Воспоминания. Война 1914—1918 гг.

Часть первая
20‑й армейский корпус (25 июля – 28 августа 1914 г.)

Глава первая
20‑й армейский корпус в прикрытии (25 июля – 13 августа 1914 г.)

Вызванный 20 июля из отпуска в Бретани ввиду становившихся все более серьезными событий, я утром 27 июля прибыл к месту службы.

В тот же день, по распоряжению военного министра, все находившиеся в отпуске офицеры и рядовые вернулись в свои части, и мы ввели в отношении гражданского населения «положение усиленной охраны».

28‑го числа вступили в силу меры, принятые для охраны границ. 29‑го мы приступили к сооружению полевых укреплений с восточной стороны Нанси, предусмотренных планом обороны города. Эти полевые фортификационные работы имели целью дополнить систему фортификационных сооружений, расположенных на высотах ля Рошет, Гран Мон д’Аманс и Ранбетан^[3]; постройка их была начата зимой 1913/14 г., но в июле 1914 г. оставалась еще не законченной.

Первой задачей 20‑го корпуса, расположенного в двух шагах от границы, было стать бдительным часовым, наблюдающим за противником в период напряженных политических отношений. Затем нам предстояло продолжать прикрывать на участке Нижней Мёрты мобилизацию и сосредоточение французской 2‑й армии, если бы события потребовали принятия и этих мер.

30‑го вечером 20‑й армейский корпус поднят по тревоге. Части прикрытия, двигаясь походным порядком, занимают районы, назначенные нм на случай ускоренного наступления противника. Однако было определенно указано, чтобы ни одно подразделение или дозор не переходили за линию, которая, как точно установлено приказом министра, проходит в среднем в 10 км от границы.

В общем правительство решило принять меры прикрытия, ограниченные пространственно, так как выдвижению войск был поставлен точный предел на местности, а также и количественно, так как было предписано впредь до нового распоряжения не призывать запасных.

Сведения о деятельности по ту сторону границы вполне оправдывали решение правительства. Известно, особенно в Нанси, что крепость Мец частично приведена в оборонительное состояние, ее форты прочно заняты войсками. Хотя еще не призван целиком ни один год запаса, но призывы индивидуальных запасных позволили увеличить численный состав частей. По всей границе Эльзаса и Лотарингии приняты меры по прикрытию; пересекающие ее дороги преграждены и охраняются войсками. К северу от Меца происходит выгрузка войск.

Следовательно, можно с минуты на минуту опасаться внезапного наступления крупных сил противника. 20‑й корпус готов встретить его во всеоружии.

По плану, составленному Генеральным штабом, 20‑й корпус должен был для проведения предписанных ему действий по обеспечению располагать лишь силами общей численностью в одну дивизию. Но составив силы первой линии из полков, взятых из 11‑й дивизии^[4] в Нанси и 39‑й дивизии^[5] в г. Гуль, мы сохранили остальные части этих дивизий во второй линии, в Нанси и окрестностях города. Благодаря этому мы выиграли в том отношении, что, не выходя за пределы разрешенной численности, выдвигали в первую линию головные части 39‑й дивизии, которые иначе остались бы далеко позади, а также головные части 11‑й дивизии, главные силы которой, оставаясь в Нанси, сохраняли городу большую часть его гарнизона и обычный внешний вид. В то же время весь армейский корпус сосредоточивался в руках своего командира.

Во исполнение этих распоряжений 39‑я дивизия выступает из Туля 31‑го в 5 час. утра, а после полудня того же дня располагается в южной части района Нанси. 11‑я дивизия занимает северные и северо-восточные высоты Гран-Куронэ. Она деятельно продолжает оборонительные работы, намеченные и начатые в предшествующие дни.

Первые мероприятия ввиду развития политических событий вскоре были дополнены другими. 31 июля, около 18 час., из Парижа был получен приказ «отправить войска прикрытия», причем было подтверждено распоряжение не переходить за линию, указанную телеграммой накануне.

Когда части 11‑й и 39‑й дивизий узнали об этом решении, они уже находились на назначенных местах. Им оставалось только ожидать прибытия своих запасных, а командиру 20‑го корпуса – отдать распоряжения о действиях прикрывающих частей, в том числе и распоряжения подчиненной ему 2‑й кавалерийской дивизии^[6].

* * *

1 августа в Нанси получен приказ об общей мобилизации, отправленный из Парижа в 15 ч. 55 м. того же дня.

Спустя немного времени я получаю от военного министра телеграмму, повторяющую предписание не переходить за линию, указанную 30 июля, кроме случая наметившегося наступления противника.

Между тем я еще 31 июля приказал выставить передовые части корпуса на линию, расположенную впереди указанной 30 июля и прикрывающую важнейшие позиции, как то: гору Сен-Жан, высоты ля Рошет, гору Амане, которые являются ключом к воротам Нанси. Расположившись на линии, проходящей дальше в тылу, мы оставили бы эти позиции и, следовательно, без всякой обороны отдали бы их противнику в случае вторжения его даже самыми незначительными силами. Поэтому 1 августа я добился разрешения оставить войска в выбранном мною расположении.

Впрочем, ввиду целого ряда нарушений нашей границы германскими разведывательными партиями, правительство 2 августа сняло запрет переходить за линию, пролегающую в 10 км от границы, и предоставило главнокомандующему французскими армиями «полную свободу действий» (в оригинале «движений». – Ред.).

Ген. Жоффр передал это распоряжение начальникам участков прикрытия телефонограммой от 2 августа в 17 ч. 30 м., добавив, что «по государственным соображениям морального порядка и повелительным причинам дипломатического порядка» надо во что бы то ни стало воздерживаться от перехода границы и ограничиваться энергичным отражением атак противника, отнюдь не провоцируя их.

Вскоре после этой телефонограммы я получаю от главнокомандующего шифрованную телеграмму с общей и секретной инструкцией для прикрытия, содержащую в частности следующие указания:

«Главнокомандующий имеет намерение перейти в общее наступление, только когда все его силы будут в сборе. Имея в виду последующее развитие плана операций, различные части прикрытия, помимо обеспечения мобилизации и сосредоточения, должны придерживаться следующих указаний:

…………………………………………….

в) 20‑му армейскому корпусу – ускорить создание организуемого временного плацдарма к востоку от Нанси для обеспечения выхода через р. Мёрт.

……………………………………………..

Штаб главнокомандующего с 6 часов 5 августа в Витри-ле-Франсуа».

Отданные уже мною распоряжения вполне соответствуют намерениям главнокомандующего.

Мобилизация 20‑го корпуса протекает в отличном порядке и быстро.

В первой линии дивизии работают с порывом, дождь, выпавший пополудни 2 августа, не охладил их рвения. Необходимо обеспечить занятие указанного фронта минимальными силами, и на это именно направлены общие усилия.

Моральное состояние войск превосходное. Они, видимо, вполне уверены в себе и горят желанием двинуться вперед. Но полученные перед тем распоряжения категоричны, и главнокомандующий еще раз повторяет их телефонограммой от 3 августа в 10 ч. 30 м., настаивая «на повелительной необходимости не переходить через границу». Однако войскам первой линии разрешено выдвинуть разведывательные дозоры, но не далее чем на 2 км вперед от указанной прежде линии фронта.

Получаемые нами сведения о немцах говорят о сосредоточении крупных сил в районе Мера и севернее и об усиленной выгрузке войск на железной дороге Мец – Саарбург.

Линия границы занята войсками, и на ней замечено производство окопных работ.

Кавалерийские партии противника продолжают проникать на французскую территорию, иногда вынуждая к отходу некоторые из наших пограничных постов; в отдельных местах они провоцируют перестрелки, а вечером возвращаются обратно за границу. Более серьезная тревога имела место в ночь с 3‑го на 4‑е в районе Номени. Заслуживающее доверия сообщение указывает даже на угрозу наступления противника на всем фронте.

Таким образом, соприкосновение с противником становится с минуты на минуту все более тесным. Оно начинает вызывать сильное утомление войск, находящихся все время настороже, имеющих мало времени для сна и, кроме того, не защищенных от частых ливней.

С другой стороны, мы узнаем, что 2 августа немцы заняли великое герцогство Люксембург, а 4‑го нарушили нейтралитет Бельгии.

Вскоре за последним известием было получено сообщение об объявлении Германией войны Франции. Об этом немедленно сообщили войскам 20‑го корпуса.

* * *

5 августа командующий 2‑й армией сообщает мне из своей штаб-квартиры в Нешато, что 6 августа он примет командование 2‑й армией и участком прикрытия на Нижней Мёрт. Однако впредь до нового распоряжения мне по-прежнему будут подчинены все войска, находившиеся до сих пор в прикрытии на этом участке, и в частности 2‑я кавалерийская дивизия.

С другой стороны, так как война объявлена, отпадают все ограничения для действий войск прикрытия, «которые теперь могут действовать сообразно задачам, возложенным на отдельные участки».

Это снятие запрета немедленно выражается в 20‑м корпусе высылкой конницы вперед на р. Сей и авиационной разведки на фронте Дельм, Шато-Сален, Дьёз.

Эта разведка не обнаруживает нигде скоплений крупных сил противника. У нас создается впечатление, что перед фронтом 20‑го корпуса он занимает выжидательное положение и в действительности держит в первой линии лишь сравнительно немногочисленные и разбросанные пехотные части.

Тем не менее, чтобы укрепить прикрывающую группировку, я решаю выдвинуть 6 августа до р. Сей отряды из всех родов войск. Эти отряды при своем движении вперед встречают лишь слабые подразделения конницы и самокатчиков и без труда их отбрасывают. Зато в Вике и Муайенвике наши кавалерийские отряды вынуждены отойти перед германской пехотой и артиллерией.

На другой день ложная тревога в этом районе диктует необходимость усилить фланги прикрывающей группировки.

С этой целью я приказываю выслать в район горы Сен-Жан сильный отряд из всех родов войск с задачей прикрывать левый фланг армейского корпуса. На правом фланге 2‑я кавалерийская дивизия усиливается на своем участке прикрытием 10‑й кавалерийской дивизии^[7], предоставленной в мое распоряжение.

Но на самом деле противник проявляет теперь лишь очень небольшую активность. Судя по всем полученным сведениям, он занят приведением в порядок и завершением организации войск, которые он в первую же минуту после спешно проведенной мобилизации эшелонировал вдоль границы.

Чтобы выиграть необходимое для этого время, он усиливает свою оборону, подорвав плотину пруда Лендр и вызвав наводнение в долине р. Сей, распространившееся уже до Муайенвика. С другой стороны, чтобы сохранить возможность перехода в наступление, он оставляет нетронутыми мосты через реку.

* * *

Вот уже десять дней, как части 20‑го корпуса все время находятся настороже. Прибытие в Лотарингию, начиная с 8 августа, 16‑го^[8] и 15‑го^[9] армейских корпусов позволяет постепенно сменить части 20‑го корпуса и дать им некоторый отдых.

Командующий 2‑й армией приказывает разделить участок прикрытия Нижней Мёрт на три полосы: 20‑го корпуса – слева, 15‑го – в центре, 16‑го – справа.

С 12 августа начинает, в свою очередь, выгружаться 9‑й корпус^[10], что позволяет еще уменьшить фронт, занятый 20‑м корпусом, который с этого времени может считать свое положение вполне прочным.

Так заканчивается выжидательный период. Как мы видели, нам с 20‑м корпусом пришлось прикрывать сосредоточение 2‑й армии. Отсюда целый ряд мероприятий, имевших целью впредь до окончания сбора армии воспрепятствовать действиям противника на нашей территории, не стараясь завязать бой или вызвать его даже для получения сведений о его расположении. За истекшие две недели близкое соседство между войсковыми массами обеих сторон, непосредственное соприкосновение с отрядами противника могли ввиду возбужденного состояния войск вызвать нежелательные и серьезные инциденты. Потребовались общая бдительность и самообладание, чтобы избежать всяких неожиданностей. Столкновение, если бы оно произошло, было бы преждевременным и противоречило бы планам главного командования.

20‑й корпус становится одним из крупных соединений 2‑й армии наравне с прочими ее корпусами – 9, 15, 16, 18‑м. Ему предстоит действовать согласно распоряжениям командующего этой армией.

2‑я армия располагается для наступления. Остается определить объекты этого наступления.

Глава вторая
20‑й корпус при наступлении в Лотарингии. Сражение под Моранжем (14–20 августа 1914 г.)

Французское наступление крупного масштаба в Лотарингии оправдывалось как демонстрация, имевшая целью сковать в этом районе находившиеся там значительные германские силы.

Нашествие на Люксембург и Бельгию, развивавшееся в это время, должно было увлечь в северные области и удержать там большую часть армий противника.

Наступлением в Лотарингии нельзя было рассчитывать на успехи на этом самостоятельном направлении, изолированном от главного театра военных действий. Нельзя было ожидать успехов, способных изменить результаты великого столкновения, в котором наши главные силы должны были встретиться с основной массой противника в отдаленном районе.

Кроме того, это наступление представляло серьезное затруднение и реальную опасность. Действительно, Лотарингия была изолированным театром, замкнутым почти со всех сторон, имевшим своеобразный рельеф и особенно сильно укрепленным. Она представляла собой вытянутый треугольник, основание которого, составлявшее общую границу Франции и Германии, было открыто, а двумя сторонами которого служили р. Мозель на западе и р. Саар на востоке – две серьезные преграды.

От театра, где должно было произойти столкновение между главными силами, район отделяла р. Мозель. Эта река была заперта крепостью Мец – Тионвиль, прикрывавшей берега реки на большом протяжении. Тем самым еще увеличивалась и без того значительная сила преграды, имевшейся между Лотарингией и северным театром. Вместе с обширными прикрывавшими ее укреплениями эта река являлась превосходной базой для контратак многочисленными резервами. Противник мог в тот или другой момент выделить из своих ведущих операции армий эти резервы. Ему нетрудно было быстро перебросить их по нескольким железным дорогам, сходящимся к Мецу и Тионвилю, и собрать в районе, полностью прикрытом артиллерией этих крепостей. Отсюда ему было бы легко бросить их в сражение в Лотарингии, если бы это доставило ему какую-нибудь выгоду.

На востоке и на севере р. Саар также являлась хорошей преградой, поддержанной с тыла и с юга крепостью Страсбург и линией р. Брюш с Мольсхеймским укреплением. Она несомненно могла обеспечить сосредоточение значительных германских резервов. Таким образом, она представляла собой вторую линию, могущую служить исходной базой мощного контрнаступления.

Между этими двумя реками, близ середины треугольника, линия р. Роттэ, Альбе, являющаяся продолжением линии р. Немецкий Нид, была уже несколько лет укреплена и связана укреплениями с Тионвилем. Она образовывала прочную поперечную линию, третью преграду и исходную базу для маневра, которую можно было легко и с выгодой использовать в сочетании с двумя первыми.

От высоты Дельм, крайнего пункта передовых укреплений Меца, до р. Саар под Саарбургом имелось пространство шириной в 45 км, открытое для французского наступления. Большая часть этого пространства (от Саарбурга до Дьёза, 25 км) была, не говоря уже об обширных лесах, сильно пересечена каналами и большими прудами, что очень облегчало противнику оборону. На остальном пространстве (от Дьёза до Дельма, около 20 км) виднелись многочисленные вышки, установленные за несколько лет перед тем и распределенные в полосе глубиной в несколько километров, начиная от самой границы. Эти вышки были признаком специальной подготовки к артиллерийской борьбе на данном участке.

Как мы видим, Лотарингский театр, сам по себе узкий и изобилующий естественными препятствиями, обладал еще и многочисленными фортификационными сооружениями. Со своими фланговыми позициями и фронтальными оборонительными линиями, опиравшимися на большие крепости Страсбург и Мец – Тионвиль, располагая густой сетью железных дорог, он представлял в руках германского командования поле сражения, отлично подготовленное для того, чтобы небольшими силами задержать противника. В случае же необходимости они могли нанести ему чувствительное поражение, комбинируя фронтальные сковывающие действия с фланговыми контратаками. Он обеспечивал также германскому командованию при небольшой затрате сил более широкий маневр армий, ищущих решительного сражения на сравнительно открытых равнинах Северной Франции. Но Лотарингский театр нельзя было рекомендовать командованию в качестве исходного плацдарма для крупного наступления, которое привело бы в очень трудно проходимый район без всяких шансов захвата объекта решающего значения.

С другой стороны, французское наступление с целью дать сражение в Лотарингии можно было вести лишь с большой осторожностью.

Удобным для наступления был только промежуток от Дельма до Дьёза, шириной около 20 км; при этом приходилось считаться с наличием там таинственных вышек. Восточнее Дьёза начинались леса, каналы, пруды, тянущиеся до самой р. Саар. Таким образом, наступающим французским войскам угрожал бы с правого фланга противник, могущий выйти с Верхнего Саара и р. Брюш.

Продолжая продвижение по лотарингской земле, левый фланг французов оказался бы под ударом противника нз района Меца и р. Мозель. Кроме того, в своей узкой полосе наступления могли встретиться преграды, могущие задержать их продвижение.

Трудно было надеяться на успех такого предприятия, как наступление при постоянной угрозе обоим флангам. Эта угроза возрастала бы по мере продвижения. Нельзя было предвидеть, где и когда тактический успех положит конец все возрастающей опасности и позволит изменить стратегическое положение, дающее немцам возможность на каждом шагу свести на нет наши тактические успехи.

В самом деле, раз немецкая мышеловка была устроена так, как это было в августе 1914 г., могли ли мы надеяться мощным натиском прорваться через нее, несмотря на ее незначительную глубину в 60 км, и выйти из нее, чтобы добиться решительных результатов, прежде чем она захлопнется? Это было бы более чем рискованно. Но нам достаточно было посредством повторных ударов демонстративного наступления заставить противника держать эту мышеловку открытой, чтобы сковать его силы в этом районе и тем самым оказать поддержку великому сражению, которое должно было разыграться в другом месте.

12 августа командующий 2‑й армией присылает свои распоряжения относительно операций, которые намечалось начать 14 августа. 2‑я армия, прикрывшись в северном направлении, должна сперва действовать наступательно, растягиваясь на восток в район Аврикур, связаться там с 1‑й армией, а затем перейти в наступление слева от этой армии, в северо-восточном направлении.

Эта операция должна быть проведена 16‑м и 15‑м корпусами и главными силами 20‑го корпуса уступом слева, причем остальным частям приказано прикрывать наступление.

В частности, 20‑му корпусу придется наступать на гребень Донлэ, Жювлиз. Справа от него 15‑й корпус поведет наступление в направлении на Эллокур, 16‑й корпус – на Аврикур, тогда как слева 9‑й корпус, расположившись от Монселя до р. Мозель, будет прикрывать наступление.

Наконец, в тылу 2‑я группа резервных дивизий (59‑я и 58‑я)^[11], выгружающаяся в настоящее время на железной дороге, должна по мере прибытия своих частей расположиться на позиции, подготовленной к востоку от Нанси.

Во исполнение этих распоряжений моему корпусу предстояло выступить в 7 час., имея 11‑ю дивизию справа и 39‑ю слева. Он будет прикрываться отрядом под командой ген. Вирбеля, действующим по обе стороны шоссейной дороги на Монсель, имея связь с 9‑м корпусом.

Сведения, добытые авиацией, указывают на то, что немцы усердно производят оборонительные работы в непосредственной близости к границе, вдоль шоссе из Меца на Саарбург между Дельм и Мезьер.

От внимания командующего 2‑й армией не ускользнули вышеуказанные трудности наступления, предпринятого в этом районе. Поэтому он обратил внимание командиров своих корпусов на необходимость планомерной организации атак путем подготовки и поддержки каждого скачка пехоты вперед сильным артиллерийским огнем. Кроме того, он указывает рубеж, которого им надлежало достигнуть к концу дня, но не переступить.

План, намеченный на 14 августа, осуществляется сначала без серьезных затруднений. Утром дивизии 20‑го корпуса легко заняли высоты, командующие над пограничным гребнем. Сторожевое охранение, выставленное на этом участке фронта, отошло без боя.

Насколько легким было продвижение корпуса утром, настолько же трудным оно становится после полудня. Хотя, приближаясь к гребню, части встречают лишь очень осторожно действующую пехоту, зато они подвергаются огню артиллерии, в том числе в большом количестве тяжелых орудий, отлично пристрелявшихся по главным ориентирам, расположенным на границе. Благодаря своей дальнобойности эти орудия расположились на такой дистанции, что наши полевые пушки не могут их поражать.

Однако, несмотря на этот огонь и вызванные им потери, корпусу удается достигнуть указанных ему рубежей.

Части первого эшелона окапываются на занятых ими позициях, обеспечивая их против контратак, и находятся в готовности двинуться с них на другой день вперед. Штаб 20‑го корпуса располагается в Серре.

Уже сказываются превосходство вооружения противника и все выгоды, вытекающие для него из оборудованной для обороны местности. Не говоря уже о количестве орудий, введенных им в дело, его крупнокалиберные орудия, превосходящие своей дальнобойностью нашу артиллерию, завязывают и ведут бой на дистанции, на которой мы отвечать не можем. Они ведут очень меткий, заранее подготовленный огонь. Уже теперь выясняется, что необходимо, прежде чем на поле сражения сможет действовать пехота, подавлять артиллерию противника. Пехота может двигаться только небольшими частями. С самого же начала стремление пехоты сблизиться с противником, раздавить его своим огнем и броситься на него в атаку разбивается об огонь артиллерии противника. Придется подавлять эту артиллерию огнем нашей артиллерии, прежде чем требовать от последней подготовки и поддержки наступления нашей пехоты. Столкновение между двумя большими армиями после сорока лет мирного времени привело к поразительным откровениям в военном искусстве. Нам предстояло постепенно выправлять и дополнять нашу тактику. Но с первых же дней на высшее командование легла забота о том, чтобы сдерживать порыв слишком увлекающихся людей и заставить их более тщательно подготовлять свои боевые действия.

15‑го числа наступление должно возобновиться в 4 часа утра.

На 20‑й корпус возложена частная задача прикрывать наступление 15‑го корпуса на Мезьер и с севера, а остальными силами наступать на Донлэ.

Чтобы начать движение, ему приходилось ждать выхода 15‑го корпуса на одну линию с ним. Но в действительности 15‑й корпус оказался в течение всего дня прикованным к месту.

Из 15‑го корпуса утром доносят, что он сможет возобновить наступление только 16‑го, так как накануне корпус понес большие потери и вынужден сменить дивизию первого эшелона.

Для 20‑го корпуса это означает остановку, неподвижность, тем более неприятную, что германская артиллерия держит его под сильным и метким огнем орудий крупных калибров.

Несмотря на неблагоприятную обстановку, вытекающую из этого вынужденного ожидания, и связанные с ним потери, 20‑й корпус остается готовым возобновить наступление на следующий день.

Согласно приказу командующего 2‑й армией наступление предложено продолжать 16 августа на всем ее фронте.

С другой стороны, выводы, сделанные из боев 14‑го и 15 августа, заставляют командующего 2‑й армией обратиться к командирам ее корпусов с запиской «об образе действий при атаке оборонительных сооружений». В ней говорится о необходимости методически руководить продвижением вперед «до того момента, когда прочное оборудование занятой местности и тщательная подготовка стрельбы артиллерии позволят организовать комбинированные атаки пехоты и артиллерии против намеченных для захвата пунктов».

Со своей стороны я указал своим войскам на первостепенную важность действий артиллерии и обратил их внимание на это обстоятельство, связывая его с предстоящими боями 16 августа.

16 августа события развиваются совершенно другим темпом, чем в предшествующие дни.

В 7 час. правофланговые части 20‑го корпуса начинают продвигаться вперед.

Перед ними пустое место, и они продвигаются вперед, не подвергаясь ни ружейному, ни артиллерийскому огню со стороны противника. Местные жители сообщают, что немцы еще с утра 15‑го начали отходить в направлении на Дьёз и что их отход продолжался всю ночь на 16 августа.

Одиночные пленные единогласно признают деморализующее действие наших 75‑мм пушек.

Местами мы находим следы поспешного отступления. Так, офицерский разъезд 5‑го гусарского полка доносит о найденных им в большом количестве снаряжении и снарядах, брошенных противником.

При такой обстановке я тороплю войска, приказываю энергичнее установить соприкосновение с противником на всем фронте и как можно скорее завладеть линией Донлэ, Жювлиз.

К концу дня 20‑й корпус прочно располагается в этих пунктах, имея левый фланг на р. Сей в районе Шато-Сален.

17 августа 2‑я армия начинает поворачиваться фронтом на север, имея в виду последующий переход в наступление в этом направлении.

20‑му армейскому корпусу приказано только расположиться фронтом на север и стянуться к левому флангу, имея правый фланг на высотах к югу от Марсаль.

Передвижения, необходимые для выполнения этого распоряжения, производятся в течение дня. Дождь, который не переставал с 16 августа, продолжается весь день 17‑го и очень затрудняет движения войск. К наступлению темноты головы колонн 20‑го корпуса выходят на высоту к югу от р. Сей, между Марсаль и Шанбрэ, фронтом на север.

В течение дня 5‑й гусарский полк после стычки с германским отрядом занял Морвиль и Шато-Сален.

18‑го днем 2‑я армия заканчивает свой поворот и подготовляет переход в наступление в северном направлении.

По завершении этих предварительных мероприятий наступление должно возобновиться 19 августа и вестись энергично, нося характер преследования, так как, выражаясь словами директивы № 3 командующего армией от 18 августа, «противник отходит перед нами; в частности он очистил Саарбург и Шато-Сален.

В общих интересах необходимо преследовать его со всей возможной энергией и быстротой.

Для достижения этого командующий 2‑й армией рассчитывает на энергию и порыв всех войск.

Он предлагает командирам корпусов вдохнуть в свои войска настроение, отличное от методичности, необходимой при наступлении на заранее подготовленные оборонительные позиции.

С этой же целью части, замедляющие движение, должны быть переведены в хвосты колонн до того времени, когда представится необходимым ввести их в дело».

Порядок выполнения директивы указывается в приказе от того же числа:

«…Завтра, 19‑го, армии продолжать наступление с целью выхода на фронт Саарбрюкен, Понт-а-Муссон.

Головам главных сил пройти в 8 час. линию р. Сей, канал Салин и к концу дня достигнуть линии р. Альбе ниже Ленинга, Вирминген, Моранж, Баронвиль.

16‑му армейскому корпусу, прикрывая армию с востока, двигаться в общем направлении на Ленинг, Сент-Аволь…

15‑му армейскому корпусу наступать в общем направлении на Родальб, Пон-Пьер.

20‑му армейскому корпусу перейти в наступление западнее Марсаль (для 20‑го корпуса вкл.) в общем направлении на Шато-Сален, Фолькмон.

Группе резервных дивизий прикрывать левый фланг армии в общем направлении на Мец. По мере продвижения расположиться фронтом на северо-запад, чтобы воспротивиться наступлению противника из района Меца.

С 17‑го числа 18‑й армейский корпус больше не входит в состав 2‑й армии.

9‑й армейский корпус перешел в распоряжение главнокомандующего».

Выход этих двух армейских корпусов из состава 2‑й армии значительно ослабил, а следовательно, и уменьшил ее возможности. В частности для обеспечения своего левого фланга она располагала теперь только группой резервных дивизий, которой по мере продвижения армии предстояло растянуться более чем на 50 км. Это было более чем ненадежное прикрытие, можно сказать, несуществующее прикрытие. Главное командование несомненно имело какие-то весьма серьезные сведения, если оно при таких условиях предприняло наступательное движение, стараясь его ускорить, и для которого оно указывало такие отдаленные цели, как дорога из Понт-а-Муссон в Саарбрюкен.

Вот первая мысль, на которую натолкнуло меня чтение этих распоряжений. События, в которых до сих пор принимала участие 2‑я армия, не представляли, по моему мнению, серьезного столкновения с противником. Они не могли принудить его к отступлению крупного масштаба, а тем более повлечь за собой его разложение.

До сих пор имело место только единоборство артиллерии. Для того чтобы 2‑я армия с только что ослабленным составом, к тому же ненадежно прикрытая со стороны Меца, могла предпринять предписанное 18 августа быстрое продвижение в районе, представляющем уже известные нам опасности, и с такими отдаленными целями, очевидно, было необходимо, думал я, чтобы главное командование получило особые сведения, могущие оправдать намеченную операцию.

Как бы то ни было, я во исполнение этих распоряжений отдаю 20‑му корпусу приказ о наступлении на фронт Баронвиль, Моранж, причем 11‑я дивизия была нацелена на фронт Моранж, Синьяль де Баронвиль, а 39‑я дивизия – на Баронвиль, Синьяль де Мартиль.

Корпус по-прежнему прикрыт слева группой Вирбеля, обеспечивающей связь с 68‑й резервной дивизией.

19‑го, в 9‑м часу, я располагаюсь на своем командном пункте на дороге из Вик в Шато-Сален.

Утром движение правофланговой 11‑й дивизии сильно замедляется лесистой местностью; левее 39‑я дивизия и отряд Вирбеля продвигаются значительно свободнее.

По словам жителей, район Дельм очищен противником, но в районе Баронвиль находятся его значительные силы.

В 14 час. 11‑я дивизия, только что перешедшая р. Птит-Сей, попадает под сильный и меткий артиллерийский и пулеметный огонь; она терпит значительные потери. Ей удается, маневрируя по низинам, находящимся на ее левом фланге, дойти до Певанж, где она к наступлению темноты и окапывается. Здесь заканчивается на этот день ее продвижение.