Вторжение в Мидгарт

Часть вторая. Молот Тонараза

У Хлорриди дух

рассмеялся в груди,

когда могучий

свой молот увидел;

пал первым Трюм,

ётунов конунг,

и род исполинов

был весь истреблен.

Старшая Эдда

Песнь о Трюме

Стих 31

Глава первая

Шел третий день пути. Многочисленный отряд переселенцев уверенно двигался на северо-восток к Ушлуфьорду, за которым начинались равнины Вермланда. Им без труда удалось разминуться с троллями, которые двигались медленно, видимо, потому, что ждали подкреплений. А может, занимались разграблением покинутых людьми гартов, которые те в спешке не успели сжечь. Так или иначе, путь проходил без происшествий, и разведчики, которых Вульф время от времени высылал вперед, назад и по флангам, не приносили никаких дурных вестей. К отряду присоединялись многие жители Вестфольда, которые занимали земли к северу. Они слышали об угрозе и были рады встать под защиту сплоченного союза западных вождей. Для этого, однако, им приходилось клясться в верности Вульфу и его союзникам, что было обязательным условием. Обряд побратимства совершался быстро, и армия, увеличиваясь с каждым разом на несколько сотен человек, треть из которых составляли боеспособные воины, продолжала путь. Когда делали привал, Вульфу часто приходилось рассказывать о необходимости единства всех племен и о выгодах, которые оно сулило. Князья соглашались, кто рьяно, кто неохотно, но так или иначе, армия неуклонно росла, и к тому дню, когда она переправилась через реку Глома, количество мужчин, способных держать оружие в руках, перевалило за десять тысяч.

Отряд вился бесконечной нитью меж холмов и оврагов, двигаясь на восток в Вермланд. Окруженные со всех сторон воинами, ядро отряда составляли телеги с женщинами, детьми и престарелыми, а также повозки с продовольствием, запасным оружием и доспехами. Часть дружинников скакали верхом позади, часть по флангам, а основное количество всадников двигалось впереди. Во главе них ехал Вульф на вороном коне. На плечах лежал черный с красной каймой плащ, полы которого прикрывали круп коня. Орлиная рукоять Кормителя Воронов выглядывала из-за широкой спины ирмин-конунга. Его светлые, зачесанные назад волосы создавали яркий контраст с одеждой. Шлем Вульф хранил в седельной сумке: ему не хотелось надевать заколдованные доспехи без серьезной надобности.

– Сюда движется гроза, – сообщил Гундхари, который ехал рядом с ирмин-конунгом. Он указал на темные тучи у горизонта, их то и дело освещали всполохи зарниц.

Вульф посмотрел влево и нахмурил белесые брови. Небо над головой выглядело безоблачным и ясным, как морская гладь. Лишь у северного горизонта нависла над землей черная масса, в которой метались яростные голубые молнии. Казалось, будто тучи родились от дыма гигантского пожара, разыгравшегося где-то далеко у самого края земли.

– Это не гроза, – донесся до Вульфа хрипловатый голос Хельги.

Он взглянул на колдуна и спросил:

– А что же тогда?

Хельги устремил взор вдаль и, помолчав немного, ответил:

– Надо поговорить с глазу на глаз. Отъедем-ка в сторонку.

Они погнали коней вперед и оторвались от отряда так, чтобы никто не мог услышать их слов.

– Чувствуешь что-нибудь необычное? – обеспокоенно спросил Хельги, не отрывая взгляда от темных туч.

Вульф внимательно посмотрел на колдуна и задумался, прислушиваясь к собственным ощущениям.

– Пожалуй, нет, – неуверенно ответил он, – но темная полоса у горизонта кажется странной. Никогда не видел ничего подобного.

– Разумеется, не видел, – Хельги невесело усмехнулся. – Столь мощное и страшное зло вторглось в этот мир впервые.

– Ты о чем?

Колдун пожал плечами.

– Не могу понять, но некоторое время назад я почувствовал некое… гм… трудно объяснить, но мне показалось, что мир… вздрогнул. Задрожал, как тихая заводь, в которую бросили камень. И после этого я увидел облака у горизонта. Я уверен: нечто ужасное проникло в Мидгарт.

Хельги замолчал, устремив обеспокоенный взор к северу. Молнии сверкали вдали, словно пытаясь расколоть небосвод, а черные тучи нависли над землей мрачным покрывалом.

– Я вышлю пару человек на разведку, – сказал Вульф.

– Ни в коем случае! – воскликнул вардлок. – Они не вернутся назад. Да и нам следует держаться подальше от этого…

Хмурясь, Вульф бросил тревожный взгляд на темное пятно у горизонта. Если главное сражение разыграется раньше срока, когда люди еще не готовы, то все пропало. Желая сменить тему, он спросил:

– Как успехи с изучением рунного искусства?

– Великолепно! – оживился Хельги. – Я много работал, тренировался и, можно сказать, кое-чему уже научился. Но, как я говорил раньше, это бездонный колодец знаний. Сотни жизней не хватит, чтобы познать все.

– Возможно ли использовать то, что ты узнал, в бою?

Хельги усмехнулся в ответ, после чего пробормотал заклинание и начертил левой рукой руну, а правую вытянул вперед. С пальцев сорвалась молния и ударила в дерево неподалеку. Оно раскололось пополам, разбрасывая веер пылающих искр, и вспыхнуло ярким пламенем.

Разинув рот, Вульф уставился на горящее дерево, а потом перевел изумленный взгляд на колдуна. Выцветшие глаза старого кудесника сияли гордостью. Он скривил кривозубый рот в ухмылке и сказал:

– Это тебя устраивает?

– Превосходно! – восхищенно воскликнул Вульф. – Можешь ли сделать так, чтобы одним разом накрыть сразу несколько противников?

– Да. Но это потребует гораздо больше сил. Понимаешь, Вульф, сражаясь с мечом в руках, ты устаешь, тебе нужен отдых, чтобы восстановить силы. То же самое происходит, когда колдуешь, разве что теряешь не силу мускулов, а нечто иное.

Вульф подумал немного, а потом сказал:

– Вот что, Хельги, разыщи-ка среди людей вардлоков, жрецов и прочих, кто способен обучиться искусству чародейства. Мне понадобится дюжая команда колдунов к тому дню, когда мы сойдемся на поле брани с ётунами. Помнишь, Одноглазый говорил, что они умеют колдовать? Одним железом нам с ними не совладать.

– Сделаю, – кивнул Хельги. – Я уже говорил с двумя жрецами: один служит Хлёддвару, другой пришел с ингвалунгами. Оба смышленые, разбираются в волшбе. Но я подыщу еще людей.

– И торопись, – предупредил Вульф, – никто не ведает, когда пригодится твое умение.

Они попридержали коней, чтобы отряд мог догнать их.

Остаток пути всадники ехали молча, поглядывая время от времени на темный горизонт. Вскоре дорога свернула южнее, и через некоторое время черные тучи скрылись из виду.

* * *

Солнце повисло над лесом, едва касаясь сосновых крон. Лучи озаряли небосвод, придавая ему багровый оттенок на западе, плавно переходящий в зеленоватый и голубой на востоке. Птицы закладывали последние виражи, собираясь отправиться к гнездам, надежно сокрытым в ветвях деревьев.

Долина, в которой Вульф приказал сделать привал, была достаточно широкой, чтобы вместить большое количество людей. Мужчины стали разводить костры, женщины – стаскивать с телег мешки с продовольствием; некоторые отправились на охоту в расположенный неподалеку лес.

Вульф спустился к небольшой речушке, которая несла свои воды через долину к самому морю на юге. Ее неторопливое течение, тихое журчание и едва слышный плеск волн расслабляли и успокаивали. Вульф огляделся вокруг и, убедившись, что поблизости никого нет, сбросил одежду, положил рядом меч и шагнул к берегу.

Недавно освободившаяся ото льда вода обожгла холодом. Вульф нырнул и всплыл, смахивая стекающие по лицу капли. Река была неглубокая, и ему пришлось присесть на корточки, чтобы погрузить все тело в прохладу весеннего ручья. Он принялся тереть себя, смывая осевшую за несколько дней грязь. Когда почувствовал, что пальцы на ногах начинают неметь от холода, побрел к берегу.

Вульф лег на траву, чтобы обсохнуть прежде, чем надевать одежду. Закрыл глаза, но тут же открыл, услышав шаги.

– Не боишься простыть? – полюбопытствовал знакомый голос.

Вульф приподнялся на локте и обернулся. Хильдрун стояла рядом, ее пухлые губы растянулись в улыбке. Был ли виной тому свет заходящего солнца или что-то еще, но ее щеки пылали румянцем, а глаза блестели, будто она собиралась расплакаться. Вульф обежал взглядом ее золотистые локоны, лебяжьебелую шею и изящные гладкие руки, которые девушка то складывала перед собой, то прятала за спину.

– Нет, не боюсь, – медленно проговорил Вульф и добавил: – Если ты рядом, то жар твоего тела согреет меня.

Хильдрун сбросила шаль с плеч и сняла с себя платье. Ее белоснежная кожа казалась похожей на кожу эльфийки в сумерках. Полноватые груди вздымалась, словно кузнечные меха, она тяжело дышала от волнения, глядя широко распахнутыми синими глазами на князя.

Вульф протянул руку и погладил ее по ноге. Ласка вывела девушку из оцепенения, она присела на траву рядом с князем и провела ладонью по его мокрым волосам. Приблизившись, прошептала:

– Я люблю тебя, Вульф.

Он ничего не ответил, только посмотрел в ее глаза и поцеловал вишневые губы.

Вульф ласкал роскошное тело златовласой красавицы, наслаждаясь бархатистой нежностью кожи; девушка стонала от удовольствия в крепких мужских руках. Хильдрун целовала и сминала в объятиях его сильные плечи, зажимала меж бедер горячий и твердый как камень ствол мужской плоти, который неудержимо, настойчиво рвался вверх к тому, что пылало огнем и исходило влагой. Эта нарочитая борьба вызывала в ней бурю чувств, скоро обретших полный контроль над ее рассудком. Перевернув Вульфа на спину, она легла сверху и раздвинула ноги, позволяя ему заскользнуть в нее. Вскрикнула сначала от боли, затем от гигантской волны сладострастия, захлестнувшей мозг, и, согнув ноги в коленях, начала змеиный танец, двигая бедрами и с каждым мигом ускоряя темп. Вульф сжимал в ладонях полную, упругую грудь и наслаждался изящными контурами извивающегося тела, похожего на тень змеи в блеклом свете загорающихся звезд.

Словно волчица, воющая на луну, Хильдрун вскрикнула и застонала, закинув голову к сумеречному небу. Ее тело затрепетало в судорогах страсти, которые знаменовали момент наивысшего блаженства…

* * *

…Некоторое время спустя они лежали рядом, целуя и поглаживая друг друга. Полная луна ласкала серебряным светом их тела, свежий ветерок приятно холодил кожу.

Когда они оделись и направились к лагерю, Хильдрун едва слышно проговорила:

– Вульф, я не лгала тебе. Я… я в самом деле тебя люблю.

Вульфу стало жаль девушку, чьи искренние глаза прекрасно говорили о ее чувствах. «Да, ты не лгала, ты очень мила, нежна и безумно красива, – думал Вульф, – и ты действительно меня любишь. Потому что можешь любить. А я не могу. За любовь платят любовью, но моя осталась на дне колодца Мимира, и мне не вернуть ее. Если б я мог заставить тебя разлюбить меня, я бы сделал это: не хочу, чтобы ты страдала». Но вслух Вульф сказал:

– Мне было очень хорошо с тобой.

Хильдрун ничего не ответила, лишь ускорила шаг. Она шла и глядела в сторону, пряча глаза. Лунный свет играл бликами в золоте брошки на ее плече. Когда они подошли к лагерю, Хильдрун взглянула на Вульфа и промолвила:

– Мне пора.

Она мягко улыбнулась и зашагала прочь. Но миг спустя резко остановилась, будто наткнулась на невидимую стену, затем обернулась и подошла к Вульфу в плотную.

– Я все равно люблю тебя! – страстно прошептала она, встала на цыпочки и поцеловала его в губы.

Вульф стоял и смотрел вслед удалявшейся фигурке, не зная, что думать, что чувствовать. Ему вспомнился таинственный шепот Мимира, похожий на шелест листьев под предрассветным бризом: «Любовь юного воина кажется мне достойной платой за глоток из моего колодца».

Глава вторая

Фонтан огня разорвал небесную синеву, пробив казавшийся надежным купол, и открыл проход между туманным холодным миром Нифльхейма и светлым Мидгартом. Темные тучи затянули небосвод плотным саваном, погрузив землю во тьму. Вонь гниения и холод могильных курганов наводнили все вокруг, знаменуя приход того, кто тысячелетиями вкушал плоть трупов, а когда пресыщался запахом смерти, грыз могучие корни Мирового Древа. Средь полыхающих зарниц и бушующего пламени мелькнули громадные черные крылья, пронесли гигантскую тушу сквозь миры, и из-за туч вынырнул дракон.

Смолянистая шкура, казалось, заглатывала солнечный свет, когда он, покинув разрываемые молниями тучи, летел над Мидгартом и оглядывал невиданную прежде землю. Все было чуждо и враждебно в этом неуютном мире: яркое солнце, голубое небо, зеленые леса, цветущие луга. Маленькие, едва видимые из-под надбровных дуг глаза дракона сверкали ненавистью к незнакомому, отвратительно живому миру. Два огненных потока вырвались из его ноздрей, зажигая кроны деревьев и вызывая ужас лесных обитателей; они бежали кто куда, спасаясь от разгорающегося пожара. Лес горел, а черный дракон продолжал путь на север к тому месту, где встречи с ним ожидал хозяин.

* * *

Вульф проснулся от собственного крика. Приподнялся на локте и вытер холодный пот со лба. Шум привлек внимание часовых у костра и разбудил нескольких человек. Вульф жестом дал понять, что с ним все в порядке.

Начинало светать, но лагерь еще спал. Предыдущий день выдался тяжелым, люди устали. Вульф решил пока не объявлять подъем. Он встал и потянулся. Ощущение страха, пережитого в сновидении, не давало покоя. Черные тучи, черный дракон, лесной пожар… Что-то казалось странным: Вульф не был уверен, приснилось ли ему это или он видел жуткие образы наяву.

Размышляя о своем сне, Вульф прошел к тому месту, где спал Хельги. Но колдун куда-то отлучился – смятые одеяла валялись на земле рядом с остальными его пожитками. Вульф оглянулся и обратился к часовым, спросил, не видели ли они Хельги. Один из стражей ответил, что колдун совсем недавно покинул лагерь и направился к реке. Вульф поблагодарил воина и двинулся по следам старого вардлока.

Он обнаружил Хельги сидящим на стволе поверженного грозой дерева, подошел и остановился рядом. Старик молчал, задумчиво уставившись на тихие воды реки.

– Я видел, как это произошло, – пробормотал он через некоторое время, по-прежнему не глядя на Вульфа.

– Произошло что?

– В Мидгарт проник дракон Нидхёгг, – ответил Хельги. Его хриплый голос прозвучал уныло, обреченно.

Вульф покачал головой и произнес:

– Я тоже видел это. Мне приснился сон.

Хельги взглянул на князя. Его старые глаза блеснули в предрассветном сумраке. Вульф присел рядом с ним.

– Впрочем, чему тут удивляться? – Хельги пожал плечами и вернулся к созерцанию противоположного берега. Вскоре он добавил: – Только это был не сон. Это было видение.

– Так или иначе, на нас свалились новые неприятности, если я правильно истолковал… э-э… видение.

Хельги уверенно кивнул.

– Не представляю себе, как совладать с этим существом! Нидхёгг сильнее, чем боги. Он один из немногих, кто переживет Рагнарёк²⁰, если верить древнему пророчеству. Сражаться с ним – безумие.

– Боюсь, у нас не будет другого выхода, – вздохнул Вульф.

– Не знаю, не знаю, – пробормотал Хельги.

Вульф промолчал и посмотрел на светлеющее небо. Птицы встречали новый день радостным пением, весело кружа в пурпурном небе. «Не знающие забот весенние пташки, – печально подумал Вульф, – как бы я хотел быть сейчас с вами, летать под облаками и петь ваши песни».

Молодой ильвинг встал.

– Нам пора, – сказал он.

Воин и колдун вернулись в лагерь и принялись собирать вещи, готовясь к дороге. Люди постепенно пробуждались ото сна. Впереди ждал новый день тяжелого пути.

* * *

Полуденное солнце скрылось за толстым покрывалом облаков, но холода не ощущалось. Лето уверенно, хоть и неторопливо, вступало в свои права. Не больше двух лун оставалось до праздника Середины Лета, но в душах людей не было радости, которая обычно предшествовала священному дню. Никто не знал, где и как им придется отмечать торжество и будут ли они к тому времени живы. Люди понуро следовали за своим ирмин-конунгом, не зная, что их ждет впереди. Этого не знал и сам вождь, который ехал во главе войска на вороном коне. Он вел людей на восток в надежде осесть там и найти новых союзников, укрепить армию и встретить проклятых врагов силой меча и магии. Но никто не ведает, как выложат Норны²¹ нити Судьбы на полотне истории, которое они ткут, сидя у источника Урд²² под корнями великого Ясеня.

* * *

Отряд двигался вдоль берега озера Венерн, когда Вульф заметил всадника. Тот показался на вершине холма и замер, увидев длинную вереницу людей. Затем поскакал вниз навстречу переселенцам.

Вульф жестом приказал своим людям остановиться, а сам с ближней дружиной выехал вперед.

Всадник приблизился и поднял руку. Вульф поприветствовал его в ответ и спросил:

– Кто ты?

– Я – Агни, сын Хёгни. Князь сверов Арн Мудрый отправил меня на запад с посланием.

– Чего желает князь?

– До нас дошли вести, что к нашим землям движется огромная армия великанов и троллей. Они разграбили несколько селений к северу от Свергарта и через двенадцать-пятнадцать дней достигнут Уппланда. Князь Арн просит о помощи. Немало народу живет на наших землях, и дружина наша крепка, но нам не совладать с такой армадой. Люди говорят, их тысячи!

Вульф и Хигелак переглянулись.

– Значит, в восточных землях тоже неспокойно, – мрачно заключил рыжеволосый ильвинг.

– Вы идете с запада? – осведомился Агни.

– Да, – кивнул Вульф, – все западные побережья разорены троллями и хримтурсами. Я привел сюда тех, кому удалось бежать. Со мной почти все племена запада. Мы все теперь один народ и одна армия.

– Да, неладные дела творятся в мире, – вздохнул гонец, – но раз уж вы подошли к границам наших земель, можем ли мы рассчитывать на вашу поддержку?

Вульф взглянул на своих товарищей, обернулся на ждущих позади воинов, подумал немного и ответил посланнику:

– Поворачивай назад и скачи к своему князю что есть сил. Передай ему, что в дружине моей более пятнадцати тысяч воинов и еще больше коней. Скажи также, что я помогу ему только после того, как принесет он мне и моим князьям клятву верности и свяжет себя с нами узами кровного братства. Тогда, став одним народом и одной армией, мы вместе с легкостью одолеем наших общих врагов. Передашь это слово в слово. Денька эдак через два мы будем в его гарте. Если он согласен, пусть готовит пир. Наше объединение следовало бы отпраздновать, как приличествует великим князьям. Ты все запомнил?

– Да, – кивнул Агни. – Как величать тебя, князь?

– Я – Вульф, сын Хрейтмара из рода ильвингов, ирмин-конунг Западных Побережий.

Посланник посмотрел в бледно-серые глаза вождя, перевел взгляд на рукоять меча за его плечами, затем на серебряный амулет на груди. Повернув коня, он произнес:

– Скоро свидимся!

И поскакал прочь.

– Счастливого пути! – крикнул Вульф ему вслед.

Когда посланник скрылся из виду и отряд продолжил путь, Сигурд сказал:

– Нам повезло, еще один союзник!

Вульф покивал.

– Не просто союзник, – ответил он, – а очень сильный союзник. Сверы – большое, могучее племя. Они расселились по всему Уппланду, и до недавнего времени единственными, кто мог бы соперничать с ними в этих краях, были гауты. Но теперь… – Вульф лукаво ухмыльнулся, – теперь здесь мы. И все станет по-другому.

Слова ирмин-конунга вселили уверенность в сердца воинов и подняли им дух. Волна оживления пробежала по рядам всадников, кое-где послышались шутки и смех. Все больше отчаявшихся душ озарялись слабыми проблесками надежды. Многие поняли, что не все еще потеряно. Долгому пути скоро наступит конец, и могучая армия смело встретит пришельцев из Утгарта, а солнце победы взойдет над землей и одарит ласковыми лучами тех, кто сражался и одолел врага.

* * *

Начинало смеркаться, когда отряд, преодолев очередной пригорок, расположился на ночлег у подножья холма. К счастью, боги были благосклонны к путникам и уже который день дарили им прекрасную погоду. Надобность в поиске укрытия отпала, люди ложились прямо на землю, подстелив под себя плащи или шкуры.

В эту ночь Вульф вызвался дежурить на часах вместе с несколькими воинами. Он направился к одному из костров, разожженных вокруг лагеря, намереваясь в тишине и спокойствии обдумать план действий в Свергарте. Усевшись возле костра, он положил рядом с собой меч и шлем, накинул на плечи плащ. Стемнело, стало прохладно.

– Не помешаю? – услышал Вульф приятный голос. Он обернулся и увидел Хильдрун. Она стояла за его спиной, смущенно улыбаясь.

– Конечно, нет, присаживайся, – с легкой улыбкой ответил Вульф и похлопал по траве рядом с собой. Когда девушка села, он сказал: – Ты всегда появляешься так неожиданно. Вижу, тебе нравится приятно удивлять меня.

Вульф внимательно следил за словами – ему совсем не хотелось лгать. Прислушавшись к своим чувствам, он осознал, что ему действительно было приятно видеть Хильдрун. Ее нежное лицо, сияющее спокойствием и безмятежностью, придавало ему уверенности. Большие глаза, отражавшие серебряный свет полной луны, приоткрывали прекрасную девичью душу, чья красота была сравнима лишь с очарованием ее внешнего облика.

Хильдрун ничего не ответила. Она посмотрела на него и отвернулась в сторону. Оба погрузились в безмолвие на некоторое время, глядя в ворчащее пламя костра, а затем Хильдрун нарушила тишину:

– Хельги мне все рассказал.

– Что именно?

– О вашем путешествии к колодцу Мимира.

Вульф промолчал, вертя между пальцами тонкую веточку. «Может, это и к лучшему, – подумал князь, – от нее мне нечего скрывать, тем более что она уже видела меня в волчьем обличии».

– Мне очень жаль, Хильдрун… – начал он, но девушка перебила его, сказав:

– Не стоит извиняться. Ты поступил верно. Ты отдал самое дорогое, что у тебя было, за мудрость богов. Нам, кто идет за тобой, нужна твоя сила, как вода умирающему от жажды.

Вульф не знал, действительно ли в голосе Хильдрун прозвучал упрек или ему это показалось. Он бросил веточку в костер и вздохнул.

– Что сделано, то сделано. Так уж выткали Норны, что я повстречал женщину, которую с радостью взял бы в жены, но при этом не могу ее полюбить.

Хильдрун протянула руку и погладила Вульфа по волосам. Он закрыл глаза и сжал челюсти, пытаясь сдержать нахлынувшие чувства. Каждое прикосновение нежной девичьей ладони отзывалось печалью и скорбью. Он был не в силах отбросить ее ладонь и одновременно ощущал невыносимую боль от того, что чувствовал ее любовь к себе вместе с пугающим безразличием, которое сам испытывал к ней. Словно прочитав его мысли, Хильдрун убрала руку и сказала:

– Не печалься, Вульф. Хельги сказал, что у тебя есть шанс. Для нас не все потеряно, я же все равно люблю тебя.

– По-моему, тебе лучше забыть меня.

С этими словами Вульф встал и зашагал прочь от костра в темноту ночи. Не сделав и двадцати шагов, он услышал за спиной топот девичьих ног. Он остановился и обернулся. Не говоря ни слова, Хильдрун сомкнула кисти у него на шее и, слегка наклонив его голову к себе, поцеловала. Вульф обнял девушку, жадно целуя ее влажные губы, и осторожно опустился вместе с ней на траву.

Полная луна сияла в усыпанном звездами небе и бросала холодные лучи на мужчину и женщину, что сплелись в узел страсти, наслаждаясь и даря друг другу удовольствие. И была на черном небе пара звезд, которые светили особенно ярко и напоминали своим сиянием глаза прекрасной богини любви. Она взирала на ночную землю с высот своего чертога Фолькванг и беззвучно напевала заклинания в ответ на страстные молитвы смертной женщины, что извивалась и постанывала в объятиях того, кого любила искренне и беззаветно.