Мать Наполеона I

4

Счастье нисколько не смягчило ее, а несчастье никогда не сокрушало ее. Одна за другой прилетели к ней вести о кончине императора, затем двух дочерей и внука её – короля Римского. Помимо бремени её горестей на долю её выпало еще кое-что на этом свете. И ни на минуту не сгибаясь под этим бременем, до восьмидесяти четырех лет прожила она, с высоко поднятым челом.

Ей было семьдесят три года, когда король Жером с женой и детьми прибыли в Рим. Они нашли ее «маленькой и похудевшей, с черными полными жизни глазами, истинным типом корсиканской расы, какие еще встречаются в горах острова в семьях свободных от всякой иностранной помеси. Платье из мериносовой материи и тюрбан того же цвета, фасона empire, составляли её скромный и единственный туалет. Она оплакивала первых своих покойников Элизу и Наполеона». Неоднократно просила она разрешения поехать на остров св. Елены, чтобы жить там с своим сыном, бывшим её повелителем. Когда она узнала, что его более нет на свете, сердце её надрывалось. Но несколько дней спустя один кардинал писал королю Вестфальскому: «Вы должны были заметить, что характер её нисколько не ослабел, я позволю себе даже сказать, что он закалился до такой степени, что при известии о смерти Элизы здоровье её пошатнулось, но при этом страшном событии она подавила в себе горе. Ей не пришлось ложиться в постель, и если исключить сильную грусть, уменьшение аппетита и увеличение слабости, то она здорова». Она сама писала принцессе Полине: «Здоровье мое сносно, в сравнении с тем, что я выстрадала и насколько страдаю теперь». Когда четыре года спустя, она узнала о смерти принцессы, она писала детям экс-короля Жозефа: «Мы потеряли нашу бедную Полину, – вы легко поймете мое горе».

«Мы корсиканцы, – часто повторяла она – узнаем друг друга по революциям». Она была свидетельницей не одной революции в своей юности, и с ранней юности, не гоняясь за приключениями и опасностями, не симпатизируя им, готова была все претерпеть и на все решиться, если того требовала честь. Ей было двадцать лет, когда она подбила мужа принять участие, в компании с Паоли в войне за независимость. И то пешком, то верхом на лошади или же на спине мула, она следовала за ним повсюду, останавливаясь на бивуаках в оврагах, проводя ночи под открытым небом и ни мало не заботясь о жужжавших над ней пулях. Она была тогда беременна избранным ребенком, который, словно сгорая от нетерпения испытать баюканье своей матерью, усиленно шевелился в ней, и казалось, рвался на битву ранее появления своего на свет. Впоследствии порвавши всякие связи с Паоли который хотел сдать остров свой Англии, Бонапарты направились во Францию, где были поставлены вне закона. Небольшого труда стоило синьоре Летиции снова углубиться в горы. Когда же ей пальцем указывали на горевший дом её, она отвечала: «Ну, так что же. Мы выстроим новый, получше того!»