Лила Изуба: Голодные призраки

Сам же он бросился к Рокс, помогая ей встать.

Бронежилет слетел с псицы, как изорванная бумага. Оружия у нее не было, оно куда-то отлетело в схватке.

Тьер потащил её в ближайший коридор, почти волоком, отчаянно проклиная и псицу, и треклятую Библиотеку с её обитателями.

Он уже собирался бросить её на съедение огню, когда Рокс, наконец, пришла в себя и смогла бежать.

Пламя ревело за их спинами так, что Тьер поджал хвост, чтобы его не спалило. Жар ощущался даже сквозь броню. Запахло паленой шерстью и псиной.

Они бежали и бежали, пока не достигли приземистой ржавой двери, по которой стекала на пол тонкая струйка воды. Дверь под их натиском распахнулась внутрь, и они влетели в сырой подвал, скатившись по скользкой лестнице.

Дверь с грохотом закрылась. В неё тут же ударило, как гигантским молотом. Вверх поднялись облака пара.

***

Осмотрев комнату администратора и убедившись, что в ней нет хищников, Маленький Джек плотно закрыл входную дверь и подпер её книжной полкой. На всякий случай.

Когда имеешь дело с книгами, следует быть очень предусмотрительным. Книги коварны и хитры.

И, разумеется, вкусны. Хотя в большинстве своем ядовиты.

Как истинный гурман, Маленький Джек обожал готовить. Но только при условии, что ему никто не мешал. И, тем более, не пытался его самого съесть.

Поставив рюкзак на пол, Джек принялся за дело.

Главной ценностью комнаты администратора являлась вода. В каждой из них имелся свой кран, ржавой гнутой трубкой торчащий над крохотной раковиной.

Народцу, к которому принадлежал Маленький Джек, вода особо не требовалась. Их организм был способен существовать и вовсе без нее.

Но чтобы приготовить книгу вкусно, да так, чтобы она буквально таяла во рту, вода крайне была необходима.

Джек отвязал добычу от рюкзака и положил её в сторонку. Затем достал складной котелок и разложил его. Спиралевидные пластины мягко разошлись и щелкнули, фиксируясь. Плоский лист, который в рюкзаке почти не занимал пространства, превратился в пятилитровую кастрюлю. Размером как раз с рюкзак Джека.

Джек подтащил кастрюлю к раковине, и, оставив её на полу, взобрался к крану.

Тот сильно заржавел. Барашек на нем отсутствовал.

Маленького Джека не смутило ни то, ни другое.

Он пошарил в кармане жилетки и достал маленький пузырек. В нем содержалась почти та же самая мазь, которой он обрабатывал себе рану на ноге. Готовилась она из тех же самых книг в медицинской секции, но варилась гораздо дольше. Свои лечебные свойства она полностью теряла, зато приобретала способность проникать в самые крохотные поры и отверстия.

Маленький Джек смазал детали крана и подождал несколько минут, промакивая платком лысину. Сочтя, что времени прошло достаточно, он довольно пошевелил усами, и вынул из другого кармана разводной ключ.

Кряхтя от усилия, Джек все же смог стронуть кран с места. Тот с душераздирающим скрежетом повернулся и, плюясь воздухом, пустил воду.

Ржавая поначалу, вскоре она приобрела запах холода и прозрачность. Джек приставил к крану кусочек резинового шланга, который отстегнул от пояса, и наполнил кастрюлю до половины.

Перекрыв воду, Джек спустился вниз и сходил за неугасимым ведром. Вернувшись, он взгромоздил на него кастрюлю.

Теперь, пока вода закипала, настал черед книги.

Переплет книги оказался мягким и толстым. Часть его он срезал, снял с него кожу и, свернув её, убрал в рюкзак. Он хотел пришить к своим штанам усиление на ягодицы и колени, и толстая мягкая кожа с переплета подходила для этой задачи как нельзя лучше.

Остатки переплета он, не колеблясь, выбросил в угол.

Погладив титульный лист, Джек признал его слишком грубым для пищи. Его сородичи бы с ним не согласились, но гурман-Джек был неумолим. А потому титульник отправился вслед за переплетом.

Страницы книги оказались мягкими и бархатистыми. Буквы на них все ещё медленно скользили, будто книга оставалась живой. Джек знал, что пока его добыча свежая (и самая вкусная, разумеется), чернила будут скользить и скользить, собираясь в неведомые ему слова и непонятные для него рисунки.

А потом умрут.

Нож резал страницы легко, без сопротивления. Буквы роились рядом с лезвием, в недовольстве пытаясь преодолеть преграду.

Попадавшиеся на пути лезвия жесткие кусочки Джек тщательно обрезал и выбрасывал.

Управившись с нарезкой, Джек замерил температуру воды. Та уже нагрелась почти до 60 градусов.

В самый раз, решил Джек.

Он аккуратно уложил порезанные блоки книжных страниц в горячую воду, не перемешивая, а затем поднял кастрюлю выше над неугасимым ведром – при помощи регулируемых кронштейнов на его боковых стенках. Теперь вода не нагревалась до точки кипения, но её температура уже оказалась достаточной, чтобы выварить из книги яд без потери вкусовых качеств.

Пока книга томилась в горячей воде, Маленький Джек вынул из рюкзака соль и специи. Это чрезвычайно важные ингредиенты для любого гурмана. Джеку приходилось самому вываривать и сушить их из редких книг, пойманных в секции культурологии.

Джек задумался, поглядывая на котелок. Его лысина снова вспотела, и он протер её платком. В комнате становилось жарко от греющегося котла. Приторный аромат, исходящий поначалу от варева, начал приобретать более нежные оттенки.

У Маленького Джека оставалось от силы десять минут, чтобы решить, по какому именно рецепту он собирается готовить книгу.

Джек пожевал губами. Его длинные свисающие усы зашевелились. Приглаживая их, Джек мысленно прикинул объем порезанных в котелок страниц и решил организовать запекание. Процесс предстоял сложный и долгий. Наверняка он провозится минимум шесть часов.

Но результат, безусловно, того стоил.

Выловив ложкой плавающий на поверхности жир, Джек отделил его в отдельную посуду. Он пригодится ему для смазывания испеченной массы. А пока Джеку предстояло слить воду. Вытянувшая на себя яд из книги, она никуда не годилась.

На самом деле, часть яда в книге все ещё оставалась, но слабая его концентрация исчезнет при длительной обработке свыше ста пятидесяти градусов. А потому второй раз проваривать книгу смысла не имело.

Джек уже приготовился было снять котелок с неугасимого ведра, когда в нос ему шибанул запах гари.

Странно, подумал он. Джек готовил очень аккуратно, и ничто не могло попасть в его неугасимое ведро.

На всякий случай он наклонился и изучил поверхность неугасимого ведра, ожидая увидеть на нем следы капнувшего книжного жира. Однако ведро оказалось чистым и сухим.

Гарью, между тем, пахло все сильнее.

Недоумевая, Маленький Джек осторожно убрал подпорку у двери и приоткрыл её, выглядывая в зал и гадая, что там происходит.

Увиденное потрясло его.

Библиотека пылала.

Джек пискнул, бросился назад и подхватил рюкзак, забрасывая его на спину. Схватив крюк, он побежал к двери, но сразу же вернулся.

Неугасимое ведро.

Джек опрокинул с него котелок вместе с содержимым и схватил ведро руками, но тут же выпустил, шипя от боли. Поверхность ведра нагрелась от котла с недоготовленной книгой.

Подцепив его крюком, Джек помчался по книжному проходу. Ведро сильно мешало, но бросать его он категорически не собирался.

Вскоре Джек понял, что не знает, куда ему бежать. Жар, тем временем, усилился. Дым стелился над его головой, завихряясь и набирая скорость.

Объятый пламенем стеллаж с грохотом упал впереди, преградив ему путь. Вокруг визжали и рычали книги, пытаясь спрятаться или убраться прочь.

Джек попытался было вернуться назад, но огонь захлестнул стеллажи и там, превращаясь в огненное кольцо.

Сбросив с крюка неугасимое ведро, все ещё слишком горячее, чтобы пристегнуть его к рюкзаку, Джек начал открывать все нижние шкафы на стеллажах, в крохотной надежде найти нору в другое подпространство.

Но вокруг него ничего не нашлось.

Огонь напирал, и Джек застонал, увидев, как пламя жадно и с удовольствием слизнуло его неугасимое ведро с полу.

Теперь его окружали горящие стеллажи со всех сторон.

В панике, Джек забился в нижний шкаф одного из стеллажей. И, наконец, обнаружил нору.

Она оказалась тесной. В любое другое время Джек ни за что не сунулся бы в подобную. Но сейчас, скинув с себя рюкзак и толкая его перед собой, молясь, чтобы нора не имела крутых изгибов, чувствуя, как жар лижет ему пятки, тяжело дыша, Джек полз и полз вперед, работая плечами и пальцами ног.

Легкие были готовы взорваться от недостатка воздуха, когда жар вдруг исчез. Поверхность вокруг Джека мгновенно стала холодной – как и положено в любых подземных ходах.

От облегчения Маленький Джек заплакал. Еще ни разу в жизни он не попадал в подобные передряги.

Отдохнув и отдышавшись, Джек вновь пополз вперед. И хотя ход норы показался ему длиною в вечность, он даже не успел испугаться снова, прежде чем вывалился в очередной шкаф, полный книг.

Рюкзак впереди спас ему жизнь.

Газетные вырезки – они как тараканы. Очень хищные и вечно голодные тараканы.

Там, где уместится три средних размеров книжных тома, уместится и несколько сотен газетных вырезок. Хрупкие от старости и желтые, как посыпавшиеся зубы старухи, они опасны только количеством. Они совершенно тупы и любое движение принимают за жизнь. Когда умирает их мир, газетные вырезки умирают вместе с ним, не в силах жить без связи со своим автором.

Срок активной жизни газетной статьи – одно прочтение мимолетным прохожим. После этого они мгновенно становятся вырезками. То есть старыми и желтыми. И никому не нужными.

Это не добавляет им ума. Скорее, газетная статья умна только до своего прочтения. Она как бабочка-однодневка. Ей принадлежит весь мир – но только ровно один день. А затем она отправляется существовать на помойку.

Газетные вырезки ненавидят книги. Книги их презирают.

Но жрать хотят они все.

Полчища газетных вырезок, противно шурша бумажными крыльями и вереща, набросились на рюкзак, который Маленький Джек толкал перед собой.

Мгновенно сообразив, в чем дело, Джек уперся ногами в своды норы и изо всех сил надавил. Рюкзак с треском выдавил книжную дверцу наружу, вывалив газетную лавину вместе с Джеком на пол.

Не мешкая, Джек вскочил и ногами раскидал ослепшие от света вырезки по полу, топча их иссохшие страницы. Не дожидаясь, пока вырезки придут в себя и, воспользовавшись своим численным преимуществом, свалят его на пол, Джек, что было сил, припустил по проходу, не забыв прихватить с собой рюкзак.

***

Тем временем, в подпространстве R, зал DY догорал. Из-за резкого перепада давления, когда огонь сожрал весь кислород, в нем возник смерч. Из огненного и ревущего, ненасытного и всепожирающего, он превратился в закручивающуюся черную спираль из пепла и сажи.

Двери в иные подпространства и залы вначале закрылись, а потом исчезли. Огонь бессильно вылизывал стены, но питаться ими не мог. А потому быстро умер от голода.

Черный снег из пепла перестал роиться и начал бесшумно опадать на пол.

Как красиво, подумал Пилат, когда вошел в зал сквозь новую дверь. Надо будет обязательно позвать Тень, чтобы он тоже посмотрел.

А черный снег все продолжал и продолжал падать.

***

Лила, держась за стену, с трудом пыталась отдышаться.

Позади нее с шумом вдыхал воздух Саймон. В отличие от нее, он каким-то чудом ухитрился сохранить не только штурмовой ранец, но и винтовку.

Им повезло – бросившись бежать, они почти сразу же наткнулись на дверь, которая вывела их другое подпространство Библиотеки.

Подобных мест она здесь ещё не встречала.

Сухое, холодное, с крошкой инея на полу, лишенное бесконечных рядов стеллажей с вечно голодными книгами, здешнее пространство переплеталось лабиринтом низких коридоров и небольших комнат.

Обитающие здесь книги не казались живыми. Они не шевелились и не рычали на них, и Лила не ощущала на себе их алчных взглядов.

Можно было подумать, что они мертвы или пусты. Но Лила знала – это далеко не так. Эти редкие книги на редких полках, лежащие на пустых столах и шкафах, среди кружек и ложек стерильных кухонь, среди пресс-папье и пепельниц гостиных, несли в себе самые важные истории миров. Не кем-то написанные труды, а именно истории.

Возможно, где-то здесь лежала на пустом столе и история Гладкого Флэта.

А может – и не лежала.

Отдышавшись, Лила прислушалась к своему чутью. Чутье подсказывало ей, что в поисках истории Гладкого Флэта они стоят на правильном пути. Но ещё не пришли к ней.

Она оглянулась на Саймона. Тот уже явно чувствовал себя лучше. Он почти не пострадал от нападения призраков, и лишь местами на его шкуре проглядывали неглубокие царапины.

Лила осмотрела себя, пытаясь сквозь слой крови обнаружить на себе раны. Но их не было.

Она совсем смутно помнила бой в горящем зале. Ей казалось, что она кого-то разрывала на куски, но отказывалась в это верить.

Я слишком мала и слаба для такого, подумала она.

Но её подсознание внутри головы лишь гнусно и отвратно усмехнулось.

Ой-ёй, проговорил ей внутренний голос, удивительно похожий на голос Пилата. Ой-ёй, детка, может достаточно обманывать саму себя? Может достаточно строить из себя недотрогу и придумывать себе образ пай-самочки?

Не потому ли ты сдружилась с Рокс, что и сама на самом-то деле та ещё сука?

Хотя нет, подожди, – продолжал насмехаться внутри неё голос Пилата. – Не просто сука. Ты вообще не та, за кого себя выдаешь. Даже близко-близко не та.

Посмотри-ка, детка, внимательно на свои когти. А потом загляни в зеркало, в глаза собственному отражению, и спроси его, кто ты такая на самом деле.

Посещая чужие миры или их изнанки, помоечные ямы или останки живых некогда миров, невозможно остаться в своем уме, детка. Если сомневаешься – вспомни Алекса Багенге с его безумным террором. И Тою Багенге, свою начальницу, тоже, с её убийствами в ночных клубах после секса под наркотой. Вспомни и Лику Камо, охотницу за головами, чье любимое занятие заключается в препровождении осужденных к печи крематория. Или Читемо – совершенно трезвомыслящего психопата, верящего в поэзию массового убийства собственными руками. И обязательно вспомни Гладкого Флэта, уничтожившего миллиарды живых существ ради своей ненависти, и его подругу Ниану Камо, в буквальном смысле сошедшую с ума от любви к Флэту, и готовую ради него уничтожить ещё с десяток любых миров на выбор.

Думаешь, ты отличаешься от них, детка? Ну-ну. Ты давным-давно стала таким же монстром, как и они. Просто тебя ещё никто пока не разыскивает, и не пытается пристрелить, как бешеную.

Но это временно, поверь. Ты ведь скоро уже не сможешь себя сдерживать, правда, детка? Не сможешь больше вешать свою миленькую ложь на ушки наивному Шиму, верно?

Впрочем, не бери в голову. Поверь, ни один из них по этому поводу не парится. Вскоре это случиться и с тобой. Если, конечно, сможешь отсюда выйти.

Голос Пилата Изуба захихикал. А потом добавил:

– Разумеется, ты сможешь отсюда выйти. Вопрос лишь в том, чем ты расплатишься за выход, детка. И кем станешь после этого.

Лила постояла, прижимаясь лбом к стене. Её прохлада успокаивала и унимала головную боль.

Интересно, подумала она, какой я вернусь обратно? Узнаю ли я сама себя?

Голос Пилата в её голове упоминал о страшных вещах. В том числе, о страшных вещах про её друзей. И она не желала в них верить.

Прогнав мысли о них из головы, она поглядела на Саймона. Тот уже немного пришел в себя, хотя и выглядел уставшим. Впрочем, вряд ли она сама выглядела лучше.

– Ты как? – спросила она волка. – В порядке?

– Да, – кивнул Саймон. – Кажется, да.

– Ты видел, куда побежали Рокс и Тьер?

– Влево от того коридора, из которого мы вышли. А мы бросились бежать прямо.

– Как думаешь, они смогли выжить?

Волк помедлил, и опустил глаза, прежде чем ответить.

– Не знаю. Мы быстро добежали до нужной двери. И все равно нас едва не сожгло. Если в их коридоре дверей не оказалось, то, наверное, они сгорели.

Они помолчали, оба пытаясь представить, каково это – сгореть заживо в ревущем пламени.

– Нам нужно идти дальше, – наконец, сказала она.

Саймон только кивнул. Почему-то он не сомневался, что Лила Изуба продолжит поиски и не повернет обратно. Однако сам он слишком устал, и ему было уже все равно. И он не верил, что сможет выжить в Библиотеке.

Хотя вполне себе верил, что уж Лила Изуба-то точно сможет. Монстр среди монстров.

– Ты знаешь, куда идти? – тихо спросил он, продолжая прятать глаза.

Лила ещё раз прислушалась к своим ощущениям. Они находились не внизу. Не на самых нижних уровнях Библиотеки. Наоборот, они оказались наверху. И именно поэтому здесь было так холодно.

Этот самый верх не совпадал в пространстве и времени с библиотекой Абрафо в Эйоланде. И, кажется, находился гораздо выше неё.

– Да, я знаю, куда нам идти.

***

Сквозь лабиринт заиндевевших проходов они забирались все выше.

Хищников здесь не обитало. Вероятно, здесь находилось слишком мало еды для них, и они предпочитали более нижние уровни и другие подпространства Библиотеки.

Спустя час после спасения от огня они совсем выбились из сил. Саймон шатался от усталости, да она и сама едва не валилась с ног.

Вместе они забились в глухой стеллажный тупик, тесный и пыльный. Прижавшись друг к другу, они по очереди пытались забыться сном, но у них ничего не вышло.

Словно в самой сути Библиотеки сон не имел своего места.

Тогда они разложили армейский паёк и постарались поесть.

Паёк хрустел на зубах безвкусной крошкой, а вода отдавала той же пылью и затхлостью, какими отдавал воздух Библиотеки.

Напротив их стоянки стоял небольшой стеллаж с тонкими книжками. Как и все предыдущие, которые они встретили за последний час, они не подавали признаков жизни. Однако не были и пустыми.

Как библиотекарь, Лила знала это абсолютно точно.

Одна книга – одна история.

Лила вынула из стеллажа одну из книг. Безо всякой цели – просто первую попавшуюся. Погладила корешок.

Белая кожа обтягивала переплет, бархатистая и нежная на ощупь. Её хотелось гладить и гладить, раз за разом.

Обложку книги украшал тяжелый широкий круг из серебристого металла. Тисненые на коже буквы гласили: «Шим Изуба: Бункер».

Какое странное название, подумала она.

(книги станут тебя искушать, прошептал ей над ушами невидимый голос Пилата).

Лила недовольно застригла длинными кисточками воздух, и прижала уши к голове. Открыть книгу или положить сразу обратно на полку?

Конечно, положить, возмутился рассудок.

Лила прижалась к скорчившемуся на полу Саймону, и открыла первую страницу.

Алые, цвета свежей потекшей крови, слова окутали её, словно живые. Бесконечная белизна листа бумаги, на которой плавали росчерки алого, поглотили её целиком.

***

«…Шим Изуба, рядовой пограничной службы Чидженда, подхватил свой рюкзак и направился к стоянке патрульных Лэев.

Его взгляд скользнул по мрачным строениям квартала Абрафо и задержался на здании библиотеки. Оно смотрелось здесь чужеродной ошибкой. Словно цветок на поле пепла.

Небесно-голубой мрамор острыми шпилями тянулся ввысь, словно стремясь улететь. Арочные окна всех восьми этажей глядели на квартал Абрафо в смятении. В попытке отдалится, библиотека прижималась к набережной великого Арсина, несущего свои черные воды к далекому черному океану.

Шим остановился и всмотрелся в верхние этажи библиотеки. Его уши с длинными кисточками прижались к голове. Высмотрев нужное окно, он попытался разглядеть в нем Лилу, но не смог. Но он все равно помахал рукой, надеясь, что она его видит. Затем развернулся и зашагал к границе квартала.

Они расстались всего полчаса назад, но он уже скучал по ней. Милая, добрая и ласковая Лила. Маленькая рысь. Так редко выходившая за пределы своего кабинета. И такая беззащитная.

Его маленькая принцесса, дожидавшаяся в высокой башне возвращения своего принца.

Лапы Шима мягко шагали по асфальту, привыкшие к пробежкам в полной боевой выкладке. Десятки и сотни километров изнуряющих марш-бросков делали его походку легкой и упругой, экономичной и уверенной.

В Управлении сегодня не оказалось свободного транспорта, чтобы добросить его до Южных ворот. Добираться автобусами было бы слишком долго, и ему посоветовали обратиться к патрульным Лэям, чтобы те довезли его к воротам на мотоцикле.

Обращаться к ребятам из дорожно-патрульной Шиму не хотелось. Против самих гепардов он не имел ничего против, но вот с их скоростями передвижения был категорически не согласен. Большая часть подразделений Чидженда тоже была укомплектована именно Лэями, и Шим вдоволь наездился с ними по пустынным дорогам Порубежья. Ему и так предстояло преодолеть с ними на легкой боевой машине более четырехсот километров за пределами стен Эйоланда.

В лучшем случае его ни разу не стошнит во время поездки. И то только при условии, если они сразу поедут по шоссе. Но им вполне могут подкинуть какое-нибудь попутное задание, и тогда придется ехать при полном отсутствии дорог. Причем примерно с той же самой скоростью, что и по шоссе.

Шим Изуба прекрасно стрелял, но в транспорте его всегда укачивало. Он очень стеснялся этого, но ничего не мог с собой поделать. Гепарды, впрочем, его великодушно прощали. Как правило, если за рулем сидел кто-то из Лэев, то тошнило не только Шима.

Он взглянул на хронометр. В запасе оставалось еще два часа. Слишком мало для автобуса и слишком много для патрульного Лэя на его скоростном мотоцикле.

Гепардов словно создали для виртуозного скоростного вождения любой техники. Казалось, они срастались с ней в единое целое. В их жизни существовала только скорость и вожделение погони. И ничего больше.

А потому проникнуть в их замкнутый субкультурный мир было почти невозможно.

К Шиму Изуба, однако, гепарды относились хорошо. Как быстрый и меткий стрелок, он сумел заслужить их уважение.

Выйдя за ограду квартала, он зашагал вдоль нее, к стоянке, где уже мог разглядеть с десяток Лэев, в черных куртках дорожно-патрульной службы.

Услышав шуршание шин позади, он обернулся.

По узкой асфальтовой дорожке его нагонял мотоцикл. Поравнявшись с Шимом, он затормозил.

– Шим, привет! Меня попросили довезти тебя до Южных ворот.

Шим остановился.

Колеса мотоцикла были выше его пояса. Сам мотоцикл тоже оказался огромным и тяжелым. К его естественному запаху резины и металла примешивались запахи гнили и падали. Леопард, восседающий за рулем, показался Шиму смутно знакомым, но он никак не мог припомнить, где его видел.

Одетый в замшевые штаны, с кисточками из кожаных шнурков и перфорацией по бокам, в замшевой же куртке, леопард казался едва ли крупнее самого Шима, хотя тот среди своих сородичей-рысей числился довольно мелким. Приколотый к куртке пропуск на территорию Абрафо, успокоил его.

Надо же, подумал он, не знал, что на должности Барцу набирают сотрудников из вида Багенге. Всегда считал, что участковые только пумы и ягуары.

С другой стороны, кто и зачем мог попросить участкового подвезти его?

Леопард, кажется, понял его сомнения.

– Приказ подполковника Тои Багенге. Я сам еду в район Южных ворот, закинуть ребятам из участка документы, поэтому меня попросили подбросить туда и тебя. Все равно по пути. Конечно, если ты не возражаешь против медленного и неторопливого перемещения по улицам Эйоланда.

Шим отнюдь не возражал. При мысли о скоростном мотоцикле под управлением Лэя его сразу начинала бить дрожь. А вот двухколесный монстр, который стоял перед ним, на скоростной болид явно не тянул. Как и его водитель на гонщика.

Военное ведомство Юда, к которому относилась пограничная служба Чидженда, не имело никакого отношения к полиции, а потому глава Управления не имела юридического основания отдавать приказ участковому доставить Шима к воротам.

Но, с другой стороны, руководителем Юда был отец главы триумвирата Абрафо, а невеста Шима – подругой Тои Багенге.

Шим вообще-то стеснялся использования служебных полномочий, но и ехать с гепардами тоже не хотел.

– Хорошо, – улыбнулся он леопарду. – Я совсем не против. Меня зовут Шим. А тебя?

– Мирс, – ответная улыбка леопарда оказалась искренней и дружелюбной. – Очень рад знакомству, Шим. Давай отрегулируем под тебя сиденье. Кстати, ты не голоден? Подполковник выдала мне денег на нас двоих перекусить. Можем заехать по пути куда-нибудь, если ты не против.

Шим предпочитал никогда не есть перед поездками с Лэями, а потому вынужден был отказаться. Вместе с тем, он не хотел обидеть Мирса, а потому начал с извинений.

Тот со смехом прервал его.

– Брось, Шим, я все понимаю. Меня самого каждый раз выворачивает, когда я с ними езжу. Тогда поехали, доставлю тебя к воротам в самом лучшем виде…».

***

Лила улыбнулась, перелистывая страницу.

Она сама попросила Алекса Багенге подвезти Шима к Южным воротам. Шим не раз упоминал, как его укачивает при езде с Лэями, а ему приходится ездить с ними почти каждый день. Но он так и не сумел привыкнуть.

Странно было читать про них. Про Шима и Алекса. Хотя и очень приятно читать про чувства Шима к ней.

Но читать ли дальше? Одна книга – одна история. История Шима, названная почему-то «Бункер», началась вчера. Или позавчера? Проклятье, время в Библиотеке совсем потеряло и чувство, и смысл.

Допустим, вчера. Вчера началась история Шима Изуба и его поездки. В середине книги тогда можно прочитать то, что с ним происходит сейчас. А в конце – то, чем закончится его история.

Только вот стоит ли знать будущее?

Саймон дернулся в полудреме, и книжка едва не выскользнула у нее из рук.

Она покосилась на него с раздражением. Волк не нравился ей. Чем именно? Она не знала. Возможно, своей беззащитностью.

Сама себя в этот момент она почему-то беззащитной не считала. Сквозь раздражение на Саймона, она размышляла над книгой.

Читать или не читать?

Одним глазком, наконец, решилась она.

И перелистнула сразу два десятка страниц. В самую середину книги.

Туда, где алые росчерки описывали Шима, её жениха, прямо сейчас. Туда, где алый цвет сразу приобретал свой смысл.

***

«…Шим лежал в луже крови, которая натекла от его убитого напарника. Следовало немедленно сменить раскрытую позицию на запасную, но он уже вычислил, где находится вражеский снайпер.

Он неглубоко вдохнул, задержал дыхание, и плавно нажал на спуск. Отдача жестко толкнула его в плечо. На мгновение противник исчез из дернувшегося прицела.

Спустя две с половиной секунды череп гиены, которую выцеливал Шим, взорвался кровавым фонтаном. Пуля калибра 13,9 мм оставила от него только ошметки.

На грани, подумал Шим, оставляя винтовку и отползая от неё в сторону. Третий снайпер оказался довольно опытным, и вначале снял его ведущего, вместо самого Шима. Да и сама по себе идея охотиться тройкой, а не традиционной двойкой, оказалась для Шима неожиданной.

И он ругал себя последними словами, почему не догадался об этом раньше. Тогда Тирк, его напарник, остался бы жив.

Шим полз так быстро, как только мог. Он успел отползти примерно на полсотни метров, когда оставленную им позицию накрыло из минометов. До этого батарея тоже ничем себя не обнаруживала, во избежание ее немедленного уничтожения звеном Ти-Лэев.

Земля позади него содрогалась и корчилась. Вокруг свистели осколки. Шим на некоторое время оглох, но продолжал ползти, опасаясь, что батарея начнет работать по площадям, и его все равно накроет очередным залпом, превратив в фарш.

Переместившись ещё на сотню метров, к оборудованной ранее позиции, Шим подобрал там точно такую же винтовку, какую оставил несколько минут назад. Затем покрутил головой, стараясь понять, чем сейчас заняты Ти-Лэи их ударной группы.

Воздушное звено прикрытия уже обнаружило вражескую артиллерию. Один из штурмовиков сместился ближе к периметру бункера и выпустил внутрь него две осколочных ракеты. Душераздирающий вой минометов тут же оборвался.

Штурмовик плавно повернулся. Шиму даже показалось, что он разглядел, с расстояния почти в два километра, как провернулись кассеты на его крыльях, ставя на боевой взвод очередную партию ракет.

В этот раз они оказались зажигательными.

Весь периметр вокруг бункера вспыхнул ярко-желтым пламенем. Огонь рванул вверх, закрашивая голубое небо озлобленной кислотной краской. Черная фигура штурмовика на её фоне казалась не настоящей, а карикатурно рисованной, в виде ломаного зигзага неумело изображенной механической птицы.

Штурмовик отправил в пылающий периметр еще по пять ракет с каждого крыла – весь оставшийся их боезапас. Наверняка на одном из других штурмовиков имелись и боеприпасы объемного взрыва, а также фугасные, однако разрушать бункер командование пока не хотело.

Сочтя свою миссию выполненной, штурмовик скользнул в сторону, выполняя противозенитный маневр, и по широкой дуге направился обратно к собратьям.

В этом момент все переменилось.

С другой стороны бункера, за дальним лесом, в воздух взмыло несколько ракет, и, оставляя за собой дымные следы, помчались в сторону штурмовиков.

Ти-Лэи играючи сбили все ракеты, но в воздух поднялась следующая волна. И в этот раз она оказалась гораздо, гораздо больше. Казалось, что над лесом материализовался остроносый, щетинящийся крыльями голодный рой металлических насекомых.

Шим ахнул, и заскулил от горестного предчувствия. Ракет поднялось в воздух не меньше сотни.

Штурмовики мгновенно бросились в стороны, как испуганные птицы, пытаясь уйти с прицела ракет.

Но каждая из них уже поймала свою мишень. Первый залп служил именно для этого.

Заработали пулеметы. Их вой пронзил пространство над лесом и ввинтился в уши Шима, проникая до самого мозга, заставляя вибрировать черепную коробку.

Заградительный огонь Ти-Лэев уничтожил не менее двух третей зенитного залпа. Остальные – попросту не успел.

Два штурмовика взорвались сразу. В каждый из них попало не менее пяти ракет. Штурмовики разорвало на мелкие части, облаком усеявшие кроны деревьев.

Третий штурмовик, немыслимым маневром, каким-то гибким, словно бы имел живое, а не механическое тело, в самый последний момент уклонился от ракет. Шиму показалось, что все они, каждая понемногу, чиркнули по хищному силуэту Ти-Лэя.

Наверное, это действительно оказалось так. Шим увидел, как на землю полилась какая-то жидкость. А сам штурмовик медленно, слишком медленно, развернулся.

Но развернулся он все же быстрее, чем развернулись ракеты. Он сбил их все до единой. Его пулеметные ленты опустели, а стволы проворачивались вхолостую, но ракет не осталось. А новых над лесом не поднялось. Кто бы ни был их противник, но зенитные ракеты шахтного базирования он запустил все, какими располагал.

Уцелевший штурмовик, заваливаясь на бок, словно через силу, повернулся, и направился в сторону базы. Он летел низко, почти касаясь вершин деревьев. Шим видел, как трясся и вибрировал его корпус, содрогаясь в конвульсиях неисправной электроники и отваливающихся частей корпуса. От штурмовика валил черный дым, а зеленые кроны деревьев покрывались его кровью, капающей из перебитых трубок.