Судейкин. Да, жалко их! Я спокоен потому, что я один уцелел, – мне только сказал губернатор: "благодарю, благодарю, вы редкий чиновник!" Ну, будь я такой, как они, что бы было?

Марфа Павловна. Да, ты редкий чиновник.

Судейкин. И примерный муж. (Целует Марфу Павловну.) Я ведь не забыл то, помнишь – билет-то? И сдержу свое слово.

Марфа Павловна. Ну, полно. Я уж дала тебе слово. Теперь я поняла, что значит быть таким, как ты. Мне все смешно как губернатор их отделал.

Судейкин. Да, это один из таких, каких у нас еще не было. Дело знает хорошо, честен, стоек. Он уж никогда не изменит своему слову. Главное, не фразер и не самодур. Он как приехал, – прямо в уездный суд, – а я тут. Он просит у меня дела посмотреть: "я, говорит, поверенный". Я и говорю: "Позвольте вас спросить, милостивый государь, вы куда зашли?" "В уездный суд", говорит. А я говорю: "Вы знаете закон, когда нужно ходить и как ходить". – "Да мне, говорит, некогда; пожалуйста, я посмотрю только" – "Вам сказано, я говорю, приходите во время присутствия с просьбой. Да вы и не имеете права смотреть дела". Он дает мне 10-рублевую бумажку. "Пожалуйста, говорю я сторожу, выведи этого человека вон!" Он и пошел: "я, говорит, пойду к судье пожалуюсь на вас". Потом и спрашивает сторожа: "Это кто?" – говорит. "Это заседатель Судейкин". "На, – говорит он сторожу и дает деньги, – поговори ему"… "Нет, этот не возьмет; вы уж к судье подите, или Чурохову". А я говорю: "Вы еще все здесь? Сторож, выведи. Да где дежурный? Нет?" Сторож говорит: "Я пойду к судье". А я говорю: "я подам рапорт в суд" – и ухожу. Он идет ко мне: "Покажите присутствие, я человек заезжий, любопытен очень". Я не соглашаюсь. Он и говорит: "Благодарю вас, господин Судейкин! Я требую показать!" "Позвольте знать, с кем имею счастие говорить?"? Он назвал чин и фамилию. Я испугался, но говорю: "Покажите доказательства". Он дал мне предложение. Вот тут-то и пошла потеха. Все перерыл: "под суд, говорит, отдам! Какая гадость!" Я все рассказал, все плутни их и про дела сказал. "Хорошо, говорит, я посмотрю еще". Потом вдруг говорит сторожу: "Сторож, поди за судьей и скажи, что его зовет губернатор"; а сам пошел в земский суд. Там застал драку; пошел на вышку, сторож не пускает, он велел и нашел дел семь, закладенных кирпичами. Каков! Потом в городническое правление, – беспорядок, пьянство, одно дело нашел в печке с дровами; в почтовую контору, – там нашел под шкафом прошение к губернатору, письмо… На другой день что было – ужас! Чурохова посадил в каталажку, нарядил следствие из чиновника особых поручений. Сидел бы каналья в остроге, да поручители есть. Опекуна – отца Чурохова под суд упек и назначил опекуна другого; стряпчему велел подавать в отставку; судье погрозил судом… всем, всем досталось. Кричит, ругается, топает ногами: "Воры, взяточники! лентяи! Я вас!.. Тебя в отставку, тебя под суд. Вот пример – Судейкин! Благодарю вас. Я вас вознагражу". А Чурохов, молодец, собрал полторы тысячи и никому не отдает их. К губернатору он не смел и сунуться, а чиновник погрозил сказать губернатору. Каков Судейкин! Посмотри, я получу орден или должность. Вот ужо будет им!

Марфа Павловна. Ты, кажется, всю жизнь будешь хвалиться этою ревизией. Посмотрим дальше, что будет. У тебя еще одно дело не решено. Ты все еще под судом.

Судейкин. Все-таки мне судьи должность дадут. Посмотри, каков я буду. Первый судья такой буду.

Марфа Павловна. И любить тебя никто не будет!

Судейкин. Пусть не любят. Буду, как должно быть честному судье. А что, жена, если определят судьей? Славно будет!

Марфа Павловна. Хорошо. Да когда это будет! Вот уже два месяца, а ничего нет.

Судейкин. Не знаю, чем кончатся их затеи. Вздумали написать на меня, что я беру взятки, сбиваю с толку судью, членов, что я дела решаю, как мне хочется. Да еще говорят, что я хотел подарить губернатора и взял от Чурохова тысячу рублей.

Марфа Павловна. Да это ничем не кончится. Ведь чиновник с полмесяца, как уехал, а все ничего нет. Уж, наверно, их обвинят, а не тебя.

Судейкин. Странно только, как это дело о фальшивом монетчике у меня оказалось?

Марфа Павловна. Верно подбросили.

Судейкин. Ну, а они говорят, что я его хотел сжечь, – два месяца держал. Я, впрочем, славно оправдался. Чиновник говорит, – они ничего не возьмут.

Марфа Павловна. Да где им висельникам! Посмотрим, что скажут дальше.

Судейкин. Но это так не кончится. Тут нарядят комиссию. Михайлова, канальи, вздумали обвинять. Скажите, пожалуйста! Ничего, говорят, не знает; а я держу его руку. Ну, коли не нравится, смени его.

Марфа Павловна. Ничего, все будет хорошо. Ты будешь судьей.

Судейкин. Что ни говори, а судьей быть мне не хочется. Мне надоела служба в суде.

Марфа Павловна. Чего еще вздумал!

Судейкин. Тебе, пожалуй, можно, а мне не то. Ведь это ничего не значит, чтобы тебя все служащие трепетали, когда ты в суде или когда кричишь на них, как, бывало, наш председатель… Положим, я дело знаю хорошо, да все-таки соблазнишься – будут силой давать, ни за что. А как соблазнишься, и опять станешь брать.

Марфа Павловна. Зато судья.

Судейкин. Нет, лучше выйти в отставку, преспокойно. Благо земля у нас есть. Я не могу понять: какая это у тебя бабушка померла, такая богатая?

Марфа Павловна. Обыкновенная родная бабушка, дворянка. Я даже думала, что она умерла уж очень давно, а третьего дня получаю духовное завещание: мельница, сорок крестьян и пятьсот десятин земли в Нижегородской губернии.

Судейкин. Вот что, Марфа Павловна, поедем туда, я выйду в отставку. Крестьян считать нечего, они уж теперь не наши, а земля будет приносить доход.

Марфа Павловна. Нет, ты послужи. Ты еще тридцати лет не прослужил. Вон какие служат в губернском – сорок лет прослужил, а еще служит. Ведь и как не служить: доходы получает и жалованье идет. Конечно, ты не будешь получать доходов, так будешь получать жалованье.

Судейкин. Но мне, право, надоело служить. Служить честно в уездном городе или хоть в губернском, хоть на каких должностях, никак нельзя. Одни служат, берут оттого, что они уже привыкли, другие оттого, что дорого содержание. На дороговизну вот все ссылаются и берут. Не бери ты, им не понравится, ты им будешь мешать, и они тебе сделают-таки какое-нибудь зло. Будем ждать реформы, авось, к лучшему будет; тогда я могу поработать.

Марфа Павловна. Как знаешь, но у нас дочь, сын!

Судейкин. Дочь как-нибудь пристроим, но только не за здешних.

Марфа Павловна. Избави бог, мы ей в губернском найдем жениха.

ЯВЛЕНИЕ 2-е

Те же и Коля с Ольгой

Ольга. Вам пора, папаша, гостей звать, скоро первый час.

Судейкин. Успею еще.

Коля. Вам который год, папа?

Судейкин. Назад тому месяц сорок шестой пошел.

Коля. А тебе, Оля?

Ольга. А мне скоро двадцать первый будет.

Марфа Павловна. Еще четыре месяца. В это время можно выйти замуж, умереть.

Ольга. Я не желаю ни того, ни другого.

Марфа Павловна. Полно!

Ольга (смеясь). Право!

Марфа Павловна. Самой давно, поди, хочется замуж.

Ольга. Я вас не понимаю что-то, мамаша?

Марфа Павловна. Чего не понимать-то. Я вижу твои проделки.

Ольга (про себя). Вот беда! неужели они о моей переписке узнали. Но Михайлов! (Марфе Павловне:) Нет, не может быть…

Судейкин. Чего запираться!

Марфа Павловна. Уж не может быть, чтобы ты, в твои лета, не любила. Ну, скажи, кого?

Судейкин. Ну, что же, Оля?

Марфа Павловна. Вот и видно, что любишь.

Ольга. Маменька!

Марфа Павловна. Какая с нами ты стыдливая, а без нас так в таком восторге. Ну, ты не бойся. Я сама ведь много раз любила. Ты любишь Зимина?

Ольга (вскрикивая). Я? Вот новость!

Судейкин. А зачем краснеешь?

Ольга. Так неужели, если я краснею, так, по-вашему, люблю. Я оттого краснею, что мне досадно и совестно ему сказать, что он глуп.

Марфа Павловна. Ну, Чурохова?

Ольга. У этого уж есть невеста, дочь бургомистра, которая уже родила; да сам он под судом. Я его терпеть не могла и раньше этого.

Судейкин. Ну, исправника?

Ольга (смеясь). Нос большой.

Марфа Павловна. Почтмейстера?

Ольга. Чучело в очках?

Судейкин. Ну, а Михайлов каков?

Ольга. Я, наконец, не понимаю вас, папаша. К чему и для чего вы выпытываете у меня, кого люблю? Неужели вы хотите; предложить мне жениха? Ведь, кажется, эти времена выходят у нас. О Михайлове я скажу, что хоть я его люблю, но люблю только потому, что он умен, поэт и благороден. Но… он не может быть моим мужем. Только, папаша, вы правду сказали: мне пора замуж… Нет не то, не пора… а наступило время… Я прошу вашего согласия.

Судейкин. Вот-те раз. Но кто же жених?

Ольга. Согласитесь, папа!

Судейкин. Ты скажи наперед, кто он? Он, может быть, негодяй, кучер какой-нибудь, плут, взяточник…

Ольга. О, нет! он не кучер, не взяточник. Он Алексей Николаич Карташев, чиновник особых поручений при губернаторе.

Судейкин (встает). Вот тебе раз! Марфа Павловна. Не может быть!

Ольга. Я вам расскажу. Когда он приехал из Петербурга, то жил в нашем доме, в другой половине, помните, мне тогда шестнадцатый год был. Он жил у нас полгода. Служил столоначальником в губернском правлении месяца два, потом перевели его младшим помощником правителя канцелярии при губернаторе. Когда он жил у нас на хлебах, я его полюбила, он такой прекрасный, милый – вы знаете. Он меня тоже полюбил. Когда съехал с квартиры, мы с ним часто видались на бульваре, и на берегу, и в церкви, везде. Но… мамаша, простите, я вам ничего не говорила, вы его не любили за то, что он вас чем-то обидел. Он писал мне сюда письма и теперь пишет…

Судейкин. Ах ты, плутовка!

Ольга. Простите, папаша, мама! (Целует обоих.)

Судейкин и Марфа Павловна. Ну, ну.

Ольга. Папаша, вы теперь судья, с чем имею честь поздравить!

Судейкин. Как так?

Ольга (вынимает письмо и дает Судейкину). Читайте, вчера я получила.

Судейкин (читает). "Дорогая Ольга! Прости – я долго не писал, служба мешала. Скажу тебе вот что: если ты меня не разлюбила, то жди на другой день по получении моего письма. Я давно бы был у вас, да вот вторую неделю вожусь с здешними властями: такая бестолочь и путаница, что не знаю, как я буду рад, если кончится все скоро. Да, я кончу сегодня. Завтра вечером буду у вас. Я еду на следствие по жалобе вашего бургомистра на Чурохова об… Ну, сама знаешь, отчего родилось дитя у девицы Прасковьи Ивановны Дорофеевой! Поздравь своего papa с тем, что он определен исправляющим должность уездного судьи в ваш город. Надо бы давно отправить бумагу, да я взял ее к себе, по пути; везу с собой отчет по ревизии губернатора, который прислан мне вчера. Это я везу для утешения Павла Тимофеича и хочу прочитать вслух. К тому же, новые должностные лица уже отправились. Скажи твоему papa про нашу любовь, поклонись при этом от меня ему и твоей мачихе, и, наконец, попроси согласия на… брак".

Судейкин. Ай-да Ольга! (Целует ее.) Молодец!

Марфа Павловна. Я ему прощаю все. Он меня укорил как-то, что я плутую много и тебя, Паша, обманываю. Бог тебя благословит.

Ольга (обнимая отца и мать). О! Как я вас благодарю!

Судейкин. Пойду, хвачу бальзаму. Пойдем-ка, Ольга, сладкой.

Ольга. Благодарю, папа!

Судейкин. Я пойду теперь звать гостей. Всех, всех назову… и Чурохова позову!.. Судья! Какой я молодец…

Марфа Павловна. Орел!.. Орел!.. Пойдем выпьем… (Уходят.)

ЯВЛЕНИЕ 3-е

Ольга, Коля и Михайлов

Михайлов (входя). С имянинником.

Ольга. Mersi.

Михайлов. Здоровы ли, Николай Павлыч?

Коля. Dieu mersi! (Коля убегает и приносит две папиросы.)

Ольга. Ну, как ваш переход?

Михайлов. Ничего нет еще. Где votre père?

Ольга (смеясь). Уехал звать гостей.

Михайлов. У вас сегодня бал?

Ольга. Ну… Но кроме бала у нас есть радость. К нам будет гость.

Михайлов. Кто же?

Ольга. Мой старый друг.

Михайлов. А! Ваш жених, конечно…

Ольга. Да! И как я рада. Но… Михайло Иваныч, вы сердитесь?

Михайлов. Нет! Я вам сказал, что я только друг ваш… Я рад, что скоро кончится ваш роман.

Ольга. Вы, право, говорите, будто равнодушны.

Михайлов. Что же делать, Ольга Павловна. Мы не рождены друг для друга, хотя и понимаем, рассуждаем одинаково. Между мной и вами в нашем общественном положении есть то расстояние, что вы не можете выйти за меня замуж. Вам не дозволят. Это общественное мнение, приличие, так сказать, – и дай бы бог, чтобы это приличие скорее вышло из своего предела; дай бог, чтобы женщина признавалась существом самостоятельным, а не игрушкой мужчины, воли других. Будем ждать этой свободы. Быть может, вы без этого меня полюбили бы… но и тогда вы бы полюбили не надолго… тем более, у вас есть старый друг…

Ольга. Вы, кажется, живете своими идеями, своею поэзией. Бросьте ее. Вы с ней ничего не выиграете.

Михайлов. Ольга Павловна! Позвольте вас спросить, чем помешала вам моя поэзия, мои сочинения?

Ольга. Я не говорю, что помешали. Мне жаль вас, жаль, что жизнь-то ваша тратится ни за что. Ведь ваших сочинений, кроме меня, никто не читает.

Михайлов. Это правда, но писать я буду до тех пор, пока будут силы, пока какие-нибудь, перевороты в жизни не заставят меня бросить.

Ольга. Вот если вы женитесь, вам некогда будет писать.

Михайлов. Жениться! О, я неспособен на этот риск. Я могу только любить, но не жениться.

Ольга. Какие у вас идеи! Вы либерал!

Михайлов. Найдите, укажите мне невесту. Мне нужно, например, такую, которая бы сочувствовала мне, понимала меня, утешала меня как друг. Мне хочется радости, а не муки, а таких-то женщин нашел я только вас одних, Ольга Павловна…

ЯВЛЕНИЕ 4-е

Те же и из комнаты входят Навалихин, Марья Ивановна, Зимин, Запесошный, Попов, Дорофеев, Степанида Львовна. За ними Марфа Павловна. В дверях из прихожей входит Тетерин. Михайлов уходит в комнаты с Колей. Гости одеты по-праздничному. У Степаниды Львовны на голове шаль. Они все подходят к Ольге, поздравляют ее с имянинником. (Поздравляют Марфу Павловну)

Навалихин. А где же Павел Тимофеич?

Марфа Павловна. Он ушел звать гостей.

Тетерин (Ольге). Ну-с, что поделываете?

Ольга (смеясь). Не знаю, что и сказать вам.

Тетерин. Вы чисто пишете, почерк у вас боек. А позвольте вас спросить, кому это вы письма все пишете?

Ольга. Какой вы любопытный?

Тетерин. А право?

Ольга (смеясь). Много будете знать, скоро состаритесь.

Тетерин. А я знаю… (тихо ей). Душке Карташеву… Так ли?

Ольга (отходя). Ах, боже мой, да вам-то какое дело?

Попов (Навалихину). Ну что, судья, дрожит сердечко?

Навалихин. Что дрожать. Увольнять нечего. Пусть кого другого уволят, а не меня.

Дорофеев. Ну, будет, знать-то мне… Я все еще животом маюсь с той поры, как губернатор меня мушторил.

Зимин. А он, говорят, вам так и сказал: "э, брат, ты и читать-то не умеешь".

Дорофеев (сердясь). Небось, получше его сумею.

Ольга (подойдя к Зимину). Что поделываете?

Зимин. Ничего. После обеда, обыкновенно, сплю, вечером пью чай, играю на бандуре или иду в гости.

Ольга А книг все не читаете?

Зимин. Нет.

Ольга (смеясь). Отчего же?

Зимин. Я не охотник, да и они меня не завлекают.

Ольга. Напрасно. Я вам советую.

Зимин. Я в карты лучше сыграю, чем прочитаю.

Ольга (строго). Я хочу, чтобы вы читали. Непременно.

Зимин. О, буду, буду читать.

Ольга. Вы не раскаетесь.

Зимин. Очень рад. (Целует руку.)

Навалихин (к Дорофееву). Каков Зимин!

Дорофеев. А что?

ЯВЛЕНИЕ 5-е

Те же, Артемий приносит стол, стулья, ставит на один стол водку, вино и закуску, а другие раскрывает. Запрягалкин и Доронравов. За ними Судейкин. Все кланяются и здороваются

Добронравов (Попову). Давно вас не видать, а, кажется, под одною крышей служим.

Попов. Нездоров был. Все с ревизией проклятой.

Навалихин. Я, по отъезде губернатора, две недели пластом лежал.

Тетерин. Ну и губернатор! Такая птичка, везде все видит!

Добронравов. Такого долго не забыть. Уж я ума не приложу, что это было? Просто теперь так и боюсь: так вот под суд и упечет. Беда!

Навалихин (Тетерину). Он вам что сказал?

Тетерин. Под суд упеку, говорит, приятель! И чорт бы их побрал эти письма, как они залежались неотправленными? Да я и не боюсь: я уж послал в контору пуда три орехов. Пусть объедаются. А Чурохов-то, каналья?

Дорофеев. Не поминай ты его, злодея!

Марья Ивановна. Я никак не ожидала от Чурохова. Деньги взял себе, да и запирается, я, говорит, вот (тихо) Судейкину отдал.

Судейкин (гостям). Пожалуйте! (Все пьют.)

Добронравов. А, знать, нам достанется на калачи всем.

Тетерин. Ну, и доставайся!

Запрягалкин. Ты нахватал!

Запесошный. А мне, горемышному, больше всех.

Попов. Я это удивляюсь, отчего губернатор денег не взял?

Тетерин. Потому, что он птичка. Басит и только.

Добронравов (с сердцем). Я вам говорил, говорил: "это будет скверно". А вы: "давай", да и с меня содрали, а кому? Скоту Чурохову!..

Судейкин. Да, он, господа, деньги вовсе не казал губернатору, быть может, и взял бы…

Добронравов. Взял! Как бы не так. А отчего вы не отдали, как Чурохов вас просил?

Тетерин. Отчего? А?

Навалихин. Это нехорошо; Павел Тимофеич. Взять деньги и не отдать.

Судейкин. То есть, что это, – я опять что-то новое слышу?

Навалихин. Да вы зачем деньги себе взяли?

Судейкин. Помилуйте, господа! С чего вы взяли! Я ведь объясняю, что денег не брал. Ну, неужели вы еще верите такому плуту, как Чурохов.

Все (кроме женщин). Именно!

Судейкин. Напрасно.

Добронравов. А дело-то зачем у себя держали? В описи, что есть оно, не значилось. Чужие дела прятали у себя дома, а свои вершили. Хорошо! Знаем вас…

Попов. Подхалюза вы, Павел Тимофеич!

Судейкин. Неужели я вор, по-вашему? Что вы, господь с вами!

Дорофеев. Врете, братцы, Павел Тимофеич честный.

ЯВЛЕНИЕ 6-е

Те же и Артемий и стряпка (с закуской)

Попов. Всему злу виноват городничий.

Запрягалкин. Чем?

Попов. Людей обирать умеете, а нас оберегать – так нет. Губернатор приехал, а у него полиция пьяна и сам пьян.

Запрягалкин (с сердцем). Уж молчал бы! Сам-то исправен ли? Вот уберут тебя, так узнаешь.

Дорофеев (Ольге). А херес-то откудаво идет, барышня? Из каких стран? У меня он есть.

Ольга. Из Испании.

Дорофеев. Там Суворов был.

Ольга. Он в Италии, да Швейцарии был, а в Испании не был.

Тетерин. Ну, извините, он и Африку объездил.

Зимин. Как, на почтовых?

Тетерин. На слоне. Там почты нет.

Навалихин. Ну, в Африке Суворов не был.

Попов. В Египте был. (Закусывают.)

Дорофеев (берет тарелку со стола). Эх, канальство! Руки обжег. Пустите-ко к столу-то!

Зимин. Извольте-с (Отходит.)

Степанида Львовна (берет тарелку и роняет ее из рук). Ахти мне-чиньки! Ахти-ти, руки обварила! (Дует на руки.)

Дорофеев. Ах, ты! Дурачина!

Марфа Павловна. Извините, право… у нас так неудобно…

Навалихин. Вот еще…

(В продолжение этой сцены Ольга часто глядит в окно.)

Ольга. Господи, да ведь это он! (Бросается из комнаты.)

Все. Что такое? Куда это – он?

ЯВЛЕНИЕ 7-е

Ольга и Карташев (в дверях)

Карташев. Ну, веди меня к своим, представляй; я ведь здесь уж с полчаса.

Ольга. Да ты остановись у нас… (Входят.) Папа! это Карташев.

Анна Ивановна (тихо). Кто же это?

Степанида Львовна. Должно быть, жених ее?

Судейкин. Очень, очень рады! Имею честь представить, господа, Алексей Николаевич Карташев.

(Все кланяются.)

Судейкин. Алексей Николаевич, рекомендую вам (указывает), уездный судья Кирил Егорыч Навалихин, уездный стряпчий Николай Николаевич Добронравов, городничий Лев Назарыч Запрягалкин, бургомистр Иван Захарыч Дорофеев, Карп Назарыч Попов, исправник, Сила Филипыч Тетерин, почтмейстер.

Карташев (кланяется, не протягивая руки). Очень рад познакомиться!

Попов. Нет ли новостей?

Карташев. Я мало занимаюсь политикой, постоянно в разъездах. Так, разве когда пробежишь газету. Особенного ничего нет.

Навалихин. О наборе не слышно?

Карташев. Да, надо полагать, будет скоро.

Навалихин. Сколько человек с тысячи?

Карташев. Неизвестно.

Дорофеев. Осмелюсь спросить: у вас по чем хлеб?

Карташев. По 10 рублей мешок первый сорт.

Дорофеев. А у нас 12.

Попов. О ревизии губернатора, чай, поговаривают?

Карташев. Как же.

Добронравов. Что же-с?

Карташев. Мест много вакантных будет.

Добронравов. А! Я подал прошение в отставку, не знаю, уволили или нет.

Карташев. Вы? уволены-с.

ЯВЛЕНИЕ 8-е

Те же и Михайлов

Ольга (указывая на Михайлова). Это мой друг.

Карташев. А! очень приятно. (Жмет ему руку.)

Карташев. Господа, я хотел вам сообщить важную новость. Только боюсь, как бы вас не расстроить.

Тетерин. Ничего.

Попов. Мы с удовольствием узнаем…

Карташев. Но мне, право, не хочется делать это здесь, при всех. Вы узнаете завтра же все.

Добронравов. Если можно, так завтра.

Карташев. Да уж лучше завтра.

Попов. Скажите теперь! Что будет, то и будь, уж лучше разом.

Тетерин. Теперь.

Карташев. Но при всех? Ведь не ловко, господа. Впрочем, если хочете, вот вам, господин судья, указ Правления. (Отдает. Все к нему подбегают. Навалихин трясется и читает, шепчет:) под судом, в отставке по 3 пункту… Судейкин судья! (Смотрит на Судейкина с зверским видом.)

Попов. Как? Что вы?

Тетерин (тихо). Смотри: по 3 пункту… заседателя Судейкина допустить к исправлению должности судьи.

Карташев (городничему и исправнику дает пакеты). Это вам. (Те читают. Прочитав, Попов дает бумагу Добронравову.)

Запрягалкин (кричит). Меня? под суд.

Тетерин (про себя). Таковской был, не заедайся!

Карташев (Добронравову). Вам ничего. Вы уволены по прошению, но только с занесением в формулярный список и того, что вы под судом. Вот отчет по ревизии. (Отдает тетрадь.) Читайте отсюда. (Показывает.)

Добронравов (с умоляющим видом Карташеву). Да, за что же? Господи, помилуй!

Тетерин (Карташеву). А о почте тут нет?

Карташев. Читайте.

Тетерин (читает). Эдакие скоты! Обо мне департаменту донесли! Вот и будет новый почтмейстер! Хорошо еще, – есть чем жить, на год достанет. Ах, они ненасытные черти! Послать бы надо денег, так и все бы ладно было… Та-та! бургомистра, по неспособности, уволить, не дозволяя ему вперед никаких должностей. Что, Иван Захарыч, пришла нам пора выходить в отставку. Ну, брат, принимай в приказчики. Эх, ну, ее и службу! (Указывая на прочих, которые в таком положении, будто что обдумывает.) Смотри, смотри, вот бабы, чуть не плачут.

Дорофеев. Нет мне наперво отдай триста рублей, тогда пойду в отставку. Я все губернатору обскажу!

Карташев. Можете. Напишите мне, я что-нибудь сделаю.

Дорофеев. Ах, батенька! Уж я тебе сто рублев не пожалею.

Карташев. Теперь, господа, все. Новые должностные лица приехали сюда и завтра вступят в свои обязанности. Зачем приехал я, вы узнаете завтра, а теперь выпьем. (Пьет. Остальные сидят.) Да, заседатель Зимин уволен по прошению в отставку.

Зимин. Я не подавал-с.

Карташев. Не знаю. Только здесь говорится… (Показывая бумагу Судейкину.) Поздравляю вас, и вас, Марфа Павловна, и вас, Ольга Павловна!

Марфа Павловна (Судейкину). Ну, не говорила ли я тебе, что ты будешь судьей!

Судейкин (гордо). Я грудью заслужил.

Михайлов. Имею честь поздравить.

Судейкин. Благодарю. (Карташеву.) Я вам рекомендую этого молодого человека, он честный и благородный.

Карташев. Я уж слышал!

Ольга. Господи! Как я счастлива!

Навалихин (Тетерину). Экое счастие. Столкнул меня, на живое место сел. (Сжимает кулак.)

Тетерин. Вот и придешь домой ничем, а ушел-то судьей!

Попов. Погоди, приятель, просьба наша общая что-нибудь да скажет.

Михайлов (вынимает два пакета). Вот два секретные пакета один уездному суду из Губернского Правления, а другой вам – от губернатора. (Карташеву отдает толстый пакет, а другой отдает Судейкину. Карташев и Ольга уходят в комнаты).

ЯВЛЕНИЕ 10-е

Те же без Ольги и Карташева

Навалихин (строго). Где пакет?

Судейкин. У меня.

Навалихин (с сердцем). Кто судья?

Судейкин. Я.

Haвалихин (также). Врете! Я вам должности не сдавал: отдайте пакет!

Все. Отдай! (Подходят к Судейкину.)

Судейкин (Навалихину). На-те.

Навалихин (читает, его окружают все, кроме Судейкина и Михайлова, которые следят за Навалихиным. Навалихин поднимает письмо). Браво!

Гости (Судейкину). Что, что?! Гусь ты эдакой, попал и ты! И часу не был судьей!

Судейкин. Господа, вы забылись! Я прошу вас… Вы из приличия вышли.

Навалихин (дрожа от злости, подходит к Судейкину и бросает в его лицо бумагу). На, подлец, читай!

Дорофеев. И ты, брат милый, под судом!

Судейкин (читает, в изнеможении садится на стул и облокачивается на стол). Как, за что? (Задумывается.)

Марфа Павловна. Господа, что это такое? Что за подлость! Паша! что с тобой? (Читает бумагу и вскричав:) Ах! (Падает без чувств.)

Михайлов. Что это такое?

ЯВЛЕНИЕ 9-е

Те же и Ольга с Карташевым (Ольга плачет и держит Карташева за руку)

Ольга. Алексей, останься, погоди! пощади нас!.. (Увидев мать и отца.) Боже мой!.. Мама! Воды! Папаша, что с вами? не бойтесь, нас оклеветали!

Судейкин (очнувшись). Я… под судом!

Карташев. Ну, Ольга Павловна, прощайте. Пока дело не кончится, я не могу быть вашим женихом.

Ольга. Алеша!..

Карташев (Судейкину). Павел Тимофеич, прошу вас извинить и простить меня… Не я виноват. Я должен исполнить свой долг. Дело это я поведу беспристрастно. Итак… (Встает посредине, держа в руках бумагу, читает строго и дрожащим голосом) именем… закона вы, господин Судейкин, со своею супругою и дочерью… и вы, господин Михайлов, с сегодняшнего дня под домашним арестом… (Смотря на Ольгу). Теперь я для вас чужой. (Уходит.)

Ольга. Ах! (Падает на стул.)

ЯВЛЕНИЕ 10-е

Те же без Карташева

Михайлов. Господи! что это такое? Карташев говорит, – и я под арестом!..

Гости (переглядывались с испугом все). Что? что?

Марфа Павловна. Под судом!

Ольга. Папа!

Михайлов (читает про себя бумагу). (Гости переглядываются друг с другом, смотрят на то место, где стоял Карташев, и один за другим уходят). Павла Тимофеича обвинили во взяточничестве, за разные злоупотребления, за кражу дела с намерением сжечь. Марфу Павловну, что она взяла с Чурохова 300 рублей и дело о раскольниках решили не по закону! Как! Я сам переписывал протокол… Меня, что я промотал казенных денег 50 рублей… когда их украли! И все мы под судом! Господи, что же чиновник-то делал? Назначена комиссия!..

Ольга (бросается отцу на шею). Папаша!

Судейкин. Здесь еще!.. Я сейчас пойду…

Ольга. Куда?

Судейкин. Вязать меня! Дудки! Я судья! Вот что-с! Хо, хо, хо!..

Марфа Павловна. Что с ним?..

Судейкин (встает). Пойдем, пойдем… Эдакая беда? Фи!.. Брось ты и плюнь ему!

Ольга (со слезами). Папа!

Марфа Павловна (плачет). Паша!.. Извели его у меня. (На коленях.) Господи, Паша прав: я взяла от Чурохова 300 руб., чтобы сжечь дело…

Михайлов (смотря на двери в прихожую). Господа! вот до чего довели вы честного человека! Смотрите, любуйтесь, казнитесь! Вам ничего!.. (Плачет.)

Ольга (Михайлову). Михайлов, друг мой, милый мой, не оставляйте нас!.. Я не люблю никого, кроме вас.