Осиное гнездо

Глава 5. 31 июня

Помню, в молодости я обожал ездить в поезде – бездумно следить за сменой картин за окном, а по вечерам с удовольствием засыпать под мерный стук колёс. С годами, видать, это проходит – теперь всё стало раздражать и тревожить, так что по-настоящему выспаться не удалось. В голове гнездился сумрак от тягостной дремоты, которая, как паутина, была клейкой и противной. По приходу домой, однако, на какое-то мгновенье настроение улучшилось – ещё с порога услышал звуки на кухне. Но это была всего лишь Катерина. Она тоже, вроде, обрадовалась моему появлению, но искорки в её глазах тут же угасли – видимо, я выглядел не слишком.

– С приездом, дядя Дима, – со вздохом, произнесла Катя.

– Спасибо.

– Чаю?

– Не откажусь. Прости, неважно себя чувствую – не выспался.

– Вижу. Новости?

– Практически никаких.

– Значит, всё же что-то есть? – с упрямой надеждой спросила она.

– Не густо. Так называемая Аделаида, скорее всего, соучастница исчезновения Насти. Во всяком случае, она выдавала себя за Анастасию на курсах и в гостинице.

– Так называемая?

– В отеле она зарегистрировалась как Андреева Татьяна Николаевна, если это её настоящее имя. А Аделаидой Петровной на самом деле зовут лекторшу с тех самых курсов.

– И что – никаких зацепок?

– Пока нет. Даже спонсор оказался подставным. Кто-то от чужого имени оплатил проживание Насти в гостинице, не оставив никаких следов.

– Насколько я понимаю, вы начали с плохих вестей?

– А хорошие отсутствуют. Разве только то, что среди неопознанных трупов Анастасии нет.

– Типун вам на язык! Как вам такое в голову полезло? – возмущённо произнесла Катя и ушла к плите. Хм-м-м, значит, Олег ей ничего не сказал…

– А где Олежка?

– А я почём знаю? Он мне не докладывается! – сердито заявила она. Я был прав – между ними всё же пробежала кошка.

– Но он не звонил, сообщений не оставлял?

– Мне – нет! – отрезала Катерина. Вопрос, звонила ли она сама, я даже не стал задавать – ответ был ясен без слов. Этого ещё мне не хватало – мирить этих гавриков. Опустошил чашку и встал из-за стола. Катя вопросительно смотрела на меня.

– Сейчас вернусь. Потом решим, что делать дальше, – буркнул я на её немой вопрос.

Ох уж эта мне современная молодёжь! Все из себя такие… независимые. Шаг навстречу – расстрел! Может, и я таким был по молодости? Не помню… Но так оставлять это нельзя. Придётся принять меры. Мы ведь не такие гордые – нам не трудно на один этаж вниз спуститься и всё у матери Олега выяснить.

Надежда Ивановна искренне обрадовалась, увидев меня. Стала сразу усаживать за стол, предлагать чаю с плюшками, от чего мне с трудом, но удалось отказаться, хотя присесть всё же пришлось. Теперь она выглядела гораздо лучше, чем тогда, сразу после смерти старшего сына Кости, но время от времени в глазах всё ещё мелькал отблеск печали. Отвечая односложно на ничего не значащие вопросы, задаваемые обычно при встрече знакомых, я огляделся. Здесь я оказываюсь всего в третий раз. Первый – на поминках, полгода назад, второй – сразу по окончании вынужденного ремонта, но тогда матери Олега не было дома, только нас четверо – ДОКА в полном составе. А сейчас от нашей команды только я и Катерина…

Денежное возмещение от Эйзи дало свои плоды – обстановка явно улучшилась: новая, стильная мебель, кухонный гарнитур, фирменная посуда.

– Как Настя? – этот вопрос вернул меня к происходящему. Я запнулся перед ответом, но, взглянув на Надежду Ивановну, понял, что она не в курсе последних событий.

– Всё путём, спасибо… Я, собственно, по поводу Олега зашёл.

– А, значит, вы тоже обеспокоены?

– Чем?

– Аликом, его поведением! Ой, простите! Я ведь давно собиралась спасибо вам сказать за то, что вы шефство над ним взяли. От чистого сердца – спасибо. Молюсь на вас каждый день!

– Перестаньте, что вы такое говорите? Он ведь мне как сын. Да и ни в какой помощи Олег и не нуждался. Он сам по себе правильный, хороший.

– Хороший-то хороший, но оболтус! – заявила с горечью женщина. – Вот ведь что ему не так? Теперь и деньги есть, и время свободное, и голова на месте, учись – не хочу, так нет же! Сидел дни и ночи напролёт возле своего дурацкого компьютера, и чего они так в него влюблены? – Я лишь пожал плечами в ответ. Надежда Ивановна продолжила сетовать: – Вот через него, глядишь, и девушку потерял. Как мне Катя-то нравилась!

– А с чего вы взяли, что потерял?

– Так раньше, что ни день – то вместе, а уж месяц как Катенька сюда и не заглядывает! Поругались они, что ли?

– Не знаю, – честно признался я. – Катя сейчас у меня в гостях. Вот, зашёл узнать, где Олежка?

– Так Катенька у вас? Передавайте ей привет. И где этого шалопая носит уже второй день? Опять, что ли, уехал куда?

– Куда он ездил и когда?

– Да за последний месяц раза три уже куда-то мотался. Только не говорил он, куда. Разве они, нынешняя молодёжь, с нами говорят? Мы же для них – прошедшая эпоха! Антиквариат ходячий! Одна только польза – пожрать да постирать!

– Постойте, вы говорите – второй день?

– Ну да! Давеча, как компьютер свой разбил, умчался куда-то – и ни слуху, ни духу.

– Компьютер разбил?

– Я ж и говорю! Вчера, вдруг ни с того, ни с сего разозлился, вскочил – и ну свою любимую игрушку ломать. Прям ногами так, ногами! А потом взял и убежал! Может, он того, не дай бог? Я слышала, от компьютеров с ума сходят?

Быстро осмотрел комнату Олега. Нет, это явно не просто приступ ярости. Это целенаправленное уничтожение всех следов деятельности. Куски раздробленных электронных плат валялись по всей комнате.

– Он не сказал, куда ушёл и когда вернётся?

– Ничего! Только поцеловал, сказал, чтоб не волновалась и что скоро будет! А как тут не волноваться? Может, вы его найдёте?

– Найдём, обязательно найдём! – Я поспешил было к двери, как меня окликнула Надежда Ивановна:

– Да! Чуть не забыла! Вот дура старая! Он тут Катеньке письмо оставил! – она вдруг полезла под стол и выползла оттуда уже с конвертом.

– Сказал, чтобы спрятала, как следует, – оправдываясь, сказала она, отряхивая конверт. – И чтоб только Кате или вам в руки. Так и сказал – никому! Передадите?

– Обязательно передам! И, как только что узнаю про Алика, сразу сообщу! – заверил её на прощанье. Час от часу не легче. Если ещё и Олег пропал!

Катя не пыталась скрыть радости от получения письма и убежала с ним сразу же в гостиную. У меня хватало дел на кухне, чтобы не тревожить её. Однако Катерина вскоре вернулась явно в расстроенных чувствах:

– Вообще чёрте что! Какая-то белиберда! – пробормотала в сердцах она, бросила письмо передо мной на стол, а сама стала активно мыть чистые тарелки. Письмо действительно звучало странно:

«Катя, привет! Я сейчас с Борисом, 1990 года рождения, с которым мы познакомились четыре месяца назад, помнишь? Поживу у него, пока. Часто болтаю с ним, у него хороший словарный запас. Не волнуйся за меня. Да, кстати, я тут билеты в театр хотел заказать для всех нас. Один у меня уже есть. Вам с Дмитрием Александровичем на 31 июня следующего года подойдёт? Могу заказать билеты на двадцать второй ряд. Если это нормально, то дайте весточку. Лучше текстом, а то здесь связь плохая, не всегда срабатывает».

– Кать, что за Борис?

– Откуда мне знать? Я ни с каким Борисом его не знакомила! Он совсем свихнулся со своим компьютером!

И она о том же.

– Катя, погоди, сядь, пожалуйста, я тебя очень прошу, – настоятельно попросил я. Катя бросила кухонное полотенце и уселась, скрестив руки на груди.

– Прежде всего, давай успокоимся. У тебя сейчас синдром трёх Р.

– Какой синдром? – от неожиданности она вышла из своего гневного состояния.

– Синдром трёх Р встречается довольно часто. Человек чувствует себя Рассерженным, из-за того, что он Расстроен. Сам не зная, почему. Хотя, ключевое слово здесь в этой триаде – Растерянность. Я тоже растерян, поверь мне. Но нам помогут лишь холодные головы. Поняла?

– Да… Но всё равно я не понимаю! О каком ещё театре может быть речь, когда Настя пропала?

– Не спеши с выводами. Надо подумать. Тут что-то явно не так. Вряд ли это случайная ошибка.

– Ошибка?

– 31 июня не существует.

– Ой, и вправду… Так вы думаете?..

– Да, думаю, он нам что-то хочет сказать, но шифруется. Вот только что это за шифр?

– Шифр?.. Дядя Дим, поехали ко мне домой, а? Мне надо кое-что проверить! – Катя вскочила со стула и засуетилась. Через пять минут мы мчались на Крестовский остров. По дороге мы молчали, каждый погружённый в свои мысли. Мне не давал покоя образ лже-Аделаиды. И ещё непроходящая тревога за жену… Катерину я не расспрашивал, почему она так заспешила, что такое вспомнила: придёт время – сама расскажет. Иногда стоит просто покорно ждать развития событий…

Через сорок минут мы въехали в подземный гараж и поднялись на лифте на пятый этаж прямо к квартире. С Катиными родителями познакомился почти полгода назад, вскоре после тех знаменательных событий. Они оказались весьма приятными молодыми людьми Настиного возраста, так что мы легко и быстро подружились. Оба были, видимо, крутыми специалистами в фарминдустрии и, как только дела у канадской фирмы вновь наладились, они вернулись к прежней работе. Так что Катерина опять была предоставлена сама себе, хотя теперь по просьбе её родителей – и под нашим с Анастасией надзором.

Зайдя в квартиру, Катя сразу же направилась в родительский кабинет. Одна стена его представляла собой огромный книжный шкаф во всю длину, уставленный книгами самых разных форматов.

– Что мы ищем?

– Не помню! Чёрт! Сама виновата… четыре месяца назад мы с Олежкой, не сговариваясь, купили в подарок друг другу книгу одного и того же автора. Мы тогда долго смеялись совпадению, а потом он сказал, что это будет наша с ним специальная книга.

– И ты не помнишь, что за автор?

– Нет! То ли поэт, то ли прозаик. Мама говорила, что его фамилия – это овощ какой-то. Как белая морковка.

– Пастернак что ли? – поразился я.

– Точно! Он самый! Вы его знаете?

– Вообще-то его многие знают. Известный поэт и писатель.

– Да? Я вообще-то поэзию не очень…

– Ты «Доктор Живаго» смотрела?

– Это он играл там?

– Это он написал! – сердясь, сам не зная на что, буркнул я в ответ и стал рыскать по полкам. Вскоре мне под руку попался небольшой сборник стихов «Избранное».

– Этот?

– Точно, он! Смотрите, год издания – 1990! – обрадованно заявила она, раскрыв книжку.

– И ты в неё даже не заглядывала?

– Я собиралась, честно-пречестно! Только она куда-то запропастилась тогда, а потом я и забыла совсем…

– А Олег помнил.

– Я же сказала – поэзия – это не по мне. Вот как это понимать: «Но нежданно по портьере пробежит сомненья дрожь»? – И она уставилась на меня в ожидании поддержки. Я был настолько поражён, что сразу и не собрался с ответом. Но Катя сама продолжила: – Постойте. Я где-то это уже слышала?

– В «Иронии судьбы», наверное, – пришлось подсказать мне.

– Да! Оттуда! Значит, он ещё и песни писал? – в ответ я лишь стиснул зубы и забрал у девчонки книжку. Надо было отвлечься. Вспомнилось, что пару месяцев назад я тоже был удивлён глубиной невежественности Олега, но там я спустил всё на то, что пацан – ветер в голове, что с него взять, сам, небось, такой по молодости был. Но Катерина мне всегда казалась вполне образованной девушкой. Она, к тому же, и хакер неплохой. Видимо, одно с другим не связано.

– А зачем ты тогда, четыре месяца назад купила её?

– Не помню… она со скидкой была!

– Борис Пастернак – лауреат Нобелевской премии, между прочим!

– Он ещё и физик? – поразилась она. Я лишь вздохнул расстроенно:

– Попробуем-ка лучше найти отгадку шифру.

Однако, перелистывание страниц и поиск слов по цифрам, приведённым в письме, не привели к ответу. Как мы ни пытались, ничего путного не выходило. Голова туго соображала, видимо, сказывалась бессонная ночь. Не надеясь на положительный ответ, всё же задал вопрос:

– Может, была ещё какая книга?

– Нет, дядя Дима. Не было больше. Это должна была быть она…

– Слушай, Кать, а ты не знаешь, куда он ездил недавно?

– Дмитрий Александрович, вы знаете, он последнее время таким странным стал. Замкнутым, чем-то занятым.

– Он тебе не говорил, чем он занят?

– Нет. Он вообще со мной ничем не делился. Сколько ни спрашивала – молчит. Из-за этого мы и поссорились. Думаю, у него другая появилась. Наверное, он к ней ездил.

– Куда?

– Мне как-то раз попался на глаза его паспорт. Он в Китай ездил, потом в Бразилию и Индию. А недавно визу в США получил…

– Интересно. Катя, подумай трезво. Ты же сама себе противоречишь.

– В смысле?

– Что у него другая появилась. Не могла же она быть сразу в трёх странах?

– Чего-то я не подумала… Что же он мотался туда? Зачем?

– А вот это, как говорят в кино – действительно интересный вопрос…

Если нам удастся найти на него ответ, чувствую, многое прояснится. И, чтобы окончательно разрушить её настрой, добавил:

– Вспомни-ка, что я говорил про преждевременные выводы?

Катерина смешно сдвинула брови и устремила взгляд в потолок:

– Преждевременные выводы, как мыльные пузыри – выглядят красиво, легко получаются, но также легко лопаются, – выпалила она, мгновенье спустя.

– Поэтому давай не будем спешить осуждать кого-либо. Надо успокоиться, взяться за голову, может, порыться в телефоне, как вы это любите… Кать, а что если это номер телефона? Что там получается? 1-310-620-19-22. Триста десять – это где?

– Сейчас проверим… чёрте что. Калифорния поучается. Он что – в Лос-Анжелес умчался?

– Понятия не имею, но попробовать этот номер стоит. Давай я сообщение пошлю, – пробормотал я и быстро набрал на своём телефоне по-русски: «это мы – 1 и 3». Отправил. По нашему, по-русски, на авось.

Глава 6. Порванная нить

– Что мы теперь будем делать? – настроение у Кати стало деловым и решительным, что мне и было необходимо.

– Прежде всего, попытаемся найти лжеАделаиду. Как я уже говорил, в отеле она зарегистрировалась под именем Татьяна Николаевна Андреева. Не думаю, что это её настоящее имя, но попытаться следует.

– Сейчас попробуем! – она потёрла ладошки присев у компьютера, и стала легко и быстро стучать по клавиатуре. Монитор помигал пару раз, а потом на экране появился длинный список.

– Ого! Только в Питере одном сорок шесть Андреевых Татьян Николаевн. Может, есть какие-нибудь ещё данные?

– Она упомянула библиотеку возле Чёрной Речки.

– Проверим-ка… нет, – спустя некоторое время, с сожалением констатировала Катерина. – Таких сотрудниц в библиотеках возле Чёрной Речки нет. Да и вообще в числе сотрудников библиотек таковой не числится.

– В этом я почти не сомневался. Было бы слишком легко… Может, актриса? – предположил я.

– Хм-м-м… Одну минуту…

Катя была вдохновлена, в ней проснулся азарт, и теперь она вновь стала похожа на ту прежнюю девчонку в канадском свитере. Как пианист-виртуоз – её пальцы летали по клавишам из одного регистра в другой, картинки на дисплее менялись каждую секунду. Но моя надежда быстро погасла после её слов:

– Таковых актрис только две, но обе уже умерли по старости… ещё в прошлом веке. Может, она использует псевдоним?

– Может, и использует… – прошептал я разочарованно. Поиски определённо заходили в тупик, выхода из которого не было видно.

– А может, у вас фото есть?

– Слушай, есть! Только оно дома. Я Настин телефон там оставил на зарядку. Но как фотка нам может помочь?

– У меня есть доступ к программе для скрининга. Ту, что помощники режиссёров используют в поиске подходящих артистов.

– Прекрасно. Только придётся ко мне съездить. Жаль, что я фотку с её телефона на свой не перенёс… – пробормотал я, вытаскивая из кармана свой мобильник. Привлекло внимание, что через «Телеграмм» ко мне, оказывается, пришло сообщение. Чёрт! Как давно? Жаль, что я не принадлежу к современной молодёжи, прикованной к своему телефону. Сообщение пришло от скрытого номера. Что там? Явно шифровка из пятизначных цифр: 22123, 25158, 04175, 12104, 08086, 11031, 2. Катерина, увидев это, взглянула на меня с испугом:

– Что всё это значит?

– Пока не знаю… Открой-ка вашу спец книжку! – она поняла с полуслова, не пришлось повторять дважды.

Через минуту судорожных листаний взад и вперёд перед нами оказался текст: «Она в опасность Новый Имя Мать Почта». А одиночная цифра 2 в конце послания по нашей обоюдной молчаливой догадке означала второй, то есть Олег. Значит, жив, чертяка! И то хлеб. От сердца немного отлегло. У Кати, видимо, тоже: во всяком случае, румянец на лице и блеск в глазах появились.

– Но зачем вся эта секретность? И кого он имел в виду под «Она»?

– Это нам предстоит выяснить. И вообще, давай договоримся – доверять друг другу. Даже если в данный момент что-то кажется настоящим бредом, уверен: всё станет на свои места позже. А пока сходи-ка вниз за почтой.

Катерина лишь кивнула в ответ и бросилась за дверь. Через пару минут она возвратилась с толстым конвертом курьерской службы в руках.

– Письмо на девичью фамилию матери? – прошептала вопросительно она, на что в ответ я лишь пожал плечами и махнул рукой. Внутри конверта оказались новёхонькие, ещё пахнущие типографской краской паспорта в количестве трёх штук. В одном из них красовалась моя физиономия, но сам он был на другое имя – Дмитриев Сергей Владимирович, 1950 года рождения. Следующий паспорт гласил: Краскина Вера Николаевна, 2000 года рождения. И был снабжён Катиным фото на передней странице. Катерина недовольно поджала губы:

– Ну и фамилию он мне выбрал. И зачем надо было меня старше делать?

Я поспешил открыть третий. Так и есть. Он был приготовлен для Насти. Значит, Олег надеялся, что мы её найдём. В паспорте на имя Касаткиной Людмилы Леонидовны, 1970 года рождения, было её фото. Я невольно засмотрелся на родное лицо, будто впервые увидел. Но Катя поспешила вывести меня из этого ступора:

– И что нам теперь делать?

– Как и планировали – прежде всего, поедем ко мне. Надо всё же попытаться найти эту Аделаиду-Татьяну. У тебя наличные есть?

– Пару тысяч найдётся.

– Мало. У меня тоже не густо. Придётся снять. Будем стараться расплачиваться везде купюрами.

– Всё ясно. Конспирация по полной.

– Вот именно! Недаром Олежка нам паспорта прислал.

– Одно для меня загадка – откуда он девичье имя моей матери узнал? Я ему никогда не говорила.

– При встрече выясним.

– А будет она, встреча?

– Глупенькая, конечно, будет! Куда мы денемся друг от друга?

Через десять минут мы уже мчались в сторону Советской. По дороге молчали – каждый думал о своём. Конечно, мои заверения в успехе наших поисков не были основаны на чём-то реальном. Но мне самому хотелось в это верить. И потом, главного я достиг – Катерина вновь была полна энергии и надежды. Единственное, что отвлекало – так это наблюдение за следующими за нами авто. Хотя, в той мешанине машин трудно было выделить какие-то определённые, но не опасаться слежки было бы преступлением. Навскидку казалось, что за нами не следили. Но окончательный диагноз – паранойя это или нет – можно будет поставить позже, на компьютере, просматривая запись видеорегистратора. Мы с Катей заблаговременно расположили его так, чтобы он снимал поток идущих за нами автомобилей.

Соблюдая меры предосторожности, мы припарковались на соседней улице и внутренними дворами прошли к моему дому. Вначале поднялся я, огляделся и, не найдя ничего подозрительного, дал знак через окно Катерине. Вскоре она присоединилась ко мне.

– Где фото? – нетерпеливо спросила Катя. В ответ я лишь протянул ей мобильник Насти. Быстро и деловито она перекачала всю галерею фоток в свой лаптоп.

– Это она! – ткнул пальцем в экран, когда на нём появилось их совместное фото из гостиницы.

– Дайте мне несколько минут, я проверю по базам, – отрывисто пробурчала Катя.

Я ушёл на кухню, чтобы не мешать поискам. Последнее время что-то часто стал зависеть от этих компьютерных гениев. Наверное, не только я. Мы все, как рыбы-прилипалы, присосались к компьютерам, и, кажется, уже не можем отлепиться. Время ползло минута за минутой, мне оставалось лишь покорно наблюдать за движением на улице и ждать. Был бы сейчас здесь мистер Эйзи – думаю, всё пошло гораздо быстрее. А Настя там одна… Острая боль в сбитых фалангах вернула к действительности. Ссадина и следы крови. Чёрт! Сам не заметил, как вдарил по деревянной панели. Подоконник-то в чём виноват?

– Нашла! – раздался радостный крик из комнаты, и я ринулся туда.

– Дядя Дим, вот! Это она, не правда ли? – на дисплее красовалась фотография рыжеволосой актрисы, снятой полубоком, с обнажённым плечиком.

– Да… это Аделаида, – выдавил из себя с трудом. В макияже бы её сразу не признал: томные глаза, выглядывающие из-под будто случайно упавшей пряди кудрявых волос, загадочная полуулыбка. – Кто она? – наконец, спросил я.

– Актриса саратовского театра. Полянская Вероника Эдуардовна. В настоящее время проживает в Санкт-Петербурге. В Девяткино. Вот адрес. Есть телефон.

– Звонить не будем, чтобы не спугнуть. Поехали! – скомандовал я.

Уже через пять минут мы влились в нескончаемый железный поток равнодушной гусеницей, поочерёдно сжимающей и растягивающей свои сочлененья от светофора к светофору.

К дому Полянской мы смогли прибыть только через час. Нам не пришлось долго ждать – из подъезда вышла старушка с собачкой. Найти нужную квартиру на третьем этаже не составило труда. Не колеблясь, настоятельно позвонил. Звонок прозвенел нежной трелью. Никто не ответил. Может, спит? Решил постучать посильнее, прямо по двери. При первом же ударе дверь распахнулась. Мы с Катей испуганно отпрянули в стороны. За дверью всё было тихо. На цыпочках, стараясь ничего не задеть, вошёл внутрь. Предчувствия были самыми плохими и через мгновенье они оправдались – в спальне на кровати лежало безжизненное тело женщины. Аделаида-Татьяна-Вероника была задушена. Вот и орудие преступления – тонкий кожаный поясок красного цвета. Кофточка растерзана, юбка задрана, но нижнее бельё на ней. Значит, насилия не было. Просто убийство. И совсем недавно. Тело ещё тёплое и мягкое. Теперь эта женщина совсем не похожа на Настю… В квартире полный разгром. То ли тут что-то искали, то ли это сделано преднамеренно, чтобы навести на мысль об ограблении. На трюмо клочком золотого руна лежал парик блондинки. Вот и всё… концы обрублены.

– Ах! – раздался сдавленный возглас сзади. Катерина всё-таки не выдержала ожидания за дверью и вошла.

– Тс-с-с! – прошипел сердито я. – Не хватало ещё, чтобы нас здесь застукали. Потом не отмоемся. Уходим!

Мы осторожно вышли к входной двери. На лестничной площадке никого не было видно. Решили всё же немного обождать. В коридорчике на вешалке висело то самое чёрное пальто с меховым воротником. По профессиональной привычке быстро осмотрел карманы – ничего особенного: билеты на самолёты, чеки из магазинов, пластиковые карточки, скомканные бумажные салфетки. Взял всё с собой – позже разберусь, что и как. Пора было исчезать отсюда.

По побелевшим костяшкам пальцев на руле и плотно сжатым губам понял, как была напряжена и испугана Катя, хотя она и старалась не подавать вида. Как её успокоишь? Любые слова будут звучать фальшиво в такой ситуации. Бедная девочка, ей ещё рано видеть подобное. Чтобы отвлечься, включил первую попавшуюся радиостанцию. Хриплый голос натужно просипел под монотонную музыку: «Пусть промчатся года, не забуду тебя никогда, мы расстались с тобой навсегда, ты – любовь моя и беда». Поспешил выключить эту белиберду. Мало того, что поэтическим даром создатель песни не страдал, так ещё и настроение испортил. Видать, старею. Во всём новом, прежде всего, замечаю негативные стороны, аж самому противно. Остаток пути мы провели в полном молчании.

По приезду в апартаменты на Крестовском Катя сразу закрылась у себя в спальне. Я развалился на диване перед телевизором. Новости не несли ничего нового: очередная победа сельчан, вооружённые силы растут; в американской школе убито пятнадцать учащихся и сорок ранены (виновник – бывший ученик, не довольный вниманием его одноклассников и невниманием учителей); в Германии похищены три бизнесмена с целью выкупа, вину на себя взяла террористическая организация «Чёрный Смерч»; на МКС смена экипажа, нефть дешевеет, рубль держится, концерты, гастроли…

В голове такой же сумбур. Очень трудно трезво мыслить, когда речь идёт о твоих близких. Но проблеме «лежачего камня» есть только одно решение: надо действовать, что-то делать, пусть медленно и спотыкаясь, но двигаться. Иначе… лучше об этом не думать. Что там я наскрёб у Аделаиды? Бросил на журнальный столик содержимое карманов погибшей. Чек из магазина «Перекрёсток», проездная карточка «Подорожник», кредитная карточка от СИТИ банка, отрывные купоны от использованных авиабилетов. Питер-Москва, Москва-Питер. Всё правильно. По датам совпадает. А это ещё что? Вот оно как! Она, оказывается, за неделю до курсов летала в Цюрих! Пробыла там, судя по обратному билету, всего один день. Интересно, что она там делала?

– Катя? Тебя можно попросить кое-что сделать?

– Иду! – раздалось из спальни. Катя вышла растрёпанной, на лице следы слёз. Она молча плюхнулась на диван рядом со мной.

– Катя, возьми себя в руки!

– Зачем? Мы их никогда не найдём!

– Рина! Хватит! Мне нужна твоя помощь.

– Значит, вы считаете, ещё не всё потеряно? Я думала… всё? – на её лице отразилось изумление.

– Эх-х-х, молодёжь! Вы – как пустой чайник на огне – быстро вскипаете, но и остываете немедля.

– Дмитрий Александрович, вы думаете, есть ещё надежда?

– Конечно! Мы найдём их, слышишь меня, я тебе обещаю!

– Да-да, извините. Сейчас… соберусь. Я готова. Но что мы можем?

– Прежде всего, давай просмотрим видео с регистратора.

– Дядя Дим, это практически три часа!

– М-да-а-а. В принципе, всё смотреть не обязательно, можно лишь каждые, скажем, три минуты.

– Я могу сделать скриншоты!

– ???

– Стоп-кадры! Каждые три минуты. У меня софт есть такой.

– Что ж. Это подойдёт. Сделай стоп-кадры каждые три минуты. Тогда получится приблизительно шестьдесят снимков. Такое количество просмотреть не составит труда?

– Да, запросто! А что смотреть?

– Надо проанализировать, какие машины следовали за нами на протяжении этого времени. Не старайся запомнить, просто тупо запиши все номера и марки.

– Это всё?

– Нет! Покойная лже-Аделаида неделю назад летала в Цюрих. Попробуй проследить, что она там делала? Может, покупала чего или обедала где-то? Проследи по кредит-карте. Сумеешь?

– Раз плюнуть! Дайте мне полчасика – и всё будет сделано.

– Вот и хорошо. А я пока что-нибудь сварганю. Надо подкрепиться.

На самом деле анализ занял почти час, но этого времени как раз хватило на мои фирменные «макароны по-флотски». Катерина поначалу с подозрением посмотрела на месиво в кастрюле, но, подцепив вилкой пару макарон, попробовала, вздохнула и наложила себе целую тарелку. Я втуне самодовольно улыбнулся. Ещё не встречал женщины, устоявшей перед моими макаронами. Не считаю себя сексистом, но факт есть факт – женщину легче совратить, чем мужчину. Может, потому, что нам для удовольствия нужно только одно, а вот женщинам… Тут годятся и еда, и ласковые слова, и несбыточные обещания, и запахи, и звуки. Яркий пример верности моих слов в библии – какого мужика можно совратить яблоком? Смешно! Почему это так? Природа? Или просто женщины любят создавать себе границы дозволенного, чтобы потом с муками совести преодолевать их? Собственно говоря, ныне существующие рамки приличия созданы женщинами, ведь в мужской среде все так называемые правила хорошего тона соблюдаются лишь постольку-поскольку. Говорят ведь, что революции, по сути дела, совершаются женщинами, а мужчины являются всего лишь тупыми исполнителями. Шерше ля фам.

Кстати, о поисках женщины. К сожалению и моему искреннему удивлению лже – Аделаида за границей нигде не засветилась со своей кредиткой. Либо она слишком осторожна и расплачивалась всюду наличными, либо была обеспечена всем необходимым кем-то. Но кем? Эта плохая новость была первой. Второй неприятностью явилось то, что за нами всё же следят. На снимках нашего следования от дома лже-Аделаиды сюда выявились как минимум четыре машины слежения. До этого слежки не наблюдалось. Значит, нас поджидали возле её дома. Катя была поражена, когда я сообщил ей об этом.

– Как вы узнали?

– Из твоих записей. Видишь, через каждые пятнадцать минут сзади нас появлялась либо BMW, либо Ниссан, либо КИА, либо Газель. Номера периодически повторяются.

– Точно! Как я сразу не заметила… И что из этого следует?

Ответить на вопрос я не успел. В кармане что-то звякнуло. Пришло сообщение на Настин телефон. От кого? Номер скрытый. «Мистер Мурашов, необходима встреча с глазу на глаз». Чёрт!

– Что там? Кто это?

– Кто, не знаю, но требуют встречи. Думаю, придётся согласиться.

– Но как нас нашли? И потом, это же её телефон?

– По крайней мере, теперь ясно, зачем мне его подкинули. Думаю, именно для того, чтобы иметь способ общения со мной. Катя, ты искала информацию о Лже-Аделаиде по компьютеру?

– Нет, прямо по телефону. С ним возни много, пока включится, быстрее по телефону. А что?

– Так, информация к размышлению.

– Что всё это значит?

– Выводы плохие. Во-первых – мы твою квартиру, вполне возможно, засветили. Дело времени, пока они выяснят, где именно ты живёшь. Нам надо отсюда убираться, и как можно быстрее. У тебя есть, где спрятаться на время в России?

– У мамы двоюродная сестра в Твери.

– Замечательно. Заказывай туда билеты. Или нет: езжай на вокзал общественным транспортом, по дороге поменяй мобильник, не забудь перенести данные в новый. Лучше всего – купи попроще, не фирму. Может даже китайский. Они штампованные, и для нас это хорошо. Когда прячешься, чем меньше индивидуальности – тем лучше. На вокзале купишь билеты наличными. Как доберёшься – дай знать. Сообщишь эсэмэской. И ещё. Будем использовать тот же шифр, что и с Олежкой, но для этого нам нужны свои книги. Давай поищем у твоих родителей в библиотеке.

Минут через пять нашли искомое – две одинаковые книги Фенимора Купера «Последний из Могикан». Что ж, и название подходящее. Пора было прощаться. Катя стояла на пороге с небольшим женским рюкзачком за плечами и смотрела на меня вопросительно. Я взял её за плечи. Они немного дрожали.

– Ничего не бойся. Всё будет в порядке. И со мной, и с нами. Поиски наши не прекращаются. Денег у тебя хватит на первое время?

– Я сняла триста тысяч.

– Пока хватит. Если понадобятся ещё – съездишь на электричке в Москву, снимешь, сколько надо, и назад. В Москве не задерживайся! Понятно?

– Всё ясно. А как вы?

– Не беспокойся. Я дам тебе знать. Давай, с богом.

– А что ещё плохого?

– ???

– Вы сказали, во-первых…

– А, ты об этом… судя по всему, за нами следит очень состоятельная организация.