Он не только ловкач, но и специфический эрудит. Для реставрации военной атрибутики нужны недюжинные знания. Это я понял, пока мы реставрировали каску. Как долго мы её восстанавливали! Вначале отмачивали в кислоте, она стала похожа на новую, с щербинами, чугунную сковороду. Щербинки мы тщательно замазали эпоксидным клеем. Олег предложил наклеить сетку на дыру от осколка, чтоб заклепать, замазать, зашкурить дыру. Я не согласился. Шлем мазали и шкурили три раза от и до, кроме дыры от ранения. Шлем сделался гладким и ровным, с зияющей дырой от осколка мины. В конце покрасили каску темно-зеленой краской, звезду на лбу красным выделили.
Отреставрированный раритет я спрятал подальше, не хочу выставлять. Найду подходящее место, выставлю на обозрение. Выставлять напоказ, чтобы перед пацанами похвастаться, заглянувшими в мою комнату, не хочу и не буду. У каждой семьи есть сокровенные реликвии, у кого письма с фронта, извещения, у кого справка об освобождении или часы, сломанный оловянный браслет. У меня теперь есть каска реального бойца. Раненная каска.
Купил себе настоящий кожаный ремень с пряжкой из стали. Олег выжег на оборотной стороне пряжки мои данные. Он надоумил, на случай экстрима, мало ли что приключится впереди. По глупости похвастался ремнем перед Саной. Проговорился, что в планах качественные кожаные ботинки, хорошие часы, камуфляж для экспедиций.
– Одеваться правильно могильщиков в отряде учат? – Для Саны поисковики – могильщики. – Взрослик дешевые футболки носит, но на ремнях и часах не экономит, только бренды носит. Я тоже в первую очередь на обувь парней обращаю внимание.
– Мне бренды не нужны. – Не ожидал, что Сана так опошлит идею. Я оценивающе взглянул на свои кеды. Нормальные, не дорогие, но и не дешевые. Я не знаю, какую обувь надо носить, чтобы иметь высокий рейтинг среди девушек. Я ношу удобную. – Хочу купить прочные вещи, они переживают владельцев, только и всего, в лесу убедился. Просьба, не пришивай, пожалуйста, поисковиков к месту и не к месту.
– Это ты постоянно талдычишь: «поисковики», «Наследники», «Себеж». Знаешь, как тебя пацаны называют?
– Могильщиком. Ну и что? – Чумачечей Сане не нравится мое прозвище. Она думает, что оскорбляет меня, обзывая меня могильщиком. Я безразличен к прозвищу, но мне не нравится, когда меня называют Патом. Быть патриотом – ответственно. Мне не нравится, когда кто-то по телевизору или в интернете называет себя патриотом. В патриотизме не признаются вслух, на публику. Патриотами бывают или не бывают. Кто патриот, он знает об этом.
– Если бы вовремя мертвых хоронили, не было бы поисковиков в помине.
– В бою не до мертвых было.
– Аха. А потом? «Оставьте мертвым хоронить своих мертвецов». Бьете по хвостам.
– Не тебе судить. – Что я мог ответить на вопрос в лоб? – Восстанавливали страну, не до мертвых было.
– А тебе не рано о мертвых думать? Иногда мне кажется, ты некрофил.
– В самый раз. Мертвые о себе позаботиться не могут. – Про некрофила я «пропустил». С психикой у меня все в порядке, в отличие от некоторых. Опускать до взбалмошной девчонки не намерен.
– Поздравляю. Наконец-то ты погибших солдат назвал мертвыми.
– Я оговорился, ты обрадовалась. Предки космос освоили, поля распахали. Нам даже домов строить не надо, по наследству отойдут. Надо быть мысленно им благодарными за это.
– Нам что делать остается? Болеть от скуки. С психикой нелады иметь.
– Ты не болеешь, притворяешься.
После этих нечаянных слов девчонка закричала, зарыдала, забросала упреками. Ушел не прощаясь. Взял очередной тайм-аут в общении с Саной. Я затыкаю рот Сане вместо того, чтобы заткнуть свой. Если честно, иногда думаю, что вовремя увлекся поисковым движением, потому что ничего не могу сделать для семьи парня, для Оксаны. Не то, чтобы наказать по-человечески водителя не могу, не могу его даже разыскать, чтобы девчонка взглянула в лицо этого придурка. Переживает ли, мучается ли, что реального парня не стало. Водитель – падла, сбил парня ударом в спину, как будто исподтишка. Наш парень ни за что не смог бы сбить насмерть, он уважал людей, он сбавил бы скорость, пропуская пешехода. Цена человеческой жизни – двадцать секунд и элементарное уважение к людям.
Сократил общение с Саной. Пявилось больше времени ездить к Олегу. Тянет. Помогаю ему реставрировать советские и немецкие пряжки, ремни, каски, портсигары, фляжки, лопатки, ручные гранаты. Отреставрированные гранаты без запала Олег отдает в музеи. Их постоянно воруют Девятого Мая. Наследники в день Победы разворачивают стенды с военными артефактами, с фотографиями и биографиями бойцов, которых отыскали. Гранаты времен Великой Отечественной войны тоже выставляют, обязательно привязав к столу. На выставке толпятся зеваки, родственники поднятых бойцов кучкуются возле стендов, пронырливые детишки рядом снуют. Народ долго не расходится. Каждый год, по рассказам Командира, в толчее праздника пацаны умудряются гранату умыкнуть.
С Олегом интересно. По его наводке я набрел на «Благоволительницы» Джонатана Литтелла. Олег не сидит в и-нете, книг не покупает, но новинки про войну не пропускает. Так вот, книга от имени того, кто воевал против наших, не солдата Вермахта, а того самого СС, точнее, подразделения по безопасности СД. Масштабная книженция! Про женщин немного. Ужасные подробности карательных операций. Читаешь и веришь писателю. Складывается ощущение, автор сам стоял перед рвом, куда падало расстрелянное мирное гражданское население. Откуда это знание войны? Джонатан Литтелл не воевал, но пошастал по местам боевых действий, по Чечне и Сирии «прогулялся». Чуть ли не каждую его страницу, книга у меня в телефон закачана, обсуждаем с Олегом. Мягко сказано «обсуждаем», глотки рвем. Он объясняет действия – не очень – наших. Я всё равно в осадок выпадаю, не желая принять их жестокость. Браво, Джонатан. Жду не дождусь глобальную вещь от наших. Когда?
Я был в гараже Олега, когда позвонил Денис, сообщил потрясающую сенсацию. Уникальный случай, нашелся боец с хорошо читаемым, аккуратно заполненным медальоном, компасом, ложкой, часами. Рядом подняли другого солдата, его медальон не читается. Главная сенсация: жива жена первого поднятого бойца, ей далеко за девяносто, живет в Уфе, есть дочь. Редчайший случай в истории поискового движения, наверное, один на миллион. Увы, понятно всем, что такая удача – жива жена бойца – больше не повторится.
– Через столько лет солдата с войны дождалась жена. На моей памяти такого не было, – у Дениса дрожал голос.
Представляю, как дрожали руки поисковика, когда он в полной тишине выуживал из медальона свернутый листок, разворачивал, читал, не веря глазам. Текст формуляра гласил однозначно, что владелец медальона Гайсин Латып. Место гибели Гайсина, его сослуживцев будто специально оставалось нетронутым ни зверьем, ни людьми, чтобы на них через много-много лет наткнулись поисковики из их земляков. В сущности, неважно, кто именно из поисковиков обнаружил Гайсина, его товарищей. Важно, что очередной боец занял достойное место в памяти семьи и страны. На все сто процентов доказано теперь, что Гайсин Латып не пропал без вести, а погиб при исполнении воинского долга.
Представил, как длились секунды тишины, пока по слогам поисковик читал имя и фамилию бойца, как в пространстве взрывается ликование, все кричат в голос, прыгают, возносят руки к небесам. Взрослые мужики, как маленькие дети, искренне торжествуют, радуясь тому, что ещё одного солдата отвоевали у небытия. Беспредельная эйфория! Кто не участвовал в поисковом движении, тот не поймет, почему.
Заорали и мы с Олегом в гараже. Ура! Ура! Ура! Олег плясал известный только ему гопак. Я прыгал на месте, хотелось взлететь. Потом мы с Олегом обнимались, поздравляли друг друга, хлопали по плечам. Ура! Ура! Ура! Ещё одно имя восстановлено, ещё один солдат вычеркнут из списка пропавших без вести. От перевозбуждения проголодались, пошли в дом, сварили пельменей. Пока варились, Олег беспрестанно курил. Он налил полную рюмку водки себе, мне грамм тридцать. Не чокаясь, стоя выпили. Редкая удача, настоящая победа! Бессмертному полку прибыло.
Олега развезло. Развезло не от выпитой водки, а от праздника души. Он долго доказывал мне, как важно «отреставрировать» Зарницу, Орленок, – игры, в которые он играл в своем советском детстве, как важно перевести летние детские лагеря в поисковые. Мои фантазии насчет приезда ребят из ФРГ на раскопки в Псковскую область он одобрил. Меня тоже развезло, я горланил военные песни вместе с Олегом, много говорил про планы на будущее. Под конец рассказал ему о Сане, что надоело быть кипером при ней, что девчонка не признает патриотизм и поисковое движение. Олег меня вразумил, что женскому полу простительно не быть патриотом, но мужик обязан им быть при любых обстоятельствах, особенно в сложные для страны времена, когда выбора нет.
Мы долго не могли успокоиться, пересказывая раз за разом, что при Гайсине нашлись карманные часы, кроме личного, ещё два медальона. На месте раскопа поисковики обнаружили много военных артефактов: каски, противогазы, фляжку, масленку для винтовки, расческу, ножик, кружку, распоротую банку тушенки, котелок, пробитый осколком враждебной мины. Она-то и убила солдат, которые приготовились покушать. Когда на место захоронения наткнулись поисковики, когда они сняли верхний слой, перед ними предстала застывшая навеки мизансцена: бойцы расположились поесть. Они были уже обстрелянными солдатами, документы погибших в кармане у Гайсина тому свидетельство. Бойцам на несколько минут показалось, что войны нет, потому что вокруг лес, тишина; погода – великолепная, они, как на военных сборах, совершили тяжелый маршбросок, поэтому сейчас нормально поедят, отдохнут. Красноармейцы приготовились поесть, уселись удобней, достали ложки, вскрыли банку тушенки. Тут их накрыло минометным огнем.
Судя по обнаруженным деталям, Гайсин был человеком образованным. Он отчетливо осознавал, егох забирают на серьезную войну. Мужик прослезился при расставании, предчувствуя, что, вероятно, не увидит больше дочь-кроху и жену. Латып, за плечами которого была юридическая школа, не мог не выделяться среди сослуживцев. Он закономерно стал заместителем командира взвода, то есть был назначен старшим над мужиками, которых оторвав от сохи, бросили в бурлящий котел войны.
Хорошо, когда в экстремальной ситуации находится человек, равняясь на которого можно выжить. Не всегда хладнокровный, но обязательно ответственный за других, как педантично аккуратный и предельно дисциплинированный Латып Гайсин. Неспроста он спрятал документы погибших товарищей в нагрудный карман. Он понимал, медальон это не ерунда, это – важно. Низкий поклон, Латып! Он заполнил свой формуляр тщательно, и этим вписал себя в вечную народную память. Не зря его дочь профессор, видимо, унаследовала от отца любовь к знаниям и порядку.
Я понял, что в моей голове должны поселиться порядок и система. Они выручают в любой обстановке. Ум – не рюкзак, который легко взять и забросить за спину. Он горбом нарабатывается. Ума хватило понять, что часы Гайсина – ну очень, очень уникальная находка. Сана не представляет, что значили наручные или карманные часы в предвоенные, военные и послевоенные годы. Часы были такой же редкостью, как сорвать миллионный джекпот в наши дни. Уезжая, Латып отдал было часы жене, чтобы могла их продать в случае острой нужды, Фарида оборвала мужа: «Вернешься с часами. Долгой войны не будет». Ошиблась. Война вышла долгая и кровопролитная.
Поисковики не знали, как деликатно сообщить вдове Гайсина, что отныне точно установлено, где и как погиб её муж. Опасались, стресс отразится на самочувствии приближающейся к столетию женщины. Сообщили вначале дочери, внучкам. Наследницы Гайсина три ночи практически не спали, привыкая к информации об отце и деде. Бурно обсуждали, как лучше сообщить бабушке. Выручили часы. Настал момент, они вместо длинного объяснения протянули Фариде часы, кратко рассказали, где их нашли. Женщина всё поняла, потому что сразу узнала часы. Муж вернулся к ней с часами.
Часы Гайсина запустили другой ход мыслям. Скучно жить лишь с собой. Есть не похороненные солдаты, проблемы Саны, семья парня, приобретение профессии. Немало пунктов, чем заняться. Классное, чисто мужское занятие – искать бойцов, чтобы доказать, что боец не пропал без вести, а погиб на поле боя. Имена поднятых бойцов помню наизусть. Они мне как родственники, я сжился с их историями. Я б не родился, если бы Яков Степанович Казанцев (Бижбулякский район), Семён Андреевич Каркушко и Семён Петрович Васюнкин (Куюргазинский район), Димитрий Андреевич Маркин (Гафурийский район), Иван Никанорович Ефремов (Бакалинский район), Латып Гадельшинович Гайсин (Кугарчинский район), Петр Степанович Ляльков (Стерлитамакский район) не погибли на той войне. И если б овчарка Аза не подорвала танк.
В тот день вернулся от Олега домой поздно. Дома меня ждал еще один подарок. В сети наткнулся на сообщение Sasha-kladovschik. Он написал: «Доброго времени суток. Прошу извинить за вторжение в личную жизнь. Значит так: только сейчас узнал, что 170-я башкирская дивизия обороняла г. Себеж Псковской обл. Это малая родина моего отца. Он, будучи мальчишкой, похоронил солдата Латипова (Латыпова) Темирголия. При нём была гитара или балалайка. Отец не помнит. А, может быть, это был чужой инструмент. Если есть возможность, сообщите в военкомат. Может родственники найдутся. Вряд ли похоронку получили. Там война колесом шла. Благодарю».
А я тебя благодарю, Sasha-kladovschik, твоего отца. Сообщение говорит, находились в войну смелые мальчишки, которые на свой страх и риск хоронили полегших солдат. Я ворчал, почему да почему, погибших на поле боя красноармейцев жители близлежащих деревень не хоронили. Хоронили, оказывается. Возможно, единицы хоронили, но они были.
Наследники привезли Гайсина из Псковской области домой. Семье передали личные вещи поднятого красноармейца. По воле его супруги похоронили Гайсина на городском кладбище в окружении жены, дочерей, внуков, правнуков и Наследников. Позже Полковники из Себежа пригласили дочь и внучек Гайсина на памятное мероприятие в честь их отца и деда.
Я был на похоронах Гайсина. Стоя над могилой, дал слово, буду жить по-мужски, заботясь о близких и далеких. Раз мне, не им, выпало жить, буду жить не вкривь и вкось, а по прямой и на полную катушку. В Себеже я прошёл перезагрузку. Теперь знаю о войне и смерти больше, чем до поездки в Себежский укрепрайон. В голове заработали новые программы.
Первая: учиться. Много чего не знаю, не умею. Надо выучиться нормальной профессии, чтобы на жизнь не только себе хватало; серьезней заняться историей Второй Мировой войны, в ней есть моменты с двойным смыслом, в частности, цифры.
Вторая: разыскать водителя, взглянуть ему в глаза; узнать, как ему живется, после того, как он убил хорошего парня, превратил в больную классную девчонку. Время от времени возвращается видение кроссовок, тогда теряюсь в пространстве и во времени. Скоро я его догоню по возрасту, скорее всего, обгоню, стану старым, погибший парень останется вечно молодым. Я не могу простить водителю его «неосторожность».
В-третьих, заманить Сану в реконструкцию боев. Кино – игра, иллюстрация, более или менее правдоподобная. Реставрация боев лучше кино. Хотя это имитация, но в ней ты участвуешь сам, тебе дают шанс прочувствовать на себе условия того времени. Захватывающее реалити шоу, одним словом. Пусть Сана попробует носить на себе тяжелых раненных бойцов, пусть будет перевязывать им раны, поить из фляжки. Ей будет полезно побыть санитаркой на поле боя, тем более, она ушла из балетного училища, подалась в медицинское. Мажорам типа Саны хватит трёх часов реальной жизни предков, чтобы понять, как трудно выполнять рядовые обязанности в экстремальной ситуации. Мне даже снится сон наяву, будто я ранен, надо мной склонилась Сана, перевязку делает, рядом Братан с сумкой с красным крестом на боку. Ах, да. Забыл пункт про собаку, заведу псину.
Попрошусь в следующую экспедицию под Себеж, когда Наследники откроют сезон. Не терпится, скорей бы в лес, на раскопы. Новые Гайсины дожидаются. Квест в душном городе не идет ни в какое сравнение с настоящей поисковой экспедиции. Проверено на себе.