Заповедное дело Россиию Теория, практика, история

1.12. «Помни праотцев – заповедного не тронь!» (К продолжению давнего спора о проблемах заповедного дела)^[25]

Миновало более пяти лет после публикации полемической статьи известного знатока проблем охоты и охраны природы доктора биологических наук В.В. Дёжкина «Назойливые проблемы (к концепции заповедного дела)» в № 3–4 журнала «Охота и охотничье хозяйство» за 1999 г. Впрочем, острота заповедных проблем и забот за это время только возросла. Помнится, профессор А.Г. Банников советовал коллегам писать о заповедниках только «самое хорошее», чтобы у власть имущих с этим понятием были связаны исключительно положительные эмоции. Не то теперь, когда заповедники стали для нас сплошной болью и бедой, оставаясь тем не менее последней опорой реальной охраны природы. «Заповедники – это наш Сталинград!» – провозгласил знаменитый журналист-эколог Василий Песков, даже обращавшийся к президенту страны с воззваниями на эту тему (правда, ответа он, увы, не получил, зато откликов читателей оказалось множество).

В.В. Дежкин предложил, по сути, классифицировать наши заповедники и режим этих учреждений в зависимости, главным образом, от состояния природных комплексов и их нарушенности антропогенной деятельностью. В самом деле, каждый из 100 ныне официально существующих заповедников самобытен и неповторим, их разнообразие (как природное, так и по своей общественно-культурной значимости) исключительно велико. Но ведь именно это и не дает возможности осуществить рекомендуемую автором дифференциацию, хотя такого рода предложения имеются в научной литературе по заповедному делу (от Д. Соловьева до О. Гусева и С. Стойко). Дело в том, что один и тот же заповедный объект, как правило, совмещает в себе признаки самых разных категорий: он может быть в какой-то своей части эталоном природы, в другой представлять участки, нарушенные человеком, в третьей эти признаки как бы сливаются воедино… Оппоненты В.В. Дёжкина (К.П. Филонов и другие) не раз возражали ему из опасений, что всякая «перетряска» в наших условиях неизбежно ухудшает реальное положение дел («хотелось как лучше, получилось как всегда»), но это лишь одна сторона медали. Другая причина в том, что такого рода консерватизм более соответствует классическим понятиям о заповедности, тогда как стремление к различным усовершенствованиям, «упорядочению» и – особенно! – рациональному регулированию (управлению) природными комплексами в принципе враждебно подлинной охране природы. Здесь мы неизбежно переходим от прагматики материализма (которым от начала до конца проникнуты все работы уважаемого В. В. Дёжкина) к явному идеализму и духовно-поэтической сфере. До недавних пор превосходство первого подхода признавалось однозначно и полностью, но сейчас ситуация изменилась, свидетельством чему могут быть, например, выступления В. Борейко в защиту прав и свобод дикой природы самой по себе. Крайности всегда опасны, но нельзя отрицать значимость морально-нравственных основ российских постулатов заповедания природы, главным признаком которых является «великий и ужасный» принцип неприкосновенности. Его можно отрицать и отвергать любыми научными доводами, но это ни к чему не приведет, ибо формула «заповедного не тронь» лежит вне рационального пространства, «заповедность проходит через наши души» (кстати, эти слова принадлежат одному священнослужителю – бывшему работнику Кавказского заповедника).

В недавних статьях В.В. Дёжкина, А.С. Исаева, В.М. Пескова перечислено немало бедствий, присущих современному заповедному делу. Авторы приводят много ценных указаний и советов для выхода из нынешней тяжелой ситуации. Конечно, заповедникам нужны и надежное ведомственное управление, и достойное государственное финансирование, но все-таки основные первопричины нынешнего кризиса лежат не в этом. Их определяет прежде всего принятый в начале 1990-х гг. официальный курс на замену основ отечественного заповедного дела принципиально иным, присущим тем странам, где, по сути, никогда не было заповедников нашего типа и где в основе деятельности подобных учреждений лежат не научные или духовные, а сугубо потребительские интересы. Конкретно это выражается сейчас уже не в первоначальной «конвергенции», а в полном стирании граней между заповедниками и национальными парками, в замене примата «заповедной науки» на экопросвещение (кстати сказать, весьма примитивное и убогое, о чем можно судить даже по столичному национальному парку «Лосиный остров») и экотуризм. Как провидчески писал еще в 1996 г. один из наиболее авторитетных в данной сфере экологов проф. Ю.Г. Пузаченко, «разрушение базовых идей заповедания и системы заповедников происходит, по существу, изнутри» (добавим к этому активную поддержку такого процесса зарубежными доброхотами, которые легко и сравнительно дешево находят себе сторонников в лице многих наших экологов и других специалистов). Скажем сразу, что такие парки следует признать более значимой и даже главенствующей формой ОПТ, у них много общего с заповедниками, но гораздо важнее понять их основное различие: парки создаются для общения людей с природой, а заповедники обязаны таковое прекратить во всех проявлениях.

В данных условиях пытаться что-либо оспорить, остановить, а тем более изменить к лучшему практически невозможно. Заповедники есть часть общества и эволюционируют заодно с ним. Поэтому хотелось бы далее отвлечься от сегодняшнего дня с его заботами и для наглядности представить себе сугубо гипотетическую картину из некоего «прекрасного далека», не предопределяя ни его временных сроков, ни даже будущего общественного устройства. Просто вообразить себе, будто свершилось чудо «экологической альтернативы» (по Н.Н. Моисееву, продолжателю великого Вернадского), после коего охрана природы заняла должное место.

Однако прежде чем предаться таким мечтаниям, еще два слова полемики с В.В. Дёжкиным, точнее с недавно изданным словарем «Заповедное дело», написанным им вместе с В.В. Снакиным, автором словаря-справочника «Экология и охрана природы» (М., 2000), единственного, где отыскалась статья «Абсолютное заповедание», составленная в тоне скептическом. У двух авторов, при всем их внимании к заповедным делам, такой статьи нет.

Книга «Заповедное дело» (М., 2003, положительная рецензия Ю. Лихацкого в журнале «Охота и охотничье хозяйство» № 2 за 2004 г.) имеет подзаголовок: «Толковый терминологический словарь-справочник с комментариями». В том, что это издание в целом полезно, нет никаких сомнений, но, пожалуй, было бы правильнее назвать его «информационно-дискуссионным», ибо большинство статей написано в ключе полемическом, когда приводятся разноречивые толкования, из коих читателю предлагается предпочесть то, которое больше нравится авторам. Но где гарантия в его справедливости и «что есть истина?». Поэтому назвать эти тексты и книгу в целом «справочником», на наш взгляд, трудно. Часто упрекая своих оппонентов в субъективности, авторы (во всяком случае, первый из них), вольно или невольно грешат этим же, здесь уместно вспомнить совет врачу: «Исцелися сам». Правда, в научных публикациях всегда присутствует элемент личности автора, бросающий отблеск на его деятельность. Зато информативность обсуждаемой книги высока, это ее главное достоинство.

Теперь обратимся к чисто условному «далёко». При всем уважении к нашей на самом деле замечательной и уникальной заповедной системе (имея в виду именно сегодняшние 100 государственных природных заповедников, не затрагивая ничего другого), нет уверенности в том, что она сохранится. Трудно предвидеть, станет ли их меньше или больше, но заповедники будущего надо видеть прежде всего подлинно заповедными, настоящими лабораториями природы, в которых полностью отсутствуют любые формы прямых ее контактов с людьми. Заповедники эти не могут занимать больших площадей, научные исследования ведутся преимущественно с помощью редко проверяемых приборов, аэро- и космических съемок, посещение их строжайше ограничено, никакого туризма и просвещения там быть не может. Останутся в прошлом и сами былые заповедники как государственные учреждения с большими коллективами и неизбежными склоками. Охрана осуществляется извне. Местоположение и деятельность этих сугубо научных заповедников не предается широкой огласке, не афишируется в средствах массовой информации, финансовое обеспечение исключительно бюджетное, предполагаемое ведомство – Академия наук или соответствующее министерство. Само собой – только государственное землепользование, недопустимость приватизаций. Наряду с заповедниками возможно существование в той же системе биосферных резерватов, включенных в глобальную международную сеть. В них могут иметь место заповедные «ядра» или участки.

Основное звено в будущей системе ООПТ – национальные и природные парки, занимающие довольно большие пространства в зависимости от природно-ландшафтных условий и не зависящие от административных границ (областей или губерний). На землях, принадлежащих непосредственно паркам, обязательно выделяются заповедные объекты, участки или зоны. Примерами расположения национальных парков в Европейской части России могут быть территории известных лесных массивов – таких, как Усманский бор, Брянские леса, Жигулевские горы. Такие парки видятся самостоятельными государственными организациями, совмещающими в своей деятельности функции как нынешних национальных парков, так и заповедников, то есть они многофункциональны (охрана, просвещение, экотуризм, наука, строго регулируемый бизнес). Государственное управление осуществляет специальное ведомство (Министерство или Комитет), располагающее не только опытными чиновниками, но и научно-методическими учреждениями. Важным условием деятельности этой системы является охрана не только природы, но и всех культурно-исторических объектов (без нынешнего ведомственного деления на природу и культуру, с объединением всех «музеев под открытым небом»). Здесь полный простор для просвещенцев и экотуристов, издателей книг, альбомов и буклетов, различных форм мелкого частного бизнеса, направляемого в интересах общего природоохранного дела. Перспективы развития этой системы во всей стране, особенно же на Крайнем Севере, в Сибири и на Дальнем Востоке, поистине безграничны. Большинство наших «концепций заповедного дела», таких, как значимость ООПТ для местного населения, принципы Севильской стратегии, возможно, образование «экосетей» и «экокаркасов» относятся прежде всего к национальным и природным паркам, но не к подлинным заповедникам.

Конечно, «неприкосновенными» могут быть и некоторые «точечные» памятники природы, тогда как основная их часть, равно как все категории заказников, такого строгого режима иметь не будут. Юридически заповедность определяется прежде всего правами землепользования, тогда как национальные парки (как и теперь) сочетают на своей территории участки разного режима, это же касается и заказников, на землях которых хозяйственное использование обычно только регулируется, не прекращаясь.

Насколько далеко все это от сегодняшних реалий, можно видеть даже на примере злободневной борьбы с дачной застройкой вблизи подмосковных водоемов. Газеты захлебываются от сообщений о самовольном заселении «заповедных мест», хотя на самом деле в Подмосковье имеется только единственный крохотный Приокско-Террасный заповедник (ни могучее МСХ СССР, ни тем более Минприрода или Госкомэкология РФ так и не смогли его расширить, несмотря на многочисленные попытки). И вот свежая цитата: «Олег Репченко, эксперт компании «Индикатор рынка недвижимости», также полагает, что решить проблему можно только экономическим путем: если человек хочет жить в заповеднике или на берегу озера – пусть живет. Государство может просто установить цену на эту привилегию, расписать условия экологических норм и следить, чтобы они соблюдались» (Известия. 2004. 30 июня). В самом деле, все уже позастроили, а вода из кранов литься пока не перестала.

…Рискуя навлечь на себя гнев руководства и коллег по Институту проблем экологии и эволюции РАН, отлично представляя скептическую усмешку деятелей из наших экологических и природоохранных центров и фондов, осмелюсь сказать, что вынесенные в заголовок пять слов из Толкового словаря живого великорусского языка В.И. Даля представляются сегодня значительнее «премногих томов», созданных нашей наукой и общественностью в сфере заповедного дела.

2. Практика заповедного дела: проектирование природных заповедников, формирование заповедной сети России

2.1. Проектирование и организация заповедников^[26]

Организация и будущая деятельность любого заповедника связаны с проектно-изыскательскими работами, от которых в большой мере зависит реальность выполнения возлагаемых на него задач.

В проекте организуемого заповедника дается обоснование выбора территории, его площади и границ, характеризуются направления будущей деятельности, порядок финансирования, прилагаются карты, разнообразная официальная документация и другие материалы.

Если проблема рационального размещения сети заповедников целиком относится к прерогативам науки, то проектные изыскания и процесс организации заповедников совмещают как научные, так и технические и юридические аспекты. Поэтому в них должны принимать участие специалисты разных профилей и представители директивных органов, выносящих официальные решения.

Работы по проектированию и организации заповедников в нашей стране ведутся давно, и в этой области накоплен значительный опыт. К сожалению, до последнего времени он был мало отражен в литературе и оставался необобщенным.

Проектирование заповедников на всех стадиях опирается на законодательство, действующее в области охраны природы, а также на соответствующие положения земельного права (Колбасов, 1970, 1975, 1976; Земельное право, 1971; Емельянова, 1975а, б; Дегтярев, 1975). Важные для проектирования заповедников указания приводятся в своде «Основы земельного законодательства Союза ССР и союзных республик» (1968), земельных кодексах и специальных законодательных актах об охране природы, принятых во всех союзных республиках.

В этих нормативных актах имеются специальные разделы, касающиеся организации и деятельности заповедников. Так, статья 9 «Закона об охране природы в РСФСР» определяет, что территории государственных заповедников «навечно изымаются из хозяйственного использования в научно-исследовательских и культурно-просветительных целях»^[27]. Разрешение на организацию заповедника на территории Российской Федерации санкционирует Совет министров РСФСР после согласования этого вопроса с Госпланом СССР^[28].

В соответствии с действующим законодательством земли государственного земельного фонда разделены на шесть категорий соответственно их целевому назначению. Земли заповедников входят в категорию земель несельскохозяйственного назначения, так называемых земель «промышленности, транспорта, курортов, заповедников и иного несельскохозяйственного назначения» (Основы земельного законодательства…, 1968, ст. 4).

При обсуждении в конце 60-х гг. нового земельного законодательства предлагалось выделить специальную категорию «природоохраняемых земель», но это не было осуществлено. Между тем создание государственных заповедников всегда связано с изменением целевого назначения земель, с переводом их из одной категории в другую путем изъятия и отвода. На этих важнейших актах землепользования основывается порядок организации новых заповедников.

Статья 40 «Основ земельного законодательства Союза ССР и союзных республик» и статья 108 «Земельного кодекса РСФСР» (1970) признают землями заповедников «выделенные в установленном порядке участки земли, в пределах которых имеются природные объекты, представляющие особую научную или культурную ценность (типичные или редкие ландшафты, сообщества животных и растительных организмов, редкие геологические образования, виды растений, животных и т. д.)».

Действующий ныне порядок организации заповедников в РСФСР определяется Постановлением Совета министров РСФСР от 23 марта 1974 г. за № 175, которым утверждено «Положение о порядке возбуждения и рассмотрения ходатайств о предоставлении земельных участков»^[29]. Принятый согласно этому «Положению» порядок выделения и отвода земель отличается от практиковавшегося ранее требованием более строгого согласования еще в период, предшествующий проведению проектно-изыскательских работ.

Между тем выбор территории для создания будущего заповедника нельзя относить к непосредственному проектированию, поскольку проблема географического размещения заповедников – задача научных, а не проектных организаций. Однако ни один, даже самый подробный, научный план заповедной сети не может предусмотреть всех нюансов конкретного расположения заповедных участков. Поэтому в соответствующих планах, как правило, указывается лишь та или иная область, район и т. п.

В дальнейшем при знакомстве с районом на месте часто приходится сталкиваться с необходимостью изменения ранее намеченных планов и с большим числом возможных вариантов и предложений, сильно затрудняющих работу проектировщиков. Поэтому конкретному проектированию заповедников должно предшествовать биолого-экономическое обследование. Необходимость проведения таких обследований и согласований подчеркивается и ныне действующим порядком отвода и изъятия земель (Мизонов, 1974). При составлении для проектирования заповедников биолого-экономических обоснований особенно большую роль играют принимающие участие в обследовании территории биологи и географы.

Совет министров союзной республики, получив решение местных Советов депутатов трудящихся о желательности организации заповедника и соответствующее ходатайство, запрашивает мнение заинтересованных ведомств и республиканского Госплана и ставит проект нового заповедника на обсуждение. В случае положительного решения материалы направляются в Госплан СССР. После одобрения проекта Госпланом СССР (с внесением при необходимости поправок) Совет Министров союзной республики выносит постановление об организации данного заповедника с указанием площади и категории земель, изымаемых из хозяйственного использования у прежних землепользователей и предоставляемых для создания заповедника.

Таким образом, проектирование заповедников – весьма ответственная и сложная работа, требующая от исполнителей исключительной тщательности.

Процесс проектирования нового заповедника длится обычно долго и реализуется широким кругом исполнителей. Для выполнения этой задачи организуются специальные проектно-изыскательские экспедиции или группы, а иногда она решается силами местных специалистов.

Большой вклад в разработку основ проектирования заповедников принадлежит известному охотоведу Д.К. Соловьеву, принимавшему непосредственное участие в создании Саянского заповедника. Он оставил ряд публикаций на эту тему, не потерявших значения до наших дней (Соловьев, 1918, 1920). Много усилий в проектирование и создание новых заповедников вложили Ф.Ф. Шиллингер, А.П. Протопопов, М.П. Розанов, С.С. Туров, работавшие в экспедициях, организованных Главнаукой Наркомпроса РСФСР, Комитетом по заповедникам при Президиуме ВЦИК и Главным управлением по заповедникам.

В настоящее время проектированием заповедников на территории Российской Федерации занимается Центральная проектно-изыскательская экспедиция Главохоты РСФСР.

К проектированию заповедника приступают после официального обращения местных органов советской власти с кратким обоснованием целесообразности создания заповедника в данной области. Обычно эти материалы подготавливаются местной научной общественностью, нередко отделениями обществ охраны природы и другими организациями.

Процесс проектирования включает три этапа: подготовительный, полевой и камеральный.

Подготовительный период – это этап работы до выезда специалистов на полевые изыскания. На этом этапе готовится проектное задание и заключается договор между заказчиком и проектной организацией. В роли заказчика выступают, как правило, областное управление охотничьего хозяйства или же ведомство, заинтересованное в организации заповедника. Договор и проектное задание определяют сроки работ, основные требования к проекту, состав проектно-изыскательской партии и порядок финансирования.

Входящие в состав изыскательской партии специалисты должны в этот период проектирования детально ознакомиться с литературой, а также ведомственными и архивными материалами по району предстоящих обследований^[30].

Период полевых изысканий начинается после проведения в облисполкоме специального совещания с участием представителей изыскательской партии, заинтересованных ведомств и организаций. Принятые на совещании решения служат официальным основанием для проведения полевых работ на той или иной территории.

Полевой период обычно длится 3–4 месяца. В течение этого времени производится сбор материалов для характеристики природных условий и оценки особенно примечательных природных объектов с тем, чтобы обосновать целесообразность организации заповедника в данной местности.

Для общей характеристики флоры и фауны будущего заповедника изыскательская партия должна провести ботанические, зоологические и другие научные исследования и затем сопоставить личные наблюдения с имеющимися в литературе сведениями, что позволит уточнить предварительные данные о состоянии ценных объектов.

При проектировании, например, Таймырского заповедника нами были проведены количественные учеты диких северных оленей и выявлены основные места концентрации на гнездовании краснозобых казарок. В Западной Сибири на Малой Сосьве были обследованы места поселений аборигенных речных бобров. В районе горного массива Сохондо в Забайкалье выявлены редкие виды альпийских растений.

Главная задача полевого периода проектирования – уточнение площади и границ будущего заповедника. К сожалению, научные принципы определения минимально допустимых размеров заповедных территорий для разных типов ландшафтов пока не разработаны.

В свое время при организации охотничье-промысловых таежных заповедников важнейшими условиями считали большие размеры территории и набор разнообразных биотопов, что должно было создавать предпосылки для восстановления и дальнейшего роста численности промысловых животных и их последующего расселения в прилегающие к заповеднику районы (Соловьев, 1920). При определении границ заповедника большое значение придавалось также учету сезонных и других перемещений животных с тем, чтобы пути их миграций не выходили за пределы заповедной территории. В тех же случаях, когда протяженность миграционных путей была очень велика, основным условием считалась обеспеченность района местами, пригодными для массового размножения (отёла, гнездования). Последнее условие послужило основным при выдвижении «пясинского» варианта проектируемого Таймырского заповедника, названного так в связи с предложением включить в состав этого заповедника большого массива тундр по левобережью Пясины, где в большом количестве гнездится краснозобая казарка – редкий, эндемичный вид с ограниченным ареалом и неуклонно сокращающейся численностью.

Не отрицая важности учета всех этих условий, от которых в большой мере будет зависеть, сможет ли заповедник обеспечить сохранение тех или других редких видов, следует подчеркнуть, что в настоящее время особенно большое значение придается эталонной функции заповедника. В связи с этим на первый план выдвигается требование типичности природы заповедника для провинции, подзоны или зоны, которые он призван характеризовать.

Все остальные требования (в отношении существования на территории заповедника уникальных природных объектов – редких видов растений и животных, интересных геоморфологических образований, уникальных ландшафтов) остаются важными дополнительными критериями.

Исходя из эталонных функций заповедника, минимально допустимый параметр его территории должен соответствовать параметру такого участка того или иного ландшафта, который может существовать как саморегулирующаяся экологическая система. Вполне понятно, что в условиях биологически малопродуктивных северных природных зон размеры заповедника должны быть гораздо крупнее, чем в богатых жизнью южных лесах.

Указать точные параметры заповедников применительно к разным природным условиям мы пока не можем. Обосновать их путем построения экологических пирамид невозможно без точного знания интенсивности потока энергии, запасов биомассы, продуктивности и других показателей. В качестве самого грубого приближения можно ориентироваться на размеры охотничьих участков крупных хищников, например волка или рыси, принимая за минимально допустимый размер заповедной территории десятикратную величину такого участка.

Практически же площадь заповедника часто определяется отнюдь не экологическими соображениями, а исходя из общей хозяйственной освоенности региона. Поэтому в центральных и южных частях европейской территории СССР площади отдельных заповедников редко превышают 25–30 тыс. га, а часто бывают и значительно меньше (Центрально-Черноземный – 4,8 тыс., Приокско-Террасный – 4,9 тыс., Волжско-Камский – 9,4 тыс., Хоперский – 16,2 тыс.). Зато в условиях Сибири заповедники могут быть площадью больше 200 тыс. (Баргузинский – 263,2 тыс., Саяно-Шушенский – 389,6 тыс., Алтайский – 863,7 тыс.).

Естественно, что в условиях все более возрастающего освоения природных ресурсов страны выделение площадей под заповедники становится очень трудным делом. Например, Сихотэ-Алинский заповедник должен был по первоначальному проекту занимать 3,5 млн. га, с 1935 по 1951 г. его территория составляла 1,8 млн. га, а теперь – всего около 0,3 млн. га.

По приближенным расчетам, основанным главным образом на опыте проектирования заповедников за последние 10 лет, в качестве первых ориентировочных прикидок возможные размеры заповедных территорий в различных регионах РСФСР (с учетом их природных и экономических условий) могут быть следующими:

в Арктике, неосвоенных тундрах азиатской части страны, отдельных участках горной тайги – не менее 500 тыс. га;

в отдельных районах равнинной и горной тайги в малоосвоенных регионах азиатской части страны – не менее 200 тыс. га;

в горах юга Сибири и Дальнего Востока – не менее 100 тыс. га; на Урале, в освоенных районах Сибири, Европейского Севера, отдельных высокогорных районах Кавказа – не менее 50 тыс. га;

в центральных районах европейской территории СССР и большей части высокогорных районов Кавказа – не менее 10 тыс. га.

Уточнение границ намеченной под заповедник территории может быть проведено путем ее наземного обследования или путем облета. Последнее может быть рекомендовано для горных или обширных равнинных районов. Наиболее удобны вертолет Ми-1, самолеты Як-12 и Ан-2. При полетах следует пользоваться топографическими картами масштаба не мельче 1: 300 000. Прежде всего следует осмотреть намеченную территорию в целом, произведя облет ее по периметру с последующим пересечением наиболее интересных участков. Обычно для этого достаточно одного-двух вылетов (4–6 летных часов); в отдельных случаях обзор территории можно сочетать с авиаучетом некоторых охотничье-промысловых животных.

Границы заповедника предпочтительнее проводить по водоразделам, стремясь к тому, чтобы заповедник был расположен в пределах одного речного бассейна. Однако это далеко не всегда выполнимо. Следует учитывать также перспективы организации охраны заповедника, расположение населенных пунктов, дорог, троп и т. п.

Один из наиболее сложных и трудоемких разделов проектирования – сбор материалов, необходимых для составления землеустроительного дела. Эта работа выполняется в лесхозах, леспромхозах, колхозах, совхозах, отделах землеустройства и т. п. Учитывая принципиальные интересы охраны природы, необходимо тем не менее реально подходить к проблеме создания заповедника, всесторонне учитывать возникающие трудности и тем самым предотвращать конфликтные ситуации. Опыт показал, что в случае конфликта с интересами хозяйственных организаций проект заповедника обычно не удается воплотить в жизнь.

Наибольшие трудности возникают в случае необходимости изъятия из хозяйственного пользования сельскохозяйственных угодий, а также лесов, закрепленных в качестве лесосырьевых баз за леспромхозами. В отдельных случаях против намечаемого заповедания территории могут возражать представители рыбного и охотничьего хозяйства. В связи с широко развитыми в нашей стране геологоразведочными работами большое внимание следует уделять также согласованию проектов заповедников с организациями Министерства геологии и охраны недр.

При проектировании заповедников необходимо учитывать интересы развития туризма и отдыха трудящихся. В соответствии с природоохранным назначением заповедников необходимо избегать включения в их пределы объектов, особенно привлекательных для туристов и местного населения. Еще Д.К. Соловьев (1920) указывал, что при организации заповедников необходимо учитывать интересы и традиции местного населения, поскольку это позволяет избежать впоследствии многих осложнений.

Заповедник предпочтительнее учреждать в границах одного административного района. Населенные пункты и дороги общего пользования, если они имеются в пределах заповедника, составляют особую категорию земель. Центральную усадьбу заповедника желательно размещать на его территории или в непосредственной близости от нее. Если опыт создания поселков для сотрудников заповедника в большом отрыве от ближайшего достаточно крупного населенного пункта не всегда себя оправдывал (трудности со снабжением, обучением детей, оказанием медицинской помощи, доставкой почты и т. и.), то и перемещение центральной базы заповедника в ближайшие к заповеднику крупные населенные пункты нельзя считать правильным. Проводить в заповеднике научные работы экспедиционным способом – это значит лишиться возможности использовать главное преимущество заповедной системы— вести непрерывные и постоянные наблюдения. Экспедиционный способ наблюдений может быть оправдан только в особенно суровых условиях, например в Арктике или высоко в горах. Оптимальным решением представляется устройство центральной усадьбы в небольшом, но благоустроенном поселке близ границ заповедника, имеющем постоянные пути подъезда.

Одновременно с выбором места усадьбы намечается сеть кордонов, опорных пунктов и баз. Для этого желательно использовать пустующие или освобождающиеся строения (бараки, избушки и др.) на территории будущего заповедника. После завершения полевых работ в районном и областном центрах проводится обсуждение результатов обследования, и в оптимальном случае принимается окончательное решение о целесообразности организации заповедника. Однако принимать такие решения и тем более направлять соответствующие ходатайства в Совет министров республики правильнее лишь после представления экспедицией окончательного проекта.