдет в зал, то его могут застрелить сразу. Сам бы он так и сделал. А если он сейчас вернется на улицу и затаится, то проклятое устройство, которое он намерен разрушить, перенесут в другое место. И появится другой Читемо.

Оставалось лишь попробовать выйти в зал и договориться.

– Хорошо, я выхожу!

Очень медленно, разведя руки в стороны и удерживая пистолет за ствол, он вышел из-за угла.

Так и есть, четверо. Три Лэя и один Махойу.

Он сразу понял, кто из них тот самый стрелок. Лэй стоял посередине комнаты, худощавый, расслабленный, с необычно крупными суставами, с опущенными вдоль тела пистолетами в каждой руке. Его взгляд был пуст, как у куклы.

Махойу прижался к стене слева. Его пистолет смотрел на Алекса черным дулом.

– Кто ты? – прорычал тигр.

Алекс не ответил. Он смотрел на Лэя и двух других гепардов. Они стояли в глубине зала. Один из них смущенно улыбался, словно и не было вокруг луж крови и трупов. Второй заламывал себе руки и закатывал глаза.

Темно красный рисунок меха, совершенный едва ли не до абсолюта, коричневая грива ото лба до лопаток – нехарактерная для гепардов, утолщенные суставы, неестественно длинный хвост, большие, будто рисованные глаза.

Лирса. Лучшая музыкальная группа Эйоланда, почти в полном своем составе. Не хватает только вокалиста, Кая Лэя. Самого разумного из них.

И место Кая Лэя, как вожака, сейчас, кажется, занял вот этот вот здоровенный тигр с пистолетом.

Алекс узнал тигра сразу, как только бросил на него мимолетный взгляд. Алекс знал по фотографиям всех, кто служил в Абрафо на ключевых должностях. Ему не хотелось прихлопнуть кого-нибудь из них по ошибке, а потому он периодически память свою освежал.

И потому узнал Орра Махойу, командира спецподразделения Абрафо, сразу.

Вопрос, какого именно хрена тигр здесь делал, да ещё и в компании Лирса, Алекс решил оставить на потом. Сейчас его волновало другое. Например, собственная жизнь.

– Ты не из Абрафо, – медленно произнес тигр. – Я знаю тебя. Ты – Алекс Багенге, чокнутый психопат, которого разыскивает полиция. Что ты здесь делаешь, ублюдок? Отвечай! Иначе я пристрелю тебя.

Леопард даже не посмотрел в его сторону. Он сосредоточился на стрелке.

Алекс уже понял, кто он, этот искусственно созданный гепард. Он уже видел подобное, хотя и не в Эйоланде.

Не робот. Не киборг. Тварь – другого слова нет.

Только трое из братьев были из плоти и крови. Четвертый был по существу машиной, сложным механизмом, без единого куска живой ткани.

С какой же именно лаборатории сбежали близнецы?

Вряд ли с подпольной из квартала Харофу. Скорее из столь же подпольной, но квартала Абрафо.

Перед Алексом стоял самый ранний результат экспериментов по созданию Ти-Лэев. Только наоборот. Машина в теле гепарда, а не гепард в теле машины.

Только вот Ти-Лэй, в отличие от гепарда, стоявшего напротив Алекса, был все же живым, и умел чувствовать. Тварь, которая держала пистолет напротив него, чувствовать была не способна.

Она умела только убивать и ничего более.

Наверное, когда рядом с ней находился Кай Лэй, в машине даже пробуждался отблеск души. И она не убивала. Кай Лэй всегда хорошо контролировал своих братьев. Наверное, так было задумано хозяевами эксперимента.

Но Кай исчез. А Орр каким-то образом пробудил первоначальную сущность твари.

И какая же злобная гримаса судьбы: Сэм То, львица из музыкальной группы Эреб, которая так удачно вывела его на след фанатиков, сходила с ума от любви к Таяту Лэю, клавишнику группы Лирса. Который не мог ответить ей взаимностью отнюдь не потому, что был гепардом. А потому, что являл собой бездушную машину, способную играть свою совершенную музыку только по внешней команде.

Да вот только создавали этот автоматон вовсе не для музыки.

Машина для уничтожения. Её искусственный мозг через биополе задействовал все свободные мощности своих трех спутников. Она предвидела тысячи вариантов действий Алекса, и на каждое из них уже подготовила ответ.

Расслабленные руки с оружием были иллюзией. Струны из сверхпрочного сплава вместо сухожилий позволяли твари выстрелить мгновенно в самом буквальном смысле этого слова. Компьютерная система наведения обеспечивала точное попадание – в темноте, в облаке пыли или газа, даже сквозь препятствие.

Тысяча вариантов в секунду.

Это тебе не еноты из клана Жерло, со злостью подумал Алекс. И не религиозные фанатики, которых он зачистил вчера. Это машина, которая совершенно точно знает, что я собираюсь сделать и как именно. И умеет чертовски быстро стрелять.

Шансов у него не было. Только если каждое его движение выйдет за рамки расчетов и прогнозов.

Но он справится.

Алекс почувствовал, как его окутывает всепоглощающая ярость. И острое желание уничтожить всю гепардовую семейку, размазав кровавыми ошметками по стенам. А потом запихать тигру в задницу ствол его же пистолета, за столь явную его глупость, позволившую разбудить жажду крови машины.

– Можно мне бросить оружие? – Алекс улыбнулся, и, не дожидаясь ответа, выпустил из пальцев пистолет.

Тварь начала стрелять, не колеблясь ни мгновенья.

Кровь брызнула на потолок, во все стороны полетели клочья шерсти и шкуры, терзаемой свинцом.

Гепард опустошил обоймы своих пистолетов за полторы секунды. Из одиннадцати выпущенных им пуль ни одна не прошла мимо цели…».

***

Проклятый ублюдок, подумала Рокс. Тьер, это приговорённое ею к смерти ничтожество, все же ухитрился сбежать и оставить её одну.

Интересно, кто из них теперь проживет дольше?

Рокс прикинула, сможет ли договориться с Пилатом. Наверное, сможет. Осталось только его найти. Ободранный обладал талантом возникать только тогда, когда его избегали. И наоборот.

Она пошарила в рюкзаке. Там лежали запасные патроны, вода и армейский паёк на двое суток. Оружия не оказалось.

Рокс не боялась умереть с голоду, если сможет отсюда выйти, из комнаты. Она слышала, что можно питаться и книгами. Главное, правильно их приготовить. Рецепт, в свою очередь, можно поискать в секции домашнего хозяйства.

Но вот как решить вопрос с водой, Рокс не имела понятия. Разве что находить самые мрачные двери в подвалы и слизывать с них влагу.

А ещё можно поискать карту Библиотеки. Наверняка она существует. Хотя, с другой стороны, зачем? Здесь каждый знает, куда идти за своей истиной, а для иного Библиотека не предназначена.

В комнатушке подвала, где находилась Рокс, имелся лишь один небольшой книжный шкаф. Вглядевшись в сумрак, псица разглядела в глубине книжных полок единственную книгу.

Не возьму, подумала Рокс. Нет. Ни. За. Что.

Ловушка. Тонкая, хитрая и умная. Пилат их обожал.

Все было подстроено. Все вот это. С самого спуска их в Библиотеку Пилат наслаждался своей игрой с ними.

Она скорчилась на полу, обхватив себя руками.

Не возьму, прошептала она.

Её чувствительные собачьи ноздри уловили тонкий аромат псины, исходящий от книги.

Рокс скривилась. Как, наверное, смеется сейчас Пилат, видя её мучения.

Она поднялась, и по каменным ступеням подошла к двери. Та не изменилась. Петли все также выглядели покореженными, а сама дверь перекосившейся. Когда она подергала её, та даже не шелохнулась.

Из её склепа не было выхода. Путь, которым сбежал от неё Тьер, для Рокс оказался закрыт.

Запах псины от книги становился все навязчивее.

Рокс вздохнула. У неё не оставалось выбора. Либо она читает книгу и будь, что будет; либо дохнет здесь от жажды и голода.

Несмотря на небольшой формат, книга оказалась тяжелой. Её чистый белый переплет резко контрастировал с сырым грязным подвалом, в котором уже пахло её мочой – она ничего не могла с собой поделать, и ей пришлось сделать свои дела в углу.

Крупные коричневые буквы, витиеватые, выпуклые из переплета, гласили: «Млат Саеда: Паства».

Небольшой рисунок под заголовком изображал отца Рокс, облаченного в свою полицейскую амуницию, с автоматом за спиной и пистолетами на поясе. Он стоял на коленях, склонив голову.

Рокс длинно и грязно выругалась в адрес Пилата, подсунувшего ей книжку. Ей очень хотелось бросить её на пол и растоптать.

Вот только это не решило бы ровным счетом ничего. И она уже поняла, что содержимое, спрятанное под белым переплетом, расскажет ей, почему она не смогла увидеть отца перед спуском.

Она открыла книгу и принялась читать.

«… Млат Саеда молился…».

Рокс удивилась и оторвалась от книги. Что он делал? Молился? Она покатала слово на языке, пытаясь понять его смысл. Но смысл не пришел.

Ей пришлось читать дальше.

***

«…Млат Саеда молился.

– Господи, Всемилосердный и Всемилостивый, услышь молитву раба Божьего Млата и не откажи в помощи. Дай силы мне очистится от злобы и зависти, не позволь окунуться мне в бездну дней скорбных. Верую в милость твою, Господи, и прошу усердно о прощении. Раскаиваюсь я в греховных поступках и помыслах своих, отмаливаю свой грех за то, что в порочных делах своих забывал о вере и сворачивал с пути истинного. Прошу, Господи, защити меня от врагов моих и не позволь им навредить мне. Смиренно волю твою принимаю и имя Твое в молитвах своих прославляю.

– Направь руку мою, Господи, против недругов своих, хулу тебе воздающих. Покарай чрез меня нечистых и грязных, пресмыкающихся без веры в Отца своего. Пролей свет истинный на мир грешный наш, разрушь город темный, и воздвигни храм веры в месте развалин тех.

Шепот его слов, быстрый, и вместе с тем уверенный, яростный, возносился наверх, к широкому мрачному окну, прорубленному в серой стене его рабочего кабинета.

Закончив молиться, Млат встал с колен. До совещания у Тои Багенге оставалось еще четверть часа.

Недолго этой суке осталось сидеть в своем кабинете.

Более бездарного начальства полицейского управления Млат себе и представить не мог. Сиди на её месте хоть кто-нибудь с нормальным количеством мозгов, затея с переворотом заглохла бы на корню. Слишком же долгий срок подготовительных работ объяснялся только деятельностью генерала Роя Багенге и командира спецподразделения Орра Махойу. Последнего, впрочем, все же удалось подставить, и теперь он не представлял никакой опасности. К тому же он действительно убил старого Моррата, входившего в состав заговорщиков. Расследовать дело об убийстве Млат назначил не самого смышленого следователя отдела, а значит, переворот начнется ещё до того, как правда вылезет наружу.

Млат бросил взгляд на фотографию дочери. Та, в пластиковой рамке, стояла у него на столе.

Настоящая красавица, вся в свою мать.

Вот только решительности ей никогда не хватало.

Млат поморщился. Все эти её книжки, с романтикой и любовью, не довели до добра. В смысле, до нужного добра.

Все время приходилось её подталкивать.

Идея с бандой Саблезубых принадлежала Мунашу. Млат, как резидент Мунаша в Абрафо, его идею всячески поддержал.

Путем хитрых манипуляций Млату удалось вложить в дочь идею с бандой. К сожалению, она занялась подпольной торговлей электроникой. С помощью сети подставных покупателей кое-как удалось перевести русло деятельности Саблезубых в сторону наркотиков и оружия.

Чтобы подсадить Рокс на наркоту, Млат последние несколько лет подмешивал ей порошок в еду. Год за годом он наблюдал, как она сходит с ума и идеальным кусочком пазла входит в картинку предстоящей гражданской войны.

Все шло именно так, как и планировалось, без сучка и задоринки. Пока не появился Алекс Багенге со своим террором, и пока он не договорился с Фрей Мэйтата.

Но даже это уже не могло сорвать планы заговорщиков. Главная цель – дестабилизировать действия Совета – оказалась достигнута.

Сегодня он расскажет Рокс всю правду, и они вместе дадут отмашку тому хаосу, который должен воцариться в городе всего через три дня.

Млат поглядел на часы. Пора идти к подполковнику Тое Багенге.

Он снял с себя оружие. К начальству запрещалось приходить вооруженным.

Винтовку он поставил в оружейную пирамиду, а пистолет убрал в ящик стола. Затем прихватил папку с бумагами, вышел в коридор, и направился к кабинету триумвирата.

***

Млат, сидя на совещании, в тесном от набившихся в кабинете тери, где запахи кошатины, лисятины и псины перемешались между собой и били в нос, как кувалдой, наблюдал за Тоей Багенге.

Серверы Управления наконец отремонтировали, и кабинет триумвирата больше не напоминал пункт приема макулатуры.

Заваленный бумагами, он нравился Млату больше. Тогда не так сильно бросались в глаза рисунки на стенах, выполненные хозяйкой кабинета.

Рисунки покрывали стены сплошь. Тоя Багенге рисовала их в приступах ярости и в периоды меланхолии. Для новых рисунков она закрашивала старые. Цвета красок, кажется, волновали её мало. Ею владела только жажда создавать изображения.

Сегодня две стены были посвящены Алексу Багенге. Его ловили, убивали и мучили. Изображения выглядели донельзя реалистично и объемно. Вывешенный в финальном эпизоде труп Алекса, казалось, раскачивался на ветру, под аплодисменты наблюдавшей за казнью толпы.

Рисунки обычно не нравились никому. От их жестокости мутило, а от нагоняемой от иных депрессивных картин хотелось немедля повеситься. Как сама Тоя ухитрялась работать здесь, и как Лика Камо, занимающая должность Правого, до сих пор не сошла с ума, оставалось загадкой.

Однако сегодня стена с Алексом удостоилась наибольшего внимания собравшихся.

Алекса Багенге почему-то уважали. То ли за то, что он единственный, кому хватило духу подкатить к Тое Багенге, то ли за его извращенное чувство справедливости. Последнее, правда, превращало леопарда в самого маниакального убийцу за всю историю Эйоланда. Ну и Тоя тоже была не цветочком, с её-то походами по ночным клубам. О них многие знали, но предпочитали помалкивать.

Поэтому все попытки Тои поймать психопата-леопарда воспринимали как любовную игру, достойную обоих. Ну и так как Тою, как начальницу, в целом любили, то априори сектор этой любви распространялся и на Алекса.

Тоя Багенге открыла совещание, и Млат заставил себя сконцентрироваться на работе. Сейчас он в первую очередь был её подчиненным, одним из лучших следователей Абрафо.

Тоя вела себя чрезвычайно уверенно. На секунду Млат даже засомневался.

Он не мог не отметить её удачную идею с организацией отдела внутренних расследований. Ирку Боваддин удивительно быстро справился с обходом напитка правды, но зато вышел на ложный след по части поставок оружия в город.

Имело ли все это значение? Млат Саеда размышлял об этом все совещание, одновременно стараясь не упустить ничего важного из происходящего в кабинете.

Заговорщикам требовалось всего три дня. Оружие уже находилось в городе, и было разобрано многочисленными бандами Эйоланда. Но часть подготовительной работы сорвал Алекс Багенге со своим террором. Для критической количественной массы не хватало живой вооруженной силы – именно той, которая спровоцирует массовые беспорядки. В качестве помощи Мунаш обещал перебросить в Эйоланд небольшую частную армию, по его словам отлично подготовленную для спецопераций на чужой территории.

Установка для создания проходов из одного мира в другой не располагала необходимой для этого процесса энергией. Но зато могла её накапливать, и затем использовать. Как раз через три дня её запасов станет достаточно.

Млат повертел в голове другие варианты. Их не имелось. После совещания он исчезнет из Абрафо. Вместе с Рокс они приступят к переброске оружия и наркотиков в заранее запланированные для этого кварталы.

Смогут ли им помешать клан Жерло и волки Ронзы? Нет, их слишком мало. Они запрут свои кварталы, но рано или поздно все равно падут.

В армии сейчас наибольшее количество заговорщиков. Генерал Рой Багенге пока с ними справляется, но подавить беспорядки с помощью Ти-Лэев ему не дадут. Тоя Багенге уже тоже ничего не решает – ей не поможет даже выявление всех заговорщиков в Абрафо. Лика Камо исчезла. Орру Махойу никто не верит.

Остается Алекс Багенге. Он тоже исчез, но обязательно возникнет снова. Может ли он все испортить? Сегодня в Эйоланде его нет, это точно. Значит, у Алекса останется два дня. Вероятность срыва плана заговорщиков с его стороны исчезающе мала.

Млат ещё раз прокрутил в голове предстоящий сценарий переворота. Что-то он упускает. Какие-то взаимосвязи. Ему нужно ещё раз сесть и хорошенько подумать, просчитать все варианты.

Поток его мыслей прервал доклад Карна Лэя, следователя, отвечавшего за поиск музыкальной группы Лирса. Потёртый временем и жизнью, с перечерченной шрамами мордой, он излучал какое-то депрессивное спокойствие.

– Основная версия – служебная халатность. Охранники покинули свой пост и направились перекусить. Дескать, за всё время охраны Лирса ничего не случалось. Проверка напитком правды показала, что они покидали свой пост не в первый раз. Проверяем также охранников и из других смен – возможно, они тоже покидали своё место и тем самым привлекли внимание похитителей. Изучение камер видеонаблюдения свидетельствует о слежке за зданием членов молодёжной банды Атахо. Атахо – не очень серьёзная молодёжная банда, но в последнее время она переживает некоторый рост и ищет источники финансирования. Я послал запрос на её проверку и зачистку. Пока пойман один из членов банды – при помощи местного Барцу. В числе прочего, протокол его допроса содержит информацию об интересе Атахо к группе Лирса. Из-за своего возраста и слабой пока вовлеченности в деятельность банды, большего он сказать не смог. Мы поместили его в тюрьму, до окончания расследования. Подана и соответствующая заявка в суд. Мы точно знаем, что в похищении группы Лирса фигурируют Атахо – камеры наблюдения зафиксировали их проникновение в здание, после чего они вывели пленников и скрылись с ними в неизвестном направлении. На принадлежность похитителей к Атахо указал Барцу. На нынешний момент мы ждём добро на массовый арест банды – благо у Барцу есть данные на большинство её участников.

Тоя кивнула. Её пальцы забегали по клавиатуре.

– Ваш запрос одобрен, Карн. Операция начнётся через два с половиной часа. Допросы арестованных поставлены в наивысший приоритет. Карн – у вас чрезвычайные полномочия на двое суток. Больше никаких запросов на операции и ресурсы – просто берите и делайте. Отчёт лично мне каждые шесть часов – можно по видеосвязи. Есть предположения, кому именно могли передать похищенных?

– Нет, мэм. Выскажу и свою личную точку зрения – наши знания современного криминального дна Эйоланда недостаточны в принципе для эффективного решения подобных задач.

– Согласна, Карн. А потому совместим два дела одновременно – коль уж у нас образовалась необходимость начать крупную операцию и аресты, параллельно займитесь и исследованием этого самого дня. Всё другие задачи с вашей группы снимаются.

– Так точно, мэм, – без радости в голосе подтвердил указания Карн.

В тот же момент планшет Тои тихо вякнул, сигнализируя о важном письме.

Настолько важном, что приоритет его прочтения стоял даже выше совещания, которое вела сейчас Тоя.

Подполковник прервалась и, глядя в планшет, прочитала сообщение. И застыла на несколько секунд, с маской полной безысходности на лице.

Наконец, она поборола себя, и аккуратно положила планшет на стол.

Она обвела взглядом кабинет триумвирата. Смысл письма как будто висел в воздухе. Его поняли все, стоило им только встретиться с ней взглядом.

– Началось? – лишь Ирку посмел нарушить молчание.

Она кивнула.

– Началось.

***

Кабинет покидали в гнетущем молчании. Сам же Млат внутренне ликовал. Он не знал всей структуры организации Мунаша, но про запланированное смещение Тои догадывался. Скорее всего, такое же письмо пришло и старому генералу.

Полицию и армию устраняли от участия в предстоящем перевороте.

Выйдя из кабинета, Млат дернулся было к лестнице, но его перехватил за руку откуда-то возникший рядом тигр. Он был в броне с символикой спецотряда Абрафо и вооружен винтовкой.

– Прошу прощения, сэр. Прошу подойти к тому столику и сдать кровь на анализ.

– Эй, какого черта?!

– Сэр, это займет всего лишь несколько минут.

Тигр нервничал. Не попав в состав штурмовой группы в Чумном квартале, он остался жив. Но погибли его товарищи, которых он хорошо знал. А теперь и пропал его начальник, единственный выживший при взрыве, Орр Махойу.

В Абрафо происходило нечто страшное и непонятное. Ходили слухи, будто бы всех тигров из спецотряда собираются вывезти из города. Исполняющий обязанности командира спецподразделения не знал ничего, но велел держать при себе двойной боезапас постоянно. И строго-настрого приказал им не ходить поодиночке и передвигаться даже по Абрафо группами не менее четверых. И никуда, никуда не уходить и не выезжать без его прямого разрешения, несмотря ни на чьи приказы.

Поэтому, когда Тоя Багенге запросила «в помощь медикам» двух бойцов, командир спецподразделения отправил к её кабинету восьмерых подчиненных, вооруженных до зубов.

Увидев столь большое количество солдат вокруг себя, Млат запаниковал. Ему даже в голову не пришло, что это действительно банальная процедура, и у Абрафо даже пока ещё нет способов обнаружить противоядие от напитка правды в его крови.

– Сэр, это займет всего лишь несколько минут.

Млат почуял нервозность тигра и его готовность к схватке. Испугавшись, он вырвал свою руку, и бросился бежать.

Опрометью кинувшись к лестнице, он застучал ногами по металлическим ступеням, торопясь к проему на лестничную клетку.

Крупнокалиберная винтовочная пуля ударила ему прямо в лодыжку. Все его тело пронзила дикая боль.

Млата бросило назад. Ноги соскользнули с лестницы на бетон, а голова с размаху ударилась о металлическую ступеньку.

Он перевернулся, скатился полностью на бетон и пополз, но сразу остановился, уткнувшись носом в окровавленный кусок плоти. И тут же понял, что это кусок его ноги.

Чьи-то сильные лапы придавили его к полу. Он почувствовал, как ему накладывают на ногу жгут.

А вот хер вам, подумал он, выкатил из под зуба ампулу с ядом, и приготовился её раскусить. В тот же момент чьи-то пальцы залезли ему в рот и силой распахнули челюсти.

Млат завыл и завозился, молотя головой о бетон что есть силы, пытаясь разбить ампулу.

– Подними его, быстро! – услышал он голос Тои Багенге. Именно она сейчас вела борьбу с его челюстями.

Тело Млата вознеслось в воздух, вниз головой.

– Бей!

Удар прикладом вышиб из него сознание. Тело обвисло, шея расслабилась, челюсти перестали пытаться откусить Тоины пальцы.

Тоя Багенге осторожно потрясла его голову. Ампула упала на пол.

Глядя на неё, Тоя кивнула, будто сама себе. Затем подняла взгляд, и посмотрела на тигра, продолжавшего удерживать Млата. Минутой раньше он, не мешкая, хоть и боясь за последствия, спустил курок винтовки, подстрелив лучшего следователя Абрафо.

Тигр имел звание рядового.

– Сержант, – обратилась она к нему. – Организуйте круглосуточную охрану заключенного Млата Саеда. Он крайне необходим нам живым. Он будет стараться убить сам себя, а также его будут пытаться убить другие заговорщики. Теперь вы лично отвечаете за его безопасность. Работать будете в паре с Ирку Боваддином, главой отдела внутренних расследований.

– Так точно, мэм!

Тигр перестал бояться и нервничать. Значит, он все сделал правильно.

Авторитет подполковника в его глазах только что подскочил до небес. В Абрафо действительно произошло предательство – он только что убедился в этом собственными глазами.

Но теперь он верил и в другое – что Тоя Багенге, глава триумвирата, с этим справится…».

***

Рокс медленно опустила книгу на пол.

Её сердце стучало гигантским молотом, медленно и гулко, пульсируя и грозя взорвать голову давлением крови.

Она ненавидела Библиотеку и ненавидела Пилата Изуба. Она ненавидела их за то, что они с ней сделали и в кого превратили.

Да вот только оказалось, что ненавидеть следовало вовсе не их.

Родной отец сделал из неё наркоманку, и заставил торговать и убивать на улицах города. Он годами растил её для своих целей, свихнувшись на идее всевышнего разума, способного управлять миром.

И ради своей идеи он не просто сошел с ума, но лишил разума и ее, Рокс Саеда.

Она прикрыла глаза и потерла пальцами виски. И припомнила упоение властью, которое давало ей руководство Саблезубыми. Вспомнила смерть своих жертв и то, как мучила Тьера.