– Всего-то какая-то пара стульев и стол, – вяло уточнил Гектор, устало откидываясь на спинку удобного кресла. – Ну барная стойка может быть. Потом все возмещу в трехкратном размере.
– Уже, – коротко сказал Шереф внимательно рассматривая свои руки. – Чтобы трактирщик не донес на тебя куда следует мне по старой дружбе пришлось раскошелиться.
Гектор фыркнул.
– Лучше скажи, что вернул старый долг, – он прямо посмотрел на своего визави. – За Акаару.
Тот не отрывая глаз от своих рук улыбнулся. В этот момент открылась дверь: в комнату вошел слуга со складным столиком, за ним следовала служанка с чем-то вкусно пахнущим на подносе. Быстро поставив столик перед Гектором и накрыв его, слуги молча удалились. Принц пододвинулся к еде и принюхался.
– Не бойся, не стану я тебя травить, – раздраженно отреагировал на его действия Шереф, оторвав взгляд от своих рук. – Зря спасал что ли?
– С тебя станется, – осторожно пробуя варево на вкус проворчал Гектор. Оказалось вполне съедобно и вкусно, а также целительно для вновь начавшей болеть головы. Отбросив все сомнения парень жадно выпил и съел все, что ему подали. Настроение стремительными скачками поползло вверх после сытного завтрака, похмелье отступило, и принц был готов к более конструктивному диалогу.
Видимо Шереф руководствовался теми же соображениями, так как едва Гектор окончил трапезу, пригласил гостя в кабинет для продолжения столь занимательной беседы. Пока шли из спальни в кабинет молодой человек с любопытством оглядывался, стараясь понять куда же он попал. Дом, в котором обосновался его старый знакомый, был небольшим, всего несколько комнат с кухней и столовой. Будь здесь Ригур, он бы сразу отметил и чистоту помещений, минимум мебели – только самое необходимое, а также тот факт, что переехали сюда совсем недавно, чуть больше месяца назад. Также гном на одну восьмую обязательно отметил бы, что хозяин домика явно человек небедный, так как домик в центре Дризора стоит больших денег, как и скудная, но тем не менее добротная и красивая обстановка. Мда, Шереф был минималистом со вкусом. Ригур бы обязательно оценил вкус и стиль хозяина, но, к сожалению, здесь был не он, а Гектор.
– Пусто что-то у тебя, – заметил молодой человек, когда он и Шереф оказались наконец-то в кабинете, отделанном в багрово-черных тонах и также скупо обставленном. – И неуютно.
– Тоже мне нашелся декоратор, – фыркнул хозяин кабинета. – Решил учудить здесь то же самое, что и вчера у Мевдина? Твои попытки поменять обстановку в его трактире влетели мне не в один десяток золотых. Вот скажи мне, чем тебе его барная стойка не угодила?
– Слишком много о себе думала, – отмахнулся Гектор и внезапно посерьезнев поинтересовался: – Сколько я тебе должен за устранение последствий своей гулянки?
– Не волнуйся, с тебя я спрашивать ничего не собираюсь, – отрицательно покачал головой Шереф, садясь за массивный дубовый письменный стол и кивая в сторону такого же по стилю кресла. – И сядь, не стой на пороге.
– Постою, – отверг его предложение ренсиец и пристально посмотрел на старого знакомого. – Если считаешь, что сделал большое дело, Шереф, вытащив меня из того кабака, то ты ошибаешься, – немного помолчав продолжил он. – Я в Дризор приехал не один, и даже если бы попался страже, то ненадолго пробыл бы у них в гостях. Да и здешняя тюрьма уж во всяком случае уютнее акаарских казематов с их надсмотрщиками, так любящими отходить кнутом невинного заключенного, куда угодил я по твоему доносу.
– Все еще пытаешься кусаться, мальчик, – грустная улыбка скользнула по губам Шерефа. – Я спас тогда тебе, неразумному, жизнь. Ты ни за что бы не пробрался во дворец халифа – убили бы еще на подходе.
– Ты этого не знаешь, – Гектор говорил спокойно, но внутри вновь заклокотала давно дремавшая злость на человека напротив. В зеленых глазах молодого человека то и дело проскальзывали искры сдерживаемого гнева. – Меня продержали в сырых подземельях Акаары два месяца рядом с таким отребьем, с которым могут сравниться разве что Властелиновы твари, и последние еще были бы почище и получше. Но я все стерпел, так как со мной еще неплохо обращались. И ведь это было твоих рук дело, я знаю. А когда я оттуда выбрался, проклятые эльфы уже отбыли на Норт, а вместе с ними и то, что мне так было нужно.
Шереф вздохнул. В глазах мужчины Гектор с неудовольствием увидел знакомое выражение, которое так часто замечал у Ригура. Они оба смотрели на него как на какого-то несмышленыша, едва научившегося ходить и старательно корчившего из себя взрослого.
– Я не буду извиняться за то что сделал, – поднявшись со своего места медленно проговорил акаарец, в голосе мужчины Гектор отчетливо услышал тихое бешенство. Видимое безразличие Шерефу далось также нелегко. – Не в моих правилах просить прощения за спасенную жизнь, хоть ты этого пока и не понимаешь. Денег ты мне не должен, считай это компенсацией за неудобства в акаарской тюрьме. Это все, что я хотел тебе сказать. Выход, думаю, найдешь сам.
Гектор уничижительно фыркнул, картинно поклонился и развернулся к выходу не говоря ни слова. Уже у двери хозяин дома вдруг окликнул его. Парень удивленно обернулся.
– Разве мы не закончили? – с легким замешательством спросил он.
– Пожалуйста, позволь задать один вопрос, – обратился к нему Шереф. Увидев, что ренсиец его внимательно слушает, он проговорил, не скрывая своего любопытства: – Кто такой Рин, с которым ты меня вчера перепутал?
– Ты хотел сказать Ригур, – холодно поправил акаарца разом нахмурившийся Гектор.
– Тебе виднее, – не стал спорить гостеприимный хозяин. – Но вчера, в трактире мои уши услышали именно это имя. Так ты меня просветишь или оставишь в тягостном неведении? Я ведь могу и у других начать спрашивать.
– Ригур человек, с которым я сюда прибыл, – скрипнув зубами произнес помрачневший ренсиец. По его глазам Шереф понял, что дальше интересоваться чревато неприятными последствиями.
– Ясно, – акаарец улыбнулся и небрежным жестом указал Гектору на дверь. – Что же, это все что я хотел услышать. Не смею тебя задерживать.
Ренсиец бросил на Шерефа хмурый взгляд и вышел. На этот раз обошлось без прощальных поклонов.
***
– Не того парня ты выбрала, – такими словами начал разговор Бравур со своей племянницей тем же вечером, после памятного знакомства с маркизой Оак.
Гном и полуорка сидели в светлой горнице мастера Скварта, давнего знакомого Бравура, два года назад перебравшегося на поверхность и отца красавицы-гномы Лайды, к которой Бравур собирался свататься в следующем году. Посватался бы гораздо раньше, да только изгнание и исчезновение младшего брата расстроило все планы. Благо еще, что темноокая пышка Лайда согласилась подождать, но теперь, когда Ресто благополучно был найден, со свадьбой решили не тянуть – назначено было на следующую весну. Вот кстати и сама Лайда с вечным женским любопытством заглянула в горницу, улыбнулась жениху, спросила не надо ли чего, и получив отрицательный ответ снова исчезла за дубовой дверью.
– Я, старый дурак, думал, что ты на Гектора заглядываешься, но увидев как ты смотришь Рина, обнимающего госпожу маркизу, все понял, – продолжал Бравур с сочувствием наблюдая за покрасневшей Эли. – Не принесет тебе счастья этот благородный.
– Потому что я простолюдинка? – с вызовом спросила Эли, в серых глазах заплясали опасные серебряные искорки.
Бравур тяжело вздохнул удивляясь непонятливости вроде бы умной племянницы.
– И это тоже, – согласно кивнул он. – Никогда королевский дознаватель не снизойдет до обычной полукровки, заметь мы не в Ренсе, где на подобное смотрят сквозь пальцы.
– А как же граф Грант? – полуорка не сводила глаз с дяди, серебряные искорки стали еще ярче.
– Ты его и его жены участь помнишь? – тихо сказал гном, дергая себя за левый ус – признак того, что Бравур начинает терять терпение.
Эли промолчала. Конечно, она помнила то, что произошло с графом и графиней – их обоих убили за нарушение привычных устоев, повесив на воротах собственного замка. Страшное преступление, которое так и не было раскрыто, хотя король сделал все возможное, чтобы найти виновных. Но бесполезно.
– Я ничем не хуже той вульгарный особы, что вилась вокруг господина Ригура, – упрямо проговорила девушка. – К тому же гораздо красивей, а мой отец знаменитый мастер Подгорного царства, пусть и изгнанный. Насколько я знаю, звание мастера приравнивается к лорду в Солигии, так что я тоже не совсем простая.
– Твой отец всего лишь подмастерье, преступник, предатель рода, – чеканя каждое слово промолвил Бравур. – А ты безродная дикарка, которую он приютил и из-за которой пострадал. Вот как видит тебя твой господин Ригур. Какой бы красивой ты ни была, его это не трогает, должна была уже заметить. Мне нравится Рин, он спас моего брата и тебя, но даже не смей заглядываться на этого парня! Не для тебя он, и думать забудь! Самое большее, на что ты можешь рассчитывать, это роль любовницы на одну ночь. А подобного я не допущу! Я обещал Ресто присматривать за тобой и с этого дня глаз с тебя не спущу до самого графства. Разговор окончен.
С этими словами рассерженный упрямством девушки Бравур встал из-за стола и вышел в коридор, оставив Эли в тягостных раздумьях. "Да что он понимает? – злясь на дядю думала девушка, вытирая набежавшие вдруг на глаза слезы. – Господин Ригур спас меня от разбойников, выручил папу, урезонил паршивого ренсийца и всегда так вежлив со мной. Может я и не маркиза, но что может дать та расфуфыра, кроме головной боли? Она ведь кроме новых платьев да балов ничего не знает и поговорить-то с ней не о чем. Ну может в постели мастерица, но ведь жизнь не только на этом строится. Может быть, господин устал от этих манерных неженок и ему захочется чего-то более…естественного?"
Глава девятая
Бравур вышел из горницы и наткнулся на свою невесту, опасливо выглядывающую из кухни. Гном устало и ласково улыбнулся Лайде, немного помедлил, а затем, махнув на все предстоящие еще дела рукой, направился к ней. В конце концов, его парни не в первый раз в городе и сами в состоянии разместиться, а мелкие проблемы без труда разрешит Арм.
В маленькой кухоньке девушка, усадив жениха за стол, поставила перед ним блюдо, доверху наполненное его любимыми пирожками с медвежатиной и большой кружкой домашнего пива. Сама же примостилась напротив.
– Что случилось? – спросила Лайда, когда гном, съев пару пирожков и выпив, немного успокоился. – Племянница капризничает?
– Глупая девчонка умудрилась влюбиться, – проворчал Бравур, жуя уже третий пирожок.
– Так что же здесь плохого? – удивилась невеста. – Девке семнадцать, давно пора замуж если по-людски считать. Или тебе ее парень не нравится?
– Да как раз нравится, – вздохнул гном, вертя в руках кружку с пивом. – Нам не раз помогал, из беды выручал. Да только не принесет он девчонке ничего кроме неприятностей, если чего не похуже.
И увидев непонимающий взгляд девушки пояснил:
– Парень-то из дворян, человек не ее круга.
– Это случайно не один из тех двух молодцев, что с тобой в город приехали? Синеглазый да ладный? – догадалась гнома. – Как его, Ругир?
– Ригур, – поправил ее жених. – Он, кто же еще. Парень когда-то вытащил брата из нищеты, чем я ему очень обязан. Ну а девчонка на этой почве за него и ухватилась, как шахтер за самородок.
– Ну и что? Если действительно ему Эли понравится, то почему бы и нет? Пусть повстречаются, может что и сладится, – Лайда встала и налила гному еще пива. – Девочка твоя красивая, перед такой ни один парень не устоит, а если с умом взяться, то и свадьбу можно будет без особых проблем организовать. Он и оглянуться не успеет, как окажется окольцованным и женатым.
– У нас не Ренс, чтобы подобные дела проворачивать, – немного резко проговорил Бравур, прерывая будущую жену. – Это там на подобные браки смотрят если не сквозь пальцы, то без особого порицания, после того как в прошлом один из их королей взял в жены простую свинарку, прельстившись ее красотой. И то, та свинарка, когда копнули поглубже, оказалась чуть ли не родовитей иных принцесс, последней из угасшего древнего рода. А в Солигии за такое могут и жизни лишить, вспомни графскую чету Грант. И даже если бы Рин простым парнем был, то все равно бы ему Эли не досталась.
– И почему же? – Лайда, привыкшая к подобным выпадам, даже бровью не повела. – Если тебе он нравится?
– Да потому что не полюбит он ее, как Эли ни старалась бы, – ответил гном, вздохнув. – Я на поверхности уже давно живу, научился в людях разбираться. Пока сюда ехали, разузнал кое-что. У Рина в сердце рана незаживающая, ему явно когда-то сердце разбили, и парень ту женщину еще нескоро забудет. А Эли для него так, забава, не более. Ригур человек честный, он как заметил интерес к себе со стороны моей племяшки, так сторонится ее как огня. Но ведь он не железный, а Эли, как ты правильно заметила, девка красивая. Придет время и сорвется мальчишка, тем более если она сама к нему липнет.
– А как насчет другого, ренсийца? – не сдавалась невеста. – Если уж с этим Рином ничего не получится? Не поверю, что тому она не приглянулась, а сам ренсиец тоже ведь хорош, девки в городе уже все уши прожужжали.
– Хорош, как же, – фыркнул Бравур, снова вертя кружку в руках. – У этого ренсийца ветер в голове, только о приключениях и мечтает. В двадцать один год сбежать из дома, доведя мать до сердечного приступа, а отца до ранних седин, это по-твоему хорош? Четыре года скитаться по дальним землям и при этом ни разу не написать обеспокоенным родителям? А вернувшись снова влезть в новую авантюру? Но ты права, лучше бы Эли заинтересовалась им, чем Рином.
Не ожидавшая такой концовки Лайда удивленно приподняла брови.
– Ты мне объясни, почему этот ренсиец незнакомый лучше хорошего знакомого Ригура? – непонимающе нахмурившись попросила девушка. – При том, что у одного ветер в голове, а другой наоборот крепко стоит на ногах?
– Гектора, в отличие от Рина, никакая боль в душе не гложет, Рин его на привязи держит, чтобы ничего не натворил, да и Эли ему очень нравится, причем не так как Ригуру, который видит в ней любовницу, а по-настоящему, как ты мне в свое время понравилась. Этот если на что решится, то обязательно своего добьется, – объяснил гном, и уткнулся в кружку. – Только вот мальчишка сам еще этого не понял, но это придет, никуда не денется. А то, что ветер в голове, так это по молодости, со временем одумается. Вот почему я Гектора-то и не гоняю подальше от Эли. Ну и в Ренсе к оркам относятся куда приветливее чем здесь.
Тут уже фыркнула Лайда.
– Знаем мы как ренсийцы к клыкастым относятся, – презрительно проговорила она. – В лицо улыбаются, а товары берут за половину их реальной стоимости.
Бравур промолчал. Всем была известна политика Ренса в торговле с орками: слишком высокие налоги, таможенные пошлины и смешные цены. И все это с любезной улыбкой и широкими объятиями. А орки терпели, скрипели зубами, но терпели, так как деваться им было некуда – Ренс был одним из тех государств, на территории которого клыкастых принимали без лишних вопросов и давали хотя бы как-то развиваться. Хотя гордым оркам явно больше по душе была как раз неприветливая Солигия, где на них смотрели с опаской, чем лицемерный Ренс. Пусть в солнечной Солии на орков глядели косо, зато здесь не мудрили с ценами. Соседство с Гномьими горами и родство их правящих семей не могло не отразиться и на отношении солигийцев к честной торговле. Конечно, хитрили, разумеется, обманывали, само собой кое-где обводили вокруг пальца, но особо не наглели. Тут знали цену изделию настоящего мастера и платили по совести хорошо, ну а если мастер сам халтурщик каких поискать, то и изделие наверняка дрянь, а значит и не стоит ничего. Торговое дело оно такое, здесь без хитрости не обойтись. Вот только более чем холодное отношение со стороны солигийцев и не давало здесь оркам задерживаться, да близость Гномьих гор, чьими врагами клыкастые считались еще со времен Властелина. Хотя за пятьдесят лет здесь все же кое-что изменилось – отец нынешнего короля в свое время за помощь в борьбе с эпидемией "тростянки" дал оркам право беспрепятственно торговать на землях королевства, уменьшил пошлины и даже разрешил им селиться здесь, если таковое желание возникнет. Желание возникло и в Дризоре, старейшем городе Солигии, появился Орочий квартал. Но все равно оркские корабли в порта Солигии заходили гораздо реже, чем в ренсийские. Больно неприветливо для них здесь, хоть и экономически выгоднее.
Подумав об Орочьем квартале, Бравур вспомнил о своем обещании Эли сводить ее туда и вновь вздохнул. Боги свидетели, зачем он взял с собой эту девчонку?
– И правда, зачем? – Лайда, как всегда, видела жениха насквозь. – И зачем ее тащить за собой в графство Грант?
– Чутье, – ответил на это гном. – Вот чую я, что все ответы насчет Эли связаны с этими двумя олухами и Забытой Пустынью, вот тянет меня туда, как и девчонку. И чем ближе мы к Забытой Пустыни подбираемся, тем спокойней становится полуорка. Дома она ведь едва человека не убила, воровством промышлять стала, совсем от рук отбилась. А путешествие хоть ненамного ее успокоило. Ну и полезна она – лечить умеет, готовит неплохо.
Лайда не стала ничего говорить, собственной интуиции гномы доверяли безоговорочно, без этого в горах, полных опасностей им не выжить. Поэтому девушка не стала больше ничего выспрашивать, полагая, что если надо, Бравур сам все расскажет в свое время. Вместо этого она встала со своего места, подошла к гному и ласково обняла. Все же они давно не виделись и Лайда очень соскучилась по своему жениху.
– Может хватит говорить о твоей племяннице? И пора уделить внимание мне? – жарко прошептала гнома на ухо Бравуру.
Бравур, разумеется, возражать не стал.
***
Рин
Сообщение от Чейза Тиллиана не дало ясности, как надеялся Рин. Смяв ставшее ненужным письмо молодой человек бросил его в огонь камина. Старый друг сообщал только о том, что заговор раскрыт, виновные осуждены и подверглись наказанию или казни, король доволен и желает своему сыну приятного путешествия. Насчет обстановки в Ренсе всего лишь пара скупых строк: засуха, угроза со стороны пиратов с Севера и интриги степных князей. Заговоров и покушений на королевскую семью не наблюдается. Почему на королевского отпрыска открыта охота неизвестно, Влад Ренсийский сам похоже ни сном, ни духом. Раздраженный тем обстоятельством, что ничего выяснить не удалось, Рин, хмуро взглянув на находившуюся здесь же в библиотеке Ирэн, сел за письменный стол и задумался.
Кому же мог так насолить ренсийский принц? Причем кому-то весьма могущественному, не побоявшемуся гнева короны и знающему о том, кого так хотел убить. За те несколько дней, что Ригур рядом с Гектором, на последнего уже было совершено два нападения. Эльфы? Но почему?
– Ирэн, – обратился он к маркизе, которая уже собиралась было оставить принца наедине со своими мыслями и покинуть библиотеку. – В последние четыре года за ренсийским принцем ведь велось наблюдение? Пока он по чужим землям шастал?
– Да, конечно, – кивнула маркиза, снова возвращаясь на диванчик, на котором сидела все то время, пока Ригур читал письмо.
– А было такое, чтобы его теряли из поля зрения? – продолжал расспросы Рин.
– Два раза, – немного подумав ответила женщина. – В Акааре два года назад и все время, пока Его Высочество был на Норте.
"Впечатления от пребывания в Акааре остались не самые приятные", – вспомнился Рину недавний разговор. Два года назад в столицу Акаарского халифата прибыло посольство от эльфов, принесшее в дар тамошнему правителю красивую эльфийку-наложницу, причем чистокровную. А до этого, еще до своего побега, Гектор внезапно увлекся изучением эльфийской культуры и самими эльфами. Даже язык их пытался выучить, столько времени за книгами просидел, замучил своих преподавателей едва ли не до смерти и тогда же приобретший стойкую неприязнь к библиотекам. По губам солигийского принца скользнула ехидная ухмылка – язык ренсиец так и не выучил, хотя вот оркское наречие усвоил с поразительной легкостью. Рин тогда, помнится, даже тревожиться начал – проэльфийски настроенный сосед под боком стране был не нужен и даже вреден. Однако интерес к эльфам у Гектора пропал также внезапно как и появился. "Выходит, что не пропал, – сделал неутешительный вывод Ригур. – Во что вляпался этот мальчишка? И надо ли сюда вмешиваться мне?" Вопрос был риторическим, Рин и сам прекрасно понимал, что парня не бросит, а учитывая недоверчивость Гектора придется со многим разбираться самому.
– Ирэн, дорогая, ты говорила, что Гектор настоял на моем участии в походе, верно? – Ригур вновь уставился на маркизу пытливым взглядом. – Чем он мотивировал эту просьбу?
– Понятия не имею, – пожала плечами маркиза. – Спрашивай об этом Чейза, а не меня. Я всего лишь жена твоего капитана разведки, а не шпионка.
Рин недоверчиво хмыкнул, но давить на женщину не стал. При некоторых обстоятельствах Ирэн могла быть такой до ужаса упрямой, что тот же осел рядом с ней был бы просто образцом сговорчивости. Ладно, оставим пока, вряд ли Гектор стал бы тащить его за собой из-за какой-то ерунды. Примем за официальную версию обширные познания Ригура в области истории, в частности по периоду правления Алдэра Милосердного.
– Следите за ренсийским принцем в оба глаза днем и ночью, – приказал Рин, встав из-за стола и подойдя к окну с чудесным видом на окрестности поместья. – Нельзя, чтобы такую важную птицу укокошили на моей земле, тем более если таковые желающие имеются.
– Мы уже ведем наблюдение и пока, кроме небольшого дебоша, этот принц ничего натворить не успел, – сказала Ирэн, немного поежившись, вспомнив весь доклад, полученный сегодня утром от соглядатаев.
Заметивший это движение Ригур нахмурился.
– Никто не пострадал? Трактир хоть цел? – обеспокоенно поинтересовался он, проклиная про себя привычку Гектора громко заявлять о себе в первый же день прибытия на новое место.
– Пострадала только гордость Мевдина да его любимая барная стойка, – снисходительно произнесла маркиза.
– Ну то деревянное чудовище, которое Мевдин гордо именует барной стойкой, давно на подобное напрашивалось, – с облегчением выдохнул принц и даже веселея. – Узнаю Гектора, он просто не может появиться в новом трактире и не подраться, обязательно что-нибудь да случится. Ладно, пусть мальчишка веселится.
– Вы же ровесники, – недоуменно заметила Ирэн. – А говоришь так, как будто лет на десять его старше.
– А так и есть, – ответил на это Рин. – По годам может мы и ровесники, но вот внутренне я все же взрослее. Гектор как был шестнадцатилетним так и остался, почти не изменился, разве что характер еще больше испортился. Еще что-нибудь случилось?
– Есть еще кое-что, – маркиза замялась, но все же продолжила. – Барон Иган здесь.
Рин сразу посерьёзнел. События трехгодичной давности вновь дали о себе знать, в который уже раз.
– В принципе это не преступление, чтобы сообщать мне, – безразличным тоном произнес принц. – Игану запрещено появляться только в столице и ее окрестностях, в остальном же он волен передвигаться где пожелает. Не вижу здесь ничего неординарного.
– Барон желает встретиться с тобой, он уже два года здесь обретается, – продолжила Ирэн. – И это он во многом помог в раскрытии недавнего заговора.
– Да, Чейз писал об этом, довольно хорошо о нем отзывался, что удивительно, обычно он редко упоминает о непрофессионалах, а здесь просто соловьем разливался. И когда только успели познакомиться? – Ригур вновь сел за стол и скрестил руки на груди. – Видимо за три года барон наконец-таки накопил храбрости для встречи со своим врагом лицом к лицу. Похвально, я думал, это никогда не случится. Организуй встречу сегодня же, такое рвение надо поощрять. Уверен Иган уже в курсе, что я здесь.
– Хорошо, – маркиза тихо удалилась, оставив принца в одиночестве.
Принц же тоскливым взглядом окинул ту кипу бумаг, что собрала для него предусмотрительная Ирэн еще вчера. Здесь были несколько дел, требующих внимания именно столичного дознавателя, но бегло просмотрев их, Рин просто поставил свою подпись рядом с подписью дризорского дознавателя. Барт Флинт был толковым специалистом, да к тому же лет на десять старше самого Ригура и уж точно намного опытнее, так что бумаги на подпись были простой формальностью. Да и нет среди дознавателей бестолочей, таких сразу вышвыривали в самые дальние гарнизоны с самыми свирепыми комендантами типа того же Хевтига уму-разуму набираться и никогда назад не принимали. Но желающих получить высокооплачиваемую должность всегда хватало несмотря на тяжелое обучение и риск вылететь оттуда в первую же неделю без права восстановления. Служба королевских дознавателей делилась на два отдела – Особый, занимающийся разведкой и контрразведкой, а также раскрытием различных заговоров и остальных закулисных преступлений в высших эшелонах власти, и Корпус, в работу которого входило расследование обычных правонарушений типа краж и убийств и готовивший обычных следователей. Особняком стояла Стража, следившая за порядком на улицах, формально входившая в состав Корпуса, но давно уже отпочковавшаяся от него и ставшая отдельным органом правопорядка. Кстати, принц, как и его друг Чейз Тиллиан, был выпускником Особого отдела.
Закончив с основной работой, Рин перешел к тому, чем намеревался заняться с самого начала. В своей записке Барту он велел предоставить всю информацию по тем десяти наемникам, что напали на его отряд на тракте. Краткий отчет уже был готов. Что же, ничего необычного, обычное отребье, пусть и весьма хорошо экипированное. Провернули пару заметных дел, как команда сформировались совсем недавно, что характерно – все ренсийцы. Логично, если догадка Ригура верна – где же остроухим еще убийц нанимать? Акаарцы слишком приметны, да и выучка у вольных ловцов удачи не та. Выход у эльфов на Тарн только через Ренс и шастают они там на диво часто. Не узнав больше ничего интересного, принц отложил отчет в сторону отработанных материалов. Следующим документом были сведения об убитых орках на границе с Пустынью. Все трое были с Норта из клана Черных Волков, как и говорил Гектор. Прибыли на корабле два месяца назад, как раз когда закончился сезон штормов, сразу же вслед за ренсийским принцем. Тар видимо не стал слишком уж доверять короне Ренса и отправил в Пустынь своих искателей, не в первый раз уже. "Безумцы, – подумал Рин, читая сухие строки очередного отчета. – Сколько их уже сгинуло в тех проклятых землях, а эти орки все лезут и лезут. Теперь хоть ясно зачем". Не пускает Пустынь орков, не признает их, а ведь ходят среди людей слухи, что кому-то удавалось оттуда возвращаться либо с несметными богатствами, либо полностью тронувшимися умом. Но подтвержденных сведений нет.
Все трое орков были убиты одним и тем же способом – метким ударом стрелы прямо в горло, насмерть. И никаких следов. Как и все предыдущие одиннадцать случаев за последние пять лет. Но если раньше в поход в Пустынь шли воины из небольших и бедных кланов, которым уже нечего было терять, то в этот раз в Солигию прибыла элита, а это о многом говорило. Времени оставалось совсем мало. Никто не может незаметно подобраться к орку, никто кроме его близкого родича – эльфа, которого орочья кровь опознает как своего. Эльфы бесшумны, их стрелы бьют без промаха, а в Солигии, к сожалению, еще можно встретить подлецов, что за звонкую монету могут провести остроухого убийцу тайными тропами прямо к границе. Зайцам не подойти к проклятым землям близко, но им этого и не надо. Сохранившие навыки колдовства они зачаровывают стрелы на свои жертвы и смертоносные молнии летят прямо в цель, преодолевая сотни шагов. Отсюда никаких следов присутствия разумного существа рядом с местом преступления. Но забавно, что этот метод действует только на орков да на самих эльфов и то не всегда. На человека, гнома или полукровку зачаровать стрелу невозможно, а на гоблинах как-то не доводилось пробовать. Однако эльфы все равно пытаются, и если не срабатывает на стрелах, то они пробуют на железе. В Солии у подосланного убийцы нашли как раз зачарованный эльфийский нож. Жаль, что кроме догадок предъявить остроухим нечего, зачарованные стрелы не хранили следов магии, о собственной безопасности эльфы думали всегда в первую очередь.
Рин откинулся на спинку стула, задумчиво рассматривая потолок библиотеки. Значит эльфы… Перед своим побегом Гектор ни с того ни с чего начинает учить эльфийский, затем через два года пропадает из поля зрения в Акааре, где опять же гостят эльфы, а потом еще через два отправляется на Норт, где помимо орков славно поживают остроухие. И все эти события были задолго до поисков договора между Алдэром и орками. Договор лишь предлог пройти в Пустынь… И на Норт ренсийский принц плыл отнюдь не к оркам… Ригур вскочил и в смятении заходил по комнате. "Возможно ли, что этот парень нарыл что-то? – спрашивал он себя, нарезая круги по библиотеке. – Сотни лет столько поколений искало это место, но даже и близко не подошли к разгадке". Как же Рин сам не догадался? Единственное место, куда не могут добраться зайцы при всем их желании, самое лучшее хранилище, что можно себе представить. Алдэр мог укрыть драгоценный договор только там, на могиле своего отца. В Усыпальнице Властелина. Месте его захоронения, сердце старой Империи, скрытом в веках и сохранившемся только в преданиях. Люди почти утратили память о ней как и ее местонахождение, а вот эльфы… О нет, эльфы о таком не забудут ни при каких обстоятельствах. Наверняка что-то должно было сохраниться в их архивах, до которых надеялся добраться Гектор, именно для этого он учил эльфийский. Во время учебы молодой принц много времени проводил в ренсийской Библиотеке и в знаменитом Архиве Румпельштильцхена наверняка тоже. А там чего только нет, в том числе и несколько эльфийских свитков.
"Завтра же отправлюсь в Архив Дризора, у нас тоже осталось немало документов с тех времен. Наверняка предки сохранили хоть что-то о тех временах и Усыпальнице", – решил Рин и, немного успокоившись, вернулся за стол, продолжив дальнейшее изучение полученных документов, коих скопилось немало.
Вечерело. Ригур давно закончил работу, написал несколько писем, просмотрел оставшиеся бумаги и теперь предавался бессмысленному безделью. Возбуждение от мысли об Усыпальнице Властелина давно прошло, оставив неприятный осадок, и в душу зеленой склизкой змеей заползала тоска. Приближалось время встречи с опальным бароном Иганом и встреча эта Рина не радовала. Все его мысли обратились в сторону произошедшего три года назад. Принц прислушался к себе: так и есть, ненависти и злости больше нет в его сердце, а вот боль пока еще живет. Живет и изредка напоминает о себе в такие вот моменты.