Приключения на ранчо Рэд-Крик

– Слушай… а давай дружить?

– Ага, – фыркнул Дэф. Протянутую руку пожал и добавил уже серьезно: – Давай.

После прищурился и уверенно кивнул:

– А нас уже наверняка ищут.

Джейк поежился – ему могло равно и влететь за самоволку от отца, или все ограничилось бы добродушным хмыканьем, в зависимости от папиного настроения; Джейк о том хоть и переживал, но не слишком – вряд ли ему влетит сильно, если и влетит. А вот что за выволочку может получить удравший на весь день от работы его новый друг… Джейк храбро решил, что скажет в случае чего, что это была его идея, и виноват только он.

Да, конечно, мальчишек хватились. Только все вышло не так, как Джейк успел вообразить. Во двор они въехали вроде бы незамеченными. Успели расседлать и почистить лошадей, забросить связки голубей на кухню к свирепой Марте, и получить от нее нагоняя только за неплотно закрытую дверь, через которую коварно пробрался Корки. Пес тяпнул со стола полуощипаного петуха и был с ним таков. Мальчишки погнались отнимать, разумеется, под грозный вопль кухарки, подробно рассказывавшей, куда следует провалиться бестолковой собаке «и заодно ее придурочным хозяевам»

Давясь смехом, они тянули каждый в свою сторону – Джейк вцепился в загривок пса, а Дэф отнимал петуха, силясь хоть как-то выдернуть неправедную добычу из пасти мохнатого друга. Тот же прижимал уши, закатывал глаза – но пасть не разжимал, зараза такая, порыкивая и все сильнее стискивая челюсти.

– Бесполезно, он не отдаст, – наконец сдался Дэф. Выпустил петушиную ногу, и Корки, почувствовав свободу вожделенной добычи, могуче встряхнулся всем телом. Джейк скатился с его загривка, как вода с утиных перьев, не удержал равновесия и плюхнулся на задницу, прямо в пыль. Хохотал он при этом как ненормальный, что в изрядной мере мешало встать. Просто сидел и смеялся, не в силах остановиться. Замечательное завершение дня – отнимать у собаки ворованную курицу! Точно так же смеясь, Дэф подал ему руку – и тогда Джейк, ухватившись за нее, наконец поднялся.

Тут-то на шум – не иначе, как на шум! – во двор высыпали взрослые.

– Ага, вот и они! Явились! – среди первых Джейк рассмотрел своего отца.

Пригляделся, стараясь понять, в каком тот настроении. Вроде бы хмурится, но не слишком старательно… может, и обойдется без выволочки?

– Ну и где же вы, молодой человек, болтались весь день? – ворчливо уточнил Джордж Фей у сына.

– Мы охотились на голубей и проверяли силки, – совершенно спокойно ответил Дэф, выходя чуть вперед. Джейк даже ничего сказать не успел!

«Уй-й-й» – только и подумал он. Глянул мысленно со стороны на себя и своего друга – растрепанные, пропыленные, у Джейка еще после короткой драки рукав рубашки порван и пуговиц на вороте не хватает…

– А я говорил, что они вместе удрали! – дядя Питер О’Нил тоже выдвинулся из толпы, поглядел на мальчишек, рассмеялся заразительно, как умел это только он. Хлопнул джейкова отца по плечу и подмигнул:

– Что, Джори, говоришь, хотел, чтоб мальчик научился знакомиться с нужными людьми? По-моему, ему не нужно этому учиться, он и без того прекрасно справляется!

И следом добавил, поворачиваясь к мальчишкам:

– Как охота, сынок?

– Нормально, пап, – Дэф пожал плечами, улыбнулся. – Только вот силки кто-то порвал. Если бы были браконьеры – так кроликов забрали бы, да?

– Непременно, – кивнул дядя Питер. – Но их не забрали?

– Не забрали, – Дэф отрицательно мотнул головой.

Дядя Питер только картинно развел руками – ну нет, так нет, значит!

Джейк ошалело покрутил головой, пригляделся… и только сейчас сообразил, что длинная, едва ли не лисья улыбка и у отцова товарища, хозяина ранчо дяди Питера О’Нила, и у его нового друга Дэфа практически одинаковая. Выходит, тоже О’Нил, да не просто – а еще и сын дяди Питера! Вот так шутка! А Джейк-то думал…!

– Идите в дом, юные рэйнджеры, – фыркнул Питер. – Голодные поди, как черти, а?

– Есть такое, – хором отозвались мальчишки, потом переглянулись – и прыснули снова.

Определенно, если бы Джейку предложили второй точно такой же день, он бы ни в коем случае не стал отказываться.

2

– А все-таки, кто запутал силки?

Этот вопрос мучил не только Джейка.

Ведь снова же, снова кто-то болтался по тому оврагу, который Джейк про себя обозвал «кроличьим», а все вокруг называли почему-то Соломенным.

– А почему «Соломенный» -то? – допытывал Джейк.

Дэф, впрочем, только пожимал плечами:

– Да кто же его знает, почему! Кто-то давно придумал, вот все вокруг и повторяют. А кто, почему…

– Ты тоже не знаешь?

– Не знаю.

– Хм… ну, Соломенный так Соломенный.

В то утро, когда Джейк едва не проспал отъезд домой, его друг поднялся, наоборот, ни свет ни заря, и рванул в поле. Проверял силки – и вот незадача, снова наткнулся на то же самое: спутанные ловушки, и единственный нетронутый кролик. Не в силках, но все равно придушенный.

Собственно, даже попрощаться мальчишки не успели бы, не то, что обменяться новостями про снова порушенные ловушки – Джейка через час после отлучки Дэфа растолкал отец и велел собираться: уже девятый час, хватит спать, мы домой едем! Да, Джейки, не ворчи, едем, и прямо сейчас.

Джейк понуро вздохнул – но делать нечего, собираться так собираться… три дня пролетели, как один, хотя это были очень длинные дни! Длинные и интересные, и Джейку очень не хотелось менять их на что-то более скучное. Ох и не хотелось!

Пришлось натягивать чистую рубашку, выстиранную и заштопанную кухаркиной сестрой, и пыльные, зеленые от травы джинсовые штаны, думая про себя – от матери за грязь-то попадет, эх; потом нудно шнуровать ботинки, и тащиться наконец за взрослыми на крыльцо. К нему, крыльцу, уже подкатила повозка, и… Джейк крутил головой, ища друга – но ни его самого, ни его собаки, Корки, нигде не было видно.

Спросил дядю Питера, тот только пожал плечами – мол, Дэф наверняка бродит где-то, он рано проснулся. Джейк вздохнул с досадой – ишь ты, бродит он где-то. А еще друг называется. Потом со стыдом признал – ага, а ты самый настоящий засоня. И вот поди пойми сейчас, что больше заставляло Джейка хмуриться и понуро, нога за ногу, плестись следом за отцом: то ли грусть, что замечательные приключения кончились, толком не начавшись, то ли досада на самого себя, что проспал наверняка интересное утро (и что о нем при этом подумал Дэф! Задразнит же ведь наверняка!), или все же обида, что друг даже не пришел прощаться?

Все вместе, если говорить честно. Все вместе.

Отец тоже сумрачно хмурился – у старших что-то не ладилось в их взрослых делах, все эти дни они только и делали, что спорили и решали эти споры, ходили то злые как дьяволы, то неразговорчиво-строгие, так что под руку было лучше не попадать. Такое и раньше случалось, но в этот раз, видимо, дело было совсем серьезное.

Мальчишки и старались не попадать – при всех сидели тихо, как мыши, зато во все уши прислушивались к разговорам: вдвоем это было даже интересно делать. Или – что чаще – пропадали на речке, в поле или вон шныряли по холмам в прерии.

В город, стало быть, и немедленно. Что же, Джейк слышал, как дядя Питер выдавал Фею-старшему какое-то поручение, да и с самого начала было понятно, что в гости они ненадолго. А Джейку вовсе расхотелось в город. Подумать только! Сюда он ехал, думая о том, как бы эти несколько дней пролетели побыстрее, а сейчас даже, наверное, отдал бы свою коллекцию красивых монеток за возможность не уезжать! Скучное, как ему думалось сперва, деревенское житье на ранчо оказалось, как мешок ярмарочного фокусника, штукой с секретом. Если этот мешок вывернуть наружу подкладкой – пестрой, яркой, в блестящей мишуре и с кучей потайных лоскутных кармашков – никогда не поверишь, что минуту назад это был простой куль серой дерюги. Так и с днями на ранчо – главное, знать, где эта подкладка есть, и как ее вытянуть… Дэф вот, скажем, знал. И поделился секретом, так что Джейк теперь узнал тоже, и не хотел расставаться с этим «волшебным мешком», пока не выудит из него все-все фокусы. Еще бы, он ведь еще половины того, что хотел, не успел увидеть! И да, мальчишки так и не выяснили, кто лучше ныряет, а теперь уже и не выяснят…!

Джейка взяла отчаянная досада вместо обиды, и она странным образом вдруг придала сил и наглости. И тогда Джейк, стоя перед повозкой и ни на что особенно не надеясь, вдруг спросил у отца:

– Пап, а можно я тут подольше погощу? Меня Дэф звал на рыбалку, и в ночное тоже, и…

– А, так тебя пригласили?

– Ну да, – Джейк кивнул, промолчав о том, что, разумеется, с Дэфом-то они сговорились сразу же, а вот ни у кого из старших позволения еще не спрашивали.

– М-гм-м-м. Джейк, ты же понимаешь, что мама не одобрит?

– Понимаю. Но па-а-ап! Вот что я обычно делаю целыми днями, а? Торчу дома!

– Мог бы и матери помогать, вместо того, чтоб просто торчать.

– Ну пап! Ты, кстати, обещал, что мы съездим на тетеревов поохотимся, а сам уехал с этими, как их… в прошлом месяце! Я все помню. И на рыбалку – я не помню, когда мы уже с тобой ходили.

– На рыбалку? Да ты с младшим Несбитом только неделю назад…

– Мы с тобой, а не я с приятелями, – буркнул Джейк.

– И что?

– Да то, что у тебя снова дела, бесконечные дела. И… раз ты обещал, и не сделал, то я могу попросить что-то взамен, правда?

Джордж Фей досадливо крякнул, и признал – сын прав. Что тут попишешь – серьезно ведь, обещал. И не сделал. Нехорошо. Джордж вопросительно взглянул на Питера О’Нила, нахлобучив шляпу и сдвинув ее на одно ухо: ровно так, как терпеть не могла джейкова мать.

– Пит, ты не против, а? – спросил Фей-старший у хозяина ранчо.

Питер пожал плечами:

– Ни капли. Только за – нормальному парню нечего задницу летом в городе протирать, твой сын прав. Я тебе давно об этом говорю.

– Ну ты что, не знаешь Сару? – Джордж хмыкнул, сославшись на супругу: у той в самом деле были какие-то свои представления о том, как стоит воспитывать их сына, и с джорджевыми понятиями они очень слабо сходились.

– Действительно, – отозвался Питер с такой язвительностью, что Джейку, хоть речь и шла о его маме, все равно сделалось смешно. – Что это я! Но вот что скажу – оставляй Джейка, хоть на все лето. И никакой беды не будет, я присмотрю, как за своим собственным. Тем более что они с моим сыном и правда, кажется, успели сдружиться…

– Успели, – кивнул Джейк. – И… здесь интересно. Мне здесь нравится.

– А Тед и Тилли? – Джордж прищурился, подначивая сына. – Что, прошла дружба, как не смогли решить, чья же то рыбина была, э?

– Нет, не прошла, – Джейк пожал плечами. – Только Тед уехал к тетке вместе с родней, а Тилли уже больше недели помогает бабушке с крышей сарая, его и не дозовешься никуда…

– Все с тобой ясно, маленький вождь краснокожих, – фыркнул отец Джейка. – Тебе бы только и носиться сломя голову. Так я и знал, что, чем дольше мама тебя дома держит, тем больше в тебе дури копится! Ну, ладно, уговорил. Оставайся, что уж. На две недели, слышишь?

– Слы-ышу…

– Эй! Ну ты же не думал, что я и в самом деле тебя тут на все лето оставлю?

А почему бы и нет, – подумал, но не сказал Джейк. Только хитро зыркнул на дядю Питера, посмеивающегося себе под нос. А что, подумал мальчик, раз уж если дядя Питер не против такого варианта, то он потом снова и уговорит джейкова папу?! А хорошо было бы!

И вот тут-то за углом раздался лай, и следом возглас:

– Джейк! Погоди, ты что, уже уезжа… – Дэф в самом деле едва не пропустил, как он думал, отъезд друга.

– Неа, – перебил его Джейк с широченной улыбкой. – Остаюсь!

Дэф восторженно завопил. Корки, радостно скача вокруг, поддержал его заливистым лаем.

– А, Джори, смотри, сколько у детей радости! Уже того стоит затея, э? К тому же, думаю, это на пользу будет обоим мальчикам.

– Ну смотри, как Сара и до тебя доберется… – шутливо пригрозил Фей.

– У меня нет трудностей с тем, чтоб успокаивать буйных дам, – фыркнул Питер. – Она послушает меня и согласится, вот увидишь!

Джордж Фей хотел еще что-то сказать, как-то подначить товарища, но поглядел на мальчишек и счел, по-видимому, задуманную шутку излишне соленой, чтоб озвучивать ее при детях. Поэтому хмыкнул и забрался в повозку, махнув на прощание.

– Веди себя прилично, Джейк! Как мужчина, а не как неженка, – погрозил из окна и укатил.

– Хорошо, пап! – звонко крикнул Джейк вслед.

– За-автра-а-ак, – донеслось из глубин дома. – Завтрак готов!

Марта накрывала на стол. Просить дважды мальчишки, конечно, себя не заставили.

И вот после плотного завтрака, после экскурсии по конюшням, устроенной дядей Питером – тому пригнали новых лошадей, и он отправился их смотреть, позвав с собой мальчишек – и после того, как солнце заползло в самую верхнюю точку и заставило попрятаться в тень все живое, ребята валялись на чердаке под самой крышей высоченного амбара, грызли натасканные из сада яблоки, и обсуждали эти самые силки, кроликов и овраг.

– И смотри какая штука – кролика-то кто-то из петли все же вынул! Точно кто-то хотел забрать, но… испугался? Не успел? Передумал, может быть? Ничего не понятно, в общем, – рассказывал Дэф. – Вот ты как думаешь?

– Думаю, что тогда это точно был или ворюга, или браконьер! – ответил Джейк, как следует пораскинув мозгами. Ничего другого в голову и не шло, хоть лопни.

– Поставлю ловушку с дротиком, вот тогда узнаем, – проворчал Дэф, кровожадно поблескивая глазами в полусумраке амбара. Вряд ли он злился всерьез, но странность этой ситуации – ведь так никто и не признался, чьих рук дело! – заставляла постоянно крутить в голове эту, казалось бы, совсем незначительную историю. Потом все же со вздохом признавался – нет, не поставит: в такую ловушку может угодить и лошадь, и корова… и даже совсем ни в чем не повинный человек.

– Хотя-а-а-а-а… если дротик достанется вон тому типу, я не буду расстраиваться, – Дэф подобрался к окошку, показал рукой вниз.

Джейк выглянул, увидел идущего по двору мужчину в сомбреро – по виду, работник, смуглый усатый тип средних лет, плотный и тяжеловесный, хотя вовсе не толстяк. Он остановился, заговорил с кем-то, отсюда не было слышно толком, о чем и с кем.

– Это Пас Дельгаро, один из старших погонщиков. Такая редкая дрянь, – сумрачно заявил Дэф. – Корки его терпеть не может… и я тоже.

Подкинул на ладони огрызок яблока, прищурился – и запустил им, угодив точно в верхушку сомбреро. Шляпу сбило с головы, ветер покатил ее по двору. Пас, взревев, погнался за нею, то и дело озираясь по сторонам: искал хулигана. И громогласно ругался при этом такими выражениями, что уши вяли: Джейк некоторых слов даже никогда и не слышал раньше!

Дэф мрачно, с мстительным торжеством улыбнулся. Джейк, зажимая себе рот ладонями, чтобы не загоготать в голос (и тем самым, несомненно, выдать их убежище!), перекатился на спину, уставился в дощатый потолок – сквозь узкие щели в нем в нутро амбара проникали лучи света; они солнечной сеткой расписывали стены амбара, да и все подряд, что было вокруг. Долго давить в себе смех оказалось невозможно, и слава богу, что Пас был уже далеко. Джейк засмеялся, громко и заливисто.

– Надо духовую трубку сделать, – протянул с видимым удовлетворением Дэф. – Хотя бы небольшую. Пригодится!

Джейк снова прыснул, дрыгнув ногой от избытка чувств. А если бы еще выглянул в окно, то и вовсе бы согнулся от хохота: Корки остервенело грыз удравшую от зловредного ковбоя шляпу, ловко уворачиваясь от сыплющихся на его бока пинков.

А вот как Марта высунулась в окно и плеснула из ведра – щедро, с оттяжкой – чтоб перестали шуметь, он уже видел; и над этим мальчишки смеялись уже вдвоем, долго, взахлеб.

Ни мстительности Паса, ни возможных ябед они не боялись – их ведь, в конце концов, никто не поймал, а тяжелый нрав Марты и вовсе не в их власти, что уж там!

Отчего Корки невзлюбил старшего пастуха, Джейк узнал в этот же день – работники вовсю обсуждали утренний казус со съеденной шляпой. Смеялись, тыкали пальцем за спину, когда мимо проходил злющий как черт, Пас, и подмигивали друг другу. Марта свирепо грозила из окна скалкой – ей тоже доставалось от сплетников, да и перед хмурым Пасом все же пришлось извиняться, а уж такого мартин нрав не мог вынести спокойно.

Пас добыл себе новую шляпу, светло-бежевую вакеро – и теперь напоказ отряхивал с нее пылинки и хватал за руки всякого, кто пытался эту шляпу тронуть.

Самого Паса с его вислыми темными усами, квадратным обветренным лицом и подозрительно щурящимися карими глазами в складках тяжелых век Джейк как следует рассмотрел, когда мальчики увязались за табуном: пастухи гнали лошадей на водопой, на реку – но не туда, где ребята уже успели побывать. Дэф сказал, что там красивое место и с него видно в хорошую погоду даже самые дальние горные гряды, синие-синие, точно прозрачные, точно нарисованные, точно приснившиеся или сотканные из воздуха – и Джейку тут же захотелось посмотреть.

Сказано – сделано! Текучая живая река из лошадей – Джейкоб сроду не видел столько мелькающих копыт, плещущих по ветру грив и хвостов, прядающих ушей и внимательных ярких глаз разом! – текла по прерии, намереваясь вклиниться еще одним причудливым потоком в воды Рэд-Крик. Люди верхом на лошадях под седлами подгоняли табун, не давая тому рассыпа́ться и разбредаться. Тут и там раздавались возгласы и щелчки кнута в воздухе, и до чего же было здорово ехать со всеми, чувствуя мощь табуна, несущуюся совсем рядом с тобой!

Работа не требовала большой силы, но сноровки, ума, и слаженности действий – еще как. Пастухов было довольно много, и большая часть ковбоев оказалась не против компании младших ребят – ворчал один только Пас, и Джейк тут же сообразил, за что его можно было невзлюбить с одного только первого взгляда. Грубое загорелое лицо его выглядело вечно недовольным, точно у него заняли доллар и до сих пор не вернули, и смотрел он на всех, как будто считал остальных если не хуже, то уж точно глупее себя. А дальше – так и больше:

– С дороги, мальчишка, – буркнул он, едва не задев чуть замешкавшегося Джейка – проехал так близко, что тому пришлось подать лошадь – всю ту же крапчатую малышку – назад. Кобылка недовольно всхрапнула, но хотя бы не шарахнулась, и то хорошо.

– Эй, старшой, ты полегче… это же фэев сынок, Джорджа Фея, ты что, не слышал? Да patron тебе голову снимет, если малец нажалуется, – тут же окликнул его один из ковбоев, смуглый черноглазый малый – его звали Диего, он был очень молод, но не по годам рассудителен. Джейку Диего понравился – он выглядел весельчаком, да и, когда ты мальчишка, с парнем лет восемнадцати всяко быстрее найдешь общий язык, чем с мрачными дядьками вроде того же Паса.

– Я не ябеда, – с достоинством ответил Джейк.

– Н-да? Ну, извините, молодой господин, – Пас чуть приподнял шляпу и неприязненно зыркнул на Джейка. – Но сделайте одолжение, не путайтесь под ногами у взрослых!

Джейк вспыхнул. Прежде, чем он успел что-то сказать, Диего, подъехав ближе, похлопал мальчика по плечу:

– Не обращайте внимания, юный сэр. Пас не в духе сегодня.

– Пас всегда не в духе. Диего, он так и напивается по вечерам? – это Дэф наконец протолкался к другу поближе через табун и, сощурившись, как кот перед прыжком, смерил взглядом новую пасову шляпу, мелькающую меж лошадиных спин и боков.

– Нну-у-у…

– Понятно, ты тоже не ябеда.

– Ни в коем случае! Но… случается, сэр. Честно – случается. Правда, руки больше не распускал, клянусь! Скандалил, но драк больше не было. И ничего другого тоже.

– И на том ладно, – холодно бросил Дэф. Сейчас он как никогда сильно походил на своего отца, это даже Джейк заметил. Диего же только руками развел – сказать юному ковбою было больше нечего.

Дэф кивнул Джейку – и они поехали дальше, обгоняя табун. Река была рядом, а значит, и вожделенные синие, прозрачные дальние горы… Дэф рассказывал о лесах на Рио-Гранде и этих самых дальних горах так, точно побывал там сам – и Джейк вдруг подумал: а может, и побывал, кто ж его знает! «Я спрошу… но потом. Потом, когда это уже не станет казаться попыткой уличить во вранье или снова допытывать про утэвво. Спрошу – когда-нибудь» – решил Джейк. Ему было любопытно, но после недавней драки он опасался лезть с расспросами: вроде бы друг про ту стычку и думать забыл, но уверенности в том никакой не было. Джейк запоздало понимал, почему так: до этой поры он полукровку-утэвво видел всего однажды, и ничего хорошего вспомнить не мог. Этих самых полукровок отчего-то все или сторонились, или откровенно недолюбливали, и если они большей частью таковы, как тот парень, которого видел Джейк – он был скрученный, как древесный корень, и точно пораженный какой-то странной болезнью, и на человека-то походил только условно. Кому же захочется, чтоб тебя сравнивали с такими! Джейк про себя решил твердо – он ни за что больше другу ни словом, ни делом не напомнит о том их дурацком разговоре.

А горы и правда были как хрусталь

А горы и правда были как хрусталь, как расписное стекло, почти призрачные. Синие тени, легкие волны, мазки гигантской кисти, окунутой в акварельную лазурь – не верилось даже, что они, эти дальние горы, в самом деле настоящие, а не грезятся тебе сейчас, смотрящему вдаль, как миражи из старых баек и сказок.

– Смотришь, как будто сон наяву видишь! – не сдержал Джейк своего изумления.

– Красиво! – восхищенно прицокнул Дэф.

– Красиво… – Джейк не понял, речь о горах или его словах, но согласен был в любом случае.

Мальчики долго стояли на холме, вглядываясь в дальний пейзаж. Сперва молчали, а потом принялись обсуждать: а что, мол, там, за горами-то? А может, там и не дорога на Санта-Фе, та самая Большая Тропа? Или как раз она, но если с нее свернуть, то попадешь… попадешь куда-нибудь, куда никто до тебя и не заезжал?

Рассуждать об этом было и весело, и интересно, и жутковато. А меж тем, пока ребята болтали, пастухи гнали лошадей дальше, вниз со склона, к самой воде. Табун врезался в речные волны, перекликаясь многоголосым ржанием.

– Водопой – дело небыстрое. Несколько часов, а там и вечер уже. Пастухи будут ночевать в долине, сторожить ночной выпас. Поутру их сменят, – пояснял Дэф. – Мы можем поехать домой, а можем остаться в ночное, ты как? Я бы остался… поужинаем с ребятами. Тушенка, картошка, похлебка на костре, а?

– Давай останемся, – предложил Джейк с надеждой. – Ночевка в холмах, надо же!

– Я так и знал, – усмехнулся Дэф. – Давай!

Так они и сделали.

Вот уже у ночного костра все от того же Диего Джейк и услышал, за что Паса невзлюбил серый пес его друга. Парень жевал лепешку и споро работал ложкой, черпая похлебку из котелка, но и болтать успевал:

– А с Корки их мир не берет вот почему – Пас попросту хотел его утопить, когда Корки был щенком. Пятнистая собака из конюшенных загуляла в степи, и по зиме, в самом ее начале, принесла двух щенков; один родился слабым, прожил пару часов только. А второй – второго она прятала еще неделю, и когда Пас наткнулся под крыльцом на неучтенный приплод, да рассмотрел, что тот – волкособ, то есть принесла-то его Пятнашка от волка, экая штука вышла! – так немедля заявил, что дикарский щенок тут ни за каким чертом не сдался, у них-де скверный характер.

– Говорят, помесь собаки и волка вообще нельзя приручить, – наставительно сказал один из ковбоев постарше.

– Билл, да кто когда пробовал! Говорят… кто говорит-то? – отмахнулся Диего.

– Ну я попробовал. Получилось же, – заметил Дэф.

– Так он только вас слушает, юный сэр! – воскликнул Диего с легкой досадой.

– Но и никого, заметь, не укусил еще ни разу… без приказа, – Дэф погрозил неведомо кому своей ложкой, и старшие сдержано рассмеялись: шутка вышла неплохая, и все отлично поняли, что она значит. Без приказа, значит, нет… а вот по команде очень даже!

– А дальше-то что было – ну, с Корки? – полюбопытствовал Джейк.

– Да ничего, – Дэф почесал лежащего у его ног пса. – Отобрал я его у Паса, да и все. Сказал, что это теперь моя собака.

Корки негромко гавкнул, и Джейк, улыбнувшись, протянул ему кусок хлеба.

Пес его с деликатностью взял, и собравшиеся вокруг костра обменялись удивленными замечаниями – гляди-ка, а Корки и правда кого-то еще, кроме хозяина, считает за хорошего товарища, а не норовит тяпнуть за руку или ногу!

Джейк смотрел на собаку, которая была на самом деле наполовину степным волком, и потихоньку понимал – будь у него самого такая собака, он бы точно так же никогда и никому ее не дал в обиду. Как лучшего друга. Как и лучшего друга.